Что такое тоска по родине остается в работниках 18 лет
Обновлено: 07.07.2024
Как официальная версия, так и "неофициальные" версии происхождения маршей "Прощание славянки" и "Тоска по Родине" противоречивы. Если версий существует много, значит, скорее всего, ни одна из них не является достоверной.
Всё, что плохо лежит, или если собственник не заявляет свои права, быстро уходит в чужие руки, присваивается и выдаётся за своё, особенно в годы войны 1853-1821 гг. Реальный автор этих произведений неизвестен.
Оба марша минорные и — невероятно похожие: при прослушивании этих двух произведений одного за другим остается стойкое впечатление, что они — части единого целого. Как диптих, как створки ракушки, как два листочка на одном стебле: марш-прощание и марш-встреча.
Поразительного сходства этих двух произведений,хотя и объясняют это каким угодно, зачастую весьма причудливым, образом, кроме одного-единственного и логичного, а именно: эти два произведения написаны одним человеком.
Тоска по Родине
Увы. Почти на всех этих пластинках автор не указан. А есть ли там вообще какие-нибудь фамилии? Есть. Например, фамилии исполнителей и дирижёров.
А что можно сказать о времени появления той или иной граммофонной записи? Ясное дело, что грамзаписи марша появились уж никак не позже 1910 года… а не раньше какого года. Что ж… исходя из той информации, которой располагают ныне коллекционеры грампластинок, можно с уверенностью утверждать только лишь одно: самые ранние из известных им записей были сделаны не позднее осени 1905 года.
Это, по-видимому, всё, о чём нам сегодня могут поведать старые граммофонные пластинки. Что ж… посмотрим теперь, о чём нам расскажут старые нотные издания марша…
И сколько же останется тогда в нашем списке? А сравнительно немного останется: около двух десятков — как правило, без указания года издания. Другими словами, для взятых наугад из нашего списка любых двух изданий мы, как правило, не можем даже сказать, которое из них появилось раньше другого.
Далее, проведя детальный анализ, Валентин Антонов пишет:
На этой гипотезе настаивает кинодраматург Ирины Легкодув, опираясь на воспоминания Анастасии Цветаевой, младшей сестры нашей великой поэтессы:
Анастасия Ивановна все нравоучала, что вот, мол, был у неё здесь же, в Коктебеле, один такой друг Яша, военный флейтист симферопольский, который, как и Серёжа Курёхин, всё фонтанировал идеями и мистификациями, но всё раздаривал и разбрасывал безо всякой заботы об авторстве — это ведь была у неё сквозная тема сезона, несколько месяцев…
Стоп, стоп, стоп. Какой ещё Трифонов. Ведь мыже намекаем на то, что автором марша был Яков Богорад. Откуда же взялся Трифонов и кто он такой.
Опять предоставляем слово Ирине Легкодух:
Версия остроумная, что и говорить. К сожалению, мы пока не в состоянии её подтвердить. Впрочем, и опровергнуть её — мы ведь тоже вроде бы не в состоянии?
Версия об авторстве Богорада наталкивается и на ряд вопросов чисто психологических. Ну, вот представьте себе: в 1903 году Яков Богорад переселяется в Крым. Ему 24 года, он молод и амбициозен. И предприимчив: вскоре в Симферополе начинает действовать его собственная нотоиздательская фирма. И вот родилась у него в 1903 году чудесная мелодия, с которой он беззаботно знакомил всех желающих, и которая вскоре стала в Крыму очень хорошо известной. Издавать её он не торопится — и напрасно: неожиданно грянула русско-японская война, и его марш внезапно стал известным и популярным вдоль всего Транссиба, и как по волшебству отовсюду посыпались многочисленные переложения его, Богорада, марша.
Мелодия, популярная на еврейских свадьбах.
Загадочная история, нет слов…
А итог неожиданный: приходится признать, что в традиционной версии рождения знаменитого марша немало белых пятен.
В истории марша, как видим, явственно присутствует эпизод, который упоминает сам Василий Агапкин: наброски марша он отвез в Симферополь, чтобы показать Якову Богораду. Тот похвалил сочинение, сделал замечание о том, что в нем не хватает одной части — трио. Классический марш обычно состоит из запева(куплета), припева (соло басов) и трио. Затем они повторяются в зеркальном порядке, что позволяет варьировать время исполнения на парадах сколь угодно раз, по мере необходимости, например — во время прохождения частей.
Почему Василий Иванович не подался в Москву, до которой ехать было всего 450 км, или, скажем, в Харьков, до которого чуть больше 600 км? Почему, в конце концов, он не обратился к коллеге-музыканту: например, к капельмейстеру 7-го запасного кавалерийского полка Милову или к своему наставнику, преподавателю музыкального училища Федору Михайловичу Кадичеву — талантливому педагогу, который, несомненно, увидел бы погрешность в построении марша и подсказал бы, как его украсить?
А дальше остается лишь строить версии.
Самая смелая (и наверняка способная у многих вызвать неприятие и возмущение) такова:Именно Якову Богораду принадлежит авторство той самой мелодии.
В 1904 году он устраивается на новое место службы, капельмейстером 51-го Литовского пехотного полка, пишет несколько маршей (минимум два). Например, один для провода войск (необязательно на фронт — может, и на учения), а другой — для торжественных встреч (о нем рассказывается в следующей главе).
Песня выходит далеко за пределы солдатских казарм:она узнаваема, легко запоминается. В ней есть протест и даже какая-то пародия на сам дух патриотизма. Мог ли ее тогда, в 1904—1905 годах, издать Яков Богорад? Конечно же, нет. Более логично предположить, что даже и без ее издания он мог иметь неприятности: уж начальство-то наверняка слышало исполняемый марш еще без всяких слов и понимало, чем он стал в солдатской обработке.
Версия вторая:
Всё-таки мелодия песни к осени 1904 года прибыла с Дальнего Востока. Ну, например, с получившими ранения солдатами. Допустим, смогли они после лечения, позволившего перенести дорогу, выдержать несколько недель в пути и попасть в Симферополь. Мелодия вполне могла быть подхвачена в казармах и на улицах и оставаться в фаворе у народа несколько лет. Яков Богорад мог обратить на нее внимание, обработать по-своему и даже, возможно, исполнить с оркестром.
Версия третья:
Агапкин создал свою версию марша, в основу которой легла солдатская песня — и каким-то образом узнал о существовании еще одного его варианта, известного в Симферополе. Тогда тоже понятно, для чего ему необходимо было встречаться с Богорадом. Или же никакой поездки не было вовсе,а между коллегами-музыкантами велась по этому поводу переписка, не дошедшая до нашего времени. Сомнительно, однако, что Василий Агапкин смог в 1910—1911 годах вырваться в Крым: это был период, когда он напряженно готовился к поступлению в музыкальное училище и одолевал там науку. Или был некий посредник, сведущий в музыке и осведомленный о сходстве маршей-родственников, который знал обоих музыкантов.
Считается, что очень быстро мелодия марша получила и всемирную известность. Позже эту мелодию стали исполнять военные оркестры в Болгарии, Германии, Австрии, Норвегии, Румынии, Франции, Швеции, Югославии и в других странах. Да и русские эмигранты утверждали, что этот марш в странах Антанты знали, хотя неизвестны ни грамзаписи марша, сделанные за границами Российской Империи, ни издания там его партитур.
Признанный автор марша, Василий Агапкин, прожил долгую, насыщенную событиями жизнь. Войну он пережил в эвакуации, в Новосибирске, с оркестром НКВД. Вообще, в своей профессии он дошёл до высот, которые являются мечтой любого музыканта, обрёл признание и славу. Музыкальное образование он, видимо, не закончил, восполняя это практикой.
Про его ровесника и коллегу Якова Богорада известно не так уж много. В 1909 году он стал педагогом в Симферопольском музыкальном училище, созданном при его участии, и оставался им до конца жизни. Исследователь из Москвы Станислав Серапинас, проведя поиск по каталогу Российской государственной библиотеки, обнаружил там названия 161 произведения, которые были обработаны и изданы Яковом Богорадом: его оркестровки, аранжировки, и среди них — только шесть собственных сочинений, подписанных им как автором.
Могилой талантливого музыканта и композитора, как и тысяч других симферопольских евреев, стал противотанковый ров на 10-м километре Феодосийского шоссе. Яков Богорад шёл к ней под женский и детский плач, крики, немецкие команды — звуки его последнего прощального марша. Шел 1941 год.
Русская поэтесса, переводчица, автор биографических эссе и критических статей, по праву считающаяся одним из самых выдающихся представителей Серебряного века. Свои первые стихи Цветаева писала уже в шестилетнем возрасте, причем не только на русском языке. Многие из её творений были положены на музыку и стали популярными романсами.
- Марина Цветаева ~ Декабрьская сказка - 01.12.2021
- Марина Цветаева ~ Кто создан из камня, кто создан из глины…(+ Анализ) - 27.10.2021
- Марина Цветаева ~ Мы с Вами разные… (+ Анализ) - 27.10.2021
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что – мой,
Как госпиталь или казарма.
Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной – непременно –
В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведём без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться – мне едино.
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично – на каком
Непонимаемой быть встречным!
(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен…)
Двадцатого столетья – он,
А я – до всякого столетья!
Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне все – равны, мне всё – равно,
И, может быть, всего равнее –
Роднее бывшее – всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты – как рукой сняло:
Душа, родившаяся – где-то.
Так край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей – поперек!
Родимого пятна не сыщет!
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все – равно, и все – едино.
Но если по дороге – куст
Встает, особенно – рябина…
Дата создания: 3 мая 1934 г.
Стихотворение, которое метко передаёт чувства Марины Цветаевой в эмиграции
И он настал, только автор этого уже не увидит.
В отличие от многих коллег по цеху, которым либо повезло, либо нет после октября семнадцатого, революция Цветаеву обезличила. Она не принимала никаких противозаконных действий в отношении большевиков, но и не стала воспевать новый режем. Уже к 1920 году её практически забыли, нигде не печатали. Безденежье и постоянная нехватка продовольствия прокрадывались в её жизнь всё больше.
Центр Марины Цветаевой в Праге
В итоге поэт принимает решение покинуть Страну Советов. В 1922 году она садится на поезд до Берлина, а затем перебирается в Прагу. В Чехии она проживёт три года, а затем переедет в Париж. Но и в Париже её ждут неприятности.
Марина Цветаева в Париже и Праге
Её мужа считали тайным агентом НКВД и обвиняли в заговоре против сына Троцкого. Париж Цветаеву тоже особо не обольщал:
До Эйфелевой – рукою
Подать! Подавай и лезь.
Но каждый из нас – такое
Зрел, зрит, говорю, и днесь,
Дочь Марины Цветаевой Ариадна Эфрон
Марина Цветаева в годы эмиграции
Марина Цветаева по праву считается одной из выдающихся русских поэтесс 20 века. Ее произведения по своей глубине, точности образов и удивительной правдивости передачи мироощущений нередко сравнивают со стихами Пушкина и Лермонтова. Примечательно, что многие темы, затрагиваемые в творчестве русских классиков, были не чужды и Цветаевой. Одной из них является осмысление своего места в жизни и отношения к родине.
С Россией, а, точнее, с советской властью, у Цветаевой сложились весьма непростые взаимоотношения. Поэтесса никогда не подвергалась политическим гонениям и не являлась врагом народа, чего не скажешь о многих литераторах первой половины 20 века. Все обстояло намного хуже – идеологи социализма попросту ее игнорировали, считая, что творчество Цветаевой насквозь пропитано буржуазными пороками и не может представлять какой-либо ценности для советского общества. Именно по этой причине после революции Цветаева, оставшаяся верной прежнему укладу жизни и монархическим взглядам, практически нигде не публиковалась, хотя и предпринимала множество попыток донести до читателей свое творчество. И именно по этой причине в 1922 году поэтесса приняла решение покинуть Россию и воссоединиться с мужем, белогвардейским офицером Сергеем Эфронтом, который после разгрома деникинцев обосновался в Праге.
Сергей Эфрон, Марина Цветаева с Георгием (Муром) и Ариадна Эфрон. Вшеноры (Чехия), 1925
Годы, проведенные в эмиграции, были не самыми лучшими в жизни Цветаевой. Однако поэтесса понимала, что тем из ее друзей, кто остался в России, приходится намного сложнее. Отголоски надвигающегося кошмара, именуемого построением нового общества и связанные с гибелью тысяч людей, постоянно доходили до поэтессы. Да и сама она в полной мере успела хлебнуть горя в послереволюционный период, когда осталась без средств к существованию и вынуждена была отдать в приют свою старшую дочь Ирину, которая в 3-летнем возрасте скончалась там от голода.
Дочери Марины Цветаевой и Сергея Эфрона: старшая дочь Ариадна и младшая дочь Ирина (справа)
Справедливости ради стоит отметить, что в 1939 году Марина Цветаева все же получила разрешение на возвращение в СССР. И это стремление вновь увидеть страну, которую поэтесса безгранично любила, стало для нее раковым. В 1941 году, через два месяца после начала войны, поэтесса покончила жизнь самоубийством после того, как в очередной раз осознала, что не нужна ни своей стране, ни своему народу.
“Тоска по родине! Давно…” – это ностальгическое стихотворение, созданное Мариной Цветаевой в эмиграции, почти в изгнании, куда она отправилась, чтобы воссоединиться с мужем-эмигрантом.
Краткий анализ
История создания – найдя мужа, во время Гражданской войны служившего в белой армии, Цветаева отправилась к нему для воссоединения семьи. В Советской России её поэзию считали буржуазной и вредной, но Марина Ивановна не хотела уезжать из страны, это был вынужденный шаг. В 1922 году она с дочерью оказалась в Берлине, затем приехала к мужу в Чехию, а в 1925 году семья поселилась во Франции, в пригороде Парижа. Там в 1934 году и было написано стихотворение “Тоска по родине! Давно…”.
Тема стихотворения – ностальгия по родине, тоска от разлуки с ней.
Композиция – произведение отличается особенной ритмичностью, характерной для стихов Цветаевой. Композиция линейная, в чувствах героини постепенно нарастает напряжение.
Жанр – лирическое стихотворение.
Стихотворный размер – четырёхстопный ямб.
Метафоры – “среди лиц ощетиниваться”, “из людской среды быть вытесненной в себя “, “единоличье чувств”, “газетных тонн глотателем”, “доильцем сплетен”, “я – до всякого столетья”, “душа, родившаяся – где-то”, “сыщик вдоль всей души родимого пятна не сыщет”.
Эпитеты – “разоблачённая морока”, “пленным львом”, “призывом млечным”, “камчатским медведём”, “зоркий сыщик”, “дом чужд”, “храм пуст”.
Сравнения – “дом как госпиталь или казарма”, “остолбеневши, как бревно”, “ощетиниваться пленным львом”, “не ужиться камчатским медведём”.
История создания
Революция стала сложным периодом в жизни русского дворянства и интеллигенции. Можно считать, что Марине Цветаевой повезло – после революции она осталась жить в своём доме в Москве, правда это было больше похоже на выживание. Судьба безмолвной поэтессы, которую нигде не печатают и которая нигде не выступает, казалась ей ещё горше всех наказаний. Она осталась одна с дочерью, долго искала мужа, эмигрировавшего вместе с белой армией после её разгрома в Гражданской войне. Найдя его в Праге, в 1922 году Цветаева уезжает к нему, однако жизнь на чужбине также её не радовала. Чехия на три года стала для них домом, потом пришлось переехать во Францию, где было много русских эмигрантов, издавались журналы и книги. Цветаева тосковала по России. Поэтическим выражением её ностальгии стало стихотворение “Тоска по родине! Давно…”, написанное в 1934 году.
В нём выражена мысль, что на чужбине она чувствует себя чужой, бездомной и, скрывая это, пронзительно хочет вернуться. Спустя пять лет мечта воплотилась в реальность: в 1939 году Цветаева действительно приехала в СССР, однако уже спустя два года покончила с собой. И кажется, что предчувствие этого выражено уже в стихотворении “Тоска по родине! Давно…”.
Тема
Основная тема стихотворения обозначена в первой строчке – это ностальгия по России. Поэтесса явно даёт понять, что в счастливый конец своей истории она не верит, поступиться своими убеждениями не может. Но это не значит, что она не скучает по дому – по тому дому, которого больше нет и куда она тем не менее хотела бы вернуться.
Композиция
Она развивается линейно – от первой строфы, где Цветаева высказывает мысль, что ей всё равно, где быть одинокой, до последней, в которой она признаётся, что всё-таки сильно тоскует по родине. Лирическая героиня хочет убедить себя, что мысль о родной стране стала для неё неважной, равнодушие победило былую любовь. В то же время она понимает, что возврата к прошлому нет и не может быть, а мрачная действительность стёрла из её жизни радость. Цветаева не может не грустить при виде напоминания о местах, которые она покинула. Обличительный пафос стихотворения к финалу сменяется глубокой печалью и отчаянием.
Жанр
Лирическое стихотворение. Цветаева выражает собственные чувства: она действительно сильно привязана к родине, скучает по русской речи, а любая рябина напоминает ей о России. И, кажется, героиня уже понимает, что эти чувства её погубят.
Часто применяемый поэтом четырёхстопный ямб благодаря своей простоте позволяет наилучшим образом передать душевные порывы лирической героини. Усложняют размер часто встречающиеся пиррихии.
Средства выразительности
Сложная образность, свойственная поэзии Цветаевой, видна и в этом стихотворении, что выражается многочисленными метафорами – “среди лиц ощетиниваться”, “из людской среды быть вытесненной в себя “, “единоличье чувств”, “газетных тонн глотателем”, “доильцем сплетен”, “я – до всякого столетья”, “душа, родившаяся – где-то”, “сыщик вдоль всей души родимого пятна не сыщет”.
Эпитеты – “разоблачённая морока”, “пленным львом”, “призывом млечным”, “камчатским медведём”, “зоркий сыщик”, “дом чужд”, “храм пуст”.
Сравнения – “дом как госпиталь или казарма”, “остолбеневши, как бревно”, “ощетиниваться пленным львом”, “не ужиться камчатским медведём” .
Эмоциональный настрой поэтесса выражает с помощью перекрёстных рифм, которые усиливают общий строй неровного, почти нервного изложения, и восклицательных знаков, использованных в большом количестве. Свойственную Марине Цветаевой напряжённость, лаконичность, предельную сжатость текста мы ощущаем через многочисленные тире, скобки, многоточия.
Яркое повествование очень эмоционально. Чувства нарастают и нарастают – строки почти кричат, пока в какой-то момент напряжение внезапно не опускается до тихой грусти: поэтесса говорит о любимом дереве – рябине, которая видится ей символом России. Фигура умолчания в финале стихотворения обрывает эмоциональное повествование, как будто у лирической героини прервалось дыхание.
Поэтесса никогда не была космополитом, и эту мысль она выражает очень чётко – если не жить на родине, то ей всё равно, где быть одинокой, непризнанной, “где унижаться”.
В финале стихотворения сквозь равнодушие поэтессы прорывается искренняя отчаянная тоска по родине. Неожиданная встреча с кустом рябины наполняет душу Цветаевой потоком дорогих воспоминаний, которые она уже не в силах передать. Это глубокое чувство, хранящееся в самом сокровенном тайнике сердца, заставило ее все-таки вернуться на родину. Очень жаль, что возвращение не принесло облегчения и закончилось самоубийством поэтессы.
Марина Цветаева
Тоска по Родине
Тоска по родине! Давно
Мне совершенно все равно —
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что — мой,
Как госпиталь или казарма.
Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной — непременно —
В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведём без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться — мне едино.
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично — на каком
Непонимаемой быть встречным!
(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен…)
Двадцатого столетья — он,
А я — до всякого столетья!
Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне все — равны, мне всё — равно,
И, может быть, всего равнее —
Роднее бывшее — всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты — как рукой сняло:
Душа, родившаяся — где-то.
Так край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей — поперек!
Родимого пятна не сыщет!
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все — равно, и все — едино.
Но если по дороге — куст
Встает, особенно — рябина…
Краткий анализ произведения
Многие темы, затрагиваемые в творчестве русских классиков, были не чужды и Цветаевой. Одной из них является осмысление своего места в жизни и отношения к родине.
- История создания – найдя мужа, во время Гражданской войны служившего в белой армии, Цветаева отправилась к нему для воссоединения семьи. В Советской России её поэзию считали буржуазной и вредной, но Марина Ивановна не хотела уезжать из страны, это был вынужденный шаг. В 1922 году она с дочерью оказалась в Берлине, затем приехала к мужу в Чехию, а в 1925 году семья поселилась во Франции, в пригороде Парижа. Там в 1934 году и было написано стихотворение “Тоска по родине! Давно…”.
- Тема стихотворения – ностальгия по родине, тоска от разлуки с ней.
- Композиция – произведение отличается особенной ритмичностью, характерной для стихов Цветаевой. Композиция линейная, в чувствах героини постепенно нарастает напряжение.
- Жанр – лирическое стихотворение.
- Стихотворный размер – четырёхстопный ямб.
- Метафоры – “среди лиц ощетиниваться”, “из людской среды быть вытесненной в себя “, “единоличье чувств”, “газетных тонн глотателем”, “доильцем сплетен”, “я – до всякого столетья”, “душа, родившаяся – где-то”, “сыщик вдоль всей души родимого пятна не сыщет”.
- Эпитеты – “разоблачённая морока”, “пленным львом”, “призывом млечным”, “камчатским медведём”, “зоркий сыщик”, “дом чужд”, “храм пуст”.
- Сравнения – “дом как госпиталь или казарма”, “остолбеневши, как бревно”, “ощетиниваться пленным львом”, “не ужиться камчатским медведём”.
Драматичность и трагичность стихотворению придают символы, особенно русское дерево рябина, при виде которой автор вспоминает о России.
Мне нравится 58
Трагическая судьба М. Цветаевой фактически лишила ее родины. Поэтесса не приняла революцию, но и не предпринимала никаких действий против советской власти. Она стала лишней в коммунистической стране. Ее творчество было под запретом, стихи Цветаевой не печатались. После долгих мучительных размышлений поэтесса решила покинуть Советский Союз.
Очень трагично воспринимается признание поэтессы в том, что даже русский язык стал для нее чужим и не вызывает теплых чувств за границей. Да и какая разница, на каком языке быть постоянно непонятой.
В финале стихотворения сквозь равнодушие поэтессы прорывается искренняя отчаянная тоска по родине. Неожиданная встреча с кустом рябины наполняет душу Цветаевой потоком дорогих воспоминаний, которые она уже не в силах передать.
Это глубокое чувство, хранящееся в самом сокровенном тайнике сердца, заставило ее все-таки вернуться на родину. Очень жаль, что возвращение не принесло облегчения и закончилось самоубийством поэтессы.
Подробный анализ стихотворения
История создания
Революция стала сложным периодом в жизни русского дворянства и интеллигенции. Можно считать, что Марине Цветаевой повезло – после революции она осталась жить в своём доме в Москве, правда это было больше похоже на выживание. Судьба безмолвной поэтессы, которую нигде не печатают, и которая нигде не выступает, казалась ей ещё горше всех наказаний.
Она осталась одна с дочерью, долго искала мужа, эмигрировавшего вместе с белой армией после её разгрома в Гражданской войне. Найдя его в Праге, в 1922 году Цветаева уезжает к нему, однако жизнь на чужбине также её не радовала.
Чехия на три года стала для них домом, потом пришлось переехать во Францию, где было много русских эмигрантов, издавались журналы и книги. Цветаева тосковала по России. Поэтическим выражением её ностальгии стало стихотворение “Тоска по родине! Давно…”, написанное в 1934 году.
В нём выражена мысль, что на чужбине она чувствует себя чужой, бездомной и, скрывая это, пронзительно хочет вернуться.
Спустя пять лет мечта воплотилась в реальность: в 1939 году Цветаева действительно приехала в СССР, однако уже спустя два года покончила с собой. И кажется, что предчувствие этого выражено уже в стихотворении “Тоска по родине! Давно…”.
Тема
Основная тема стихотворения обозначена в первой строчке – это ностальгия по России. Поэтесса явно даёт понять, что в счастливый конец своей истории она не верит, поступиться своими убеждениями не может. Но это не значит, что она не скучает по дому – по тому дому, которого больше нет и куда она тем не менее хотела бы вернуться.
Композиция
Она развивается линейно – от первой строфы, где Цветаева высказывает мысль, что ей всё равно, где быть одинокой, до последней, в которой она признаётся, что всё-таки сильно тоскует по родине. Лирическая героиня хочет убедить себя, что мысль о родной стране стала для неё неважной, равнодушие победило былую любовь.
В то же время она понимает, что возврата к прошлому нет и не может быть, а мрачная действительность стёрла из её жизни радость. Цветаева не может не грустить при виде напоминания о местах, которые она покинула. Обличительный пафос стихотворения к финалу сменяется глубокой печалью и отчаянием.
Жанр
Лирическое стихотворение. Цветаева выражает собственные чувства: она действительно сильно привязана к родине, скучает по русской речи, а любая рябина напоминает ей о России. И, кажется, героиня уже понимает, что эти чувства её погубят.
Часто применяемый поэтом четырёхстопный ямб благодаря своей простоте позволяет наилучшим образом передать душевные порывы лирической героини. Усложняют размер часто встречающиеся пиррихии.
Средства выразительности
Сложная образность, свойственная поэзии Цветаевой, видна и в этом стихотворении, что выражается многочисленными:
- метафорами – “среди лиц ощетиниваться”, “из людской среды быть вытесненной в себя “, “единоличье чувств”, “газетных тонн глотателем”, “доильцем сплетен”, “я – до всякого столетья”, “душа, родившаяся – где-то”, “сыщик вдоль всей души родимого пятна не сыщет”.
- эпитетами – “разоблачённая морока”, “пленным львом”, “призывом млечным”, “камчатским медведём”, “зоркий сыщик”, “дом чужд”, “храм пуст”.
- сравнениями – “дом как госпиталь или казарма”, “остолбеневши, как бревно”, “ощетиниваться пленным львом”, “не ужиться камчатским медведём”.
Эмоциональный настрой поэтесса выражает с помощью перекрёстных рифм, которые усиливают общий строй неровного, почти нервного изложения, и восклицательных знаков, использованных в большом количестве. Свойственную Марине Цветаевой напряжённость, лаконичность, предельную сжатость текста мы ощущаем через многочисленные тире, скобки, многоточия.
Яркое повествование очень эмоционально. Чувства нарастают и нарастают – строки почти кричат, пока в какой-то момент напряжение внезапно не опускается до тихой грусти: поэтесса говорит о любимом дереве – рябине, которая видится ей символом России.
Фигура умолчания в финале стихотворения обрывает эмоциональное повествование, как будто у лирической героини прервалось дыхание.
Поэтесса никогда не была космополитом, и эту мысль она выражает очень чётко – если не жить на родине, то ей всё равно, где быть одинокой, непризнанной, “где унижаться”.
Мне нравится 16
Сочинение о стихотворении Тоска по Родине
Тема родины часто поднимается в творчестве русских поэтов. Марина Цветаева не стала исключением. Одно из её самых чувственных стихотворений про родину — “Тоска по родине!”.
В тот период жизни, когда Цветаева писала данное стихотворение, она жила в Праге. Уехать туда ей пришлось по неким обстоятельствам: во-первых, ей нужно было вновь сойтись с мужем, а во-вторых, в России ей было запрещено публиковаться. Там, в Праге, поэтесса выплеснула свои чувства.
Она писала, что ей всё безразлично, что ей всё равно, “из какой людской среды быть вытесненной”. Но на самом деле, стихотворение пронизывает потаённое чувство любви к родине. Цветаева чувствует с ней связь и очень переживает из-за того, что не может вернуться.
В последние строки она вложила всю нежность и теплоту, которые испытывает к родине: “Но если по дороге — куст Встает, особенно — рябина…”. Стихотворение заканчивается простым многоточием, но читатель сам додумывает, что поэтесса хранит в сердце светлые и воздушные воспоминания о России. А рябина, на мой взгляд, — это символ Родины.
Однако к нынешнему месту жительства поэтесса испытывает нерасположенность, даже некую неприязнь. Ей одиноко на чужбине. Свое страдание поэтесса передает через выразительные средства, такие как эпитеты: “быть вытесненной”, “быть непонимаемой”, “быть одинокой”.
Цветаевой было настолько тяжело выживать, что она вовсе потеряла интерес к происходящему. Об этом свидетельствуют такие фразы: “Мне совершенно все равно”, “Мне едино”, “Мне безразлично”, “Мне все — равны, мне всё — равно”.
Несмотря на то, что стихотворение вызывает патриотические чувства, оно оставляет неприятный осадок. Мне очень горько осознавать, что в то время людям приходилось ломать свои судьбы на чужбине из-за жестокого правительства, разрываться с родной землей.
Читайте также: