Нарушение принципа состязательности в уголовном процессе судебная практика
Обновлено: 18.05.2024
КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
от 30 января 2020 года N 6-П
По делу о проверке конституционности части третьей статьи 6_1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки Э.Р.Юровских
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д.Зорькина, судей К.В.Арановского, А.И.Бойцова, Н.С.Бондаря, Г.А.Гаджиева, Ю.М.Данилова, Л.М.Жарковой, С.М.Казанцева, С.Д.Князева, А.Н.Кокотова, Л.О.Красавчиковой, С.П.Маврина, Н.В.Мельникова, Ю.Д.Рудкина, В.Г.Ярославцева, руководствуясь статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, пунктом 3 части первой, частями третьей и четвертой статьи 3, частью первой статьи 21, статьями 36, 47_1, 74, 86, 96, 97 и 99 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", рассмотрел в заседании без проведения слушания дело о проверке конституционности части третьей статьи 6_1 УПК Российской Федерации.
Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданки Э.Р.Юровских. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации оспариваемое заявительницей законоположение.
1. Согласно части третьей статьи 6_1 УПК Российской Федерации при определении разумного срока уголовного судопроизводства, который включает в себя период с момента начала осуществления уголовного преследования до момента прекращения уголовного преследования или вынесения обвинительного приговора, учитываются такие обстоятельства, как правовая и фактическая сложность уголовного дела, поведение участников уголовного судопроизводства, достаточность и эффективность действий суда, прокурора, руководителя следственного органа, следователя, органа дознания, начальника органа дознания, начальника подразделения дознания, дознавателя, производимых в целях своевременного осуществления уголовного преследования или рассмотрения уголовного дела, и общая продолжительность уголовного судопроизводства.
Конституционность данного законоположения оспаривает гражданка Э.Р.Юровских, обратившаяся в Конституционный Суд Российской Федерации в своих интересах и в интересах своей несовершеннолетней дочери М.
1.1. Решением Астраханского областного суда от 19 июля 2018 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по административным делам того же суда от 12 сентября 2018 года, Э.Р.Юровских, действующей в своих интересах и в интересах своей несовершеннолетней дочери М., родившейся в 2012 году, было отказано в удовлетворении административных исковых требований о присуждении компенсации за нарушение права на уголовное судопроизводство в разумный срок. Признавая срок судопроизводства разумным, суды исходили из того, что период с момента обращения Э.Р.Юровских с заявлением о проведении проверки и привлечении к уголовной ответственности лиц, действия (бездействие) которых привели к внутриутробной смерти двух ее детей, а также причинили вред здоровью третьему ребенку (10 июля 2013 года), до признания Э.Р.Юровских и несовершеннолетней М. потерпевшими (14 апреля 2014 года и 30 июня 2017 года соответственно) не подлежит включению в срок судопроизводства по данному делу (несмотря на решения об отказе в возбуждении уголовного дела, неоднократно принимавшиеся в этот период), а потому продолжительность судопроизводства следует исчислять со дня признания указанных лиц потерпевшими и по день вынесения постановления о прекращении производства по уголовному делу в связи со смертью подозреваемого (30 января 2018 года).
В передаче кассационных жалоб заявительницы, действующей в своих интересах и в интересах своей несовершеннолетней дочери М., для рассмотрения в судебном заседании судов кассационной инстанции отказано (определение судьи Астраханского областного суда от 26 октября 2018 года и определение судьи Верховного Суда Российской Федерации от 16 января 2019 года).
По мнению Э.Р.Юровских, оспариваемая норма не соответствует Конституции Российской Федерации, ее статьям 15 (часть 4), 17, 46 (части 1 и 2) и 52, в той мере, в какой она позволяет при определении разумного срока уголовного судопроизводства для лица, признанного в установленном уголовно-процессуальным законом порядке потерпевшим (а также для лица, несвоевременно признанного потерпевшим), не включать в него период со дня подачи лицом (или в его интересах) заявления о преступлении и до момента возбуждения уголовного дела об этом преступлении и признания такого лица в надлежащем порядке потерпевшим по данному делу в случаях, когда производство по уголовному делу завершилось постановлением о прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, в связи со смертью подозреваемого.
Таким образом, с учетом требований статей 74, 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" часть третья статьи 6_1 УПК Российской Федерации является предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу в той мере, в какой она служит основанием для решения вопроса об определении продолжительности разумного срока уголовного судопроизводства в части установления момента начала его исчисления для лица, признанного потерпевшим по уголовному делу в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законом, в случаях, когда уголовное дело прекращено в связи со смертью подозреваемого.
2. Конституция Российской Федерации, провозглашая человека, его права и свободы высшей ценностью, возлагает на Россию как демократическое правовое государство обязанность признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина, охранять достоинство личности, честь и доброе имя каждого и в этих целях гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод, а также возможность обжаловать в суд решения и действия (бездействие) органов государственной власти и должностных лиц (статья 1, часть 1; статья 2; статья 21, часть 1; статья 23, часть 1; статья 46, части 1 и 2).
Предписания статей 2, 18, 19, 45, 46 и 52 Конституции Российской Федерации о соблюдении и защите прав и свобод на основе равенства всех перед законом и судом, об обеспечении доступа к правосудию и компенсации потерпевшим от преступлений нанесенного им ущерба предполагают обязанность государства как предотвращать и пресекать в установленном законом порядке какие бы то ни было посягательства, способные причинить вред и нравственные страдания личности, так и гарантировать пострадавшему возможность отстаивать, прежде всего в суде, свои права и законные интересы любыми не запрещенными законом способами. Такой подход соотносится с положениями Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью (принята 29 ноября 1985 года резолюцией 40/34 Генеральной Ассамблеи ООН), закрепляющими право лиц, которым причинен вред в результате действия или бездействия, нарушающего национальные уголовные законы, на доступ к механизмам правосудия и скорейшую компенсацию за нанесенный им ущерб в соответствии с национальным законодательством и обязывающими государство содействовать тому, чтобы судебные и административные процедуры в большей степени отвечали потребностям этих лиц, в том числе путем обеспечения возможности изложения и рассмотрения их мнений и пожеланий в тех случаях, когда затрагиваются их личные интересы, но без ущерба для обвиняемых и согласно национальной системе уголовного правосудия (пункты 1, 4 и 6).
В силу приведенных правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, распространяющихся и на нормативное регулирование, в рамках которого определяются условия осуществления права на компенсацию за нарушение права на судопроизводство в разумный срок и устанавливаются соответствующие полномочия судебных инстанций, такое регулирование должно отвечать конституционным требованиям эффективности судебной защиты, справедливости, равенства и прежде всего - принципам правового государства, ответственного перед гражданином за качество и сроки судопроизводства с учетом момента возникновения субъективного права на судебную защиту.
3. Вопрос об определении продолжительности разумного срока уголовного судопроизводства в части установления момента начала его исчисления для лица, признанного потерпевшим по уголовному делу в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законом (для случаев, когда производство по данному уголовному делу завершилось постановлением обвинительного приговора), ранее был предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации. В частности, в Постановлении от 13 июня 2019 года N 23-П Конституционный Суд Российской Федерации пришел к следующим выводам.
Лицу, которому запрещенным уголовным законом деянием причинен вред, должна обеспечиваться реальная судебная защита в форме восстановления нарушенных преступлением прав и свобод, в том числе возможность осуществления права на судопроизводство в разумный срок согласно законодательно закрепленным критериям определения разумности срока судопроизводства, имея в виду, что такая возможность зависит как от своевременности, тщательности, достаточности и эффективности мер, предпринятых для объективного рассмотрения соответствующих требований, так и от продолжительности досудебного производства, включая период со дня подачи заявления о преступлении и до момента возбуждения уголовного дела и вынесения постановления о признании лица, подавшего заявление, потерпевшим.
Приведенные правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации, сохраняющие свою силу и являющиеся, по смыслу взаимосвязанных положений статьи 6 и части пятой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", общеобязательными и подлежащими учету прежде всего всеми представительными, исполнительными и судебными органами государственной власти, органами местного самоуправления, их должностными лицами, в полной мере применимы и к правовому регулированию определения разумного срока уголовного судопроизводства для лица, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред (признанного в установленном уголовно-процессуальным законом порядке потерпевшим), в случаях, когда производство по данному уголовному делу прекращено в связи со смертью подозреваемого.
Однако оспариваемая заявительницей норма как по своему буквальному смыслу, так и по смыслу, придаваемому ей судебной практикой, позволяет исключать из оценки разумности срока уголовного судопроизводства в случаях, когда производство по уголовному делу прекращено в связи со смертью подозреваемого, продолжительность стадии возбуждения данного дела (проверки заявления о преступлении), что не согласуется с приведенными правовыми позициями Конституционного Суда Российской Федерации и приводит к нарушению конституционных прав лица, которому преступлением причинен вред.
Таким образом, часть третья статьи 6_1 УПК Российской Федерации в той мере, в какой она позволяет при определении разумного срока уголовного судопроизводства для лица, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред (признанного в установленном уголовно-процессуальным законом порядке потерпевшим), не учитывать период со дня подачи им заявления о преступлении и до момента возбуждения уголовного дела об этом преступлении в случаях, когда производство по данному уголовному делу прекращено в связи со смертью подозреваемого, не соответствует Конституции Российской Федерации, ее статьям 15 (часть 4), 17, 46 (части 1 и 2) и 52.
1. Признать часть третью статьи 6_1 УПК Российской Федерации не соответствующей Конституции Российской Федерации, ее статьям 15 (часть 4), 17, 46 (части 1 и 2) и 52, в той мере, в какой она позволяет при определении разумного срока уголовного судопроизводства для лица, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред (признанного в установленном уголовно-процессуальным законом порядке потерпевшим), не учитывать период со дня подачи им заявления о преступлении и до момента возбуждения уголовного дела об этом преступлении в случаях, когда производство по данному уголовному делу прекращено в связи со смертью подозреваемого.
2. Федеральному законодателю надлежит - в соответствии с требованиями Конституции Российской Федерации и основанными на них правовыми позициями Конституционного Суда Российской Федерации, выраженными в настоящем Постановлении, - внести в правовое регулирование судебной защиты права граждан на судопроизводство в разумный срок изменения, направленные на уточнение порядка определения для потерпевших от преступлений момента начала исчисления разумного срока уголовного судопроизводства.
Впредь до внесения в правовое регулирование надлежащих изменений, вытекающих из настоящего Постановления, при определении разумного срока уголовного судопроизводства для лица, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред (признанного в установленном уголовно-процессуальным законом порядке потерпевшим), если производство по уголовному делу прекращено в связи со смертью подозреваемого, следует руководствоваться положениями части третьей_3 статьи 6_1 УПК Российской Федерации.
3. Судебные решения, принятые в отношении гражданки Юровских Эльвиры Рашидовны на основании части третьей статьи 6_1 УПК Российской Федерации, подлежат пересмотру в установленном порядке.
4. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу со дня официального опубликования, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.
Поводы для обжалования отказов следователя
Кроме того, 14 декабря того же года Александр Тиридатов проводил очную ставку между Дианой Ципиновой и потерпевшим Тимуром Нагоевым. В ходе ее проведения следователь отвел 66 вопросов, заданных потерпевшему стороной защиты, как не относящихся к существу данного следственного действия. В связи с этим защита ходатайствовала о продолжении очной ставки с обеспечением права обвиняемой задавать вопросы потерпевшему и получать ответы на них. Постановлением от 27 декабря Тиридатов отказал в удовлетворении ходатайства, ссылаясь на то, что сторона защиты задавала вопросы, не относящиеся к существу очной ставки либо ответы на которые были даны потерпевшим ранее.
Суд не усмотрел оснований вмешиваться в действия следователя
Апелляция оставила в силе постановления первой инстанции
Впоследствии Нвер Гаспарян обжаловал оба постановления в апелляцию (апелляционные жалобы имеются у редакции). В одной из них указано, что отказ следователя в удовлетворении ходатайства защиты о допросе свидетеля нарушает права подзащитной, а также подрывает равноправие и состязательность сторон в уголовном процессе в представлении доказательств.
В другой жалобе отмечается, что суд первой инстанции провел формальное рассмотрение жалобы защиты, поданной в порядке ст. 125 УПК РФ на отказ следователя продолжить очную ставку, и не дал надлежащей оценки изложенным в ней доводам. Таким образом, по мнению апеллянта, нижестоящий суд отстранился от контроля над органом следствия и не учел того, что последний грубо нарушил права обвиняемой на состязательность сторон и надлежащее уголовное разбирательство.
Содержание жалоб в Конституционный Суд
В связи с этим Нвер Гаспарян и Ольга Чуденцева подготовили четыре жалобы в КС РФ, две из которых уже направлены в Суд. Первая касается оспаривания ч. 4 ст. 7, ст. 123 и 125 УПК РФ в той мере, в какой эти нормы в контексте правоприменительной практики позволяют судам не рассматривать в порядке ст. 125 Кодекса жалобу участников уголовного судопроизводства на действия (бездействие) следователя, вынесшего немотивированное и необоснованное постановление об отказе в прекращении уголовного дела.
Во второй жалобе указано на несоответствие Основному закону ч. 1 ст. 125 УПК РФ, которая в контексте правоприменительной практики позволяет судам не рассматривать жалобу участников уголовного судопроизводства на действия (бездействие) следователя, отказавшего в допросе свидетеля, чьи показания оправдывали обвиняемую, мотивируя отказ тем, что он не способен нарушить конституционные права и свободы участников уголовного судопроизводства.
По мнению защиты, отказами следователя и прокурора в допросе свидетеля затронуты конституционные права обвиняемой (права на защиту, представление доказательств, право на равноправие и состязательность сторон). Когда следователь допрашивает свидетелей обвинения, а сторона защиты лишена зеркальной возможности в допросе свидетелей защиты, у последней не остается иных эффективных процессуальных средств, как обратиться в суд в порядке ст. 125 УПК РФ.
Как следует из третьей жалобы, ч. 1 ст. 125 УПК РФ также не соответствует Конституции в той мере, в какой в силу сложившейся практики она позволяет судам не рассматривать жалобу участников уголовного судопроизводства на действия (бездействие) следователя, отказавшего в ходатайстве о производстве следственного действия, а именно в продолжении очной ставки с потерпевшим, ранее не позволив стороне защите задать ему многочисленные вопросы, имеющие значение для дела и направленные на установление обстоятельств, оправдывающих обвиняемую.
В связи с этим защита также просила признать неконституционными ч. 1 и 2 ст. 192 УПК РФ, которые позволяют следователям в ходе очной ставки отводить вопросы, не относящиеся к существенным противоречиям ранее допрошенных лиц, но имеющие значение для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию согласно ст. 73 УПК РФ, и позволяющие оспорить эти показания.
В четвертой жалобе в КС заявители указали, что п. 55 ст. 5, ч. 1 и 2 ст. 37, а также ст. 123 и 125 УПК РФ неконституционны в той мере, в какой они позволяют судам не рассматривать в порядке ст. 125 УПК РФ жалобу участников уголовного судопроизводства на действия (бездействие) прокурора. В обоснование своей правовой позиции заявители пояснили, что выведение прокуроров, осуществляющих уголовное преследование, из-под судебной юрисдикции ст. 125 УПК РФ влечет негативные последствия для обеспечения законности и правопорядка.
Как сообщалось ранее, 21 декабря 2020 г. Ессентукский городской суд Ставропольского края вынес постановление об удовлетворении жалобы защиты Дианы Ципиновой на ответ прокурора по ее обращению на отказ следователя в удовлетворении ходатайства о прекращении уголовного дела и уголовного преследования адвоката.
Действующим уголовно-процессуальным законодательством закреплены правовые идеи руководящего значения, которые определят построение всех стадий, форм и институтов уголовного судопроизводства, его наиболее существенные черты, характер и особенности, основные направления реализации и качества предварительного расследования, судебного разбирательства уголовных дел. Эти исходные, основополагающие правовые положения, принято именовать принципами уголовного процесса.
Принципы уголовного судопроизводства обладают следующими признаками, которые отличают их от других предписаний закона:
· Принципы закреплены в Конституции РФ и уголовно-процессуальном законе. Это означает их нормативно-правовой характер и придает им обязательную силу.
· Принципы обеспечивают единство судопроизводства по уголовным делам и служат гарантией законности деятельности его участников.
· Принципы действуют на всех стадиях уголовного процесса.
· Наиболее полно принципы раскрываются в стадии судебного разбирательства, именно в этой связи их называют и принципами правосудия.
· Нарушение принципов всегда рассматривается как нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее отмену принятого решения.
Все принципы образуют систему. Хотя каждый принцип имеет свое собственное содержание, действуют они во взаимосвязи друг с другом. Каждый из принципов является гарантией осуществления других. Например, принцип презумпции невиновности гарантирует соблюдение принципа обеспечения обвиняемому, подозреваемому права на защиту. По своему существу принципы носят императивный, властно-повелительный характер, они содержат общеобязательные предписания, исполнение которых обеспечивается государством.
Принцип законности.
Законность, применительно к уголовному судопроизводству, означает требование осуществлять производство по уголовному делу в точном соответствии с предписаниями Конституции РФ, общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров Российской Федерации и федеральных законов. В соответствии с ч. 2 ст. 1 УПК соблюдение порядка уголовного судопроизводства обязательно для всех без 4 исключения судов, органов прокуратуры, предварительного следствия, дознания, должностных лиц, а также иных участников уголовного судопроизводства. Требования законности при производстве по уголовным делам распространяются на действия, решения и процессуальные документы, отражающие ход производства по уголовному делу. Нарушение порядка собирания, проверки, оценки доказательств влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств.
Принцип публичности.
В уголовном судопроизводстве данный принцип заключается в создании обстановки неотвратимости наказания за совершенное преступление и привлечении к уголовной ответственности виновных. Он выражается также в обязанности государственных органов и должностных лиц в пределах своей компетенции обеспечить охрану прав и свобод человека и гражданина, интересов общества и государства. Защищая публичный интерес, уполномоченные органы и должностные лица осуществляют свои функции, независимо от воли отдельных организаций и граждан.
Принцип уважения чести и достоинства личности.
В основе данного принципа лежат положения ст. 21 Конституции РФ, определяющие, что достоинство личности охраняется государством и что никакие обстоятельства не могут быть основанием для его умаления. Там же безоговорочно определено, что никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому и унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Применительно к уголовному процессу рассматриваемый правовой принцип конкретизирован и развит рядом правил, зафиксированных в УПК РФ. Например, положение о недопустимости при производстве следственных действий применения насилия, угроз и иных незаконных мер, а равно создания опасности для жизни и здоровья участвующих в них лиц (ч. 4 ст. 164 УПК РФ). Именно поэтому нарушение порядка и продолжительности допроса более 8 часов без перерыва на отдых и принятие пищи представляют грубое нарушение закона (ст. 187УПК РФ). Как психическое насилие с целью получения показаний расценивается также повторный допрос обвиняемого без его личной просьбы по поводу одного и того же обвинения в случае, когда он отказался от дачи показаний на первом допросе (ч. 3 ст. 173УПК РФ).
Принцип неприкосновенности личности.
Принцип неприкосновенности жилища.
В соответствии со ст. 25 Конституции РФ жилище неприкосновенно. Никто не может проникать в него против воли проживающих в нем лиц. Ограничение этого конституционного права возможно только, когда в конкретном федеральном законе определены обстоятельства, при которых какой-то компетентный государственный орган вправе проникнуть в жилое помещение без согласия проживающих в нем лиц, или когда такое проникновение разрешено постановлением судьи, вынесение которого допускается Законом об оперативно-розыскной деятельности либо УПК в связи с необходимостью выполнения оперативно-розыскных или следственных действий по выявлению и расследованию преступлений. Статья 12 УПК, в которой определяется содержание рассматриваемого принципа в сфере уголовного судопроизводства, исходит из того, что в ходе предварительного расследования возможны три вида следственных действий, связанных с проникновением в жилище, а именно: осмотр жилища, обыск и выемка в жилище, которые проводятся по правилам, установленным законом (ст. 176, 177, 180, 182, 183 УПК). Указанные следственные действия могут быть в порядке исключения осуществлены на основании постановления следователя без судебного решения лишь в случаях, не терпящих отлагательства, и с последующим соблюдением особых правил (ч. 5 ст. 165 УПК).
Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве.
Уголовно-процессуальное законодательство РФ предусматривает широкие права участников уголовного процесса, однако для того, чтобы ими пользоваться беспрепятственно, необходимо участникам процесса, во-первых, знать предусмотренные законом права, обязанности и ответственность, во-вторых, иметь возможность эффективно отстаивать свои права. В связи с этим закон обязывает должностных лиц разъяснять права участникам процесса и выяснять, понятен ли им смысл и содержание этих прав и обязанностей; обеспечение возможности осуществления этих прав; предупреждение о возможных неблагоприятных последствиях, которые могут возникнуть в связи с реализацией некоторых конкретных прав, но и осуществление мер безопасности. Разъяснение прав и обязанностей должно производиться сразу после того, как конкретное лицо признается участником процесса (ст. 6 42, 49, 53-60, 92, 168, 169, 170, 172, 198, 199 и др. УПК). Разъясняются права, обязанности и ответственность на каждой стадии, так как правовой статус участника уголовного процесса может меняться.
Принцип осуществления правосудия только судом.
В ст. 118 Конституции РФ сказано, что правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом; судебная система Российской Федерации устанавливается Конституцией Российской Федерации и федеральным конституционным законом; создание чрезвычайных судов не допускается. Осуществление правосудия и иных полномочий при производстве по уголовным делам возлагается на систему судов, и подсудимый не может быть лишен права на рассмотрение его уголовного дела тем судом и тем судьей, к подсудности которого оно отнесено законом (ч. 1 ст. 47 Конституции РФ и ч. 3 ст. 8 УПК). Никакие другие суды, государственные либо иные органы не вправе осуществлять данный вид деятельности.
Принцип самостоятельности судов, независимости судей, присяжных заседателей.
Самостоятельность судебной власти подкрепляется положением о независимости судей и присяжных заседателей и подчинении их при осуществлении правосудия только Конституции РФ и закону. Это положение требует создания таких условий, в которых суд смог бы принимать процессуальные решения по своему внутреннему убеждению без постороннего вмешательства. Исследование обстоятельств дела также должно проходить в обстановке, когда судей связывает только закон, когда выводы суда не зависят от какого бы то ни было давления.
Принцип равенства перед законом и судом всех участников уголовного процесса.
Равенство перед законом – это одинаковое применение положений, закрепленных в законодательстве, в том числе уголовно-процессуальном, ко всем государственным и негосударственным организациям, должностным лицам, гражданам и 7 другим лицам, которые вовлекаются в производство по уголовным делам в том или ином качестве. Суд, прокурор, следователь, дознаватель либо иной орган или должностное лицо, ведущее производство по уголовному делу, не вправе оказывать предпочтение или как-то ограничивать кого-то, ссылаясь на обстоятельства, отмеченные в ст. 19 Конституции РФ. Равенство перед законом означает также, что все участники, занимающие одинаковое процессуальное положение, пользуются одной и той же совокупностью прав и обязанностей. Для того чтобы возможность использования прав была реальной, закон устанавливает дополнительные гарантии лицам, которые по каким-то причинам не могут достаточно активно защищать свои права и интересы.
Принцип открытого судебного разбирательства.
Принцип языка уголовного судопроизводства.
Данный принцип отражает национально-государственное устройство Российской Федерации и служит гарантией национального равноправия граждан в уголовном процессе, свободного употребления ими родного языка. В ст. 10 Закона о судебной системе сказано, что судопроизводство в судах РФ ведется на русском языке – государственном языке Российской Федерации. Судопроизводство и делопроизводство в других федеральных судах общей юрисдикции могут вестись также на государственном языке республики, на территории которой находится суд.
Принцип презумпции невиновности.
В соответствии с принципом презумпции невиновности каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (ст. 49 Конституции РФ и ч. 1 ст. 14 УПК). При этом неустранимые сомнения в виновности обвиняемого, подсудимого надлежит толковать в пользу обвиняемого.
Принцип обеспечения подозреваемому, обвиняемому, подсудимому права на защиту.
Принцип состязательности и равноправия сторон.
Принцип свободы оценки доказательств.
В соответствии с действующим УПК суть принципа свободы оценки доказательств заключается в следующих положениях: - никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. В закон отсутствуют предписания о преимуществах одних доказательств перед другими, а равно о необходимом количестве доказательств для разрешения дела по существу. Оценка доказательств проводится уполномоченными должностными лицами по своему внутреннему убеждению, которое не может быть предположительным и произвольным: в основе формирования вывода суда, прокурора, следователя, дознавателя должна лежать совокупность относимых, достоверных, допустимых доказательств.
Принцип обеспечения возможности обжалования процессуальных действий и решений.
В УПК РФ реализация возможности обжалования действий (бездействия) и решений суда, прокурора, следователя, органа дознания, дознавателя регулируется многими нормами. Значение этого принципа проявляется в том, что он позволяет исправлять судебные и следственные ошибки и восстанавливать нарушенные незаконными действиями и решениями должностных лиц, ответственных за производство по уголовным делам, права и интересы участвующих в уголовном судопроизводстве лиц.
Принцип участия граждан в отправлении правосудия по уголовным делам.
Правовым основанием этого принципа является ч. 5 ст. 32 Конституции РФ, предусматривающая право граждан на участие в отправлении правосудия.
Принцип осуществления уголовного судопроизводства в разумный срок.
Воронов Александр Алексеевич, профессор кафедры адвокатуры и правоохранительной деятельности Российской академии адвокатуры и нотариата, адвокат Воронежской областной коллегии адвокатов, доктор юридических наук.
В статье анализируется проблема нарушения судом права на защиту гражданина в уголовном судебном процессе.
Ключевые слова: Конституция , правосудие, суд, адвокат, справедливость, право на защиту, уголовный процесс.
Unknown constitution or why doesn’t the Supreme Court of Russia acknowledge the absence of a lawyer in the criminal procedure to be a violation of law?
Voronov Aleksandr Alekseevich, professor of the Chair of Legal Profession and Law-Enforcement Activities of the Russian Academy of Legal Profession and Notariat, lawyer of Voronezh District Board of Lawyers, doctor of juridical sciences.
In article the problem of violation by court of the right for protection of the citizen in criminal trial is analyzed.
Key words: Constitution, justice, court, lawyer, justice, right for protection, criminal trial.
Данная публикация непосредственно связана с конкретным уголовным делом, в котором автору пришлось участвовать на всех стадиях процесса, включая его рассмотрение в апелляционной инстанции. К сожалению, те последствия и те выводы, которые стали результатом рассмотрения дела, не только коренным образом противоречат Конституции и уголовно-процессуальному закону России, но и ставят под сомнение многие коренные устои формирования принципов справедливости и состязательности российского уголовного судопроизводства.
Если отталкиваться от теоретических канонов, то сегодня по смыслу конституционных норм и норм уголовно-процессуального закона одним из важнейших принципов законного и справедливого осуществления правосудия в уголовном процессе является принцип состязательности.
Согласно ст. 15 УПК РФ уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон. Функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо.
Суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.
Стороны обвинения и защиты равноправны перед судом.
Именно данное требование является неуклонным условием справедливого судебного разбирательства.
Ситуация, являющаяся предметом настоящей публикации, заключается в том, что одним из районных судов города Воронежа рассматривалось уголовное дело по обвинению трех подсудимых в совершении ряда особо тяжких преступлений. Соответственно, защиту указанных граждан осуществляли три адвоката по соглашению. Вначале дело шло по обычному для подобного случая сценарию: проводились допросы свидетелей, исследование документов, оглашение различных протоколов и т.д. Когда же в деле (как это часто бывает) стали выявляться несоответствия и несостыковки в доказательной базе стороны обвинения, тогда Суд, как сегодня модно стало говорить, стал активным участником процесса якобы установления объективной истины по делу, как бы предвосхищая идею законодательной инициативы Следственного комитета во главе с его руководителем А.И. Бастрыкиным вкупе с некоторыми депутатами Государственной Думы РФ, направленной на введение в УПК РФ нового (а может быть, хорошо незабытого старого) института установления объективной истины по уголовному делу.
Мы не будем здесь обращать внимание на многочисленные нарушения закона как со стороны обвинения, так и со стороны Суда в указанном процессе (практически все адвокаты периодически с ними вынуждены сталкиваться) — остановимся лишь на двух из них, наиболее вопиющих.
В нашем случае в отношении одного из подсудимых произошло аналогичное нарушение, и сторона защиты обратила внимание Суда на то обстоятельство, что первоначальный протокол допроса одного из подсудимых (назовем его К.) является недопустимым доказательством по причине того, что допрос проводился в отсутствие защитника, а факт сказанного подтверждается также тем, что в протоколе имеется запись о том, что протокол был прочитан не подсудимым (подозреваемым) К., а неким другим подозреваемым Б. и его защитником (причем совсем иным). К тому же в момент допроса подозреваемый К. находился в тяжелом болезненном состоянии и не способен был адекватно воспринимать ситуацию и отвечать на вопросы. В суде, кроме того, было установлено, что данный факт подтверждается не только показаниями подсудимых, но и некоторыми оперативными сотрудниками.
Здесь следует также напомнить, что в соответствии с п. п. 6 — 8 ст. 190 УПК РФ по окончании допроса протокол предъявляется допрашиваемому лицу для прочтения либо по его просьбе оглашается следователем, о чем в протоколе делается соответствующая запись. В протоколе указываются все лица, участвовавшие в допросе, и каждый из них должен подписать протокол, а также все сделанные к нему дополнения и уточнения.
Факт ознакомления с показаниями и правильность их записи допрашиваемое лицо удостоверяет своей подписью в конце протокола. Допрашиваемое лицо подписывает также каждую страницу протокола.
Но это не главное в настоящей публикации.
Отметим еще раз, что в нарушение закона районный суд г. Воронежа, не выяснив мнения всех защитников, удовлетворил ходатайство государственного обвинителя. Особенность данного незаконного действия состоит также и в нарушении судьей принципа состязательности, так как, в частности, показания свидетеля С., данные в Суде ранее, фактически устраняли один из вменяемых подсудимым эпизодов, и данные действия о возобновлении следствия и повторном допросе явствуют о фактическом обвинительном уклоне судьи.
С точки зрения соблюдения закона в соответствии со ст. 271 УПК РФ председательствующий опрашивает стороны, имеются ли у них ходатайства о вызове новых свидетелей, экспертов и специалистов, об истребовании вещественных доказательств и документов или об исключении доказательств, полученных с нарушением требований УПК РФ. Лицо, заявившее ходатайство, должно его обосновать.
Суд, выслушав мнения участников судебного разбирательства, рассматривает каждое заявленное ходатайство и удовлетворяет его либо выносит определение или постановление об отказе в удовлетворении ходатайства.
Лицо, которому судом отказано в удовлетворении ходатайства, вправе заявить его вновь в ходе дальнейшего судебного разбирательства.
В соответствии со ст. 249 УПК РФ защитник подсудимого участвует в исследовании доказательств, заявляет ходатайства, излагает суду свое мнение по существу обвинения и его доказанности, об обстоятельствах, смягчающих наказание подсудимого или оправдывающих его, о мере наказания, а также по другим вопросам, возникающим в ходе судебного разбирательства.
При неявке защитника и невозможности его замены судебное разбирательство откладывается. Здесь позволим сделать замечание относительно рассматриваемой ситуации: даже если защитник не явился, не уведомив суд, или суд не признал его отсутствие неуважительным, все равно судья обязан отложить рассмотрение дела.
То, что произошло в рассматриваемом случае, — грубейшее и недопустимое нарушение закона — лишение гражданина права на защиту.
Право на судебную защиту относится к основным неотчуждаемым правам и свободам и одновременно выступает гарантией всех других прав и свобод, и в силу статьи 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации оно не может быть ограничено ни при каких обстоятельствах. Право на судебную защиту предполагает конкретные гарантии эффективного восстановления в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости; из статьи 46 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 19 (часть 1) , 47 (часть 1) и 123 (часть 3) , закрепляющими равенство всех перед законом и судом, право каждого на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, и принцип осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон, следует, что конституционное право на судебную защиту — это не только право на обращение в суд, но и возможность получения реальной судебной защиты в форме восстановления нарушенных прав и свобод в соответствии с законодательно закрепленными критериями, которые в нормативной форме (в виде общего правила) предопределяют, в каком суде и в какой процедуре подлежит рассмотрению конкретное дело, что позволяет суду (судье), сторонам, другим участникам процесса, а также иным заинтересованным лицам избежать правовой неопределенности в этом вопросе.
Здесь намеренно приводится небольшой перечень основных нормативно-правовых актов, закрепляющих одно из важнейших конституционных прав человека и гражданина, которое, как оказывается, не опасаясь никакой ответственности, суды могут легко нарушать.
Нормальным продолжением данной истории стало обжалование защитой приговора в апелляционном порядке в Воронежский областной суд, однако, несмотря на тот факт, что указанные доводы, подтверждающие грубое нарушение судом первой инстанции уголовно-процессуального законодательства и конституционного права на защиту, были отражены в протоколе судебного заседания, в жалобах адвокатов и в их выступлениях, об этих нарушениях Судебная коллегия по уголовным делам Воронежского областного суда в своем определении об отказе в удовлетворении апелляционных жалоб не указала ни единого слова, — ему не было дано никакой правовой оценки. По сути, суд апелляционной инстанции признал законным проведение судебных заседаний по уголовным делам без адвокатов.
Суды первой и апелляционной инстанций почему-то не учли тот факт, что если бы при рассмотрении ходатайства государственного обвинителя о повторном допросе свидетеля С. присутствовал адвокат, то он мог бы (как требует закон) привести доводы, влекущие судебный отказ в удовлетворении ходатайства о повторном допросе свидетеля С. и, соответственно, исключение из приговора ряда эпизодов совершения преступлений.
В рассматриваемом случае грубое нарушение районным судом г. Воронежа УПК РФ (и не только одно) легло в основу обвинительного приговора.
В дальнейшем при обжаловании приговора в кассационную инстанцию (а речь ведется о конце 2012 г. — начале 2013 г., т.е. о периоде, когда кассационное обжалование было тождественно сегодняшнему апелляционному), жалоба адвоката, как и положено, попала на рассмотрение к одному из судей Воронежского областного суда (назовем его П.), который вынес более чем странное постановление об отказе в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании кассационной инстанции по причине того, что, якобы изучив представленные материалы, судья П. указал, что доводы защиты о допущенных нарушениях норм уголовно-процессуального законодательства в ходе рассмотрения уголовного дела судами первой и апелляционной инстанций основаны на произвольном толковании адвокатом положений закона, голословны, неубедительны, поэтому поводом к отмене судебных постановлений признаны быть не могут.
Действующее на тот момент законодательство ( ст. 401.15 УПК РФ) в качестве оснований отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке устанавливало существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.
В качестве наиболее серьезных нарушений УК РФ и УПК РФ, а также Конституции РФ выступают лишение подсудимого права на защиту (или нарушение его права на защиту), использование при вынесении приговора недопустимых доказательств, искажение фактов и т.д.
В рассматриваемом случае, по мнению судьи областного суда П., факт рассмотрения уголовного дела по особо тяжкой статье в отсутствие адвоката является голословным, неубедительным мнением защиты, основан на произвольном толковании положений закона и не является нарушением норм уголовно-процессуального законодательства в ходе рассмотрения уголовного дела судами первой и апелляционной инстанций, хотя все обозначенные нарушения суда полностью отражены в протоколе судебного заседания.
В связи с изменениями в УПК РФ, принятыми в конце декабря 2013 г., у защиты появилась возможность подачи кассационной жалобы в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда РФ, однако и там жалоба сначала должна быть рассмотрена одним из судей Верховного Суда, который и должен решить ее судьбу. И он ее решил, причем достаточно своеобразно, также отказав защите в передаче кассационной жалобы на рассмотрение Судебной коллегии Верховного Суда России.
Так как мнение судьи Верховного Суда, отраженное в его постановлении об отказе в передачи жалобы на рассмотрение Верховному Суду, формально обжалованию не подлежит, то фактически оно и является своего рода позицией высшей судебной власти России относительно необходимости участия адвокатов в судебных заседаниях при рассмотрении уголовных дел. Хотелось бы зачитать его выдержки.
«Доводы кассационной жалобы (поданной в Верховный Суд РФ) удовлетворению не подлежат по следующим основаниям:
Изложенные в жалобе доводы защитника сводятся к переоценке доказательств, которые оценены судом по внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся доказательств, как это предусмотрено ст. 17 УПК РФ.
В соответствии с требованиями ст. 401.1 УПК РФ при рассмотрении кассационных жалоб суд кассационной инстанции проверяет только законность судебных решений, то есть правильность применения норм уголовного и уголовно-процессуального права, регулирующих вопросы права.
В судебном заседании было обеспечено равенство сторон, которым суд, сохраняя объективность и беспристрастность, создал необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела.
Нарушений уголовно-процессуального закона, которые бы путем лишения или ограничения прав участников уголовного судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, ни в ходе досудебного производства, ни при рассмотрении уголовного дела судом не установлено.
Нарушений требований законодательства, влекущих отмену или изменение обжалуемых судебных решений, не установлено.
Очень надеемся, что изложенные факты будут проанализированы Общественной палатой России и в итоге будут сделаны соответствующие выводы. Думаем, что это вопрос времени.
И наконец, жаль, что из-за большой занятости Президент России не может ознакомиться с каждыми (данными) судебными постановлениями. Вероятно, тогда у него также мог бы возникнуть вопрос: а кому же он в ряде случаев подписывает удостоверения судьи — тем лицам, которые стоят на страже прав граждан, или наоборот? Также жаль, что никто из судей, грубо нарушающих право на защиту граждан, не понес до сих пор никакой ответственности, хотя, как всегда бывает, — бесконечно подобное безобразие продолжаться не может.
Читайте также: