Что из себя представляли фемические суды

Обновлено: 15.05.2024

Крупной бюрократии, управлявшей из Константинополя всей системой имперской администрации, подчинялся провинциальный административный аппарат, полностью преобразованный в 6 веке приИраклии и его преемниках.
Немного позднее, в конце 6 в., необходимость усиления обороны вызвала подобное же изменение в экзархатах Африки и Италии, где представители гражданского управления были подчинены военачальнику – экзарху. Это было началом большой реформы, завершенной в 7 в. и носившей название фемного устройства.

Разделение на фемы

Военная и гражданская власть были соединены в руках одного лица, и управление возложено на стратига, командующего корпусом армии, получившей теперь название фемы.
При новой административной системе вся империя была разделена на семь крупных военных управлений, перечисленных в одном крупном императорском письме конца 7 в.
Но эти обширные, богатые провинции, занятые большими военными силами, не были безопасны для внутреннего состояния империи, так как у командовавших ими стратигов возникали честолюбивые стремления, вызывавшие тревогу у центрального правительства.

Исаврийские императоры сочли поэтому целесообразным раздробить эти обширные управления. Число фем в 9 в. еще возросло: в 899 г. в империи было 25 фем, а в середине 10 в. – 31. Но до конца существования Византийской империи фемное устройство и его принципы оставались основой управления.

Не все фемы имели одинаковое значение. Азиатские фемы занимали первое место в административной иерархии, их правители лучше оплачивались и пользовались особенным почетом.
Европейские фемы считались низшими по своему рангу. Только две из них, Фракийская, на территории которой находился Константинополь, и Македонская, относилась к той же категории, что и азиатские фемы, и их правители имели такое же значение.
Остальные фемы Балканского полуострова имели меньший вес. Это легко понять, если вспомнить, что до конца 11 века Азия была мощной опорой империи, страной, которая доставляла ей лучших солдат и моряков.

Стратиг – наместник императора

Во главе фемы стоял стратиг, крупный военачальник, командовавший войсками, руководивший их операциями и облеченный сверх того всей полнотой власти над административным аппаратом, судом, финансами и т.д.

Объединенная властью стратига фема разбивалась на подразделения, называвшиеся турмами, во главе с турмархами. Турма, в свою очередь содержала известное число подразделений, управлявшихся комитами или трибунами.
В виде исключения правители накоторых провинций носили особый титул – комита в феме Опсикий,катапана в южной Италии, дука в Антиохи, проноэта в Болгарии.
Но всюду оставался в силе один и тот же принцип объединение всей власти в руках крупного военачальника. Наконец, некоторые крепости, имевшие особое стратегическое назначение, составляли небольшие управления, называвшиеся клисурами и неоднократно преобразовывавшиеся в фемы. Они управлялись командиром с титулом клисурарха.

Стратиг был, таким образом, всевластным сановником, подлинным наместником императора в провинции. Он имел право непосредственно сноситься с императором, что еще больше укрепляло его авторитет. Свои функции он осуществлял через должностных лиц, из которых одни составляли его штаб, а другие под его руководством ведали непосредственно делами управления.

Среди последних наиболее значительным был протонотарий фемы, в виде исключения – лицо гражданское. Он подчинялся стратигу, но имел также право и непосредственных сношений с императором. Протонотарий руководил в феме судом и особенно организацией финансов.

Он управлял многочисленными чиновниками, собиравшими налоги, ведал всеми расходами в провинции, распределял жалованье служашим и солдатам, отпускал средства монастырям и благотворительным учреждениям, отсылал излишек доходов в Константинополь. Таким образом, он играл в феме роль своеобразного противовеса всесильному стратигу, и центральное правительство имело в его лице представителя интересов гражданской власти, наблюдавшего за стратигом.

Управление фемами

Впрочем центральное правительство очень внимательно наблюдало за лицами, стоявшими во главе управления. Император охотно посылал в фемы ревизоров, которым поручалось вести борьбу с злоупотреблением властей.

Император охотно принимал донесения епископов о деятельности провинциальной администрации и жалобы, которые подданные империи имели право представлять в суд государя. Несмотря на свои неоспоримые достоинства, византийская администрация не была лишена недостатков. Продажа должностей, издавна практиковавшаяся в Византии, вызывала у чиновников стремление выколотить из населения все средства, затраченные ими на покупку должности.

Коррупция, нарушение служебного долга были распространенным явлением среди чиновников. Сбор налогов часто проводили в обременительной для населения форме. Чиновники финансового ведомства стремилисть прежде всего выполнить все требования императора и удовлетворить все нужды казны. Это тормозило экономическое развитие империи.

Несмотря на свои недостатки эта администрация играла первостепенную роль в управлении Византийской империей. Политикой эллинизации она создала интеллектуальное и моральное единство, которого недоставало империи. С помощью церкви она постепенно распространяла православие, которое до некоторой степени восполняло отсутствие национального единства.

Источники: Кулаковский Ю. История Византии.Т.1, Киев, 1913., Виппер Р.Ю. История средних веков. М.: издание МГУ., Невская В.П. Византий в классическую и эллинистическую эпохи. М.: издательство Академии Наук СССР, 1953., Васильев А.А. Лекции по истории Византии. Т.1, Петроград, 1917., Хвостова К.В. Византийская цивилизация. / Вопросы истории, № 9, 1995., Успенский Ф.Л. история византийской империи, 6 – 9 в.в.,Иванов С. Визит в Византию: Уроки истории. / Литературная газета, №31, 1991.

Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal

Рыскала я на днях по сети в поисках старых видов Дортмунда – города, которого больше нет. Вот рассматриваешь какую-нибудь открыточку начала 20 века, знаешь, что за место, с какого ракурса снято – и не узнаешь. Ничего из этого не осталось. И вот в процессе поисков наткнулась на удивительную открытку: железнодорожная платформа, пути, знакомые очертания церкви вдали и над всем этим – огромное дерево. И подпись: Vehmlinde (Фемлинде – Липа Феме). Что за липа такая, у которой даже собственное имя есть?

Имя это ведет свое происхождение от судов феме. Суд Феме (фемический суд/трибунал или Трибунал свободных судей) существовал в Германии в XII — XVI вв.. В отличие от местной юстиции, зависимой от феодальных владетелей, суд Феме считал себя свободным (что было зафиксировано в одном из его названий), так как подчинялся непосредственно императору, а членами, чиновниками и подсудимыми в нем были исключительно лично свободные граждане.


Поначалу это были открытые судилища, во всех смыслах – они происходили под открытым небом и в присутствии общественности. Но фемический суд быстро превратился в тайное судилище, само слово „феме“ стало синонимом тайного суда и даже самосуда. В компетенцию Феме поначалу входили особо тяжкие преступления – убийство, разбой, поджоги. Преступники, пойманные i n flagrante delicto (на месте преступления) подлежали немедленному суду. Фемический трибунал возглавлялся т.н. фрайграфом (вольным графом), семь заседателей выносили вердикт – „виновен“ или „невиновен“. Виновный подлежал смертной казни через повешение, приговор приводился в исполнение самими членами трибунала. Впрочем, история знает всего несколько десятков случаев за всю историю судов феме, когда подсудимый был казнен. Но от этого суды Феме не становились менее зловещими – всякий, кто был признан виновным, считался даже не вне закона, а попросту несуществующим – его имущество конфисковывалось, жена объявлялась вдовой, а дети – сиротами, такого человека можно было убить и не понести за это никакого наказания. Если подсудимый не являлся на заседание суда, приговор мог быть вынесен в его отсутствие и вступал в силу немедленно, без уведомления виновного. Постепенно суды Феме расширяли свою компетенцию – судили уже не только особо тяжкие преступления, а смертная казнь стала не единственным возможным наказанием, появились и денежные штрафы. Перед судом могли предстать не только крестьяне или горожане, но также короли и императоры и даже целые города, как это случилось с Нюрнбергом и Базелем.

Особое распространение получили фемические суды в Вестфалии, с их межтерриториальной юрисдикцией – вестальские трибуналы могли судить и наказывать жителей любой области Германии, считалось, что это право было даровано им еще Карлом Великим. Впрочем, так далеко вглубь веков история фемических судов не прослеживается. Само слово „феме“ впервые встречается в документах XIII столетия, хотя вольные суды существовали и прежде. По поводу происхождения названия существуют разные мнения. Например, согласно одной из версий, это слово означало сообщество, союз. По другой версии „феме“ – это штраф, наказание. Выводят и от латинского fama – молва, слух, общественное мнение.

Еще я вычитала – не знаю, насколько это достоверно – что за вступающего в члены фемического трибунала должны были поручиться двое действительных членов. При вступлении необходимо было поклясться хранить тайны братства даже „от женщины и ребенка, от песка и ветра“, нарушителю клятвы грозила казнь. Именно из-за этой страшной клятвы о тайных обычаях суда феме мало что известно. Несмотря на то, что во времена расцвета от 15000 до 30000 (а по некоторым сведениям – даже до 100000) членов суда жили в разных городах Германии, об этой стороне их жизни не было известно согражданам, тогда как сами они узнавали друг друга по незаметным опознавательным знакам – во время еды, например, по особому приветствию, по призыву на помощь: „Reinir dor Feweri“. Только не спрашивайте меня, что это значит – я сама не знаю, не нашла нигде. Был еще лозунг (пароль) для опознания своих „S.S.G.G.“ (Stock, Stein, Gras, Grein – палка, камень, трава, ? – возможно, от greinen – ныть, стонать, ворчать, но сомнительно как-то) – эти слова содержались в формуле вынесения приговора, когда подсудимый объявлялся вне закона.

Постепенно фемические суды пришли в упадок, утратили свое значение, а в 1527 их возможности были сильно ограничены законодательно – из-за творимого ими судебного произвола. Тем не менее, суды эти просуществовали до начала XIX в., когда были запрещены французскими властями.

Как я уже говорила, самыми могущественными были суды феме в Вестфалии. Верховный же суд Вестфалии пребывал в Дортмунде, покуда в 1437 году его не перенесли официально в Арнсберг. Место, где происходил суд – Freistuhl, вольный престол, находилось за городскими воротами, поскольку горожане суду не подлежали – это была одна из вольностей, дарованных жителям свободного имперского города. В 1545 году, как сообщает хронист Дитрих Вестхофф, место судебных заседаний было перенесено ближе к городским воротам, поскольку находившийся там прежде внешний вал городских укреплений был снесен. Предполагается, что новое место было выбрано из-за двух растущих там лип. Традиция творить суд под деревом уходит корнями в глубину веков. Такие деревья называли судебными. В качестве судебных выбирались выдающиеся старые деревья, зачастую овеянные какими нибудь легендами. Существовали ли предания, связанные с дортмундскими липами, неизвестно. Возможно, они попросту давали достаточно тени, потому место и было признано подходящим. К сожалению, описаний места судебных заседаний XVI-XVII веков не сохранилось, первое описание датируется 1742 годом, оно содержится в книге Иоганна Кристофа Бойрхауза о фемических судах Германии. Место это находилось на возвышении, и там под двумя липами стоял каменный стол и две лавки при нем. К описанию прилагался выполненный тушью рисунок.
Сто лет спустя жила уже только одна из лип, от второй оставался лишь голый ствол – это можно видеть на гравюре Карла Шликума (1841 г.). Впрочем, и суда феме тогда уже не было. Последнее судебное заседание в Дортмунде состоялось 11 января 1803 года, на нем председательствовал фрайгараф Захария Лёббеке. Он скончался в 1826 году в возрасте 98 лет.

1848 году в этом месте провели железную дорогу и построили вокзал. При этом окружное правительство из Арнсберга обратилось к дормундскому магистрату с пожеланием, чтобы во время строительства с возможной бережностью обошлись с историческим местом и пощадили старую липу. Это первый официальный документ, в котором дерево называют Femlinde. Липу с прилегающей к ней небольшой территорией отгородили – именно таким мы и видим это место на открытке 1900 года. При строительстве нового, большого здания вокзала в 1910 году вольное судилище было перенесено подальше, а старая липа погибла. На новом месте были посажены две липы – из отростков прежней, но они не пережили бомбардировок 1945 года. И все же дети старой липы живут еще в разных городах не только Германии, но и других стран.


Печать масонской ложи. 1955 г.

В 1855 году была создана дортмундская масонская ложа „Zur alten Linde“ („У старой липы“), и ложа эта существует по сей день. Ложа быстро росла и развивалась, приобрела определенную славу в кругах „вольных каменщиков“, и когда стало известно, что новый вокзал поглотит место свободного суда, многие города пожелали получить отростки дерева, чтобы посадить их у себя – Виттен, Бармен, Бремен. Обратились также масонские ложи Детмольда, Лейпцига и даже „Старый орден вольных кузнецов Северной Америки“ из Нью-Йорка.

На том месте, куда было перенесено судилище, в 70-е гг. XX в. построили городскую библиотеку, а престол перенесли еще раз. Теперь он находится у начала улицы с говорящим названием Freistuhl. Там я его и сфотографировала. Удивительно – столько лет хожу рядом и никогда не замечала, все время принимала этот памятник за обычную скамейку.

Сентябрь 2008 г.


Липа в Бармене (теперь это район г. Вупперталя), выросшая из отростка дортмудской липы

В середине XIII века в средневековой Вестфалии, переживавшей тогда смутные времена, появилась таинственная и могущественная организация, вершившая от имени общества возмездие за совершенные преступления, какими бы они ни были. Вскоре членами организации были уже более ста тысяч человек. ‹Тайные суды Святой Фем› были окружены строжайшей секретностью. Никто не знает ни точного происхождения слова ‹Фем›, ни времени его появления. Кое-кто утверждает, что оно происходит от латинского ‹фама› (молва, репутация), другие - что это искаженное немецкое слово ‹Фане›, что означает ‹флаг, стяг›. Пройдя ритуал инициации, вступившие в общество назывались ‹мудрецами›, и, исходя из этого, некоторые исследователи усматривают в слове ‹Фем› искаженное арабское ‹фехм› (мудрость), принесенное из Святой Земли немецкими крестоносцами. Можно с уверенностью утверждать, что скорый суд и расправа, составляющие основные принципы Общества Святой Фем, сродни нравам, господствовавшим в армиях крестовых походов, где царила полнейшая анархия, а значительная часть крестоносцев была в лучшем случае авантюристами без руля и без ветрил, а в худшем - заурядными бандитами.

До нас дошло очень мало документов, посвященных Святой Фем, но и по ним можно судать, что вначале ее суд зиждился на принципах справедливости, но жестокость, с которой отправлялось правосудие, способна повергнуть в ужас современного человека.

В заключительной степени легенду о Святой Фем создали популярные романисты, вроде сэра Вальтера Скотта, описывавшие таинственные судилища, проходящие в мрачных подземельях, и неумолимых мстителей в черных плащах, вершащих правосудие… Не следует, однако, забывать, что в народном фольклоре бытовало также представление об этих судьях как благородных рыцарях, хотя существуют, правда, и другие легенды, в которых культу фем приписывали варварскую жестокость. Вполне возможно, что обе версии основаны на реальных фактах.

Насколько нам известно, некоторые суды Фем действительно отличались особой жестокостью по отношению к обвиняемым. ‹Жертва получала приказ подойти и поцеловать гигантскую бронзовую статую Святой Девы. Когда осужденный приближался к ней на расстояние вытянутой руки, в основании статуи распахивались две створки, открывая внутреннюю часть, усеянную длинными пиками и острыми лезвиями. Таким же образом были оборудованы и створки, на каждой из которых на высоте человеческого роста располагалась еще одна пика - более длинная, чем остальные, - которая прокалывала жертве глаз, когда створки закрывались. Стоило створкам распахнуться, как жертву втягивал внутрь статуи какой-то секретный механизм. Затем дверцы закрывались, и десятки острых лезвий вонзались в тело несчастного… Примерно через полминуты под ним распахивался специальный люк, и полуживая жертва проваливалась вниз, в подвал. Там осужденного ожидали еще более страшные мучения. Под люком находились шесть больших деревянных цилиндров, расположенных тремя парами, каждую из которых окружали острые лезвия. Между верхними цилиндрами едва мог пробраться человек; следующая пара цилиндров располагалась ближе друг к другу, а нижняя - еще ближе. Под этим ужасным аппаратом зияла дыра, через которую был слышен шум водного потока.

Механизм, открывавший створки статуи, одновременно приводил в действие цилиндры, которые начинали вращаться.

Таким образом, уже ослепленная и изрезанная жертва через люк падала на верхнюю пару цилиндров. Затем изуродованное тело попадало на вторую пару, где ножи пронзали человека насквозь, и, наконец, третья пара цилиндров изрубала жертву на мелкие кусочки, которые падали в ручей и уносились им, не оставляя ни малейшего следа совершенной жестокой казни›.

Фем называли ‹святой›, потому что ее первоначальной целью была защита десяти христианских заповедей. Члены судов довольно быстро убедились, что практически любое действие можно рассматривать как нарушение законов христианства, и постепенно расширили поле своей деятельности. Чтобы проиллюстрировать права, которые присвоили себе члены Общества, процитируем документ, принятый в Арнесбурге в 1490 году. Согласно этому документу преследованию подлежали:

1. Те, кто открыл тайны Карла Великого.

2. Те, кто практиковал или насаждал еретичество.

3. Те, кто отошел от истинной веры и впал в язычество.

4. Те, кто нарушил клятву.

5. Те, кто занимался колдовством и магией или вступил в сговор с лукавым.

6. Те, кто открыл тайны Общества Святой Фем.

Этими преступлениями занимались тайные суды Святой Фем, но существовали еще и открытые суды, которые разбирали следующие дела:

1. Умышленное осквернение церквей и кладбищ.

4. Насилие по отношению к роженице.

5. Государственные измены.

8. Тайное или открытое убийство.

На других страницах можно найти, например, решение преследовать тех, кто ‹выступает против чести и правосудия›. Судя по этому документу, почти все население обширной средневековой Вестфалии имело шанс попасть в руки безжалостной Фем.

Впрочем, были и исключения: женщины и дети - в силу пола и возраста; евреи, язычники и ‹им подобные› - так как они недостойны принадлежать к солидному и уважаемому обществу; дворяне - так как в силу всеобщего средневекового обычая их должны были судить равные, но сформировать нужный состав суда было не так-то легко; наконец, духовенство - потому что Фем считала, что не имеет права судить священнослужителей.

Так что массовое вступление вестфальцев в Общество Святой Фем вполне объяснимо: членство в нем придавало человеку надежный статус, который трудно было найти в те смутные и ужасные дни.

Основную массу членов Общества составляли так называемые ‹ПТоппен›, которых набирал Господин Трибунала после прохождения ими обряда посвящения. Прежде чем стать полноправным членом Общества, ‹Шоппен› назывался сначала ‹Невеждой›, а затем, пройдя посвящение, становился ‹Мудрецом›, или ‹Знающим› (‹Виссенде›).

Во время ритуала посвящения кандидат, стоящий с непокрытой головой перед собравшимися членами трибунала, должен был ответить на вопросы, касающиеся его квалификации. Затем, преклонив одно колено, положив большой и указательный пальцы на обнаженную шпагу и веревку с виселицы, он приносил Великую клятву: ‹Клянусь с этого дня помогать, поддерживать и прятать членов Общества Святой Фем от жены и от ребенка, от отца и от матери, от сестры и от брата, от огня и от ветра, от всего, над чем светит солнце и на что льет дождь, от всего, что находится между небом и землей, а главное, от человека, представляющего закон; я клянусь представлять этому свободному суду, от которого полностью завишу, все, что найду в тайной юрисдикции императора, то, что увижу сам или узнаю от верного человека, все, что требует исправления или наказания, все, что ускользнуло от Фем, чтобы виновного судили или - по решению суда - помиловали; наконец, я клянусь всегда действовать подобным образом и не сворачивать с этого пути ни ради любви или страха, ни ради золота, серебра или драгоценных камней. Я торжественно заявляю, что буду помогать святому суду и отправлению им правосудия всеми пятью чувствами и всеми своими силами, и этот долг я буду исполнять лишь из любви к справедливости. Клянусь, наконец, всегда почитать этот свободный суд и служить ему твердо и неуклонно, с Божьей помощью и помощью Святого Евангелия›.

В этой клятве был упомянут император, так как Общество Святой Фем считало, что по своему значению следует сразу за ним, нравится это ему или нет. А нравилось такое положение вещей монархам не всегда. В 1470 году императору Фридриху был направлен вызов в суд Святой фем - иначе его угрожали объявить ‹непокорным›. Хотя Фридрих и не повиновался, ему все же пришлось проглотить это оскорбление.

Фемические суды не сидели на месте, а ездили по всей стране. К чести их будет сказано, к заседаниям они готовились основательно. Как написано в биографии герцога Юлиуса де Селя, в 1608 году на церемонии, называемой ‹Закон фем›, ‹обязаны были собираться все местные жители, чей возраст превышал двенадцать лет. Они рассаживались прямо на земле, посередине ставили столы, за которые садились местный феодал и его советники. Судьи докладывали о преступлениях и оскорблениях; они расхаживали среди собравшихся жителей с белой указкой и ударяли обвиняемых по ногам. Кто был не в ладах с совестью или чувствовал себя виновным в серьезном преступлении, имел право встать и покинуть родные места в течение суток; но если он получал удар указкой в третий раз, то неизбежно появлялся палач, пастор исповедовал виновного, а затем его ждало ближайшее дерево›.

Эти необычные судьи действовали быстро и жестоко. Прежде всего кто-то из членов Общества выдвигал против определенного человека обвинение. Обвиненный обязан был предстать перед судом, иначе его ожидали преследования. Если он мог привести семь свидетелей своей невиновности, то дело закрывалось: обвинение даже не углублялось в суть проблемы. В противном случае неумолимый трибунал неизбежно изгонял человека из пределов империи.

‹Приговор мог быть следующим: изгнание, поражение в правах, смертная казнь. В последнем случае обвиняемого ожидало повешение, а его тело бросали хищным животным и птицам. Все его имущество подлежало конфискации, его жена отныне считалась вдовой, а дети - сиротами. Человека объявляли ‹фембаром› (подлежащим наказанию со стороны Фем), и любые трое из членов Общества при встрече с ним имели право - точнее, им это вменялось в обязанность - повесить виновного на первом же дереве›.

Если у обвиняемого хватало мужества предстать перед судом, то им занимались члены трибунала, заседавшие перед столом, на котором лежали обнаженная шпага и петля, сплетенная из прутьев ивы. Человек имел право привести с собой тридцать своих друзей или их адвокатов. Он мог также подать апелляцию после вынесения приговора в Главный капитул Тайного закрытого трибунала Императорской палаты, заседавший в Дортмунде. Правда, если выносился смертный приговор, человека вешали незамедлительно. Если обвиняемый - член Общества Святой Фем - не являлся в суд, его автоматически приговаривали к смерти и, разыскав, вешали на ближайшем дереве. К изгнанию обвиняемых приговаривали от имени императора, поэтому осужденным мог апеллировать к нему, но монарх имел право присутствовать на заседаниях суда в Дортмунде только в том случае, если он сам прошел обряд посвящения. Посторонних, без разрешения проникших на заседание Тайного трибунала, хватали и тут же вешали. Такая же участь ожидала того, кто предупреждал обвиняемого о грозящей ему опасности. Императоры проходили обряд посвящения во время коронования в Экс-ляШапель - это правило было установлено еще графом Дортмундским. Архиепископ Кельнский, имевший некоторые прерогативы в Обществе, также должен был пройти обряд посвящения.

Тайные судьи Святой Фем жили среди обычных людей, и некоторые из них считались добрейшими людьми. Им было строго запрещено предупреждать кого-либо, устно или письменно, о грозящей ему опасности, но кое-кто из судей ухитрялся-таки подать обвиняемому условный знак вроде отметки мелом на двери или глиняного горшка, пронесенного мимо на вечеринке.

В одной старой юридической книге излагаются методы фемического суда в Брюнсвике. ‹Феменоты›, тайные доносчики, следили за всеми жителями города и доносили Совету Фем тех, кто почему-либо показался им подозрительным. Если из их докладов следовало, что дело требует разбирательства, в городе назначалось заседание трибунала Святой Фем. В полночь члены Совета, пришедшие из различных уголков города и предместий, собирались в условленном месте и перекрывали все подходы к нему. На рассвете жители города узнавали, что грядет заседание суда. Это означало, что все они должны собраться в назначенном месте. ‹Когда колокол звонил три раза, собравшиеся выходили из города (Брюнсвика) через ворота Святого Петра и следовали за членами Совета до места, называемого ‹ров Фем›. Там они разделялись: члены Совета рассаживались между рвом и городскими воротами, а горожане - с другой стороны рва. В толпе шныряли феменоты, подслушивая разговоры жителей города, а затем передавали полученные сведения - если в них был хоть намек на какое-либо правонарушение - специальному служащему, который облекал их в надлежащую форму и представлял Совету›.

Затем следовало рассмотрение дел. Если сумма ущерба не превышала четырех шиллингов, дело исключалось из рассмотрения. Обворованные представали перед судом первыми. У них спрашивали имя вора. Если они его не знали, то должны были поклясться всеми святыми, что говорят правду..Если жертва указывала на когонибудь, подсудимый - если это было его первое обвинение - мог оправдаться, принеся клятву в невиновности. Если на человека указывали во второй раз, он должен был привести шесть человек, готовых вместе с ним принести клятву. Затем он должен был вымыть руки и пройти испытание каленым железом: девять раз взяться за раскаленный докрасна железный прут. Если ожогов не оставалось, невиновность обвиняемого считалась установленной.

До нас дошло описание одного такого заседания - впрочем, не вполне достоверное. Автор утверждает, что под Баденским замком находился подземный лабиринт, специально предназначенный для проведения ритуалов и тайных трибуналов Фем.

Другой автор утверждает, что это описание - чистой воды выдумка. Правда, он оспаривает не само описание места, а существование документа, подтверждающего, что трибуналы заседали в местах, обставленных именно таким образом. Некоторые авторы считают, что описанное помещение могло сохраниться со времен инквизиции. Но вот вопрос: можно ли оценивать отсутствие документов как свидетельство за или против чего-то?…

Суды Святой Фем пользовались поначалу большим уважением граждан - возможно, потому, что они осуществляли примитивное правосудие, свойственное той эпохе. Однако со временем слова ‹Святая Фем› стали наводить ужас, и люди крестились, проходя мимо места заседания трибунала. Кончилось тем, что среди членов Общества остались лишь самые отпетые негодяи; один из авторов той эпохи, выказывая немалую отвагу, отмечает: ‹Те, кто вешал людей, едва могли считаться достойными пасти свиней; достаточно было бросить взгляд на их собственную жизнь, чтобы понять, что они сами не заслуживают ничего, кроме виселицы!›

Дело зашло довольно далеко. Герцог Ульрих Вюртембергский не был счастлив в семейной жизни. Один молодой придворный по имени Ханс Хуттен, приближенный жены Ульриха - герцогини Сабины, был настолько неосторожен, что повсюду хвастался подаренным ею кольцом. Герцог недолго это терпел и однажды воспользовался охотничьей вылазкой в лес, чтобы сначала заколоть Хуттена шпагой, а затем повесить его тут же на дереве. Когда убийство было раскрыто, герцог заявил, что действовал по приказу Святой Фем. В конце концов истина обнаружилась, но герцог без особого труда уладил дело с семьей Хуттена.

В вышеизложенной истории трибунал Святой Фем всего лишь позволил герцогу безнаказанно совершить преступление, которое так и сошло бы ему с рук, если бы не вмешательство императора. Случай, происшедший с Керстианом Керкеринком, гораздо хуже. Этот человек был выдан фемическому суду Мюнстера как неверный супруг. Вместо официального предупреждения его просто вытащили среди ночи из постели, отвезли в пустынное место и предупредили Совет, который должен был собраться на рассвете.

Керкеринк потребовал адвоката. Ему было категорически отказано, и судьи без лишних слов приговорили его к смертной казни. Несчастный умолял дать ему всего один день, чтобы уладить дела и примириться с Богом, но ему не позволили и этого, предложив исповедаться немедленно у присутствующего священника. Керкеринк вновь взмолился о пощаде - и судьи пошли ему навстречу, заменив повешение отрубанием головы. После исповеди к приговоренному подошел палач (поклявшийся никогда не рассказывать о том, что ему пришлось увидеть). За это время слухи о пленении Керкеринка разнеслись по всему городу, и к месту казни стали собираться люди, чтобы присутствовать при последнем акте трагедии. Впрочем, густая цепь охранников помешала им что-либо увидеть, и, когда судьи удалились, люди нашли лишь обезглавленное тело.

Официально эти ужасные трибуналы так и не были запрещены: разные монархи лишь пытались их реформировать. Утверждают, что суды Святой Фем тайно действовали еще в XIX веке. По некоторым сведениям, восточногерманские партизаны, боровшиеся против коммунистической оккупации, продолжали дело Святой Фем. Возможно, она все еще жива?…


В большинстве существующих исследований тайных обществ делались попытки дать определение этому уникальному явлению, и все же до сих пор более или менее удовлетворительной ормулировки так и не найдено. Это связано с великим разнообразием признаков, присущих различным секретным организациям; то, что является сутью одной, абсолютно не подходит к другим.

Не все тайные общества можно назвать абсолютно тайными: могут быть известны многие их члены (как в случае с франкмасонами[1]), их цели (например, у розенкрейцеров[2]), их учение (скажем, учение ассасинов[3]). Тайна общества не всегда доступна лишь небольшому числу его членов: например, в примитивных племенах (которые бывают весьма похожи на цивилизованные тайные общества) к магическим ритуалам допускаются обычно все взрослые члены племени, прошедшие обряд посвящения. В таких случаях общество действует не против власти, а в согласии с ней, что опровергает тезис о том, что все тайные ассоциации имеют целью ‹свержение законной власти›.

Интересно отметить, что исследователи этойстранной области человеческой деятельности, кажется, не замечают, что тайное общество вбирает в себя многие элементы, присущие повседневной жизни. Ограниченное членство и соответственно особое значение принадлежности к ‹избранным› наблюдаются в большинстве клубов и ассоциаций, где нет ничего тайного. Во многих организациях люди пользуются условными знаками, паролями и прочими кодами и каждая группа стремится к достижению той или иной цели.

Существует также общая практика ритуалов и верований (‹мифов›). Каждый клан, каждая нация, даже каждая семья обладает целым комплексом таких мифов, которые приобретают особое значение в глазах членов клана.

Это лишь некоторые характеристики тайных обществ. Оригинальность настоящего тайного общества происходит оттого, что оно объединяет и координирует некоторые особо действенные аспекты человеческой мысли, с тем чтобы увлечь и сохранить усилия группы людей, действуя в определенном направлении.

Поскольку многие из них вели противозаконную деятельность, окруженную к тому же глубокой тайной, они заслужили репутацию странных, ненормальных организаций. Но стоит их верованиям завладеть массовым сознанием, как эти идеи моментально перестают считаться ‹антисоциальными›.

Тайные общества, описанные в этой книге, были выбраны таким образом, чтобы представить все разнообразие их форм, ритуалов и верований. Большая часть документального материала была получена из первых рук и публикуется впервые.

Принято считать, что тайные общества антисоциальны по своей сути, что они нарушают установившийся порядок и представляют опасность для большинства людей. Конечно, бывает и так. Коммунистические и фашистские организации в тех странах, где они запрещены законом, действуют как настоящие тайные общества. В Древнем Риме в роли тайного общества выступали первые христиане, и с самого момента возникновения этого учения власти считали его крайне опасным. То же самое происходило и с исламом. Однако можно сказать, что по крайней мере некоторые приверженцы этих, тогда еще тайных, культов были искренне убеждены, что действуют ради будущего блага общества. В наши дни арабы считают евреев самым настоящим тайным обществом, которое имеет целью завоевание мира; впрочем, те же цели друзы[4] и йезиды приписывают самим арабам. Приблизительно так же относятся друг к другу франкмасоны и католики.

Кстати, невозможно заниматься изучением тайных обществ, исключив религиозный аспект, так как в своем большинстве даже явно криминальные организации имеют религиозные корни или по крайней мере претендуют на это. Если взять за критерии ценности тайного общества добро или зло, творимое его членами, то на этом пути нам встретится внушительный камень преткновения. На Борнео самым достойным занятием для членов охотничьих обществ считалась охота за головами. В Полинезии непременными условиями для посвящения в местные тайные общества были детоубийство и разврат и люди, наиболее преуспевшие в этих занятиях, становились столпами племени. В Африке, Северной Америке, Меланезии и других регионах обретение более высокого социального статуса (посвящение в воины и т.п.) было связано с испытаниями, которые зачастую влекли за собой безумие или даже смерть кандидата.

С самых давних времен правители каждой страны пытались сохранить статус-кво, защитить установившийся социальный порядок от немногочисленных групп, претендующих на звание государства в государстве или стремящихся свергнуть существующую власть. Эти усилия редко увенчивались полным успехом, да и вряд ли это вообще возможно. Ни одна власть не способна уничтожить или даже притушить стремление человека войти в круг избранных. Хорошо это или плохо - зависит от точки зрения и от конкретных обстоятельств.

Эта книга не претендует на то, чтобы называться исчерпывающим исследованием теории и истории тайных обществ: подобный труд вряд ли будет написан. Однако здесь описаны характерные формы, 'которые с большим или меньшим успехом принимают эти организации. Ни одну из таких форм нельзя назвать абсолютно позитивной, но практически в каждой можно найти что-то плохое: демократия, установленная автократами; бандитизм ‹друзей порядка›; мистицизм материалистов…

В 1092 году на крепостной стене ‹Орлиного Гнезда› - средневекового замка, расположенного на вершине Персидских гор, - стояли два человека: личный представитель персидского султана Мелик-шаха и мужчина с закрытым лицом, именовавший себя воплощением Бога на земле.

- Видите вон того правоверного, несущего стражу на вершине башни? - спросил Хасан, сын Саббаха, Старец Горы и предводитель ассасинов. - Посмотрите, что сейчас будет…

Он подал знак, и в ту же минуту белый силуэт, подняв руки в прощальном приветствии, бросился в пенистый поток, окружавший крепость двумя тысячами футов ниже.

- В моем распоряжении семьдесят тысяч мужчин и женщин по всей Азии, и каждый из них готов столь же слепо мне повиноваться. Может ли этим похвастаться Мелик-шах, ваш хозяин? И он еще хочет, чтобы я подчинился ему! Вы получили ответ. Уходите!

Эту сцену можно было бы принять за эпизод из фильма ужасов, и тем не менее она имела место в действительности. Хроникер того времени делает единственную оговорку: последователей Хасана насчитывалось ‹всего около сорока тысяч›. Как же удалось этому человеку приобрести столь безграничную власть? Как могли его слуги держать в страхе население многих стран - от Египта до Каспийского моря? Поистине это одна из самых зaгaдочныx страниц в истории тайных обществ… Секта хашшишинов существует и в наши дни; ее непререкаемым вождем является Ага-хан, которому его последователи приписывают божественные черты.

Как и многие тайные общества, секта ассасинов была создана не на пустом месте. Чтобы правильно понять суть этой организации, следует обратиться к ее истокам.

Вспомним, что в VII веке н. э. последователи ислама разделились на две группы: ортодоксов, считающих Магомета посланником Бога, и шиитов, почитающих.Али, последователя Магомета и четвертого

Читайте также: