По какой причине в и даль попал под суд

Обновлено: 14.05.2024

Ответ на такой вопрос будет простым: именно в этом словаре собрана вся сокровищница русской живой речи, все ее слова, в общем — весь русский язык. А поэтому и уважение, которым окружены эти четыре красивые книги, относится не только к ним самим, но и к великому нашему языку.

Словарь Даля огромен. Он содержит более 200 тысяч слов. Даже если их просто выписать столбиком, понадобится 450 школьных тетрадей в линейку. Но ведь Даль еще и объяснял каждое слово, подыскивал другие, близкие ему по смыслу, приводил примеры из жизни.

Посмотрите на заметки к словам в словаре Даля — это же настоящие маленькие рассказы о быте народа и его труде, о ремеслах, о народных обычаях и поверьях. Они объясняют, в каких избах жили русские люди в старину, какие печи топили, на каких телегах ездили, чем поле пахали, как рыбу удили и как эту рыбу называли, какие щи хлебали, из чего кашу варили, чему учили детишек… Вся жизнь русского человека того времени отразилась в словаре, будто в волшебном зеркале.

Но вот об его авторе известно куда как меньше. Нет, конечно же, всякий мало-мальски образованный человек знает, что Владимир Даль является составителем знаменитого словаря. Также многие знают, что этот огромный труд занял у него почти пятьдесят лет. Может даже показаться, будто всю свою жизнь Даль так и провел в тишине кабинета, склонившись над грудой рукописей с пером в руке. Однако на самом деле Владимир Даль вовсе не был похож на тихого кабинетного работника.

Биография его настолько богата событиями, приключениями и встречами со знаменитыми людьми, что он сам мог бы стать героем увлекательного приключенческого романа.

Впрочем, судите сами: Даль был моряком и плавал на одном судне со знаменитым российским флотоводцем Павлом Нахимовым. Даль был замечательным хирургом и учился в университете вместе с основоположником военно-полевой хирургии Николаем Пироговым, который очень высоко ценил врачебное мастерство своего однокашника. Как врач Даль участвовал

в двух войнах и спас жизнь великому множеству раненых. Даль был отважным солдатом, а однажды совершил и вовсе невероятный подвиг: сумел задержать наступление целой вражеской армии и уберечь свой пехотный корпус от неминуемой гибели… одним ударом топора.

Или вот, например: все знают, что великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин был ранен на дуэли. Но совсем немногим известно, что умер он на руках у Владимира Даля, который неотлучно провел у постели раненого Пушкина трое суток и как мог старался облегчить страдания своего умирающего друга…

А ведь еще была многолетняя служба в министерстве внутренних дел, где талантливый и исполнительный Даль очень быстро стал незаменимым помощником самого министра. Был и опаснейший бухарский поход, из которого половина его участников не вернулись. Много чего было в его долгой и такой интересной жизни. Даже простое перечисление самых важных ее событий заняло бы несколько страниц.

Но тут возникает закономерный вопрос: если всю свою жизнь Владимир Даль был настолько занят делами военной и гражданской службы, то когда же он успел составить свой знаменитый словарь? Чтобы понять это, давайте мысленно перенесемся в девятнадцатый век и попробуем выяснить все по порядку.

Морозным вечером в марте 1819 года по дороге из Петербурга в Москву на паре почтовых лошадей ехал молодой флотский офицер. Всего несколько дней назад он закончил обучение

в морском корпусе и получил звание мичмана. Служить его отправили на Черноморский флот. Путь предстоял неблизкий, а только что полученная казенная шинель грела плохо. Молодой мичман зябко жался в санях. Ямщик в утешение продрогшему до костей моряку указал на пасмурневшее небо — верный признак перемены к теплу.

И хотя сказано это было по-русски, мичман не понял, о чем идет речь.

Перед талантливым студентом открывалось блестящее будущее ученого и преподавателя. Однако этим его планам не суждено было сбыться: в 1828 году вспыхнула русско-турецкая война. На фронте не хватало врачей, поэтому всех студентов-медиков срочно призвали на военную службу. И Владимир Даль отправился воевать.

И все же, несмотря на кровавые ужасы войны, именно тогда Владимир Даль собрал огромное количество материала для будущего словаря. Дело в том, что в воинских частях, где ему довелось служить, находились солдаты со всей России, из самых разных краев и губерний. Если бы война не свела их вместе, не хватило бы даже целой жизни, чтобы объездить все эти земли и услышать тамошние говоры.

Даль понимал, что судьба дает ему удивительную возможность познакомиться с русским языком во всей его полноте. По вечерам, уставший после операций, он заходил в солдатские палатки, подсаживался к бивачным кострам и подолгу беседовал с солдатами. Он расспрашивал, как в их деревнях называют те или иные предметы быта, как празднуют свадьбы, какие сказки сказывают, какие песни поют, и тщательно записывал все услышанное в любимые им толстые тетради из плотной бумаги.

Через год военных действий записки Даля выросли до таких размеров, что для их перевозки командование выделило ему… вьючного верблюда. На его горбу будущий словарь путешествовал по военным дорогам в виде нескольких мешков, наполненных тетрадями.

За эту войну Даль был награжден орденом святой Анны третьей степени и Георгиевской медалью на ленте. Правда, к последней награде Владимир Иванович относился иронически, поскольку она выдавалась всем уцелевшим на войне. Но это была печальная ирония: из трехсот врачей, призванных в армию вместе с Далем, более двухсот погибло от вражеских сабель, пуль и снарядов.

Только вернулся Даль из турецкого похода, как в 1831 году его снова призвали на войну. На этот раз ему пришлось воевать с поляками. Здесь-то и совершил Даль свой удивительный подвиг, когда одним махом топора он сумел остановить целую армию. Было это вот как.

Однажды пехотный корпус, в котором Даль служил врачом, оказался прижат поляками к берегу реки Вислы. Чтобы вступить в бой, силы были слишком неравными. А отступить за реку у наших солдат тоже не было возможности, так как мост поляки заранее сожгли. Двенадцатитысячная армия противника вот-вот должна была обрушиться на небольшой русский отряд.

Но тут дивизионный врач Даль вспомнил навыки инженерного дела, которые получил, учась в морском корпусе. Вокруг заброшенного винокуренного завода, где Даль расположил раненых и больных, валялось множество пустых бочек. Из них-то он и предложил соорудить временную переправу через Вислу. Командование согласилось, и солдаты под руководством Даля спешно принялись за работу. Из бочек, плотов, лодок и паромов Даль в кратчайшие сроки сумел построить свой необыкновенный мост и перевести через него не только солдат и лошадей, но даже артиллерию.

И тут Даль ускорил шаг и прыгнул на одну из бочек, где у него был заранее припасен остро заточенный топор. Именно в этом месте он специально связал скрепляющие мост канаты так, чтобы их можно было перерубить одним ударом. Поляки не успели опомниться, как Даль взмахнул топором — и вся переправа вдруг распалась на куски. Бочки, лодки, паромы, а вместе с ними и всех, кто был на переправе, понесло вниз по Висле. Под выстрелами обманутых противников Даль благополучно доплыл до берега и был встречен восторженными криками наших солдат.

Когда Даль вернулся из польского похода, он тут же начал приводить в порядок свои записки. До того, чтобы составить из них настоящий словарь, было еще очень далеко, пока же Даль стал сочинять… сказки. В них он обильно использовал все богатства живой русской речи: пословицы, присказки, шутки и прибаутки. Это был самый первый опыт употребления настоящего народного языка в русской литературе. Свои сочинения Даль подписывал придуманным именем (псевдонимом) Казак Луганский, от названия города Луганска, где он родился.

Вскоре после издания сказок Владимир Даль уехал из столицы на службу в далекий Оренбург. Каково же было его удивление, когда через год на его пороге появился… Пушкин! Александр Сергеевич приехал собирать материал для книги о восстании Пугачева. Даль помогал поэту чем мог и вместе с ним совершил поездку в ставку Пугачева, располагавшуюся когда-то в селе Берды.

…А через несколько дней именно в этом сюртуке Пушкин будет смертельно ранен на дуэли.

Какое же счастье, что Владимиру Ивановичу довелось столько поездить по русской земле, лечить, менять профессии, встречать на своем пути тысячи разных людей! Ведь живи он по-другому, могло случиться, что никакого словаря бы и не было. Сидел бы Даль в тихом кабинете и даже не подозревал бы, что вокруг плещется безбрежное море прекрасных русских слов.

Рисунки Ольги ГРОМОВОЙ

В 20-е годы 19 века медицинский факультет Дерптского университета отличался подбором известных и талантливых педагогов, а также наличием подающих надежды слушателей, известных впоследствии деятелей отечественной медицинской науки и практики: Н.И. Пирогов, Ф.И. Иноземцев, Г.И. Сокольский, А.М. Филомафитский, А.П. Загорский.

Владимир был одним из лучших студентов Дерптского университета. Он проявил крайнее усердие во время учебы, за что уже через год был отмечен серебряной медалью. Его наставником был известный профессор И.Ф. Мойер, выдающийся преподаватель и хирург. Именно в доме Мойера происходит знакомство Владимира Ивановича с В.А. Жуковским, которое сыграло немаловажную роль в его дальнейшей судьбе. Под воздействием своего учителя, В.И. Даль увлекается хирургией. Общие интересы сближают его с Н.И. Пироговым и Ф.И. Иноземцевым. Высоко оценивал Н.И. Пирогов способности Даля как хирурга.

Еще будучи студентом, Владимир Иванович проявлял свои знания в лечении дизентерии, воспаления легких и перемежающейся лихорадки, умело проводил камнесечение и трепанацию черепа. При этом ему неизменно сопутствовал успех.

В.И. Даль вернулся в Россию в начале 1830 г. Вначале он заведует сводным лазаретом в Умани, затем, учитывая полученный опыт, он был отправлен в Каменец-Подольск бороться с распространением холеры. После успешно выполненного задания В.И. Даль вновь участвует в боевых действиях. Его переводят лекарем в Костромской пехотный полк, который принимал участие в подавлении польского восстания 1831 г. В армии И.Ф. Паскевича он был назначен дивизионным врачом корпуса генерала Ф.В. Ридигера. Здесь Даль проявляет себя больше как военный инженер, нежели медик. Проявив инициативу и оперативно выбрав оптимальное решение, он спас гарнизон мостового укрепления и преградил путь польским войскам. Однако директор медицинского департамента Военного ведомства Я.В. Виллие не оценил этот геройский поступок. В результате, В.И. Даль получает выговор за уклонение от выполнения своих прямых обязанностей. В конечном итоге, справедливость восторжествовала и выговор был заменен боевым орденом Св. Владимира 4-й степени и знаком ордена Военного достоинства 3-й степени.

После возвращения в Санкт-Петербург, в марте 1832 г., В.И. Даль по собственной просьбе был определен ординатором в Военно-сухопутный госпиталь, располагавшийся на Выборгской стороне. В июле и августе он был временно прикреплен к Кронштадтскому морскому лазарету. В Санкт-Петербурге Даль взялся за дело с особым рвением, и вскоре это принесло свои плоды. Его хорошо знали не только в госпитале, но и в столице. Владимир Иванович специализировался в хирургии, но особый интерес он проявлял к офтальмологии. За время своей работы В.И. Даль произвел более сорока успешных операций по снятию катаракты.

Наравне с талантом хирурга и окулиста, В.И. Даль обладал и еще одним несомненным достоинством. Он мог производить операции как левой рукой, так и правой. Это ценили его коллеги, и неоднократно самые знаменитые в Петербурге врачи приглашали Владимира Ивановича.

В.И. Далю хорошо было известно положение с оказанием медицинской помощи в столице. Несмотря на наличие крупных госпиталей, больниц, общий уровень практической медицины в Санкт-Петербурге был неудовлетворительным. Низким был и уровень просвещенности жителей, которые редко обращались к врачам, часто доверяя проходимцам. В.И. Даль выступал с резкой критикой невежд, и шарлатанов от медицины.

Несмотря на блестящие успехи в 1833 году В.И. Даль принимает решение оставить госпиталь, а затем и Санкт-Петербург. Тому было много причин, в том числе, та, которая не позволила великому русскому хирургу Н.И. Пирогову остаться в Медико-Хирургической академии. Владимир Иванович был человеком честным, которому претили бюрократические узы, не терпел он и злоупотреблений. Нежелание мириться с этим приводило Даля к постоянным конфликтам и, не желая больше терпеть все это, он прерывает свою столь успешную и полезную деятельность. Он уезжает из столицы чиновником особых поручений в Оренбург.

Вместе с тем, Владимир Иванович до конца своей жизни не расставался с медицинской практикой, помогая по мере возможности нуждавшимся. Интересен в данной связи случай, произошедший с Владимиром Ивановичем в Оренбурге. У отставного майора Соколова возникла опухоль на руке. Местные врачи не осмеливались проводить операцию и рекомендовали прибывшего чиновника из Санкт-Петербурга. В.И. Даль вначале отказывался, однако затем согласился помочь. Он удачно провел ампутацию предплечья и через неделю больной уже ходил. Стоит также отметить, что впоследствии пациент В.И. Даля стал и его тестем.

В 1841-1849 гг., занимая пост начальника особой канцелярии Министерства внутренних дел и секретаря при министре уделов, В.И. Даль способствовал улучшению больничного дела в Санкт-Петербурге, продолжал заниматься врачебной деятельностью, делал хирургические операции.

В 1841 г. Даль опубликовал на немецком языке небольшой трактат о кумысе, в котором описывал его полезные стороны и способы приготовления. Своей работой В.И. Даль сделал кумысолечение известным и, отчасти, модным. Вскоре стали появляться специализированные кумысолечебницы в Самарской, Уфимской и Оренбургской губерниях, куда потянулись пациенты, разочаровавшиеся в других методах лечения.

В 1849 г. В.И. Даль был назначен управляющим удельной конторой в Нижнем Новгороде. И здесь, будучи чиновником, а не практикующим медиком, он не мог пройти мимо страждущих. Он стремился помочь крестьянам, давал советы по благоустройству жилищ, делал несложные операции. Видя неспособность приказной медицины, по инициативе Даля в городе для удельных крестьян в 1859 г. было построено каменное здание бесплатной больницы. Больница продолжала свою работу вплоть до 1863 года.

Наряду с этим, В.И. Даль собрал богатейшую коллекцию бытовых народных картинок XVII – XVIII вв., в которых основное внимание уделено медико-санитарным аспектам. Сегодня коллекция Даля – ценнейший источник по истории отечественной медицины, ее важной составляющей, народной медицине. На гравюрах нашли отражение болезни тех лет, подлинные бедствия для живших в то время: оспа, тиф, трахома и пр.

Отдавая много сил для сохранения здоровья больных и раненых, Владимир Иванович, между тем, уделял крайне мало внимания здоровью собственному. Работа отнимала у него очень много сил, исчерпав которые, 22 сентября (4 октября) 1872 года, В.И. Даль умирает от инсульта.

Медицине Владимир Иванович Даль отводил, хотя и не первостепенное внимание, но ставил ее на одно из первых мест. Немаловажно и то, что благодаря своим знаниям и способностям, он сумел избавить от страданий, а иногда и вернуть жизни, многим людям.

Член-корреспондент Петербургской академии наук по физико-математическому отделению (избран 21 декабря 1838 года за естественно-научные труды), почётный член Академии по Отделению естественных наук (1863 год). При слиянии Петербургской академии с Российской Владимира Даля перевели в Отделение русского языка и словесности. Владимир Даль писал Я. К. Гроту [1] :

Академия наук сделала меня членом-корреспондентом по естественным наукам, а во время соединения Академий меня, без ведома моего, перечислили во второе отделение.

Член Общества любителей Российской словесности (в почётные члены избран в 1868 году). Член Общества истории и древностей Российских.

Знал, по меньшей мере, 12 языков, понимал тюркские языки, считается одним из первых тюркологов.

Этнограф, собиратель фольклора. Собранные песни отдал Киреевскому, сказки — Афанасьеву. Богатое, лучшее в то время собрание лубочных картин Даля поступило в Имп. публ. библиотеку и вошло впоследствии в издания Ровинского.

Содержание

Семья

Владимир Даль родился в местечке Луганский завод (ныне Луганск) Екатеринославского наместничества 10 (22) ноября 1801 года в семье лекаря горного ведомства [2] Ивана Матвеевича Даля и Марии Христофоровны Даль (урождённая Фрейтаг).

Иван Даль в Петербурге женился на Марии Христофоровне Фрейтаг, у них родились четверо сыновей:

Владимир;
Карл (1802—1828), до конца жизни прослужил на флоте, проживал и похоронен в Николаеве, детей не имел;
Павел (1805—1835), был болен чахоткой и по состоянию здоровья часто проживал вместе с матерью в Италии, где и похоронен в Риме, детей не имел;
Лев (1807—1831), убит польскими повстанцами.

Когда Далю было всего четыре года, его семья переехала в Николаев. В память о писателе и ученом, жизнь и деятельность которого была тесно связана с городом, где он прожил в общей сложности около 16 лет, 28 марта 1985 улица Леккерта переименована в улицу Даля.

Мемориальные доски в честь Даля установлены на пересечении улиц Даля и Буденного и по улице Наваринской. [4]

Получив в 1814 году дворянство, Иван Матвеевич, старший лекарь Черноморского флота, получил право на обучение своих детей в Петербургском морском кадетском корпусе за казённый счёт.

Первые годы жизни

Когда я плыл к берегам Дании, меня сильно занимало то, что увижу я отечество моих предков, моё отечество. Ступив на берег Дании, я на первых же порах окончательно убедился, что отечество моё Россия, что нет у меня ничего общего с отчизною моих предков.

Осенью 1871 года с Владимиром Ивановичем случился первый лёгкий удар, после чего он пригласил православного священника для приобщения к Русской православной церкви и дарования таинства святого причащения по православному обряду. Таким образом, незадолго до кончины Даль перешёл из лютеранства в православие.

Учёба

Начальное образование получил на дому. В доме его родителей много читали и ценили печатное слово, любовь к которому передалась всем детям.

Сфера научной деятельности

Научная деятельность Владимира Даля обширна: врач, естествоиспытатель, лингвист, этнограф. Наибольшую славу ему принёс Толковый словарь живого великорусского языка.

Как блестящий военный врач Владимир Даль показал себя в ходе сражений русско-турецкой войны 1828—1829 и польской кампании 1831 года.

С марта 1832 года В. И. Даль служит ординатором в Петербургском военно-сухопутном госпитале и вскоре становится медицинскою знаменитостью Петербурга.

Биограф Владимира Даля П. И. Мельников пишет [9] :

Здесь он трудился неутомимо и вскоре приобрёл известность замечательного хирурга, особенно же окулиста. Он сделал на своём веку более сорока одних операций снятия катаракты, и всё вполне успешно. Замечательно, что у него левая рука была развита настолько же, как и правая. Он мог левою рукой и писать и делать всё, что угодно, как правою. Такая счастливая способность особенно пригодна была для него, как оператора. Самые знаменитые в Петербурге операторы приглашали Даля в тех случаях, когда операцию можно было сделать ловчее и удобнее левою рукой

Естествоиспытатель

Литературная деятельность

Первые опыты

Одно из первых знакомств с литературой едва не завершилось плачевно. С сентября 1823 по апрель 1824 В. И. Даль находился под арестом по подозрению в сочинении эпиграммы на главнокомандующего Черноморским флотом Грейга и его гражданскую жену Юлию Кульчинскую (Лию Сталинскую) — еврейку, дочь могилёвского трактирщика, после первого брака выдававшую себя за польку. [10] [11] [12] [13] .Был оправдан судом, после чего перевёлся из Николаева в Кронштадт.

Признание

Это произошло из-за доноса на автора книги Мордвинова (управляющего III отделением)

Бенкендорф докладывает императору Николаю Первому. В октябре или начало ноября 1832 года, во время своего обхода в госпитале, где работал В. И. Даль, его арестовывают и привозят к Мордвинову. Тот сразу обрушивает на доктора площадную брань, тыча ему в лицо его книжку, и отправляет в тюрьму. Даля выручил Василий Жуковский, бывший тогда наставником сына Николая Первого, будущего освободителя крестьян императора Александра Второго. Жуковский описал наследнику престола всё происшедшее в анекдотическом свете, обрисовал Даля, как человека примерной скромности и больших способностей, упомянул о двух орденах и медали, полученных на войне. Наследник престола пошёл к отцу и смог убедить того, что власти в этой ситуации выглядят нелепо. И Николай приказал освободить Даля.

Толковый словарь живого великорусского языка

Даль и Украина

Почти 20 лет (до 1814 и в 1819—1824) Даль прожил на Украине, знал украинский язык, собрал ценные украинские фольклорные и языковые материалы.

Военная деятельность

С 1814 по 1819 год Даль учился в Морском кадетском корпусе в Петербурге. Окончив курс, он был произведён в мичман, проходил офицерскую службу сначала на Чёрном (1819—1824), а потом на Балтийском морях (1824—1825). Причиной перевода из Николаева в Кронштадт стал арест по подозрению в сочинении эпиграммы, задевающей личную жизнь главнокомандующего Черноморским флотом (сентябрь 1823 — апрель 1824). В 1826 году оставил морскую службу и начал обучение на врача.

29 марта 1829 года В. И. Даль поступил в военное ведомство и был зачислен в действующую армию. Участвовал как военный врач в русско-турецкой войне. В качестве ординатора при подвижном госпитале, Даль принимает участие в ряде сражений, приобретает славу искусного хирурга.

В 1831 году участвовал как военный врач в польской кампании. Отличился при переправе Ридигера через Вислу у Юзефова. За неимением инженера, Даль навёл мост, защищал его при переправе и затем сам разрушил его. От начальства он получил выговор за неисполнение своих прямых обязанностей, но Николай I наградил его Владимирским крестом с бантом.

После наступления мира В. И. Даль служил ординатором в Петербургском военно-сухопутном госпитале.

Пушкин и Даль

Сказочнику казаку Луганскому, сказочникъ Александръ Пушкинъ

Пушкин стал расспрашивать Даля, над чем тот сейчас работает, тот рассказал ему всё о своей многолетней страсти к собирательству слов, которых уже собрал тысяч двадцать.

Так сделайте словарь! — воскликнул Пушкин и стал горячо убеждать Даля. — Позарез нужен словарь живого разговорного языка! Да вы уже сделали треть словаря! Не бросать же теперь ваши запасы!

Под руководством Н. Ф. Арендта он вёл дневник истории болезни. Позже И. Т. Спасский вместе с Далем проводил вскрытие тела Пушкина, где Даль писал протокол вскрытия. [17]

Мне достался от вдовы Пушкина дорогой подарок: перстень его с изумрудом, который он всегда носил последнее время и называл — не знаю почему — талисманом; досталась от В. А. Жуковского последняя одежда Пушкина, после которой одели его, только чтобы положить в гроб. Это чёрный сюртук с небольшою, в ноготок, дырочкою против правого паха. Над этим можно призадуматься. Сюртук этот должно бы сберечь и для потомства; не знаю ещё, как это сделать; в частных руках он легко может затеряться, а у нас некуда отдать подобную вещь на всегдашнее сохранение [я подарил его М. П. Погодину].

Оренбург

Снова в Санкт-Петербурге

Нижний Новгород

В 1849 назначен управляющим нижегородской удельной конторой и прослужил на этом посту, доставившем ему возможность наблюдать разнообразный этнографический материал, до 1859, когда вышел в отставку и поселился в Москве. За это время напечатаны статьи и сочинения:

и напечатан другой капитальный труд всей жизни:

За это время появились в печати сочинения и статьи Даля;

Москва

Адреса, связанные с именем Даль в Санкт-Петербурге

1841—лето 1849 года — домовая Благовещенская церковь Министерства внутренних дел — Александрийская площадь, 11.

Критика В. И. Даля

Против обучения крестьян грамоте

Фрагмент статьи о В. Дале из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1893)

«Ни морской корпус, ни медицинский факультет не могли дать Далю надлежащей научной подготовки, и он до конца дней остался дилетантом-самоучкой. На свой настоящий путь Даль попал чисто инстинктивно, и собирание материалов у него шло сначала без всяких определённых научных целей. Только личные отношения к писателям пушкинской эпохи, а также к московским славянофилам, помогли ему сознать своё настоящее призвание и поставили определённые цели деятельности.

Его словарь, памятник огромной личной энергии, трудолюбия и настойчивости, ценен лишь как богатое собрание сырого материала, лексического и этнографического (различные объяснения обрядов, поверий, предметов культуры и т.д. ), к сожалению, не всегда достоверного. Даль не мог понять (см. его полемику с А. Н. Пыпиным в конце IV т. Словаря), что ссылки на одно „русское ухо“, на „дух языка“, „на мир, на всю Русь“, при невозможности доказать, „были ли в печати, кем и где говорились“ слова в роде пособ, пособка (от пособить), колоземица, казотка, глазоем и т.д. , ничего не доказывают и ценности материала не возвышают. Характеристичны слова самого Даля: „с грамматикой я искони был в каком-то разладе, не умея применять её к нашему языку и чуждаясь её не столько по рассудку, сколько по какому-то тёмному чувству, чтобы она не сбила с толку“ и т.д. (напутное слово к Словарю).

Этот разлад с грамматикой не мог не сказаться на его Словаре, расположенном по этимологической системе „гнёзд“, разумной в основе, но оказавшейся не по силам Далю. Из-за этого у него „дышло“ (заимствованное из нем. Deichsel) стоит в связи с дыхать, дышать, „простор“ — с „простой“ и т.д. Тем не менее, Словарь Даля до сих пор является единственным и драгоценным пособием для каждого занимающегося русским языком. Даль один из первых занимался также русской диалектологией и был превосходным практическим знатоком русских говоров, умевшим по двум-трём сказанным словам определить местожительство говорящего, но никогда не мог воспользоваться этим знанием и дать научную характеристику знакомых ему диалектических особенностей. Как писатель-беллетрист Даль теперь почти совсем забыт, хотя в своё время высоко ставился такими ценителями, как В. Г. Белинский, И. С. Тургенев и др.

Память

Международное признание

в честь 200-летия со дня рождения В. И. Даля, ЮНЕСКО объявил годом В. И. Даля.

Музей В. И. Даля в Луганске

В Луганске, на родине Владимира Даля, в память о выдающемся человеке создан Литературный музей В. И. Даля. Научным сотрудникам музея удалось собрать в полном объёме прижизненные издания литературных произведений В. И. Даля. Музей рассказывает о личности В. И. Даля в контексте эпохи, рассказывает о современниках Даля — А. С. Пушкине, Т. Г. Шевченко, Н. В. Гоголе, Н. И. Пирогове. Около музея стоит памятник Далю, также памятник имеется на улице Даля, а в 2010 году был открыт третий памятник Далю около Восточноукраинского университета. [23] [24]

Имя В.Даля в Луганске носят улица, средняя школа № 5 и Восточноукраинский национальный университет [25] .

Дом-музей В. И. Даля в Москве

В Нижнем Новгороде именем В. И. Даля названа улица в Канавинском районе. На доме, где он жил (угол улиц Большой Печерской и Семашко (в прошлом — Мартыновской) установлена мемориальная докска с горельеформ работы нижегородского скульптора В. И. Пурихова.

В искусстве

Сочинения

См. также

Литература

Примечания

Ссылки

Персоналии по алфавиту
Писатели по алфавиту
Родившиеся 22 ноября
Родившиеся в 1801 году
Родившиеся в Луганске
Умершие 4 октября
Умершие в 1872 году
Умершие в Москве
Кавалеры ордена Святого Владимира 1 степени
Лингвисты XIX века
Русисты
Диалектологи
Писатели России XIX века
Русские писатели XIX века
Собиратели фольклора
Филологи Российской империи
Лексикографы
Военные врачи
Участники подавления Польского восстания 1830—1831
Участники Среднеазиатских походов
Кавалеры ордена Святого Владимира
Члены Русского географического общества до 1917 года
Члены-корреспонденты Санкт-Петербургской академии наук
Почётные члены Санкт-Петербургской академии наук
Составители Энциклопедического лексикона
Принявшие православие протестанты
Похороненные на Ваганьковском кладбище
Сказочники

Wikimedia Foundation . 2010 .

Полезное

Смотреть что такое "Даль, Владимир Иванович" в других словарях:

Даль Владимир Иванович — Владимир Иванович Даль Дата рождения: 10 (22 ноября) 1801 Место рождения: посёлок Луганский завод, Екатеринославское наместничество, Российская империя Дата смерти: 22 сентября (4 октября) 1872 (71 год) Место смерти: Мо … Википедия

Даль, Владимир Иванович — Владимир Иванович Даль. ДАЛЬ Владимир Иванович (1801 72), русский писатель, лексикограф, этнограф. Реалистические очерки (30 40 е гг.) под псевдонимом Казак Луганский. Сборник “Пословицы русского народа” (1861 62; содержит свыше 30 тыс. пословиц … Иллюстрированный энциклопедический словарь

Даль Владимир Иванович — Даль, Владимир Иванович известный лексикограф. Родился 10 ноября 1801 г. в Екатеринославской губернии, в Луганском заводе (отсюда псевдоним Даля: Казак Луганский). Отец был датчанин, многосторонне образованный, лингвист (знал даже древнееврейский … Биографический словарь

Даль, Владимир Иванович — ДАЛЬ Владимир Иванович (1801 1872) российский военный моряк, врач, лексикограф, писатель, этнограф, член корр. Петербургской АН (1838), её почетный академик (1863). Отец Даля датчанин, мать немка. Окончил Морской корпус (1819) и Дерптский… … Морской биографический словарь

ДАЛЬ Владимир Иванович — (1801 72) русский писатель, лексикограф, этнограф, член корреспондент Петербургской АН (1838). Очерки (30 40 е гг.) в духе натуральной школы под псевдонимом Казак Луганский. Сборник Пословицы русского народа (1861 62). Создал Толковый словарь… … Большой Энциклопедический словарь

Даль Владимир Иванович — [ 10(22).11.1801, Луганск, ныне Ворошиловград, ≈ 22.9(4.10).1872, Москва], русский писатель, лексикограф, этнограф. Родился в семье врача. Окончил медицинский факультет Дерптского университета в 1829. Был врачом, затем чиновником. В 1838 избран… … Большая советская энциклопедия

Даль, Владимир Иванович — сын Иоганна Даля, известный этнограф, лексикограф и популярный писатель, родился 10 ноября 1801 года в Лугани, местечке Славяносербского уезда, Екатеринославской губернии, отчего впоследствии принял псевдоним "Казака Луганского", умер… … Большая биографическая энциклопедия

ФЕШИН НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ (1881-1955). Из коллекции Козьмодемьянского художественно-исторического музе.

НОРМАТИВНАЯ БАЗА О НЕЗАКОННОСТИ QR- КОДОВ. ВАЖНО РАСПРОСТРАНИТЬ 1. По всем выявленным фактам т.

-Поиск по дневнику

-Друзья

-Сообщества

-Статистика

Он выстоял и во время большого московского пожара: вся улица пылала, сгорели даже каменные дома, а этот удалось отстоять. У дома была долгая история. В конце XVIII века его построил знаменитый историк князь Щербатов, от него дом перешел к Толстым, от них — к Шаховским. В 1859 году усадьбу купил отставной статский советник, известный литератор Владимир Даль и поселился здесь со своей немалой семьей: женой, тещей, двумя сестрами жены да четырьмя дочками — сын Лев к этому времени жил отдельно.

Дом-музей В.И. Даля (Россия, Москва)

В дворовый флигель въехал старый приятель Даля, писатель Павел Иванович Мельников, известный под псевдонимом Андрей Печерский. С деньгами у Мельникова-Печерского в то время было туго, и плату за квартиру Даль с него не брал. Сам Даль занял три комнаты и ползала, его жене, Екатерине Львовне, досталась малая гостиная. Три комнаты отдали дочерям, другие три назвали «старушечьей половиной" — в них поселились теща и золовки.

Распаковали вещи, расставили мебель. Поначалу Даль брюзжал, жаловался на то, что такой огромный дом разорит его — одних дров сколько надо, но потом смирился с тем, что придется доживать век в маленьком дворце. Зал загромоздили бесчисленные картонные папки с рукописями и материалами к словарю, над которым Владимир Иванович работал последние годы. Он корпел над ним по утрам, потом вставал к токарному станку (Даль уверял, что отдыхает за столярной работой), а после обеда отправлялся на прогулку. Жизнь текла спокойно и размеренно, и вот уже зал украсил сделанный хозяином дубовый шкаф, потихоньку двигалась к концу и работа над словарем. Надо было думать о его издании, и Даль жаловался, что это ему не по средствам.

О прошлом Владимир вспоминать не любил: учеба в морском корпусе, служба в Оренбурге и поход на Хиву остались в другой жизни. К чему вспоминать свирепый шторм, валящий на бок корабль, и зимнюю оренбургскую степь с замерзающими солдатами? Было — и прошло: он наконец выслужил пенсию, и теперь может заняться любимым делом вдали от вельмож, интриг и опасностей.

Так и проходили его дни, но однажды морозным февральским днем в дом на Большой Грузинской явился бородатый мужик в овчинном тулупе. Спросил хозяина, сказав дворнику что тот должен помнить его по Нижнему Новгороду, и когда Даль вышел в сени, повалился в ноги:

— Батюшка Владимир Иванович! Сделай божескую милость, спаси! Опять налетели проклятые, сына забрали.

Даль, близоруко щурясь, всмотрелся в гостя и развел руками:

— Да что ж я теперь-то могу сделать, Антип? Вставай, снимай тулуп, скажу, чтобы тебя чаем напоили. Потом поговорим.

Но мужик вставать не хотел: он протягивал к Далю руки и, кажется, собирался заплакать. Владимир Иванович попятился, кивнул выскочившему в переднюю слуге, и тот, подхватив незваного гостя под руки, повел его в людскую. Вскоре Даль
отправился во флигель к Мельникову-Печерскому. Через несколько минут друзья уже сидели у стола, на котором красовались пузатый медный самовар и фарфоровые чашки. Даль рассказывал Печерскому о странном случае, а тот только крякал и
качал головой:

— Не добили вы их тогда, Владимир Иванович, пожалели. Вот мужички и маются. А ведь главный негодяй в руках у вас был.

Даль кивнул: — Ваша правда, пожалел. Но что я мог сделать? Жена его в ногах валялась, к Екатерине Львовне моей ходила, та тоже взялась меня уговаривать. А туг и губернатор. Да вы и сами все знаете.

В дворовый флигель въехал старый приятель Даля
Мельников-Печерский. С деньгами у него и то время
было туго, и плату за квартиру хозяин с него не брал

. Много лет назад они встретились в Нижнем Новгороде. Даля, бывшего начальника канцелярии министерства внутренних дел, перевели туда из Петербурга на спокойную
должность — управляющим удельной конторы. Это было большим понижением: еще вчера порог его квартиры обивали очень большие люди. Перед Далем заискивали губернаторы, его расположения добивались ищущие места чиновники: все знали, что Лев Алексеевич Перовский, министр внутренних дел, доверяет ему как самому себе и называет своей правой рукой. Это и погубило карьеру Даля — у Перовского было
много врагов, его терпеть не могли министр иностранных дел граф Нессельроде и шеф Третьего отделения граф Бенкендорф.

Цензура придралась к пустячном фразе в рассказе Даля «Ворожейка", об этом доложили императору, тот наложил резолюцию: «Если такое не дозволяется никому, то лицу должностному и в таком месте службы еще менее простительно*. Министр
встревожился, заметив: «Писать — так не служить, служить — так не писать*. Гроза прошла стороной, но Далю пришлось отказаться от публикаций и сжечь весь свой архив, затем он начал хлопотать о переводе в провинцию.

Портрет В. И. Даля в юности

Когда Владимир Иванович приехал в Нижний, местное общество всполошилось. Шутка ли, такая особа: действительный статский советник, с орденами и жалованьем, не уступающим губернаторскому! Чиновничьи жены захлопотали, Далю начали делать визиты, но затем город в нем разочаровался — держался заезжий что-то холодно, в светские разговоры не пускался, рассказывать о Петербурге не желал. Вскоре его перестали тревожить, и он зажил так, как и собирался: тихо и нелюдимо, занимаясь службой и словарем.

Мельников-Печерский в то время тоже служил в Министерстве внутренних дел — и начальство отправило его в Нижний с ревизией. Он остановился у Даля, и друзья, как и сейчас в Москве, чаевничали, когда в дверь постучали и секретарь протянул
хозяину дома письмо из Ардатовского уезда. Начальник волостной удельной конторы писал, что около Горстовки найден разбитый экипаж, а в нем — двое убитых; выпотрошенные чемоданы лежали неподалеку, в роще. Следствие ведет исправник
князь Звенигородский: он собрал мужиков побогаче и велел запереть их в бане.

Прочитав депешу, Даль вздохнул, сказав, что если не поспешить, господин Звенигородский разграбит всю Горетовку.

Автограф

Тогда все было почти так, как и теперь, только держался Даль прямее, да в его бороде было меньше седины. Мельников-Печерский спросил, как отнесется к отлучке Екатерина Львовна — через час их должны были позвать к обеду, и хозяйке вряд ли понравится, что муж бросил на нее гостя и умчался бог весть куда. Даль пожал плечами — жене, дескать, не до этого. Она все время хворает и из своей комнаты выходит редко. Бедняжка может подхватить ангину от весеннего ветерка, детский смех и скрип пера по бумаге вызывают у нее мигрень.

— Пусть отдохнет от меня, а вы ее развлечете.

Но Печерский сообщил, что поедет с ним: Даль-де человек вспыльчивый, сгоряча может наломать дров. Да и лишняя пара глаз не повредит.

Екатерину Львовну внезапный отъезд мужа все-таки расстроил. До стоявшего в прихожей Печерского доносились ее всхлипы и растерянный голос друга, затем раздался звон разбитого стекла (вероятно, хозяйка швырнула об пол чашку), громко хлопнула дверь, и к нему вышел взъерошенный Даль. Они сели в коляску, кучер тронул лошадей — Даль за это время не произнес ни слова, не заговаривал и спутник. Печорский решил, что сейчас лучше помолчать.

О семейной трагедии Владимира Ивановича много говорили в Петербурге: в молодости Даль женился по любви, его избранницей стала невысокая хрупкая брюнетка. Барышню звали Юлией Андре, они познакомились на вечере у поэта Языкова. Даль увез молодую жену на новое место службы, в Оренбург, и был счастлив — а потом случилась беда.

В молодости Владимир Даль женился по любви, его избранницей стала невысокая хрупкая брюнетка Юлия Дндре.
Портрет 1830-х годов

Он строил свою судьбу на пустом месте: у него не было ни денег, ни протекции, ни знатной родни. Сын принявшего русское подданство иностранца, выпускник Морского корпуса, подавший в отставку из-за того, что на море его укачивало, имеющий большие проблемы с цензурой литератор, пошедший в чиновники врач, Даль что было сил пробивался наверх.

На медные деньги выучился медицине в Дерптском университете, будучи военным врачом, совершил боевой подвиг, за который был отмечен орденом, позже стал безупречным чиновником. В Оренбурге судьба ему наконец улыбнулась: генерал-губернатор его отличал, он много и удачно писал, и, главное, дома его ждали любимая жена, двое детей и жившая с ними мать.

Врачом Даль был хорошим, но чем именно заболела его Юленька, так и не определил. Не помогли ей и три Оренбургских медика: Юлия чахла с каждым днем и сгорела зa несколько дней, когда губернатор отправил Даля в командировку. После этого он изменился: уверяли, что прежде Даль был беззаботным весельчаком и душой любой компании. Мельников-Печерский же знал замкнутого, сухого, неразговорчивого пессимиста. Но второй раз Владимир Иванович женился лишь ради того, чтобы у его детей была мать. Но Катерина любила его чересчур сильно и ревновала к кому только можно: к городским дамам, матери, Юлиным детям.

У этого брака пила своя предыстория: еще до смерти первой жены Даль сделал операцию оренбургскому помещику, старому офииеру, герою Бородина. Городские врачи от больного отказались, и его жена обратилась к Далю: тот давно оставил
практику, но время от времени соглашался помочь недужным. Хирургом он был блестящим, в Оренбурге о его операциях слагали легенды, другой надежды у семьи Льва Васильевича Соколова не было.

Операция прошла успешно, отставной майор поправился. От дорогого подарка Даль отказался наотрез — и это не на шутку обидело пациента. Затем Соколовы представили его своей дочери — к этому времени вернувшийся в Оренбург из
столицы тридцатидевятилетний Даль уже был вдовцом. Двадцатилетняя барышня влюбилась в него сразу, а он еще долго присматривался к ней и другим оренбургским невестам. Бог весть, на ком Даль остановил бы выбор, но свое слово сказала мать, благоволившая к барышне Соколовой, и дело сладилось.

Даль с женой Екатериной и детьми

Вскоре выяснилось, что у Екатерины Львовны больные нервы и ее раздражают его дети от первого брака, Юлия и Лев. Она часто сказывалась больной и закрывалась у себя в комнате. Даль считал, что жена симулирует недомогание, чтобы обратить на себя его внимание, но с годами придуманные болезни превратились в настоящие. У нее постоянно шумело в ушах и болела голова, она почти не вставала с постели и
стремительно старела.

Коляску подбрасывало на проселочной дороге. Даль тяжело вздыхал. Мельников-Печерский пытался представить, каким он был прежде, при жизни своей первой жены. Открытый, добродушный человек, всегда готовый пошутить, радующийся любой малости — куда все это делось? Живет ли прежний Даль в уважаемом литераторе, сухом, словно матросская галета, статском советнике.

- . Разбойники, самые настоящие разбойники! Ты не поверишь, но наши полицейские ездят по деревням с шайкой подручных. Узнают, где живу раскольники, под предлогом поиска запрещенных богослужебных книг объявляют обыск, взламывают сyндуки и грабят. Да что раскольники! Полгода назад трое воров вынесли оклады из церкви. Мужики их поймали, связали, послали за полицией. Так что бы ты думал? Грабители дали взятку — и тут же оказались на свободе, а тех, кто их схватил, поймали на противоречиях в показаниях, обвинили в краже и засудили. Их, братец, приговорили было в Сибирь, но тут вмешался я.

— И что же?

— Исправник пошел под суд, но таких, как он, тут еще много.

С этими словами Даль спрыгнул на землю, вошел в избу, и через несколько минут оттуда донесся рев. Мельников-Печерский остолбенел: он знал Даля много лет и не подозревал, что тот может так кричать.

Через час Даль и Мельников-Печерский сидели в доме старосты и пили чай. Даль хмурился и отдувался: исправник оказался не робкого десятка и стоял на своем.

. Налицо грабеж, убиты люди, мужики путаются в показаниях, сбиваются, не могут точно сказать, где были нынешней ночью. Все они находятся под подозрением, их надо забрать в уездную тюрьму для следствия.

— ..Да что там у них за следствие? Подержат бедняг полгода, вытрясут все, что у них есть, и пустят по миру голышом. А грех будет на мне — я же за них всех в ответе.

Мсльников-Печерский помолчал, а потом сказал, что если это так важно, то он сам во всем разберется, может, и убийц найдет. Он чиновник особых поручений по противодействию церковному расколу, вести следствие ему не впервой. И кто сказал, что поймать шайку грабителей сложнее, чем отыскать раскольничью молельню.

А. С. Пушкин и В. И. Даль в виде святых Косьмы и Дамиана. Икона XIX в.

Даль поднял брови, и Печерский предложил побиться об заклад. Он ставит свой дорожный письменный прибор против трости Даля — да не той, что друг взял в дорогу, а самой лучшей, с серебряным набалдашником! — на то, что дело решится к сегодняшнему вечеру. Они ударили по рукам, и Мельников-Печерский тут же поднялся, сославшись на дела в округе, и ушел, попросив старосту дать ему телегу с лошадью и сына в провожатые.

Когда они вошли, исправник, сиявший как медный грош, отрапортовал, что следствие закончено: в убийстве сознался мельник Антип Филатов. Даль охнул и запротестовал:

— Но как же так? Антип мужик богатый, смирный. Он на такое не пойдет.

Исправник протянул ему лист с показаниями и предложил послушать самого Антипа.
В комнату ввели всклокоченного, бледного как снег мужика, и тот бросился Далю в ноги:

— Батюшка, Владимир Иванович! Я убил, бес меня попутал! Жадность глаза застила.

Мельников-Печерский хмыкнул и постучал но столу костяшками пальцев. Антип Филатов осекся. Даль представил своего спутника исправнику:

— Павел Иванович Мельников, чиновник особых поручений при министре внутренних дел и мой старинный приятель. Прибыл в нашу губернию с ревизией.

Повисла пауза. Мельников хлопнул в ладоши:

— Гей, староста! Вводи их!

Дверь распахнулась, через высокий порог втолкнули двух молодцов со связанными за спиной руками.

— Слушайте меня, любезные. Вот начальник удельной конторы генерал Даль, а это исправник. Вас привели в дом священника. Перед богом и законом сознайтесь — вы убили?! Подтверждаете то, что говорили мне утром?

— Наш грех, барин! Подрядчик плохо рассчитал, да по дороге из Питера прожились. Но убивать мы не хотели.

Повисла пауза, исправник покраснел как рак, потом побледнел. Даль отвесил Мельникову-Печерскому поклон и сказал, что в Нижнем Новгороде его ждет трость с серебряным набалдашником.

По пути домой Даль бранил Печерского за то, что устроил весь этот спектакль, а тот только похохатывал:

— Дорогой Владимир Иванович, у вас всегда такой серьезный и важный вид! Мне хотелось увидеть вас с выпученными глазами и открытым ртом.

В. Г. Перов Портрет писателя Владимира Даля

— . Слово за слово — один из них и рассказал мне о гулявших у него накануне двух чужаках с большими деньгами. Первый все лез в драку, другой заплакал, когда напился. Далеко они не ушли.

— Но почему себя оговорил Антип?

— Вы, Владимир Иванович, большой чин выслужили, да так и остались ребенком. Говорит, запугали его, обещали старшего сына к делу притяуть. Сгноим, дескать, на каторге, а за тебя перед судьей заступимся, много тебе не дадут. Мужик — что
малое дитя, его опекать надо, защищать от злых людей. Да вы и сами знаете, потому за них и хлопочете.

Сейчас, в Москве, обоим казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Мельников-Печерский тоже дослужился до генерала, оба вышли в отставку, он растолстел, а Даль совсем поседел. Связей в министерстве у них почти не осталось, что делать с добравшимся из нижегородского захолустья до Москвы мужиком Антипом, они не знали. Мельников пенял Далю на то, что тот послушался жены, размяк и так и не отдал под суд исправника Звенигородского. Даль ругал приятеля за то, что материал по нижегородской ревизии у Мельникова получился шелковым.

Колупаев Н. В. Даль Владимир Иванович. Студия Грекова

— То ли побранили, то ли но шерстке погладили — вот полицмейстер и усидел, а с ним и вся его шайка. Слишком большим дипломатом вы были, дражайший Павел Иванович.

Наконец они решили написать об этом деле в Петербург, старому знакомому, все еще заведовавшему департаментом в министерстве внутренних дел. Даль допил свой чай, распрощался и отправился домой. В темно-синем февральском небе высоко стояла луна, мороз был жестоким, но в воздухе уже пахло весной. Старый литератор улыбнулся.

А его дом действительно оказался счастливым. Он пережил и революцию, и войну — попавшая в него немецкая бомба не взорвалась. Своим хозяевам дом тоже приносил счастье. Последняя владелица особняка, Надежда Владимировна Симонова, урожденная Бутлерова, жила в нем и при советской власти — до глубокой старости, пока в двух ее комнатках не организовали музей Владимира Даля.

Читайте также: