Проблема конкуренции исков при признании сделок недействительными

Обновлено: 03.05.2024

В органы прокуратуры зачастую обращаются представители хозяйствующих субъектов, органов власти и управления с требованиями защитить их интересы в возникшем экономическом споре.

Настоящая статья посвящена полномочиям прокурора по оспариванию заключенных между хозяйствующими субъектами сделок и проблем правоприменительной практики.

Реформирование гражданского законодательства продолжается уже почти десять лет. Основой для вносимых в Гражданский кодекс РФ изменений является Концепция развития гражданского законодательства РФ, подготовленная на основании Указа Президента РФ от "О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации".

Федеральным законом от 7 мая 2013 г. N 100-ФЗ были изменены общие положения об оспоримых и ничтожных сделках, а также нормы о недействительности сделок, не соответствующих закону или иным правовым актам. Основные правовые позиции по внесенным в ГК изменениям Верховный Суд РФ изложил в Постановлении Пленума от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации".

Поскольку в силу своих непосредственных задач органы прокуратуры в подавляющем большинстве случаев обращаются в арбитражный суд с исками о признании недействительными сделок, не соответствующих закону, указанные изменения в значительной степени отразились на возможности использования прокурором полномочий по обращению в арбитражный суд с такими исками.

Суть внесенных изменений состоит в том, что существовавшая ранее презумпция ничтожности сделки, не соответствующей требованиям закона или иного правового акта, заменена на презумпцию ее оспоримости. Такой кардинальный поворот произведен в соответствии с положениями Концепции и с целью исключить излишне широкое распространение судебной практики признания сделок недействительными на основании названной статьи ГК.

Установление презумпции оспоримости сделки, нарушающей требования закона, помимо общего правила о том, что оспоримая сделка должна быть признана недействительной судом, а ничтожная сделка недействительна независимо от такого признания, влечет целый спектр сопутствующих последствий, заключающихся в том, что теперь действует иной перечень лиц, имеющих право предъявлять соответствующие иски, и другой срок исковой давности (не три года, а один год).

Применительно к практике использования полномочий прокурора по обращению в арбитражный суд это нововведение вызывает необходимость скорректировать свою работу так, чтобы своевременно выявлять сделки, не соответствующие требованиям закона, и оспаривать их в рамках годичного срока исковой давности.

Кроме того, возникают проблемы с доказыванием полномочий прокурора на оспаривание сделок с учетом позиций Верховного Суда РФ по применению ст. 168 ГК.

Сделки, нарушающие требования закона или иного правового акта, по общему правилу оспоримы, такие сделки ничтожны только в случаях, предусмотренных законом (п. 1 ст. 168 ГК).

В п. 75 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" приведен большой перечень сделок, которые являются ничтожными в силу прямого указания закона, при этом перечень не является закрытым. Из этого перечня прокурором в арбитражном суде исходя из положений о подведомственности споров могут оспариваться лишь некоторые: мнимая или притворная сделка (ст. 170 ГК); сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности (ст. 169 ГК), и некоторые другие. Вместе с тем оспаривание таких сделок прокурорами - редкий случай.

Необходимо подчеркнуть, что в силу п. 5 ст. 426 ГК условия публичного договора, не соответствующего требованиям, установленным п. п. 2 и 4 этой статьи, являются ничтожными. С учетом того, что п. 4 ст. 426 ГК предусматривает возможность издания Правительством РФ и уполномоченными им федеральными органами правил, обязательных для сторон при заключении и исполнении публичных договоров, условия договоров в сфере услуг связи, энергоснабжения, перевозок транспортом общего пользования и других публичных договоров, не соответствующие таким правилам, являются ничтожными.

Более проблемным для прокурорской практики обращения в арбитражный суд является применение положений п. 2 ст. 168 ГК, устанавливающего исключения из общего правила об оспоримости сделок, не соответствующих требованиям закона или иного правового акта.

Пунктом 2 ст. 168 ГК предусмотрено, что сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Исходя из такого понятия ничтожной сделки и направленности полномочий прокурора на защиту публичных интересов, прокурор при обращении в арбитражный суд с иском о признании недействительной ничтожной сделки в порядке ст. 168 ГК должен доказать: а) нарушение сделкой требований закона или иного правового акта; б) нарушение публичных интересов или интересов третьих лиц.

В п. 75 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 дано определение публичных интересов: "Применительно к статьям 166 и 168 ГК РФ под публичными интересами, в частности, следует понимать интересы неопределенного круга лиц, обеспечение безопасности жизни и здоровья граждан, а также обороны и безопасности государства, охраны окружающей природной среды. Сделка, при совершении которой был нарушен явно выраженный запрет, установленный законом, является ничтожной, как посягающая на публичные интересы, например, сделки о залоге или уступке требований, неразрывно связанных с личностью кредитора (пункт 1 статьи 336, статья 383 ГК РФ), сделки о страховании противоправных интересов (статья 928 ГК РФ). Само по себе несоответствие сделки законодательству или нарушение ею прав публично-правового образования не свидетельствует о том, что имеет место нарушение публичных интересов".

Явно положительным для прокурорской практики обращения в арбитражный суд является и положение о том, что ничтожна сделка, при совершении которой был нарушен явно выраженный запрет.

Применительно к использованию полномочий прокурора на обращение в арбитражный суд необходимо указать такие нормы, содержащие явно выраженный запрет, как ст. 27 Земельного кодекса РФ об ограничении оборотоспособности земельных участков; ч. 2 ст. 28.2 Федерального закона от 27 июля 2010 г. N 190-ФЗ "О теплоснабжении" и ч. 2 ст. 41.3 Федерального закона от 7 декабря 2011 г. N 416-ФЗ "О водоснабжении и водоотведении", содержащие запрет на передачу арендатором прав по договору аренды объектов теплоснабжения и водоснабжения; п. 5 ст. 18 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях", содержащий запрет на сдачу в субаренду, передачу прав и обязанностей по договору аренды земельного участка.

Суды учитывают указанную позицию Верховного Суда РФ при принятии решений по конкретным делам и удовлетворяют требования прокуроров о признании недействительными сделок в силу ничтожности при нарушении сделкой явно выраженного запрета, установленного законом (например, дело N А39-5692/2015 по иску прокурора Республики Мордовия о признании недействительным договора об ипотеке спортивных сооружений, приватизация которых запрещена).

Наибольшие трудности в правоприменительной прокурорской практике вызывает последнее предложение приведенного понятия публичных интересов, данного Верховным Судом РФ в п. 75 Постановления Пленума N 25.

С позицией о том, что само по себе несоответствие сделки законодательству не свидетельствует, что имеет место нарушение публичных интересов, еще можно согласиться, так как она следует из общего посыла новой редакции ст. 168 ГК. Однако позиция, согласно которой нарушение сделкой прав публично-правового образования не свидетельствует о том, что имеет место нарушение публичных интересов, является спорной.

При обращении прокурора в арбитражный суд необходимо также учитывать положения п. п. 9 и 10 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 марта 2012 г. N 15 "О некоторых вопросах участия прокурора в арбитражном процессе", которые предусматривают, что, предъявляя иск о признании недействительной сделки или применении последствий недействительности ничтожной сделки, совершенной лицами, названными в абзацах 2 и 3 ч. 1 ст. 52 АПК РФ, прокурор обращается в суд в интересах публично-правового образования.

Если в соответствии с последним предложением п. 75 Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 признать, что "публичный интерес" и "интерес публично-правового образования" - это абсолютно разные и никак не пересекающиеся понятия, то с учетом положений ст. 52 АПК и п. п. 9 и 10 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 марта 2012 г. N 15 обращение прокурора в арбитражный суд с иском о признании сделки недействительной в силу ничтожности становится совершенно невозможным.

С учетом изложенного, по нашему мнению, судебная практика может пойти одним из двух путей. В первом варианте суды вынуждены будут признавать, что все-таки нарушение прав публично-правового образования всегда есть нарушение публичных интересов. Во втором варианте, и он является более вероятным, при признании нарушения прав публично-правового образования в каждом конкретном случае для признания сделки ничтожной суды будут выяснять, нарушаются ли ею интересы неопределенного круга лиц, находятся ли под угрозой обеспечение безопасности жизни и здоровья граждан, оборона и безопасность государства, охрана окружающей среды, не нарушен ли явно выраженный запрет, установленный законом.

Кроме того, необходимо указать, что положения п. 75 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 о том, что нарушение сделкой прав публично-правового образования не свидетельствует о том, что имеет место нарушение публичных интересов, является по своей сути не толкованием закона (в нашем случае ст. 168 ГК), а фактически новой нормой права. Профессор МГУ им. М.В. Ломоносова В. Белов прямо говорит о том, что в 133 пунктах Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 при самом скромном подсчете обнаруживается более полусотни норм, неизвестных ГК. К таковым, по нашему мнению, относится и приведенное выше спорное положение п. 75 Пленума.

Обращение в суд прокурора с исками такой категории возможно с учетом того, что прокурор обращается в суд в интересах публично-правового образования и оспаривает сделки, совершенные органами публично-правовых образований. Например, когда федеральной собственностью распоряжаются органы местного самоуправления.

Более дискуссионным является вопрос о нарушении прав публично-правового образования как третьего лица при оспаривании сделки, совершенной государственными и муниципальными предприятиями и учреждениями, так как нарушение прав в таком случае носит как бы опосредованный характер. Судебная практика по этому вопросу еще не сформирована. Вместе с тем нам представляется возможным обращение в арбитражный суд прокурора в такой ситуации.

Необходимо также остановиться на полномочиях прокурора по обращению в арбитражный суд с иском о признании недействительной противоречащей закону оспоримой сделки.

Устанавливая презумпцию оспоримости сделки, законодатель ввел в ГК несколько новелл, касающихся оспаривания сделок и применения последствий их недействительности.

Применительно к оспоримым сделкам круг лиц, которые могут их оспорить, несколько расширен. Ранее к ним относились только лица, указанные в ГК, теперь же таким правом по общему правилу наделена сторона по сделке, а также лица, указанные в законе, к которым можно отнести и прокурора.

При предъявлении требований о признании недействительной оспоримой сделки прокурору с учетом Постановления Пленума N 15 и требований п. 2 ст. 166 ГК необходимо в каждом конкретном случае доказывать, что сделка нарушает права или охраняемые интересы публично-правового образования, в том числе что она повлекла для него неблагоприятные последствия, а также то, что применение последствий недействительности сделки приведет к восстановлению нарушенных прав публично-правового образования.

Также могут возникнуть сложности при применении п. п. 2 и 5 ст. 166 ГК, законодательно закрепляющих добросовестность как условие оспаривания сделки, в связи с тем, что прокурор в арбитражном процессе является процессуальным, а не материальным истцом, поскольку обращается в суд в интересах публично-правового образования. Исходя из этого проблематичным является доказывание недействительности сделки, если из поведения должностных лиц публично-правового образования явствует воля сохранить сделку в силе.

Таким образом, анализ изменений, внесенных в ГК в ходе реформирования, а также толкование этих изменений Верховным Судом РФ, в том числе в Постановлении Пленума от 23 июня 2015 г. N 25, создают новые условия для реализации прокурором полномочий по обращению в арбитражный суд, нацеливая его на защиту публичных интересов, под которыми в первую очередь понимаются интересы неопределенного круга лиц, обеспечение безопасности жизни и здоровья граждан, а также обороны и безопасности государства, охраны окружающей природной среды. При этом в каждом конкретном случае при обращении прокурора в суд необходимо доказывать нарушение прав и законных интересов публично-правового образования, а в случае обращения с иском о признании сделки недействительной в силу ничтожности - также нарушение публичных интересов в толковании, данном Верховным Судом РФ.

Ничтожные и оспоримые сделки

В законе есть три вида сделок: ничтожная, оспоримая и недействительная сделка. Чем они отличаются:

ничтожная — сделка, которую можно признать недействительной без суда. Это сделки с подростками или безнравственные, вроде продажи наркотиков или торговли людьми;
оспоримая — сделка, которую рассматривает суд. Он решает, признать ли ее недействительной. Пока идет суд, стороны обязаны выполнять условия сделки;
недействительная — это общее название для ничтожной и оспоримой сделок.

Главное отличие ничтожной сделки — она не имеет юридической силы уже в тот момент, когда подписывают договор. Чтобы доказать это, суд не нужен. Любая из сторон, налоговая или прокуратура могут сами понять, что сделка ничтожная. Пример такой сделки:

Все причины, по которым суд может отменить сделку, есть в Гражданском кодексе. Об этом ниже.

Почему сделку могут признать недействительной

Есть несколько причин, по которым суд может признать сделку недействительной:

она нарушает закон или правовые акты;
цель противоречит основам правопорядка и нравственности. Например, сделки для продажи людей в сексуальное рабство;
сделка была мнимой или притворной. Мнимые заключают только для вида, не собираясь выполнять обязательства, а притворные — чтобы прикрыть другие сделки;
участнику сделки меньше 18 лет или он недееспособен;
сделку оформили без согласия третьих лиц или органов власти, если их согласие было нужно;
сделка компании противоречит целям ее деятельности. Звучит непонятно и абстрактно, поэтому держите пример с подробностями ниже.

Если кассир в одном из заведений начнет продавать пылесосы с логотипом ресторана, франчайзи сможет оспорить эти сделки в суде, потому что продажа пылесосов противоречит цели компании.

Хозяину точки будет дешевле потратиться на суд, чем платить штраф владельцу франшизы и восстанавливать репутацию бренда.

Если сделка подходит под причины из закона, осталось обратиться в суд.

Дело 1. Недействительный договор аренды земли 👎

Если условия сделки противоречат законам или правовым актам, она считается оспоримой. Это значит, что одна из сторон вправе обратиться в суд и попросить отменить сделку.

признать сделку недействительной;
обязать компанию вернуть участок в собственность города в течение месяца.

Суд признал договор аренды недействительным, обязал компанию вернуть участок городу и оплатить пошлину — 6000 рублей.

Дело 2. Отмена продажи машины компании 👎

Когда суд признает компанию банкротом, ей назначают конкурсного управляющего. Он изучает сделки за последний год и ищет те, которые можно признать недействительными.

Мнимые и притворные сделки — статья 170 Гражданского кодекса

Цель управляющего — признать часть сделок недействительными и вернуть деньги или имущество компании, чтобы та могла расплатиться с долгами. Это могут быть крупные сделки, которые не были оформлены по правилам, притворные или мнимые сделки.

Крупная сделка для ООО

Цель притворной сделки — прикрыть другую сделку. Так учредители пытаются сохранить машины, оборудование и недвижимость при банкротстве, когда других вариантов сохранить имущество нет.

Если суд решит, что сделка была мнимой или притворной, он признает ее недействительной. В некоторых случаях суд обяжет участников сделки вернуть всё, что они получили.

Через восемь месяцев суд объявил компанию банкротом и назначил конкурсного управляющего. Управляющий проанализировал сделки компании и решил, что продажа машины — это притворная сделка, которая прикрывает безвозмездный вывод активов компании.

Суд согласился с управляющим и обязал Матвеева Г. В. вернуть машину компании.

Дело 3. Притворный агентский договор 👎

В этом деле один из учредителей ООО заключил агентский договор, чтобы выкупить часть имущества обанкротившейся компании.

торги проходили в 2016 году, а агентский договор был заключен в 2018 году;
агент не участвовал в торгах;
в 2018 году торги не проводились;
агентский договор прикрывал сделку купли-продажи доли в строящемся доме.

Дело 4. Отмена договора переуступки долга 👎

Переуступать чужие долги можно, но только если это не единственный вариант вернуть свой долг.

ИП Багрова обратилась в суд с просьбой признать договор переуступки недействительным, потому что:

Гражданский кодекс не допускает сделки, единственная цель которых — навредить другому лицу. А раз сделка противоречит Гражданскому кодексу, суд решил признать ее недействительной.

Такие сделки зачастую выглядят как безупречные: на первый взгляд, наличествует реальное исполнение, явного отклонения цены сделки от рыночного уровня нет, формально баланс организации не ухудшился. Оспаривание подозрительной сделки в таком случае во многом основано на субъективном критерии – выявлении намерения должника причинить вред кредиторам в их возможности получить удовлетворение их требований за счет имущества должника. При положительном прохождении субъективного теста в суде сделка остается в силе.

Каковы реальные возможности управляющего и кредитора оспаривать ущербные для кредиторов сделки должника, а добросовестного контрагента должника – защищаться от необоснованных претензий конкурсной массы?

Предмет доказывания

Направленность сделки на уменьшение имущества должника или увеличение его обязательств в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов должника в преддверии его банкротства в ситуации, когда другая сторона сделки (кредитор) знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки, является основанием для признания соответствующей сделки недействительной по специальным правилам, предусмотренным п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.

Норма п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве предусматривает возможность признания недействительной подозрительной сделки, совершенной в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом.

Для признания сделки недействительной по указанному основанию конкурсный управляющий должен доказать совокупность следующих обстоятельств:

сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов;
в результате совершения сделки вред имущественным правам кредиторов был причинен;
другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника в момент совершения сделки.

В результате совершения сделки имущественным правам кредиторов был причинен вред. При определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу ст. 2 Закона о банкротстве под ним понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение их требований по обязательствам должника за счет его имущества.

Иначе говоря, факт причинения вреда раскрывается в следующем: в результате совершения спорной сделки имущественное положение должника ухудшилось. Это имеет объективное выражение: изменение показателей деятельности в худшую сторону – уменьшение активов или рост обязательств.

Сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов. Цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если налицо одновременно два следующих условия:

а) на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества;

б) налицо хотя бы одно из других обстоятельств, предусмотренных абз. 2–5 п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.

При определении наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества следует исходить из содержания этих понятий, данного в ст. 2 Закона о банкротстве, согласно которым недостаточность имущества – превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества (активов) должника; неплатежеспособность – прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств. При этом недостаточность денежных средств предполагается, если не доказано иное (постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 27 сентября 2016 г. № Ф06-12917/2016 по делу № А65-23359/2014). Наличие у должника признака неплатежеспособности или недостаточности имущества является обязательным условием для признания сделки должника недействительной по основаниям, предусмотренным п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве (постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 18 ноября 2016 г. № Ф07-9922/2016 по делу № А52-2134/2014).

Иначе говоря, презумпция наличия у должника цели причинения вреда кредиторам подтверждается, если должник еще до совершения сделки отвечал признакам неплатежеспособности или недостаточности имущества (объективный критерий; выражается в соответствующих показателях, основанных на ст. 3 и 6 Закона о банкротстве, – должник не исполняет три месяца свои обязательства, и эти обязательства в денежном выражении составляют более 300 тыс. руб.) и одновременно с этим доказан хотя бы один из фактов, предусмотренных в абз. 2–5 п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.

Верховый Суд РФ расценивает этот факт как подтверждающий недобросовестность (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 23 августа 2018 г. № 301-ЭС17-7613 по делу № А79-8396/2015).

Именно ссылкой на такой тест пользуются управляющие и кредиторы, несмотря на кажущуюся сложность его использования – поскольку он и предназначен для перераспределения бремени доказывания умысла. Это позволит защитить менее подготовленную сторону в деле о банкротстве – кредиторов. Так, контролирующие должника лица задолго до подачи заявления о признании должника банкротом знают о наступлении неплатежеспособности, что создает асимметрию информации для кредиторов в отношении возможности получения взыскания за счет имущества должника. Отсутствие действенных мер защиты требований кредиторов приводит к нарушению их прав и дестабилизации гражданского оборота.

Доказывание. Рекомендации по доказательственной работе

Учитывая изложенное, можно рекомендовать использовать при доказывании следующие приемы и методы.

Факт причинения вреда по результатам сделки и факт неплатежеспособности или недостаточности имущества на момент совершения сделки презумпции о цели (намерения) такой вред причинить проявляются объективно – через конкретные показатели (имеющие стоимостное выражение) деятельности организации, которые могут либо соответствовать, либо не соответствовать признакам неплатежеспособности/недостаточности имущества. Их возможно доказывать и опровергать путем представления отчетов об оценке стоимости переданного актива (принятого обязательства), ходатайствования о назначении судебной экономической экспертизы состояния должника на определенные даты, представления и анализа бухгалтерских балансов должника, документации по сделке.

В наиболее распространенных случаях оспаривания сделок по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве второе условие для применения презумпции о цели причинения вреда имущественным правам кредиторов:

О наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка.

При представлении доказательств аффилированности должника с участником процесса (в частности, с лицом, заявившим о включении требований в реестр, либо с ответчиком по требованию об оспаривании сделки) на последнего переходит бремя по опровержению соответствующего обстоятельства. В частности, судом на такое лицо может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки либо мотивы поведения в процессе исполнения уже заключенного соглашения (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 26 мая 2017 г. № 306-ЭС16-20056 по делу № А12-45751/2015; постановления Арбитражного суда Уральского округа от 1 августа 2018 г. № Ф09-5178/17 по делу № А47-12353/2016; от 30 июля 2018 г. № Ф09-1562/16 по делу № А76-1225/2015; от 7 июня 2018 г. № Ф09-2242/18 по делу № А60-12078/2017).

Таким образом, подтверждение юридической или фактической аффилированности, свидетельствующей об общности экономических интересов, имеет существенное значение при рассмотрении обособленного спора о признании сделки должника недействительной в рамках дела о банкротстве (постановления Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 7 февраля 2018 г. № Ф04-25959/2015 по делу № А45-11471/2014; Арбитражного суда Поволжского округа от 11 мая 2018 г. № Ф06-32183/2018 по делу № А55-11004/2017).

Практическим примером является выдача должником поручительства должником банку за формально незаинтересованное по отношению к должнику третье лицо. Иначе говоря, эта форма проверки на наличие деловой цели (разумной экономической причины) при совершении сделки – если она есть, то аффилированность считается недоказанной. Однако противоположная ситуация (деловая цель не доказана, значит, существует фактическая аффилированность) встречается несоизмеримо чаще.

Заинтересованность, подтверждая презумпцию цели причинить вред, одновременно подтверждает и осведомленность – аффилированные лица обладают вместе той информацией в отношении условий и характеристик потенциальной сделки, которая обычному независимому участнику гражданского оборота недоступна.

Эта связка является ключевой для понимания предмета доказывания в рамках обсуждаемой нормы.

Опровержение контрагентом должника этих доводов может заключаться в следующем.

Во-первых, контрагенту должника рекомендуется представлять доводы о формальной неаффилированности (несоответствии критериям, предусмотренным ст. 19 Закона о банкротстве). Обычно следует демонстрировать отсутствие каких-либо семейно-родственных и бизнес-связей.

В-третьих, не следует пренебрегать, как уже было отмечено, контрдоводами о рыночности цены спорной сделки, а также о том, что должник по своим объективным показателям не находился, на взгляд обычного и разумного участника оборота, в предбанкротном состоянии до совершения спорной сделки, для чего представлять соответствующие доказательства (например, отчеты об оценке; материалы по проявлению должной осмотрительности – запросы бухгалтерской документации, данных об отсутствии блокировок на счетах, в том числе через публичные сервисы, и т.д.).

Уместно вспомнить Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 23 августа 2018 г. № 301-ЭС17-7613 по делу № А79-8396/2015, где приводится следующий пример: «…Относительно третьего условия (недобросовестности) суды … пришли к выводу о неосведомленности ответчика (общества) об указанной цели причинения вреда, поскольку он не является аффилированным по отношению к должнику и не представлено иных документов, из которых можно было бы сделать вывод о том, что на момент заключения сделки он знал или должен был знать о наличии у должника признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества.

Однако с указанным выводом нельзя согласиться.

Наличие субъективного теста (проверка наличия факта осведомленности, а значит, и умысла) влечет применение реституционного последствия в виде установления права контрагента, сделка с которым успешно оспорена, на включение его образовавшегося требования к должнику, по общему правилу, после удовлетворения требований кредиторов третьей очереди, включенных в реестр требований кредиторов (п. 3 ст. 61.6 Закона о банкротстве), что является своего рода дополнительной санкцией в отношении лиц, которые воспользовались неустойчивым экономическим положением должника.

В судебной практике применение п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве разработано достаточно подробно. Разберем несколько наиболее распространенных спорных ситуаций.

1. Если должник передал все свое ликвидное имущество в залог банку в интересах третьего лица – заемщика, который является аффилиатом должника, допустимо ли оспаривание такой обеспечительной сделки, совершенной должником, на основании п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве?

Совершение должником сделки (договора залога имущества) в интересах третьего лица, которое является выгодоприобретателем по этой обеспечительной сделке и заинтересованным лицом по отношению к должнику, принятие должником на себя обязательств третьего лица без какой-либо экономической выгоды при осведомленности контрагента по оспариваемой сделке о финансовом состоянии должника свидетельствует о наличии оснований для признания оспариваемой сделки недействительной в соответствии с п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве (постановление ФАС Поволжского округа от 26 марта 2013 г. № Ф06-1714/13 по делу № А65‑19446/2011).

2. Очень острым в настоящее время в банкротной практике стал вопрос об отграничении оснований недействительности сделок. Следует говорить о фактической конкуренции норм о действительности сделки [между ст. 10, 168 ГК РФ (то есть сделки, совершенные со злоупотреблением правом) и ст. 61.2 Закона о банкротстве (подозрительные сделки должника)]. Зачастую конкурсными управляющими не приводятся доводы о том, чем, по их мнению, обстоятельства о состоявшихся нарушениях выходили за пределы диспозиций п. 1 или 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве и зачем необходимо оспаривать сделку должника как ничтожную по мотиву злоупотребления правом.

Указанный вопрос является обширным для исследования и будет подробно освещен в отдельной статье.

Банкротное право исходит из прямо противоположного подхода.

В силу п. 3 ст. 61.1 Закона о банкротстве под сделками, которые могут оспариваться по правилам гл. III.1, понимаются, в частности, действия, направленные на исполнение обязательств и обязанностей, возникающих в том числе в соответствии с гражданским правом. Среди прочего могут оспариваться действия, являющиеся исполнением гражданско-правовых обязательств: платежи, передача должником имущества в собственность кредитора; иные действия, направленные на прекращение обязательств (заявление о зачете, соглашение о новации, предоставление отступного и т.п.), банковские операции.

К сделкам, совершенным не должником, а другими лицами за счет должника, которые в силу п. 1 ст. 61.1 Закона о банкротстве могут быть признаны недействительными по правилам гл. III.1 этого закона (в том числе на основании ст. 61.2 или 61.3), может, в частности, относится сделанное кредитором должника заявление о зачете.

Требование о признании сделок взаимозачета, уведомлений кредитора (контрагента) должника об одностороннем зачете недействительными на основании п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве подлежит удовлетворению, если на момент совершения сделок кредитору должника было известно о неплатежеспособности должника, заключение сделок привело к причинению вреда другим кредиторам (п. 1, 2 Постановления Пленума ВАС РФ № 63; постановление ФАС Поволжского округа от 12 декабря 2013 г. № Ф06-10940/13 по делу № А57‑13676/2012).

1 Выписка из протокола заседания Совета Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 4 декабря 2008 г. № 70.

С. С. Малаховец
автор статьи, консультант Аскон по юридическим вопросам

Законодательство предоставляет генеральному директору широкие полномочия по представлению интересов организации. По сути, именно он решает, как будет действовать организация, какие договоры и с кем она будет заключать.

Однако власть генерального директора не безгранична, и в некоторых случаях ему требуется получение согласия со стороны коллегиальных органов общества на совершение сделок.

В данной статье разберем случаи, когда возможно оспорить сделку, заключенную генеральным директором, и признать ее недействительной в общем порядке, то есть без учета специальных правил, предусмотренных законодательством о банкротстве.

По общему правилу п. 2 ст. 166 ГК РФ, требование о признании сделки недействительной могут предъявить стороны сделки или иные лица, указанные в законе. Учредители не являются представителями организаций, поэтому их возможности по оспариванию сделок ограничены законодательством.

Закон устанавливает несколько случаев, когда учредители вправе оспорить сделку, заключенную генеральным директором.

1. В силу ст. 173 ГК РФ учредитель вправе добиться признания недействительными сделки юридического лица, совершенные в противоречии с целями его деятельности. Положительной практики по оспариванию сделки по указанному основанию немного. Поэтому добиться положительного результата со ссылкой на ст. 173 ГК РФ тяжело.

2. Исходя из ст. 173.1 ГК РФ, при отсутствии согласия на совершение сделки органа юридического лица возможно ее оспаривание. В данном случае речь идет в основном про крупные сделки.

Как указано в п. 18 "Обзора судебной практики по некоторым вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 25.12.2019), для признания крупной сделки недействительной не требуется доказывать наличие ущерба обществу в результате совершения такой сделки, поскольку достаточно того, что сделка являлась крупной, не была одобрена и другая сторона знала или заведомо должна была знать об этих обстоятельствах.

Примером оспаривания сделок по данному основанию может послужить Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 15.03.2021 N Ф01-685/2021 по делу N А43-8191/2020, в котором суд по иску участника общества признал недействительным заем, выданный обществом в пользу генерального директора. Основанием для этого стало отсутствие согласия общего собрания на сделку.

В Постановлении Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 06.07.2020 N Ф01-11264/2020 по делу N А82-17123/2019 основанием для признания недействительной сделки, заключенной генеральным директором, стало отсутствие согласия на заключение крупной сделки, а также сделки с заинтересованностью. Общество продало недвижимость за 59 млн рублей, что составило более 25% от балансовой стоимости активов общества.

В некоторых случаях договоры, заключенные генеральным директором, могут оспорить и иные лица, помимо учредителей. Так, в Постановлении Арбитражного суда Дальневосточного округа от 09.02.2016 N Ф03-6425/2015 по делу N А59-1229/2015 было подтверждено решение суда о признании недействительным договора субаренды по причине отсутствия согласия на это со стороны собственника помещения, выступавшего арендодателем.

В еще одном деле был признан недействительным договор, по которому общество продало здание рыночной стоимостью в 4 млн рублей за 20 тыс. рублей. В Постановлении Арбитражного суда Северо-Западного округа от 17.02.2021 N Ф07-17025/2020 по делу N А26-2854/2019 было отмечено, что такая сделка является крупной и принесла обществу убытки.

3. Если генеральный директор вышел за пределы своих полномочий при совершении сделки, то в силу ст. 174 ГК РФ участники могут также признать сделку недействительной. Как указано в п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.06.2018 N 27 "Об оспаривании крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность", данная норма применяется к сделкам, в отношении которых есть заинтересованность, а ст. 173.1 ГК РФ – для крупных сделок, в отношении которых не было получено согласие.

Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 17.03.2021 N Ф04-603/2021 по делу N А70-5433/2020: вывод активов руководителем стал причиной для признания договоров недействительными по мотиву отсутствия согласия на заключение сделки с заинтересованностью.

4. Если сделка не является разумно необходимой для организации и совершена в только в части интересов некоторых участников общества, то другие участники могут ее оспорить, несмотря на отсутствие убытков. Об этом свидетельствует п. 19 "Обзора судебной практики по некоторым вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 25.12.2019)

Как взыскать убытки

Для того, чтобы взыскать убытки с генерального директора, не требуется признавать сделку недействительной. Руководитель организации всегда несет полную материальную ответственность вне зависимости от того, подписал он соглашение о ее возложении на себя или нет. Возможность привлечения гендиректора к субсидиарной ответственности предусмотрена ст. 53.1 ГК РФ и ст. 277 Трудового кодекса России.

Исходя из п. 3 ст. 53 ГК РФ, генеральный директор должен действовать добросовестно и разумно. Если же он этого не делает и его действия привели к убыткам, то организация вправе взыскать с него убытки.

Для взыскания убытков необходимо будет доказать основания для привлечения к субсидиарной ответственности: вину, наличие неправомерных действий, наличие убытков и причинную связь между действиями и возникшими убытками. Помимо этого также нужно представить доказательства того, что руководитель организации вел себя недобросовестно и неразумно.
Важно помнить, что убытки могут быть взысканы в пользу организации, а не в пользу ее участников.

Образовательное мероприятие по теме

Лектор: Бевзенко Роман Сергеевич, к.ю.н., партнер Пепеляев Групп, профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук, член рабочей группы по реформе ГК РФ.

Найдите решение в КонсультантПлюс

КонсультантПлюс содержит более 203 млн документов: законодательство, судебную практику, материалы Путеводителей, комментарии, консультации и другую необходимую информацию.

С. С. Малаховец
автор статьи, консультант Аскон по юридическим вопросам

Бухучет, налогообложение, ФСБУ, отчетность за 2021 год

Поможем не забыть сделать главное

Посмотрите актуальные чек-листы для бухгалтера, специалиста по кадрам и юриста.

Читайте также: