Репрессии оформленные как уголовные наказания за мнимые несуществующие

Обновлено: 25.06.2024

Поиск информации о репрессированных по политическим мотивам

Где найти следственное дело?

Архивно-следственные дела сегодня хранятся как в ведомственных архивах ФСБ, так и в государственных архивах, куда они были переданы на хранение в некоторых регионах страны. Чаще всего дело можно найти в архиве ФСБ по месту проведения следствия по делу. Место проведения следствия, как правило, совпадает с местом жительства арестованного на момент репрессии. Реже следственное дело может храниться в архиве по месту рождения или по месту работы осужденного (например, человек мог попасть под следствие во время рабочей командировки).

Какие документы можно найти в архивно-следственном деле?

Следственные дела во многом являются источником биографической информации о человеке. Иногда сведений может быть больше, иногда — меньше, так как следственные дела бывают очень разными по объему: от 15-20-страничных до многотомных дел по 300-400 страниц, особенно если дело было коллективное.

В деле должен сохраниться минимальный обязательный набор документов. Как правило, это:

постановление на арест
протокол обыска
анкета арестованного
протоколы допросов
документы, приобщенные к делу (автобиографии, характеристики, письма, прошения и т.д.)
обвинительное заключение
приговор
справка о расстреле (в случае приговора к расстрелу)
документы о реабилитации

Больше всего рассказать о жизни репрессированного до ареста могут анкета арестованного и протокол первого допроса. В первом типе документов кратко даются ответы на основные вопросы о биографии репрессированного, такие как состав семьи, дата рождения, место работы и так далее. Анкета заполнялась со слов арестованного, но при работе с такими документами важно помнить, что в них могли быть отражены и разные искажения, неточности и даже заведомо ложная информация: например, следовать мог добавить что-то в анкету от себя или арестованный сознательно не говорил какую-то информацию, например, о составе семьи.

При поиске дополнительной информации о репрессированном человеке обратите внимание на место рождения: оно поможет понять, где искать документы для подтверждения родства, если они понадобятся. Место учебы, работы, партийность — все это также указывает на дополнительную информацию, которую можно будет искать о человеке уже в других архивах.

В первый протокол допроса также заново вносятся все анкетные данные, которые дополняются краткой биографией арестованного, записанной с его слов.

По итогам следствия человек мог быть либо освобожден, либо приговорен к тюремному заключению, к заключению в лагерь или к расстрелу.

Если человек приговорен к расстрелу

Справка об исполнении приговора

Если человек приговорен к тюремному заключению

Мы работаем над тем, чтобы подготовить инструкцию по поиску тюремного дела.

Если человек приговорен к заключению в лагерь

Если вам неизвестен конкретный лагерь, но есть данные, что человек был в том или ином регионе, например, в Коми, отправьте запрос о месте отбывания наказания в Информационный центр МВД этого региона или в УФСИН по этому региону.

Какие документы могут рассказать о лагерном периоде в жизни человека?

О жизни человека в лагере могут рассказать несколько видов документов. Один из них — лагерное дело. В лагерном деле можно найти разные документы, и, скорей всего, их набор не будет одинаковым для разных заключенных лагеря. Это могут быть результаты санитарного осмотра, документы о взысканиях на заключенного и так далее.

Но важно помнить, что дело сохранялось в архиве лагеря только в том случае, если человек умирал в лагере. В случае смерти заключенного в деле должна была появиться информация и о причине смерти, дате смерти и месте захоронения умершего.

При освобождении человека из лагеря его дело уничтожалось. Но в лагерном архиве должны была сохраниться индивидуальная учетная карточка. В такой карточке кратко указывались биографические сведения, а также основная информация о освобожденном репрессированном: о дате его ареста, статье, по которой он был осужден, о месте отбывания наказания, о возможных перемещениях из лагеря в лагерь, о дате освобождения.

Чаще всего найти лагерное дело или учетную карточку сегодня можно либо в архивах МВД (Информационных центрах МВД), либо в архивах УФСИН по месту нахождения лагеря.

Поиск информации о раскулаченных

Если вам известно, что человек, о котором вы ищете информацию, был раскулачен, значит, следствия и суда, как в случае с политическими репрессированными, не было. А значит, следственное дело найти нельзя, оно просто не заводилось. Но можно попробовать найти другие документы.

Важно помнить, что раскулачивание — это репрессия в административном порядке, а репрессии этого вида гораздо хуже оформлялись юридически по сравнению с делами осужденных судебными или внесудебными органами. Процедура следствия подчинялась хоть каким-то формальным правилам: к таким могло относиться, например, ведение следственного дела с определенным набором документов и биографических сведений в нем (хотя известно, что и в следственном деле могли содержаться и неточности, и добавления, а следствие могло вестись весьма незаконными методам). Документы же о раскулачивании и раскулаченных очень разнородные, нет единообразного набора документов, который можно было бы искать в архивах. Более того, такие документы хранятся в архивах разного уровня: от небольших муниципальных архивов до архивов Информационных центров МВД по регионам.

Почему информация о раскулаченных такая разрозненная?

Дело в том, процесс раскулачивания имел свои градации: масштаб дальнейшей репрессии зависел от категории, к которой относили раскулаченного человека.

Раскулаченные второй категории подвергались высылке в дальние районы страны, имущество также конфисковывалось. По третьей — также конфискация имущества, но высылка была в пределе той области, в которой они жили.

Поэтому искать информацию о раскулаченных можно по двум направлениям — по месту раскулачивания и по месту ссылки.

Какие это документы?

По месту раскулачивания

1. О конфискации имущества

О конфискации имущества составлялись специальные акты и записи, а также описи конфискованного имущества. Эти документы, а еще похозяйственнее переписи, можно найти в государственных архивах по месту раскулачивания. Такие документы могут храниться как в больших, региональных архивах, так и в маленьких архивах районного уровня. Более того, ряд документов вообще мог не сохраниться, к этому надо быть готовым.

При поиске в архивах районного уровня необходимо помнить, что территориальное деление могло измениться, и архивы передавались в новые районы в соответсвии с новым подчинением.

2. Решения комиссий и сельсоветов о раскулачивании

Решения о самой репрессии принимались местными исполнительными органами власти разного уровня — от областного исполкома до районного сельсовета. Поэтому запрос о раскулачивании также нужно отправлять в разные государственные архивы вплоть до районного.

3. Документы о лишении избирательных прав

Лишение избирательных прав было еще одной репрессивной практикой, которая могли идти как параллельно с раскулачиванием, так и предварять его. В конечно итоге не все, но большинство раскулаченных крестьян были лишены избирательных прав и становились лишенцами.

Решения о лишении избирательных прав принимались избирательными комиссиями — районными, областными или центральными. Искать документы о лишенцах можно в областных государственных архивах. Это могут быть:

списки лишенных избирательных прав и соответствующая картотека
выписки из постановлений избирательных комиссий
жалобы и заявления тех, кто хотел бы вернуть избирательные права
списки восстановленных в избирательных правах

4. Документы о высылке

Сведения о дате и причине высылки, о составе семьи и о дальнейшем месте ссылки можно попробовать получить, отправив запрос в Информационный центр МВД по месту жительства на момент репрессии. Подробнее о запросах в информационные центры МВД читайте здесь.

По месту ссылки

1. Индивидуальные карточки спецпоселенцев с основной биографической информацией о человеке. В частности, в карточках указывалось место жительства человека на момент репрессии и состав семьи.

2. Личные дела спецпоселенцев заводились (только с 1946 года) на глав семей, хотя в деле можно найти различные документы, касающиеся и состава семьи — в семейной карточке, например. Также в личном деле можно найти сведения о месте, откуда прибыл человек, копии постановлений об освобождении и другие документы. Состав документов не всегда может быть однородным.

Уголовно-правовые нормы содержались в Декретах СНК РСФСР о борьбе со спекуляцией (от 15 ноября 1917 г.), о революционном трибунале печати (от 18 декабря 1917 г. и от 28 января 1918 г.), о взяточничестве (от 8 мая 1918 г.), о спекуляции (от 22 июля 1918 г.), о набатном звоне (от 30 июля 1918 г.) и др.

Процесс создания новых уголовно-правовых актов в первые годы существования Советской власти шел столь интенсивно, что вскоре возникла необходимость систематизировать и кодифицировать эти акты. И первым таким кодифицированным актом были Руководящие начала по уголовному праву РСФСР.

Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. Они представляли собой первое обобщение уголовного законодательства и практики его применения первых лет Советской власти. Руководящие начала содержат только нормы Общей части и являлись прообразом Общей части будущего УК РСФСР 1922 г. Они состояли из восьми разделов:

об уголовном праве;
об уголовном правосудии;
о преступлении и наказании;
о стадиях осуществления преступлений;
о соучастии;
виды наказания;
об условном осуждении;
о пространстве действия уголовного права.

Первые общесоюзные уголовные законы. После образования в 1922 г. Союза ССР в соответствии с Конституцией СССР 1924 г. был издан ряд общесоюзных уголовных законов:

Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г.;
Положение о воинских преступлениях 1924 г. (принятое затем в новой редакции в 1927 г.);
Положение о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка управления) 1927 г.

Нормы УК РСФСР 1926 г. с многочисленными изменениями действовали в течение 35 лет, до 1 января 1961 г., когда вступил в силу УК РФ 1960 г. В 1927-1935 гг. в союзных республиках были приняты свои, новые для того времени уголовные кодексы, являвшиеся в значительной степени вариацией УК РСФСР 1926 г., но и имевшие некоторые отличия, вызывавшиеся особенностями национального и местного характера.

Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. Он, как и принятые в 1959-1961 гг. кодексы других союзных республик, полностью соответствовал Основам уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, в связи с чем к нему относятся все отмеченные выше достоинства и недостатки Основ. Серьезной антидемократической чертой этого Кодекса было его несоответствие общепризнанным международным нормам о правах и свободах человека. Целый ряд его норм серьезно ограничивал и духовную свободу советских граждан (ст. 70 — об ответственности за антисоветскую пропаганду и агитацию; ст. 142 — о нарушении законов об отделении церкви от государства и школы от церкви и др.), выбор места жительства и рода занятий (ст. 198 — о нарушении правил паспортной системы, ст. 209 — о занятии бродяжничеством или попрошайничеством либо ведении иного паразитического образа жизни, ст. 153 — о частнопредпринимательской деятельности и коммерческом посредничестве) и другие права и свободы. Эти положения противоречили Всеобщей декларации прав человека, принятой 10 декабря 1948 г. Генеральной Ассамблеей ООН, и Международному пакту о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г., а также последующим международно-правовым документам о правах и свободах человека.

Как известно, в 1985 г. в Советском Союзе начались демократические процессы перестройки и обновления социалистического общества. Определенные изменения коснулись и уголовного законодательства. Первым шагом на этом пути была отмена уголовной ответственности за так называемую антисоветскую агитацию и пропаганду. В соответствии с уголовным законом под ней понималось распространение или хранение в целях подрыва или ослабления Советской власти в письменной, печатной или иной форме произведений, порочащих советский государственный или общественный строй (ст. 70 УК РСФСР 1960 г.). Масштабы репрессий по этой статье были огромны. Во времена сталинизма обвинение в контрреволюционной пропаганде и агитации было одним из самых распространенных для лиц, населявших тогда переполненные лагеря. Осуждались по обвинению в этом преступлении и в относительно недавних 1960-1980-х гг.

Понятно, что в пору перестройки и демократического обновления общества старая редакция ст. 70 УК РСФСР 1960 г. должна была быть отменена, так как вступала в резкое противоречие с гласностью, развитием демократии, идеей правового государства. Она была отменена в 1989 г.

В 1989 г. из УК РСФСР 1960 г. была исключена и статья об уголовной ответственности за распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский общественный и государственный строй. Этот явно антидемократический состав преступления был сформулирован в 1966 г. для расправы с диссидентами и являлся своего рода резервом по отношению к составу антисоветской пропаганды и агитации (он применялся нередко тогда, когда не хватало доказательств наличия первого состава).

Кратко назовем другие позитивные новеллы: в Основы была включена норма об ограниченной вменяемости, в соответствии с которой учитывалось наличие у виновного психических отклонений, не исключающих вменяемости; расширен круг обстоятельств, исключающих преступность деяния, за счет, например, отнесения к ним оправданного профессионального и хозяйственного риска; учтен феномен организованной преступности; расширен перечень наказаний, не связанных с лишением свободы. Следует отметить, что многие из этих новелл в силу их прогрессивного демократического характера несколькими годами позже были отражены и в УК РФ 1996 г.

Это открытие, вместе с признанием следователей, которые, по словам сына Зои Световой Тихона Дзядко [4] , узнали своих коллег в составителях найденного ими старого протокола, вызвало у публики предсказуемую реакцию: советские методы борьбы с инакомыслием вернулись, а люди, которые тогда участвовали в этой борьбе – никуда и не уходили.

Открытые заново подробности профессионального пути Вячеслава Лебедева дают хороший повод поговорить о том, могли ли участники советских репрессий в принципе понести наказание?

Политические репрессии – преступления по советским законам?

Однако эта статья осталась лишь благопожеланием. Еще до принятия закона, начиная с 1989 года [5] органы следствия стали возбуждать уголовные дела в связи с политическими репрессиями сталинской эпохи, преимущественно по факту обнаружения захоронений их жертв. Некоторые рядовые участники массовых казней на тот момент еще оставались в живых и допрашивались в качестве свидетелей [6] . Но о предъявлении кому-либо обвинений и передаче уголовных дел в суды не сообщалось. Как правило, органы следствия прекращали уголовные дела за смертью виновных. Например, расследование расстрела демонстрации рабочих в Новочеркасске было прекращено в 1994 году, а широкое известное уголовное дело о расстреле польских военнопленных в Катыни – в 2004.

О том, каковы были причины этого бездействия, следует говорить отдельно. Вероятно, основная – нехватка политический воли исполнить намерение, о котором заявил российский парламент осенью 91-го года. Но были и юридические препятствия.

Предположим, что в 1992 году прокуратура во исполнение закона о реабилитации решила проверить действия судей, участвовавших в уголовном преследовании жертв политических репрессий. Уголовный кодекс РСФСР 1960 года предусматривал ответственность за вынесение заведомо неправосудного приговора (часть 1 статьи 177). В понимании комментаторов советского уголовного законодательства, неправосудный означает противозаконный и(или) необоснованный [7] . Неправосудность приговора выражается в грубом нарушении норм процессуального или материального права или в его несоответствии объективным обстоятельствам дела [8] . Речь идет именно об умышленном бездоказательном осуждении, а не об ошибке, например, в оценке доказательств или квалификации действий обвиняемого [9] .

В рамках нашей гипотетической проверки прокуратура должна была изучить не только приговоры Санниковой и Светову, но и материалы их уголовных дел. У нас такой возможности нет, дальнейший анализ основывается лишь на текстах самих приговоров [10] , что, конечно, не достаточно для окончательных выводов.

Для привлечения к уголовной ответственности Елены Санниковой за вмененное ей преступление суду нужно было установить факты изготовления и распространения ею с антисоветской целью клеветнических измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй. В приговоре приведены фрагменты из различных найденных у Санниковой текстов, которые суд самостоятельно [11] оценил как порочащие советский строй. Вот несколько примеров:

Клеветнический – значит заведомо ложный. Различные советские комментаторы статей 70 и 190.1 УК РСФСР соглашались с тем, что для признания клеветническими антисоветские измышления должны быть вымышленными или сфальсифицированными, и самому распространителю должно быть об этом достоверно известно [12] .

При оценке роли Вячеслава Лебедева в вынесении приговоров следует исключить возможность того, что при их обсуждении в совещательной комнате он проголосовал отрицательно (по вопросу о наличии в деяниях подсудимых состава преступления). Что же касается его вины, о наличии у судьи умысла на вынесение заведомо неправосудного приговора свидетельствует само по себе бездоказательное осуждение обвиняемых [14] .

Что помешало наказать виновных?

Даже если бы прокуратура в ходе доследственной проверки собрала достаточные данные о наличии в действиях Вячеслава Лебедева признаков преступления, возбуждению уголовного дела в 1992 году помешал бы истекший к тому моменту пятилетней срок привлечения к уголовной ответственности по части 1 статьи 177 УК РСФСР. Срок давности по части 2 той же статьи (то же деяние, что и в первой части, но с тяжкими последствиями) был в два раза продолжительнее, однако для квалификации по ней вынесенных Лебедевым приговоров оснований, очевидно, не было. Тяжкими последствиями можно было бы признать, например, осуждение к длительному сроку лишения свободы, но в обоих случаях суд ограничился сравнительно умеренным наказанием (Елену Санникову приговорил к одному году колонии строгого режима и четырем годам ссылки, а Феликсу Светову полностью заменил лишение свободы ссылкой).

Средства против безнаказанности

Наиболее близкий описанным случаям политических репрессий пример из германской практики – дело Герды Клабун. В 1966-1986 годах она была судьей Берлинского городского суда и председателем уголовного сената по политическим делам, подследственным Штази. В 1992 году ее обвинили в восьми эпизодах искажения права при вынесении обвинительных приговоров, по которым 12 человек были наказаны лишением свободы на срок от 1 года 10 месяцев до 9 лет. Три приговора касались разжигания ненависти к государству ( staatsfeindliche Hetze ) , еще три – изменнической агентурной деятельности ( landesverr ä terische Agentent ä tigkeit ) , а в двух остальных случаях речь шла об изменнической передаче сведений ( landesverr ä terische Nachrichten ü bermittlung ) и противогосударственной торговле людьми ( staatsfeindlicher Menschenhandel ) .

Каким образом дело Герды Клабун вообще дошло до суда? Согласно уголовному кодексу ГДР срок давности привлечения к уголовной ответственности за искажение права составлял 8 лет, но после объединения Германии срок давности определялся по действовавшему в ФРГ уголовному кодексу 1871 года, где он короче – 5 лет. То есть вышедшая в 1986 году в отставку Клабун должна была избежать уголовной ответственности уже в 1992 году. Ее уголовное преследование стало возможным лишь благодаря ряду политических решений против сохранения безнаказанности за преступления восточногерманской диктатуры.

Как судили коллегу Лебедева из Берлинского городского суда

Так ограничения, препятствовавшие уголовному преследованию Клабун, отпали. При разрешении ее дела суд первой инстанции руководствовался принципами, ранее сформулированными Федеральным верховным судом Германии по другим делам об искажении права в ГДР.

Как указал суд, не каждый случай неправильного правоприменения представляет собой искажение права. Оно имеется лишь в том случае, если осуществляющее правосудие лицо серьезным образом отступает от права и закона и в результате совершает акт произвола.

Руководствуясь этим подходом, суд первой инстанции признал вынесенные Клабун приговоры по делам о разжигании ненависти к государству (§ 106 УК ГДР) искажением права на том основании, что в них Клабун проигнорировала гарантированную Конституцией ГДР и Международным пактом о гражданских и политических правах свободу выражения мнений. По мнению суда, у каждого восточногерманского судьи была возможность истолковать действующее право так, чтобы избежать произвола, поскольку судьи могли ссылаться на непосредственно действующие конституционные нормы. А Клабун этого не сделала. Кроме того, суд ограничительно истолковал состав данного преступления: оно должно считаться совершенным лишь в случае высказываний, содержащих нападки на ГДР или ее органы власти. Признание простых критических мнений преступным разжиганием Земельный суд Берлина счел искажением права [29] .

При рассмотрении кассационной жалобы на приговор Федеральный верховный суд с этими выводами суда первой инстанции не согласился. По его мнению, законы ГДР, даже в той мере, в которой они вступали в открытое противоречие с гарантированными конституцией правами человека и международным правом, было действующим правом. В отличие от узаконенного убийства безоружных беженцев из ГДР, примененный Клабун закон, даже если он привел к чувствительным наказаниям политических инакомыслящих, при сопоставлении противостоящих друг другу требований справедливости и правовой определенности еще не достиг уровня вопиющего антиправа ( unertr ä gliches Unrecht ) в чистом виде. Следовательно, такой закон остается в силе, а при оценке обоснованности его применения нужно опираться на принятые в ГДР методы толкования права [30] .

Отягчающие обстоятельства, которыми судья обосновала назначенное ею суровое наказание, сводились к характеристике политических взглядов "разжигателя антигосударственной ненависти". По мнению судов (в этом вопросе обе инстанции пришли к одинаковому выводу), об умышленном характере искажения права свидетельствует сам факт вопиющей несоразмерности наказания поступкам осужденного, которое нельзя объяснить ничем, кроме намерения устранить политического оппонента [35] .

Федеральный верховный суд попытался сформулировать критерий, по которому при назначении сурового наказания за политические высказывания правосудие (пусть и политически мотивированное) отличается от произвольного подавления инакомыслящих, образующего преступное искажения права.

Федеральный конституционный суд отклонил жалобу Клабун на вынесенный при новом рассмотрении дела приговор, когда она уже находилась в заключении. В решении об отказе принять жалобу к рассмотрению конституционный суд, в частности, прокомментировал вопрос об умысле судьи на искажение права. Можно ли считать, что судья, вынося заведомо для нее противоправный приговор, действовала умышленно, если она следовала линии политического руководства страны и имела основания рассчитывать на свою безнаказанность?

Постсоветская безнаказанность в свете немецкого опыта

Что касается второго подхода германских судов к искажению права – по признаку вопиющей несоразмерности наказания тяжести деяния и вине преступника, возможность его применения к вынесенным по советскому праву приговорам не очевидна. Во всяком случае, назначенные Санниковой и Светову наказания не позволяют говорить о вопиющей несоразмерности в их делах.

Возможна ли юридическая оценка действий оперативных работников, следователей, прокуроров и судей, участвовавших в советских политических репрессиях, сегодня, спустя без малого 30 лет после их прекращения? Вопрос, конечно, сугубо умозрительный, поскольку никаких признаков воли правительства заниматься этим делом не видно. Если бы такая воля появилась, главным препятствием, как и 25 лет назад, стали бы давно истекшие по большей части преступлений сроки давности. Нельзя сказать, что их восстановление через десятилетия после падения тоталитарного режима беспрецедентно [42]

, но такое решение в любом случае будет достаточно спорным. Однако остается возможность квалификации советских политических репрессий как преступлений против человечности по международному праву, на которые, как известно, сроки давности не распространяются.

С чего начинать поиск человека, размолотого жерновами советских репрессий? Где искать информацию о том, что с ним случилось? Как это делать? Кто в этом может помочь?

Что нужно знать о репрессированном человеке?

Чтобы поиск был успешным, желательно знать не только фамилию, имя и отчество репрессированного, но и дату и место рождения, а также, где он жил на момент репрессии (республика, край, область). Чтобы получить эти сведения, можно делать запросы в архивы ЗАГСа (О москвичах информация подобного рода хранится в Государственном архиве Москвы) или запрос в архив учебного заведения или места работы, если оно известно.

С чего начинать поиски?

Можно обратиться и к генеалогам, занимающимся поисками сведений о предках. Они помогут найти нужные архивы, составить запросы, а в случае необходимости поедут искать нужные документы.

Где еще хранится информация о репрессированных?

Кроме открытых баз о репрессированных, на разных форумах: форуме Всероссийского генеалогического древа, форумах по отдельным лагерям и местам ссылки, депортированным народам.

Данные о репрессиях хранятся в архивах ФСБ, МВД и ФСИН. Однако в региональных подразделениях Федеральной службы исполнения наказаний личных дел заключенных уже практически не осталось – оттуда вся информация передается в информационные центры МВД по региону.

В каком случае и куда следует писать запросы?

Если вас интересуют подробности следствия над репрессированным, то с запросом нужно обращаться в архивы ФСБ того региона, где был арестован человек. В архивах Федеральной службы безопасности хранятся именно следственные дела.

В информационные центры МВД писать запросы нужно, если вы хотите узнать о пребывании человека в лагере: например, какие жалобы, заявления и письма он писал, когда умер и где похоронен. Кроме того, туда же следует направлять запросы о спецпереселенцах (например, раскулаченных и выселенных крестьянах), депортированных народах.

Если репрессированный был реабилитирован, то сведения о нем могут содержаться в архиве прокуратуры. Но, к примеру, реабилитация в 1950-х годах проводились через областные суды – и в этом случае обращаться нужно туда. Хорошо, если дела будут продублированы в архиве ФСБ, но такое может быть не во всех регионах.

Эксперты советуют при этом начинать в любом случае с архивов ФСБ, но и дублировать запросы в любые другие органы, через которые велись репрессии, – никогда не угадаешь, где можно найти след.

В какой форме писать запросы?

Запрос на бумаге можно сформулировать в свободной форме. Достаточно объяснить, кто вы такой, чего хотите, на основании чего просите доступ к делу. То же самое правило верно и для запроса по электронной почте.

Нужно ли платить за предоставление архивных сведений о репрессированных?

Всю информацию, касающуюся людей, пострадавших от советских репрессий, архивы предоставляют бесплатно.

Сколько ждать ответа на запрос?

Любой ответ на запрос обязательно придет – в течение одного-двух месяцев.

Может случиться и такое, что в нем будет содержаться указание, что ваш запрос переадресован в архив другого ведомства. Но такая услуга зависит во многом от ответственности работников архива, куда вы обратились изначально.

Почему могут отказать в предоставлении информации?

Основная причина отказа – сведений о репрессированном нет.

Отказ могут мотивировать и тем, что в деле содержатся сведения государственной важности, составляющие государственную тайну, например, если репрессированный был высокопоставленным лицом.

Что разрешат увидеть в деле репрессированного?

Фото с сайта liter.kz

В следственном деле репрессированного, как правило, содержатся формуляр заключенного, ордера на арест, обыск, протоколы допросов. И прямым родственникам (детям, внукам, правнукам) разрешают увидеть почти все или сделать копию, если они предоставят документы, подтверждающие свое родство.

Но в большинстве случаев не дают доступа к протоколам допросов свидетелей или доносам, которые могут хранится в деле, ссылаясь на закон о персональных данных, принятый в 2006 году.

Когда в 1990-х годах дела выдавались практически в открытую, бывали случаи мести – репрессированный или его родственники вредили родственникам донесшего или ему самому.

Как добиться доступа к делу репрессированного в случае отказа?

Отказ увидеть часть дела репрессированного, связанный с законом о персональных данных, можно обжаловать, обратившись к руководству ФСБ, МВД, ФСИН по субъекту РФ или в суд, но дело это малоперспективное. Хотя можно сослаться на то, что почти все репрессированные, свидетели по их делу, доносчики уже мертвы, а закон о персональных данных на мертвых не распространяется.

В чем поможет архивная справка?

В ответ на запрос архив может прислать архивную справку по делу репрессированного. В ней будет содержаться основная информация о человеке, сведения о статье, по которой он был осужден, сроке, приговоре.

Архивная справка – официальный документ, который дает возможность ближайшим родственникам репрессированного (детям) получить социальные льготы (если репрессированный был реабилитирован).

Кроме того, опираясь на данные архивной справки, можно просить о том, чтобы получить доступ к архивному делу репрессированного лично или получить копии архивных материалов по почте.

Что такое реабилитация?

Реабилитация – признание того, что человек был привлечен к ответственности, подвергся аресту, ссылке, расстрелу незаконно. Обычно решение об реабилитации принимает суд, пересмотрев решения органов, на основании которых человек подвергся уголовному преследованию, репрессии.

Что делать, если ваш репрессированный родственник не реабилитирован?

Нужно написать заявление в прокуратуру региона (в которых есть отделы по репрессированным), опираясь на сведения о наличии факта репрессий. Прокуратура обратится в суд.

В суд можно обратиться и самостоятельно – прямому родственнику репрессированного или адвокату по поручению родственника. В суде дело пересмотрят и вынесут вердикт.

Отказ в реабилитации возможен, если суд сочтет наказание для осужденного когда-то человека правомерным.

За помощь в подготовке статьи редакция благодарит библиографа и историка литературы Александра Соболева, члена комиссии по канонизации подвижников благочестия Саратовской митрополии священника Максима Плякина, московского адвоката Андрея Гривцова и старшего научного сотрудника Музея истории ГУЛАГа Татьяну Полянскую.

Читайте также: