Могут ли выступать в качестве источников конституционного права правовой обычай
Обновлено: 19.05.2024
Вот собственно главное, что нужно решить – где гражданские правоотношения, а где публичные правоотношения, и по каким признакам их можно отличить.
Правообладатели музыки – наследники, а не правительство Петербурга, поэтому оно не может передать право на коммерческое использование
В задаче правительство передало права на использование гимна и герба, не имея права это делать по разным причинам. В отношении гимна – потому, что оно не являлось правообладателем. А в отношении герба – потому что герб в принципе не может быть объектом гражданских прав.
Герб не может использоваться в коммерческих целях, потому что он – государственный символ, который не является объектом авторского права. Он в принципе не может быть объектом гражданских прав (см. ГК)Герб не может использоваться не РФ, потому что это однозначная символика (в таком случае доверие к нему как к символу будет подорвано).
Правообладатели музыки – наследники, а не правительство Петербурга, поэтому оно не может передать право на коммерческое использование. Но оно может использовать его в публичных целях, так как это государственный символ, и на это ему не нужно разрешение наследников.
Задача 2. Абелев
В какой суд и с какими требованиями может обратиться Абелев? Каковы особенности конституционных правоотношений по сравнению с административными?
Основная проблема задачи состоит в необходимости разграничить конституционные и гражданские ПО. Нужно понять, применять в данном конкретном случае КоАП или Конституцию. Гражданин Абелев ссылается на то, что Конституция имеет прямое действие и конкретно статью 35 Конституции РФ (Право частной собственности охраняется законом. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения). Но в данном случае имущество не изымается, а лишь право собственности на это имущество ограничивается. Потому Абелев и считает, что действия сотрудников ГИБДД незаконны, так как его право на имущество ограничено. Здесь Абелев может оспорить только саму процедуру эвакуации, если, например, машина была задета или поцарапана, тогда он обращается в суд общей юрисдикции
Если же Абелев не согласен с самой природой процедуры, с тем, что машина вообще может у него изыматься, тогда он ссылается на то, что закон неконституционен. Сотрудники действовали в соответствии с КоАП
Мы не знаем, действовали ли сотрудники ГИБДД в соответствии с КоАП или нет. Но мы знаем, что возможность задержания автотранспортного средства предусмотрена Кодексом РФ об административных правонарушениях
Получается, что, если Абелев с этим не согласен, тогда он должен обращаться уже в КС РФ в связи с несоответствием процедуры эвакуации конституционным основам. Но темнее менее КС РФ не раз говорил в своих постановлениях, что эвакуация не нарушает ст. 35 Конституции РФ, так как это лишь временное ограничение права, а не полное его отчуждение. Здесь нужно сделать вывод о том, что это административные ПО
Почему вообще в этой задаче вообще важно отграничить одни правоотношения от других, с учетом тех вопросов, которые ставит Абелев, требований, которые он предъявляет? Почему важно административное регулирование отграничить о конституционно-правового?
Потому что в связи с этим он будет решать, какие именно действия ему дальше предпринимать и в какой суд обращаться. Это определит, под какую именно юрисдикцию попадают эти отношения.
Конституционные и административные ПО отличаются по субъектам и по предмету, в связи с которым они возникают. Субъект конституционных ПО – государство в целом, а административных – гос.органы. В данном случае Абелев вступил в отношения не с государством, а с органами ГИБДД. Более того, объект конституционного права – конституционные ценности, права личности, административного же – безопасность и порядок дорожного движения (в данном случае). Поэтому мы делаем вывод о том, что тут мы рассматриваем отношения, регулирующиеся административным правом.
Нам важно понять, чем именно недоволен Абелев . Он считает, что действия сотрудников ГИБДД были неправомерными (не соответствовали КоАП), тогда это административные ПО и, за защитой своего нарушенного права Абелев должен обращаться в суд общей юрисдикции. Или Абелев убежден, что сотрудники ГИБДД действовали в соответствии с законом, но сам этот закон, регулирующий их действия, не соответствует конституции. Тогда это уже конституционные ПО, нужно обращаться в конституционный суд. Но сам обратиться в КС он не может
Если резюмировать все сказанное, то получается, что проблема задачи действительно в том, чтобы отграничить одни ПО от других. У нас есть Абелев, который говорит, что к тем ПО, участником которых он оказался (где с одной стороны участвует он, а с другой стороны органы ГИБДД), должны применяться нормы Конституции РФ. Мы перед собой ставим задачу определить природу отношений, в которых участвует Абелев.
Мы видим гражданина и представителей ГИБДД. Исходим мы из того, что это отношения связанные с осуществлением власти, а скорее даже осуществлением управления.
Конституционные ПО предполагают либо взаимодействие между государством и гражданами в связи с реализацией властных полномочий и установлений, либо взаимодействие между высшими органами власти по вопросам об организационном оформлении этой системы. Здесь у нас несколько иная ситуация: управление и управленческие функции. Соответственно, разрешение вопросов безопасности дорожного движения. На конституционные ПО не похоже.
Также важен и субъектный состав конституционных ПО. Абелев – гражданин. В конституционных ПО могут участвовать граждане?
Но дело тут в другой, противоположной стороне. В конституционных ПО на противоположной стороне по отношению к гражданину может оказаться какой-то публично-правовой субъект: муниципальное образование, субъект РФ и РФ в целом. Может ли идти речь каком-либо конкретном органе власти? Для КП, наверное, нет.
Уже по субъектному составу мы можем предположить, что в случае с Абелевым это не конституционные ПО. Мы видим пред собой гражданина, видим и должностное лицо. Это публичные ПО, все субъекты изначально находятся в неравном положении. Однако здесь есть и отличие. Очень яркое отличие – субъектный состав. Конституционные ПО действительно по своей сути являются достаточно общими: в том смысле, что там могут быть выделены субъекты, но конкретный перечень их прав и обязанностей не закреплен. Соответственно, это могут быть отношения состояния (напр., гражданства – ему соответствует широкий набор прав и обязанностей).
В административном же праве все достаточно четко определено: есть конкретные субъекты и узкий перечень прав и обязанностей каждого из них. В этом отношении эти ПО достаточно конкретны.
Здесь мы перед собой это и видим. Такой набор – определенный субъектный состав и конкретные ПО – дает нам достаточные основания полагать, что это именно административные ПО. К ним применяются нормы вполне определенной отраслевой принадлежности, в качестве источника которых мы принимаем законы и подзаконные правовые акты, уточняющие содержание законов.
Абелев говорит, что действия сотрудников ГИБДД были неправомерны. Есть некая мера поведения, при соответствии которой поведение можно считать правильным, правовым (соответствующим праву). Абелев считает, что этой мерой, эталоном должного поведения для сотрудников ГИБДД в данном случае должна быть Конституция РФ (ст. 35). Но конституция не предполагает никаких моделей поведения для сотрудников ГИБДД . Полномочия сотрудников ГИБДД определяются, в первую очередь, законом. Значит, чтобы оценить то, были ли их действия правомерны, мы обращаемся к закону, который предписывает, что именно они могут и должны делать.
Если Абелев считает, что при задержании его автотранспортного средства было сделано что-то противоправное (неправомерное), он может потребовать, чтобы уполномоченный субъект сопоставил действия сотрудников ГИБДД с законом.
Почему еще важно разграничить конституционные и административные ПО? Потому, что разным ПО соответствуют разные способы защиты нарушенного права. К тому же, способы защиты нарушенного права – тоже признак, позволяющий отличить одни ПО от других.
Если Абелев считает, что действиями нарушены его права, он может обратиться за их защитой (либо в административном порядке, либо в суд).
Применительно к суду. Абелев может обратиться в суд общей юрисдикции, который и будет решать были действия сотрудников ГИБДД правомерными или они были противоправными, незаконными. В последнем случае суд констатирует правоту Абелева или правоту уполномоченных лиц. Это будет спор именно этих двух субъектов.
С другой стороны, мы знаем, что Абелев прибывает и в неких общих ПО непосредственно с государством. В этом смысле мы видим явное наличие признаков и конституционных ПО (по субъектному составу и отношениям между субъектами).
Конституция – акт, адресованный, прежде всего, государству. Если воспринимать ее упрощенно, то это совокупность правил поведения, мерило возможного и должного для государства.
Для граждан действует общеразрешительный принцип правового регулирования (разрешено все, что прямо не запрещено). Для государства и властей все иначе: им разрешено только то, что прямо разрешено. Конституция общим образом прописывает то, что разрешено публичной власти, что публичная власть может делать, все остальное делать она уже не имеет никакой возможности.
Абелев может полагать, что его права нарушены не действиями сотрудников ГИБДД , а самим законом, который допускает возможность подобного задержания автотранспортного средства. Сам закон, таким образом, вступает в противоречие с конституционными положениями; в такой ситуации государство вышло за рамки, которые ему очерчивает конституция. Это уже другой вид ПО, другой характер предполагаемого нарушения прав, следовательно, в такой ситуации должен быть избран иной способ защиты нарушенного права – обращение в КС РФ по вопросу о соответствии закона Конституции РФ. В КС в таком случае спорить будут гражданин и государство (представители ГИБДД в суд не пойдут – они не участники конституционных ПО). Тогда с одной стороны будет выступать гражданин, с другой – представители публичной власти, в той ее части, которая приняла оспариваемый акт.
1. Не нужно оценивать то, были ли действия Абелева законны/незаконны, подлежит гражданин административной ответственности или нет
3. Нужно иметь в виду, что граждане не могут обращаться в КС РФ напрямую. Обращению гражданина в КС предшествует соблюдение ряда формальностей.
Право обращения в порядке абстрактного нормоконтроля не предоставляется. Граждане могут обращаться в КС только в рамках конкретного нормоконтроля, т.е. случая, когда оценка конституционности нормы производится в связи с тем, что норма применена в конкретном деле с участием гражданина. Последний сначала претерпевает на себе действие нормы, понимает, что при этом нарушаются его права и только после всего этого идет в КС и там ставит вопрос о конституционности нормы.
Задача 3.Правовой обычай и решения КС
Постановлением Государственной Думы РФ о внесении изменений в Регламент было установлено, что в случае отсутствия в зале заседаний необходимого числа депутатов для обеспечения кворума возможность начала заседания определяется в соответствии со сложившимся обычаем. Некоторые депутаты выступили против принятия этого Постановления, указывая на правовую позицию Конституционного Суда РФ, выраженную в п. 13 мотивировочной части Постановления от 20 июля 1999 г. №12-П. Однако большинство депутатов, утверждая, что правовой обычай может считаться источником конституционного права, а решение Конституционного Суда — нет, проголосовали за проект Постановления.
Могут ли выступать в качестве источников конституционного права правовой обычай, решения Конституционного Суда РФ и акты палат федерального парламента, и каковы их особенности?
Обычай должен иметь длительное применение, и он должен допускаться к такому применению самим государством. Если государство допускает применение такой практики, оно длительно и всеми признается, то она может служить источником права.
Начнем с того, что нет никаких формальных правил, которые бы устанавливали какую-либо иерархию источников права. Применительно к НПА такая иерархия есть, но для источников это не применимо. Поэтому всегда проблема – сопоставить различные источники по их значимости (обычай – акты палат ФС – Постановления КС РФ).
1. Начнем с конца. Акты палат Федерального собрания являются источниками КП? Да, в тех случаях, когда они содержат конституционные нормы
Палаты принимают акты для реализации своих полномочий. Большинство правовых актов палат Федерального собрания не являются нормативными, так как норм права в них нет. Но есть и исключения. Существуют акты палат Федерального собрания, в которых нормы права при желании можно отыскать. Самый яркий пример – регламент ГД и регламент СФ. Это, казалось бы, внутренний акт, но на сегодняшний день в этих актах содержатся нормы, которые по своему действию выходят за пределы палаты. Этот акт мы можем считать источником КП.
Применение обычая в качестве источника права должно быть санкционировано законом. Что значит санкционировать обычай? Обычай – правило поведения, сложившееся в результате многократного повторения одних и тех же действий на практике. Субъекты - участники ПО, регулируемых обычаем, сами считают необходимым это правило использовать.
Обычай – сложившееся в практике правило поведения, которому субъекты следуют потому, что считают, что обязаны это делать. Правовой обычай – это обычай, применение которого санкционировано государством, т.е. государство признает обычай в качестве источника права. Как это происходит на практике. В каком-то правовом акте должно появиться указание на применение обычая в какой-то конкретной ситуации, т.е. текстуально он никак не прописывается, а просто дается отсылка к нему (иначе это был бы уже не обычай, а вполне конкретная правовая норма).
3. Про Постановления КС РФ. Решения КС РФ – это источники права? Зависит ли это от природы такого решения и истолкования этой природы как позволяющей отнести решения КС к источникам права.
Это очень спорный вопрос. Если воспринимать решения Кс как источника КП, то это можно считать негативным правотворчеством, т.к. решения КС обычно отменяют какую-либо норму. С другой стороны решения можно не считать источниками Кп, так как они являются толкованием норм, а не их созданием.
Да, обычно говорят о КС как негативном законодателе. Но я думаю, можно ли говорить о негативном правотворчестве не в смысле создания, а вследствие упразднения правовой нормы, рассматривая это как влияние на состояние правового массива.. Но если вам так на лекциях говорят, почему бы нет.
Парадокс состоит в том, что в законе Кс не наделен правом нормотворчества. Это правоприменительный орган. Но вместе с тем, невозможность обжалования, обязательность исполнения решений КС делает их прецедентами толкования правовых норм и таким образом можно считать, что решения КС являются источниками права.
Если мы говорим о странах с устойчивой традицией конституционного правосудия, где давно существуют решения КС и они достаточно авторитетны, то там, естественно, считается, что да, это источник права.
Наша конституционная юстиция гораздо моложе, хотя она и во многом списана с немецкого образца. Поэтому здесь еще не сформировалось столь четкого и однозначного вывода о том, считать ли решения КС источником права. Более того, наверное, положительный ответ на данный вопрос осложняется нашим позитивистским прошлым, когда право рассматривалось как закон, а закон как право. Есть сторонники точки зрения, в соответствии с которой решения КС стоит рассматривать как источники права, в т.ч. и благодаря тому, что КС нередко выступает как конституционный законодатель, влияя на состав правовых норм, убирая из него некоторые предписания, лишая их юр. силы. Более того, КС не просто признает норму конституционной или неконституционной; он истолковывает норму закона, указывая как нужно эту норму применять, чтобы в этом применении норма не расходилась с конституционными требованиями.
КС в своих решениях говорит, что его решения принципиально отличаются от решений всех других судов тем, что 1) они действуют на всей территории РФ (а не на стороны по конкретному делу). Решение КС 2) не ограничены по своему действию во времени,
3) не требуют подтверждения их состоятельности другими органами или должностными лицами и в этом смысле у них действительно есть свойства, приближающие их к НПА.
Можно встать на позицию, отрицающую отнесение решений Кс к самостоятельным источникам права, но при этом говорить о том, что, несмотря на то, что сами по себе они не источник, не отменяет их обязательности. В декабре 2016 года даже появилась специальная констатация в правовых нормах, в соответствии с которой и отдельные правовые позиции КС, выраженные в его решениях, стали носить обязательный характер.
Возвращаясь к условиям задачи: мы с вами обсудили эти три правовых явления в отдельности, между двумя из них есть противоречие. Между постановлением КС и обычаем. В регламент ГД по условию задачи депутаты хотят внести в отсылку, согласно которой в случае определения кворума нужно будет руководствоваться обычаем (не важно, сколько депутатов реально присутствует на заседании; важно, сколько отдано голосов).
С одной стороны правовой обычай (санкционированный в регламенте), с другой – решение КС, в котором предусмотрено прямо противоположное. Что выбрать?
Мне кажется, в идеале стоит прислушаться к мнению КС, так как впоследствии он сможет признать принятые на таких заседаниях решения неконституционными.
Здесь, на самом деле, какой-либо однозначный вариант предложить сложно, поскольку формально разные источники права в РФ не сведены в единую иерархию. Иногда в литературе можно встретить такое мнение, согласно которому обычай имеет силу, сопоставимую с силой акта, которым он санкционируется. В таком случае, можно сказать, что правовой обычай в нашей ситуации находится где-то на уровне постановления палаты ФС (если пытаться разные по природе источники свести с иерархией НПА).
Что касается решений КС: кто-то говорит, что они сопоставимы по силе с самой конституцией. Поэтому, наверное, правы в данной ситуации те, кто говорит, что решением КС пренебрегать не стоит.
Читайте также: