Что такое экосистема программного обеспечения
Обновлено: 30.06.2024
Несомненно, популяризации понятия способствовала и всемирная мода на экологичность — крупнейшие компании, как известно, давно соревнуются в зеленых инициативах, и формирование ими собственных экосистем выглядит как очередная попытка быть более дружественными для пользователей и соответствовать актуальным трендам. Однако при ближайшем рассмотрении становится понятно, что речь идет в первую очередь о неких новых инструментах повышения рентабельности бизнеса.
Хотят многие — получится у единиц
За последние годы Сбербанк и лично Герман Греф не раз демонстрировали умение улавливать и формировать новомодные тренды, и экосистема не стала исключением — многие российские компании в 2020 году заявляли о создании собственных экосистем либо говорили о них как о некоем уже состоявшемся факте. Как можно понять из контекста высказываний экспертов, значительная часть таких заявлений основана на не слишком адекватном понимании того, что такое экосистемы в бизнесе, а главное, какие затраты сопряжены с их развитием.
В том, что движение в этом направлении будет развиваться, нет никаких сомнений, но остается вопрос о том, кто именно будет такими операторами, кто будет способен предложить пользователям полноценную экосистему, а кто — нет, отмечает Арсений Поярков. Еще один ключевой вопрос, по его мнению, заключается в том, каким пользователям экосистема нужна, а каким нет.
Что касается банков, то для них, продолжает Поярков, это жизненная необходимость, но пока результаты, по его мнению, не вполне убедительны, во всяком случае не настолько, как в случае поисковиков:
Однако такой оптимизм разделяют далеко не все аналитики. В ситуации, когда экосистемы Google, Apple, новая операционная система Huawei и другие гиганты занимают олигополистическое положение на рынках, новым игрокам войти на них уже практически невозможно, отмечает Семен Теняев. Отрыв лидеров настолько огромный, а плата за привлечение нового пользователя настолько неподъемна, что новые попытки выводить экосистемы на уже поделенный между гигантами рынок, скорее всего, будут обречены на провал.
Не все экосистемы одинаково полезны
Еще одним знаковым событием 2020 года в мире цифровых экосистем стал коллективный судебный иск к компании Google от десяти американских штатов, который в середине декабря подал генеральный прокурор Техаса Кен Пакстон. Как утверждают истцы, крупнейший мировой поисковик многократно нарушал федеральное антимонопольное законодательство США и законы о защите прав потребителей, в частности незаконными способами монополизировав интернет-рекламу. Примечательно, что в иске фигурирует и такой гигант, как Facebook, — авторы иска полагают, что его соглашения с Google нарушают принципы добросовестной конкуренции и вводят пользователей в заблуждение. Результатом этого сговора сетевых монополистов стало то, что Google мог завышать стоимость размещения рекламы, а платить за это в итоге пришлось гражданам.
Этот гарантирующий постоянное внимание общественности и СМИ эпизод дает наглядное понимание того, насколько существенно различаются процессы создания экосистем в США и в России, указывают отечественные эксперты. Создание экосистемы, то есть собственных или партнерских сервисов, объединенных вокруг одной компании, — это вполне нормальный шаг в развитии компании: к примеру, американская Tesla уже успела выпустить собственную текилу и огнемёты, отмечает Игорь Кучма, финансовый аналитик платформы ТradingView, Inc. Однако проблема, добавляет он, состоит в том, что в итоге такие гиганты могут создавать проблемы маленьким компаниям — именно по этой причине и состоялся антимонопольный иск к Google и Facebook.
Представление о том, что основная ценность экосистемы заключается в удержании клиентов, — это сильный, циничный и капиталистический аргумент, добавляет Вернов: в таком случае экосистема формирует барьер входа-выхода — некие транзакционные издержки для пользователя при переходе на новый формат. В качестве наглядного примера он приводит разъемы устройств от Apple, к которым нельзя подключить устройства других производителей. Такой трюк можно провернуть, только обладая фактически монопольным лидерством в отрасли, однако это приводит к прямому ограничению конкуренции и вызывает раздражение пользователя, которому должно быть одинаково удобно как пользоваться продуктом или услугой, так и отказаться от них.
Те, кто считают, что создание экосистемы — это инвестиция, после которой начнутся продажи непопулярных продуктов, могут действительно попасть в тупик, считает Вернов. При неправильном подходе есть вероятность, что для многих бизнесов экосистемы окажутся некой тупиковой ветвью эволюции, — точнее, издержки на их строительство будут настолько велики, что приведут либо к серьезным убыткам, либо к встраиванию в чужие экосистемы.
Поэтому, полагает эксперт, лучшим вариантом экосистемы будет тот, что обеспечивает синергию качественных продуктов, выступая надстройкой над продуктовыми или клиентскими историями и решениями, а не фундаментом этой системы. В таком случае целью создания экосистемы становится обеспечение доступа к этим основополагающим продуктам.
От цифрового монополизма к цифровому тоталитаризму
Наиболее продвинулись в этом китайские компании, которые сумели укомплектовать весь потребительский цикл граждан во всеобъемлющих приложениях наподобие WeChat, отмечает Евгений Марченко. Именно эта унификация помогла Китаю во время пандемии, когда на базе имеющихся экосистем внедрялись системы идентификации местоположения граждан, что позволило полностью локализовать распространение вируса.
Во многом так называемые экосистемы являются современным переизданием монополизма, который, вообще-то, чисто идеологически противоречит базовым установкам старого капитализма — частной собственности и конкуренции, отмечает доцент НИУ ВШЭ Павел Родькин. При этом, по его словам, экосистемы достаточно тяжело поддаются классическим антимонопольным мерам воздействия, которые применяются к крупным корпорациям, а сам монополизм экосистем основан на управлении данными, которые не так-то легко поддаются дроблению.
Возможно, именно платформы являются структурной основой посткапитализма, борьба за реальное содержание которого будет только обостряться, особенно на фоне последствий пандемии коронавируса, резюмирует Павел Родькин:
Количество цифровых экосистем на российском рынке увеличивается, а действующие — расширяются. На карте ICT.Moscow — больше 150 цифровых экосистем для бизнеса: Сбер, Тинькофф, Яндекс, МТС и Магнит. Крупные компании фокусируются на экосистемном развитии, строят из этого стратегию на 5 — 10 лет, расширяют сервисы и выходят на новые рынки:
Такое развитие российского рынка — отражение мировой тенденции. Компании трансформируются и оцифровываются уже несколько лет, но 2020 год ускорил этот процесс в разы. Теперь участие в цифровой экосистеме — необходимый этап развития. Например, в 2023 году 80% компаний из списка Global 2000 будут развивать цифровые экосистемы и получать не менее 20% выручки через новые сервисы — данные IDC. А сейчас семь из десяти крупнейших компаний мира по капитализации — это экосистемы:
За тем как развиваются крупнейшие экосистемы мира мы следим в нашем Telegram-канале @heads_ecosystem. А в этой статье расскажем
- Что такое цифровая экосистема
- Какие бывают стратегии развития
- Когда компания может назвать себя экосистемой
Будет полезно тем, кто хочет построить цифровую экосистему вокруг своего бизнеса или хочет стать партнером одной из них.
Что такое цифровая экосистема
Цифровая экосистема — бесшовная цифровая среда, в которой представлены собственные и партнерские сервисы компании. Сервисы экосистемы работают в разных сегментах рынка: e-commerce, foodtech, DIY, e-health, fintech и другие.
- Покупают билеты на самолет
- Заказывают еду из ресторанов
- Консультируются с юристом
- Показывают домашних питомцев ветеринарам
Новые сервисы появляются на сайте и в мобильном приложении банка. А лояльный клиент, который управляет счетом в приложении, получает новые возможности. Теперь он может заказать еду, купить авиабилет, получить помощь юриста или ветеринара через знакомый ему интерфейс. И удовлетворить свои межотраслевые потребности в одном месте быстрее, удобнее и дешевле, чем раньше. А экосистема заработает на таком клиенте больше, чем отдельный банк.
Пользователь больше не нужно искать службы, передавать свои контакты и номер банковской карты, запоминать события. Потому что приложение с новыми сервисами делает все за пользователя. А доступ к сервисам происходит через единый аккаунт. Так четыре разных неудобных канала связи превратились в один универсальный.
Как построить экосистему
Есть три базовые стратегии:
- разрабатывать новые сервисы своими силами
- приобретать крупные доли в компаниях и включать их в экосистему
- заключать партнерства с минимальными инвестициями
Разрабатывать новые сервисы своими силами
Ядро экосистемы и новые сервисы предлагают пользователю закрывать какие-то отраслевые задачи: еда, транспорт, проживание, здоровье, работа и развлечение. Но разработка каждого нового сервиса — это создание нового бизнеса и его последующая интеграция.
Здесь придется пройти все стадии: исследование рынка, найм команды, организация бизнес-процессов, управление, разработка цифрового сервиса и его интеграция с экосистемой.
Чтобы разработать и выпустить на рынок новый цифровой сервис, нужна квалифированная команда: проект-менеджеры, разработчики, дизайнеры, аналитики и тестировщики. Обычно в крупных экосистемах есть свои команды. Но иногда они обращаются в студии разработки за более профильными специалистами и целыми командами.
Приобретать крупные доли в компаниях и включать их в экосистему
В такой стратегии экосистема расширяется, покупая и присоединяя к себе уже готовые компании. Экосистема управляет компаниями, подключает их к своей цифровой платформе и отвечает перед потребителем за их работу. Купленные компании появляется в экосистеме как новые сервисы. Они получают пользовательские данные, их интересы и предпочтения. И дополняют это хранилище с данными новыми сведениями. Экосистемы иногда специально покупают какие-то компании, чтобы получить недостающие данные.
Заключать партнерства с минимальными инвестициями
Стратегия похожа на предыдущую. Разница в том, что партнер экосистемы остается самостоятельным участником, может выйти из нее или работать одновременно в нескольких экосистемах. Например, как PayPal — система цифровых платежей и площадка для электронной коммерции.
Зачем бизнесу экосистема
Цифровая экосистема работает на несколько рыночных сегментов. Если рассматривать клиентов, конкурентов и деловых партнеров через призму одной отрасли — невозможно распознать изменения рынка: новые привычки и типы клиентов, новые инструменты и стратегии конкурентов. Такие компании не успевают за меняющимся рынком и взаимодействуют с ним неправильно. А когда компании объединяются, они работают друг на друга и растут экспоненциально, опережая динамику рынка и двигая экосистему в лидеры.
МАРИЯ ГРИГОРЬЕВА, глава российской практики Accenture Technology, делится видением того, в каком будущем окажемся мы с вами в ближайшие годы: как изменятся потребители, компании и целые индустрии. Трансформация станет массовой уже в текущем году.
— Какие технологические тренды вы сегодня наблюдаете в бизнесе на глобальном уровне?
— Мы видим, что пару лет назад крупные компании осознали необходимость перехода на цифровые технологии. Только используя правильные ИТ правильным образом сегодня можно сокращать затраты и увеличивать прибыль. Это верно практически для любой сферы. К примеру, возьмем парковки: если владелец парковки (к примеру, торговый центр) выпускает приложение, помогающее водителю найти свободное место, то эффективность использования парковки повышается на 3-4%, что может означать существенный рост прибыли. Системы, которые анализируют предпочтения клиентов и помогают генерировать персонифицированные предложения, помогают продавать больше.
На базовом уровне цифровизация бизнеса уже случилась, но это бесконечный процесс: технологии будут проникать в бизнес все глубже. И сейчас, проведя исследование Technology Vision-2015, мы видим, что количество оцифрованных процессов, данных, бизнесов, начинает рождать новое качество: появляются экосистемы. Цифровые компании и индустрии начинают взаимодействовать между собой по-новому.
— Что такое экосистема в вашем понимании?
— Это система, в которой полноценно взаимодействуют между собой производители технологических платформ (на базе определенного оборудования и программного обеспечения) с производителями новых умных устройств. И также в это взаимодействие включена третья равноценная сторона — поставщики услуг и решений для конечных потребителей. Причем если хотя бы одно звено из этой триады отсутствует или нарушены связи между ними, экосистема будет мертворожденной, не начнет работать.
— Объясните, пожалуйста, на пальцах, что вы имеете ввиду?
— У нас есть проект, реализуемый совместно со "Сколково", в котором как раз можно наблюдать такую комбинацию технологий, приложений, устройств и физических объектов на единой платформе. Идея заключается в том, что дроны, оснащенные фотокамерами, используются для контроля физического состояния линий электропередачи и трубопроводов. Accenture разрабатывает программное обеспечение, которое распознает возможные проблемы, анализируя фотографии,— к примеру чрезмерное провисание проводов или разрыв, наледь, повреждения, неразрешенное строительство и растительность в опасной близости с объектом обследования и т. д. Все собранные данные хранятся на мощностях "Яндекса" и прямо в "облаке" обрабатываются нашим ПО. Оно анализирует собранные фотографии, учитывая маршруты полетов дронов, формирует ортофотоплан и 3D-модель местности, а затем с помощью различных техник компьютерного зрения и анализа данных формирует отчет для клиента, который отображается в виде слоев на "Яндекс.Картах". Это, по сути, экосистема, созданная для решения конкретной задачи, и в ней задействовано сразу несколько сторон: производители дронов, камер, электроэнергетические предприятия, Accenture, "Сколково", Yandex Data Factory.
— У каждого времени есть своя мода — когда-то все делали порталы, потом соцсети, слово "экосистема" в моде уже пару лет как. Почему Accenture говорит о зарождении экосистем именно сейчас?
— Мы видим, что как тренд это движение в сторону экосистем начало формироваться в прошлом году и будет становиться все более отчетливым — в нынешнем. Действительно, само явление уже нельзя назвать новым: есть всем известные компании, которые первыми стали создавать экосистемы. Это Apple, Microsoft, следом за ними Google. Но наше исследование Technology Vision-2015 отчетливо показывает, что в более широких бизнес-кругах этот тренд появился именно сейчас. Исследование производилось посредством интервью с ИТ-менеджерами крупнейших компаний мира, представителями ИТ-компаний, опросов аналитиков. И мы видим, что изменились ментальные установки руководителей: если раньше все были ориентированы только на свой бизнес, заботились о своей прибыли, то сейчас они подняли голову и обратили взор вовне. Это значит, что они ищут новые подходы взаимодействия с поставщиками, транспортными компаниями, платежными системами и другими игроками отрасли, а также компаниями из соседних индустрий. Это происходит на фоне понимания необходимости обмена информацией. Раньше компании стремились сохранить свою информацию и не допустить, чтобы любая другая компания ее получила. Сейчас, напротив, есть понимание, что закрытость, концентрация лишь на своем небольшом поле деятельности лишает множества возможностей. Если не обмениваешься информацией (с ритейлерами, транспортными компаниями и т. д.), то не знаешь, что происходит в окружающем мире, и в результате проигрываешь. То есть компании массово стали видеть для себя возможности в создании экосистем.
— В этом процессе мне видится множество препятствий. Как на счет законодательства, готово ли оно к регулированию такого рода взаимодействия? Какие другие подводные камни в построении экосистем могут обнаружиться?
— Такого рода взаимодействие довольно сложное. Как я уже говорила, каждое звено должно присутствовать и отлично работать, а также должна быть налажена связь между ними, схема взаимодействия должна быть тщательно продумана. То есть, например, какой бы гениальной ни была идея и совершенной — технологическая платформа, если приложение для конечного потребителя будет неудобным, некрасивым, то эта экосистема не будет жизнеспособной. Мы все знаем такие примеры.
Законодательство действительно инертно и может быть фактором, замедляющим появление экосистем. К примеру, в таком взаимодействии не всегда могут фигурировать деньги, может быть взаимный обмен данными. Вопрос: как регулировать ответственность сторон в таких договорах сотрудничества? И даже больше: само общество, потребители не полностью готовы к тому, чтобы разрешить компаниям передавать их своим партнерам. Также технологическая инфраструктура еще не готова к полноценному функционированию экосистем. К примеру, в нашей стране, где дома обогреваются через систему центрального отопления, сложно было бы внедрить решение, которое автоматически снижает температуру в помещении в тот момент, когда автомобиль отъезжает от дома. Именно такую технологию разработала компания Mercedes Benz.
— Следующий виток эволюции экосистем — это что?
— Это то, что мы называем We Economy — экономика всех нас. Когда сотрудничество компаний становится таким, что снова появляется новое качество, взаимодействие происходит на новом уровне. Признаки того, что это происходит, такие. Во-первых, персонификация данных: появляется такая вещь, как "интернет имени меня". То есть пользователь подключается к сети и получает те сервисы, предложения и контент, которые выбраны и сформированы для него. Второе явление — экономика результата: когда мы продаем не продукт или услугу, а именно тот результат, который от них хочет клиент. Умное "железо", ИТ-платформы с интеллектом, самообучающиеся и саморазвивающиеся — это еще две предпосылки. Следующий пункт — новое представление о трудовых ресурсах и сотрудничестве между людьми и машинами посредством программного обеспечения, которое позволяет на основе анализа навыков и знаний сотрудника помочь ему с инструментами для более эффективной работы. Это технологические предпосылки для зарождения новой экономики, в которой границы индустрий размыты и сотрудничество компаний происходит на новом уровне.
— Насколько проявлены эти тренды в России?
— Компании в нашей стране продолжают заниматься переходом на цифровую модель ведения бизнеса. Многие разрабатывают мобильные приложения, оцифровывают данные, строят хранилища, начинают внедрять аналитические платформы, использовать предиктивную аналитику. Интеграция информационных систем между партнерами также происходит — к примеру, крупные FMCG-компании обмениваются данными с производителями упаковки и логистическими предприятиями. Персонификация предложений для клиентов также уже применяется. Это заметно даже по тому, что маркетинговые бюджеты уходят из наружной рекламы в интернет. "Умные" устройства также достаточно распространены на потребительском уровне. "Умные" счетчики для контроля расхода воды и электричества пока встречаются редко, но понятно, что они в скором будущем распространятся. Экосистемы не строятся по щелчку, на это уйдет какое-то время. Но этот процесс уже идет. Например, "Яндекс.Такси" объединяет водителей, таксомоторные компании, интернет-холдинг и потребителей. Переход на цифру и сбор данных уже налажен в крупных компаниях. Пока не все понимают, что дальше с этим делать, но тенденция к развитию есть.
— Насколько вообще важно следовать этому тренду?
— В долгосрочной перспективе каждой компании нужно будет создать собственную экосистему, присоединиться к существующей либо умереть. Выиграть в одиночку против объединившихся в единую систему игроков почти нереально. Конечно, лучший вариант — придумать гениальный ход и объединить партнеров вокруг себя.
Строительство экосистем стало главным трендом интернет-рынка последних лет. Крупнейшие технологическ и е игроки находятся в состоянии борьбы за все основные консьюмерские вертикали. А ускорение роста проникновения онлайн-услуг в пост-ковидном мире только усиливает конкуренцию за лидерство в ключевых направлениях.
Цифровые экосистемы появились на западе, но по-настоящему стали популярны в Китае в 2010-е за счет быстрого развития множества сервисов, связанных с онлайн-гигантами Alibaba и Tencent. Помимо запуска собственных продуктов, суммарно два интернет-игрока сделали за десятилетие более 1,300 инвестиций в стартапы во всех возможных областях. А Tencent является акционером большего количества юникорнов, чем даже вездесущий SoftBank (который в силу масштаба почти всегда инвестирует в бизнесы с оценкой от миллиарда).
Почти все проинвестированные китайскими стратегами стартапы в итоге стали частью больших экосистем своих акционеров. По сути, в Китае уже давно любой амбициозный начинающий игрок должен выбирать, на чьей он стороне. К моменту, когда китайский стартап достигает оценки в $5 млрд, как минимум четыре из пяти компаний уже имеют инвестиции и интеграцию с экосистемой одного из китайских технологических лидеров. Попытки стартапов усидеть на двух стульях, взяв деньги сразу у двух строителей экосистем, обычно ничем хорошим не заканчиваются.
Пошли по экосистемному пути и другие китайские игроки. Так, Xiaomi за 8 лет проинвестировал более 300 стартапов, продукция которых стала продаваться через каналы производителя электроники и была интегрирована в общую экосистему Xiaomi.
А Bytedance сумела повторить успех Facebook с его миллиардным поглощением Instagram в 2013 году. Стартап приобрёл в 2017 году за $1 млрд единственный за все время популярный на западе социальный сервис из Китая — Musically. Переименовав его в TikTok, который сам Bytedance развивал на азиатских рынках до этого, Bytedance очень скоро стал самым дорогим стартапом в мире. Один лишь американский бизнес TikTok в сделке с правительством США и Oracle в сентябре этого года был оценён в $60 млрд.
Сами по себе экосистемы не являются чем-то новым. Термин экосистема был впервые применен к бизнесу Джейсом Муром еще в 1993 году. В своей знаменитой статье в Harvard Business Review ученый сравнил развитие современного бизнеса с природными экосистемами, концептом, ставшим популярным в конце 40-х годов.
Сложно придумать более подходящее время для появления этого термина. В 1993 году CERN разрешил бесплатное использование системы World Wide Web, дав дорогу в жизнь крупнейшим экосистемам в истории.
Но еще до появления названия, экосистемный подход успешно использовался компаниями по всему миру. Одними из первых активных пользователей экосистем были автопроизводители. Когда в 70-е на смену моде на вертикальную интеграцию пришло время аутсорсинга, автомобильные компании стали заключать партнёрства со всевозможными поставщиками, выводя на сторону различные части бизнеса. На сегодня многие производители уже почти ничего не производят сами, а лишь собирают из готовых частей автомобили и маркетируют их, синхронизируя действия сотен и тысяч поставщиков и партнёров.
Прижились экосистемы и в мире технологий, где сложно переоценить их влияние на развитие отрасли. Так в свое время в начале 80-х IBM оказалась в непривычной для себя роли. Компании пришлось играть в догоняющего на рынке персональных компьютеров. Apple уже вовсю завоевывала рынок, и IBM, с ее историческим фокусом на полную вертикальную интеграцию производства, просто не поспевал за детищем Джобса.
Для того, чтобы ускорить прогресс, IBM пошла по пути развития экосистемы, открыв свою архитектуру сторонним производителям. Партнерами компании стали Intel и Microsoft. Intel производили максимально универсальные чипы, а MS-DOS от Microsoft был почти полной копией популярной в то время операционной системы CP/M. В совокупности это означало, что IBM не пришлось самой развивать экосистему приложений — популярные программы, созданные под других производителей, без проблем запускались на новых компьютерах компании.
За 5 лет IBM смогла достигнуть немыслимого — ее продажи в 1986 году составили более $5 млрд, а вся экосистема партнеров IBM зарабатывала в год $12 млрд — в 6 раз больше, чем экосистема Apple того времени. Правда, для самой IBM все закончилось не очень удачно. Пытаясь максимально все аутсорсить, компания сама же дала дорогу в жизнь связке WinTel (Windows и Intel) с сопутствующей программной экосистемой.
Только за первые годы работы с IBM Microsoft лицензировала свою систему сотням конкурентов голубого гиганта. Доля Windows на рынке ОС выросла с нуля до 50% всего за четыре года. К концу 80-х партнерство Miscrosoft и Intel превратилось практически в монополию, полностью коммодитизировав поставщиков железа. IBM в итоге была вынуждена продать свой компьютерный бизнес китайцам в середине 2000-х за менее чем $2 млрд.
В классическом понимании бизнес-экосистемы представляют из себя партнерство нескольких компаний, которые участвуют в создании совместного продукта. Одним из ключевых преимуществ экосистем является то, что развиваемые в консорциумах продукты опираются на сильные стороны каждого из участников.
Это позволяет реализовывать уникальный функционал, зачастую не доступный каждой из компаний по отдельности. Как правило, один из участников экосистемы (чаще всего инициатор её создания) выступает “оркестратором”, задавая правила работы и управляя взаимодействием между партнерами.
Экосистемы позволяют лучше привлекать и удерживать пользователей. Повышая качество сервиса, добавляя новые услуги в продуктовую линейку, создатели экосистем могут значительно увеличить свой доход на пользователя. При этом часть продуктов экосистемы может вообще не иметь никакой монетизации или работать в минус. Она используются для создания лучшего пользовательского опыта внутри экосистемы, что в дальнейшем должно вести к большему потреблению уже платных сервисов.
Особенно ценны экосистемы оказались для цифрового мира, где интегрировать между собой различные продукты намного проще. Взаимодействие идёт через обмен данными, что лучше всего реализуется в рамках всевозможных платформ. Именно поэтому все крупные интернет-компании уже давно оперируют в формате цифровых экосистем. Как результат: из Топ-8 самых дорогих компаний мира семь управляют цифровыми экосистемами.
Масштаб экосистем технологических гигантов стал таков, что их деятельностью все больше интересуются регуляторы в разных странах. Так вполне возможно, что Google в ближайшие годы придется расстаться с Chrome. В сентябре 2020 года Министерство Юстиции США подало в суд на компанию после года расследований. Если Минюст выиграет, то это будет первый случай принудительного разделения компании в США за десятилетия.
Последним громким кейсом стало разрушение монополии Bell Systems в 1984 году. Тогда компания распалась на AT&T (крупнейшего мобильного оператора в США на сегодня) и еще 7 региональных игроков. Интересно, что большую часть региональных компаний AT&T выкупила обратно в течение следующих 20 лет. Но в моменте после разделения, стоимость активов телеком-компании снизилась на 70%, показывая, насколько серьезными могут быть последствия подобных разбирательств.
Заявил о своих претензиях к технологическим гигантам и Китай. В ноябре 2020 года правительство Китая решило начать борьбу с монополистическими практиками крупных игроков. До сих пор BAT (Baidu, Alibaba и Tencent) и другие китайские интернет-компании развивались в крайне комфортных условиях. В отличие от многих западных стран, Китай имеет упрощенное регулирование связанных с онлайном направлений. Но видимо правительство пришло к пониманию, что еще десятилетие таких темпов развития, и интернет-компании подомнут под себя большую часть экономики страны.
Первые изменения в Китае коснутся использования пользовательских данных — запрещены могут быть основополагающие для успеха екоммерс компаний вещи, вроде использования персонализированных рекомендаций. Также регулятор уже в ближайшее время обещает выпустить проекты законов, связанных со стримингом, онлайн-играми, платежами и другими ключевыми направлениями китайских экосистем. Всё это резко контрастирует с подходом китайского правительства последних 20 лет, когда местные интернет-игроки ставились в пример другому бизнесу и позиционировались, как национальные чемпионы.
Даже российский ЦБ недавно задумался о негативных последствиях строительства цифровых экосистем. Главный финансовый регулятор страны считает, что крупные банки, продавая финансовые и нефинансовые продукты через экосистемы, ограничивают конкуренцию на рынке, не пуская других игроков к своей дистрибуции.
По (логичному) мнению ЦБ такой преимущественный доступ мешает здоровому развитию рынка, позволяя растить новые монополии. ЦБ не упоминул игроков по имени, но сложилось впечатление, что разговор был об одном конкретном зеленом банке.
Читайте также: