Является ли неопровержимость теории свидетельством ее истинности
Обновлено: 30.06.2024
Поппера волнует "проблема демаркации" между наукой и ненаукой. Он, как и логические позитивисты, решает ее посредством опоры на опыт, но делает это не с помощью метода индукции и принципа верификации, которые становятся предметом его критики, а посредством "принципа фальсификации" – центрального пункта концепции Поппера. С этим принципом связан взгляд на развитие науки как движение от старых проблем к новым проблемам (а не от старых достижений к новым), фаллибилизм (погрешимость и временность всех научных теорий) и критерий отбора лучших теорий. Такой взгляд на развитие науки Поппер пытается увязать с верой в реалистический и объективный характер науки. В связи с этим он обсуждает проблему существования объективной истины и создает свою концепцию трех миров, главным из которых является "третий мир", в котором и живет объективная истина.
Выдвижение принципа фальсификации в качестве основного критерия научности было у Поппера тесно связано с его моделью развития науки через предположения и опровержения. "Мы можем сказать, – говорит Поппер, – что наука начинается с проблем и развивается от них к конкурирующим теориям, которые оцениваются критически .
В большинстве случаев, и притом в самых интересных, теория терпит неудачу, в результате чего возникают новые проблемы. Достигнутый при этом прогресс можно оценить интеллектуальным расстоянием между первоначальной проблемой и новой проблемой, которая возникает из крушения теории. Этот цикл можно описать посредством схемы" [Поппер, 2002, с. 143]:
где P1 – исходная проблема, ТТ – пробная теория, которая может быть (частично или в целом) ошибочной. Эта теория обязательно подвергается процессу устранения ошибок ЕЕ, который может состоять из критического обсуждения или экспериментальных проверок. Результатом является появление новой проблемы P2 .
Важным моментом в схеме (1) является переход к более крупным единицам анализа – от отдельных утверждений логических позитивистов к теориям.
Таким образом, Поппер предлагает "рассматривать науку как прогрессирующую от одной проблемы к другой (а не от теории к теории) – от менее глубокой к более глубокой проблеме. Научная (объяснительная) теория является не чем иным, как попыткой решить некоторую научную проблему, то есть проблему, связанную с открытием некоторого объяснения. Противоречия же могут возникать либо в некоторой отдельной теории, либо при столкновении двух различных теорий, либо в результате столкновения теории с наблюдениями. Только благодаря проблеме мы сознательно принимаем теорию. Т.о., наука начинает с проблем, а не с наблюдений, хотя наблюдения могут породить проблему. " [Поппер, 1983. с. 333–335[.
Схема (1) является центральной для Поппера, она описывает науку как динамическое явление, ибо наука, полагает Поппер, может существовать только в процессе роста. Если логические позитивисты концентрировали внимание на структуре научного знания, то Поппер переносит центр внимания на развитие науки. "С объективной точки зрения, – говорит он, – эпистемология представляет собой теорию роста знания, теорию решения проблем или, другими словами, теорию построения, критического обсуждения, оценки и критической проверки конкурирующих гипотетических теорий" [Поппер, 2002, с. 142].
1.6.2.2. Фаллибилизм и квазикритерии предпочтения теорий
«Под степенью подкрепления теории я подразумеваю сжатый отчет, оценивающий состояние (на данный момент времени t) критического обсуждения теории с точки зрения того, как она решает свои проблемы, ее степени проверяемости, строгости проверок, которым она подвергалась, и того, как она выдержала эти проверки. Таким образом, подкрепленность (или степень подкрепления) теории — это оценочный отчет о ее предыдущем функционировании. – говорит он. – Иногда мы можем сказать о двух конкурирующих теориях А и В, что в свете состояния критического обсуждения на момент времени t и эмпирических данных (проверочных высказываний), полученных в ходе обсуждения, теория А оказывается более предпочтительной, или лучше подкрепленной, чем теория В" [Там же, с. 25, 28]. " Правдоподобность высказывания, – говорит он, – будет определена как возрастающая с ростом его истинностного содержания [1] и убывающая с ростом его ложностного содержания …
1.6.2.3. Защита идеалов объективной истины и реализма.
Одной из важнейших задач для Поппера была задача защиты идеи объективности научного знания, борьба против субъективных психологических и социологических подходов к научному знанию[2].
Поскольку вопрос об объективности и истинности научного знания является для Поппера очень важным и очень сложным, он идеи истины, реализма и объективности обсуждает независимо.
Идею истинности он обосновывает с помощью теории Тарского (которая "не дает критерия истинности или ложности. (это) задача конкретной науки, а не логики", - утверждал Тарский [Тарский, 2000, с. 141]).
В ходе процесса развития теорий, описываемого схемой (1) можно наткнуться и на истинную теорию. Однако, полагает Попперу, этот метод ни в каком случае не может установить ее истинность, даже если она истинна. Вообще у Поппера довольно сложное отношение к проблеме истинности теорий. "До того как я познакомился с теорией истины Тарского. (см. [Tarski, 1944; Тарский, 2000, с. 138–141] – А.Л.), – говорит К. Поппер, – …моя позиция . была такова: хотя я сам, как почти каждый, признавал объективную, или абсолютную, теорию истины как соответствия фактам, я предпочитал избегать пользоваться этим понятием (удивительно, но это ему удавалось делать, "не впадая в прагматизм или инструментализм" (утверждающий, что понятия, идеи, научные законы и теории – лишь инструменты). – А.Л.). Мне казалось безнадежным пытаться ясно понять эту весьма странную и неуловимую идею соответствия между высказыванием и фактом. Ситуация изменилась после появления предложенной Тарским теории истины как соответствия высказываний фактам. Величайшее достижение Тарского. в том, что он реабилитировал теорию соответствия, т.е. теорию абсолютной, или объективной, истины, к которой относились с подозрением". "Благодаря работе Тарского, идея объективной, или абсолютной, истины, т.е. истины как соответствия фактам, в наши дни с доверием принимается всеми, кто понял эту работу. Трудности в ее понимании имеют, по-видимому, два источника: во-первых, соединение чрезвычайно простой интуитивной идеи с достаточно сложной технической программой, которую она породила; во-вторых, широкого распространения ошибочного мнения, согласно которому удовлетворительная теория истины должна содержать критерий истинной веры (т.е. критерияй, по которому конкретную теорию можно было бы оценить как истинную или ложную. – А.Л.)". "Он показал, что мы вправе использовать интуитивную идею истины как соответствия фактам" [Поппер 1983, с. 336–337, 339].
Поппер верил, что объективная истина существует и что развитие науки приближает нас к ней, что последовательность фальсификаций, которым подвергает природа наши теории, обрабатывает их (как море обтачивает гальку) так, что они изменяются в направлении приближения к истине [5]. Но в то же время, он констатирует отсутствие логических критериев для определения того, приближается ли конкретная теория к истине или нет. Поэтому истина для Поппера – это лишь регулятивный принцип.
1.6.2.4. Аргументы Поппера в пользу реализма
Логика аргументов Поппера в пользу реализма напоминает его логику защиты понятия объективной истины. "Реализм — существенная черта здравого смысла, – говорит он. – Здравый смысл различает видимость, или кажимость (appearance), и реальность (reality)… Самый очевидный сорт — съедобные вещи (я предполагаю, что именно они создают основу для чувства реальности) или же объекты, оказывающие нам большее сопротивление ( objeс tum — то, что стоит на пути нашего действия), такие как камни, деревья или люди.
1.6.2.5. "Третий мир" К. Поппера
Что касается чрезвычайно важного для Поппера идеала объективности знания, то для его защиты он развивает свою концепцию "эпистемологии без субъекта знания" в виде концепции "трех миров". В ней он, в пику рассматриваемому в п. 1.6.3 Т.Куну, вводил "третий мир" – мир объективного знания.
Этот "третий мир" отчасти напоминает "мир идей" Платона. Но если последний "божествен, … неизменяем и, конечно, истинен", то "мой третий мир создан человеком и изменяется" – говорит Поппер. – Таким образом, существует огромнейшая пропасть между его и моим третьим миром" [Поппер 2002, с. 123].
Важнейшей чертой попперовского "третьего мира" является то, что он автономен, т.е. независим от существования субъекта. С другой стороны, третий мир порожден людьми. "Идея автономии , – говорит он, – является центральной в моей теории третьего мира: хотя третий мир есть человеческий продукт, человеческое творение, он в свою очередь создает свою собственною область автономии " [Поппер 2002, с. 119].
Идею этой автономии, которая является самым тонким местом концепции, Поппер иллюстрирует следующими двумя мысленными экспериментами.
«Эксперимент 1. Предположим, что все наши машины и орудия труда разрушены, а также уничтожены все наши субъективные знания, включая субъективные знания о машинах и орудиях труда и умение пользоваться ими. Однако библиотеки и наша способность учиться, усваивать их содержание выжили. Понятно, что после преодоления значительных трудностей наш мир может начать развиваться снова.
Эксперимент 2. Как и прежде, машины и орудия труда разрушены, уничтожены также и наши субъективные знания, включая субъективные знания о машинах и орудиях труда и умение пользоваться ими. Однако на этот раз уничтожены и все библиотеки , так что наша способность учиться, используя книги, становится невозможной….
Если вы поразмыслите над этими двумя экспериментами, то реальность, значение и степень автономии третьего мира (так же как и его воздействие на второй и первый миры), возможно, сделаются для вас немного более ясными", – говорит Поппер [Поппер, 2002, с. 441].
" С нашими теориями, – говорит Поппер, – происходит то же, что и с нашими детьми: они имеют склонность становиться в значительной степени независимыми от своих родителей. И, как это случается с нашими детьми, мы можем получить от наших теорий больше знания, чем первоначально вложили в них" [Поппер, 2002, с.147].
"Автономия третьего мира и обратное воздействие третьего мира на второй и даже на первый миры представляют собой один из самых важных фактов роста знания" [Поппер 2002, с. 119].
Хорошей иллюстрацией подобных отношений, как мне представляется, является лингвистическая модель языка Ф. де Соссюра (1857–1913) – отца современной лингвистики (Поппер его не упоминает). В ней различают "речь", автором которой является конкретный человек, и язык как надындивидуальное образование, к которому человек (и человеческие группы) приобщается и пользуется. Люди участвуют в развитии языка, но язык развивается по своим законам. В некотором смысле люди выступают как средство его развития.
… В ходе эволюции аргументативной функции языка критицизм становится главным инструментом дальнейшего роста этой функции… Автономный мир высших функций языка делается миром науки. И схема, первоначально значимая как для животного мира, так и для примитивного человека (сх. 1) …
То, что можно назвать вторым миром — миром мышления, — становится, на человеческом уровне, во все большей и большей степени связующим звеном между первым и третьим мирами: все наши действия в первом мире испытывают влияние нашего понимания третьего мира средствами второго мира" [Поппер 2002, с. 147–148]. Проблема соотношения первого и третьего миров связаны с проблемами истины и реализма[8], попперовское решение которых было рассмотрено выше.
Самое темное место концепции "трех миров" – сочетание представлений о третьем мире как "человеческом творении" с идеей о его "автономии". Поскольку Поппер, высказав концепцию "третьего мира", избегал полемики по этому поводу, можно предположить, что эта она им самим рассматривалась скорее как предварительная идея, будящая мысль, чем как проработанная концепция. Во многом это утверждение можно отнести и к описываемой ниже его эволюционной эпистемологии.
[1] "Класс всех истинных высказываний, следующих из данного высказывания (или принадлежащих данной дедуктивной системе) и не являющихся тавтологиями, можно назвать его истиностным содержанием " [Поппер, 2002, с. 55].
[2] Этот вопрос имел для него важнейшее этическое значение как фундамент либерального мировоззрения, которое опирается на возможность принятия индивидуального выбора, основанного на доступности достоверного знания. «Это движение вдохновлялось беспримерным эпистемологическим оптимизмом — несокрушимой уверенностью в способность человека открыть истину и обрести знание… Рождение современной науки и технологии было стимулировано этой оптимистической эпистемологией, главными глашатаями которой были Бэкон и Декарт… Человек может знать, поэтому он может быть свободным . Эта формула выражает тесную связь между эпистемологическим оптимизмом и идеями либерализма" [Поппер, 2004, с. 18–19]. Оптимистическая эпистемология Бэкона и Декарта) явилась базисом свободы совести, индивидуализма и нового чувства человеческого достоинства, породила требование всеобщего образования и новую мечту о свободном обществе. Она внушила людям чувство ответственности за себя и других… Однако . теория, утверждающая, что истина очевидна и каждый, кто хочет, может ее увидеть, лежит в основе почти всех разновидностей фанатизма" [Там же, с. 24]. Последнее Поппер связывает с тем, что Бэкону и Декарту "так и не удалось решить важнейшую проблему: как признать, что познание является человеческим деянием, и в то же время не предполагать, что оно индивидуально и произвольно?" [Поппер 2004, с. 34–35].
[3] Он считает неверным классическое представление «спора между классическим эмпиризмом Бэкона, Локка, Беркли, Юма и Милля и классическим рационализмом или интеллектуализмом Декарта, Спинозы и Лейбница… Сам я в определенной мере эмпирик и рационалист, – говорит Поппер. – Я признаю, что и наблюдение, и разум играют важную роль, однако совсем не ту, которую приписывали им их защитники – философы-классики" [Поппер 2004, с. 16–17]. Верный ответ связан, с его точки зрения с рациональной критикой и "повивальным искусством" Сократа.
[4] "В изложении Евбулида из Милета (IV в. до н.э.) этот парадокс звучит так: "Критянин Эпименид сказал: "все критянелжецы"; Эпименид сам критянин; следовательно, он лжец… Но если Эпименид лгун, то его утверждение, что "все критяне лжецы" – ложно; значит критяне не лгуны; Эпименид сам критянин; следовательно он не лгун и его утверждение, что "все критяне лжецы" – правильно" [Кондаков, 1975, с. 284].
[5] Попперовское "приближению к истине" существенно отличается от хорошо известных ленинских категорий относительной и абсолютной истины. Для Ленина существовал критерий истины – общественная практика. Для логика Поппера такого критерия не существует в принципе. Поэтому ленинская теория познания близка к "наивному" или "метафизическому" реализму, критическое обсуждение которого дано в п. 2 гл. 6.
[6] Однако популярность Маха и конструктивизма вообще сильно коррелирует с периодом научных революций. Причину этой неслучайной связи мы рассмотрим ниже.
[7] "Сформулированное Морганом понятие "эмерджентность" (от англ. to emerge – внезапно возникать) означало качественный скачок при возникновении нового уровня бытия" [СЗФ, с. 394].
[8] "В противоположность этому традиционная эпистемология интересуется лишь вторым миром: знанием как определенным видом мнения (belief) — оправданного мнения, такого как мнение, основанное на восприятии. По этой причине данный вид философии мнения не может объяснить (и даже не пытается объяснить) такое важнейшее явление, как критика учеными своих теорий, которой они убивают эти теории. " [Поппер 2002, с. 123].
Фальсифицируемость как критерий научности эмпирической теории. Структура процесса развития научного знания. Логика научного вывода. Тезис о трех мирах в работе "Объективное знание". Наблюдаемые параметры. Критерий Поппера в современной научной практике.
| Рубрика | Философия |
| Вид | реферат |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 16.02.2014 |
| Размер файла | 20,7 K |
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
1. Общая характеристика
2. Логика научного вывода
3. Наблюдаемые параметры
4. Протокол. Предложение и их критика
В то время меня интересовал не вопрос о том,
"когда теория истинна?", и не вопрос,
"когда теория приемлема?".
Я поставил перед собой другую проблему.
Я хотел провести различие между наукой и
псевдонаукой, прекрасно зная, что наука часто ошибается,
и что псевдонаука может случайно натолкнуться на истину.
К.Р. Поппер
1. Общая характеристика
Карл Поппер - один из наиболее влиятельных представителей западной философии науки XX века. Он является автором большого количества работ по проблемам философии, науки логики, методологии , социологии и психологии, многие из которых, например "Логика и рост научного знания", "Открытое общество и его враги", "Предположения и опровержения: рост научного знании" и др., которые к настоящему времени опубликованы на русском языке.
Фальсифицимруемость - критерий научности эмпирической теории, сформулированный К. Р. Поппером в 1935 году. Теория удовлетворяет критерию Поппера (является фальсифицируемой и, соответственно, научной) в том случае, если существует методологическая возможность её опровержения путём постановки того или иного эксперимента, даже если такой эксперимент ещё не был поставлен. Согласно этому критерию, высказывания или системы высказываний содержат информацию об эмпирическом мире только в том случае, если они обладают способностью прийти в столкновение с опытом, или более точно -- если их можно систематически проверять, то есть подвергнуть (в соответствии с некоторым "методологическим решением") проверкам, результатом которых может быть их опровержение".
Иначе говоря, согласно критерию Поппера, -- научная теория не может быть принципиально неопровержимой. Тем самым, согласно этой доктрине, решается проблема демаркации -- отделения научного знания от ненаучного.
Критерий Поппера требует, чтобы теория или гипотеза не была принципиально неопровержимой. Согласно Попперу теория не может считаться научной только на том основании, что существует один, несколько или неограниченно много экспериментов, дающих её подтверждение. Так как практически любая теория, сформированная на основании хоть каких-то экспериментальных данных, допускает постановку большого количества подтверждающих экспериментов, наличие подтверждений не может считаться признаком научности теории.
По Попперу, теории различаются по отношению к возможности постановки эксперимента, способного, хотя бы в принципе, дать результат, который опровергнет данную теорию. Теория, для которой существует такая возможность, называется фальсифицируемой. Теория, для которой не существует такой возможности, то есть в рамках которой может быть объяснён любой результат любого мыслимого эксперимента (в той области, которую описывает теория), называется нефальсифицируемой.
Критерий Поппера является лишь критерием отнесения теории к разряду научных, но не является критерием её истинности или возможности её успешного применения. Соотношение фальсифицируемости теории и её истинности может быть различным. Если эксперимент, ставящий под сомнение фальсифицируемую теорию, при постановке действительно даёт результат, противоречащий этой теории, то теория становится фальсифицированной, то есть ложной, но от этого не перестанет быть фальсифицируемой, то есть научной.
поппер критерий фальсифицируемость
2. Логика научного вывода
Развитие научного знания, согласно Попперу, - это непрерывный процесс ниспровержения одних научных теорий и замены их другими, более удовлетворительными.
В целом теорию этого процесса можно представить в виде следующей структуры:
1) выдвижение гипотезы,
2) оценка степени фальсифицируемости гипотезы,
3) выбор предпочтительной гипотезы, то есть такой, которая имеет большее число потенциальных фальсификаторов (предпочтительнее те гипотезы, которые рискованнее),
4) выведение эмпирически проверяемых следствий и проведение экспериментов,
5) отбор следствий, имеющих принципиально новый характер,
6) отбрасывание гипотезы в случае ее фальсификации, если же теория не фальсифицируется, она временно поддерживается,
7) принятие конвенционального или волевого решения о прекращении проверок и объявлении определенных фактов и теорий условно принятыми.
Другими словами, наука, согласно Попперу, развивается благодаря выдвижению смелых предположений и их последующей беспощадной критике путем нахождения контрпримеров.
Вся история научного познания и состоит, согласно Попперу, из выдвижения смелых предположений и их опровержений и может быть представлена как история "перманентных революций". Поэтому понятие научной революции для К. Поппера выступает как некий усиливающий оборот, подчеркивающий особую остроту описаний ситуации или необычную резкую противоположность между сменяющими друг друга теориями, особенно когда речь идет о фундаментальных, а не “локальных” теориях. Онтологическим основанием модели служит его концепция “Третьего мира”, которая становится частью общей теории объективности научного знания. В своей работе “Объективное знание” автор выдвигает тезис о том, что можно различить следующие три мира:
Ш во-первых, мир физических объектов или физических состояний,
Ш во-вторых, мир состояний сознания, мыслительных (ментальных) состояний и, возможно, диспозиций к действию,
Ш в-третьих, мир объективного содержания мышления, прежде всего содержания научных идей, поэтических мыслей и произведений искусства.
Третий мир возникает как результат взаимодействия физического мира и сознания, как естественный продукт человеческой деятельности. Необходимым условием его возникновения является появление языка. Именно закрепляясь в языке, знание превращается в "объективный дух", приобретает объективный характер. Поппер подчеркивает, что "третий мир" в значительной степени автономен, хотя мы постоянно воздействуем на него и подвергаемся воздействию с его стороны. Обитателями третьего мира являются теоретические системы, проблемы и критические рассуждения, сюда же относятся и содержание журналов, книг и библиотек. Процесс развития научных теорий происходит в "третьем мире" и имеет собственную логику развития.
"Моя логика исследования, говорил К. Поппер, содержала теорию развития знания через попытки и ошибки, точнее, через устранение ошибок. А это значит - через дарвиновскую селекцию, через отбор, а вовсе не через обучение". Эту аналогию Поппер в конце жизни разработал, создав схему четырех фаз динамики теорий:
1) Проблема (не наблюдение);
2) Попытки решения - гипотезы;
3) Устранений ошибок - фальсификация гипотез или теорий;
4) Новая и более точная постановка проблемы в результате критической дискуссии.
Таким образом, попперовские “научные революции” целиком относятся к миру идей, не затрагивая мир ученых. Оставаясь рациональным, поведение последних не может быть иным, кроме немедленного согласия с рационально оправданной заменой теоретических построений. Поэтому мы не можем сказать, что Поппер разрабатывал "структуру научных революций".
3. Наблюдаемые параметры
Обычно критерием называют необходимое и достаточное условие. В этой связи критерий Поппера, хотя и именуется критерием, представляет собой только необходимый, но не достаточный, признак научной теории.
Обосновывая критерий научности, Поппер приводил в качестве примера различие между такими теориями, как общая теория относительности Эйнштейна, исторический материализм Маркса и теории психоанализа Фрейда и Адлера. Он обратил внимание на то, что названные теории весьма различаются в отношении возможности их экспериментальной проверки и опровержения. Теории психоанализа подобной проверке подвергнуть невозможно в принципе. Как бы ни вёл себя человек, его поведение можно объяснить с позиции психоаналитических теорий, нет такого поведения, которое опровергло бы эти теории. Поппер пишет:
"Я могу проиллюстрировать это на двух существенно различных примерах человеческого поведения: поведения человека, толкающего ребенка в воду с намерением утопить его, и поведения человека, жертвующего жизнью в попытке спасти этого ребенка. Каждый из этих случаев легко объясним и в терминах Фрейда, и в терминах Адлера. Согласно Фрейду, первый человек страдает от подавления (например, Эдипова) комплекса, в то время как второй -- достиг сублимации. Согласно Адлеру, первый человек страдает от чувства неполноценности (которое вызывает у него необходимость доказать самому себе, что он способен отважиться на преступление), то же самое происходит и со вторым (у которого возникает потребность доказать самому себе, что он способен спасти ребенка). Итак, я не смог бы придумать никакой формы человеческого поведения, которую нельзя было бы объяснить на основе каждой из этих теорий. И как раз этот факт -- что они совсем справлялись и всегда находили подтверждение -- в глазах их приверженцев являлся наиболее сильным аргументом в пользу этих теорий. Однако у меня зародилось подозрение относительно того, а не является ли это выражением не силы, а, наоборот, слабости этих теорий?
В отличие от психоанализа, общая теория относительности допускает возможность проверки. Тела большой массы (например, звёзды) своим притяжением искривляют ход световых лучей. В результате свет далёкой звезды, видимой вблизи Солнца, изменяет направление, и звезда кажется смещённой с места, на котором она находится, когда наблюдается вдали от солнечного диска. Этот эффект можно наблюдать во время полного солнечного затмения, когда свет Солнца не мешает видеть звёзды вблизи него. Если в результате проверки окажется, что эффект не наблюдается, его отсутствие станет доказательством несостоятельности ОТО, то есть такой эксперимент, теоретически, мог бы фальсифицировать ОТО. Проверку этого предсказания произвёл Эддингтон во время затмения 29 мая 1919 г., получив в итоге ранее предсказанный эффект.
В рассматриваемом примере производит впечатление тот риск, с которым связано подобное предсказание. Если наблюдение показывает, что предсказанный эффект определенно отсутствует, то теория просто-напросто отвергается. Данная теория несовместима с определенными возможными результатами наблюдения -- с теми результатами, которых до Эйнштейна ожидал бы каждый. Такая ситуация совершенно отлична от описанной мною ранее, когда соответствующие психологические теории оказывались совместимыми с любым человеческим поведением, и было практически невозможно описать какую-либо форму человеческого поведения, которая не была бы подтверждением этих теорий.
Более сложно обстоит дело с марксистской теорией. В своём первоначальном виде она была вполне фальсифицируемой, а, следовательно, научной. Она давала предсказания, которые можно было проверить: предсказывала будущие социальные революции, их сроки и государства, в которых они произойдут. Однако все эти предсказания не сбылись.
Марксистская теория истории, несмотря на серьезные усилия некоторых ее основателей и последователей, в конечном итоге приняла эту практику предсказаний. В некоторых своих ранних формулировках (например, в Марксовом анализе характера "грядущей социальной революции") она давала проверяемые предсказания и действительно была фальсифицирована. Однако вместо того, чтобы признать это опровержение, последователи Маркса переинтерпретировали теорию, чтобы привести её в соответствие. Таким путем они спасли свою теорию от опровержения, однако это было достигнуто ценой использования средств, сделавших ее неопровержимой. Таким образом, они придали своей теории "конвенционалистский характер" и благодаря этой уловке разрушили ее широко разрекламированные претензии на научный статус.
Критерий фальсифицируемости не требует, чтобы уже в момент выдвижения теории можно было реально поставить эксперимент для проверки теории. Он требует лишь, чтобы возможность постановки такого эксперимента в принципе существовала.
Теория Энштейна о гравитации, очевидно, удовлетворяет критерию фальсифицируемости. Даже если в период ее выдвижения наши измерительные инструменты еще не позволяли говорить о результатах ее проверок с полной уверенностью, возможность опровержения этой теории, несомненно, существовала уже и тогда.
Астрология не подвергается проверке. Астрологи до такой степени заблуждаются относительно того, что ими считается подтверждающими свидетельствами, что не обращают никакого внимания на неблагоприятные для них примеры. Более того, делая свои интерпретации и пророчества достаточно неопределенными, они способны объяснить все, что могло бы оказаться опровержением их теории, если бы она и вытекающие из нее пророчества были более точными. Чтобы избежать фальсификации, они разрушают проверяемость своих теорий. Это обычный трюк всех прорицателей: предсказывать события так неопределенно, чтобы предсказания всегда сбывались, то есть, чтобы они были неопровержимыми.
Две упомянутые ранее психоаналитические теории относятся к другому классу. Они просто являются непроверяемыми и неопровержимыми теориями. Это не означает, что Фрейд и Адлер вообще не сказали ничего правильного. Но это означает, что те "клинические наблюдения", которые, как наивно полагают психоаналитики, подтверждают их теорию, делают это не в большей степени, чем ежедневные подтверждения, обнаруживаемые астрологами в своей практике. Рассматриваемые теории описывают некоторые факты, но делают это в виде мифа. Они содержат весьма интересные психологические предположения, однако выражают их в непроверяемой форме".
4. Протокол. Предложения и их критика
При всех тех модификациях, которым подвергалась на протяжении полувека концепция этого философа, неизменной в ней оставалась идея о том, что потребность, возможность и необходимость критики и постоянного пересмотра своих положений становятся основными и определяющими признаками науки.
Каждая теория уязвима для критики, в противном случае она не может рассматриваться в качестве научной. Если теория противоречит фактам, она должна быть отвергнута. Многие спорят о том, отбрасывается ли в реальной науке опровергнутая опытом теория или гипотеза немедленно или же этот процесс происходит сложнее, но для К. Поппера несомненно одно - если ученый, поставленный перед фактом крушения своей теории (например, в случае “решающего эксперимента”, заставляющего отвергнуть одну из конкурирующих гипотез), тем не менее остается её приверженцем, то он поступает нерационально и нарушает правила “научной игры”. Таким образом, смена научных теорий дело не только обычное, но и существенно необходимое. Вся история научного познания и состоит, согласно Попперу, из выдвижения смелых предположений и их опровержений и может быть представлена как история “перманентных революций”. Поэтому понятие научной революции для К. Поппера выступает как некий усиливающий оборот, подчеркивающий особую остроту описаний ситуации или необычную резкую противоположность (несовместимость) между сменяющими друг друга теориями.
В современной научной практике критерий Поппера часто применяется не вполне строго, когда речь идёт об установлении ложности научной теории. Некоторые теории, для которых известны противоречащие им факты (то есть формально являющиеся фальсифицированными), продолжают использоваться, если подавляющее большинство фактов их подтверждает и более совершенных вариантов теорий ещё не создано, либо такие варианты неудобны в использовании. Причин такого положения несколько:
А) Отдельные эксперименты, дающие противоречащие теории результаты, могут являться свидетельством не ложности теории как таковой, а слишком широко определённой её области применимости.
Б) Практический научный процесс не свободен от ошибок, неверных толкований, предвзятости и даже прямых намеренных фальсификаций. Поэтому оценка новых фактов всегда производится с учётом объёма ранее накопленного противоречащего им материала, степени достоверности источника и вероятности ошибочного толкования результатов. Поэтому при появлении фактов, казалось бы, фальсифицирующих хорошо проверенную теорию, в первую очередь выдвигается предположение об ошибочности эксперимента. Лишь при накоплении достаточно большого массива фальсифицирующих теорию фактов можно говорить о необходимости отказа от теории или кардинальном её пересмотре.
Тем не менее, основного положения критерия Поппера, гласящего, что принципиально неопровержимая теория не может считаться научной.
1. А.А. Печенкин, Обоснование научной теории. Классика и современность, М., Наука, 1991
2. К. Поппер, Логика и рост научного знания, М., 1983
3. Грязнов Б.С. Философия науки К. Поппера // Грязнов Б.С. Логика, рациональность, творчество. М.: Наука, 1982.
4. Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 2: Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы. Пер. с англ., под ред. В. Н. Садовского. -- М.: Феникс, Международный фонд "Культурная инициатива", 1992. -- 528 с.
5. Дружинин В.Н. Экспериментальная психология -- СПб: Издательство "Питер", 2000. -- 320 с.
6. Ярошевский М.Г. Психология в XX столетии. М.: Политиздат, 1971.
Поступила в редакцию 11.IV 1994 г.
Подобные документы
Понимание научного знания как набора догадок о мире. Рост научного знания в логико-методологической концепции Поппера. Схема развития научного знания. Теория познания К. Поппера. Выдвижение теорий, их проверка и опровержение. Возрастание сложности теорий.
реферат [66,0 K], добавлен 24.06.2015
Исследование пути решения Карлом Поппером одной из основных задач философии – проблемы демаркации (отделения научного знания от ненаучного). Определение критического рационализма. Рассмотрение теории роста научного знания и принципа фальсифицируемости.
курсовая работа [32,1 K], добавлен 01.12.2010
Развитие научного знания как непрерывный процесс опровержения одних научных теорий и замены их лучшими. Метод и средства роста научного знания, требования к языку, формулировка проблем. Достоинства и недостатки гипотетико-дедуктивного метода К. Поппера.
презентация [1,3 M], добавлен 17.12.2015
Методологические идеи Поппера как основа критического реализма. Принцип научного критического мышления в неопозитивистской философии науки. Принцип фаллибилизма. Проблема демаркации. Теория "трех миров". Дедуктивный метод проверки эмпирических теорий.
реферат [30,0 K], добавлен 12.06.2017
Накопительная и диалектическая модели развития научного знания. Принятие эволюции за повышение степени общности знания как суть индуктивистского подхода к науке и ее истории. Сущность концепции внутренней и внешней причин развития научного знания.
Читайте также: