Ответственность за пронос в здание суда запрещенных предметов
Обновлено: 07.05.2024
Мнения представителей органов власти разделились: некоторые указывали, что норма соответствует Конституции, а если адвоката не устраивают действия сотрудников ФСИН, он может не ходить в учреждение. Другие отметили, что оснований для дифференциации иммунитета личного досмотра между дознавателем, следователем, прокурором и адвокатом нет. Представитель заявителя Александр Передрук указал, что равноправие сторон – важнейший атрибут, без которого невозможно утверждать о том, что правосудие осуществляется на принципе состязательности, беспристрастности и, как следствие, является справедливым.
Основания для обращения в КС
Рамиль Идиятдинов подал административный иск в Бугульминский городской суд Республики Татарстан об оспаривании действий и бездействий администрации по отказу в предоставлении информации об основаниях проведенного личного досмотра, а также в несоставлении протокола при его проведении.
Также суд со ссылкой на ч. 6 ст. 34 Закона о содержании под стражей указал, что адвокат не является лицом, освобожденным от досмотра при прохождении на режимную территорию СИЗО. В жалобе в КС Рамиль Идиятдинов обратил внимание, что данное обстоятельство им не оспаривалось, предметом административного иска являлось то, что ход и результаты личного досмотра адвоката не были зафиксированы в протоколе, копия которого не вручена для дальнейшей судебной проверки законности и обоснованности соответствующих действий.
После того как Верховный Суд Республики Татарстан и Шестой кассационный суд общей юрисдикции оставили решение без изменений, а судьи ВС РФ отказали в передаче жалобы для рассмотрения, Рамиль Идиятдинов обратился в Конституционный Суд.
Он посчитал, что своей неопределенностью Закон о содержании под стражей нарушает права и свободы, гарантированные ч. 2 и ч. 3 ст. 55 Конституции, поскольку в нем не указаны:
1) положения и номер закона, в соответствии с которым осуществляется досмотр лиц при их входе и выходе с территорий мест содержания под стражей;
2) основания, которые считаются достаточными для проведения досмотра, признаки, прямо или косвенно указывающие на то, что лицо скрывает при себе или в вещах запрещенные к проносу, хранению и использованию в местах содержания под стражей запрещенные вещи, предметы или продукты питания;
3) порядок проведения досмотра лиц при их входе и выходе с территорий мест содержания под стражей, порядок досмотра их вещей и одежды;
4) порядок фиксации хода проведенного досмотра с вручением копии протокола досмотра лицу, в отношении которого проведен досмотр, в целях дальнейшего обжалования действий сотрудников мест содержания под стражей.
Рамиль Идиятдинов попросил признать ч. 6 ст. 34 Закона о содержании под стражей не соответствующей Конституции.
Спорная норма нарушает адвокатскую тайну?
Европейский Суд присудил им компенсацию морального вреда и судебных расходов на общую сумму свыше 220 тыс. евро
Представитель заявителя указал, что положения ст. 34 Закона о содержании под стражей не предусматривают никаких гарантий от необоснованного вмешательства в охраняемую законом адвокатскую тайну и от нарушения прав адвоката, равно как и гарантий, направленных на обеспечение эффективного судебного контроля фактов досмотра адвокатов. К примеру, при проведении досмотра не составляется протокол, в котором могли бы фиксироваться как правовые, так и фактические основания для этого действия, а также его результаты.
Александр Передрук отметил, что для того, чтобы одновременно учесть и требования конфиденциальности, и требования безопасности, в международных стандартах и национальном законодательстве уже предусмотрено, что сотрудники администрации следственного изолятора могут наблюдать за встречей с адвокатом, однако не должны слышать то, что на ней говорится. Это, посчитал он, позволяет в полной мере реализовать предусмотренные ст. 18 Закона о содержании под стражей полномочия сотрудников следственного изолятора немедленно прервать свидания в случае попытки передачи защитником подозреваемому или обвиняемому запрещенных к хранению и использованию предметов, веществ и продуктов питания и в связи с чем возбудить дело об административном правонарушении, предусмотренном ст. 19.12 КоАП.
Позиция представителей власти
Сенатор напомнил, что досмотр предусмотрен также иными законами и в иных сферах, например в целях обеспечения транспортной безопасности. По его мнению, нормы соответствуют Конституции.
Полномочный представитель Президента РФ в Конституционном Суде Александр Коновалов поддержал позицию Андрея Клишаса. Он указал, что оспариваемая норма не посягает на адвокатскую тайну. Несмотря на то что Александр Коновалов посчитал, что не нужно составлять протоколы при каждом досмотре, он отметил, что случаи злоупотребления должны документироваться. По его мнению, возможна видеорегистрация досмотра каждым из его участников.
Александр Коновалов указал, что следователи и дознаватели имеют иммунитет в данном случае, который не означает усиление процессуальной позиции. Следователь – организатор расследования, и в этом качестве он единственный в процессе обладает всей информацией по делу, обязан обеспечить тайну следствия, которая, в отличие от адвокатской тайны, носит полный характер.
Александр Передрук спросил у Андрея Клишаса, исходит ли инициатива взаимоотношений от адвоката или вытекает из его функций, исходящих из закона. Андрей Клишас ответил, что из публично-правового статуса адвоката: посещать подзащитного в СИЗО – это его право, но оно же является обязанностью исходя из деятельности адвоката.
Судья Сергей Казанцев спросил, какие имеются основания для досмотра, на что Андрей Клишас указал, что это оценочная категория и что их определяет должностное лицо, проводящее досмотр.
Тогда судья Гадис Гаджиев уточнил: можно ли сказать, что личный досмотр предполагает обнажение тела и принуждение к этому инспектором или это делается по желанию? В ответе Александр Коновалов заметил, что отличие личного досмотра от личного обыска урегулировано законодательством. По его словам, из уважения к адвокатам основания для досмотра сужены. Он согласился с тем, что в данном случае присутствует субъективизм и что при досмотре лицо может выйти за пределы полномочий, но вновь подчеркнул, что норма конституционна. Ее неправильно интерпретируют правоприменители, пояснил Александр Коновалов. По его мнению, в спорной ситуации адвокат должен отказаться от посещения режимного объекта и обжаловать действия сотрудника.
Полномочный представитель Генпрокурора РФ Вячеслав Росинский посчитал, что законодательство предусматривает возможность обжалования действий сотрудников учреждений ФСИН и носит достаточный характер.
Полномочный представитель министра юстиции РФ Денис Новак отметил, что законодательство не содержит прямого указания на основания различного правового регулирования досмотров в следственном изоляторе адвокатов и лиц, в производстве которых находятся уголовные дела. Поскольку уровень соблюдения правил посещения специальных учреждений не коррелирует с функцией лица в уголовном процессе, разницу правил досмотра вряд ли можно считать оправданной.
Начальник Правового управления ФСИН Владислав Панченко заметил, что в соответствии с актами ограниченного распространения составление протокола по просьбе адвоката не предусмотрено. Протокол составляется только в случае обнаружения запрещенных к проносу предметов. Никакие другие цели, по его словам, досмотр не преследует.
Позиция Федеральной палаты адвокатов
В заключительной речи Александр Передрук подчеркнул, что государству важно охранять тайну следствия так же, как и адвокатскую тайну, иначе доверия к суду нет.
Адвокатская тайна должна быть защищена
Александр Передрук заметил, что вместе с Сергеем Голубком пытался показать КС, что адвокат приходит в СИЗО не потому, что хочет там оказаться по какой-то причине, а потому что должен исполнять обязанности, возложенные на него законом, в том числе обязанности публичные.
Читайте также: