Граждане воздушная тревога кто сказал

Обновлено: 28.06.2024

В повести рассказывается о борьбе органов госбезопасности с вражеской агентурой во время Великой Отечественной войны и в наши дни.

— Сделаем. Всю ниточку проверим, до последнего узелочка. Хорошо бы тебя, кстати, посадить как дезертира. Денька на два, а потом ты сбежишь, допустим, украв мотоцикл у зазевавшегося милиционера. Легенда для банды первосортная. А когда примут тебя как своего, начнешь операцию. Какое у тебя задание? Прежде всего узнать, связан ли с бандой ваш Сысоев, Так что, Паша, готовься к большому делу и держи связь со мной или с Юговым. А лучше всего с обоими, потому что дела наши переплетаются и заинтересованы в этой плетенке мы оба.

Хорошо готовил свою плетенку Стрельцов, и не зря меня подключил к нему Югов…

Потом мы предстали перед Юговым.

— Поговорили? — спросил он.

— Так точно, — щегольнул я военным оборотом.

— Знаю уже. И далеко не все одобряю. Насчет Безрукова — тут сомнений нет: готовьте легенду. Приготовите, до мелочей разработаете — обсудим. Здесь, кстати, можно выйти на Сысоева — есть шанс… А с тобой, Вадим, хуже. Зачем тебе лезть на рожон? Пострелять захотелось. Стрельцова я понимаю, у него людей мало. А ты?

— Иван Сергеевич, — зачастил я, — а вдруг там Сысоев будет? Именно там, а не по линии Безрукова, а?

— Ну и что? В уголовном розыске люди опытные, не тебе чета. Возьмут твоего Сысоева, а ты его допросишь. Идет?

— Не очень, — не стал я кривить душой.

— Ладно, — неожиданно легко согласился Югов — Иди со Стрельцовым. Дело, в конце концов, общее: Москве легче станет, когда мы эту грязь выметем. Такую оперативность диктует, если хотите, приказ об осадном положении… Только, Вадим, одно условие: не лезь поперед батьки в пекло. Следи не только за живыми, но и за мертвыми. Бывают такие мертвецы, что и воскреснуть могут, если их на мушку не взять…

Квартира глядела во двор двумя слепыми окнами. Стекла в них были так грязны, что гляди не гляди, все равно ничего не увидать. Наша операция намечалась часа на два ночи, когда дым, как говорится, пойдет коромыслом и бандиты будут в большом подпитии. Оперативный план Стрельцова все это и предусматривал. Проникать во двор мы обязаны, естественно, незаметно, открывать огонь при малейшем сопротивлении. Главаря банды, если он уцелеет, лучше обезоружить и доставить живым на Петровку.

Вот так все и началось.

Мы вошли незаметно во двор паршивенького дома, бесшумно сняли двух выделенных бандой охранников.

— Давайте о жизни. При таких деньгах кто как будет?

— Сменяю фамилию. Михельса пришью, если рыпаться будет. У него сотенная за работу, а у меня сотни тысяч в кармане. Нужен он мне теперь, как гвоздь в пироге.

— Не дело говоришь, Смирный. За свою жизнь он и тебя продаст.

— Кто кого продаст, никому не ведомо.

Другой голос чуть-чуть с хрипотцой:

— Струсил, корешок? Я тебя понимаю. Михельсу еще в ножки поклонишься. Ведь твои сотни тысяч надо на марки по курсу переводить. А у них свой курс и своя цена марки. И много ли от твоих тысяч останется?

— С Михельсом посоветуюсь, он и цену назначит. Поймет, что купить нас теперь — не деньги требуются. Натура у него широкая, не скупился. Мне, например, за одного парня, которого надо было по горлу стукнуть, две сотенных отвалил. А теперь мы сами с усами. Без нас он нуль без палочки.

— А кто нам это яблочко подсказал? Нам — сумма, а себе ни рубля… Нет, друг Смирный. Мы и сейчас ему кланяться будем. Немцы придут вот-вот, и он в мундире штурмбанфюрера окажется. И поклонимся, если гестапо о нашем налете не задумается.

— Рубли не марки. Зачем им?

— Может, и незачем. А нам и рублик пригодится. Кстати, а где он? Ночь кончается, а денежки делить надо.

— Здесь ваши деньги, у Женьки в одеяле зашиты.

Тут по знаку Стрельцова мы и распахиваем дверь, не входим — влетаем в комнату. С другой стороны окно выбито, и оба оперативника держат свои автоматы наизготовку.

— Сдавайся. Дом окружен. Руки за шею, — командует Стрельцов.

Подымаются. Среди них — Смирный.

— Глотов, отведешь их к машинам. Раненых заберите. Кондратьев, прощупай одеяло.

Я отвожу троих через двор к автомашинам. Смирный, не отводя рук от шеи, бросает мне сквозь зубы:

— Михельса вам все равно не найти.

Значит, Сысоев стал Михельсом и фактически хозяином банды. А Смирный, похоже, адъютант у патрона. На Петровке он молчать не станет: жить всем хочется…

Из дворницкой выводят еще четверых, среди них — две женщины.

— Нашли деньги? — спрашиваю у Стрельцова.

— Нашли, конечно. Смирного я допрошу и отправлю Югову. Он — поддужный Михельса, а тот не дурак, в грабеже не участвовал…

На Петровке в угрозыске Стрельцов первым допросил Смирного.

— Ну, кто есть кто? — начал допрос Стрельцов.

— Интеллигентно разговариваешь, — усмехнулся Смирный. — Только тебе это не поможет. Не расколюсь.

— Жить захочешь — расколешься. Если будешь говорить, учтем. А о делах твоих нам и без тебя все известно. Известен и соучастник ваш, на пирушке не присутствовавший. Лучше скажи, сколько в банде твоей осталось?

— Двое, кроме меня: Погорелов и Хлумов, по-нашему — Пегас и Тетеря. Только скажу я тебе, никакого участия в ограблении машины с деньгами не принимал. Зря вы к нам с гранатой сунулись.

— А чьи деньги мы в одеяле нашли?

— Это вы у Женьки спросите.

— Думаешь, не скажет Женька? Скажет, ей жить хочется. Мы с Глотовым ваш разговор слышали, как деньги делить и как вы с Михельсом работали — все слышали.

— Подслушанный разговор не в счет.

— Улики найдутся, а дело, откровенно говоря, высшей мерой пахнет. В органы безопасности я твое дело передам, гражданин Смирный. Вот так. — Стрельцов позвал конвойных. — Уведите.

Помогите найти текст переделанной песни Гоп со смыком

Это не песня, это отдельные куплеты. Надеюсь они помогут в поиске всей песни.
Если, конечно, это то, что нужно

На базаре бомбочка рванула
Меня сразу к небу потянуло.
Я лечу машу ногами,
Бью по морде кулаками,
Ты лети, солдатик, не скучай

Граждане, воздушная тревога,
Граждане, спасайтесь ради бога
Майки трусики берите
И на кладбище бегите
Занимайте лучшие места

Вызвали меня в военкомат,
Дали в руки ржавый автомат.
Триста грамм фальшивой водки,
И большой кусок селедки,
И послали с фрицем воевать.

Надоело мне служить во флоте,
Надо послужить еще в пехоте.
Я собрал свои обмотки,
Да еще бутылку водки
И пошел фашистских гадов бить.

В первом же бою я отличился
Вдоволь этой водочки напился
Только вылез из окопы,
Получил три пули сзади
А теперь лежи, браток, и не свисти.

Очнулся я у вражеского ДЗОТа,
Увидел генерала - бегемота,
Он смеется, он гогочет,
Видно, он по морде хочет,
видно, он давно не получал.

Вызвал генерал двух офицеров
Стали бить они меня примерно
Били, били, колотили
Морду в зад мне превратили
Вот какие есть на свете люди.

Бросили они меня в сарай,
Полежи до завтра, не скучай,
Вздернем мы тебя на рейку,
Запоешь, как канарейка,
А пока лежи, не унывай.
Я, друзья, и тут не растерялся,
Ночью к двери тихо я подкрался,
Часового хвать за глотку,
Сунул в рот ему обмотку,
Ты лежи, матроса вспоминай.

Так, друзья, бежал я из вражеского плена
Семерых убил одним поленом,
Растерял свои обмотки,
Но пригнал цистерну водки,
Вот за что меня расцеловали.

Захожу в деревню в крайний дом
Там живут старуха с стариком,
В ноги бросилась старуха
Я ее прикладом в ухо
Старику досталось сапогом

Только начал погреб проверять,
Как оттуда начали стрелять
И меня прикладом в ухо
Как когда-то я старуху
Закружились черти в голове.

Били-били, колотили,
Сзади лампочку ввинтили,
а теперь лежи, браток, и не свисти

Слышал в детстве такую песню:
Грабь драп это буду я
воровать профессия моя
Я в Берлине научился
и в Париже подучился
и приехал в русские края.
Залетаю прямо в первый дом
там жила старуха стариком.
В ноги бросилась старуха
Я ее прикладом в ухо
старика прикончил сапогом.

Дальше не помню.

Гоп со смыком
песня немецкого танкиста

Грабь-Драп - это буду я
Воровство - профессия моя.
Я в Берлине научился
А в Париже наловчился
И попал я в русские края.Да,да.

С завистью писали мне друзья:
Дескать,что счастливый очень я,
Ведь на танке - не в пехоте,
Можно славно подработать,
А от смерти защитит тебя броня.Да,да.

Верно - я подумал,путь хорош,
Ну теперь ты, Драпа, наживёшь!
В самом деле,ведь в пехоте,
При любой большой охоте,
Всё,что ты награбишь,не упрёшь.Да,да.

"Тигр" тебя в бою не подведёт,
Он тебе,что надо,всё упрёт,
Он не только курку,яйки,
Но и хату, и хозяйку,
И корову с хлевом заберёт.Да,да.

Тут ещё завистникам назло,
Мне судьбою счастье повезло,
Мне бензину подзалили,
В "Тигр" меня пересадили,
И послали в ближнее село.Да,да.

Залетаем мы в ближайшим дом,
Там жила старуха с стариком.
В ноги бросилась старуха,
Я её прикладом в ухо,
Старика прикончил сапогом.Да,да.

Вспомнил просьбу Минночки своей,
Стал я выбирать,что поценней,
Первым делом две перины
Погрузил в свою машину,
Сапоги, утюг и двух гусей.Да,да.

Начал было погреб проверять,
Где-то близко начали стрелять.
Я оттуда быстро вышел,
Крик и драку я услышал
И решил скорее удирать.Да,да.

От напора стали и огня ,
Не спасла тигровая броня.
Под истошный крик гусиный
Загорелися перины,
Загорелись брюки у меня.Да,да.

Быстро отстегнул я пистолет
Начал я кататься по земле.
Кто-то треснул меня в ухо,
Как ту самую старуху,
Заплясали черти в голове.Да,да.

Минна,прмышляй теперь сама,
Я не езжу больше по домам.
В плен попал я,мила Минна,
И хожу в одной штанине,
Хорошо,что лето - не зима.Да,да.

Грабь-Драп - это буду я.
Гитлер,Риббентроп-мои друзья.
Вместе тащим и воруем,
Вместе шайкою пируем,
Вместе ожидает нас петля.Да,да!

песня вообщето таке родился я у бабки под забором черти окрестили меня вором дедка с рыжей бородою окрестил меня водою и назвал меня он абдулою

Гость писал(а): песня вообщето таке родился я у бабки под забором черти окрестили меня вором дедка с рыжей бородою окрестил меня водою и назвал меня он абдулою

Я родился где-то под забором.
Черти окрестили меня вором.
Дядька с рыжей бородою
Окатил меня водою
и назвал меня охотоведом.

Граждане, послушайте меня.
охотовед – профессия моя.
ремеслом избрал охоту,
Исходил леса, болота,
и тайга скучает без меня.

Кто не иссушил цистерну водки,
не изведал страсти звероводки,
тот ещё не знает рая,
тот при жизни умирает.
Мы таких людишек презираем.

Если же я утону в болоте
иль медведь задавит на охоте,
мне в раю найдётся место –
буду я – начальник треста,
что рога чертей заготовляет.

Автор - Алик Василевский, который позднее превратился в Отца Александра Меня.

Читайте также: