Наташа тарасова дочь татьяны шаповаленко кто она по профессии
Обновлено: 16.05.2024
Главный врач Клинической больницы МЕДСИ на Пятницком шоссе, доктор медицинских наук, профессор Татьяна Владимировна Шаповаленко — о своем пути в профессии, тенденциях современной медицины и о приоритетных направлениях возглавляемого ею медицинского учреждения.
— Наверное, все-таки реаниматологом. Так сложилось, что в студенческие годы я работала в отделении реанимации Института скорой помощи имени Джанелидзе в Ленинграде — сначала санитаркой, потом медсестрой. В те годы не существовало отдельной специализации врача-реаниматолога, была только специализация анестезиолога-реаниматолога, и медсестры фактически выполняли всю работу, которую сегодня делает врач-реаниматолог. То есть, работая медсестрой, я освоила чисто врачебные манипуляции — интубации, пункции и многое другое. Так что мой выбор врачебной специализации был очевиден.
После клинической ординатуры я устроилась на работу в ближайшую больницу, поскольку имела тогда двоих маленьких детей. Там открылась вакансия врача анестезиолога-реаниматолога. По итогам собеседования заведующий принял меня на эту должность. Это было начало 1990-х, сложное время, когда из профессии уходило много врачей. В условиях кадрового дефицита не очень строго следили за сертификатами, так что свой сертификат по анестезиологии и реанимационной медицине я получила, уже работая в этой больнице.
И знаете, несмотря на кажущуюся разность двух направлений медицины — реанимации и реабилитации, — профессии врача-реаниматолога и врача медицинской реабилитации в чем-то схожи. Оба эти специалиста занимаются широким спектром оказания медицинской помощи, и знания, которыми они обладают, вполне применимы и в той, и в другой областях.
— Вы уже достаточно давно занимаете врачебные руководящие должности. Несколько лет руководили Центром восстановительной медицины и реабилитации, затем работали главврачом Лечебно-реабилитационного центра Минздравсоцразвития РФ. Теперь вы главный врач Клинической больницы МЕДСИ на Пятницком шоссе. Да и докторская диссертация у вас посвящена организации работы центров восстановительной медицины и реабилитации в условиях мегаполиса. У вас есть склонность к организационной и руководящей работе? Или так сложилось, что вас выбирали для этого вышестоящие инстанции?
— Не могу сказать, что я когда-то задавалась целью что-то возглавить и чем-то руководить. Так сложилось. Хотя, в общем-то, все шло к этому с самого начала. У меня была просто замечательная студенческая жизнь, которая, как и у многих в то время, оказалась связана с организационной работой. Потом наступили 1990-е, когда, как я уже сказала, очень многие доктора ушли из профессии, причем уходили далеко не худшие специалисты, просто финансовые обстоятельства вынуждали людей менять работу. Этот недостаток кадров способствовал тому, что человека, имевшего организаторские способности и хотевшего что-то улучшить в медицине даже в тех сложных обстоятельствах, замечали и ставили на руководящие должности.
— Поговорим немного о медицинской реабилитации. Последствия каких болезней труднее и дольше всего поддаются процедурам реабилитации? Когда требуется лечение в стационаре, а когда достаточно амбулаторной помощи?
— Конечно, самая трудная работа — это реабилитация пациентов неврологического профиля. К примеру, пациентов после тяжелых инсультов, то есть инсультов, которые сопровождаются тяжелым неврологическим дефицитом — двигательным, когнитивным, речевым, психоорганическим синдромом. Такие пациенты требуют лечения в стационаре, и не только потому, что процесс их реабилитации должен проходить под постоянным наблюдением, но еще и потому, что их состояние может ухудшиться в любой момент, и реагировать на эти изменения нужно довольно быстро. Сюда же относится и реабилитация пациентов после тяжелой спинномозговой травмы, особенно травмы шейного отдела позвоночника, и реабилитация пациентов, перенесших серьезные нейрохирургические вмешательства на головном и спинном мозге.
Пациенты неврологического профиля требуют самого скрупулезного и внимательного отношения, и во время реабилитации мы цепляемся за малейшие сдвиги в их состоянии. И, конечно, здесь немаловажно, чтобы и медики, и родственники таких пациентов вовремя увидели эти сдвиги и поверили в них. Работа с такими пациентами сопряжена с большой психологической нагрузкой, потому что реабилитация в неврологии — это не взрывной процесс. С этой точки зрения очень благодатна для реабилитации травматология и правильно пролеченная кардиология. Неврология тоже весьма благодатная сфера, хотя тут все значительно сложнее. Восстановительные процессы проходят медленно, и необходимо использование гораздо более технологичных и современных методов. Конечно, все это делает нейрореабилитацию самой интересной сферой реабилитационной медицины.
— Сегодня в Москве и Подмосковье существует несколько крупных центров реабилитации: Лечебно-реабилитационный центр на Иваньковском шоссе, Научный центр реабилитации и курортологии Минздрава, недавно организованный Центр восстановительной медицины МЕДСИ, ряд частных реабилитационных центров. Достаточно ли их для такого мегарегиона, как Московский?
— Конечно, всех этих центров недостаточно. Дело в том, что по современным канонам в реабилитации нуждается фактически каждый пациент. Теперь работа врачей заключается не просто в спасении человеческих жизней и подборе пациентам адекватной терапии, но и в максимальной адаптации, возвращении их к активной деятельности и достойному качеству жизни. Процесс восстановления пациента и максимально быстрое его возвращение в общество — это тоже важная часть современной медицины. Поэтому реабилитационных коек должно быть больше, как и специалистов реабилитационной медицины, которых сейчас не хватает.
Клиническая больница МЕДСИ на Пятницком шоссе
— Можно ли считать реабилитационными мероприятиями борьбу со стрессами и депрессией? Какие меры здесь наиболее эффективны?
— Конечно, можно. И сейчас это направление очень востребовано. Антистрессовых методик огромное количество, и они эффективны. Это и гидрокинезотерапия, и психотерапия, и лечебная физкультура, и физиотерапевтические процедуры, и работа с нейропсихологами. Если у пациента не наблюдается тяжелых пограничных расстройств — тревоги, депрессии, которые требуют в том числе и серьезной медикаментозной поддержки, тогда можно ограничить лечение стресса восстановительными мероприятиями без применения препаратов. Если же его состояние уже не укладывается в рамки обычного постстрессового расстройства, то, разумеется, необходимы несколько иные подходы.
— Существует много программ по таким модным направлениям, как борьба с синдромом хронической усталости, с избыточной массой тела, общая поддержка здоровья. Имеет ли место в этой сфере недобросовестное предложение малоэффективных процедур? В какие центры стоит обращаться, а куда — нет?
— Я не возьмусь оценивать качество услуг в других центрах. Скажу лишь, что обращаться к нам имеет смысл. Мы занимаемся и такими программами, и они эффективны. Хотя, понимаете, здесь вопрос двоякий. В программах, которые вы перечислили и которые принято называть общеоздоровительными, многое зависит не от одного профессионализма центра и его специалистов, но и от самих пациентов. Тут крайне важно сотрудничество.
Что же касается выбора медицинского центра, то я бы посоветовала следующее: если вас волнует какая-то проблема, для начала проконсультируйтесь с двумя-тремя специалистами в разных центрах — поверьте, ваше здоровье того стоит. И тому, кто в том числе и на ваш взгляд, предложит более понятный, пусть и далеко не самый простой выход из сложившейся ситуации, наверное, и стоит довериться. Конечно, нужно собрать отзывы о центре и его врачах. Для этого интернет предоставляет сегодня много возможностей. Только постарайтесь оценивать эти отзывы с известной долей скептицизма.
— Вы руководите Клинической больницей МЕДСИ на Пятницком шоссе — огромным клиническим центром. Насколько сложна эта работа по сравнению с тем, чем вы занимались раньше? И в какой степени вам помогает коллектив?
— Именно коллектив и сделал эту клинику действительно клиническим центром. Потому что, когда мы сюда пришли, и пришли, к счастью, командой, тут многое было далеко не так, как должно быть в нормально работающем многопрофильном стационаре. И вся команда и люди, которые возглавили основные направления нашей клиники, проделали огромную работу. И технологии, и методы лечения, и новая диагностика, и внедрение современных методик, и разработка и установка собственных внутренних стандартов лечения, основанных на европейских и американских стандартах, — все это их заслуга. И такая колоссальная работа была проведена всего за год. Сегодня это работает, и не просто работает, а показывает свою эффективность с точки зрения и качества оказания медицинской помощи, и финансовых показателей. Так что большое спасибо моей команде за все это.
— Какое развитие планируется для клиники в ближайшие годы, какие новые направления откроются?
Я узнала много нового, прочитав немало дополнительной литературы — и нашей, и западной — по здоровому образу жизни. Это было общение с совершенно иными людьми, чем те, с кем я общаюсь в своей каждодневной практике. На передачи мы приглашали много экспертов, которые досконально разбирались в теме здорового образа жизни. Словом, это был хороший проект, который, как мне кажется, внес свою, пусть и небольшую, толику в распространение тенденции к ведению здорового образа жизни.
— На ваш взгляд, стало ли в России тяготение к здоровому образу жизни тенденцией?
— Слава богу, это стало модой. И модой хорошей. Среди огромного числа моих друзей и знакомых здоровый образ жизни, правильное питание, спорт — это норма жизни. И никто уже не смотрит на тебя как на белую ворону, когда ты говоришь, что бегаешь по пять километров в день.
Меня это весьма радует. Значит, наши старания сделать так, чтобы здоровый образ жизни являлся нормой для наших соотечественников, оказались не напрасны.
— Мы с ними продолжаем общаться. Время от времени я отвечаю на вопросы редакторов этого портала. Хотя сейчас эта деятельность немного отошла на второй план.
— При таком режиме работы как вам удается отдыхать? Я знаю, что вы достаточно серьезно занимались спортом — на хорошем уровне бегали на средние дистанции. Теперь есть на это время?
— Да, я продолжаю бегать. Потому что, во-первых, это тот же здоровый образ жизни. Во-вторых, это уже привычка, а также хороший метод борьбы с хронической усталостью и со стрессом.
— Вы считаете себя примером здорового образа жизни?
— О нет, нисколько. Наверное, я бы успевала делать больше здоровых и правильных вещей, если бы оставалось больше времени. Однако, во всяком случае, привычка к большим спортивным нагрузкам, слава богу, у меня сформировалась на всю жизнь и реально мне помогает.
Читайте также: