Судебная практика это закон

Обновлено: 03.05.2024

Правовая определенность или отказ в праве на судебную защиту?

Сегодня мы решили сделать два исключения из общего правила.
Первое исключение: мы взяли практику судов общей юрисдикции, хотя на уровне ВС РФ, и практику Европейского суда по правам человека (пришлось).
Второе исключение: объем. Содержание данной статьи больше обычного нашего материала в 3-4 раза. Но нам также пришлось этого сделать.
После прочтения материала, вы согласитесь с верностью сделанного нами выбора.

Итак.

А дело (трудовой спор) состоял, собственно, вот в чем.

Работником, уволенным из организации в связи с сокращением численности или штата, предъявлен иск к работодателю о взыскании среднего месячного заработка, процентов за просрочку выплаты. Требования основаны на том, что работник работал в сейсморазведочной партии, расположенной в районах Крайнего Севера, а значит, по его мнению, подлежит применению статья 318 ТК РФ, устанавливающая гарантии для работников, работающих в районах Крайнего Севера, а именно – сохранение среднего месячного заработка на период трудоустройства, но не свыше трех месяцев со дня увольнения, а в исключительных случаях в течение четвертого, пятого, шестого месяца со дня увольнения по решению органа службы занятости населения, если в месячный срок после увольнения работник обратился в этот орган и не был им трудоустроен.

Отметим, что Работодатель не расположен в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностям, и сам работник проживает и поставлен на учет органом занятости в городе, не отнесенном к районам Крайнего Севера. Поскольку работодатель полагал, что повышенные гарантии в связи с указанными обстоятельствами на сокращенного работника не распространяются, сохранение среднего месячного заработка на более длительный период, как это установлено статьей 318 ТК РФ, работнику не произвел, что и послужило поводом для обращения работника с иском.

Суд первой инстанции в иске работнику отказал.

И, надо отдать должное, небезосновательно. Посудите сами. В чем логика установления повышенных гарантий статьей 318 ТК РФ? Предположим, в том, что найти работу в районах Крайнего Севера и приравненных к нему местностях сложнее, чем в иных регионах. С другой стороны, почему должен обладать повышенной защитой работник, который фактически проживает не на Крайнем Севере? При поиске работы его права ущемлены не более, чем права любого другого работника, сокращенного из предприятия, расположенного в этом регионе. Имеет ли он право на повышенные гарантии?

Тем не менее, Новосибирский областной суд счел решение районного суда незаконным, решение отменил, исковые требования удовлетворил.

Будучи несогласным с судебным актом областного суда, мой знакомый написал кассационную жалобу в Судебную коллегию по гражданским делам Верховного Суда РФ.

Определением Верховного Суда РФ №07-КФ13-200 от 11 апреля 2013 года в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ было отказано.

Цитаты из Определения Верховного суда РФ, в которых содержится обоснование отказа:

Первая цитата.

Вторая цитата.

Вам не кажется, что грань между реализацией принципа правовой определенности и отказом в судебной защите слишком тонка?

В силу несовершенства процессуального законодательства России дело Рябых четырежды рассматривалось по существу, инициатором пересмотра вступивших в законную силу судебных актов каждый раз являлись должностные лица, представлявшие интересы государства, выступавшего ответчиком по делу, что всякий раз не позволяло Рябых достичь желаемого результата и привело к затягиванию сроков рассмотрения дела.

Согласитесь, что фактические обстоятельства дела, в ходе рассмотрения которого был сформирован принцип правовой определенности, иные.

Вот почему возникли сомнения в обоснованности его применения к рассматриваемому трудовому спору. Они выражены в следующем.

1. Статья 387 ГПК РФ устанавливает, что основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.

2. Если есть неопределенность в толковании нормы права, кто как не вышестоящие суды должны устранять ее?

3. Целью стороны при обжаловании судебных актов в вышестоящие суды является не только и не столько проведение повторного слушания дела и получение нового постановления (как некого абстрактного документа), а прежде всего – отстаивание своей позиции, по некоторым причинам непринятой или непонятой судами нижестоящих инстанций, и как следствие – получение судебного акта, отражающего и подтверждающего эту позицию.

4. В любом судебном споре есть как минимум две точки зрения по одному вопросу, в противном случае не было бы и спора.

5. Наличие двух точек зрения по одному вопросу подразумевает право каждой из сторон аргументировать и убеждать в том, что именно эта точка зрения является верной.

6. Такое право есть у сторон, в том числе, при обращении в вышестоящие суды.

Согласимся, что сложность регулирования института обжалования судебных актов, вступивших в законную силу, состоит, с одной стороны, в обеспечении необходимости отмены судебных актов, противоречащих закону, и с другой стороны, в обеспечении стабильности судебной системы, недопустимости предоставления бесконечной возможности обжалования судебных решений.

Однако, стороне, считающей судебный акт незаконным, принятым с существенным нарушением норм материального или процессуального права, обоснование отказа в судебной защите принципом правовой определенности не может и должен показаться убедительным и законным. Надеемся, что подобного не случится в практики арбитражных судов, хотя и там есть свои "универсальные" формулировки.

Здесь, в отношении закона и судебной практики, обнаруживаются различные, порой неожиданные и парадоксальные, проявления и стороны их взаимосвязи. Наиболее существенные из них касаются следующих трех проблем:

во-первых, правосозидающей функции судебной практики и ее

во-вторых, зависимости места и роли судебной практики от закона, его качества и его своеобразных форм, институтов;

в-третьих, обретения судебной практикой (судебными прецедентами) и в условиях, когда действует принцип верховенства закона, своих собственных, исконных функций.

Обратимся к краткой характеристике этих существенно важных сторон взаимосвязи закона и судебной практики, которые позволяют обрисовать состояние юридических систем в современную эпоху, а в последующем с более основательных позиций рассмотреть перспективы и направления развития права в будущем.

Право на пороге нового тысячелетия

Действительно, в сфере судебной практики концентрируется опыт применения закона, притом – опыт в юридически значимом выражении, по наиболее острым экономико-социальным и одновременно юридическим проблемам.

Именно здесь довольно быстро обнаруживаются недостатки закона и одновременно – уже вырисовываются оптимальные варианты их устранения, иные предложения по совершенствованию, модернизации законодательства, базирующиеся на юрисдикционной практике. И потому в науке, в области законотворчества уже давно признано, что судебная практика – это основной полигон проверки жизненности закона и решающий источник – по принципу

Часть вторая. Закон и живое право

юридический прецедент), имеют свой серьезный смысл.

Ведь право по самой своей природе (как уже говорилось ранее)

Напротив, любой закон (даже, допустим, такое высокое свершение ума, как Германское гражданское уложение) одновременно несет на себе груз известного несовершенства, порой весьма значительного, вызванного принципиальной невозможностью полностью совместить в конструкции закона стабильность и динамизм права, разумность абстракции и живую реакцию на жизненную ситуацию.

И вот по требованиям самой жизни, по самой логике права на помощь закону приходит институт, который в данном случае и не мог не прийти на помощь, институт исконно правового порядка – правосудие, выраженное в деятельности суда, в судебной практике.

Право на пороге нового тысячелетия

тивное значение, о чем речь пойдет дальше.

1 См.: Пиголкин А.С. Обнаружение и преодоление пробелов права // Советское государство и право. 1970. № 3. С. 57; Лазарев В.В. Применение советского права. Казань, 1972. С. 132, и др.

Часть вторая. Закон и живое право

Но это происходит далеко не всегда. В большинстве случаев положения судебной практики продолжают действовать как таковые, включаясь вслед за законом и вместе с ним в нормативную основу, опре-

деляющую с юридической стороны решение жизненных ситуации.

Право на пороге нового тысячелетия

не всегда полное закрепление в законодательстве, в кодексе (да и со временем, в особенности в неблагоприятной политической или социальной обстановке, теряющие в жизни свою первозданную, глубокую значимость). В особенности это касается ценности современной эпохи первостепенной важности – либерального духа права. Именно через судебную практику, как показывает опыт ряда западноевропейских стран (прежде всего Франции), начинают реально, в жизни господствовать главенствующие либеральные принципы и идеалы, соединенные с юридическими ценностями, – принципы и идеалы приоритета человека, истинной гуманистической справедливости. И что наиболее существенно, именно тогда неотъемлемые права человека обретают прямое юридическое действие – приобретают значение непосредственного правового основания для решения юридических дел на практике.

Часть вторая. Закон и живое право

мента, как только выработанное судами положение начинает применяться ими в качестве типизированного решения данной жизненной ситуации.

Если в основных областях публичного права, в особенности уголовного и административного правоохранительного законодательства, действует принцип – «нет закона – нет юридических последст-

Право на пороге нового тысячелетия

Более того, законодатель невольно или вольно – как свидетельствует законодательный опыт многих стран – реально дает простор для активной судебной деятельности, развивающей позитивное право. Здесь даже могут быть отмечены парадоксальные, в чем-то на первый взгляд курьезные случаи. Речь идет прежде всего о ФГК – Фран-

цузском гражданском кодексе.

Часть вторая. Закон и живое право

менения закона к конкретным ситуациям в области деликтного права. В итоге – достигалось бы такое юридическое регулирование общественных отношений, которое отвечало бы требованиям практики и изменяющимся условиям экономической и социальной жизни. Это и произошло и ныне осуществляется на деле в соответствии с ФГК судами Франции. Причем нормы закона – запомним этот момент! – несмотря на значительные экономические, социальные, технические перемены – уже почти 200 лет остаются неизменными.

Право на пороге нового тысячелетия

О таких институтах – последующий рассказ.

КАКОВы ЖЕ основные институты, которые не просто настраивают суды на активную правосозидательную деятельность (такую роль невольно, парадоксальным образом играют и недостатки законов), но представляют собой содержащиеся в законах отработанные юридиче-

Часть вторая. Закон и живое право

ские формы или способы, которые прямо привлекают суды к юридическому регулированию данных отношений, ситуаций и одновременно в известных пределах определяют такое регулирование?

Право на пороге нового тысячелетия

Стало быть, общие оговорки – такие законодательные положения, которые позволяют суду не только восполнить в результате судебной деятельности то, что мог бы сделать закон, но и пойти дальше в области правотворчества. А именно – давать правовые решения (притом имея

Как свидетельствует практика применения гражданского законодательства Германии, именно общая оговорка § 242 ГГУ стала законодательной основой для решения судами ситуаций, не предусмотренных законом, – возникших в результате экономического краха, инфляции, потери восточных земель, т.е. ситуаций, прямо не предусмотренных в законе.

Здесь наблюдаются и последствия более общего характера. По утверждению специалистов, общая оговорка § 242 ГГУ «позволила создать превосходный механизм адаптации норм договорного права к меняю-

Часть вторая. Закон и живое право

Дело не только в том, что швейцарский ГК (недаром его принятие и вхождение в жизнь 1907 г. – ознаменовало начало ХХ в.) по максимуму, сообразно требованиям нового времени сосредоточил основные формы, направляющие суд на самостоятельную творческую деятельность при решении юридических дел (за исключением, пожалуй, нормативных обобщений высокого порядка) – общие оговорки, оце-

1 Цвайгерт К., Кётц Х. Указ. соч. Т. 1. С. 231.

Право на пороге нового тысячелетия

И другое – не менее важное. Речь, по швейцарскому ГК, идет не о конкретных законоположениях, из которых путем толкования и аналогии извлекаются некие идеи и новые нормативные положения, а о правопорядке страны в целом, о его духе, заложенных в нем началах, принципах. Эту мысль, анализируя Кодекс, выразил Е. Хубер. Оставляя его конкретизированные суждения для последующего рассмотрения, важно обратить внимание на то, что, по мнению Е. Хубера, судья должен исходить из следующего: возникающие в реальной жизни проблемы невозможно решить одним лишь толкованием писаного права, он, опираясь на беспробельности правопорядка в целом, призван разработать правовой принцип, который он как законодатель стал бы считать не противоречащим всем остальным нормам и принципам правопорядка2.

1 Цвайгерт К., Кётц Х. Указ. соч. Т. 1. С. 268.

2 Huber Eugen. Schweizerisches Civilgesetzbuch, Erlauterungen zum Vorentwurf 91902 (цит. по: Цвайгерт К., Кётц Х. Указ. соч. Т. 1. С. 269). Любопытную, впрочем – не бесспорную, мысль в этой связи высказывают авторы последнего труда. По их мнению, «тот факт, что швейцарский ГК столь откровенно полагается на судебную практику при восполнении пробелов, объясняется в значительной степени характер-

Часть вторая. Закон и живое право

Заслуживает повышенного внимания то обстоятельство, что и в современной России, несмотря на все трудности и противоречия правового развития (тем более, на мой взгляд, осложненные широким распространением официальной позиции насчет необходимости

Право на пороге нового тысячелетия

вии с культурой прецедентного права, ее ценностями.

И вот здесь необходимо сказать с должной категоричностью, что правосозидательная деятельность суда только тогда обретает существенное юридическое значение как уникальный феномен непосредственно живого права и вообще лишь тогда может быть оправдана, когда она основывается на культуре прецедентного права, прежде всего – на основе его фундаментального принципа «обоснования

Часть вторая. Закон и живое право

ЕЩЕ ОДИН ШТРИХ к группе вопросов, завершающих проблематику взаимосвязи закона и судебной практики.

Право на пороге нового тысячелетия

В принципе в современной российской обстановке такое использование нормативных документов центральных судебных учреждений также может быть признано оправданным.

1 Цвайгерт К., Кётц Х. Указ. соч. Т. 1. С. 396.

Часть вторая. Закон и живое право

1. Суд обязан разрешать гражданские дела на основании Конституции Российской Федерации, международных договоров Российской Федерации, федеральных конституционных законов, федеральных законов, нормативных правовых актов Президента Российской Федерации, нормативных правовых актов Правительства Российской Федерации, нормативных правовых актов федеральных органов государственной власти, конституций (уставов), законов, иных нормативных правовых актов органов государственной власти субъектов Российской Федерации, нормативных правовых актов органов местного самоуправления. Суд разрешает гражданские дела, исходя из обычаев делового оборота в случаях, предусмотренных нормативными правовыми актами.

2. Суд, установив при разрешении гражданского дела, что нормативный правовой акт не соответствует нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу, применяет нормы акта, имеющего наибольшую юридическую силу.

3. В случае отсутствия норм права, регулирующих спорное отношение, суд применяет нормы права, регулирующие сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии таких норм разрешает дело, исходя из общих начал и смысла законодательства (аналогия права).

4. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены законом, суд при разрешении гражданского дела применяет правила международного договора. Не допускается применение правил международных договоров Российской Федерации в их истолковании, противоречащем Конституции Российской Федерации. Такое противоречие может быть установлено в порядке, определенном федеральным конституционным законом.

5. Суд в соответствии с федеральным законом или международным договором Российской Федерации при разрешении дел применяет нормы иностранного права.

Судебная практика и законодательство — ГПК РФ. Статья 11. Нормативные правовые акты, применяемые судом при разрешении гражданских дел

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении", решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 - 61, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов (пункт 3 постановления Пленума).

Пленумом Верховного Суда Российской Федерации в пунктах 2 и 3 постановления от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении" разъяснено, что решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 - 61, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.

Предоставление суду соответствующих полномочий по оценке доказательств вытекает из принципа самостоятельности судебной власти и является одним из проявлений дискреционных полномочий суда, необходимых для осуществления правосудия. При этом доказательства по делу оцениваются судом не произвольно, а исходя из общего конституционного принципа подчинения суда только закону (статья 120, часть 1, Конституции Российской Федерации), нашедшего свое развитие в пункте 1 статьи 3 Закона Российской Федерации от 26 июня 1992 года N 3132-I "О статусе судей в Российской Федерации" и части первой статьи 11 ГПК Российской Федерации, согласно которым судья обязан соблюдать Конституцию Российской Федерации и другие законы и только на основе закона разрешать гражданские дела. Гарантией же соблюдения судом указанных требований являются установленные Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации процедуры проверки судебных решений судами вышестоящих инстанций и основания для отмены или изменения судебных решений.

Именно из принципа судейского руководства процессом, а также принципа самостоятельности судебной власти вытекает закрепленное в статье 67 ГПК Российской Федерации дискреционное полномочие суда по оценке доказательств, необходимое для эффективного осуществления правосудия. При этом доказательства по делу оцениваются судом не произвольно, а исходя из конституционного принципа подчинения судей только Конституции Российской Федерации и федеральному закону (статья 120, часть 1, Конституции Российской Федерации), получившего свое развитие в пункте 1 статьи 3 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации" и части первой статьи 11 ГПК Российской Федерации, в силу которых судья обязан соблюдать Конституцию Российской Федерации, федеральные конституционные законы, федеральные законы и иные нормативные правовые акты и только на их основе разрешать гражданские дела.

Согласно Постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении" решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Согласно пункту 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении" решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Согласно абзацу первому пункта 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении" решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении" разъяснено, что решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Согласно разъяснениям, изложенным в пунктах 2, 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении", решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Именно из принципа судейского руководства процессом, а также принципа самостоятельности судебной власти вытекает закрепленное в статье 67 ГПК Российской Федерации дискреционное полномочие суда по оценке доказательств, необходимое для эффективного осуществления правосудия. При этом доказательства по делу оцениваются судом не произвольно, а исходя из конституционного принципа подчинения судей только Конституции Российской Федерации и федеральному закону (статья 120, часть 1, Конституции Российской Федерации), получившего свое развитие в пункте 1 статьи 3 Закона Российской Федерации от 26 июня 1992 года N 3132-1 "О статусе судей в Российской Федерации" и части первой статьи 11 ГПК Российской Федерации, согласно которым судья обязан соблюдать Конституцию Российской Федерации, федеральные конституционные законы, федеральные законы и иные нормативные правовые акты и только на их основе разрешать гражданские дела.

В силу п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении" (далее - постановление Пленума Верховного Суда РФ о судебном решении) решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (ч. 1 ст. 1, ч. 3 ст. 11 ГПК РФ).

9. При рассмотрении трудовых дел суду следует учитывать, что в силу частей 1 и 4 статьи 15, статьи 120 Конституции РФ, статьи 5 ТК РФ, части 1 статьи 11 ГПК РФ суд обязан разрешать дела на основании Конституции РФ, Трудового кодекса РФ, других федеральных законов, иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, а также на основании общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации, являющихся составной частью ее правовой системы.

Вопреки утверждению в жалобе, аналогия закона в данном деле применена быть не может, поскольку в соответствии с ч. 3 ст. 11 ГПК РФ она применяется в случае отсутствия норм права, регулирующих спорное правоотношение, тогда как установление Правительством Российской Федерации порядка выплаты денежных средств, дополняющих накопления для жилищного обеспечения военнослужащих, прямо предусмотрено Законом о накопительно-ипотечной системе.

2. Решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 ГПК РФ).

Вопреки утверждению в жалобе, аналогия закона в данном деле применена быть не может, поскольку в соответствии с ч. 3 ст. 11 ГПК РФ она применяется в случае отсутствия норм права, регулирующих спорное правоотношение, тогда как установление Министром обороны Российской Федерации порядка выплаты денежных средств, дополняющих накопления для жилищного обеспечения военнослужащих, соответствует постановлению Правительства Российской Федерации от 17 ноября 2005 г. N 686.

В апелляционной жалобе заявитель, считая решение суда первой инстанции незаконным и необоснованным, принятым с нарушением норм материального и процессуального права, просит о его отмене и принятии нового решения об удовлетворении заявленных требований. Указывает на то, что выводы суда первой инстанции о законности оспариваемых положений Правил не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, суд не применил подлежащие, по его мнению, применению часть 1 статьи 11 ГПК РФ, часть 2 статьи 16 Закона о защите прав потребителей, статью 421 ГК РФ, пункт 6 статьи 12 Налогового кодекса Российской Федерации (далее - НК РФ), часть 1 статьи 5 Закона о судах общей юрисдикции, статью 215.1 УК РФ, а также суд не применил Закон Рязанской области от 15 февраля 2010 г. N 11-ОЗ "О гарантиях осуществления полномочий депутата представительного органа, должностного лица местного самоуправления Рязанской области" и применил статью 546 ГК РФ, не подлежащую применению.

14. Постановлением от 14 июля 2015 года N 21-П Конституционный Суд дал оценку конституционности положений статьи 1 Федерального закона "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней", пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин А.И. Тыщенко оспаривает конституционность подпункта "в" пункта 2 статьи 51 Федерального закона от 28 марта 1998 года N 53-ФЗ "О воинской обязанности и военной службе", предусматривающего такое основание досрочного увольнения с военной службы, как невыполнение военнослужащим условий контракта, а также статей 11 "Нормативные правовые акты, применяемые судом при разрешении гражданских дел", 13 "Обязательность судебных постановлений", 196 "Вопросы, разрешаемые при принятии решения суда", 330 "Основания для отмены или изменения решения суда в апелляционном порядке" и 387 "Основания для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке" ГПК Российской Федерации.

Именно из принципа судейского руководства процессом, а также принципа самостоятельности судебной власти вытекает закрепленное в статье 67 ГПК Российской Федерации дискреционное полномочие суда по оценке доказательств, необходимое для эффективного осуществления правосудия. При этом доказательства по делу оцениваются судом не произвольно, а исходя из конституционного принципа подчинения судей только Конституции Российской Федерации и федеральному закону (статья 120, часть 1, Конституции Российской Федерации), получившего свое развитие в пункте 1 статьи 3 Закона Российской Федерации от 26 июня 1992 года N 3132-1 "О статусе судей в Российской Федерации" и части первой статьи 11 ГПК Российской Федерации, согласно которым судья обязан соблюдать Конституцию Российской Федерации, федеральные конституционные законы, федеральные законы и иные нормативные правовые акты и только на их основе разрешать гражданские дела. Гарантией же соблюдения судом указанных требований являются установленные Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации процедуры проверки судебных постановлений судами вышестоящих инстанций и основания для их отмены или изменения.

Суд заметил, что он не является вышестоящей инстанцией по отношению к другим судам судебной системы РФ, в том числе к Верховному Суду, и не уполномочен оценивать их решения с точки зрения фактической обоснованности

Один из экспертов подметил, что КС РФ может освободить ВС от исполнения обязанностей, но не вправе обязать Верховный Суд возбудить надзорное производство и пересмотреть какие-либо решения. Второй указал, что в ГПК и АПК предусмотрена возможность обжалования акта апелляции любыми лицами, чьи права были затронуты судебным актом, в том числе судьей, и отсутствие аналогичной нормы в УПК должно было стать основанием для рассмотрения жалобы Конституционным Судом.

Конституционный Суд вынес Определение № 1095-О от 23 апреля, в котором указал заявителю на неподведомственность ему вопроса о признании практики Верховного Суда неконституционной.

Между тем в особом мнении судья Юрий Данилов указал, что данное Судом истолкование спорных положений не разделяется правоприменительной практикой

Во вновь поданной в Конституционный Суд жалобе Владимир Дорофеев попросил признать правоприменительную практику ВС по истолкованию и применению ст. 298 УПК, по бездействию в части неисполнения определений Конституционного Суда от 25 октября 2018 г. № 2741-О и от 6 декабря 2018 г. № 3105-О не соответствующей Конституции и ст. 6 Закона о Конституционном Суде. Также бывший судья попросил обязать Верховный Суд возбудить надзорное производство по его жалобе, признать незаконными и отменить решения Дисциплинарной и Апелляционной коллегий ВС, принять решение в соответствии с КАС РФ, на основании чего отменить решение квалификационной коллегии судей Ростовской области, оставленное в силе решением Высшей квалификационной коллегии судей при Верховном Суде, о привлечении его к дисциплинарной ответственности с досрочным прекращением полномочий судьи и лишением шестого квалификационного чина, мотивированные тем, что Владимир Дорофеев после объявления перерыва для отдыха при вынесении им приговора выезжал за пределы месторасположения суда и при этом высказывал свое мнение по данному делу третьим лицам, чем нарушил тайну совещательной комнаты.

Изучив материалы жалобы, Конституционный Суд не нашел оснований для принятия ее к рассмотрению. Он напомнил, что своим Определением № 3105-О/2018 отказал в принятии к рассмотрению жалоб Владимира Дорофеева на нарушение его конституционных прав ст. 295 и 298, ч. 1 ст. 401.2 и ч. 1 ст. 412.1 УПК, поскольку они не отвечали требованиям Закона о Конституционном Суде, в соответствии с которыми жалоба признается допустимой. При этом КС пришел к выводу, что оспариваемые законоположения конституционных прав бывшего судьи не нарушают, а проверка правильности их применения в его конкретном деле требует исследования фактических обстоятельств и не относится к компетенции Конституционного Суда.

КС заметил, что действует в пределах своей компетенции и по смыслу п. 3 ч. 1 ст. 3 и ст. 96, 97 Закона о Конституционном Суде по жалобам граждан на нарушение конституционных прав и свобод проверяет конституционность закона, примененного в конкретном деле. При этом Конституционный Суд принимает решение по делу, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов (ч. 2 ст. 74 Закона).

Суд отметил, что Владимир Дорофеев оспаривает законность и обоснованность решений Верховного Суда, а также квалификационных коллегий судей, настаивая на их пересмотре. Однако, указал КС, исходя их положений ч. 1 ст. 120, ст. 125 Конституции и ст. 3 Закона о Конституционном Суде, он не является вышестоящей инстанцией по отношению к другим судам судебной системы РФ, в том числе к Верховному Суду, и не уполномочен оценивать их решения с точки зрения фактической обоснованности, тем более предопределяя их отмену и конкретное содержание.

Анатолий Зазулин заметил, что ГПК и АПК предусмотрена возможность обжалования акта апелляции любыми лицами, чьи права были затронуты судебным актом, в том числе судьей. По его мнению, отсутствие аналогичной нормы в УПК должно было стать основанием для рассмотрения жалобы Конституционным Судом и стимулировать законотворческую инициативу.

Читайте также: