Божественная воля как источник церковного права

Обновлено: 30.06.2024

Исследование проблем церковного права взаимосвязано с правовыми и нравственными процессами, происходящими в современном российском обществе. Это вполне объяснимо, так как новой российской государственности должно соответствовать право, вобравшее в себя весь положительный опыт прежнего российского законодательства. Православное церковное право является одной из важнейших составных частей фундамента, на котором сформировалась российская правовая система.
Этот факт признается не только отечественными, но и зарубежными правоведами. Более того, его влияние на национ

Вложенные файлы: 1 файл

Церковное право.doc

Этот факт признается не только отечественными, но и зарубежными правоведами. Более того, его влияние на национальный правопорядок было значительным в течение практически всей российской истории. В настоящее время каноническое право является действующей нормативно-регулятивной системой в рамках Русской Православной Церкви - одной из влиятельнейших организаций нашего общества. Более того, основополагающие христианские ценности составляют базис и неисчерпаемый резерв развития современного российского законодательства.

В контексте разделения источников права на материальные, духовные, институциональные и формальные, православное церковное право было для норм российского законодательства не столько формальным источником, сколько духовным, ибо определяло внутреннюю сущность и социальную направленность правового регулирования.

Сама русская правовая ментальность формировалась под влиянием византийской идеи права, которая через посредничество Церкви была рецепирована отечественным правопорядком. Помимо этого, через каноническое право Россия усваивала достижения классической римской юриспруденции.

1 ВИДЫ ИСТОЧНИКОВ ЦЕРКОВНОГО ПРАВА

Принято различать источники материальные, т.е. причины производящие право, или законообразовательные силы и органы, его определяющие (основания права), - и формальные источники, т.е. те памятники законодательства, из которых мы получаем знание о праве.

Источниками церковного права, понимаемыми в первом смысле, признаются:

а) божественная воля Основателя и Главы Церкви, выраженная Им Самим непосредственно, или через Его ближайших учеников;

б) воля Церкви, выражающаяся или посредством установленных в ней органов власти, или в церковной жизни и практике;

в) верховная государственная власть (относительно внешнего положения Церкви в государстве).

Источниками второго рода, т.е. выражающими в себе законодательную волю, служат:

а) священное Писание и священное Предание;

б) памятники церковного законодательства и церковный обычай;

в) государственные законы, относящиеся к Церкви.

2 МАТЕРИАЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ

2.1 Божественное право

Принято различать материальные и формальные источники права. Под материальными источниками подразумеваются лица и институты, создающие правовые нормы. Формальные источники - это документы, памятники, в которых изложены эти нормы.

Первоисточником церковного права является Божественная воля Основателя Церкви. Она действовала в Церкви при ее создании - ей Церковь будет подчиняться "Во все дни до скончания века".

Божественное откровение содержит в себе полноту истины о Боге и человеке. Догматы веры и нравственные заповеди - главное в Откровении. Но оно включает в себя также и учение Спасителя об устройстве Церкви, о способах поддержания церковного мира и благочиния, о средствах восстановления попранного церковного порядка. Эта сторона в учении Христа носит правовой характер.

Правовые заповеди Спасителя и постановления, изданные боговдохновенными апостолами (о епископах и диаконах - 1 Тим. 3:1-13, об отношении к государственной власти - Рим. 13:1-7), содержащиеся в Священном Писании, а также те заповеди, которые, хотя и не вошли в Писание, но хранились в Церкви изначально, как Откровенная истина, как Священное Предание, составляют, по общепринятой у канонистов терминологии. Божественное право.

Таким образом, область Божественного права не ограничивается правовыми нормами, содержащимися в Священных книгах. Правила, которые Церковь получила от апостолов, даже если они переданы ей не в письменно, а устно, хотя впоследствии и они тоже могли быть зафиксированы письменно (в творениях Мужей апостольских, Отцов Церкви, в постановлениях Соборов), являясь частью Священного Предания, также составляют Божественное право.

Однако, как представляется, не включать в Божественное право те заповеди, которые, хотя и имеют свой источник в Божественной воле, но не носят абсолютно неизменного характера, а вызваны преходящими обстоятельствами времени, было бы насилием над логикой. Вопрос об изменяемости правовых норм следует отделить от вопроса об их источнике.

Неизменность нормы нельзя считать непременными критерием ее принадлежности к Божественному праву. С одной стороны, воля Божия выражается и в попечении о наших временных нуждах, а с другой - изменяемость правил апостольского а значит, Божественного происхождения нетождественна, их отменяемости.

Включение совершенной неизменяемости правовых норм в число критериев, выделяющих Божественное право из всей совокупности действующего в церкви права, - это дань несостоятельной теории естественного права (Божественное право иногда называют естественным церковным правом в противоположность положительному праву Церкви), а корни этой теории носят совсем не христианский характер, хотя она и оказала в свое время влияние на канонистов.

Нормы Божественного права не составляют в своей совокупности законодательного кодекса, который бы определял весь строй и порядок церковной жизни. Они служат первооснованием, высшим началом и критерием законодательства самой Церкви.

2.2 Церковь как источник своего права. Божественное право и церковное законодательство

Вторым материальным источником церковного права является сама Церковь. Первоисточник церковного права в этом узком смысле тоже, конечно, Божественная воля - поэтому правомочны лишь те правила и нормы, изданные церковной властью, которые не только не противоречат Божественной воле, но и прямо вытекает из нее. Из этого принципа становится очевидной условность границы, отделяющей Божественное право от церковного права в узком смысле, которое отдельные канонисты называют человеческим правом Церкви.

Церковь - Богочеловеческий организм; и это двуприродное начало Церкви проявляется во всех сферах ее бытия, в том числе и в церковном правотворчестве. Авторитет любого законодательного распоряжения епископа, действие которого распространяется лишь на одну епархию, в конечном счете восходит к благословению Божию, содействовавшему человеческому произволению законодателя.

Вместе с тем отождествлять Божественное право с церковным тоже, конечно, нельзя. Всесвятой Божественной воле присуща непогрешимость.

Граница, отделяющая Божественное право от церковного права в узком смысле слова, безусловно, есть; но, во-первых, Божественное право нельзя отождествлять с определенными типами формальных источников, скажем, исключительно со Священным Писанием, а во-вторых, критерием Божественности права является не неизменяемость, а непогрешимость правовых норм. В силу Божественной природы Церкви не все формальные источники можно подвести под рубрику только Божественного, либо только церковного права. Прежде всего это относится к своду канонов.

2.3 Государственные законы относительно Церкви

Значение государственных законов в церковном праве имеет тесную связь с положением, которое занимает Церковь в государстве, с их взаимными отношениями. Вообще же, православная Церковь признает обязательными для себя государственные законы страны, когда они относятся к той внешней, человеческой стороне церковного устройства и управления, которою Церковь соприкасается с государственным устройством, и когда эти законы не противоречат существенным целям Церкви, ее внутренним богодарованным правилам, ее свободному распоряжению своими духовными средствами.

Для истории права православной восточной Церкви важное значение имеет законодательство христианских греко-римских и византийских императоров. С 4-го века, когда христианская Церковь вошла в мирный союз с государством, греко-римские христианские императоры принимали близкое участие в церковных делах. С одной стороны они, устраивая государственный быт по духу и правилам христианской веры, придавали церковным постановлениям силу государственных законов; с другой стороны, издавали от себя, в согласии с церковной властью, различные законы относительно внешнего благосостояния и внутреннего благоустройства Церкви. Церковь не только не отказывала государственной власти в таком участии, но и обращалась к ее защите, покровительству, содействию (напр., Карфаг. 104); впрочем, она также устанавливала, и своими законами ограждала границы вмешательства светской власти в церковные дела.

Принятые Церковью законоположения государственной власти становились, наряду с церковными канонами, источником церковного права. Соединение тех и других получило название Номоканона.

Важнейшими памятниками христианского, греко-римского и византийского законодательства о Церкви служат:

а) кодекс императора Феодосия 2-го (438 г.), в котором собрана большая часть постановлений предшествующих императоров по церковным делам;

б) законы императора Юстиниана Великого, принимавшего в церковных делах особенно живое участие. В его кодексе (568 г.), в первых 13-ти титулах 1-й книги, помещены законоположения императоров (после Феодосия 2-го), относящиеся к Церкви. Многие его новеллы (до 28) также касаются исключительно церковных дел;

в) обширный кодекс, известный под названием базилик; в нем первые 4 книги содержат законы о Церкви;

г) руководство к законам императора Василия Македонянина (изд. 870); в нем до 13-ти титулов (из 40) касаются церковных дел;

д) Эклоги императоров Льва и Константина.

3.1 Священное Писание

Главным и основным источником для определения основных начал церковного устройства и управления должно служить св. Писание нового завета.

В св. Писании главным образом содержатся истины веры (догматы) и нравственности. Сами по себе они не составляют церковного права или юридических постановлений; но они служат основанием церковного законодательства, облекаются через него в юридическую форму, и в этом смысле относятся к источникам церковного права.

Но, кроме истин веры и нравственности, в новозаветном св. Писании мы находим еще постановления И. Христа, касающиеся Церкви, как внешнего общества.

Так, напр., в нем указаны Спасителем: учреждение апостольского служения и полномочия, данные ему (Матф. 28:19-20; 18:18; Иоан. 20:23); установление свящ. иерархии (Ефес. 4:11-12); правила об отношениях Апостолов между собой (Марк. 9:35); установление таинств крещения и причащения (Марк. 16:16; Лук. 22:19; 1 Коринф. 11:23-25); учение о разводе (Матф. 5:32; 19:3-10); наставления касающиеся обращения с согрешившим братом и о церковном суде над ним (Матф. 18:15-17), об отношении к верховной власти (Матф. 22:21) и др.

В новозаветных свящ. Книгах есть правила и распоряжения Апостолов, касающиеся церковного устройства, служащие раскрытию божественных правил Спасителя и применению их к нуждам современного Апостолам общества.

Что касается церковных правил, заключающихся в ветхозаветных священных Книгах, то нужно сказать, что с окончанием ветхого завета прекратилась обязательная сила и этих законов; это указано и в новозаветном учении (Евр. 8:10; Деян. гл. 15). Они могут иметь лишь историческое значение в науке церковного права. Если некоторые из них приняты христианской Церковью, то свой авторитет они получают от ее законодательной власти (напр. законы о родстве, о неупотреблении в пищу крови, удавленины; см. Деян. 15:19).

Но и указанные в новозаветных священных книгах церковные правила и установления, все ли должны быть неизменными и оставаться неприкосновенными для церковного законодательства? Что неразрывно связано с существом Церкви и ее учением, что относится к ее существенным целям и средствам, что представляет собой общие, основные правила ее устройства и жизни, то всегда остается в ней неизменным, как неизменны в ней истины веры и нравственные правила. Но видимое положение Церкви в его частностях подвержено изменениям соответственно различным обстоятельствам места и времени. Поэтому не могут оставаться вечно неизменными такие церковные установления, указанные в св. Писании, которые состоят только в применении основных начал церковного благоустройства к внешнему положению Церкви, и имеют значение только частное.

Так, например, предписание Апостола о суде перед язычниками (1 Коринф. 6:1-6), или о покрывалах женщин (1 Коринф. 11:5-10), или о сборах пожертвований для Церквей (16:1-2), - очевидно, имело отношение к обстоятельствам, среди которых находилась первенствующая Церковь, или к обычаям народа; следовательно, они не могут быть принимаемы как правила обязательные для христиан всех мест и времен. С изменением внешних условий церковной жизни изменены или заменены правила Апостолов, напр., о публичном обличении согрешающих (1 Тимоф. 5:20), о порядках в церковных собраниях (1 Коринф. 14:26-31), о том, чтобы епископ был мужем единой жены (1 Тимоф. 3:2), о служении в Церкви вдовиц или диаконис (1 Тимоф. 5:9-14), о вечерях любви (1. Коринф. 2:20-22).

Что именно в церковных установлениях, указанных в свящ. Писании, должно быть безусловно обязательно и неизменно, это может быть определено только самой Церковью, как верной хранительницей божественных истин.

3.2 Священное и церковное предания

Не все правила церковного устройства и порядка, данные Христом и Апостолами, заключены в апостольских писаниях; многие из них, даже большая их часть, переданы Апостолами устно, введены в Церковь личными их распоряжениями, Иное, чего они не успели устроить непосредственно, поручили докончить своим ближайшим приемникам - ученикам.

Настоящее издание представляет собой фундаментальный труд по церковному каноническому праву Русской Православной Церкви от его истоков — римского и ветхозаветного права, правил Вселенских и отечественных Соборов — и до Устава Русской Православной Церкви настоящего времени, а также каноническое право Католической и Протестантских Церквей. Книга содержит также разделы об основных принципах взаимоотношений Русской Церкви с Российским государством и инославными Церквами.
Предлагаемое издание предназначено для священнослужителей, студентов богословских учебных заведений, для юристов и будет интересна широкому кругу православных читателей.

2.1. Божественное право

3.1. Связь церковного права с ветхозаветным и римским правом

4.1. Название дисциплины: каноническое и церковное право

5. Священное Писание как источник церковного права5.1. Канон Священных книг

6.1. Право Древней Церкви

7.1. Правила I Вселенского Собора

8.1. Каноны западного происхождения

9.1. Классификация законодательных сборников

10.1. Западные канонические сборники IV–VI вв.

11.1. Постановления Соборов, патриархов и епископов

12.1. Сборники эпохи османского ига

13.1. Первые славянские переводы византийских Номоканонов

14.1. Источники византийского происхождения

15.1. Взаимоотношения Церкви и государства в синодальную эпоху

16.1. Акты Поместного Собора 1917–1918 гг.

17. Состав Церкви17.1. Глава и члены Церкви

18.1. Таинство крещения

19.1. Высшие и низшие клирики

20.1. Неспособность к священству

21.1. Правительственная иерархия епископской степени

22.1. Хиротесия церковнослужителей

23.1. Обязанности клириков

24.1. Происхождение и сущность монашества

25. Высшая власть в Церкви25.1. Кафоличность Церкви

26.1. Территориальный принцип церковной юрисдикции

27.1. Древние автокефальные митрополии

28.1. Исторический очерк

29.1. Канонические принципы устройства высшего управления в Поместных Церквах

30.1. Досинодальный период

31.1. Поместный Собор

32.1. Константинопольская Церковь

33.1. Самоуправляемые Церкви

34.1. Епархия

35.1. Правящий и викарный епископы. Епархиальное управление по ныне действующему Уставу Русской Православной Церкви

36.1. Исторический очерк

37.1. Образование приходов

38.1. Приходы в досинодальный и синодальный периоды

39.1. Приход

40. Сущность и виды церковной власти40.1. Природа церковной власти и ее отличие от власти мирской

41.1. Символ веры и другие авторитетные изложения вероучения

42.1. Богослужение

43.1. Напутствие умирающих

44.1. Канонизация святых в Православной Церкви

45.1. Носители законодательной власти в Церкви

46.1. Церковное управление

47.1. Экклезиологические основания церковного суда

48.1. Наказания для мирян

49. Таинство брака49.1. Определение брака

50.1. Заключение брака в Древней Церкви

51.1. Виды препятствий

52.1. Взаимные обязанности супругов

53.1. Канонические основания расторжения брака

54. Имущественные права Церкви54.1. Учения о субъекте собственности церковного имущества

55.1. Священные и церковные предметы

56.1. Канонические принципы, регламентирующие содержание духовенства

57. Православная Церковь и инославные церкви57.1. Каноны о ересях и расколах

58.1. Религиозная статистика

59. Православное учение о государстве59.1. Природа государства

60.1. Церковь вне закона

61.1. Церковь и государство в допетровскую эпоху

62.1. Конституционный статус Русской Православной Церкви

63.1. Канонические нормы взаимоотношений Церкви и государства

1. Источники права католической и протестантских церквей1.1. Особенности законодательства и источники права Католической Церкви

2.1. Статус Римско-Католической Церкви

Изучение церковного права в Византии и Греции.

В древности право изучалось в высших школах энциклопедического характера: в Афинах, Александрии, Антиохии, Бейруте, Риме, позже в Константинополе. В этих своеобразных университетах, где и после издания Миланского эдикта преобладали профессора язычники, получили хорошее юридическое образование Тертуллиан, святые Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Амвросий Медиоланский. В 534 г. Юстиниан запретил язычникам вести преподавание, часть прежних школ после этого закрылась. Университеты остались лишь в Риме, Константинополе и Бейруте. В 634 г. закрылась и Бейрутская школа.

Первая специальная юридическая школа была открыта в константинопольском монастыре св. Георгия в XI веке. Возглавляющий ее носил титул номофилакса (хранителя законов), и у него экзаменовались все кандидаты на судебные должности. С Константинопольской школой связаны труды авторитетных греческих канонистов: Алексия Аристина, Иоанна Зонары, Феодора Вальсамона и Димитрия Хоматина. Аристин и Вальсамон в свое время возглавляли ее, имея титулы номофилаксов.

Изучение канонов в Византии носило по преимуществу практический, а не теоретический и исследовательский характер. Составлялись систематизированные своды правил и законов, разрабатывалась предметная классификация правовых норм с выделением рубрик и подведением под них различных законодательных актов. Затем к тексту правил стали приписывать объяснительные заметки — схолии, в которых истолковывались неясные выражения.

Принято различать материальные и формальные источники права. Под материальными источниками подразумеваются лица и институты, создающие правовые нормы. Формальные источники — это документы, памятники, в которых изложены эти нормы.

Первоисточником церковного права является Божественная воля Основателя Церкви. Она действовала в Церкви при ее создании — ей Церковь будет подчиняться " Во все дни до скончания века " (Мф. 28:20).

Божественное откровение содержит в себе полноту истины о Боге и человеке. Догматы веры и нравственные заповеди — главное в Откровении. Но оно включает в себя также и учение Спасителя об устройстве Церкви, о способах поддержания церковного мира и благочиния, о средствах восстановления попранного церковного порядка. Эта сторона в учении Христа носит правовой характер.

Правовые заповеди Спасителя и постановления, изданные боговдохновенными апостолами (о епископах и диаконах — 1 Тим. 3:1-13, об отношении к государственной власти — Рим. 13:1-7), содержащиеся в Священном Писании, а также те заповеди, которые, хотя и не вошли в Писание, но хранились в Церкви изначально, как Откровенная истина, как Священное Предание, составляют, по общепринятой у канонистов терминологии. Божественное право (jus divinum).

Таким образом, область Божественного права не ограничивается правовыми нормами, содержащимися в Священных книгах. Правила, которые Церковь получила от апостолов, даже если они переданы ей не в письмени, а устно, хотя впоследствии и они тоже могли быть зафиксированы письменно (в творениях Мужей апостольских, Отцов Церкви, в постановлениях Соборов), являясь частью Священного Предания, также составляют Божественное право.

Некоторые канонисты ограничивают сферу Божественного права теми нормами, которые имеют абсолютно неизменный характер. При такой точке зрения не все правовые заповеди, включенные в Писание, наделяются авторитетом Божественного права. А.С. Павлов отмечал: "Какой же критерий должно принять для безошибочного суждения о том, что из правил церковно-общественной жизни, содержащихся в Св. Писании, принадлежит к jus divinum и что не принадлежит? Таким критерием может служить только ясно выраженное сознание Вселенской Церкви, что известное правило или установление имеет свой источник в Божественной воле, а не есть только предписание, вызванное исключительно обстоятельствами Церкви первенствующей" [ 1 ].

В качестве примера он приводит правило апостола Павла: " Епископ должен быть непорочен, одной жены муж ". (1 Тим. 3:2), — и сопоставляет его с обязательным по действующему церковному праву безбрачием епископа. На том основании, что эта заповедь апостола не осталась действующей нормой во все века церковной истории и происхождением своим обязана обстоятельствам "Церкви первенствующей", она выводится А.С. Павловым за рамки Божественного права.

Неизменность нормы нельзя считать непременными критерием ее принадлежности к Божественному праву. С одной стороны, воля Божия выражается и в попечении о наших временных нуждах, а с другой — изменяемость правил апостольского а значит, Божественного происхождения (поскольку "писания апостолов имеют для нас авторитет совершенно надежной, аутентичной сокровищницы Божественных заповедей) нетождественна, их отменяемости.

Вдумаемся в смысл приведенного профессором Павловым правила о единобрачии епископов. Каково намерение законодателя, устанавливающего эту норму? Оно, безусловно, заключается не в требовании, чтобы епископ был непременно женат, а в запрещении ему второбрачия. Поэтому установившееся в Церкви впоследствии безбрачие епископата никоим образом не нарушает, а лишь восполняет апостольскую заповедь, вводит новое, более жесткое условие, которому должен отвечать кандидат в епископа, оставляя неприкосновенным идущий от Апостольского Писания запрет второбрачия епископам.

Включение совершенной неизменяемости правовых норм в число критериев, выделяющих Божественное право из всей совокупности действующего в церкви права, — это дань несостоятельной теории естественного права (Божественное право иногда называют естественным церковным правом в противоположность положительному праву Церкви), а корни этой теории носят совсем не христианский характер, хотя она и оказала в свое время влияние на канонистов.

Церковь как источник своего права. Божественное право и церковное законодательство

Вторым материальным источником церковного права является сама Церковь. Первоисточник церковного права в этом узком смысле тоже, конечно, Божественная воля — поэтому правомочны лишь те правила и нормы, изданные церковной властью, которые не только не противоречат Божественной воле, но и прямо вытекает из нее. Из этого принципа становится очевидной условность границы, отделяющей Божественное право от церковного права в узком смысле, которое отдельные канонисты называют человеческим правом Церкви [ 1 ].

Церковь — Богочеловеческий организм; и это двуприродное начало Церкви проявляется во всех сферах ее бытия, в том числе и в церковном правотворчестве. Правила Вселенских Соборов изречены Отцами не без содействия Святого Духа. Более того, авторитет всякого законодательного распоряжения епископа, действие которого распространяется лишь на одну епархию, в конечном счете восходит к благословению Божию, содействовавшему человеческому произволению законодателя.

Вместе с тем отождествлять Божественное право с церковным тоже, конечно, нельзя. Всесвятой Божественной воле присуща непогрешимость. Присуща она, по обетованию Христову, и Вселенской Церкви. Нет, однако, оснований усваивать непогрешимость ни отдельным епископам, ни даже высшим правительственным, органам поместных Церквей.

1. См. там же. С. 40. ^

Архимандрит Юстин (Попович) писал: "Святые каноны — это святые догматы веры, применяемые в деятельной жизни христианина, они побуждают членов Церкви к воплощению в повседневной жизни святых догматов — солнцезрачных небесных истин, присутствующих в земном мире благодаря Богочеловеческому телу Церкви Христовой" [ 1 ].

В состав канонического свода входят Правила Святых Апостолов, каноны 6 Вселенских и 10 Поместных Соборов и правила 13 Отцов. Включение в Канонический корпус правил Вселенских Соборов не нуждается в пояснении. Эти Соборы — орган вселенского епископата, носителя высшей церковной власти. Вселенские Соборы, по учению Церкви, непогрешимы. Их непогрешимость вытекает из догмата о непогрешимости Церкви.

Некоторые канонисты, и среди них профессор Н.С. Суворов, ограничивают непогрешимость Соборов лишь их догматическими определениями — оросами, не распространяя ее на соборные каноны. Это, однако, слишком смелое суждение. Оно основано на изменяемости церковно-правовых норм, в том числе и тех, которые установлены Вселенскими Соборами. Но понятия непогрешимости и неизменяемости не следует отождествлять. Совершенно непогрешимое, боговдохновенное правило, принятое применительно к конкретной обстановке, может утратить характер действующей нормы только потому, что изменились обстоятельства, продиктовавшие его издание. Признание канонов непогрешимыми не ставит неодолимого барьера для церковного правотворчества в той области, которая уже регулирована правилами Соборов. Что же касается включения в свод канонов 10 Поместных Соборов, то основанием для этого является не признание за всяким Поместным Собором права на общецерковное законодательство. Законодательство Поместного Собора распространяется, естественно, лишь на поместную Церковь, а не на Вселенскую. Поместных Соборов в истории Церкви были тысячи, но правила лишь 10 из них вошли в Канонический корпус. Их включение в него основано на авторитете признавших их Вселенских Соборов (2 прав. Трулл. Соб.).

То же самое относится и к правилам Отцов. Авторитет этих правил покоится не на одной только законодательной власти Отцов как епископов, ибо эта власть распространяется лишь на пределы одной епархии, и даже не на святости Отцов (в Канонический свод входят правила Тимофея и Филофея Александрийских, которые не были прославлены), а на признании Отеческих правил Вселенскими Соборами. Кафолический епископат с согласия церковного народа может выражать свою законодательную власть и помимо Вселенских Соборов через признание общецерковной обязательности правовых актов, изданных первоначально для одной поместной Церкви или даже одной епархии. На рецепции — общецерковном признании — покоится вселунский авторитет канонов Константинопольских Соборов 861 и 879 гг. и канонического Послания святого Тарасия, которые уже не рассматривались Вселенскими Соборами.

1. Иустин Попович, архимандрит. Догматика Православне Цркве. Кн. 3. Београд, 1978. С. 257. ^

Частное церковное законодательство. Статуарное право

Церковное законодательство и в древности не исчерпывалось канонами; его развитие не прекратилось и после того, как сложился основной Канонический корпус. Но законодательные акты, изданные высшей властью поместных Церквей или епархиальными архиереями, не имеют уже общецерковного авторитета. Применение их ограничено границами епархий или автокефальных Церквей.

Низшей из законодательных инстанций в Церкви является епископ. Свои особые правила, уставы, статусы издавали также некоторые монастыри, церковные братства и общества. Однако законодательное творчество этих и подобных им институтов, подчиненных епископу или непосредственно высшей власти поместной Церкви, осуществляется не в силу прав, принадлежащих им самим по себе, а по полномочию церковных инстанций, имеющих самостоятельную законодательную власть. Право корпораций, не обладающих самостоятельной законодательной властью, называется статуарным.

Писаными законами не охватывается действующее в Церкви право. Есть еще и такой вид церковного права, как обычай. Обычай действует и вне церковной сферы. Юристы определяют обычай как регламентированный образ действий, обязательность которого основана не на прямом предписании закона, а на общем убеждении в том, что он традиционен, правомочен, необходим.

Право народов догосударственной эпохи утверждается на обычае. В этом смысле говорят об обычном праве славян или салических франков. Обычное право сохраняется и там, где уже действует писаное государственное законодательство, хотя сфера его применения сужается. Обычное право служит одним из главных источников для правотворчества государственной власти.

Как и в области государственного права, в области церковного права значение обычая уменьшилось по мере развития положительного законодательства; причем происходило не только сужение сферы его применения, но и снижение его авторитетности в иерархии правовых норм. В Древней Церкви обычай отождествлялся с Преданием (либо прямо с Апостольским и Священным, либо с преданием местной Церкви).

Тертуллиан, известный не только как богослов, но и как юрист, чьи мнения вошли в "Дигесты", писал: "Если что-либо не определено письменно, а между тем везде сохраняется, значит, оно утверждено обычаем, который основан на Предании. Если же кто-нибудь скажет, что и для предания нужно письменное свидетельство, тогда мы можем указать многие установления, хранящиеся без всякого письма лишь важностью самого предания и силою обычая" [ 1 ].

"Церковное предание утвержденное обычаем и сохраненное верою, — отмечает епископ Никодим, — наравне с определенными предписаниями, составляло первобытной Церкви закон, служило основою для церковного права и имело значение законодательных постановлений как по своему источнику, так и по всеобщему уважению, которым оно пользовалось. В этом убеждают нас сами тексты канонов, составители которых — как на высочайший авторитет — ссылаются на древние обычаи" [ 2 ]; "Да хранятся древние обычаи, принятые в Египте, и в Ливии, и в Пентаполе" (6 прав. I Всел.). "Понеже утвердися обыкновение, и древнее предание, чтобы чтити епископа, пребывающаго в Элии: то да имеет он исследование чести, с сохранением достоинства, присвоеннаго митрополии" (7 прав. I Всел.). "О находящихся же при исходе от жития, да соблюдается и ныне древний закон и правило, чтобы отходящий не лишаем был последняго и нужнейшаго напутствия" (13 прав. I Всел.).

Положительное церковное правотворчество вытеснило обычай из общецерковного права. В наше время главным образом приходится иметь дело с местными обычаями, действующими либо в одной автокефальной Церкви, либо в границах одной епархии, либо даже только в одном монастыре или приходе. Но и до сих пор не на писаном законе, а на обычае держится такая фундаментальная в праве почти всех православных Церквей норма, как монашество епископов.

Канонисты четко определяют условия, необходимые для того, чтобы обычай имел законную, обязательную силу. Для этого необходимо его соблюдение в церковной области, имеющей законодательную автономию: в поместной Церкви, в епархии или хотя бы в монастыре, братстве с их статуарным правом. Обычаи же прихода или семинарии не могут иметь обязательной силы.

Для признания законности обычая требуются его разумность и известная давность. "Обычай без истины, — учил Св. Киприан Карфагенский, — есть застарелое заблуждение" [ 3 ].

Что касается давности обычая, то в 17-м правиле Двукратного Собора сказано: "Редко бывающаго, не поставляя в закон Церкви, определяем". Католические канонисты называют точный срок давности той или иной традиции, необходимый для признания ее обычаем, имеющим правовую силу, — 40 лет. Если же обычай не согласуется с законом, то для признания его важности необходимо, чтобы он существовал с незапамятных времен или хотя бы не менее 100 лет. Обычай, запрещенный законом, согласно католическому праву вообще не имеет юридической силы.

В православном церковном праве таких четких указаний на давность обычая нет, но в 17-м правиле IV Вселенского Собора и 25-м правиле Трулльского Собора устанавливается тридцатилетняя давность существования границ между епархиями для признания их законности. По аналогии с этим правилом можно предположительно говорить о необходимости тридцатилетней давности для признания законной силы обычая.

При решении вопроса о важности того или иного обычая решающее значение имеет его соответствие писаному церковному закону. Обычай, не противоречащий закону, безусловно правомочен. Например, обычай поставлять в приходские священники преимущественно женатых людей согласуется с каноническим запретом брака после хиротонии. Обычай имеет силу и тогда, когда он касается дел, не решенных положительным законодательством. В римских "Дигестах" сказано, что данный обычай имеет силу закона в таких делах, относительно которых нет письменного закона. Это положение повторено в византийских "Базиликах" и у Вальсамона в его толкованиях на "Номоканон".

Что же касается обычая, противоречащего закону, то он может быть признанным только в том случае, когда в силу создавшихся обстоятельств не применяется самый закон. Так, вопреки 11-му правилу Сардикийского Собора и 80-му правилу Трулльского Собора, миряне, не участвовавшие в богослужении три недели подряд, не подвергаются наказанию. Основанием для неприменения этих правил служит принцип икономии.

Еще один пример. В древних церковных законах упоминается лишь один восприемник — одного пола с крещаемым. Но сложился обычай, чтобы в крещении участвовали восприемник и восприемница. Данный обычай ставит восприемника и восприемницу в отношения духовного родства, которое является препятствием к браку между этими лицами. Такое препятствие не предусмотрено в канонах, тем не менее церковным сознанием оно принимается за само собой разумеющуюся правовую норму.

Особый вид обычая составляет судебная практика. В случае пробела в законодательстве суд может руководствоваться прецедентами, т.е. приговорами, вынесенными по рассматривавшимся ранее аналогичным делам.

1. Цит. по: Никодим, епископ Далматинский. Православное церковное право. С. 52. ^

3. Киприан, святой священномученник, епископ Карфагенский. Творения. Т. 1. Киев, 1891. С. 357. ^

В данной статье автор рассматривает такие ключевые аспекты естественно-правового учения Святого Августина Аврелия (354–430), как взаимосвязь божественного и государственного законов; справедливость; свобода личности; институт рабства. Путем сравнительного анализа естественно-правовой концепции христианского философа и сходных концепций языческих мыслителей — школы стоиков и Цицерона — автор приходит к выводу о том, что учение Августина о естественном праве является в определенной части христианской переработкой идей предшественников, ставшей на многие века официальной церковной идеологией.

Ключевые слова: божественная воля, вера, государство, град, институт рабства, разум, свобода человека, свободная воля, справедливость.

Августин Аврелий выделил два метода познания естественного права: разум и веру. К божественной воле человек приходит через познание разумом, используя теологию и философию. Человеческий разум часто бывает оторван от истины, поэтому Аврелий провозглашает приоритет иррационального начала над рациональным, приоритет веры над разумом. Вера — высший источник истины, выражающийся через человеческую волю, которая позволяет человеку стремится к духовному совершенству. Однако, несмотря на несовершенство разума, душа, лишенная его, не способна познать божественную волю. Таким образом, философия Августина устанавливает гармонию разума и веры, но вера при этом независима от разума [12, с. 143].

Стоит заметить, что Августин не отождествляет естественное право с Богом, он чужд пантеизма. Божественный закон исходит от Бога, но не равносилен ему. В этом и заключается основное отличие естественно-правового учения Августина от естественно-правовой мысли стоицизма и цицеронианства, берущей свое начало от древнегреческого натурфилософа Анаксагора. Если стоики и Цицерон требовали от человека жить в соответствии с природой, то августиновским требованием являлась гармония человека с Богом, которой можно достичь путем соблюдения божественного закона.

Таким образом, Августин констатирует, что институт рабства — не преходящее, временное явление, а постоянное, инвариантное, оно — неотъемлемая часть человеческого бытия. Такой взгляд Августина соответствует социально-экономическим условиям того времени: рабство являлось основой общественной жизни Античного мира, относившегося, по терминологии К. Маркса, к рабовладельческой формации. Христос и его апостолы, а вслед за ними и раннехристианские философы понимали, что уничтожение рабовладения привело бы к разрушению римской экономики, а вместе с тем — и к гибели античной цивилизации, поэтому, хоть и подвергали его критике, не призывали к отмене. Даже после падения Западной Римской империи, в период Раннего Средневековья рабство играло по-прежнему огромную роль в социально-экономических отношениях, а в Восточной Римской империи оно сохранялось в течение всего периода ее существования.

Таким образом, можно сделать следующие выводы по ключевым аспектам естественно-правового учения Августина Аврелия:

Августиновская концепция естественного права в некоторой части является христианской переработкой естественно-правового учения школы стоиков и Цицерона. Естественный закон является божественным законом, который не тождественен Богу. Государственные законы являются качественным продолжением божественного закона и не могут ему противоречить. Государственное право, вступающее в конфликт с божественным, утрачивает свою легитимность;
Божественному закону присуща собственная иерархия, он делится на Ветхий и Новый Завет, последний имеет высшую силу;
Центральными понятиями августиновского учения о естественном праве являются справедливость и свобода человека. Справедливость — это воздаяние каждому за дела его, однако Бог способен помиловать человека, проявив милосердием и тем самым избавив его от наказания за грехи. Справедливое государство — то государство, которое служит церкви, внедряет идеалы града Небесного в жизнь своих подданных, не начинает захватнических и грабительских войн с соседями;
Свобода человека связана со свободой выбора между добром и злом, она является и объяснением философской проблемы теодицеи;
Институт рабства является постоянным явлением, источником которого служит несовершенная человеческая природа. Рабство само по себе несправедливо, т. к. противоречит свободе человека, и поэтому данный институт отсутствует в Божественном царстве;
К методам познания естественного права относятся разум и вера, которые действуют в гармоническом единстве, однако вера имеет приоритет над разумом.

Естественно-правовая концепция Августина Аврелия, несмотря на свою теологическую направленность, сыграла значительную роль в последующем поступательном развитии европейского и международного права. Создание предпосылок для формирования канонического права, обоснование господства церкви над душами христиан, сохранение представления античной философии о приоритете естественного права над государственным, установление принципа недопустимости развязывания государствами несправедливых войн являются главными достоинствами данной концепции, которые имели важнейшее значение для формирования средневековой правовой культуры, а в последующем и правовой культуры Нового и Новейшего времени.

Основные термины (генерируются автоматически): свобода человека, государство, институт рабства, Бог, божественная воля, вера, град, свободная воля, справедливость, августиновская концепция.

Являя собой Царство Небесное на земле и имея Богочеловеческую природу, Церковь Христова отличается от всех иных человеческих обществ, в том числе и религиозных и философских.
Церковь – это Божественное учреждение, в котором Святой Дух подает людям благодатные силы для духовного возрождения, спасения и обожения.

Как Тело Христово, Церковь бесконечно превосходит все земное и никаким земными законам не подлежит, но как человеческое общество, она подчиняется общим условиям земного порядка: в частности, вступает в те или иные отношения с государствами и другими общественными образованиями. Уже одно это обстоятельство вводит ее в область права. Однако область права касается не только статуса Церкви в государстве и ее отношении с другими общественными образованиями. Она охватывает и внутрицерковную жизнь, устройство Церкви, взаимоотношения между церковными общинами и институтами, а также между отдельными членами церкви.

Создатель и Глава Церкви дал ей Свой закон: правило веры и правило жизни по вере, то есть догматы веры и нравственный закон, а вместе с тем Он дал и закон, которым устанавливаются отношения между отдельными частями ее живого организма. Свои основные законы Церковь получила от Самого Христа, другие законы она издавала сама – властью, которую Он вручил ей.

Нормы и правила, регулирующие как внутреннюю жизнь Церкви, в ее общинноинституциональном аспекте, так и ее отношения с другими общественными союзами, религиозного или политического характера, составляют церковное право. Этими нормами, правилами, законами Церковь оберегает свой богосозданный строй.

Справедливость была соблюдена по отношению ко всем работникам: никто из них не получил меньше условленной платы – динария, но по отношению к пришедшим около одиннадцати часов хозяин проявил любовь, которая относится уже к области нравственности, а не права. Завистливый же работник пытался, не имея на то основания, из щедрости хозяина сделать правовую норму, надеясь на то, что ему, как и пришедшему в одиннадцатом часу, будет заплачено по динарию за час работы, а не динарий за целый день, как было условлено, и упрекал хозяина за то, что тот не обнаружил равной щедрости ко всем работникам. Завистливый работник из Евангельской притчи обнаружил очевидное неумение отличать право от морали.

Важное отличие права от морали заключается также в том, что в его компетенцию входят главным образом внешние действия: поступки людей, а не их внутренние мотивы. И, наконец, правовым нормам свойствен обладательный и даже принудительный характер, обеспечивающий применением санкций к нарушителям этих мер.

Право призвано быть проявлением единого Божественного закона мироздания в социальной и политической сфере. Вместе с тем всякая система права, создаваемая человеческим сообществом, являясь продуктом исторического развития, несет на себе печать ограниченности и несовершенства.

Право, вырабатываемое в процессе истории, не без Божия благословения, но самодеятельным творчеством самих человеческих сообществ, не может быть лишено изъянов, как всякий вообще продукт человеческой деятельности.

Необходимость права происходит из последствий грехопадения и господства греха в мире. Грехопадение прародителей исказило первозданную природу человека, его разум, его волю.
Законодательство христианских государств, в том числе и прежде всего Римской империи, усваивая право языческой эпохи, подвергало его ревизии, удалив те его нормы, которые стоят в прямом противоречии с Божественным законом. Для них простроить гражданское или уголовное право на Евангельских заповедях совершенно невозможно, ибо для этого требовалось бы воцерковление полноты жизни, но тогда при такой полной победе над грехом, которая мыслима лишь в эсхатологической перспективе, отпадает нужда в уголовном и всяком ином праве.

Хотя с человеческой стороны Церковь – тоже один из общественных союзов, однако это союз совершенно особого рода, природа и цель которого не замыкаются земными горизонтами, ибо горе имеем сердца.

Нет и не может быть никакого принуждения к вступлению в Церковь, но коль скоро человек стал членом Церкви, он тем самым взял на себя обязанность подчиняться и Божественным законам, и тем законам и правилам, которые принадлежат к области положительного церковного права, те есть являются продуктом церковного законодательства, осуществляемого в силу власти, вверенной Церкви и Основателем. Причем, подчинение этим законам имеет характер необходимости – необходимости внешней, поскольку оно гарантировано деятельностью церковных инстанций, обладающих хотя и духовной, но вполне реальной силой, и необходимости внутренней, ибо без подчинения Божественным и церковным законам невозможно улучить спасение, ради которого человек и становится членом церкви.
Для нас, православных, предание обладает безусловным авторитетом, так как оно включает в себя и Правила Апостолов, Вселенских и Поместных Соборов и святых отцов. Сомневаться же в правовом, юридическом характере этих правил нет разумных оснований.

Церковь Христова имела свои правила, свою достаточно полно разработанную систему законов еще тогда, когда Римское государство не только не признавало за ней статуса публичной корпорации, но прямо преследовало ее как недозволенную ассоциацию. Государство может, конечно, как это и произошло вскоре после издания Миланского эдикта (313 г.), придать церковным правилам статус государственных законов, обязательных для исполнения гражданами, но для членов Церкви эти правила обязательны и без государственных санкций в силу их церковного авторитета. Таким образом, право, определяющее внутрицерковные отношения, своим происхождением не обязано государству и не является частью государственного, публичного права.

Государство может рассматривать Церковь, как юридическую корпорацию и даже признавать за церковными правилами статус государственных законов. Оно может признавать ее всего лишь как частное общество или устанавливать какие-либо иные нормы для ее осуществления.
Нет серьезных оснований относить церковное право и к области частного права. Главный аргумент в защиту этой точки зрения тот, что религия – дело совести, а не государственной повинности, следовательно, дело частное. Но для своих членов, а это самое главное, Церковь вовсе не частное общество, а организм, обладающий предельной универсальностью.

Церковное право, поскольку речь идет об отношениях Церкви к государству, входит, правда, в состав государственного права. Но так как оно затрагивает и интересы отдельных лиц и видоизменяет их, то оно относится и к частному праву. Церковное право разделяют также на писаное (scriptum), когда известные законы были изданы, утверждены и письменно изложены компетентной законодательной властью, или неписаное (nonscriptum), если оно хранилось в Церкви путем предания и обычая.

Наконец, существует общее (commune) и частное (particulare) церковное право, подразумевающее основные законы, обязательные для Вселенской Церкви, составляющее законодательные акты, действующие в отдельных Поместных Церквях.

Что касается метода нашей науки, то некоторые признают метод историко-догматический.
Опираясь на системы церковного права, может быть примерный план курса:
1) источники канонического права;
2) церковное устройство (клир и миряне, монашество);
3) инстанции церковной власти и управления (во Вселенной и Поместной Церквах, в епархии и на приходе);
4) виды церковной власти;
5) брачное право Церкви;
6) имущественное право Церкви;
7) взаимоотношения Православной Церкви с инославными церквами и нехристианскими и религиозными общинами и государствами.

Заповеди Спасителя и постановления, изданные боговдохновенными Апостолами (например, о епископах и диаконах – 1 Тим. 3.1 – 13), об отношении к государственной власти – Рим. 13, 1-7), содержащиеся в Священном Писании, не ограничивается правовыми нормами, содержащиеся в Священных книгах. Заповеди, которые, хотя и вошли в Писание, но хранились в Церкви изначально, как Откровенная истина, как Священное Придание, правила, которые Церковь получила от Апостолов, даже если они переданы ей не в письменном виде, а устно, хотя впоследствии и они тоже могли быть зафиксированы письменно (в творениях мужей апостольских, отцов Церкви, в постановлениях Соборов), являясь частью Священного Предания, также составляют Божественное право.

Нормы Божественного права, являясь основой церковного права, служат высшим началом и критерием законодательства самой Церкви.

Источником церковного права является сама Церковь, первоисточником церковного права в этом узком смысле слова – тоже, конечно, Божественная воля и вытекающие из нее правила и нормы.

Церковь – Богочеловеческий организм, и это двуприродное начало Церкви проявляется во всех сферах ее бытия. Правила Вселенских Соборов изречены отцами при содействии Святого Духа. Всесвятой Божественной воле присуща непогрешимость. Присуща она, по обетованию Христову, и Вселенской Церкви.

Святые каноны – это святые догматы веры, применяемые в деятельной жизни христианина. Вселенские Соборы – орган вселенского епископата, носителя высшей церковной власти.
Особым авторитетом в православном церковном праве пользуются высшие вызантийские канонисты XII века: Алексий Аристин, Иоанн Зонара и Антиохийский Патриарх Феодор Вальсамон. Византийские церковно-законодательные акты, подписанные иерархами и императорами или их представителями, имеют церковный авторитет в силу подписей епископов; государственная же власть, скрепляя подписью эти акты, придавала им статус гражданских законов, обязательных для подданных.

Что же касается церковно-законодательных актов, изданных государственной властью самостоятельно, то внутрицерковная правомочность этих актов обуловлена признанием их законности со стороны иерархии и православного народа. При этом всегда предполагалось, что законодатель сам православный и издавал тот или иной акт, действовал в строгом согласии с основными и неизменными началами собственно церковного права.

Даже в 131-й новелле импер. Юстиниана недвусмысленно сказано, что теряет силу всякий государственный закон, противоречащий канонам церковным.

Идея Царства Божия в Ветхом Завете дана в обетовании, в преобразовании, а в Новом она явлена в личности и учении Христа, в жизни Церкви, в житиях святых.

В Апостольских Посланиях подробно раскрывается Евангельское учение об отношении христиан к государственной власти: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, - учит Апостол Павел, - ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести. Для сего вы и подати платите, ибо они – Божии служители, сим самым постоянно занятые. Итак, отдавайте всякому должное: кому подать – подать, кому оброк – оброк; кому страх – страх; кому честь – честь (Рим. 13, 1-7).

Апостол Павел в одном месте проводит различение между тем заповедями, которые он говорит от лица Самого Бога, и своими собственными советами: «Вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем, - если же разведется, то должна оставаться безбраною, или примириться с мужем своим, - и мужу не оставлять жены своей (1 Кор. 7, 10-11).
Говоря о том, что жена после смерти мужа свободна выйти замуж во второй раз, Ап. Павел добавляет: «Но она блаженнее, если останется так, по моему совету; а душою, и я имею Духа Божия (1 Кор. 7, 70). Просвещенность ума святых Апостолов Духом Божиим позволяет даже те советы, которые составляли их личное мнение, все-таки тоже признавать частью Священного Предания. И эти советы Церковь рассматривает как предписания Божественного права.

Правило это имеет полную силу и по отношению к тем заповедям, которые могли в основу церковного права. В их толковании нет места личному произволу и домыслам; для православного сознания приемлемо лишь такое истолкование норм Божественного права, какое дано во вселенском церковном законодательстве – в канонах Вселенских и Поместных Соборов и отцов. Поэтому всякое противопоставление норм Божественного права канонам надуманно и неприемлемо. Эти нормы мы извлекаем из Священного Писания, руководствуясь духом церковного учения, через призму святых канонов.

Читайте также: