Я не могу судить когда виновен сам
Обновлено: 02.07.2024
Обвинять в своих бедах других людей и обстоятельства — это самый простой способ снять с себя всю ответственность и договориться с совестью. В тот же момент это эффективнейший способ потерять контроль над своей жизнью. Многие люди обвиняют других, для того чтобы принять позицию жертвы и представить свой провал как результат воздействия непреодолимой силы. Эти персоны будут жаловаться, ждать с моря погоды или спасательного круга, который бросит добрый самаритянин. Но настоящий мужчина не нуждается в жалости и тем более не станет прятаться от проблем. Он будет их решать. Сегодня мы расскажем, почему ты должен забыть о позиции жертвы и перестать уповать на судьбу, которая столь несправедлива к тебе.
Люди всегда обвиняют обстоятельства в своих неудачах. Я не верю в обстоятельства. Люди, которые прогрессируют в этом мире, — это люди, которые встают и ищут такие обстоятельства, которые они хотят. И если они не могут их найти, они их создают.
– Джордж Бернард Шоу –
1. Почему мы так себя ведем
Неопределенность — это чувство, которое ненавидят абсолютно все люди. Ведь из-за него ты перестаешь чувствовать почву под ногами и теряешь ощущение контроля. Но мы нуждаемся в контроле. Человек по своей природе стремится к нему. И тогда, чтобы оправдать свой провал, мы просто перекладываем вину на другого, превращая свою ошибку в чужую. А раз ошибка не твоя, то и последствия разгребать не тебе.
Когда мы находим виновного, то испытываем чувство, будто проблема решена. К сожалению, в этот момент мы хотим скорее избавиться от груза ответственности, нежели разобраться в причинах и подумать о том, как не допустить повторение подобной ситуации. Позиция трусливая и не мужественная.
2. Ищи причину в себе, а не в окружающих
Некоторые люди испытывают удовольствие, когда отзываются о других негативно и критикуют их слабые стороны. Тем не менее, психологи утверждают, что тот, с кем ты ведешь дискуссию, скорее сложит негативное мнение о тебе, нежели о том, кого ты хочешь очернить. Мало кто станет доверять любителю перемывать косточки. Лишь зрелый человек сумеет взять ответственность за свои действия. Ведь признание вины и работа над ошибками — удел сильной и самодостаточной личности. Конечно же, ты не должен отвечать за ошибки и проступки других людей. Но и выгораживать себя за счет других тоже не следует.
Когда ты осознаешь, что можешь ошибаться, что узко смотришь на определенные вещи и явления — в этот момент и начнется твой личностный рост. Избегая ответственности и не признавая собственную вину, ты лишь усугубляешь положение, подставляешь других людей и отказываешься работать над собой, потому что боишься признать собственные недостатки. Поиск виноватых не принесет результатов, когда единственная причина твоих бед — это ты сам.
Когда вы молоды, вам легко расстраиваться и жаловаться на многие вещи. Но с возрастом вы понимаете, чего можно добиться, научившись управлять собой и решать собственные проблемы.
– Нацумэ Сосэки –
3. Ты начнешь расти только тогда, когда научишься принимать критику
Объективность в признании собственной вины и собственных ошибок — это первый шаг к развитию и самосовершенствованию. Ты должен научиться адекватно реагировать как на победы, так и на неудачи. Когда ты научишься анализировать те причины, которые привели к неблагоприятному результату, ты поймешь, где скрыты твои слабые стороны и над чем необходимо поработать. Обычно перекладывают вину на других люди с низкой самооценкой, которые боятся критики и всячески оберегают свою уязвимую личность.
На самом же деле нет ничего постыдного в том, чтобы признать свою вину или неудачу. Спросить совет, поговорить с более опытным человеком станет единственно верным решением, которое в будущем сыграет тебе на руку. Помни: не работая над собой, не анализируя ошибки, ты не сможешь расти как личность и как профессионал.
Для некоторых людей обвинение — это единственный способ решать проблемы. Но можно ли решить реальную проблему, перекладывая вину с одного человека на другого? Вряд ли. Поэтому если ты любишь прибегать к подобным методам, то завязывай. Научись искать не виновного, а причину. И если этой причиной окажешься ты, то работай над ошибками, но не над поисками крайнего.
Винить в своих ошибках свою природу глупо, ведь это не изменит характер ошибок.
– Томас Харрис –
Этика в обратной перспективе
Эт a мысль повторяется потом в речах самого Зосимы, когда он после своего стремительного обращения отказался от дуэли и стал проповедовать свою новую веру обществу; в речах таинственного незнакомца, пришедшего к Зосиме исповедать свой грех убийства; и, наконец, в заключительных поучениях Зосимы:
В общем, роман построен именно как цепь перевиновений , где вина одного перекладывается на другого, где один страдает и терпит кару за других.
Представление о том, что я перед всеми виноват, не уравнительно, а, напротив, разграничительно и позволяет свершаться всему многообразию жизни: великодушные в одних отношениях становятся малодушными в других. Каждый грешит и каждый прощает, вместо того чтобы всем быть безупречно правильными. Человеческое бытие соборно на самом первичном уровне. Мы все совиновны , соответны друг перед другом, и в этом — основание нашей свободы. Сама свобода — соборна . Если бы мы отвечали только за свои грехи, то и ни один наш грех не оставался бы безнаказанным. Каждый поступок и его следствие были бы связаны жесткой необходимостью. Что ты, то и тебе. Тогда никто не подставлял бы своей щеки и не отдавал бы своей рубашки.
И мне остается только удивляться, что Хрущев или Брежнев, при той полноте власти, которую они имели, совершили гораздо меньше преступлений, чем многие другие, включая меня, могли бы совершить на их месте, в качестве единоличных правителей страны с тяжелой исторической наследственностью. Конечно, я никогда бы не смог оказаться во главе государства, но скорее из-за недостатка лидерских качеств, чем из-за избытка нравственных достоинств. И если по сравнению с Дон-Жуаном или Казановой я вел более добродетельный образ жизни, то вовсе не из присущего мне целомудрия, а потому что я не наделен той чарующей внешностью и талантами обольстителя, которые толкали их на все новые авантюры. По сути, во всех искушениях, грехах, насилиях, убийствах есть и доля моей вины, потенциального участия, а расплачиваться приходится только их исполнителям. Им достается роль козлов отпущения, и если я по каким-то причинам оказался в стороне, приобрел алиби, доказав свою непричастность, то это еще не освобождает меня от внутренней ответственности.
Так что же, мы все друг за друга теперь виноваты? Маленький семейный тиран берет на себя грехи Гитлера и Сталина, и ему уже не до вины перед женой и ребенком, его терзает вина перед человечеством, вина за Освенцим и Колыму. И неужели вместо того, чтобы извиниться за очередной скандал и загладить вину цветами жене и игрушкой ребенку, он должен теперь устраивать над собой внутренний Нюрнбергский процесс?
Прежде всего, у каждого из нас есть свой более тесный круг совиновных, за прегрешения и преступления которых мы в первую очередь внутренне отвечаем. Кто-то скорее оказался бы на месте Раскольникова (убийственная гордыня), кто-то — на месте Свидригайлова (разрушительное сладострастие), или Лужина (мелочное корыстолюбие), или Мармеладова (пьяное безволие)… Чувствовать себя равно совиновным всем — значит никому. Выбирай себе совиновного ! Чья вина тебе ближе, с кем ты больше готов ее разделить: с фанатиком, который убивает во имя светлых идей; с насильником, который наслаждается унижением своей жертвы; с жуиром, который бессмысленно растрачивает свою жизнь?
Но главная поправка — то, что воображаемая и переживаемая совиновность не должна притуплять чувство собственной вины за реально содеянное. Слишком легко превратить всевиновность в мыслительную абстракцию и нравственный наркотик, который заглушает мою совесть беспре-станными инъекциями чужой вины. В чем я больше виноват: в том, что обидел жену, — или в том, что мог бы оказаться на месте маркиза де Сада? Раскаиваться ли мне сначала за него, а потом уже за себя? Как соотносятся это чувство собственной вины — и совиновности другим?
Примерно так же, как соотносятся реальные и нарисованные предметы в панораме, где первый, объемный план совмещается с живописным фоном, воспроизводящим отдаленную перспективу. Без конкретных предметов, вот этих камня, дерева, пушки, не было бы чувства реальности, соразмерности самому зрителю; а без картинных образов не было бы чувства объема, уходящего вдаль. Вот в такой, расширяющейся перспективе предстает мне чувство вины, которое в масштабе один к одному охватывает меня и мой ближний круг, а потом уже, в уменьшающемся масштабе 1:2, 1:10, 1:100, 1:100000000, — более дальних, малознакомых, просто соотечественников, все человечество… Перспективизм столь же важен для нашей ориентации как в нравственном, так и в зрительном пространстве.
Совиновность — это не просто нравственная рефлексия, это деятельное чувство, которое побуждает брать на себя вину человечества, или своего класса, или своей нации, или своих предков, или чужих людей. Это чувство побуждает людей из благополучных семей ств бр осать свои уютные гнезда, свой круг богатых и сильных и отправляться на помощь бедным, больным, не-образованным, незащищенным. Они испытывают вину за то, в чем сами не виноваты: за то, что с детства наделены тем, чем обделены другие.
Следует отличать это деятельное чувство вины от близкого ему чувства сострадания, переживания чужой боли как своей и готовности помочь, отдать, защитить. В чувство совиновности привходит момент самонаказания, которому и символически, и практически подвергает себя тот, кто возмещает чужую вину своей готовностью к жертве. Американцы, искупающие перед неграми вину своих предков; немцы, искупающие перед евреями вину своих отцов и дедов…
У совиновности и сострадания — разная направленность. Мы совиновны преступникам, а сострадаем их жертвам. Поэтому совиновность и сострадание сходятся в своем практическом воплощении, в деятельном соучастии и милосердии, хотя исходят из разных посылок. Сострадание возможно без чувства вины, но возможна ли совиновность без сострадания, причем двойного: и преступнику, и потерпевшему? Совиновность подразумевает, что и сам преступник в той или иной степени является жертвой и на нас переходит часть его вины. В этом смысле можно говорить о совиновности как об удвоенном сострадании, как о стремлении не только вознаградить другого, но и наказать себя. Сострадание исходит из человеческой способности к милосердию, тогда как в совиновности к нему добавляется другой дар — раскаяния.
И последнее. Если каждый перед всеми и за всех виноват, то можно ли такую соборность нравственного чувства распространить и на чужие свершения, достижения, добродетели? Если, допустим, Дмитрий Карамазов, приговоренный к Сибири, несет на себе бремя вины своего брата Ивана и полубрата Смердякова, замысливших и совершивших отцеубийство, то может ли он принять в себя и частицу чистого и светлого духа брата Алеши, а через него — и старца Зосимы, может ли он через них очиститься, оправдаться? Если я чувствую себя совиновным преступникам, имею ли я право почувствовать себя сподвижным старцу Серафиму, совдохновенным Пушкину, сомысленным Достоевскому?
2 Манн Томас. Собрание сочинений в 10 т. Т. 10. М., 1961. С. 331, 333.
Решение могло быть принято на основании воли богов, которую выражали жрецы. Для установления истины прибегали к ордалии ("божьему суду "), который мог иметь две формы:
1) Водная ордалия Подозреваемого погружали в реку и если он тонул, то считалось, что Река, т. е. бог реки, покарала виновного, если же нет - то он считался оправданным.
2) Клятва во имя богов. Клятва богами по тем представлениям неминуемо навлекала на ложно поклявшегося кару богов. Поэтому принесение такой клятвы считалось достаточным основанием для оправдания, а отказ - доказательством справедливости обвинения.
Чаще прибегали к первому методу. Второй был только для аристократии ))
Не знаю, что насчёт древности — не моя специализация. Что же касается Средневековья, то до развития в его конце инквизиционной процедуры (где уже публичное обвинение и судебное следствие в более-менее современном понимании) имел место "Божий суд", ордалия. А там по определению необходим конкретный обвинитель, то есть хотя бы без одного свидетельствующего против обвиняемого человека не обойдётся.
Другой вопрос. что юридически "свидетель" это необязательно свидитель самого по себе преступления. Это лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для разрешения дела. Речь вовсе необязательно именно о человеке, который своими глазами видел само по себе случившееся.
вечный студент и мечтатель 🐱🚀 в настоящее время намереваюсь поступить в очередной. · 9 янв 2021 · homo-ludens.me/institut-cheloveka
Древность - понятие растяжимое. Судьи существовали не всегда, и не всегда решение вопроса о виновности входило в их компетенцию (и сейчас не во всех судах).
В разных странах существовали свои способы. Например, на Руси было принято бросать связанного обвиняемого в воду. Если всплывет - значит, виновен.
Фраза "прошёл огонь и воду" тоже относится к определению виновности. Этот противоположный (русскому) способ существует не менее 2000 лет, а то и дольше.
Испытывали также раскалёнными камнями, медью, железом. И это - не пытки! Пытками можно добиться признания - но виновность в таком случае определяется самим признанием, а не пытками.
Во время ордалий подозреваемого могли заставить есть всухомятку и определяли виновность по тому, подавится ли он. Так иногда и казнили.
А вообще основным способом было прислушиваться к воле богов. Делалось это по-разному, в зависимости от культа (в частности, поединком). Следовательно, также и гадание применялось.
Научные способы идентификации преступников стали развиваться в 19 веке. Но зачатки судебной медицины и вообще криминалистики появились уже в древних цивилизациях. В древних Индии и Китае даже использовались отпечатки пальцев (хотя конечно, это было менее точно, и у них не было ни классификации, ни уверенности в уникальности отпечатков). Впрочем, насчёт Китая я не уверен - а про Индию недавно читал у Хёфлинга.
Некоторые законодательства, кстати, вообще не предусматривали возможности обвинения без нескольких свидетелей. Что было логично, поскольку закон ещё не вытеснил обычного права и родоплеменных разборок. Даже в наше время в некоторых случаях вина признаётся только по показаниям свидетелей.
Так, например, в исламском праве вина женщины в измене не может быть признана, если измену не наблюдали непосредственно четыре человека (теоретически, женщина может сама признаться и просить суда, наказания, смертной казни, - но я не уверен, что её всегда послушают). Более того, если показания свидетелей расходятся, накажут уже их. Этот закон возник в то время, когда другого способа проверить показания не было, и с тех пор не изменился.
Кроме того, уже в древности различные области права могли иметь разную "юрисдикцию" (в кавычках). Соответственно, виновность определялась по-разному. Одни вопросы вообще не доходили до суда, другие требовали божественного вмешательства. В одних случаях нужны были свидетели, признание, доказательства, в других - судивший просто рубил в капусту того, кто ему меньше понравился. Практиковалось и наказание явно невиновных.
Смотря кто, кого и за что.
Не помню в точности высказывание мудрого Соломона, но соль этого спор был таков: " Две женщины претендовали на ребенка, что одна и другая утверждали ,о том что являются матерью этого ребенка. И так как свидетелей, в этой истории не было мудрый Соломон решил, что ребенка необходимо разделить на две части и отдать каждой матери ее часть . Одна из женщин отказалась от своей части и высказалась в пользу другой стороны, для того, чтобы ребенок остался жив. Соломон признал эту женщину матерью этого ребенка и был прав." Так в древности решались судебные дела. А вы согласны с решением вопроса мудрым Соломоном? С уважением.
Как и сейчас. Признание своей вины. Получить его не так и сложно, как вы понимаете. Даже не обязательно вырывать ногти или пытать на дыбе. У любого есть близкие люди за которых он легко отдаст свою невинность и саму жизнь.
На воре и шапка горит - это не пустая фраза. Так крикнул мудрец, когда надо было определить виновного в группе подозреваемых. Только один из всех схватился за свою шапку. В данном случае мудрец "расколол" подозреваемого в совершенном без свидетелей преступлении, но выдал подозреваемый себя сам. Иной способ при котором подозреваемый мог в те древние времена выдать себя - пытка. Но суть вопроса - как определить того, кого надо пытать? Свидетелей то нет. Но, например: если сгорела хата, мог найтись тот, кто только слышал воровские речи , сказанные кем-то спьяну со смыслом "так собаке и надо". Такой говорун попадал в разряд подозреваемых и т.п.
Ну опять вопрос максимально неопределённый.
"Древность" - это когда? И где? Потому что вариантов - жуткое множество.
От гаданий (или чего-то аналогичного) до вполне "современного" розыска. Типа "а откуда у такого-то появилось то-то и то-то"?
Уточняйте вопрос, если хотите получить
У каждого человека в жизни бывают разные неприятности и даже несчастия. И почти всегда человек задумывается над тем, кто же виноват в его бедах.
И этот поиск виновного, в зависимости от его целей, принципов и методов, как правило, влияет на судьбу человека. Так что, об этом очень даже важно хорошо поразмыслить: судьба же, как-никак, на кону.
В своей статье "Вечный бег по кругам безответственности (Об иллюзиях о самом себе)" Вячеслав Абрамов пишет: "Человек всегда находит виноватых в том, что происходит. В этом - его первейшая потребность, а осознанность приходит или не приходит, но уже потом. Всегда кто-то виноват, а я - жертва каких-то обстоятельств".
Вот уж, действительно, всё именно так и бывает!
Я об этом, кстати, написал стишок.
Виноват, кто лгать не станет…
Легко, слыхал я, не узнать
Судьбы секреты! –
Нельзя, шутя, предугадать
Удач приметы.
И я, в случайности ничуть
Давно не веря,
Понять пытаюсь всё же суть
Любой потери. –
И так и этак поверну
Ходы событий:
Причину бед любых одну
Хочу открыть я.
Во всём же кто-то виноват,
Что не сложилась
Судьба? – Явлю ему сто крат
Свою немилость!
Пускай подумает злодей,
Какую долю
Ссудил мне подлостью своей!
И в этой роли
Порою нравлюсь я себе
Как обличитель
Всех, неудач в моей судьбе
Кто есть родитель!
А что? Мне кажется, так жить
Куда удобней:
Кого-то легче обвинить
В коварстве злобном,
Из-за которого я стал
Совсем несчастным,
Терпеть сомнений чем обвал,
Что я причастен
Ко всем несчастиям своим,
Большим и малым! –
Пусть не сочтут меня засим
Совсем нахалом,
Но сплю я крепко оттого,
Что обвиняю
Во всём придуманных врагов,
И точно знаю:
Как раз они-то и не спят,
И думу тянут
О том, всегда что виноват,
Кто лгать не станет…
Однако я всю жизнь считал и всегда буду считать, что буквально во всех своих несчастьях человек виноват сам.
Но как же так! - воскликнет, может, каждый второй из тех, кто пережил в своей жизни какие-то крупные или не очень крупные неприятности, - вот этот негодяй меня оболгал, а этот обворовал, а этот предал, но виноват, выходит, во всём этом я сам.
Ну да, нередко нас и обливают грязью лжи, и обворовывают, и предают! Но кто во всём этом виноват?
Почему с нами нередко происходят те и иные беды?
В первую очередь, думаю, потому, что мы сами буквально всегда, как в таких случаях говорят, доводим дело до этого.
Причём во всех сферах жизни и деятельности человека, потому что и оболгать, и обворовать, и предать нас могут не только в личном общении друзья, родственники, просто знакомые и даже совершенно не знакомые люди, но и сотрудники по работе, бизнесмены, политики.
Везде и всюду мы можем стать жертвой не совсем, скажем так, честного с нами обращения.
И при этом мы очень любим искать виновных в этом где угодно на стороне, но только не в самих себе!
И, как правило, находим! И этим, как правило, успокаиваем сами себя: источник зла обнаружен, и это не я сам, поэтому можно в рамках возможного успокоиться и не рвать собственную душу дальнейшими размышлениями над истинными истоками своих жизненных проблем.
У Высоцкого есть такая строка: удобную религию придумали индусы. В переводе на тему разговора - удобно искать виновных где угодно, только не в себе самом.
"Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?" - ну кто скажет, что Иван Андреевич не гений? Универсальная формула! Оборотись всегда в первую очередь на себя.
Хотя оправдания всему всегда можно всё-таки найти.
И первое из них - воспитание. Если тебя так воспитали мама с папой, что ты не в состоянии сам думать, анализировать жизнь и самостоятельно принимать решения, то тут уже трудно самому себе сыпать на голову пепел в покаянном экстазе собственной вины во всём. У меня и об этом стишок где-то завалялся.
Да, мы практически всегда - продукт воспитания.
И легко рассуждать о том, что человек сам во всём виноват, если иметь в виду, что он изначально правильно воспитан.
Но и в этом случае можно ему подыскать оправдание: а он просто ошибся! Ну кто не ошибается! Или он поверил сладким речам и обещаниям! Тоже верно: очень трудно не поверить внешне искренним, но внутренне лживым словам!
И про это у меня припасён стишочек. Ну что за человек такой - стишков прям-таки на все случаи жизни наскирдовал.
В моей повести в стихах "Закон зверей" об этом я немного порассуждал так:
От правды ложь неотличима,
Когда объектом став забот
Лжеца, ты вдруг необъяснимо
Влюблён в того, тебе кто лжёт…
И ты, в плену его вниманья
К себе, откажешься вникать
В речей обманных содержанье
И правды облик узнавать!
Отвергнешь мелкие сомненья.
Потом, когда обман поймёшь,
Большим пометишь сожаленьем,
Что не отвергнул прежде ложь.
Но будет поздно: завершится
Обман победою лжеца!
Тебе ж останется смириться,
Что власть теперь у подлеца.
Зачем мы шепчемся смущённо
Тогда о том, что лжива власть,
Когда лжецу мы сами склонны
Её к ногам порою класть.
Читайте также: