Ребенок как субъект права на социальное обеспечение

Обновлено: 02.07.2024

Статья посвящена вопросам правосубъектности ребенка, их регулированию в российском законодательстве, в частности в Семейном кодексе РФ, Гражданском процессуальном кодекса РФ, постановления Пленума верховного Суда РФ. Особое внимание отводится вопросу способности ребенка быть субъектом международного права и постановлениям Европейского Суда по правам человека, призванным компенсировать неполную правосубъектность ребенка. Делается вывод в необходимости корректировки российского законодательсва с целью приблизить эффективность защиты ребенка к уровню, соответствующему европейским стандартам

Ключевые слова: правосубъектность, Европейский Суд, Семейный кодекс, права ребенка

Несмотря на закрепление в Семейном кодексе Российской Федерации отдельной главы о правах ребенка, российские ученые и практики выражают сомнения в его способности осуществлять свои права в силу недостаточной зрелости – мнение о том, что ребенок не в состоянии и не должен участвовать в судебных и административных разбирательствах в качестве самостоятельно субъекта достаточно распространено3.

Действующее законодательство России наделяет несовершеннолетних граждан дифференцированной правосубъектностью.4 Законодатель ограничивает право ребенка обратиться за защитой своих прав в судебные органы определенным кругом правоотношений и условием достижения определенного возраста (ст. 56 Семейного кодекса РФ).

При этом, хотя законодатель предусмотрел право ребенка на выражение мнения, в том числе в ходе любого судебного или административного разбирательства (ст. 57 СК РФ), его учет обязателен лишь в ограниченном числе случаев (статьи 59, 72, 132, 134, 136,

143, 145 СК РФ). В остальных ситуациях суды не обязаны привлекать к участию в деле, а также учитывать мнение ребенка.

Российское процессуальное законодательство (ст. 37 ГПК РФ) предусматривает обязательство суда привлекать к участию в процессе детей в возрасте 14-17 лет (Исключением из этого правила являются случаи, когда несовершеннолетний признан полностью дееспособным до достижения совершеннолетия при эмансипации (ст.27 ГК РФ) или при вступлении в брак (п.2 ст.21 ГК РФ)). Дети в возрасте до 14 дети могут быть привлечены судом к участию в деле, однако делать этого судья не обязан. При этом, кодекс не содержит какого бы то ни было положения, закрепляющего процессуальный статус ребенка. Отсутствие такого положения в законе делает обязательство суда привлекать ребенка к участию в процессе и право ребенка на справедливое судебное разбирательство иллюзорным. На практике суды отказываются принимать жалобы и заявления от несовершеннолетних, ссылаясь на отсутствие соответствующих полномочий.

Таким образом, несмотря на закрепление в российском законодательстве положения о том, что несовершеннолетний обладает определенной правосубъектностью, на практике он не может самостоятельно реализовывать свои права, в том числе, право на защиту в судебном порядке.

И уже совсем недавно Верховный суд РФ в «Обзоре практики разрешения судами споров, связанных с воспитанием детей (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 20.07.2011)7 указал на обязанность судов неукоснительно соблюдать требования ст. 12 Конвенции о правах ребенка и ст. 57 СК РФ о праве ребенка выражать свое мнение по вопросу, затрагивающему его интересы, не допуская случаев вынесения решений без выяснения и учета мнения детей, достигших возраста десяти лет, а также случаев восстановления в родительских правах родителя, лишенного родительских прав, без согласия детей, достигших возраста десяти лет.

Таким образом, очевидна попытка Верховного Суда России скорректировать практику применения норм права по рассматриваемому вопросу в соответствии с международными стандартами в этой области.

Необходимо отметить, что ограничение процессуальных прав ребенка per se никоим образом не противоречит положениям Семейного кодекса РФ и международным нормам в области защиты прав ребенка. Частичная дееспособность является сутью концепции

5 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, 1998 г., N 7
6 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, июнь 2006 г., N 6 7 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, июль 2012 г., N 7

Интересен вопрос: обладая ограниченной правосубъектностью в национальном праве, может ли ребенок быть субъектом международного права?

Несмотря на то, что Европейская Конвенция о защите прав и основных свобод человек (Европейская Конвенция)11 отдельно не выделяет ребенка в качестве специального субъекта прав, и сама Конвенция, и решения Суда говорят о том, что ребенок, не смотря на специфику его правосубъектности, обладает в полном объеме всеми теми же правами, что и взрослый человек. Отмечается, что в тексте не делается различий между мужчинами и женщинами, гражданами и иностранцами, взрослыми и детьми.12 Акцент на этом делается, в первую очередь, в целях усиления положения о (пусть неполной) правосубъектности несовершеннолетнего. По сути, единственное требование к такому лицу – являться жертвой нарушения права, предусмотренного Конвенцией (ratione personae). Следовательно, в Европейский суд может обратиться и ребенок, несмотря на свою ограниченную правоспособность.

Не смотря на тот факт, что жалоб, поданных непосредственно самими детьми, или в интересах детей, пропорционально не так много13, они, тем не менее, зачастую становятся основанием для вынесения Судом принципиально важных решений и используются впоследствии в качестве прецедента по широкому кругу дел и могут стать основанием значимых изменений в законодательстве страны. Рассмотрим несколько таких дел.

В знаковом деле A vs the United Kingdom14 в Европейский Суд обратился сам ребенок (Следует, однако, отметить, что в дальнейшем ребенка представляли профессиональные юристы.). Рассматривая его Суд впервые коснулся вопроса телесного наказания ребенка родителями. Заявитель 13-ти лет (на момент подачи жалобы),

8 O’Donnell, Daniel. (2009) “The Right of Children to be Heard: Children’s right to have their views taken into account and to participate in legal and administrative proceedings”. P.2
9 M.Henaghan, What Does a Child’s Right to Be Heard in Legal Proceedings Really Mean? ABA Custody Standards Do Not Go Far Enough. Family Law Quarterly, 2008, Vol. 42, Iss. 1. P. 118
10 Левин, Д. Б. Актуальные проблемы теории международного права. М., 1974. С. 39.
11 СЗ РФ 1998. No 14. Ст.1514.
12 Françoise Tulkens. The European Convention on human rights and children’s rights.// International justice for children / Council of Europe publishing, 2008. P.18
13 Isabelle Berro-Lefèvre. Improving children’s access to the European Court of Human Rights // International justice for children / Council of Europe publishing, 2008. P.70.
14 Решение ЕСПЧ от 23 сентября 1998 года

Еще одно известное — Assenov and others vs Bulgaria16 (дело касалось плохого обращения со стороны полиции под арестом). В нем одному из заявителей было 14 лет, когда его арестовали и поместили под стражу. Рассматривая дело, Европейский суд установил, что на основании представленных доказательств невозможно установить, было ли в действительности к заявителю применено плохое обращение. Интересно, что именно в этом деле Суд впервые установил процедурное нарушение статьи 3 (запрещение пыток), отметив что в случае жалоб заключенного на обращение в нарушении статьи 3 должно быть проведено эффективное расследование. Один из важнейших прецедентов, таким образом, появился именно благодаря определенному возрасту заявителя. Учитывая его уязвимость и повышенные сложности, связанные с получением ребенком доказательств плохого обращения, Суд счел возможным наложить на государство дополнительные обязательства по расследованию дела.

Правило о том, что в силу специфического статуса ребенка и вытекающих из этого ограничений в процессуальной дееспособности, его интересы в суде могут представлять иные лица верно как для внутреннего законодательства России, так и для Европейского Суда. И здесь также имеется ряд интересмных постановлений Европейского Суда.

Так, в Так, в деле Scozzari and Giunta vs Italy17 был поставлен вопрос о том, может ли представлять интересы ребенка мать, лишенная родительских прав.

В соответствии с российским семейным законодательством (ст. 64, 71, 73, 145, 148 СК РФ), мать, лишенная родительских прав, или ограниченная в родительских прав, не имеет право представлять интересы ребенка. Законодательство Италии решает этот вопрос аналогично. В связи с чем в своих предварительных возражениях, поданных в Европейский Суд Правительство Италии заявило, что мать не имеет право представлять интересы детей в связи с тем, что ее родительские права были ограничены, существовал конфликт интересов детей и их матери и, на тот момент, еще не было окончено расследование уголовного дела по обвинению матери в нарушении прав детей.

В ответ на это Европейский Суд, не ограничившись рассмотрением процессуального законодательства, проанализировал суть спора:

«…в принципе лицо, не имеющее полномочий по внутреннему законодательству представлять другое лицо, может, тем не менее, действовать в интересах этого лица перед (Европейским – Н.К) судом. В частности, несовершеннолетние могут обратиться в Суд даже, или, на самом деле – тем более, если их интересы защищаются матерью, находящейся в конфликте с властями и оспаривающей их решения и действия как несоответствующие правам, гарантированным Конвенцией… Суд считает, что при конфликте между кровной матерью и лицом, назначенным властями в качестве опекуна ребенку существует опасность того, что некоторые интересы ребенка не будут представлены вниманию Суда и несовершеннолетний, таким образом, лишится эффективной защиты своих прав.

15 В случаях, если заявитель не хочет раскрывать свою личность он может попросить об этом Суд. В таком случае его имя не будет обозначено в публичных документах. Однако, в своей жалобе в Суд он должен представить о себе полную информацию, включающую и имя (Правило 47 Правил процедуры Суда)
16 Решение ЕСПЧ от 28 октября 1998 года.

17 Решение ЕСПЧ от 13 июля 2000 года

Таким образом, Суд пришел к выводу о том, что в данной ситуации мать является в первую очередь представителем интересов своих детей, и именно необходимость представления их интересов и защиты их прав должным образом позволяет ей подавать от их имени жалобу в Европейский Суд. Такой подход демонстрирует, что ребенок, не имеющий locus standi по национальному праву, может подать жалобу в Европейский суд не имея назначенного в обычном порядке представителя, или представителя ad litem. Тот же подход был использован Судом и в более позднем постановлении по делу Giusto, Bornacin and V. v. Italy19, в котором было отмечено, что следует избегать чересчур ограничительного или чисто технического подхода к представительству интересов детей перед органами Конвенции. Следует принимать во внимание в первую очередь связь между ребенком и его представителями, смысл и цель жалобы и учитывать все возможные конфликты интересов.

Еще одно дело, интересное как с точки зрения подходов Суда к вопросу о компенсации неполной правосубъектности ребенка– дело X and Y vs the Netherlands,20 касавшееся изнасилования психически неполноценной 16-летней девушки в детском доме. Национальный суд отклонил жалобу отца на отказ в возбуждении уголовного дела в связи с тем, что отец, в силу действующего уголовного законодательства, не имел права подавать жалобу на подобное нарушение от имени своей дочери или в ее защиту даже учитывая тот факт, что сама она также не могла подать жалобу в силу своей неполноценности. Согласно положениям процессуального законодательства отец не смог и обжаловать вынесенное судом решение. Европейский суд, исследовав национальные процедурные гарантии обжалования законным представителем (чье право на представительство, per se, не оспаривалось) в ситуациях, когда затронуты права детей, пришел к выводу о нарушении статьи 8 Конвенции вследствие отсутствия эффективной защиты.

Не смотря на то, что данное дело касалось, по сути, права на участие в уголовном судопроизводстве, практика использование этого прецедента показывает, что правовой стандарт, установленный Судом, может быть применен и в случаях отсутствия эффективной процедуры обжалования действий должностных лиц в рамках гражданского судопроизводства. А такой вопрос может возникнуть и при защите прав ребенка, предусмотренных Семейным кодексом РФ.

Интересен вопрос полномочий представителя, назначенного государством для защиты прав детей, разрешенный Европейским судом в определении по жалобе S.P., D.P., and A.T. against the United Kingdom21 (11, 10 и 6 лет, соответственно).

Данное определение интересно для российских ученых и практиков в связи с тем, что Семейный кодекс РФ (ст.64 СК РФ) предусматривает обязанность детьми органов опеки и попечительства назначить представителя для защиты прав и интересов детей в случае обнаружения конфликта интересов между детьми их законными представителями.

Жалоба была подана в Европейский суд английским юристом, назначенным для защиты прав и интересов детей по делу об установлении опеки над ними. В связи с тем, что несмотря на срочность дела и необходимость помещения детей под опеку в скорейшем времени, рассмотрение дела откладывалось, юрист счел необходимым обратиться, в интересах детей, с жалобой в Европейский суд. При рассмотрении дела Правительство Великобритании подняло вопрос о его полномочиях, заявив, что он был нанят исключительно для представления конкретного дела в суде на национальном уровне, и не

18 Параграф 138 решения
19 Определение ЕСПЧ от 15 мая 2007
20 Решение ЕСПЧ от 26 марта 1985 года
21 Жалоба No. 23715/94, постановление ЕСПЧ от 20 мая 1996 года.

имеет полномочий представлять интересы детей по иным делам или в иных инстанциях. Действовавшая во время рассмотрения дела Европейская комиссия22 изучив дело, в первую очередь отметила, что дела о нарушении прав детей требуют особо тщательного рассмотрения, в котором, возможно, не нуждаются дела о нарушении прав взрослых. Исходя из того, что положения Европейской конвенции, будучи призванными защищать права человека должны интерпретироваться и применяться практично и эффективно, Комиссия проанализировала сложившуюся ситуацию, а именно:

— факт отсутствия иного представителя интересов детей (при том, что мать в этом не заинтересована, а власти являются предметом критики по данному делу),

— тот факт что назначенный юрист продолжает в Европейском суде отстаивать именно те интересы детей, что были предметом рассмотрения суда на национальном уровне,

— отсутствие конфликта интересов между назначенным юристом и детьми,

Было сделано заключение, что жалоба поданная юристом является, с точки зрения Конвенции, поданной надлежащим лицом.

При этом Европейский Суд отмечал, что даже если допустить, что младший ребенок (6 лет) не отдавал себе полного отчета в том, какие именно действия необходимо предпринять для защиты своих прав, старшие дети осознанно подписывали доверенность своему представителю.

Данное дело, таким образом, хорошо иллюстрирует реальную способность субъекта, обладающего ограниченной правосубъектностью, своими волевыми фактическими действиями осуществлять эти права и исполнять обязанности, о которой говорил Д. Б.Левин.

Сделанный выше обзор постановлений Европейского суда по проблемам, связанным со специфической правосубъектностью ребенка позволяет заключить, что ЕСПЧ понимая и признавая неполную его правосубъектность стремится, тем не менее, максимально компенсировать эту неполноту, в том числе установлением новых правовых стандартов. Это, в целом, соответствует основному подходу Суда к защите прав человека через обеспечение реальных возможностей защиты. К сожалению, в российском законодательстве отсутствует такой подход. В этом контексте представляется целесообразным рассмотреть возможность изменения российского семейного и процессуального законодательства с тем, чтобы приблизить эффективность защиты ребенка к уровню, соответствующему европейским стандартам. Разработка конкретных изменений законодательства должна стать предметом отдельного, более глубокого исследования в области защиты прав ребенка.

Список использованной литературы:

Алексеева, Т.Н., Беседина, О.А., Болдырева, Н.Н., Григорьева, Г.Ф., Кравчук, Н.В. Участие детей в деятельности по защите своих прав: Межрегиональный тематический доклад.– М.: Институт семьи и воспитания РАО. 2010.
Вельяминов, Г. М. Международная правосубъектность // Сов. ежегодник междунар. права. 1986. М., 1987.

22. Двойственная система защиты прав во исполнение Европейской Конвенции (Комиссия — Суд) была заменена унифицированным институтом постоянно действующего Европейского Суда как единого органа в соответствии с Протоколом No 11 к Конвенции от 11 мая 1994 г

Isabelle Berro-Lefèvre. Improving children’s access to the European Court of Human Rights // International justice for children / Council of Europe publishing, 2008.
M.Henaghan, What Does a Child’s Right to Be Heard in Legal Proceedings Really Mean? ABA Custody Standards Do Not Go Far Enough. Family Law Quarterly, 2008, Vol. 42, Iss. 1. O’Donnell, Daniel. (2009) “The Right of Children to be Heard: Children’s right to have their views taken into account and to participate in legal and administrative proceedings”.

LEGAL PERSONALITY OF A CHILD IN RUSSIAN LEGISLATION AND IN ACCORDANCE WITH STANDARDS OF THE EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS

National Research University “Higher School of Economics”

The article is devoted to the issue of a legal personality of a child, its regulation in the Russian legislation, in particular by the RF Family code, RF Civil procedure code, decisions of the Plenum of the RF Supreme Court. Special emphasis is made on the the issue of the capacity of the child to act as a subject of the international law and the relevant judgments of the European Court of human rights aimed to compensate partial legal personality of a child. The author makes a conclusion on the necessity to amend the Russian legislation to bring the level of child’s rights protection closer to the international standards in the field.

Key words: legal personality, European Court, Family Code, rights of a child.

Читайте также: