Сухомлинский как воспитать гражданина
Обновлено: 18.05.2024
Его отец Александр Емельянович был плотником и столяром, Мать – Оксана Иудовна – домохозяйкой.
Все их четверо детей окончили педвузы и стали сельскими учителями.
После окончания семилетки в 1933 году Василий Сухомлинский уехал учиться в Кременчуг.
Сначала поступил в медицинский техникум, потом бросил и стал учиться на рабфаке. А после его окончания поступил в учительский институт, но и там проучился всего пару месяцев.
Вернулся домой и в 17 лет стал преподавать в сельской школе, директором которой был его старший брат.
Впрочем, потом он опять поступил в педагогический институт – уже на заочное отделение, на факультет украинской филологии, и, окончив его в 1938 году, стал учителем уже в Онуфриевской школе.
«Перед войной, – писал Василий Александрович, – были самые радостные надежды, хорошие планы, светлые ожидания и мечты. Я познакомился с девушкой, очень красивой и умной. Она окончила учительский институт, мы стали работать вместе.
Невеста моя преподавала английский язык, и я поставил перед собой цель – изучить ещё английский язык.
«В 1941 году моя жена, Вера Петровна, окончила Кременчугский учительский институт. Мы собирались устроиться в той школе, где я работал. Мы были молоды и полны радужных надежд на будущее.
Наши надежды разрушила война.
С первых дней войны я ушёл на фронт. Никто тогда не мог предположить, что через пять недель на берега Днепра придут фашисты.
Я верил, что скоро вернусь с победой. Расставаясь, мы мечтали о том, что у нас будет сын или дочь.
Но пожар оказался не таким, как думалось. Я не получил из дому ни одного письма.
Село, где у своих родителей жила жена, было оккупировано фашистами.
Жена с двумя подругами распространяла листовки, сброшенные нашими лётчиками, прятала бежавших из плена советских солдат, прятала оружие и передавала его пробиравшимся через Днепр советским воинам.
Однажды она была арестована гестапо…
В застенке у Веры родился сын. Гестаповец поднёс его к жене и сказал: “Если не скажешь фамилии руководителей организации, ребёнок будет убит”.
И убил. А Вере выкололи глаза и повесили во дворе тюрьмы…
Это было как раз тогда, когда я, сражаясь на фронте, был тяжело ранен под городом Ржевом. У меня прострелена грудь, несколько осколков металла и сейчас ещё сидят в лёгком..
Когда наш Онуфриевский район был освобожден от фашистов, я, приехав домой, узнал о страшной трагедии.
На допросе я слушал показания предателя-полицейского, который присутствовал во время пыток. Не забуду я никогда, как гестаповец убил сына, ударив головкой о каменную стену – так, что кровь залила стену.
Не забуду никогда, как маленькое тельце фашистский ублюдок, предатель-полицай, выбросил в мусорную яму, стоявшую во дворе тюрьмы, как несколько дней торчали из этой ямы маленькие ножки…
… Я опять пошёл в школу. Работать, работать, работать – в этом я находил хотя бы в какой-то мере забвение от горя.
Целые дни я был с детьми. А ночью просыпался в два, в три часа и не мог уснуть – работал. Ждал с нетерпением утра, когда зазвучит звонкоголосое детское щебетанье.
И сейчас я каждое утро жду детей – с ними моё счастье.
Подобно герою романа М. Шолохова “Поднятая целина”, я взялся за изучение немецкого языка. Верил (и сейчас верю), что когда-нибудь мне суждено будет встретиться со зверем, истязавшим и убившим мою жену и моего сына, и я смогу сказать ему по-немецки то, что я думаю вот уже двадцать пять лет – то, что никогда не забывается и никогда не прощается.
Я изучил немецкий язык и знаю его в совершенстве.
Потом принялся за польский, чешский, болгарский, английский, французский, испанский, японский.
После тяжёлого ранения Сухомлинский лечился в госпитале в посёлке Ува под Ижевском, где в 1942 году стал директором школы. Кстати, в этой школе, как и в Павлышской, есть небольшой музей педагога.
Письма, которые Сухомлинский писал на родину, неизменно возвращались.
В Уве работалось совсем не так, как в довоенной Онуфриевке.
В школе, которую возглавил Сухомлинский, было больше тысячи учеников – 34 класса с тремя разными языками обучения: русским, татарским и удмуртским.
Учились в три смены – с 8:00 до 19:30.
Первым же своим приказом по школе новый директор обязал учителей обойти всех учеников до начала учебного года и выяснить: у всех ли есть одежда и обувь, чтобы прийти в школу 1 сентября…
Вероятно, о смерти жены и сына молодой директор школы узнал ещё в Уве.
В 1943 году он познакомился с работницей тамошнего отдела образования – Анной Ивановной Девятовой, которая приехала с проверкой в школу.
Они переписывались около года, и в 1944 году Сухомлинский сделал Девятовой предложение. На родину он вернулся уже с новой женой – учительницей русского языка.
При этом его собственные дети обделёнными себя не чувствовали – и это, наверное, тоже заслуга Анны Сухомлинской.
Именно Анна Ивановна собирала все его публикации и все публикации о нём, именно она после его смерти разбирала и систематизировала его архив, готовила к публикации то, что ещё не было опубликовано.
Но о ней самой известно очень мало.
Это – единственный (!) рассказ об этой женщине, который нам удалось найти.
Анна Ивановна рассказывала, что она совсем не мечтала о жизни в украинском селе.
Дело в том, что они были не просто два педагога с высшим образованием – они не были под оккупацией. В 1944 году это имело огромное значение. Сухомлинские остались в Онуфриевке.
После ранения Сухомлинский всю жизнь тяжело болел. Левая рука практически не действовала, осколки, оставшиеся в лёгких, постоянно двигались, болело сердце.
Любое, казалось бы, незначительное, душевное потрясение могло стоить ему жизни.
Впервые Сухомлинский надолго слёг в 1947 году. А выздоровев, неожиданно для всех попросился директором в сельскую школу.
Его направили в Павлыш.
Почему Сухомлинский, который уже при жизни имел всесоюзную славу, остался в Павлыше?
Его дочь Ольга Васильевна в одном из интервью ответила на этот вопрос:
Земская школа в Павлыше была построена ещё в 1910 году.
Красивое, но небольшое здание, рассчитанное на несколько десятков мальчиков, учительская квартира при школе – именно её и заняли Сухомлинские.
В кабинет директора два входа – из гостиной и из школы.
В послевоенные годы в Павлышской школе учились в три смены.
Сухомлинский задался целью создать идеальную школу.
Учителя и ученики сами строили новые корпуса, мастерские и т.п.
Добавьте к этому отсутствие электричества! В Павлыше оно появилось только в начале 1960-х.
К тому времени Сухомлинский при свете керосинки уже написал кандидатскую диссертацию и несколько книг, стал членом-корреспондентом академии наук, выучил восемь иностранных языков!
Сначала Василий Александрович преподавал украинский язык и историю в старших классах. Потом, чтобы понять, почему в старших классах у детей падает успеваемость, стал учить первоклашек и вести их до седьмого класса.
Долгие годы директор вёл дневники на каждого ученика.
Конечно, на деле всё было совсем не гладко.
Виктор Громовой пишет, что даже среди учителей Павлышской школы было немало тех, кто не понимал – ЧТО и ЗАЧЕМ делает Сухомлинский, а некоторые даже утверждали, что педагог пишет неправду в своих статьях и книгах.
Он хотел САМ вырастить это общество.
И именно поэтому оставался в Павлыше.
Впрочем, Сухомлинский не был заперт в Павлышской школе. Он объездил весь Союз и сам, и вместе с семьёй на каникулах, бывал на Кубе, в ГДР, Венгрии, Болгарии. Но всегда спешил домой.
Здесь его рабочий день всегда начинался в четыре утра. До восьми он работал в кабинете, а в восемь выходил на порог встречать учеников.
После уроков занимался хозяйственной деятельностью (а в Павлышской школе было огромное хозяйство: собственная пасека, мастерские, огороды, виноградники) и кружковой работой.
Дети в Павлыше сами делали сеялки в мастерских, сами сажали пшеницу, собирали, обрабатывали и пекли хлеб.
С третьего класса желающие могли учиться ездить на мотоцикле (для этого сделали специальный маленький мотоцикл), а потом и на тракторе.
В школе работали над тем, чтобы все выпускники 10 класса – и девочки, и мальчики – умели водить трактор и комбайн!
При школе было огромное количество самых разных кружков: от французского языка до кукольного театра. Но больше практических: юных агротехников, механиков, селекционеров, пчеловодов, цветоводов и т.п.
Домой возвращался затемно.
Всегда и со всеми вежливый, доброжелательный, не осуждающий, он, тем не менее (или, может, именно благодаря этому) создал какую-то незримую грань между собой и всеми остальными.
В одном из документальных фильмов о Сухомлинском учительница Павлышской школы – ученица Сухомлинского – сказала:
«В послевоенные годы учитель вообще воспринимался иначе. А Василий Александрович… Он был для нас не то чтобы Бог, но… Невозможно было представить, что он живёт так же, как мы.
Сухомлинский не успел завершить свой эксперимент по построению идеального общества…
Фактически он его только-только начал.
В отличие от современных реформаторов системы образования, он не планировал изменить всё за два года. Но слишком рано умер – в 51 год. Прожил бы он, ну хотя бы ещё лет двадцать-тридцать…
Сегодня модно писать о том, что в советское время заслуги директора сельской школы были сильно преувеличены. Мол, выбрали его среди множества талантливых педагогов – в первую очередь, за прекрасную биографию: крестьянское происхождение, фронтовик, тяжелораненый, член КПСС с 1943 года…
А тут ещё и трудовое воспитание – очень модное в 60-е годы.
Да и сам Василий Александрович щедро иллюстрировал свои произведения примерами из жизни Ленина и рассуждениями на тему коммунистических идеалов.
Может быть, доля истины в этом и есть.
Анна Ивановна Сухомлинская рассказывала в интервью:
«Как-то к нам приехал директор школы-интерната Юрген Польцин из ГДР и просто пришёл в восторг от самой школы, а “Сердце отдаю детям” так его увлекло, что он решил обязательно добиться её публикации.
Только после этого, в 1969 году, книга была издана в СССР.
Сам Сухомлинский писал:
Готовя этот материал, я очень пожалела, что не читала его произведения раньше.
О том, что ребёнка не нужно воспитывать словами, ему не нужно объяснять, что такое хорошо и что такое плохо, – достаточно демонстрировать ему это своим собственным примером.
О том, что совершенно неважно, кем станет ребёнок – учёным или механизатором. Главное, чтобы был человеком. И даёт много практических советов.
Домашнее задание, по Сухомлинскому, ребёнок должен делать быстро и сам. Если ему кто-нибудь помогает – такое задание теряет смысл.
Он описывает, например, как они выкопали в школьном саду цветущий розовый куст и ночью, тайком от всех, посадили его перед окном пожилой одинокой женщины.
А вот – про самых маленьких:
«На детский лепет взрослого человека неискушённое детское сердце откликается капризами. Я всегда остерегался опасности сбиться на этот тон и, ни на мгновенье не забывая, что передо мной дети, видел в маленьком человеке будущего взрослого гражданина.
Самое плохое, что нередко сопровождает труд детей, это мысль, что они делают большое одолжение взрослым и поэтому заслуживают большой похвалы, даже награды…
Трудно разбудить маленького ребёнка на рассвете. Но помогите ему в первый раз преодолеть эту трудность, откройте ему глаза на красоту утренней зари – и он будет жалеть потом, что проспал её…
… В тихое майское утро собрались мы в школе. До восхода солнца пришли на опушку леса. Это был мой любимый уголок. С этого места открывается чудесный вид на большой пруд, в зеркале которого отражается вся игра красок рождающегося дня. Сели на траву.
С волнением я ожидал, как откликнутся детские сердца на изумительную красоту утренней зари. Я рассказал детям сказку, родившуюся в моей голове здесь же.
– Где-то далеко, за горами и морями, живёт Волшебник. Он – Творец Красоты. Он счастлив только тогда, когда Его красоте радуются люди. Он добр.
Каждую ночь Он вспахивает большое поле и сеет на нём маки. К рассвету маки расцветают. Огромное, безграничное поле маков – вот что такое розовое небо, которое вы видите, дети. Видите, как играет, трепещет солнечный луч на каждом маковом лепестке?…
Сказки Сухомлинского – это отдельная тема.
Сам Сухомлинский их, как литературные произведения, не публиковал.
По всей видимости, он не считал их литературой – скорее дидактическими пособиями, которые помогают маленькому человеку познавать жизнь и учить родной язык.
Судя по всему, на самом деле их было не 1,5 тысячи, а во много раз больше – Сухомлинский сочинял сказки по любому случаю, лишь некоторые из них записывал.
Эти коротенькие истории действительно чудесны. Они заставляют ребёнка думать, сопереживать, помогают разобраться с абстрактными понятиями, учат той самой человечности, которую Сухомлинский ставил во главу угла.
Только читать их нужно по одной, давая ребёнку додумать, осмыслить услышанное…
Теперь о наследии.
На самом деле, вопреки распространённому у нас мнению, за пределами бывшего СССР фамилия Сухомлинский мало кому известна.
Его книги действительно издавались огромными тиражами в ГДР в 70-е годы прошлого века, его методики активно используют в финской и японской школе. Но имя педагога сегодня хорошо знают разве что… в КНР.
А вот в современной украинской школе от Сухомлинского как раз – много чего.
Это он отказался от оценок в младшей школе. Правда, он и в старшей ставил только хорошие оценки (по его мнению, оценки-наказания не должно существовать в принципе).
Он считал, что оценивать нужно прогресс каждого ребёнка, а не самого ребёнка в сравнении с другими.
По сути, инклюзивное образование – тоже его идея.
Н. Богатырёва пишет, что за 22 года директорства Сухомлинского в его школе вместе с другими детьми учили 107 детей, которых официально признали умственно отсталыми. Педагог писал о том, что у каждого ребёнка – свой темп и не надо его торопить.
Василий Александрович Сухомлинский умер 2 сентября 1970 года в Павлыше.
Накануне своей смерти, 1 сентября, он попросил подвинуть кровать к окну и смотрел – как дети идут в школу…
Читайте также: