Что такое гражданские права по мнению а гидденса

Обновлено: 30.06.2024


Лекции


Лабораторные


Справочники


Эссе


Вопросы


Стандарты


Программы


Дипломные


Курсовые


Помогалки


Графические

Доступные файлы (1):

1.docx

Глава 5.

Демократия

9 ноября 1989 г. я находился в Берлине, в той его части, что тогда принадлежала ФРГ. Некоторые из присутствующих на заседании, ради участия в котором я и приехал, были из Восточного Берлина. Один из них отсутствовал в начале заседания, но позднее появился в несколько возбужденном состоянии. Он побывал в восточной части города, где ему сказали, что Берлинская стена скоро откроется для прохода.

Наша маленькая группа добралась к стене очень быстро. По приставленным к ней лестницам мы начали взбираться наверх. Но нас оттеснили назад телевизионщики, только что прибывшие на место. Мы должны подняться первыми, сказали они, чтобы снять, как вы взбираетесь по лестницам и оказываетесь на вершине стены. Им даже удалось уговорить некоторых спуститься и залезть наверх еще раз, чтобы получить хорошую телевизионную картинку.

Так делается история в последние годы XX в. Телевизионщики не только первыми прибывают на место, но и режиссируют весь спектакль. В какой-то степени, как я покажу далее, их съемочные группы имели право проталкиваться в первые ряды. Ведь телевидение сыграло важную роль не только в том, чтобы Берлинская стена пала, но и вообще в демократических преобразованиях, произошедших в Восточной Европе в 1989 г. Движущей силой революций 1989 г. была демократия или народоправие. А распространению демократии, как я постараюсь продемонстрировать, в последнее время сильно способствовало развитие глобальных коммуникаций.

Полного развития демократия на Западе достигла лишь в XX в. До первой мировой войны женщины имели избирательные права лишь в четырех странах - Финляндии, Норвегии, Австралии и Новой Зеландии. В Швейцарии женщины получили право голоса лишь в 1974 г. Более того, в некоторых странах, позднее ставших полностью демократическими, случались рецидивы авторитаризма. С 1930-х по 1970-е гг. Германия, Италия, Австрия, Испания и Португалия в разное время пережили периоды авторитарного правления или военной диктатуры. За пределами Европы, Северной Америки, Австралии и Новой Зеландии, лишь в очень немногих странах, вроде Коста-Рики в Латинской Америке, существовали устойчивые демократические режимы.

Однако за несколько последних десятилетий ситуация во многом изменилась, и самым существенным образом. С середины 1970-х гг. количество демократических государств в мире увеличилось более чем вдвое. Демократия победила в 30 с лишним странах, а все существующие демократические государства сохранили эту систему правления в неизменности. Эти перемены начались в средиземноморских странах Европы с падением военных режимов в Греции, Испании и Португалии. Затем, в основном в начале 1980-х, демократия утвердилась в ряде южноамериканских или латиноамериканских стран. Примерно в 12 государствах, включая Бразилию и Аргентину, была установлена или восстановлена демократическая система управления.

Конечно, некоторые страны, вступившие на путь демократии, еще далеки от полной демократизации или, кажется, остановились на полдороге. Одним из многочисленных примеров в этом отношении является Россия. В других странах просто возвращаются к тому, что уже существовало раньше. В Аргентине и некоторых других латиноамериканских странах уже были демократические режимы, а в Восточной Европе это же можно сказать о Чешской Республике и Польше. Поскольку демократические правительства столь часто свергались, мы не можем с уверенностью сказать, насколько устойчивыми окажутся эти демократические перемены. И все же с 1960-х гг. демократия продвинулась вперед почти настолько же, что и за предыдущие сто лет. Почему?

Одно из возможных объяснений предлагают сторонники идеи о торжестве западной модели – сочетания демократии со свободной рыночной экономикой. Оно заключается в том, что остальные системы управления просто не прошли испытания на прочность. Демократия победила, потому что она лучше всех. Просто большинству стран, не относящихся к Западу, понадобилось некоторое время, чтобы это понять.

Отчасти я готов согласиться с этими аргументами. Демократия - это действительно лучшая из систем. Но в качестве ответа на вопрос о причинах недавнего волнообразного распространения демократизации их вряд ли можно считать достаточными. Они не объясняют, почемуэти перемены произошли именно в данный исторический момент.

В поисках лучшего ответа нам следует разгадать загадку, которую я назову парадоксом демократии. Парадокс демократии заключается в том, что, пока она, как я только что показал, распространяется по всему миру, в зрелых демократических государствах, которые остальной мир должен, казалось бы, брать за образец, растет разочарование в демократических процессах. В большинстве западных стран уровень доверия к политикам за последние годы снизился. Меньше людей, чем раньше, принимают участие в выборах, особенно в Соединенных Штатах. Все больше людей, особенно среди молодежи, заявляют, что их не интересует парламентский политический процесс. Почему же граждане демократических стран испытывают разочарование в демократической системе управления и в то же самое время именно эта система завоевывает все новые позиции по всему миру?

Объяснение кроется в тех переменах, которым и посвящена данная книга. Жизнь все большего числа людей во всем мире утрачивает характер рока - относительного постоянства и предопределенности. Авторитарное правление больше не соответствует новым условиям жизни, в том числе гибкости и динамизму, необходимым для конкурентоспособности в рамках глобальной 

электронной экономики. Политическая власть, основанная на авторитарной командной системе, уже не может опираться на традиционные факторы преклонения или уважения.

В ходе событий 1989 г. в Восточной Европе огромные массы людей выходили на уличные демонстрации. Но - в отличие от подавляющего большинства революций прошлого - насилия при этом было на удивление мало. Система, казавшаяся столь могучей и беспощадной, - коммунистический тоталитаризм - исчезла без следа, как будто ее никогда и не было. Очень немногие полагали, что с режимом апартеида в Южной Африке можно покончить без его насильственного свержения. И тем не менее это произошло.

Единственные случаи насилия в 1989 г. были связаны с захватом телестанций. Те, кто врывался в телецентры, правильно понимали свою главную задачу. Коммуникационная революция привела к появлению более активного, мыслящего гражданина. Именно эти события порождают недовольство в странах с устоявшейся демократией. В детрадиционализующемся мире политики для оправдания своей деятельности уже не могут полагаться на прежние формы - помпезные и торжественные церемонии. Традиционный парламентский политический процесс демонстрирует свою оторванность от потока перемен, проносящегося по жизни людей.

И в каком же положении оказывается сама демократия? Можем ли мы согласиться с тем, что демократические институты приобретают маргинальный характер в тот самый момент, когда демократия, казалось бы, наступает по всем направлениям?

Весьма интересные результаты дали опросы общественного мнения о доверии к правительству, проведенные в Западных странах. Люди действительно во многом утратили прежнее доверие к политикам и традиционным демократическим процедурам. Однако они не утратили веры в демократические процессы. В ходе опроса, недавно проводившегося в США и крупнейших странах Западной Европы, более 90% населения заявили, что одобрительно относятся к демократической форме правления.

Каким образом можно поддержать существование демократии и активного управления в условиях, когда они, казалось бы, потеряли власть над развитием событий? Думаю, ответ есть. Нам в демократических странах необходимо углубление самой демократии. Назову это демократиизацией демократии. Но демократия сегодня имеет и транснациональный характер. Демократизация необходима и на более высоком - и более низовом - уровне, чем уровень отдельного государства. Эпоха глобализации требует глобальных реакций, и к политике это относится не меньше, чем к любой другой сфере.

Углубление демократии требуется потому, что прежние механизмы управления просто не работают в обществе, граждане которого живут в той же информационной среде, что и те, кто ими 

В разных странах демократизация демократии примет разные формы, в зависимости от конкретных условий. Но ни одну страну нельзя считать настолько передовой, чтобы она не нуждалась в этом процессе. Демократизация демократии означает эффективное делегирование полномочий там, где - как в Великобритании – слишком много власти все еще сосредоточено на общегосударственном уровне. Она означает эффективные антикоррупционные меры на всех уровнях.

Демократизация демократии нужна не только зрелым демократическим государствам. Она может способствовать построению демократических институтов там, где они слабы и страдают дистрофией. К примеру, в России, где правит бал бандитский капитализм и сохраняются сильные авторитарные обертоны из прошлого, невозможно построить более открытое и демократическое 

Этой цели не добиться одной заменой государственного контроля на рыночный механизм, даже если бы последний и отличался большей стабильностью, чем сегодня. Бесперебойно функционирующую демократию справедливо уподобляют трехногому табурету. Необходимо равновесие между государством, экономикой и гражданским обществом. Если что-то одно из них преобладает, последствия будут печальны. В бывшем Советском Союзе в большинстве сфер жизни господствовало государство. Поэтому экономике недоставало энергии, а гражданское общество было почти загублено.

За рамками этого уравнения мы не должны оставлять и СМИ. Средства массовой информации, особенно телевидение, имеют с демократией двоякую связь. С одной стороны, как я уже отмечал, наличие глобального информационного общества представляет собой мощную демократизирующую силу. С другой стороны, телевидение и другие СМИ уничтожают само публичное пространство для диалога, которое они же и создают, благодаря беспрестанному упрощению и персонализации политических вопросов. Более того, появление гигантских транснациональных медиа-корпораций означает, что никем не избранные магнаты делового мира способны приобрести огромное могущество.

Разговоры о демократии на надгосударственном уровне могут показаться утопическими. В конце концов подобные идеи широко обсуждались еще сто лет назад. Но вместо эры мировой гармонии разразились две мировые войны, а всего в войнах XX столетия погибло более ста миллионов человек.

Изменилась ли ситуация сейчас? Ясно, что точно этого никто утверждать не может, но, на мой взгляд, изменилась. Причины того я уже приводил в предыдущих главах. Мир стал куда более взаимозависимым, чем сто лет назад, и сам характер мирового сообщества уже не тот, что прежде. Обратная сторона медали заключается в том, что общие проблемы, с которыми мы сталкиваемся сегодня, - вроде глобальных экологических рисков - также приобрели гораздо больший масштаб.

Как можно развивать демократию на надгосударственном уровне? Я бы обратил не меньшее внимание на транснациональные организации, чем на международные. Организация Объединенных Наций, о чем свидетельствует само ее название, - это объединение государств. Она редко вмешивается в вопросы, затрагивающие государственный суверенитет, по крайней мере пока, да и в ее Уставе записано, что ей следует воздерживаться от такого вмешательства. Другое дело - Европейский Союз. На мой взгляд, это объединение прокладывает путь, по которому могли бы пойти, и скорее всего пойдут, другие регионы мира. Важно не то, что ЕС представляет Европу, а то, что он является первопроходцем в области транснационального управления. Вопреки тому, что говорят и его сторонники, и его критики, это не федеративное государство или супергосударство. Но это и не просто объединение государств. При вступлении в ЕС страны-участницы добровольно отказываются от части своего суверенитета.

Конечно, сам Европейский Союз не отличается особой демократичностью. Есть знаменитая фраза о том, что если бы он сам подал заявку на вступление в ЕС, то его бы не приняли. ЕС не удовлетворяет критериям демократии, которые он устанавливает для своих членов. Но в принципе не существует никаких препятствий для его дальнейшей демократизации, и нам следует последовательно добиваться, чтобы он развивался именно в этом направлении.

ЕС - зримое воплощение кардинального принципа демократии, если рассматривать ее с точки зрения мирового порядка. Он заключается в том, что транснациональная структура может активно способствовать развитию демократии как внутри государств, так и в отношениях между ними. Европейские суды, к примеру, приняли ряд решений, в том числе мер по защите индивидуальных прав граждан, которые имеют обязательную силу на территории стран-участниц ЕС.

Можно простить человеку, если он считает некоторые проблемы просто неразрешимыми, не надеется найти из них выхода. Может показаться, что демократия расцветает лишь на особо плодородной, тщательно возделанной почве. Похоже, что в обществах или регионах, не имеющих давних демократических традиций, она не укореняется глубоко и ее легко выполоть. Но, возможно, все это меняется. Может быть стоит считать демократию не нежным цветком, который легко затоптать, а скорее выносливым растением, способным пустить корни даже на самой скудной почве. Если мои утверждения верны, то распространение демократии связано со структурными изменениями в мировом сообществе. Ничто не достается нам без борьбы. Но за укрепление демократии на всех уровнях стоит бороться, и цель эта вполне достижима. Нашему ускользающему миру нужно больше, а не меньше управляемости - а обеспечить ее могут только демократические институты.

Читайте также: