Генетические паспорта в россии что это

Обновлено: 28.06.2024

Чем различаются ДНК людей

Химический состав молекулы жизни одинаков у всех существ, а вот длина и строение различаются.

Какие-то части — общие всему живому на Земле, какие-то — родам, видам, отдельным популяциям. У людей ДНК примерно на 99,9 процента одинакова. Различия заметны, если анализировать маленькие цепочки нуклеотидов. Выясняется, что у одних разная длина, у других — последовательности букв, расположение, число повторов на хромосоме. По этим нюансам можно безошибочно отличить людей (и вообще любых особей), даже если они прямые родственники.

Полностью одинаковый генетический текст только у гомозиготных близнецов, да и то в момент рождения, поскольку они — результат деления одной оплодотворенной яйцеклетки. По мере взросления у близнецов возникают мутации в группах клеток, по которым можно идентифицировать личность.

Для анализа достаточно крошечного образца слюны, крови и любой биологически жидкости, где содержится пара десятков молекул ДНК. Их выделяют, размножают с помощью полимеразной цепной реакции и расшифровывают несколько участков в определенных хромосомах, которые у людей мутируют чаще всего. Результат представляет собой набор букв и цифр.

Пример информации генетического тестирования по Y-хромосоме

Пример информации генетического тестирования по Y-хромосоме. Первый ряд значений указывает на номер STR-маркера на Y-хромосоме. STR — это аббревиатура от английского названия "короткий тандемный повтор", то есть маленькая цепочка нуклеотидов. Например, GTT. Число во втором ряду показывает сколько раз повторено это "слово".

Информацию об особенностях ДНК человека называют генетическим паспортом.

Это может быть генетический "отпечаток пальца", то есть набор уникальных маркеров, информация о мутациях, указывающая на этническое происхождение, точнее на регион, откуда происходят предки, в редких случаях — информация об особенностях внешнего вида. Туда же включают сведения о предрасположенности к наследственным заболеваниям.

"С 2008 года действует федеральный закон "О государственной геномной регистрации в Российской Федерации", в котором определен круг лиц, обязательно подлежащих этой процедуре. В первую очередь это осужденные за тяжкие преступления, изнасилования. Их генетический профиль поступает в базу данных и там сравнивается с ДНК неопознанных образцов с места преступлений. Это помогло раскрыть очень давние преступления, совершенные десятки лет назад", — говорит эксперт.

По ее словам, аналогичный закон в ряде стран применяют в отношении служащих, чья профессия связана с повышенным риском для жизни, например, военных, сотрудников спецслужб, пожарных. Это позволяет в случае гибели быстро идентифицировать останки.

Еще одно направление — идентификация жертв стихийных бедствий, терактов. Погибших опознают, сравнивая их образцы с ДНК близких родственников.

Что может содержать генетический паспорт

Пионеры персонализированной медицины

Понятие "генетический паспорт" ввели в научный оборот в 2000 году ученые из лаборатории пренатальной диагностики наследственных и врожденных заболеваний НИИ акушерства, гинекологии и репродуктологии имени Д. О. Отта (Санкт-Петербург) в книге о предиктивной, то есть предсказательной медицине. Ее первое издание теперь библиографическая редкость.

Пример генетического паспорта

Пример генетического паспорта, предложенного учеными из НИИ акушерства, гинекологии и репродуктологии имени Д. О. Отта (Санкт-Петербург)

Вообще-то, он и его коллеги под генетическим паспортом понимали информацию из ДНК, которая поможет сохранить здоровье данному человеку и его потомкам. Это сведения о мутациях, приводящих к опасным заболеваниям, результаты медико-генетического консультирования, кариотип, то есть полный хромосомный набор, серия тестов, направленных на то, чтобы гарантировать рождение здорового ребенка.

Ученые предлагали тестирование примерно на десять опасных наследственных заболеваний. Причем человек может быть носителем мутаций, вызывающих болезнь, и не знать, что он в группе риска.

"Сюда же относятся мутации, связанные с наследственными опухолями. Очень важно тестировать на них при рождении, чтобы человек был в курсе такой предрасположенности и получал соответствующую профилактику. Еще одна группа мутаций проявляется, только если у супруга или супруги есть нарушения в том же гене. Тогда вероятность тяжелого заболевания у потомства, нередко смертельного, вырастает до 25 процентов. Но мы можем это предотвратить", — поясняет ученый.

По его словам, генетическая паспортизация очень полезна. Это общемировой тренд. Можно сравнить с диспансеризацией, которую проходят раз в два года, или, к примеру, с необходимостью знать группу крови, резус-принадлежность. Учитывая огромное число уже известных наследственных болезней и болезней с выраженной наследственной предрасположенностью (онкологические заболевания, диабет, ожирение и многие другие) правильнее говорить об электронной генетической карте здоровья, уточняет профессор Баранов.

Не исключено, что медицинское содержание отчасти вкладывается и в понятие генетического профиля населения, которое фигурирует в президентском указе № 97.

"Думаю, это определение, в конечном счете, относится к группе риска по тем болезням, к которым каждый из нас, увы, предрасположен уже при рождении. Достаточно вспомнить, какие хронические заболевания имеют или имели родители, чтобы понять, к какой группе риска вы скорее всего относитесь. А уточнить генетический профиль семьи или собственную предрасположенность к различным частым болезням можно с помошью генетического анализа. Благодаря ему каждая семья, каждый человек может узнать об уникальных особенностях своего генома, получить свой электронный генетический паспорт здоровья, который принципиально важен не только для самого человека, но его детей", — предполагает генетик.

Гены расскажут о здоровье

"По сути, сейчас нечто вроде паспорта делают каждому новорожденному, просто не раздают. Во всех наших роддомах детям проводят скрининг на пять наследственных заболеваний, встречающихся у одного на несколько тысяч человек (это не так уж редко). Если начать лечение загодя, ребенок вырастет здоровым", — говорит Светлана Боринская.

ДНК новорожденных исследуют на адреногенитальный синдром, галактоземию, врожденный гипотиреоз, муковисцидоз, фенилкетонурию. Список планируют расширить до 23 скринируемых болезней.

Известно более пяти тысяч наследственных заболеваний. Большинство очень редкие, и проводить скрининг на все не нужно. Для нескольких сотен из них разработаны методы диагностики и имеется эффективное.

"Не все эти мутации однозначно вызывают заболевание. Важно знать, с какой вероятностью это произойдет. Например, мать и тетя американской актрисы Анджелины Джоли умерли от рака груди. Она сделала анализ ДНК, и у нее нашли мутацию, которая в восьмидесяти процентах случаев ведет к этой болезни. Джоли решилась на профилактическую операцию, удалила грудь. Иначе пришлось бы раз в три месяца проверяться, поскольку непонятно, когда болезнь возникнет. А потом сразу начать лечение. И еще неизвестно, насколько удачным оно будет. Все эти риски снимает профилактическая операция", — приводит Боринская пример того, как можно использовать информацию о генетической предрасположенности к смертельным заболеваниям.

Что касается болезней, риск которых сильно зависит от одной мутации, здесь все более-менее ясно. В большинстве же случаев вклад генов незначителен, порядка 15-20 процентов.

"Для большинства болезней врачи дают сходные рекомендации: не ешьте острого, соленого, жирного, поддерживайте высокую физическую активность, не злоупотребляйте спиртным, не курите, не подвергайтесь сильным стрессам. Но при наличии определенных вариантов генов требуется более жестко соблюдать эти условия", — добавляет исследователь.

Например, в 2005 году ВОЗ рекомендовала обследовать группы риска на предмет мутации в гене F5 (FV) — важного фактора возникновения венозного тромбоза.

Под защитой закона

Нужна ли обязательная генетическая паспортизация? Ученые предлагают гибко подходить к этому вопросу, поскольку уже сейчас достаточно много людей не хотят знать о генетических рисках для своего здоровья.

"На мой взгляд, следует значительно расширить консультации с врачами-генетиками, которые могут определить наиболее рациональную форму составления генетического паспорта, целесообразность его, оценить круг тех, для кого он обязателен. Надо решать много привходящих вопросов: кто получит доступ к этой информации, как ее использовать в практическом здравоохранении для пользы каждого человека. Многое еще неясно", — заключает Владислав Баранов.

"Индивидуальную генетическую паспортизацию необходимо развивать, это не вызывает сомнений. Для этого потребуется усовершенствовать методику, а также законодательство, обсудить этические вопросы. Генетическая информация должна быть столь же тайной, как любые медицинские сведения о человеке, на которые распространяется закон о защите персональных данных. Недаром на профильных международных конференциях обязательно устраивают секцию по этическим, юридическим и социальным аспектам геномных исследований", — подчеркивает Боринская.

По ее сведениям, в России в прошлом году поддержано около сорока проектов РФФИ по анализу правового регулирования геномных исследований. Предстоит прояснить, кто обязан сдавать образцы для генетического профиля, кто может отказаться, в каких ситуациях нужна геномная регистрация, как соблюдается конфиденциальность.

В своих аналитических материалах редакция отмечала, что предполагается собрать не просто данные жителей страны, а сведения обо всей живой природе – животных, растениях. В описании проекта говорится о разработке алгоритмов передачи этих данных, т.е. данных о национальном генофонде – главном богатстве нашей страны. Передачи кому? Удивляет и выбор куратора проекта, профилем которого является добыча углеводородов, а вовсе не секвенирование генома. То есть контролировать процесс обработки, хранения и передачи ДНК россиян назначают корпорацию (номинально государственную, хотя в ее совете директоров 3 россиянина и 8 иностранцев, включая председателя совета Герхарда Шрёдера!), изначально заточенную на получение прибыли.
***
Есть по этой и теме и иная крайне любопытная информация – от американских и британских СМИ-иноагентов, которую мы ранее не использовали, но раз уж наши гены решили секвенировать и паспортизировать без нашего ведома – самое время ее напомнить.

14 мая 2020 г. Сечин подтвердил, что в наблюдательный совет АНО войдут три человека: вице-премьер Татьяна Голикова, помощник российского президента Андрей Фурсенко и министр науки и высшего образования Валерий Фальков. Детали стоимости проекта на тот момент не раскрывались.

«Я отношусь скептически к генетическому паспорту. Сама по себе идея не нова, но в связи с последними достижениями генетики она стала как никогда актуальна. Появилась возможность секвенировать геном. Непонятно только, что именно переносить в генетический паспорт. Нужно сначала решить, что мы хотим получить с помощью этого паспорта, для чего он предназначен, кто будет им заниматься, контролировать. Сам индивид должен решать, можно ли что-то полезное для здоровья извлечь, или кто-то другой должен решать? Министерство здравоохранения, еще кто-то? Короче говоря, еще остается столько научных и этических проблем, что всерьез говорить о генетическом паспорте рановато.

Содержание генетического паспорта может быть разным на самом деле. Если говорить исключительно о медицинских целях, то, например, можно выявлять гены, вызывающие наследственную патологию. Я скептически отношусь к использованию этого паспорта для борьбы с такими заболеваниями, как ишемическая болезнь сердца, сахарный диабет, бронхиальная астма и так далее. Генетика этих заболеваний пока еще изучена недостаточно, чтобы можно было оттуда извлечь нечто полезное. При этом риски при использовании генетического паспорта перевешивают теоретическую пользу.

Я не понимаю пока, как сделать так, чтобы информация была никому не доступна, кроме индивида, чьи гены исследуют. Ведь генетический паспорт — это не аналог обычного паспорта. Генетический паспорт — это часть извлеченного генома или весь геном индивида, записанный своим алфавитом. Далеко не все могут читать паспорт и понять, что там написано. Это одна из самых серьезных проблем — понять, что и как записано в геноме, далеко не все изучено.

В США считают, что с помощью секвенирования генома можно будет тестировать на мутации, которые приводят к появлению ранних онкологических патологий. Это условно моногенные формы онкологических заболеваний. В Америке всерьез рассматривают возможность тестировать всех новорожденных, после чего можно будет определить, за кем стоит следить. Это содержательная сторона. Понятно, зачем делают и какие гены исследуют, а именно 71 ген, мутации в которых приводят к онкологическим патологиям.

Мы также приводили заявление основателя и руководителя оздоровительного центра в штате Техас (США) – доктора Стивена Хотце (получил степень доктора медицины в Медицинской школе Техасского университета в Хьюстоне, является членом Панамериканского общества аллергии (Pan American Allergy Society (PAAS)) и Ассоциации американских врачей и хирургов (Association of American Physicians and Surgeons (AAPS)), которое тот сделал в середине марта:

«Американская компания Moderna ранее никогда не использовала на людях модифицированную генную терапию на основе мРНК, потому что все опыты на животных в 2000-х годах были крайне неудачными. Это именно генная терапия организма синтетической векторной РНК, которая проникает в ваши клетки и начинает производить протеины шипов коронавируса, на которые затем ваш же организм должен выработать иммунный ответ. Никто не знает, сколько будет длиться этот синтез. По неудачным опытам с животным известно, что почти все они погибли от сильнейшей аутоиммунной реакции на генную терапию.

В судебном деле 2013 года, в котором участвовала Ассоциация молекулярной патологии против Myriad Genetics, Inc, Верховный суд США постановил, что человеческая ДНК не может быть запатентована. Но при этом Верховный суд дополнительно отметил, что если геном человека был изменен генными вакцинами (которые в настоящее время используются по всему миру против ковид-19), то он может быть запатентован ( ссылка на решение суда ).

Биометрические данные все активнее входят в нашу жизнь. Радужная оболочка на фото в наших паспортах; отпечатки пальцев при выдаче виз; фотография, фиксирующая биометрию глаза, при обращении в банк… А скоро грядет генетическая паспортизация России. Указ о ней президент Путин подписал 8 месяцев назад. Но, похоже, недавняя думская инициатива – пока единственное реальное действо, которое свидетельствует о том, что такая паспортизация все-таки грядет.

Валерий Ильинский // фото: Андрей Струнин

ДНК-тесты для преступников

ДНК – это длинная молекула дезоксирибонуклеиновой кислоты, которая содержится в ядре почти всех клеток организма. Она состоит из цепочки оснований (или нуклеотидов) четырех видов. Химический состав молекулы одинаков у всех существ, а вот длина и строение различаются. Какие-то части – общие всему живому на Земле, какие-то – родам, видам, отдельным популяциям. У людей ДНК примерно на 99,9% одинакова. Различия заметны, если анализировать маленькие цепочки нуклеотидов.

По тесту ДНК можно узнать не только о родстве с другим человеком, но и массу вещей о себе – потенциальные риски заболеваний, склонность к определенным профессиям, подобрать программу питания для избавления от лишнего веса и т.д. Для анализа достаточно крошечного образца слюны.

– Пока ясности, как все будет, нет. Неизвестно, ни в чем будет заключаться паспортизация, ни по каким параметрам предполагают тестировать граждан (то есть что мы о себе узнаем в ее результате). Геномная регистрация просто указана в общем документе, который касается биологической и химической безопасности.

– Но преступников-то уже тестируют. И даже уверяют, что в результате раскрыто много старых дел. Выходит, все насильники у нас на контроле?

– Небольшие? Ведь процедура-то довольно дорогая…

– Речь идет именно о преступниках. А там одна паспортизация стоит порядка 1 тысячи рублей.

– Почему так дешево?

– Потому что по ее результатам можно только идентифицировать человека, больше ничего.

Собрать в одну базу нельзя

– Новорожденным сейчас, кажется, тоже делают что-то вроде генетических паспортов: исследования на 5 наследственных заболеваний. И планируют расширить этот список до 23. Только на руки родителям эти результаты не выдают.

– Неонатальный скрининг в некоторых регионах делается по 11 заболеваниям. Но эти исследования проводятся все же с помощью не генетических исследований, а косвенных методов – так дешевле. В ряде других стран это делается с помощью ДНК-теста.

– Например, чтобы выявить тугоухость, применяют специальный аудиологический скрининг. Или, выявляя заболевания, связанные с накоплением некоторых химических веществ в организме, делают биохимический анализ крови. То есть ищут не мутацию, а ее следствие.

– В вашем центре и в некоторых других можно самому сделать ДНК-тест. Вы говорили, у вас хранятся десятки тысяч генетических паспортов. Думаю, по всей России их наберется не меньше 100 тысяч. Если оставить в стороне вопрос о тайне персональных данных, можно ли соединить все эти базы – преступников, новорожденных и результаты добровольных ДНК-тестов?

– Нет. Между этими данными – пропасть. У преступников, к примеру, тестируется всего лишь несколько мутаций в геноме. Исследование не имеет никакой связи с медициной: эти маркеры нужны, повторю, только для идентификации. Где-то используют 12 позиций, где-то 16, где-то 18…

– То есть по этим данным нельзя даже понять, какая аномалия привела к тому, что человек стал насильником?

– Конечно. Давайте представим, что это просто 10 цифр. Вот у вас номер паспорта – 10 цифр. И вы приходите с этими цифрами к врачу. Что он может сказать? Если мы сравним номера паспортов у преступников и обычных граждан, найдем ли мы значимые отличия? Нет. То же самое с теми данными, которые используют для обязательной геномной регистрации преступников. Они годны лишь для того, чтобы сказать: тот это человек или нет.

Ответы на все остальные вопросы – это уже технологически принципиально другие исследования.

Иных китайцев знать хотят в глаза

– Геномная паспортизация проходит во многих странах. Что они хотят получить в ее результате?

– Зависит от страны. Например, в Китае сейчас заставляют проходить такую регистрацию определенные этнические группы. Просто для идентификации личности (такое же исследование, как и для преступников). И это вызывает много вопросов. Нигде в мире эта мера не касается обычных граждан. А в Китае, получается, людям определенных национальностей предлагают согласиться с тем, что государство заранее рассматривает их как потенциальных преступников.

– Но люди же спокойно дают свои отпечатки пальцев, когда запрашивают шенгенскую визу…

– Да, так как понимают: другие страны априори считают их потенциальными нарушителями. Но они не хотят, чтобы так же их рассматривали и власти собственной страны.

– В Великобритании идет большая программа геномной паспортизации. Как это дело поставлено там?

– В Англии есть две категории регистрации. Первая – обязательная. Она для преступников.

Вторая – добровольная, для обычных граждан. За ДНК-тест британцы ничего не платят (он делается за счет государства), зато за участие в исследовании получают много медицинской информации о себе. Так делается во многих странах мира.

В Великобритании проект паспортизации населения предполагает анализ 500 тысяч полных геномов граждан. Похожие исследования есть в США, но там государство не оплачивает тестирование. В Америке за это платят либо страховые компании, либо сами граждане.

– Зачем они проводят такую паспортизацию?

– В первую очередь для изучения заболеваний. Для того чтобы трансформировать медицину в более персонифицированную. Чтобы врач, изучая результаты ДНК-теста пациента, мог назначить более подходящие именно ему лекарства. Или смог бы прогнозировать заболевания и назначить ему профилактические меры… Такие цели ставят все государства, которые вкладываются в проведение геномных исследований.

– Могут ли власти использовать данные анализа того гражданина, который добровольно сдал ДНК-тест, в каких-то иных целях, кроме лечения этого конкретного человека? Например, для изучения генофонда нации?

– В Европе уже года два есть закон, устанавливающий правила работы с персональными генетическими данными. И когда люди сдают ДНК-тест, они подписывают документ, где обозначено, как именно они позволяют использовать свои данные. Некоторые дают согласие использовать результаты анализа только в отношении себя. Другие – лишь в определенном круге исследований. А есть и такие, кто разрешает опубликовать свои данные большому количеству ученых.

– В России, насколько я понимаю, пока не пришли к единому мнению, как проводить генетическую паспортизацию. Если делать ее по уму, что надо предпринять, на ваш взгляд?

– Если мы хотим каждому россиянину принести пользу с точки зрения медицины, то нужно делать паспортизацию добровольной, а исследование – полным. Нужно сказать людям: так же, как вы можете сходить к врачу по полису ОМС, точно так же по полису ОМС вы сможете сделать и ДНК-тест. Есть определенные преимущества для вашего здоровья, которые дает вам генетическое исследование. Но если не хотите – не надо, заставлять не будем.

Отдалённые последствия

– Генетическая паспортизация россиян и в целом развитие технологий скрининга генофондов человека, животных и растений (банк сывороток крови, система мониторинга инфекционных заболеваний и так далее) дадут отечественным врачам инструмент для предсказывания различных заболеваний и для эффективной борьбы с ними?

Александр Шнейдер, президент компании CureLab Oncology, Inc. Фото: из архива Александра Шнейдера

– Я не берусь комментировать этот конкретный указ президента России, я учёный и предприниматель, а не политик, и прошу воспринимать мои слова только в этом статусе. Я не сомневаюсь, что изначальное желание авторов программы всецело обусловлено благими порывами. Однако история и философия учат, что предвидеть отдалённые последствия наших действий очень сложно. А они могут оказаться решающими. Я в ужасе от катастрофы, которую может повлечь массовый сбор информации генетического характера о гражданах.

Сегодня трудно сказать о мощи, которой будет обладать эта информация, и как её можно будет использовать. Мы имеем дело с абсолютно необратимой ситуацией. Ведь собранную информацию уничтожить или забыть в современном мире не удастся.

Например, вы готовы к тому, что через сколько-то лет, когда у вас появятся дети или внуки, кто-то сможет точно и целенаправленно манипулировать их поведением, вгонять их в те или иные физические состояния и даже подсаживать на те или иные продукты просто потому, что родители сегодня покорно сдадут свои биообразцы. Ваши дети ещё не родились, но они уже могут оказаться под пожизненной угрозой. И угроза эта будет возрастать всё больше и больше, так как методов использовать эту информацию тоже будет всё больше.

Возникнут новые для общества проблемы, их оно пока решить не готово. Начиная с 1995 года, проводя опыты на грызунах, учёные изучали, как nitric оxide synthase – фермент, который синтезирует в организме оксид азота, влияет на поведение. Многое опубликовано, что-то так и осталось на уровне конфиденциальных рассказов учёных друг другу. Выяснили, что если искусственно нарушить уровень активности данного фермента, животные становятся повышенно гомосексуально агрессивны и с большей агрессией начинают убивать других особей. В исследовании их поведение стало некоторым аналогом криминогенного или асоциального поведения в обществе.

Синтетаза оксида азота. Фото: Wikipedia

Зная это, адвокаты, например, пойдут в тюрьмы за проверкой активности синтетазы оксида азота у насильников или убийц, а затем измерят этот показатель у людей вне тюрьмы. А если обнаружим, что у заключённых уровень отличается, то скажем, что они не виноваты, они такими родились? Их нужно выпустить на свободу? И сколько после этого будет новых убийств, изнасилований?

Или ещё случай из грядущего будущего. Вы работодатель. К вам приходят два инженера. Если вы знаете, что у одного больше шансов сидеть на больничном, чем у другого, кого вы будете брать при прочих равных?

Станем ли мы исключать право людей участвовать в политике на основе их склонности к тем или иным импульсивным решениям? А как определить допустимый порог, особенно если от их действий зависит жизнь других? Я уже не говорю, что история медицины и вообще любой науки учит нас постоянно пересматривать ранее данные оценки. Что будем делать, если далее выяснится, что зря кого-то исключали?

Для профилактики и лечения мы пытаемся понять, какие гены и мутации предсказывают заболевания. В результате под угрозой находится вся система медицинского страхования, ведь она основана на том, что мы не знаем, кто именно заболеет тем или иным недугом. Знаем только, что на 100 тысяч таких больных будет столько-то, и они на такую-то сумму увеличивают цену страховки для всех. Но если станет возможным всем цену страховки понизить, а нескольких наиболее рискованных людей просто не страховать, то что будем делать? Запреты могут не сработать.

Опасные критерии

– Какова логика действий биотеррористов?

– Получается, учёные перестали осознавать последствия своих действий? Сегодня многие приписывают им изготовление COVID-19.

– Сегодня все пишут о статье в Nature учёных из Университета Северной Каролины (США), опубликованной в 2015 году, указывая на возможную причастность к пандемии биологов из этого заведения и их коллег из Уханьского института вирусологии.

Однако в ближайшее время мы с Александром Кудрявцевым и Анной Вахрушевой из МГУ опубликуем статью, где расскажем, что мы обнаружили, что ещё за семь лет до этого в обычной гражданской лаборатории в Vanderbilt University был искусственно создан коронавирус, заражающий клетки человека и убивающий мышей.

Для этого в некоторую область вирусного S-белка был введён кусочек примерно в тысячу нуклеотидов, помогающий данному вирусу поражать клетки человека.

Мы увидели, что очень похожий фрагмент в этом же месте появился и в вирусе, вызывающем COVID-19. С очень большой долей вероятности SARS-CoV-2 мог быть рукотворной попыткой воспроизведения в Ухане данной работы, ведь коллеги из Vanderbilt детально опубликовали свой рецепт в одном из лучших научных журналов, PNAS. Но на 100 процентов мы этого утверждать не можем. Не исключено, что всё-таки вирус имеет естественное происхождение.

– А сбор геномной информации животных и растений вас так же пугает? В указе говорится об основных биологических угрозах для страны. Это новые инфекции, заболевания, занос их на территорию России, в том числе через животных и растения. Способны ли биотеррористы заразить основные сельхозкультуры страны, племенной скот, птицу?

– Лично я не вижу опасности в сборе информации o сельхозживотных и растениях. В конечном счёте они не имеют гражданских прав и гуманитарной ценности, которые могут быть потеряны. Конечно, если количество сортов и пород очень маленькое, злоумышленник может попытаться использовать генетический материал о животных и растениях, чтобы селективно создавать патоген против них.

Нужно априори исходить из того, что не удастся сохранить информацию в секрете. И если кто-то решит заняться в этой сфере терроризмом, то чем больше у него будет данных, тем легче ему сделать своё оружие. Однако я скорее боюсь идиотов, чем преступников.

Напомню, что максимально эффективная система достигается на грани надёжности. Представим: вы поехали на дачу, захватив запасное колесо. Очевидно, оно снижает эффективность движения. Но если его выбросить, надёжность упадёт. И если проколоть одно из четырёх колёс, поездка закончится. Поэтому всегда существует конфликт между эффективностью и надёжностью.

Пренебрежение этим принципом может отразиться на сельском хозяйстве. Чтобы произвести больше продуктов, фермер выводит наиболее эффективные породы животных и растений. Но как только он их получил, а его прибыль пошла вверх, конкуренты будут вынуждены или уходить с рынка или закупать этот племенной материал. Так постепенно мы сводим широкую гамму сортов и пород к очень узкому, но эффективному спектру. Мы получили его в каких-то условиях, повысили объём производства, но уменьшили надёжность. Когда у нас сотни и тысячи сортов, то при появлении вируса, бактерии или грибка видно, что какие-то к нему более устойчивы, чем другие. И они, кстати, могут быть далеко не самыми эффективными. Но именно на таких сортах человечество выживало. А если мы сведём всё к очень узкому количеству пород и сортов, любой возникший патоген может уничтожить поголовье и плоды.

– Владимир Путин не выступил бы с таким указом без содержательных консультаций с ведущими генетиками страны. Уверен, что у него есть помощники, которые ему объяснили, в чём дело, просветили насчёт вероятных атак со стороны злоумышленников.

– Я с Путиным не знаком, и меня, разумеется, никто не спрашивал. Однако Владимир Путин не Никита Хрущёв, не Леонид Брежнев и даже не Борис Ельцин, которым, я думаю, рассказывать о науке было неблагодарным делом. Думаю, у него есть желание говорить с учёными и слышать их мнение.

Я слышал от своих источников, что несколько лет назад Владимир Путин встречался с очень толковыми российскими биологами, проявив достаточно солидную обучаемость. А затем он встречался с лидерами других государств и превзошёл их по объёму знаний по геномике. Если имена тех, с кем он беседовал, мне назвали правильно, то это действительно толковые специалисты. Также в частном порядке он встречался с педиатрическими онкологами и искренне пытался понять, в чём их задача, пытался им помочь. Думаю, у него есть какой-то неафишируемый интерес к этой светлой области. Людей, с которыми он встречался, я очень уважаю. Они действительно прекрасные учёные. Не бюрократы, а фанаты и профессионалы своего дела.

Но, несмотря на интерес Путина к биомедицинской тематике и, в общем-то, неплохой вкус к людям, с которыми он разговаривал, любой руководитель – заложник своих консультантов. Часто учёным кажется, что в интересах общества им нужно дать максимальный карт-бланш и ресурс.

Проблема в том, что, описывая руководителю, сколько ты сделаешь пользы, нередко забываешь указать, сколько другие на основе этих же разработок могут сделать дурного.

Из наилучших соображений человек может оказаться в заложниках у своих советчиков и натворить страшных ошибок. А история оставит его не как жертву несбалансированных консультантов, а как злодея. Я не знаю, насколько Владимир Путин этому подвержен. Но, по моему мнению, в России сегодня отсутствует инструмент принятия сбалансированных решений. Хотя я могу ошибаться.

– Зачем иностранным государствам может понадобиться биоматериал россиян (об этом интересе говорил президент РФ в 2017 году на заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека. – τ.)?

– Не столько власти, сколько учёные всех стран интересуются генетической информацией других народов. Но не думаю, что россияне в этом плане привлекательнее других.

Исследователи и учёные абсолютно всех стран интересуются генетикой других народов. Фото: Roman Kosolapov/Shutterstock

Есть много разношёрстных данных, обладая которыми, мы бы принесли миру много полезного. У нас есть мифы, предания, летописи о передвижении народов по планете. Ты смотришь на геномную карту и начинаешь лучше понимать человеческую историю. Становится видно, как те или иные группы населения, народы перемещались с места на место, возникали, исчезали, смешивались друг с другом.

Данные о геноме можно совместить с информацией о заболеваниях, климате. Можно исследовать, как мутации при определённом климате усиливают или предотвращают такие-то заболевания. Или анализировать, как те или иные группы населения эволюционировали в большей или меньшей степени, потребляя в пищу разные продукты. Дальше они куда-то переезжали, и у них исчезали или возникали те или иные заболевания. Перечислять разные интересные и даже полезные применения можно очень долго.

Но собирать информацию для получения этих знаний надо только очень анонимизированно, чтобы не открыть ящик Пандоры, о котором я говорил.

– Против России могут создать генетическое оружие?

Читайте также: