Кому подчиняется федеральная нотариальная палата
Обновлено: 25.06.2024
Личность и документы
Пренебрегая обычным журналистским каноном, я не буду делать вид, что был мало знаком с убитым. Более того, некоторые из моих выводов будут опираться на мои же собственные свидетельства, каковые, если это потребуется, я готов дать также на следствии и в суде. Так, зная Тихенко лет пять, я уверен, что он не мог стать жертвой каких-то собственных криминальных комбинаций: ему очень нравилось - по крайней мере ко времени нашего знакомства - хорошо выглядеть, иметь классную репутацию, и он бы не согласился разменять ее даже на очень большие деньги.
Другой особенностью Тихенко было редкое сочетание двух качеств: душа компании, матерщинник и хохотун, бродяга, искатель приключений и транжир, любивший заражать своим весельем и за свой же счет всех окружающих, он был занудой и педантом во всем, что касалось документов, - нотариус до мозга костей. Второе качество, в отличие от первого, мы сможем оценить теперь, читая документы, которые, возможно, прольют некоторый свет на причины смерти этого жизнелюба. Кто бы сейчас ни пытался представить внутренние конфликты в нотариате как чисто рабочие, не выходящие за рамки теоретических дискуссий, это уже не удастся сделать: все слова всех участников занесены в протоколы, которые подшиты, пронумерованы и скреплены красными блямбами нотариальных печатей. В частности, важнейшим документом, где схвачена кульминация конфликта, является "Протокол N 1 общего собрания нотариусов г. Москвы от 15 февраля 1999 года" - его копию я нашел под более поздними бумагами у себя в столе, когда сразу после убийства сел сочинять что-то вроде некролога.
Анатолий Иванович часто просил меня написать про ту или иную проблему нотариата, отстоять ту или иную точку зрения. Послушав его и полистав из вежливости бумаги, я старался объяснить - чаще безуспешно, так как сам он просто светился, когда говорил о нотариате, - что обычному читателю все эти нюансы и интриги будут просто скучны. Ну, теперь-то скучно не будет, если в жанре "документальный детектив".
К старому протоколу собрания 99-го года мы еще будем возвращаться, а пока процитируем лишь слова самого Тихенко, выступавшего с репликой: "Мне здесь сказали, что я, оказывается, являюсь самым большим инициатором развала нотариата, что я нахожусь по каким-то другим баррикадам. Моя баррикада одна - закон. Мне неоднократно передавали угрозы. Геннадий Григорьевич (Черемных - в тот момент председатель Московской городской нотариальной палаты. - Ред.) это делал систематически. От Виктора Сергеевича (Репин, экс-президент Федеральной нотариальной палаты. - Ред.), нотариуса Орлова, Ралько, Евдасина. Ребята, не надо меня пугать. ".
Но "ребята" продолжали пугать: за несколько месяцев до убийства трое парней спортивного вида вызвали из офиса сотрудника охраны нотариальной палаты и, показав фотографию Тихенко, просили предупредить, что "у этого с бородой могут быть неприятности". К тому моменту (осень 2000 года) упомянутый Евдасин был под следствием по делу о мошенничествах с квартирами (дело краем коснулось и Ралько).
Упомянутого нотариуса Орлова, наверное, придется теперь лишить лицензии: мы провели журналистский "следственный эксперимент", в ходе которого помогавшая мне юрист Галина Енютина в один и тот же день по двум разным адресам заверила один и тот же документ абсолютно идентичными печатями нотариуса Орлова (см. факсимиле). Теоретически это было бы возможно лишь в случае, если бы поставивший печать нотариус сел в машину и погнался за Енютиной до другой конторы.
О Репине и его взаимоотношениях с Тихенко мы будем говорить более подробно, а пока процитируем лишь еще один документ: это записка Тихенко, которую он несколькими неделями раньше написал, видимо, для памяти, а жена Галя обнаружила ее в кармане пиджака, висевшего в шкафу. По карманам мужа Галя полезла в ту ночь, когда в дверь позвонил сотрудник милиции и попросил спуститься вниз, чтобы опознать труп в подъезде. Анатолий Иванович как будто и здесь остался верен себе в своем педантизме, записка же, в частности, гласит:
"Просьбы Репина В. С.
1. Уйти в отставку с поста президента ФНП.
2. Будут устроены гонения для ФНП и Тихенко и от налоговой полиции.
.
6. Ралько В. В. имеет связь с преступным сообществом и мы может быть заказаны. " (пунктуация оригинала, см. также факсимиле).
Еще раз оговоримся, что ни эта записка, выполненная рукой убитого, ни протоколы собраний ФНП и Московской городской нотариальной палаты сами по себе не доказывают, что люди, с которыми Тихенко вступил в борьбу, причастны к его убийству. Но они доказывают, во всяком случае, что такой конфликт, и весьма острый, имел место. Чтобы понять его суть, нам придется совершить экскурс в новейшую историю российского нотариата.
"Возродившийся нотариат" и его повивальные "бабки"
Жили-были государственные нотариусы, бедные чиновники и в массе своей скучные неудачники. Советские граждане большой собственностью не владели и, если не считать завещаний и покупки дачи на шести сотках, никаких таких сделок не совершали. Зарплата у нотариусов была маленькая, взятки они тоже брали маленькие - за оформление без очереди доверенностей на машины. Но соприкосновение с рынком, вызвав такую же реакцию, как и в любой другой чиновной среде, за несколько лет преобразило их - по крайней мере внешне.
Идея "приватизации" нотариата основывалась на обещании будущих частнопрактикующих нотариусов снять с государства заботы о содержании нотариальных контор и ответственность за удостоверяемые сделки. В обмен на это то, что прежде называлось пошлиной и шло в доход государства, отныне переименовывалось в тариф и шло в карман нотариусу. Из этого кармана частный нотариус, впрочем, обещал не только платить налоги, но и содержать оборудованный офис, аппарат помощников, страховать сделки, чтобы в случае ошибки отвечать за них перед гражданами своим имуществом.
Начальником соответствующего отдела Министерства юстиции РСФСР в то время работал Виктор Репин - в беседе со мной незадолго до публикации он утверждал, что идея создания (или воссоздания) в России частного нотариата принадлежала именно ему. Но эту довольно простую идею надо было еще прописать в виде законопроекта (к чему приложил руку старший специалист того же отдела Анатолий Тихенко), а главное, - продавить проект в Верховном Cовете. Эту задачу решал замминистра юстиции Геннадий Черемных. Пятеро бывших чиновников Минюста и стали первыми частнопрактикующими нотариусами сразу же после того, как 11 февраля 1993 года Верховный Совет РСФСР утвердил Основы законодательства Российской Федерации о нотариате.
Всем государственным нотариусам было также предложено переходить на частную практику, но бывшие советские клерки отнеслись к этому настороженно: в 1993 году такое желание выразили лишь несколько человек, которые вместе с бывшими чиновниками Минюста образовали Московскую городскую нотариальную палату - ее, а затем и Федеральную нотариальную палату, куда вошли представители регионов, возглавил Репин. Повальный переход "госов" в "частники" можно отнести к 1994 году, когда в Москве в госнотариате вместо трехсот пятидесяти осталось 9 нотариусов (двое были в декретном отпуске, а семь не имели высшего юридического образования).
О доходах частных нотариусов уже в то время ходили легенды. Наша попытка найти ответ на вопрос об их среднем заработке не увенчалась успехом. Обычный тариф составляет полтора процента от суммы сделки, но разброс может быть очень велик - все зависит от клиентуры. Самый высокий доход имеют нотариусы, которые предпочитают не рекламировать свои офисы для людей "с улицы", но дружат с риэлтерами и руководителями строительных фирм, а, возможно, как раз ими и "продвигаются" в нотариат в обход общего порядка: чтобы не делить сверхдоходы с "чужими".
Такой "полулегальный", не афиширующий себя нотариус экономит на офисе, а налоги с отдельных наиболее крупных сделок может и не платить. Не называя из щепетильности имен, Тихенко рассказывал (я сам краем уха слышал этот разговор), что однажды за границей в ответ на сетования о низких доходах некоторых нотариусов ему показали документ (скорее всего - договор залога), по которому только сумма тарифа составляла 1,5 миллиона долларов. Следов уплаченных с этого тарифа налогов (минимум полмиллиона долларов), однако, обнаружить так и не удалось.
Этап второй: палата Э 2
Криминальная линия в развитии нотариата
Криминализация нотариата началась еще до того, как Верховный Совет в 1993 году перевел его на частные рельсы: в конце 80-х, в эпоху кооперативов, при государственных нотариальных конторах возникли некие частные фирмы, которые, пользуясь близостью к нотариусам, занимались оказанием гражданам принудительных по сути юридических услуг. Затем эти фирмы, чья история может быть отслежена вплоть до сегодняшнего дня, по некоторым сведениям, стали посредничать при оказании нотариусами услуг заведомо криминального характера и выполнять также функции "крыш".
Здесь важно подчеркнуть, что вовсе не замена государственных форм организации нотариата частными (хотя такая замена, следуя общей тенденции российских перемен, свершилась не без корысти, не без некой задней мысли и "номенклатурным" путем) стала главным фактором криминализации нотариата. Большинство частнопрактикующих нотариусов в Москве работает "по-белому" и больше всего боится оказаться случайно втянутыми в какую-нибудь историю, связанную с милицией. Но общие криминальные тенденции, действующие тем сильнее, чем большие суммы денег вращаются в той или иной сфере, не могли не коснуться нотариата так же, как и других государственных и общественных институтов в "переходной" России. Плох не "рынок", одним из нормальных проявлений которого является частный нотариат, плоха коррупция, которая, сдается нам, имела место в процессе назначения на должности нотариусов, в особенности "второй волны".
Органы юстиции, на словах ратующие за государственный нотариат или, по крайней мере, за строгий государственный контроль за частным нотариатом, сами же и расплодили в Москве минимум двести частных нотариусов. Среди них во "второй волне" оказались чьи-то жены и дети, два последовательно сменивших друг друга уже после 1993 года начальника "нотариального" отдела Министерства юстиции, а также не менее десятка нотариусов, которых теперь никто - ни управление юстиции, ни палата, не говоря уж о гражданах, имевших неосторожность заверить у них документы, - уже просто не может найти.
Проверки, которые под руководством Шарафетдинова стала проводить Московская палата, равномерно охватывали всех нотариусов, однако самые сомнительные результаты все же тоже показывала "вторая волна". Именно эти нотариусы чаще других прятались и не пускали проверяющих в офисы, у них находились неучтенные реестры, отчего-то часто случались пожары и другие стихийные бедствия. Неучтенный реестр, как и всякая "черная бухгалтерия", заводится для того, чтобы не показывать его проверяющим и в особенности налоговым органам. Здесь укрываются как криминальные сделки, так и те, по которым нотариус не хочет платить налоги: если история с тарифом в 1,5 млн. долларов - правда, то следы ее теряются в таком "левом" реестре.
Под уголовное дело о мошенничествах с квартирами умерших попал нотариус Евдасин - не рядовой член "второй" палаты, а один из ее основателей. По тому же делу прошли и другие активные члены "команды Репина", в том числе Ралько - дело в отношении него прекращено по не реабилитирующим основаниям. Нотариус Ралько вряд ли мог быть профессионально точен, совершая (согласно его собственному отчету) 90 тысяч нотариальных действий в год - по другой версии это возможно лишь при наличии нескольких печатей. Несколько печатей, притом подлинных, номерных (номер высвечивается под специальной лупой), выданных скорее всего Управлением юстиции Москвы, есть у бывшего вице-президента "второй" палаты нотариуса Орлова - это мы, следуя нашей оперативной информации, установили сами.
Заместитель начальника Главного управления юстиции г. Москвы Юрий Вишневский, согласившийся, хотя поначалу и не очень охотно, побеседовать с журналистом, предостерегал против огульных обвинений в адрес столичных нотариусов: фактом является лишь обвинительный приговор по уголовному делу, а дел таких в судах раз-два и обчелся. Но это скорее потому, что кто-то не хочет допустить, чтобы они возбуждались и расследовались, а вовсе не из-за отсутствия оснований для таких дел.
Вот свежий, пока еще неизвестный правоохранительным органам пример, который мы с соавтором дарим управлению юстиции. Жил-был в Волгограде некий молодой человек, имевший в Москве дальнего родственника. Настолько дальнего, что он даже ничего не знал о его смерти. Пока не получил однажды из налоговых органов уведомление о необходимости уплатить налог с продажи его квартиры. Оказалось, что этот родственник в завещании отписал квартиру ему, но один нотариус в Москве, видимо, подделав подпись молодого человека, продал ее какому-то третьему лицу. Фамилии молодого человека и нотариуса мы сообщим прокуратуре. Пока же отметим только, что это нотариус "второй волны", назначенный Управлением юстиции на должность под предлогом наведения порядка в этих самых наследственных делах.
Читайте также: