Кто сделал заявление о начале войны молотову от имени германии риббентроп

Обновлено: 28.06.2024

Разумно предположить, что в пунктах 4 и 5 речь идет об одном и том же документе (что косвенно подтверждает перепечатка из тогдашней газеты). Осталось понять, как соотносятся друг с другом документы из пунктов 2, 3 и 4.
По мнению историка У.Ширера содержание документов в Москве и Берлине было идентично. Он пишет: [Риббентроп] вручил послу [Деканозову] копию меморандума, который Шуленбург в это время зачитывал в Москве Молотову.
По логике вещей, однако, Риббентроп должен был вручить Деканозову ту самую ноту, которую позже зачитал перед журналистами. Возможен и третий вариант: все три документа были разными.
Попробуем разобраться.

"мы этого не заслуживали"

Шуленбург, явившийся на прием в сопровождении советника Хильгера, сказал, что он с самым глубоким сожалением должен заявить, что еще вчера вечером, будучи на приеме у наркома т. Молотова, он ничего не знал. Сегодня ночью, говорит он, было получено несколько телеграмм из Берлина. Германское правительство поручило ему передать советскому правительству следующую ноту:
“Ввиду нетерпимой доли угрозы, создавшейся для германской восточной границы вследствие массированной концентрации и подготовки всех вооруженных сил Красной Армии, Германское правительство считает себя вынужденным немедленно принять военные контрмеры.
Соответственная нота одновременно будет передана Деканозову в Берлине”.

22 июня 1941 г. в 4 часа утра (по берлинскому времени) В.Г.Деканозов был вызван в МИД Германии, где И.Риббентроп сделал ему заявление о военном нападении Германии на Россию (см. ADAP Bd.XII/2 S.896-897).

Итак, Ширер ошибся. Шмидт не говорит о "копии", более того, из единственной подробности, которую он приводит, очевидно, что в Берлине был вручен не тот документ, который Шуленбург зачитал в Москве.

"основательно выпил"

Внезапно в 3 часа ночи, или в 5 часов утра по московскому времени [на самом деле, разница составляла один час]. раздался телефонный звонок. Какой-то незнакомый голос сообщил, что рейхсминистр Иоахим фон Риббентроп ждет советских представителей в своем кабинете в министерстве иностранных дел на Вильгельмштрассе. Уже от этого лающего незнакомого голоса, от чрезвычайно официальной фразеологии повеяло чем-то зловещим.
Выйдя из ворот посольского особняка на Унтер ден Линден, мы увидели у тротуара черный лимузин. На тротуаре, ожидая нас, стоял в парадной форме чиновник протокольного отдела министерства иностранных дел. Он с подчеркнутой вежливостью распахнул перед нами дверцу. Посол и я в качестве переводчика сели на заднее сиденье, чиновник устроился на откидном стуле. Машина помчалась по пустынной улице. Справа промелькнули Бранденбургские ворота. За ними восходящее солнце уже покрывало багрянцем свежую зелень Тиргартена. Все предвещало ясный, солнечный день.
Выехав на Вильгельмштрассе, мы издали увидели толпу у здания министерства иностранных дел. Хотя уже рассвело, подъезд с чугунным навесом был ярко освещен прожекторами. Вокруг суетились фоторепортеры, кинооператоры, журналисты. Чиновник выскочил из машины первым и широко распахнул дверцу. Мы вышли, ослепленные светом юпитеров и вспышками магниевых ламп. В голове мелькнула тревожная мысль - неужели это война? Иначе нельзя было объяснить такое столпотворение на Вильгельмштрассе, да еще в ночное время.
Когда мы вплотную подошли к письменному столу, Риббентроп встал, молча кивнул головой, подал руку и пригласил пройти за ним в противоположный угол зала за круглый стол. У Риббентропа было опухшее лицо пунцового цвета и мутные, как бы остановившиеся, воспаленные глаза. Он шел впереди нас, опустив голову и немного пошатываясь. "Не пьян ли он?" - промелькнуло у меня в голове.
После того как мы уселись за круглый стол и Риббентроп начал говорить, мое предположение подтвердилось. Он, видимо, действительно основательно выпил.
Советский посол так и не смог изложить наше заявление, текст которого мы захватили с собой. Риббентроп, повысив голос, сказал, что сейчас речь пойдет совсем о другом. Спотыкаясь чуть ли не на каждом слове, он принялся довольно путано объяснять, что германское правительство располагает данными относительно усиленной концентрации советских войск на германской границе. Игнорируя тот факт, что на протяжении последних недель советское посольство по поручению Москвы неоднократно обращало внимание германской стороны на вопиющие случаи нарушения границы Советского Союза немецкими солдатами и самолетами, Риббентроп заявил, будто советские военнослужащие нарушали германскую границу и вторгались на германскую территорию, хотя таких фактов в действительности не было.
Далее Риббентроп пояснил, что он кратко излагает содержание меморандума Гитлера, текст которого он тут же нам вручил. Затем Риббентроп сказал, что создавшуюся ситуацию германское правительство рассматривает как угрозу для Германии в момент, когда та ведет не на жизнь, а на смерть войну с англосаксами. Все это, заявил Риббентроп, расценивается германским правительством и лично фюрером как намерение Советского Союза нанести удар в спину немецкому народу. Фюрер не мог терпеть такой угрозы и решил принять меры для ограждения жизни и безопасности германской нации. Решение фюрера окончательное. Час тому назад германские войска перешли границу Советского Союза.

Рейхсминистр иностранных дел начал беседу с замечания, что враждебное отношение советского правительства к Германии и серьезная угроза, которую Германия видит в развертывании русских войск на восточной границе Германии, заставили Рейх принять военные контрмеры. Обоснование немецкой позиции Деканозов сможет найти в меморандуме, который рейхсминистр иностранных дел ему в заключении передал.

22 июня 1941 года правительство Рейха опубликовало призыв фюрера к немецкому народу от того же дня и ноту МИДа советскому правительству от 21 июня.
Текст призыва фюрера и текст ноты МИДа см. в ежемесячнике внешней политики, 8 Jg. 1941, Heft 7, S.545/63.

На черновике нет ни номера, ни пометки об отсылке телеграммы в Москву. Согласно пояснению Хильгера телеграмма с текстом меморандума в посольство не поступала, он не помнит, что переводил таковый. Иная телеграмма рейхсминистра иностранных дел послу Шуленбургу по этому вопросу в документах МИДа не найдена.

На этом можно было бы и закончить, если бы не обнаружился еще один участник тех событий, которого, кстати, Бережков нам уже мимоходом представил.

человек с лающим голосом

Далее Зоммер оспаривает версию Хильгера, согласно которой, как мы видели выше, подобная телеграмма в Москву не поступала. Зоммер призывает в свидетели Роланда Готтлиба, который в ту ночь был начальником смены телеграфного бюро. К книге приложено нотариально заверенное заявление последнего:

В специальных дополнительных главках Зоммер перепечатывает уже известный нам по ежемесячнику внешней политики текст ноты/меморандума, еще раз подробно анализирует воспоминания своих предшественников, разъясняя, в чем (неумышленно) ошибся Шмидт, в чем (умышленно) ошибся Бережков и в чем был не точен Хильгер. Разумеется, и Зоммера нельзя считать абсолютно нейтральным свидетелем, и его наверняка можно уличить в некоторой предвзятости. В трех пунктах его рассказ отличается от более ранних свидетельств:
- встреча Риббентропа и Деканозова произошла не в 4 утра, а с 3.30 до 4.
- она длилась дольше, чем это следует из воспоминаний Шмидта, Бережкова и официального протокола, так как 12-страничная нота (меморандум) была зачтена полностью
- краткое изложение меморандума было отправлено в Москву

23 августа 2009 года исполняется 70 лет со дня подписания пакта Молотова-Риббентропа. Историки и политики до сих пор спорят о том, способствовал ли этот документ непосредственно началу войны или просто облегчил Гитлеру принятие решения о ней.

Договор о ненападении между СССР и Германией, более известный как пакт Молотова-Риббентропа, был заключен в Москве 23 августа 1939 года. Документ этот, по мнению одних историков, во многом способствовал началу Второй мировой войны, по мнению других - позволил отсрочить ее начало. Кроме того, пакт в значительной мере определил судьбу латышей, эстонцев, литовцев, а также западных украинцев, белорусов и молдаван: в результате пакта эти народы, многие из которых впервые в своей истории объединились в составе одного государства, почти полностью влились в Советский Союз. Несмотря на коррективы, внесенные в судьбы этих народов развалом СССР в 1991 году, пакт Молотова-Риббентропа до сих пор определяет многие геополитические реальности в современной Европе.

Согласно договору о ненападении Советский Союз и Германия обязались "воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга как отдельно, так и совместно с другими державами". Более того, обе стороны обещались не поддерживать коалиции других стран, чьи действия могут быть против участников соглашения. Таким образом была похоронена идея "коллективной безопасности" в Европе. Сдерживать действия агрессора (а им готовилась стать нацистская Германия) совместными усилиями миролюбивых стран стало невозможно.

Пакт подписали министр иностранных дел Советского Союза Вячеслав Молотов и министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп. К договору прилагался секретный дополнительный протокол, определявший разграничение советской и германской сфер влияния в Восточной Европе на случай "территориального переустройства". Договор был ратифицирован Верховным Советом СССР через неделю после его подписания, причем от депутатов было скрыто наличие "секретного дополнительного протокола", который так никогда и не был ратифицирован. А уже на другой день после ратификации договора, 1 сентября 1939 года, Германия напала на Польшу.

В полном соответствии с секретным протоколом, чей оригинал был найден в архивах Политбюро ЦК КПСС только в середине 1990-х годов, германские войска в 1939 году не заходили в населенные преимущественно белорусами и украинцами восточные регионы Польши, а также на территорию Латвии, Литвы и Эстонии. На все эти территории впоследствии вошли советские войска. 17 сентября 1939 года советские войска вошли на территорию восточных регионов Польши. В 1939-1940 годах, опираясь на левые политические силы в этих странах, сталинское руководство установило контроль над Латвией, Литвой и Эстонией, а в результате военного конфликта с Финляндией, тоже отнесенной секретным протоколом к сфере интересов СССР, отторгло от этой страны часть Карелии и прилегающие к Ленинграду (ныне город Санкт-Петербург) территории.

В результате пакта Германия в 1939-1944 годах избежала войны на два фронта, последовательно разгромив Польшу, Францию и малые страны Европы и получив для нападения на СССР в 1941 году армию, имевшую два года боевого опыта. Таким образом, главной выигравшей от пакта стороной, по мнению многих историков, можно считать нацистскую Германию. ("Советская историография", изд-во РГГУ, 1992 год).

Политическая оценка пакта

Основной текст пакта о ненападении, хотя и означал крутой поворот в идеологии СССР, прежде резко осуждавшей фашизм, не выходил за рамки принятой перед Второй мировой войной практики международных отношений. Аналогичный пакт заключила с нацистской Германией, например, Польша в 1934 году, заключали или пытались заключить такие договоры и другие страны. Однако секретный протокол, прилагавшийся к пакту, безусловно, шел вразрез с международным правом.

28 августа 1939 года было подписано разъяснение к "секретному дополнительному протоколу", который разграничивал сферы влияния "в случае территориально‑политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства". В зону влияния СССР входила территория Польши к востоку от линии рек Писса, Нарев, Буг, Висла, Сан. Эта линия примерно соответствовала так называемой "линии Керзона", по которой предполагалось установить восточную границу Польши после Первой мировой войны. Помимо Западной Украины и Западной Белоруссии, советские переговорщики заявили также об интересе к Бессарабии, потерянной в 1919 году, и получили удовлетворивший их ответ от немецкой стороны, заявившей о своей "полной политической незаинтересованности" в этих областях. Впоследствии эта территория стала частью Молдавской ССР в составе СССР. (Подробнее см. в книге "1939 год: уроки истории", Институт всеобщей истории АН СССР, 1990 год, стр. 452.)

Поскольку положения секретного протокола, выработанные сталинским руководством вместе с приближенными Гитлера, носили явно противоправный характер, и Сталин, и Гитлер предпочли скрыть этот документ и от международной общественности, и от собственных народов и органов власти, за исключением крайне узкого круга лиц. Существование этого протокола в Советском Союзе скрывалось до 1989 года, пока специальная Комиссия по политической и правовой оценке пакта, сформированная Съездом народных депутатов СССР, не представила Съезду доказательства существования этого документа. Получив эти доказательства, Съезд народных депутатов СССР в постановлении от 24 декабря 1989 года осудил тайный протокол, подчеркнув, что этот протокол вместе с другими советско-германскими договоренностями "утратил силу в момент нападения Германии на СССР, то есть 22 июня 1941 года".

Признавая аморальность тайного соглашения между Сталиным и Гитлером, пакт и его протоколы невозможно рассматривать вне контекста сложившейся тогда в Европе военно-политической обстановки. По планам Сталина, советско-германский пакт должен был стать ответом на проводившуюся уже несколько лет Великобританией и Францией политику "умиротворения" Гитлера, преследовавшую цель поссорить два тоталитарных режима и обратить гитлеровскую агрессию в первую очередь против СССР.

К 1939 году Германия вернула и милитаризовала Рейнскую область, в нарушение Версальского договора полностью перевооружила армию, присоединила к себе Австрию и установила контроль над Чехословакией. На чехословацкие территории вслед за Гитлером претензии выдвинули Венгрия и Польша, тоже получившие куски территории этой страны.

Во многом к такому печальному результату привела и политика западных держав - 29 сентября 1938 года главы правительств Великобритании, Франции, Германии и Италии подписали в Мюнхене соглашение о расчленении Чехословакии, вошедшее в отечественную историю как "мюнхенский сговор".

К середине августа многосторонние переговоры вступили в решающую фазу. Каждая из сторон преследовала свои цели. К 19 августа англо‑франко‑советские переговоры зашли в тупик. Советское правительство дало согласие на приезд министра иностранных дел Германии Риббентропа в Москву 26‑27 августа. Гитлер в личном послании Сталину попросил согласиться на приезд Риббентропа в Москву 22 августа, самое позднее - 23 августа. Москва ответила согласием, и через 14 часов после приезда Риббентропа был подписан договор о ненападении между Германией и Советским Союзом.

Моральная оценка пакта

Сразу же после своего подписания пакт вызвал критику со стороны многих участников международного коммунистического движения и от представителей других левых сил. Даже не зная о существовании секретных протоколов, эти люди увидели в пакте немыслимый для приверженцев левой идеологии сговор с самой мрачной империалистической реакцией - нацизмом. Многие исследователи даже считают пакт началом кризиса международного коммунистического движения, поскольку он углубил недоверие Сталина к иностранным компартиям и способствовал роспуску Коммунистического Интернационала Сталиным в 1943 году.

Уже после войны, понимая, что пакт подмачивает его репутацию главного антифашиста планеты, Сталин приложил все усилия к тому, чтобы оправдать пакт в советской и мировой историографии. Задача усложнялась тем, что в руки американцев, занявших западную часть Германии, попали немецкие документы, позволявшие сделать предположение о существовании секретных протоколов к пакту. Поэтому в 1948 году при участии Сталина (как полагают многие исследователи, им лично) была подготовлена "историческая справка" под названием "Фальсификаторы истории". Положения этой справки легли в основу официальной советской интерпретации событий 1939-1941 годов, остававшейся неизменной до конца восьмидесятых годов.

Суть "справки" сводилась к тому, что пакт был "гениальным" ходом советского руководства, позволившим использовать "межимпериалистические противоречия" между западными буржуазными демократиями и нацистской Германией. Без заключения пакта СССР якобы непременно стал бы жертвой "крестового похода" капиталистических стран против первого социалистического государства. Положения "исторической справки" в Советском Союзе нельзя было оспаривать и после смерти Сталина, просто в школьных и вузовских учебниках при Хрущеве и Брежневе его имя чаще заменялось на слова типа "руководство страны" или "советская дипломатия". (Источник - "Советская историография", изд-во РГГУ, 1992 год.) Так продолжалось до горбачевских реформ конца восьмидесятых годов, пока участники первого Съезда народных депутатов СССР не потребовали выяснить обстоятельства заключения пакта, во многом способствовавшего присоединению к Советскому Союзу ряда его территорий.

24 декабря 1989 года Съезд народных депутатов СССР, на тот момент высший орган власти в Советском Союзе, принял постановление "О политической и правовой оценке советско‑германского договора о ненападении от 1939 года", официально осуждающее секретные протоколы как "акт личной власти", никак не отражавший "волю советского народа, который не несет ответственности за этот сговор". Подчеркивалось, что "переговоры с Германией по секретным протоколам велись Сталиным и Молотовым втайне от советского народа, ЦК ВКП(б) и всей партии, Верховного Совета и Правительства СССР".

Последствия этого "сговора" ощущаются по сей день, отравляя отношения между Россией и затронутыми сталинско-гитлеровским протоколом народами. В прибалтийских государствах эти события провозглашаются прелюдией к "аннексии" Латвии, Литвы и Эстонии. На основании этого делаются далеко идущие выводы относительно отношений с сегодняшней Россией и о статусе этнических русских в этих странах, которые представляются "оккупантами" или "колонистами". В Польше воспоминания о секретных протоколах к пакту становятся оправданием для уравнивания нацистской Германии и сталинского СССР в моральном плане, вытекающего отсюда очернения памяти советских солдат или даже для сожаления об отсутствии коалиции между Польшей и нацистской Германией для совместного нападения на СССР. Моральная неприемлемость подобной трактовки событий тех лет, по мнению российских историков, вытекает хотя бы из того факта, что никто из примерно 600 тысяч советских солдат, погибших, освобождая Польшу от нацистов, ничего не знал о тайном протоколе к пакту Молотова-Риббентропа.

На протяжении десятков лет нас учили, что 22 июня 1941 года Германия напала на СССР без объявления войны. На самом деле объявление войны все-таки было.

В ночь на 22 июня посла СССР в Германии Деканозова вызвали к министру иностранных дел Германии Риббентропу, переведчик которого, Эрик Зоммер, и стал человеком, устами которого Германия по-русски объявила войну СССР.

Был зачитан вслух меморандум германского правительства, с множеством пограничных инцидентов, нарушений пограничных зон, воздушных и наземных, и так далее.

Следует сделать отступление и заметить, что советские самолеты не единожды нарушали границу.
В исторической литературе можно встретить мнение, что Риббентроп, перед тем, как вызвать к себе Деканозова, основательно "принял для храбрости". Но Эрик Зоммер опровергает эти утверждения : "Это полная ерунда. Риббентроп просто волновался, но держал себя в руках. Деканозов слушал чтение меморандума молча. Я вместе с моим непосредственным начальником, доктором Штраком, наблюдал, как краснеет лицо Деканозова и нервно сжимаются его кулаки. Единственное, что сказал Деканозов - "Я очень сожалею". Затем он и его переводчик (Бережков) направились к выходу".

До сих пор неясно, почему же советская власть долгое время скрывала этот факт и распространяла миф о том, что Германия напала без объявления войны. Вероятно, это было сделано в целях пропаганды - чтобы придать Германии образ гнусного врага, а СССР, наоборот, идеализировать.

". Между двумя и тремя ночи позвонили от Шуленбурга в мой секретариат, а из моего секретариата - Поскрёбышеву, что немецкий посол Шуленбург хочет видеть наркома иностранных дел Молотова. Ну и тогда я пошел из кабинета Сталина наверх к себе, мы были в одном доме, но на разных участках. Мой кабинет выходил углом прямо на Ивана Великого. Члены Политбюро оставались у Сталина, а я пошёл к себе принимать Шуленбурга - это минуты две-три пройти. Шуленбурга я принимал В ПОЛТРЕТЬЕГО или В ТРИ НОЧИ, думаю, НЕ ПОЗЖЕ ТРЁХ ЧАСОВ. Германский посол вручил ноту одновременно с нападением. У них всё было согласовано, и, видно, у посла было указание: явиться в такой-то час, ему было известно, когда начнётся. "
(Ф.Чуев. Молотов. Полудержавный властелин. - М.: Олма-Пресс, 2000)

". 4. 22 июня, 3 часа 30 минут: начало наступления сухопутных войск и перелет авиации через границу. Если метеорологические условия задержат вылет авиации, то сухопутные войска начнут наступление самостоятельно.
По поручению:
Гальдер . "
(Распоряжение главнокомандующего сухопутными войсками Германии о назначении срока нападения на Советский Союз .10 июня 1941 г.

Московское время летом 1941 года опережало среднеевропейское на 1 час. Что это значит? Это значит, что никакого вероломного нападения не было. Советский Союз обо всём узнал за полчаса-час до наступления немцев. Причём узнал как в Германии, так и в Москве.

Когда детали сверхсекретной операции печатают в газетах

В мировой истории случалось так, что детали секретных операций печатались в прессе. Британская газета The Daily Telergaph, помимо новостных…

Русская смекалка

Прочитал интересную историю времён ВОВ Подробности случая не уточняются, как и место действий, но случилось так, что наш тяжелый танк КВ-1 встал…

Воспоминания о Войне

Письма немецких солдат с Восточного фронта

Эти письма до адресатов так и не дошли. Немецкое командование конфисковало их. Прочитав их, вы поймете, почему. На фотографии советский солдат…

Добрый человек из Освенцима

Ганс Мюнх — немецкий биолог, участник экспериментов над людьми в Освенциме. В период с 1943 по 1945 годы работал врачом в концлагере…

С топором против танка

Советский офицер Иван Павлович Середа в августе 1941 года, в районе города Двинска готовил обед для красноармейцев. В это время он увидел…

Информация об этом журнале

Цена размещения 10 жетонов
Социальный капитал 66
В друзьях у 2 500+
Длительность 24 часа
Минимальная ставка 10 жетонов

Какая разница? Теперь то? Какая разница? "Малой кровью, на чужой территории". По факту, драпали аж рубахи заворачивались. До Урала чуть-чуть осталось.

До Урала чуть-чуть осталось.

Относительно неправды

Ссылки на мемуары в таких случаях - это. непотребство (так скажем).
Передача официальных нот и заявлений - это предмет тщательного протоколирования, время события в таких случаях указывается предельно точно.
И с этим все четко - Риббентроп зачитывал советскому послу Деканозову ноту об объявлении войны в 4 часа утра по берлинскому времени (то есть в 3 утра по Москве, через полчаса после фактического начала боевых действий).
Запись этой беседы между Рибентропом и Деканозовым и скан этой записи есть в сборнике Фельштинский Ю. "Оглашению подлежит: СССР - Германия. 1939-1941: документы и материалы".

И еще про непотребство

". Между двумя и тремя ночи позвонили от Шуленбурга в мой секретариат, а из моего секретариата - Поскрёбышеву, что немецкий посол Шуленбург хочет видеть наркома иностранных дел Молотова. Ну и тогда я пошел из кабинета Сталина наверх к себе, мы были в одном доме, но на разных участках. Мой кабинет выходил углом прямо на Ивана Великого. Члены Политбюро оставались у Сталина, а я пошёл к себе принимать Шуленбурга - это минуты две-три пройти. Шуленбурга я принимал В ПОЛТРЕТЬЕГО или В ТРИ НОЧИ, думаю, НЕ ПОЗЖЕ ТРЁХ ЧАСОВ. Германский посол вручил ноту одновременно с нападением. У них всё было согласовано, и, видно, у посла было указание: явиться в такой-то час, ему было известно, когда начнётся. "(Ф.Чуев. Молотов. Полудержавный властелин. - М.: Олма-Пресс, 2000)

Это слова Чуева. А вот слова Стаднюка:

То есть между двумя и тремя ночи Шуленбург только ПОЗВОНИЛ Молотову с требованием о встрече. Молотов в это время был на даче и принять Шуленбурга в три ночи официально никак не мог.
Поэтому вручение германским послом ноты об объявлении войны произошло в 5:30 утра:

В.Б.Ушаков
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ГИТЛЕРОВСКОЙ ГЕРМАНИИ
Издательство ИМО, Москва, 1961
Стр. 225
Уже после того как германские войска перешли государственную границу СССР, а германская авиация начала бомбардировать мирные советские города, посол Германии в СССР Шуленбург в 5 часов 30 минут утра 22 июня 1941 г. заявил Советскому правительству, что Германия начала войну якобы ввиду концентрации советских войск на западной границе СССР. Советское правительство отмело эту версию и заявило, что "до последней минуты германское правительство не предъявляло никаких претензий к Советскому правительству, что Германия совершила нападение на СССР, несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза, и что тем самым фашистская Германия является нападающей стороной" (1).
==========
1. "Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны", т. I, Госполитиздат, 1946, стр. 128.

О фактическом начале войны

3 часа 07 минут - это московское время, разумеется.

И еще чуток о фактическом начале войны

3. Германские операции по минированию Финского залила 22 июня 1941 г.

Выходу минных заградителей на задание предшествовали два военных совещания, каждое применительно к своему оперативному району. Fuhrer der Tofpedoboote коммодор фон Бютов провел его со всеми командирами группы Корвет 18 июня 1941 г. в помещении морской школы кадетов в Суоменлинна. На следующий день он отправился в Турку, где на борту минного заградителя "Танненберг" провел аналогичное совещание с группой Аполда. Сотрудничество с финнами позволило подготовиться к сложной операции под прикрытием военных учений в обстановке, проводимых в условиях, напоминавших мирное время.
Накануне Барбароссы 21 июня 1941 г. обе группы минных заградителей, а также приданные им торпедные катера прикрытия сосредоточились на исходных позициях для начала операции. Еще в приказе от 17 мая 1941 г. командирам обеих групп предоставили "далеко идущее право отступить в другие районы для минирования" и подчеркнули, что правомерна постановка заграждений, затрудняющих свободу передвижения противника, и в незапланированных местах.
Группа Кобра отправилась на задание 21 июня в 21 час 40 минут на постановку заграждения "Корбета" поперек Финского залива от мыса Порккала. Держали курс с севера на юг. Операцию прикрывали шесть торпедных катеров и две подводные лодки. Мины начали ставить в 22 часа 59 минут в три ряда на скорости 14 миль в час. Первое заграждение было поставлено в 23 часа 39 минут, второе - в 00 часов 40 минут. В пятом часу утра корабли вернулись в Суоменлинна. Ничто не помешало проведению операции, несмотря на светлую и безоблачную ночь.
Хотя непредвиденный казус все же произошел. Командир отряда подводных лодок капитан Бирнбахер, готовясь повернуть подлодки обратно, увидел на Таллиннском рейде стоявший на якоре линкор "Октябрьская революция" и запросил по радио разрешение на атаку. Просьбу засекли на радиостанции Вестенд, и на нее был дан положительный ответ, но Бирнбахер его не слышал. Разговор "глухих" в эфире возобновлялся неоднократно, но безрезультатно. В итоге столь многообещающая возможность из-за неисправности радиосвязи была упущена.
По немецким данным, для постановки заграждения "Корбета" было израсходовано 400 мин ЕМС и 700 буев против минных тральщиков. Это значительно превосходило первоначальные планы (300 мин и 500 буев), разработанные 17 мая 1941 г. И все равно заграждения, растянутые на 20 морских миль, не отличались плотностью: расстояние между минами составляло 226 метров, а между буями 56 метров.
Постановка западного заграждения "Аполда", от маяка Бенгтскар в направлении эстонского побережья, началась в тот же вечер 21 июня. Первый из четырех участков был поставлен в 23 часа 29 минут, последний - в 1 час 09 минут. В 2 часа 28 минут появившиеся в небе два русских гидроплана открыли огонь против немецких минных заградителей, которые ответили тем же. И поскольку операция Барбаросса началась только в 3 часа ночи, похоже, что первые залпы восточной войны, во всяком случае на Балтике, прозвучали еще до момента "X" - в связи с постановкой заграждения "Аполда".

Ежегодно май и июнь в России становятся периодом оживления дискуссий, связанных с событиями, тайнами и загадками Великой Отечественной войны.

Одним из самых спорных вопросов является тема советско-германских отношений с осени 1939 по июнь 1941 годов. Для одних пакт о ненападении, подписанный 23 августа 1939 года, — это попытка советского руководства выиграть время для подготовки к неизбежному военному столкновению с Третьим рейхом, для других — свидетельство захватнических планов сталинского режима, поделившего Европу с Гитлером.

Людей непосвящённых, а таковых, к сожалению, в нашей стране становится всё больше и больше, это фото приводит в трепет.

Для того чтобы понять, что за ним кроется, сначала надо вспомнить, когда и при каких обстоятельствах оно было сделано.

Эта официальная съёмка проводилась 12 ноября 1940 года на вокзале в Берлине, куда с официальным визитом прибыла советская делегация во главе с Вячеславом Молотовым. Как и предписывает дипломатический этикет, представителей СССР встречали официальные лица Германии, включая Генриха Гиммлера. Так что рукопожатие на перроне — это дань обязательной традиции, а не свидетельство каких-то особенных отношений.

Германия против СССР: пакт без иллюзий

Визит Молотова в Берлин стал последней встречей представителей СССР и Германии на столь высоком уровне до начала войны.

28 сентября 1939 года был заключён советско-германский договор о дружбе и границе, который призван был оформить произошедшие территориальные изменения во избежание вооружённого столкновения, которое на тот момент не нужно было ни одной из сторон.

Напряжённость растёт

Пока же стороны были заняты улучшением своего стратегического положения. Осенью 1940 года СССР заключил договоры о взаимопомощи с Эстонией, Латвией и Литвой, на основании которых начал размещение в Прибалтике своих военных баз.

30 ноября 1939 года, после того как Финляндия отклонила предложения СССР заключить пакт о взаимопомощи и произвести обмен территориями в районе Карельского перешейка, целью которого было обеспечение безопасности Ленинграда, советские войска перешли советско-финскую границу. Началась советско-финская война, завершившаяся 12 марта 1940 года подписанием мирного договора, по которому к Советскому Союзу отошёл ряд финских территорий.

В конце июня — начале июля 1940 года Советский Союз решил ещё один старый территориальный спор. После предъявления Москвой ультиматума Румыния согласилась передать СССР занятую ей после Первой мировой войны территорию Бессарабии и Северной Буковины.

Наконец, в июле 1940 года на парламентских выборах в Прибалтике победили просоветские партии, провозгласившие создание Латвийской, Литовской и Эстонской ССР. В августе 1940 года республики вошли в состав СССР.

Германия развернула военные действия на западном направлении. 9 апреля 1940 года Германия оккупировала Данию. 9-22 апреля вермахтом была оккупирована южная Норвегия, а к 16 июня — вся территория страны. 10 мая Германия начала вторжение в Нидерланды, Бельгию, Люксембург и нанесла через их территории удар по Франции в обход линии Мажино. К 17 мая вермахт оккупировал территорию Нидерландов, 28 мая капитулировала Бельгия. Гитлеровские войска вышли к Ла-Маншу, и 22 июня 1940 года, ровно за год до нападения на СССР, капитулировала Франция.

В начале осени 1940 года немецкие войска появились на территории Румынии по согласованию с режимом диктатора Йона Антонеску, а затем и на территории Финляндии, отношения с которой у СССР, несмотря на заключение мирного договора, были крайне напряжёнными.

Берлин пригласил Москву к дележу Британской империи

27 сентября 1940 года в Берлине был подписан пакт о разграничении зон влияния при установлении нового мирового порядка между Германией, Италией и Японией и военной взаимопомощи.

В Москве Берлинский пакт рассматривали как угрожающий собственным интересам. Однако германское руководство направило в Москву разъяснение, в котором убеждало Сталина в том, что об ущемлении интересов СССР речь не идет.

13 октября 1940 года Иосиф Сталин получил письмо от министра иностранных дел Германии Риббентропа, в котором содержалось приглашение наркому иностранных дел СССР Молотову прибыть с визитом в Берлин.

12 ноября 1940 Молотов прибыл в Берлин. В столице Германии состоялись трёхдневные переговоры, содержание которых сегодня разобрано чуть ли не поминутно. Молотов беседовал с Риббентропом, а также с Гитлером.

После встречи с Риббентропом у Молотова 12 ноября состоялась встреча с Гитлером, продолжавшаяся два с половиной часа. Говорил по большей части Гитлер, который продолжил озвучивать те же тезисы, что ранее изложил Риббентроп.

Молотов был осторожен, больше говоря об интересах СССР на Балканах, о проблеме присутствия немецких войск в Финляндии. Директива Сталина предписывала советском наркому прозондировать дальнейшие немецкие планы и заниматься обсуждением исключительно тех вопросов, которые непосредственно касаются безопасности СССР.

Несмотря на бравурные заявления Берлина, Великобритания не стояла на пороге поражения. Москва, у которой с Лондоном были очень сложные отношения, тем не менее не изъявила желания портить их окончательно. Мощный пропагандистский аппарат Третьего рейха не получил ни единого шанса на то, чтобы заявить о готовности СССР вместе с Германией действовать против Великобритании: Молотов на переговорах был предельно аккуратен и осторожен. Ювелирная работа Молотова впоследствии помогла Москве и Лондону при формировании антигитлеровской коалиции.

Стараясь не обострять ситуацию, десять дней спустя Москва отправила в Берлин свой ответ по предложению о присоединении к Берлинскому пакту. Формально выражая интерес, Москва обставляла его таким количеством невыполнимых для Германии условий, что было очевидно: никакого соглашения заключено не будет.

К моменту визита Вячеслава Молотова в Берлин первоначальная разработка военного плана нападения на СССР уже велась. Больше того, Гитлер распорядился продолжать её вне зависимости от итогов переговоров с советской делегацией.

Читайте также: