Какие разновидности усыновления закрепляло право древнего рима

Обновлено: 25.06.2024

§ 76. Отно­ше­ния меж­ду роди­те­ля­ми и детьми

Прин­цип pat­ria po­tes­tas

Так, преж­де все­го, рим­ское пра­во зна­ет толь­ко pat­ria po­tes­tas — толь­ко власть отца, а не роди­те­лей вооб­ще. Мать по с. 466 отно­ше­нию к сво­им детям от того же бра­ка ника­ких роди­тель­ских прав не име­ет — не толь­ко при жиз­ни мужа, но и после его смер­ти. При ста­ром бра­ке cum ma­nu мать, как извест­но, нахо­ди­лась в поло­же­нии сест­ры сво­их детей; после смер­ти мужа семья рас­па­да­лась на новые само­сто­я­тель­ные семьи, по отно­ше­нию к кото­рым мать ника­ких прав вла­сти не при­об­ре­та­ла; она сама дела­лась теперь per­so­na sui juris, но попа­да­ла под опе­ку сво­его бли­жай­ше­го агна­та, чаще все­го сво­его же соб­ст­вен­но­го сына. — При бра­ке без ma­nus, мать не была даже агнат­кой сво­их детей: юриди­че­ски она была для них чужой. Лишь с тече­ни­ем вре­ме­ни, с посте­пен­ным при­зна­ни­ем род­ства когна­ти­че­ско­го, ее отно­ше­ния к детям полу­ча­ют неко­то­рую юриди­че­скую физио­но­мию: мать и дети полу­ча­ют вза­им­ные пра­ва насле­до­ва­ния друг после дру­га. В пери­од импе­рии при­зна­ет­ся затем пра­во на содер­жа­ние (али­мен­ты), а так­же, — по край­ней мере, в извест­ных слу­ча­ях, — и пра­во мате­ри быть опе­кун­шей над сво­и­ми детьми. Но этим все и исчер­пы­ва­ет­ся: каких-либо прав, при­су­щих pat­ria po­tes­tas, напри­мер прав на поль­зо­ва­ние извест­ны­ми иму­ще­ства­ми детей, она не име­ет.

— поло­же­ние детей вне­брач­ных

с. 467 Таким обра­зом, почти вся юриди­че­ская сто­ро­на отно­ше­ний роди­те­лей к детям сво­дит­ся к pat­ria po­tes­tas. Но эта pat­ria po­tes­tas в тече­ние веков весь­ма суще­ст­вен­но изме­ни­ла свое содер­жа­ние.

Древ­ней­шее содер­жа­ние pat­ria po­tes­tas

В древ­ней­шее вре­мя это была, как уже неод­но­крат­но упо­ми­на­лось, абсо­лют­ная власть пат­ри­ар­халь­но­го домо­вла­ды­ки, само­держ­ца в сво­ей семье. Она охва­ты­ва­ла как самую лич­ность детей, так и все их иму­ще­ст­вен­ные при­об­ре­те­ния. В лич­ном отно­ше­нии от воли pa­ter­fa­mi­lias зави­се­ло, преж­де все­го, сохра­нить ли жизнь сво­е­му ново­рож­ден­но­му ребен­ку или нет: он мог даже выбро­сить его. Отец имел, далее, пра­во про­да­вать сво­их детей или в пол­ное раб­ство trans Ti­be­rim, или внут­ри государ­ства in man­ci­pium (jus ven­den­di). Он имел, нако­нец, юриди­че­ски неогра­ни­чен­ное jus vi­tae ac ne­cis 4 . Конеч­но, и здесь фак­ти­че­ское поло­же­ние детей были иное, но юриди­че­ски отец — неогра­ни­чен­ный вла­сте­лин самой лич­но­сти дитя­ти. В иму­ще­ст­вен­ном отно­ше­нии fi­lius fa­mi­lias, как извест­но, есть per­so­na alie­ni juris: он име­ет граж­дан­скую пра­во­спо­соб­ность, но толь­ко не для себя, а для сво­его отца. Все, что он при­об­ре­та­ет, дела­ет­ся eo ip­so соб­ст­вен­но­стью отца; за обя­за­тель­ства же детей отец не отве­ча­ет; толь­ко за делик­ты отец несет нок­саль­ную ответ­ст­вен­ность: он обя­зан или воз­ме­стить при­чи­нен­ный детьми вред, или выдать их потер­пев­ше­му (no­xae de­de­re).

Ее позд­ней­шее ослаб­ле­ние в лич­ном и иму­ще­ст­вен­ном отно­ше­нии

Таков был исто­ри­че­ский отправ­ной пункт; даль­ней­шее раз­ви­тие заклю­ча­ет­ся в посте­пен­ном ослаб­ле­нии этой абсо­лют­ной вла­сти в обо­их направ­ле­ни­ях, как лич­ном, так и иму­ще­ст­вен­ном.

2. В иму­ще­ст­вен­ном отно­ше­нии рост само­сто­я­тель­но­сти детей на пер­вых порах идет теми же путя­ми, какие были отме­че­ны выше по пово­ду рабов. Так же точ­но, как и рабам, отцы часто выде­ля­ли сво­им достиг­шим воз­рас­та детям извест­ное иму­ще­ство для само­сто­я­тель­но­го хозяй­ст­во­ва­ния — pe­cu­lium; точ­но так же дея­тель­ность сыно­вей мог­ла дать при извест­ных усло­ви­ях осно­ва­ние для ответ­ст­вен­но­сти отца (т. н. ac­tio­nes adjec­ti­ciae qua­li­ta­tis: ac­tio de pe­cu­lio, insti­to­ria, exer­ci­to­ria, quod jus­su и de in rem ver­so). Здесь нуж­но повто­рить все то, что было ска­за­но выше о рабах.

Когда с пере­хо­дом к абсо­лют­ной монар­хии все виды государ­ст­вен­ной служ­бы были урав­не­ны, пра­ви­ла о pe­cu­lium castren­se были пере­не­се­ны на иму­ще­ство, при­об­ре­тен­ное сыном на служ­бе граж­дан­ской, на т. н. pe­cu­lium qua­si castren­se. Это pe­cu­lium, как и pe­cu­lium castren­se, состав­ля­ет сво­бод­ное иму­ще­ство сына, по отно­ше­нию к кото­ро­му отец ника­ких прав не име­ет.

— pe­cu­lium bo­na ad­ven­ti­cia

Новый ряд огра­ни­че­ний иму­ще­ст­вен­ной сто­ро­ны pat­ria po­tes­tas открыл указ Кон­стан­ти­на, в силу кото­ро­го все то, что полу­че­но детьми (уже не толь­ко сыном) по наслед­ству от мате­ри (bo­na ma­ter­na), долж­но счи­тать­ся их соб­ст­вен­но­стью, кото­рой отец рас­по­ря­жать­ся не в пра­ве: он сохра­ня­ет толь­ко пра­во пожиз­нен­но­го поль­зо­ва­ния (c. 1 C. 6. 60). Ука­зом импе­ра­то­ра Арка­дия и Гоно­рия (c. 2 C. 6. 60) то же поло­же­ние было рас­про­стра­не­но на bo­na ma­ter­ni ge­ne­ris — на иму­ще­ства, полу­чен­ные от род­ст­вен­ни­ков с мате­рин­ской сто­ро­ны; ука­зом Фео­до­сия и Вален­ти­ни­а­на — на luc­ra nup­tia­lia. Нако­нец, Юсти­ни­ан все эти мно­го­чис­лен­ные исклю­че­ния обоб­щил: отцу при­над­ле­жит толь­ко то, что сын при­об­ре­та­ет ex re pat­ris, то есть опе­ри­руя с иму­ще­ст­вом отца; все же осталь­ное, каким бы обра­зом оно ни доста­лось сыну, состав­ля­ет его соб­ст­вен­ность; отец име­ет лишь пра­во пожиз­нен­но­го поль­зо­ва­ния (§ 1 In. 2. 9). Все такое иму­ще­ство (в него не вхо­дит pe­cu­lium castren­se и qua­si castren­se, кото­рое оста­ет­ся даже вне поль­зо­ва­ния отца) носит назва­ние bo­na ad­ven­ti­cia. Но даже и при этом иму­ще­стве пра­во пожиз­нен­но­го поль­зо­ва­ния может быть исклю­че­но пря­мым поста­нов­ле­ни­ем того, кто это иму­ще­ство сыну пере­да­ет (кто ему дарит или заве­ща­ет); тогда оно назы­ва­ет­ся bo­na ad­ven­ti­cia ir­re­gu­la­ria.

Таким обра­зом, в кон­це раз­ви­тия и в иму­ще­ст­вен­ном отно­ше­нии от ста­рой без­услов­но­сти pat­ria po­tes­tas оста­лась толь­ко ее с. 470 тень в виде пра­ва пожиз­нен­но­го поль­зо­ва­ния отца неко­то­ры­ми вида­ми иму­ществ. Прав­да, и эта тень име­ет боль­шое прак­ти­че­ское зна­че­ние; тем не менее иму­ще­ст­вен­ная само­сто­я­тель­ность детей при­зна­на. Вме­сте с тем, пер­во­на­чаль­ное юриди­че­ское един­ство семьи раз­ру­ше­но: семья теперь с юриди­че­ской сто­ро­ны не един­ство, а союз лиц, из кото­рых каж­дое пред­став­ля­ет само­сто­я­тель­но­го субъ­ек­та прав, могу­ще­го иметь осо­бое иму­ще­ство, высту­пать сто­ро­ною в про­цес­се и заклю­чать юриди­че­ские сдел­ки.

Уста­нов­ле­ние pat­ria po­tes­tas (le­gi­ti­ma­tio, ar­ro­ga­tio, adop­tio)

Уста­нов­ле­ние pat­ria po­tes­tas. Pat­ria po­tes­tas воз­ни­ка­ет, преж­де все­го, есте­ствен­ным обра­зом вслед­ст­вие рож­де­ния ребен­ка в закон­ном бра­ке. По отно­ше­нию к детям неза­кон­ным она может быть уста­нов­ле­на толь­ко путем уза­ко­не­ния 366 le­gi­ti­ma­tio; но эта le­gi­ti­ma­tio появи­лась толь­ко в пери­од абсо­лют­ной монар­хии и толь­ко для li­be­ri na­tu­ra­les. Посте­пен­но воз­ник­ли три спо­со­ба тако­го уза­ко­не­ния: a) Со вре­ме­ни Фео­до­сия и Вален­ти­ни­а­на — le­gi­ti­ma­tio per ob­la­tio­nem cu­riae, уза­ко­не­ние посред­ст­вом пред­став­ле­ния fi­lius na­tu­ra­lis в or­do мест­ных деку­ри­о­нов в свя­зи с наде­ле­ни­ем его извест­ным иму­ще­ст­вен­ным цен­зом (это одна из при­ви­ле­гий, кото­ры­ми пра­ви­тель­ство жела­ло при­влечь к несе­нию тяже­лой в то вре­мя повин­но­сти по заве­до­ва­нию мест­ны­ми дела­ми). b) Со вре­ме­ни импе­ра­то­ра Ана­ста­сия — le­gi­ti­ma­tio per sub­se­quens mat­ri­mo­nium, посред­ст­вом после­дую­ще­го вступ­ле­ния роди­те­лей в закон­ный брак. c) И нако­нец, со вре­ме­ни Юсти­ни­а­на — вооб­ще le­gi­ti­ma­tio per rescrip­tum prin­ci­pis, уза­ко­не­ние посред­ст­вом спе­ци­аль­но­го импе­ра­тор­ско­го ука­за.

По отно­ше­нию к детям чужим воз­мож­но было уста­нов­ле­ние pat­ria po­tes­tas путем усы­нов­ле­ния, кото­рое будет или ar­ro­ga­tio, если усы­нов­ля­ет­ся per­so­na sui juris, или adop­tio, если усы­нов­ля­ет­ся per­so­na alie­ni juris.

Кро­ме ука­зан­ных видов ar­ro­ga­tio и adop­tio, мы встре­ча­ем в дошед­ших до нас памят­ни­ках кон­ца рес­пуб­ли­ки — нача­ла импе­рии слу­чаи усы­нов­ле­ния в заве­ща­нии, adop­tio tes­ta­men­ta­ria, о кото­рой юри­сты ниче­го не гово­рят. Но было ли это под­лин­ное в юриди­че­ском смыс­ле усы­нов­ле­ние или нет — это вопрос доныне невы­яс­нен­ный.

Пре­кра­ще­ние pat­ria po­tes­tas (eman­ci­pa­tio)

Пре­кра­ще­ние pat­ria po­tes­tas. Остат­ком ста­ро­го пат­ри­ар­халь­но­го харак­те­ра pat­ria po­tes­tas даже в самом позд­нем рим­ском пра­ве явля­ет­ся ее пожиз­нен­ность: она пре­кра­ща­ет­ся нор­маль­но толь­ко смер­тью отца. Ни дости­же­ние сыном совер­шен­но­ле­тия, ни осно­ва­ние им сво­его соб­ст­вен­но­го отдель­но­го дома и хозяй­ства не толь­ко не пре­кра­ща­ют отцов­ской вла­сти, но даже не вли­я­ют на ее ослаб­ле­ние. Лишь при­об­ре­те­ние сыном извест­но­го зва­ния уни­что­жа­ет ее; тако­вы­ми зва­ни­я­ми в язы­че­ском Риме явля­ет­ся зва­ние fla­men Dia­lis, а для доче­ри зва­ние вестал­ки 13 ; в позд­ней­шее импе­ра­тор­ское вре­мя — зва­ние кон­су­ла, prae­fec­tus prae­to­rio, prae­fec­tus ur­bi, ma­gis­ter mi­li­tum или епи­ско­па.

Но pat­ria po­tes­tas, как пра­во одно­сто­рон­нее, может быть пре­кра­ще­на искус­ст­вен­ным путем — осво­бож­де­ни­ем сына самим отцом, что назы­ва­ет­ся eman­ci­pa­tio. Фор­ма eman­ci­pa­tio была так­же обра­зо­ва­на посред­ст­вом искус­ст­вен­но­го при­ме­не­ния упо­мя­ну­то­го пра­ви­ла зако­нов XII таб­лиц о трое­крат­ной про­да­же: отец, желав­ший эман­ци­пи­ро­вать сына, совер­шал трое­крат­ную man­ci­pa­tio его дове­рен­но­му лицу, а это послед­нее три раза отпус­ка­ло его на волю. В резуль­та­те сын делал­ся per­so­na sui juris, при­об­ре­тал хозяй­ст­вен­ную само­сто­я­тель­ность, но зато утра­чи­вал вся­кие наслед­ст­вен­ные пра­ва по сво­ей семье. Послед­нее огра­ни­че­ние, впро­чем отпа­ло, когда наслед­ст­вен­ное пра­во было пере­стро­е­но по нача­лам когна­ти­че­ско­го род­ства. В импе­ра­тор­ское 368 вре­мя и здесь ста­рые фор­маль­но­сти были отме­не­ны: импе­ра­тор Ана­ста­сий уста­но­вил воз­мож­ность eman­ci­pa­tio per rescrip­tum prin­ci­pis (т. н. eman­ci­pa­tio Anas­ta­sia­na), а Юсти­ни­ан пред­пи­сал вооб­ще для eman­ci­pa­tio с. 473 заяв­ле­ние перед судом (т. н. eman­ci­pa­tio Jus­ti­nia­nea). В виде награ­ды за доб­ро­воль­ный отказ от сво­их отцов­ских прав (prae­mium eman­ci­pa­tio­nis) отец и после eman­ci­pa­tio сохра­ня­ет пра­во на поль­зо­ва­ние поло­ви­ной иму­ще­ства сына.

Акт усыновления совершался двумя способами: или властью народа, или по приказу высшего сановника, например претора. Соответственно первый способ назывался adrogatio, второй - adoptio.

Усыновлению подлежали чужие дети. Властью народа можно было усыновлять только тех, кто пользовался правовой независимостью. Совершалось это в народных собраниях по куриям под председательством великого понтифика, а позже перед 30 ликторами (по числу курий) в форме специального закона. Ввиду этого и усыновители, и усыновляемые должны были иметь право участвовать в народных собраниях, поэтому нельзя было усыновить женщин и малолетних. Женщины не могли усыновлять еще и потому, что, как указал Гай: ". они и родных детей не имеют в своей власти". Усыновленный приобретал родовое имя и фамильное имя новой семьи, становился участником семейного культа усыновителя. Он становился членом новой семьи, приравниваясь к родным сыновьям, получал право наследования. Под власть усыновителя также переходили и дети усыновленного в качестве внуков.

Имущество усыновленного целиком переходило к усыновителю.

В постклассическом праве адрогация осуществлялась в упрощенной форме - посредством рескрипта императора или официального заявления перед претором в Риме или наместником в провинции. Стало возможным усыновление женщин и несовершеннолетних.

Другой способ усыновления носил название adoptio и был установлен для усыновления лиц чужого права. Процедура эта проходила перед претором в форме частной сделки.

В отличие от adrogatio, здесь не требовалось согласия усыновляемого, так как сделка заключалась между двумя patres.

В постклассическом праве формы усыновления упрощаются и осуществляются путем соглашения между родным отцом и усыновителем или заявления отца в присутствии наместника провинции. Закрепляется право усыновления за женщинами, устанавливается разница в возрасте между усыновителем и усыновляемым не менее 18 лет. Юстиниан ввел две формы усыновления: полную и неполную. Полное усыновление осуществлялось восходящими родственниками, которые не имели подвластных потомков со всеми последствиями усыновления. Неполное осуществлялось посторонним лицом. При этом сохранялась власть римского домовладыки кровного отца, за усыновленным сохранялось право наследования в родной семье, а также он наследовал после усыновителя.

Незаконнорожденные дети в период абсолютной монархии могли быть узаконены, вследствие чего над ними устанавливалась отцовская власть. Узакониванию подлежали только свои свободнорожденные дети. После легитимации дети получали все права законного рождения.

Известны три способа узаконения:

а) со времени Феодосия и Валентиниана - зачислением сына в члены муниципального сената (курии), дочери - путем выдачи замуж за члена муниципального сената (курии);

б) со времени императора Анастасия - последующего вступления родителей в законный брак;

в) со времени Юстиниана - посредством императорского рескрипта.

Вопрос №28: Опека и попечительство в римском праве: понятие, основания установления и прекращения.

Самостоятельность в сфере частного права и тем самым полноп­равность не были в римской юридической традиции обстоятельством безусловным и непреходящим. Признавалось, что существуют условия, при которых возможность активного участия в коммерческом обороте и в установлении вообще частноправовых отношений (то, что в поздней­шее время стало пониматься как дееспособность) ограничивается в пользу других лиц. Таким образом, римское право исходило из того, что могут быть субъекты с частичным или с ограниченным статусом. Такие огра­ничения правового положения лиц. происходили по поводу опеки или попечительства. Предметом опеки или попечительства могли быть толь­ко лица (personae), притом вполне говорить о законном содержании опе­ки и попечительства можно только в отношении лиц равнозначного граж­данского и сословного статуса.

ОБРАЗОВАНИЕ ОТНОШЕНИЙ ОПЕКИ И ПОПЕЧИТЕЛЬСТВА

Опека несовершеннолетних устанавлива­лась временно, до достижения опекаемым лицом требуемого возрастно­го качества. В интересах опеки несовершеннолетние подразделялись на детей, подростков и юношество. Детьми считались лица в воз­расте до 7 лет (условно: не говорящие); они не имели абсолютно никако­го участия в гражданском обороте, любое их волеизъявление было изна­чально ничтожно. Подростками считались лица в возрасте от 7 до 12/14 лет (различия последней возрастной грани обус­лавливались разным временем наступления половой зрелости для дево­чек и мальчиков); они имели право совершать сделки чистого приобрете­ния без согласия и участия опекуна, однако других прав в распоряжении имуществом у них не было. Юношество (совершеннолетние — pubes) считалось до наступления возраста в 25 лет. Юноши находились под осо­бым покровительством закона, поскольку уже могли вступать в брак; для них предписывалось благожелательное попечительство, т.е. они сами должны испросить у властей себе попечителя (куратора), без участия ко­торого имущественные распоряжения их и любые сделки были недействительны. Но если куратор не был испрошен, то они обладали полной правовой самостоятельностью.

ТРЕБОВАНИЯ К ЛИЧНОСТИ И ДЕЙСТВИЯМ ОПЕКУНА

Опе­кунство или попечительство признавалось преимущественно мужской обязанностью (не говоря уже о подразумеваемом полноправии и граж­данском качестве лица). Опекуном или попечителем ни в коем случае не могли быть раб, вообще лицо более низкого сословного положения, жен­щина, иностранец; не могли быть несовершеннолетние, сумасшедшие или безумные, глухие, немые. В более позднее время допускалось, что в от­ношении несовершеннолетних может быть установлена опека матери или бабки со стороны отца. Опекун назначался не только для управления иму­ществом опекаемого, но и для воспитания его (если речь шла о несовер­шеннолетних); в случае опеки над девушками подразумеваемой обязан­ностью опекуна была выдача ее по достижении совершеннолетия замуж. В случае попечительства или опеки над женщинами обязанное лицо долж­но было в определенных границах надзирать и за общественным поведе­нием опекаемых. От опеки или от попечительства нельзя было отказать­ся без уважительных причин; такими были отправление государственных обязанностей, неграмотность, болезнь, возраст свыше 70 лет, ученые за­нятия, частые отлучки по общественным или государственным делам, изменение места жительства, занятость управлением казенными имени­ями. Нельзя было также брать на себя более трех опек. Опека не должна была осуществляться непременно лично; если уже был один опекун или попечитель — нельзя было брать второго, но допускалось, что могут быть вспомогательные опекуны или попечители, т.е. те, кто реально осуществ­лял исполнение воспитательных или управительных обязанностей, а фор­мально ответственным за опеку было другое лицо.

Опекун (или попечитель) не должен был обогащаться за счет имущества опекаемого лица, он не имел права отчуждать все имущество целиком, а также особые ценности, находящиеся в составе имущества. Он не мог быть участником сделок по поводу опекаемого имущества, одной из сторон, в которой был он сам: т.е. не мог от имени опекаемого дарить себе, продавать, сдавать в наем и т.п. Вместе с тем его расходы по управлению имуществом должны были награждаться за счет доходов с этого имущества, он имел право продавать имущество, признаваемое гиб­нущим, утрачивающим свою ценность и т.п. Требование о возмещении понесенных расходов или убытков могло быть предъявлено уже после освобождения от опеки или попечительства.

Опека или попечительство (исключая опеку над женщинами) прекращались с исчезновением условий для назначения опеки: если бе­зумный выздоровел, если расточитель исправился, если несовершенно­летний достиг необходимого возраста. Естественно конкретная опека прекращалась смертью опекуна или попечителя либо уменьшением его правоспособности по решению суда. Не вполне отрегулированным рим­ским правом был момент завершения опеки и обретения лицом (вновь или впервые) правовой самостоятельности: высвобождение из-под злоупотребительной опеки могло происходить только судебным порядком, но состоявшие под опекой или попечительством лица не имели полномо­чий сами возбуждать иск — единственным выходом был процесс, воз­буждаемый в интересах опекаемого третьим лицом, что не всегда было реально возможно.

Различные злоупотребления, совершенные опекуном или попечи­телем в процессе управления имуществами, также могли быть предметом взыскания и обратного требования со стороны опекаемого; существова­ли даже специального содержания иски. Предполагались общие имущественные гарантии опекуну за сохранение имущества подопечного. Рас­трата имущества рассматривалась как преступление и служила поводом к уголовному преследованию.

Усыновление устанавливалось над совершенно посторонним для усыновителя лицом. Если усыновлялось лицо, не находящееся под отцовской властью, то на это требовалось получение императорского рескрипта, а если усыновляемый находился под отцовской властью, то на усыновление необходимо было согласие домовладыки усыновляемого, что фиксировалось в судебном протоколе.

Усыновитель должен был быть старше усыновляемого не менее чем на 18 лет.

Имущество семьи считалось ее коллективной собственностью, однако управлять и распоряжаться им мог только домовладыка. Поэтому, хотя сын и имел право самостоятельно совершать имущественные сделки, однако все полученное им по этим сделкам автоматически шло в распоряжение отца. При этом сам домовладыка не становился обязанным по сделкам своего сына, кроме случаев причинения сыном вреда. Таким образом, существовала юридическая безответственность домовладыки.

С развитием торговли и делового оборота имущественная правоспособность членов семьи домовладыки (прежде всего сыновей) значительно расширилась: подвластные стали обладать собственным имуществом (пекулий), получили в ряде случаев (например, при наследовании) защиту претора; облегчается освобождение сына из-под власти отца (например, в случае получения подвластным ряда почетных званий); нередкой становится и "эманципация", то есть освобождение из-под власти по воле самого домовладыки.

Опека устанавливалась над малолетними гражданами обоих полов в целях защиты их прав.

Над лицами мужского пола опекунство продолжалось до достижения лицом четырнадцати лет, а над лицом женского пола (по общему правилу) - до двенадцати лет. В то же время вплоть до классического периода женщина считалась под вечной опекой своего домовладыки или мужа.

Опекуном мог быть назначен любой гражданин, имеющий право занимать публичные должности, а также муниципалитет. Опека рассматривалась в Древнем Риме как обязанность лица и поэтому отказаться от исполнений обязанностей опекуна можно было только по уважительной причине.

От опеки, в частности, освобождались:

  1. престарелые в возрасте старше 70 лет;
  2. лица, имевшие на своем иждивении трех и более сыновей;
  3. сенаторы и магистраты;
  4. юрисконсульты;
  5. учителя;
  6. малоимущие и др.

Римское право различало три вида опекунства:

  1. завещательная опека;
  2. законная опека;
  3. учреждаемая опека.

Завещательная опека - это опека, устанавливаемая на основе завещания. На основании завещания домовладыка мог учредить опеку над своими детьми, как уже родившимися, так и над теми, которые еще только должны родиться, а также над внуками или правнуками, если у них отец умер ранее деда.

Если отец не установил до своей смерти опеку, то она учреждалась на основе закона. Опекуном по закону мог стать лишь ближайший родственник по отцовской линии. По праву Юстиниана опекуном мог быть также и родственник по материнской линии.

Если не было завещательной опеки и невозможно было установить законную, опекуна назначал претор при участии трибунов (учреждаемая опека).

Особенности учреждаемой опеки:

  1. согласия малолетних на установление подобной опеки не требовалось;
  2. опекун должен был проживать в округе претора, назначающего опекунство;
  3. предварительно узнавали о нравственном поведении будущего опекуна;
  4. не допускалось назначение опеки под каким-либо условием.

Ходатайство об установлении опеки могло быть подано любым заинтересованным лицом например, кредитором. Ближайшие родственники были обязаны в случае необходимости ходатайствовать о назначении опекунства. В противном случае они лишались права на наследство опекаемого.

Опекун вступал в свои права после утверждения. До этого он был обязан в присутствии городских чиновников сделать точную опись всего имущества опекаемого и представить ее в магистрат.

Опекун был обязан:

  1. представлять и защищать интересы опекуна;
  2. добросовестно управлять и преумножать имущество опекуна;
  3. придавать юридическую силу сделкам опекуна либо аннулировать их исходя только из принципов выгодности и полезности этих сделок для опекуна.

Лица в возрасте до 7 лет не могли совершать никаких сделок.

Лица в возрасте от 7 до 14 лет (девочки - до 12) могли самостоятельно совершать лишь сделки, направленные на увеличение принадлежавшего им имущества. На все остальные сделки необходимо было согласие опекуна. Опекун отвечал за всякую свою вину, в том числе и легкую небрежность.

Для выполнения своих обязанностей опекун имел право:

  1. • производить необходимые расходы за счет имущества опекаемого;
  2. • распоряжаться полевыми плодами и урожаем;
  3. • расходовать деньги опекаемого и в своих интересах, но с последующим их возвратом с максимальными процентами, установленными на день возврата для третьих лиц.

Опекун не имел права отчуждать недвижимое имущество опекаемого. Движимое имущество могло быть отчуждено, но только если это было действительно необходимо и на отчуждение было получено разрешение магистрата. Если опекун отчуждал имущество опекаемого без согласия магистрата, то опекаемый, достигнув совершеннолетия, получал право личного иска против опекуна и вещного - против приобретателя имущества. Срок исковой давности для предъявления таких исков устанавливался от пяти до двадцати лет (в зависимости от условий совершенных сделок).

По окончании опекунства опекун был обязан предоставить подробный отчет о своей деятельности, а опекаемый должен был компенсировать опекуну произведенные тем расходы, связанные с управлением имуществом опекаемого. Опекун не имел права требовать вознаграждения за исполнение им опекунских обязанностей. Если опекун своими действиями причинил убытки опекаемому, то он обязан был их возместить. В случае, если опекун не был в состоянии возместить убытки и при этом опекунство было учреждено магистратом без должного изучения личности опекуна, опекаемый имел право предъявить иск не только к опекуну, но и к магистрату.

Основания прекращения опеки:

  1. смерть опекуна или опекаемого;
  2. достижение опекаемым возраста дееспособности (мальчики - 14 лет, девочки - 12 лет);
  3. утрата опекаемым одного из трех гражданских состояний (состояния свободы, гражданства или семейного состояния);
  4. утрата опекуном состояния свободы или гражданства;
  5. отказ опекуна от опеки, если данный отказ принят;
  6. отстранение опекуна магистратом от опеки. Отстранение от опеки происходило в случае злоупотреблений опекуна, неумелого управления делами и имуществом опекуна и др.

Попечительство

Попечительство устанавливалось в отношении только совершеннолетних, которые по каким-либо причинам не могли самостоятельно управлять или распоряжаться своим имуществом.

Попечительство устанавливалось в отношении:

  1. • душевнобольных;
  2. • лиц с физическими недостатками, лишающими их возможности полноценно управлять своим имуществом (например, слепые, немые и т. д.);
  3. • расточителей;
  4. • лиц в возрасте от 14 до 25 лет.

В последнем случае попечительство могло быть назначено только с согласия самого лица. Без попечителя лицо могло совершать только сделки, направленные на увеличение принадлежащего ему имущества. Душевнобольные вообще не могли совершать никаких сделок.

Статья дана в сокращённом варианте, подготовленном для Школы приёмных родителей

Обращаясь к опыту наших далеких предков мы можем по иному взглянуть на реалии сегодняшнего дня, понять истоки и тенденции усыновления как социального явления, а возможно, найти неожиданный выход из сложной юридической ситуации.

Институт усыновления был известен разным народам с давних времен. Его возникновение связано с потребностями людей: заменить семью тем, кто ее не имеет, и возместить отсутствие собственных детей.

Вслед за возникновением отношений, копирующих естественные семейные узы, возникло правовое регулирование этих отношений с целью упорядочения и обеспечения гарантий интересов как усыновляемых, так и членов семьи усыновителя.

На протяжении веков в разных странах менялись цели, условия, порядок, имущественные и неимущественные последствия принятия чужого ребенка, а часто и взрослого уже человека, в семью, но, полагаю, мы не ошибемся, если будем утверждать, что у всех народов, в той или иной форме, существовала практика приема чужого ребенка в семью как родного. Это было обусловлено различными целями, определявшимися историческими, религиозными, социальными, политическими условиями жизни общества на том или ином этапе его развития. Известно было как коллективное, так и индивидуальное усыновление. В первом случае имел место массовый прием в общину, например военнопленных побежденного рода, в том числе женщин и детей. Во втором случае – акт индивидуальный, который служил гарантией обеспечения воли человека на продолжение рода после его смерти.

Во времена существования древней патриархальной семьи усыновление было необходимо для цели сохранения численности общины, обеспечения сохранности имущества рода, продолжения фамилии, сохранения памяти о предках. Особая необходимость для каждого дееспособного члена общества иметь наследника объяснялась тем, что принесение жертв и забота о душе усопшего составляла исключительную обязанность его детей. В Венгерском королевстве усыновление использовалось, в том числе, для причисления ребенка, родившегося от дворянки и не дворянина к дворянскому сословию. Такой ребенок причислялся к сословию матери, если король делал женщину действительной наследницей отцовских прав и удочерял ее.

Усыновление использовалось у христианских славян восточной Европы как вид искусственного родства, одним из следствий, установления которого был строгий запрет на связь между членами семьи противоположного пола. Человек, усыновленный семьей, без ограничения равнялся кровным родственникам. Учитывались при усыновлении и интересы усыновляемых, особенно утративших собственную семью. До нас дошли некоторые нормы обычного права, регламентирующие порядок принятия в семью чужого человека. Уже у древних народов существовали определенные условия, соблюдение которых было необходимо для установления усыновления. Так, древние славяне ввиду многочисленности и автономности семей одним из условий ставили свободу усыновляемого от кровных уз, дабы слишком опрометчивым усыновлением не нарушить соблюдение различных обрядов (весьма многочисленных и значимых в то время) в двух разных семьях. В Сванетии существовал запрет на усыновление чужеродцев, усыновление допускалось только при условии неполучения усыновляемым наследства от усыновившей семьи. Усыновление было слабо развито и не имело широкого применения у татар, осетин и других народов, живущих родовым бытом.

В древнем германском праве усыновление устанавливалось в судебном порядке. Усыновитель вручал усыновляемому щит и копье в присутствии суда. После этого устраивали трехдневный пир для придания усыновлению публичности.

Из приведенных примеров видно, какое огромное значение при усыновлении придавалось имитации естественных процессов деторождения и отношений между родителями и детьми, с одной стороны, и публичности процедуры, с другой. Так же нельзя не отметить, что усыновление рассматривалось преимущественно как способ восполнить недостаток рабочих рук, то есть, наделялось экономическим содержанием. Чаще для усыновления использовались специальные процедуры, имитирующие процесс рождения. Но они не были единственно возможными. Кроме них известны следующие: женитьба на вдове брата, фактический прием усыновляемого в дом, договорный акт между усыновителем и усыновляемым. Частым случаем усыновления являлся прием зятя в семью как сына за неимением родных сыновей (примачество).

В Древнем Риме семейные отношения приобрели наиболее ярко выраженный юридический характер и подчас юридические отношения не соответствовали естественным, кровным отношениям. Основным признавался не кровный союз, а отношения с домовладыкой. Каждый член семьи, выходивший из-под власти одного домовладыки и попадавший под власть другого, утрачивал всякую связь с первым и его семьей и становился под власть второго. Каждый член семьи мог встать под власть другого, даже отец под власть сына, вступив, таким образом, в гражданское родство, не имеющее ничего общего с родством кровным.

Ряд требований предъявлялся к усыновляемому. Существовал запрет на усыновление детей, не достигших совершеннолетия, который был отменен в императорский период. Усыновляемым в форме arrogatio могло быть только лицо, обладающее правом участвовать в народных собраниях. По этой причине не допускалось усыновление женщин. Позднее, когда право решать вопрос об усыновлении перешло к императору, стало возможным и усыновление женщин. Усыновляемым в форме adoptio мог быть как правоспособный, так и не обладающий правоспособностью человек, как римлянин, так и чужеземец, как мужчина, так и женщина. Причем, для усыновления женщины было достаточно одной манципации, а не трех.

Усыновленный становился членом семьи усыновляемого и утрачивал правовую связь с кровным отцом. От так же мог наследовать после усыновителя. Это право было взаимным до императорского периода, когда вместе с разрешением усыновлять несовершеннолетних, были введены ограничения на право наследования усыновителей, с целью защитить права усыновленных, гарантировать их интересы, исключить случаи усыновления с корыстной целью. Тогда же была установлена обязанность усыновителя оставлять несовершеннолетнему усыновленному в наследство четвертую часть своего имущества.

Одним из неимущественных последствий усыновления было препятствие к браку между усыновителем и усыновленной. Для сохранения приличия запрещался брак даже после прекращения усыновления. С того времени, когда усыновление происходило при посредстве Церкви и со священными обрядами, было постановлено, что ни в коем случае нельзя вступать в брак усыновленным и родным детям усыновителя. При этом запрещение брака на основе прежнего родства не считалось уничтоженным. Другим неимущественным последствием было то, что в случае усыновления плебея патрицием усыновляемый приобретал новый социальный статус.

Усыновление устанавливалось только над чужими детьми. Для узаконения собственных детей, рожденных вне брака, существовала особая процедура (так называемая легитимация), причем различались несколько ее форм. Противоположного мнения придерживался известный исследователь Римского права А.И. Загоровский, полагая, что можно было усыновлять собственных детей, рожденных вне брака [2] .

Впоследствии, как и многие другие разработки и нормы Римского права, положения об усыновлении частично были заимствованы правовыми системами других государств. В частности, германской и французской.

На Руси усыновление было известно издревле. В качестве первого примера усыновления на Руси одни исследователи называют передачу на смертном одре Рюриком своего сына Игоря Олегу, другие считают Святополка усыновленным сыном Владимира. Ипатьевская летопись указывает, что Изяслав и Ростислав Мстиславичи были усыновлены Вячеславом [3] .

Порядок усыновления был неодинаков в разных губерниях. Во многих губерниях для усыновления не требовалось особого акта или обряда, достаточно было простой передачи усыновляемого в семью усыновителя. Усыновленных на Руси часто называли приемышами. Усыновленный пользовался правами и обязанностями родных детей. Он должен был содержать усыновителей и платить за них подати. Если усыновленный уходил от усыновителя, то последний должен был выделить ему часть своего имущества. Размер такой части зависел от времени, которое усыновленный проработал в семье усыновителя, а также от того уходит усыновленный добровольно или усыновитель прогонял его. В последнем случае, если не было особой договоренности, с усыновленным рассчитывались как с рабочим. В случае спора раздел происходил в суде. В некоторых губерниях, например, в Полтавской, усыновление оформлялось соглашением в письменном виде, при этом усыновитель давал обязательство выделить усыновляемому имущество, а усыновляемый – быть почтительным, радеть о хозяйстве, заботиться об усыновителе до смерти.

Условием усыновления в ряде российских губерний было отсутствие своих детей или отделение их от отца и ведение ими своего хозяйства. Это правило соблюдалось не повсеместно, о чем, в частности, свидетельствует расписка усыновителя данная усыновленному о выделении последнему части имущества наравне со своими родными детьми [4] .

С принятием христианства на Руси стали применять Византийское право и дела об усыновлении, как и многие другие вопросы семейного права, стали подведомственны Церкви. Усыновление должно было быть утверждено епархиальным архиереем и соблюдался определенный церковный обряд - сынотворение. Он вышел из употребления в 18 веке. Христианский закон, заимствованный из Византии, признал противным христианству прежний языческий порядок установления семейных отношений. Но, ни в какой другой сфере обычай не оказался столь живучим, как в сфере семейного права. Обычаи не поддавались истреблению вплоть до конца девятнадцатого века, хотя соблюдались уже как обряды и не имели правового значения. При этом в разных местностях действовали противоположные обычаи; разные классы общества в одном и том же месте придерживались разных обычаев; в культурных центрах и в высших классах общества обычаи быстрее уступали требованиям закона.

Читайте также: