Первоначально в монастырях труд считался обязанностью монахов но позднее они перестали трудиться

Обновлено: 02.07.2024

Неумеренность монахов в потреблении вина постоянно давала повод для шуток, правда, скорее дружеских, чем злых.

Известная французская поговорка гласит:
Пить как капуцин
Означает пить немного.
Пить как целестинец —
Это много пить.
Пить как якобинец,
значит, брать полпинты.
Пить как францисканец —
Погреб осушить.

Даже такой требовательный аскет, как Целестин V (1215–1261), основатель конгрегации монахов-бенедиктинцев, которая носит его имя, разрешает вино, конечно же, за исключением постов перед Пасхой, Рождеством и праздника св. Иоанна Предтечи. Что же касается св. Бенедикта, то он советовал монахам не роптать и не проявлять недовольства, если вино отсутствует или сокращена норма его потребления. Значит, уже в его время право на вино рассматривалось как неотъемлемое, а послушание старшим в монастыре и смирение перед волей Божией вовсе не были настолько безусловными, как полагают зачастую.

Вину придавалось настолько большое значение, что сусло освящают, вспоминая на молебне одно из чудес, совершенных Иисусом Христом, когда Он накормил множество народа пятью хлебами и двумя рыбами (Матф., 24,13–20), хотя при этом не было ни единого намека на вино! В день благословения вина монахи не имели права ни на один лишний стаканчик. Вне всякого сомнения, они страшились навлечь на себя беду, проявив чревоугодие.

ТРУДЫ И ДНИ

В каких областях трудились монахи? Можно открыть любую монографию, посвященную самому скромному из приоратов, и даже там обнаружить перечень работ, которые совершенно далекие от того, что мы привыкли считать жизнью монашества прошлых веков. Можно увидеть, как монахи занимались добычей угля (в Шотландии аббатство Калрес в 1217 году владело 170 судами для экспорта угля), торфа (премонстранты), мрамора (мрамор из Сен-Реми в Бельгии будет использован для могилы Наполеона), свинца (в Фоунтен), сланца (в Орвале), гипса (близ Эгбель), квасцов (в Льежской провинции), серебра, золота и железа (в Вальдзассене). В Бредской долине, в Дофине, в Шампани монахи устраивали подземные штольни с деревянной крепью — это была новейшая для того времени технология — и добывали железо. В Сентонже и Они во Франции, в Честере, Бартоне, Биркенхеде в Англии, а также во многих других местах разрабатывались соляные копи. В XIV веке в Штейермарке аббатства объединялись друг с другом для использования соляных копей Магдебурга, Марлоу и Люнебурга. В 1147 году Раин в Австрии экспортирует соль.

В заключение упомянем еще об одном любопытном роде деятельности монахов, который, несмотря на свою логичность, все же представляется неожиданным: в Кордуане долгое время охрана маяка была доверена еремитам. По крайней мере они не бастовали.

Во всяком случае, переписывание книг требовалось всегда, ведь книги были редкими и дорогими. Чтобы обеспечить нормальное функционирование монастыря, нужен хотя бы минимум книг. Конечно, книги можно и занять, но опять-таки для того, чтобы снять с них копию.

Все ли монахи умели писать? И все ли обладали разборчивым почерком и хорошим зрением, чтобы дни напролет просиживать за этим занятием? Маловероятно. Однако искусство письма, скорее всего, было гораздо больше распространено в среде монашества, нежели в миру. Похоже, писать умели даже монахини, ибо говорили:

Монашкой суждено ей стать,
Коль славно может петь, читать.

FASTIDIUM
[Скука, тягость (лат.)]

Труд переписчиков невероятно скучен. И ничто не могло сделать его более привлекательным, хотя монахам и объясняли, что они творят богоугодное дело, ведь переписывание рукописей — самая благородная работа, не только умственный, но, прежде всего, аскетический труд, за который они получат воздаяние от Бога; что каждая написанная ими буква искупает их грех. Переписчиков пытались даже запугивать. Одно предание напоминает монахам, что существует демон, прозванный Titivilitarius или проще Titivillus, то есть Придирчивый. Каждое утро он приносит в ад полный мешок букв, которые были пропущены монахами! Но, похоже, что должного впечатления на переписчиков этот сюжет не производил, о чем предостаточно свидетельствует обилие ошибок в рукописях, пропущенных по невниманию. Отметим, что братья Общей жизни в Нидерландах специально занимались считкой рукописей.

Послушайте жалобы, которые переписчики оставляли на страницах рукописей:

Когда известно, какими скудными были средства для освещения помещения — коптящая горелка из жира и тряпки, нетрудно представить себе степень жертвенности этих переписчиков. Другой пишет следующее:

Глаза. Что же делал монах, когда у него ухудшалось зрение?

Возникает вопрос, почему перечисление кончается именно на этом.

О повседневной жизни первых монахов мы можем узнать из свода правил Шенута Атрипского, настоятеля одного из первых христианских монастырей. Недавно он был переведён, и мы можем узнать, какой была монашеская жизнь более чем 1500 лет назад.

Шенуте Атрипский (347 - 465 г.) был одним из самых выдающихся христианских деятелей античности. Он вошёл в историю как защитник бедных людей и рабов - разоблачал жестокость по отношению к беднякам, которых притесняли их хозяева.

Шенуте также является и одной из самых ярких фигур раннего монашества.

Он стал настоятелем Белого монастыря недалеко от города Сохаг на юге Египта, который перед этим основал его дядя. Во времена Шенуте этот монастырь сильно разросся. Из маленькой общины аскетов он превратился в большой религиозный центр, насчитывавший несколько тысяч монахов.

Долгие годы - почти 80 лет - Шенуте был его настоятелем. За это время он создал и разработал свод правил, решулирующих общинную жизнь.

Эти правила не собраны в едином своде, а разбросаны по восьми томам сочинения, которое называется "Канон". "Канон" был написан на коптском - родном языке апы Шенуте. Только недавно его начали систематически изучать и публиковать.

Эти монашеские правила являются одними из самых древних. Они были созданы лишь поколение спустя после монашеских правил св. Пахомия, в середине 4 века (монашеские правила Шенуте относятся к концу 4 века).

Однако свод Шенуте был значительно строже правил Пахомия. Многочисленные предписания затрагивали каждый аспект жизни монахов.

Как и у Пахомия Великого, монахи жили в кельях в домах, в каждом из которых был свой староста. Здесь были трапезная - место для приёма пищи, кухни и лазарет. Жизнь монахов состредотачивалась вокруг литургического цикла, её основой были молитвы и пение псалмов.

Однако у Шенуте было больше постов, чем у Пахомия, и имелись даже телесные наказания. В самой молитве надо было принимать активное участие - требовалось делать поклоны.

Рядом с мужским монастырём находился женский, вход в который монахам был строго запрещён. Женщины занимались преимущественно ткацкой работой и починкой одежды. Шенуте общался с женской общиной посредством переписки. Впрочем, с мужской тоже - сам апа (отец) жил в качестве отшельника в пустыне.

Основу питания монахов в монастыре составляли хлеб и овощи. В основном это были огурцы, тыквы, зелень, плоды рожкового дерева, сладкие фрукты и оливки. Во время Великого поста приготовленную пищу не ели. Продукты животного происхождения запрещались.

Для бедняков готовилась специальная еда, которая раздавалась у ворот монастыря.

Правила Шенуте интересны тем, что в них представлен широкий спектр ситуаций. Запертов было так много и некоторые так абсурдны, что многие исследователи считают, что Шенуте не справлялся с регулированием общины. Тем не менее, монастырь в его времена процветал, а сам он был в должности наставника почти 80 лет.

Поскольку большая часть повседневной жизни коптских монахов была связана с физическим трудом, многие правила относятся к работе.

Недавно в Белом монастыре прошли археологические раскопки и исследователи смогли сопоставить полученные данные с историческими источниками.

Перед археологами открылся целый мир, который смогли создать монахи внутри стен своего монастыря. Монастырь был практически полностью самодостаточным в плане хозяйства и даже имел свою экономику.

Зато во время набегов кочевников, которые часто опустошали эти места, монастырь мог в своих стенах укрыть 20000 беженцев (!).

Как этого удалось добиться Апе Шенуте? Возможно, здесь и сыграли свою роль строгие правила. И для него, как и для большинства раннехристианских теоретиков, духовный путь монаха заключался в аскетическом труде: посте, молитве, воздержании, послушании и добровольной бедности. Они позволяли развивать монахам такие добродетели, как смирение, и обрести духовное созерцание и свободу от материальных уз.

Подобной аскетической дисциплиной был и физический труд. Трудная, утомительная и часто унизительная работа очищала дух путём смирения тела.

Ранние монастыри квалифицировались на ремесленном производстве: производили масло, керамику, текстиль, металлические предметы и книги. При этом письменные источники свидетельсвуют, что внутри монастырей кипела экономическая жизнь.

В Белом монастыре был раскопан целый комплекс по производству продуктов питания. Здесь находились большие цистерны для масла, восемь хлебных печей и большая печь для подогрева воды и приготовления пищи. В своём "Каноне" Шенуте Атрипский упоминает и другие мастерские, не указывая их продукцию.

Белый монастырь имел развитую систему водоснабжения, которая состояла из резервуаров и цистерен - возможно, здесь производились строительные материалы, керамика и текстиль. Вся эта производственная деятельность лежала на плечах общины монахов. По подсчётам, одновременно здесь проживало более 500 монахов.

В "Канонах" упоминаются поля, фруктовые сады и пальмовые плантации, которые находились за стенами монастыря.

Там же можно прочитать, что в дополнение к молитвам и богослужениям монахи получали задания по работе в упомянутых мастерских, полях, садах, а также зонах обслуживания монастыря: таких как лазарет, трапезная, кухня и кладовые. Эти задачи часто назначались на временной основе: Шенуте говорит монахам, чт о не стоит ожидать, что они будут выполнять ту же работу, что и в предыдущий раз.

Сэр Стивен Рансимэн (1903–2000) был вторым сыном виконта Рансимэна Доксфордского. Он получил лучшее классическое образование своего времени: по его собственному признанию, начал изучать греческий язык в возрасте пяти, а латынь — шести лет. Учился Рансимэн, подобно многим другим английским аристократам, в Итонской школе, затем в колледже Св. Троицы Кембриджского университета (1927–1938 гг.). В 1932–1938 гг. читал лекции в Кембриджском университете. В 1940 г. назначен пресс– атташе в Британской миссии в Софии, в 1941 г. получил место в посольстве в Каире. В годы войны читал лекции по истории и искусству Византии в Стамбуле (1942–1945). В 1951–1967 гг. был председателем Англо–Греческой лиги в Лондоне, в 1960–1975 гг. — президентом Британского Археологического института в Анкаре. Выступал с лекционными курсами во многих европейских и американских университетах (Фессалоники, Кембридж, Оксфорд, Лондон, Глазго, Нью–Йорк, Чикаго, София) и состоял председателем различных учреждений — Общества друзей Афонской Горы, Международной ассоциации византинистов, National Trust Греции и др. Автор целого ряда монографий [1] и большого количества статей.

Что скрывается за этим весьма внушительным послужным списком? Имя Стивена Рансимэна стало символом в византинистике XX столетия. Первые его работы появились в конце 1920–х гг., когда еще были живы многие представители старой школы византийских исследований, последние — практически в наши дни; последний византийский конгресс, в котором он принимал участие, был копенгагенский 1996 г. Рансимэн стоит на грани двух эпох в истории науки: с одной стороны, он является в полном смысле представителем старой школы с ее энциклопедизмом и широким охватом, с ее фундаментальными исследованиями по основным проблемам византийской истории; с другой — он вполне воспринял и новый, послевоенный этап развития исторической науки с его детальным изучением конкретных сюжетов. При этом, в отличие от большинства ученых, он предстает перед нами как настоящий художник, вживающийся в эпоху и дающий нам рельефный, живой образ событий, действующих лиц, национального и этнографического колорита. Может быть, именно в этом одна из причин необычайной популярности книг Рансимэна — их может с интересом читать не только специалист, но и студент, школьник и просто любознательный человек.

Значительная часть книг Рансимэна являются итогом его преподавательской деятельности; это, по сути, обработанные лекционные курсы. То же самое можно сказать и о том труде, который мы предлагаем русскому читателю. Как пишет сам автор в предисловии к своей книге, она состоит из двух частей — и первая является введением ко второй — это история Византийской церкви и непосредственно продолжающая ее история Церкви поствизантийской, турецкого периода. Рассматривая труд Рансимэна с научной точки зрения, следует иметь в виду, что он к настоящему моменту не только не устарел, но, строго говоря, не потерял и свое научное значение, оставаясь памятником истории науки.[2] Особенно это касается первой части, охватывающей византийский период, хотя с 1968 г. и появилось огромное количество исследований, освещающих отношения Церкви и государства, Востока и Запада, а также посвященных исихазму.

Вполне естественно, что для Рансимэна как англичанина особый интерес представляли отношения Константинопольского патриархата с Англиканской церковью. Исследования по этой теме были особенно востребованы при Константинопольском патриархе Афинагоре, с которым автора связывали близкие дружеские отношения.[6] Поскольку на русском языке до сих пор отсутствует обобщающее исследование по англо–константинопольским отношениям, эти страницы в труде Рансимэна представляют для нас значительную ценность.

Пожалуй, наибольший интерес для русского читателя должны вызывать главы, посвященные отношениям Константинополя с Русской церковью. Хотелось бы сказать несколько слов о подходе

Читайте также: