Договор между россией и грузией об экстрадиции

Обновлено: 27.04.2024

В последнее время правовой институт экстрадиции, как на Западе, так и в России, все чаще называют дипломатическим инструментом построения отношений между странами: юристы отмечают, что техническая выдача преступников превращается едва ли ни в обмен заложниками.

Чтобы разобраться, насколько это представление верно, необходимо разобраться в сути, состоящей из множества формальностей, длительной юридической процедуре ареста и последующей выдачи иностранного гражданина по запросу правоохранительных органов другой страны. Почему предугадать исход экстрадиции зачастую оказывается весьма проблематично?

Экстрадиция

Экстрадиция – выдача одним государством другому государству негражданина этого государства для привлечения к уголовной ответственности или исполнения вынесенного приговора. Считается, что первый договор об экстрадиции, был подписан 33 века назад египетским фараоном Рамзесом II и хеттами. Этот договор, в частности, содержал обязательства обеих сторон по выдаче беглых преступников, в число которых входили как уголовники, так и противники власти.

Однако за прошедшие три с лишним тысячелетия механизм экстрадиции ни на одном континенте так и не приобрел достаточно прозрачный и отлаженный формат. Наоборот, все только усложняется.

В соответствии со сложившейся международной практикой требование о выдаче преступника государство предъявляет в случаях, когда: преступление совершено на его территории; преступник является гражданином этого государства; преступление было направлено против этого государства и причинило ему вред.

При этом еще надо учитывать, что согласно Европейской конвенции о экстрадиции 1957 года, подписанной в том числе Россией, не допускается выдача лиц, обвиняемых в политических преступлениях.

Не могут служить основанием для экстрадиции и правонарушения, связанные с гражданско-правовой и административно-правовой ответственностью. Государство должно отказывать в экстрадиции тех лиц, которые просят и получают статус беженца.

Также важным фактором является такое условие: преступление, за совершение которого предъявлено требование о выдаче, должно признаваться преступлением и по законам страны, в которой находится преступник. К выданному не может быть применена смертная казнь.

И, наконец, ни одна страна не должна возвращать гражданина другому государству, если есть основания полагать, что в этой стране нарушаются права человека и обвиняемому может угрожать применение пыток.

Впрочем, и все вышеперечисленное не имеет характера строгих, обязательных к исполнению, правил. В реальности, общепризнано в мире, что выдача гражданина по требованию зарубежных правоохранительных органов не обязанность государства, а лишь его право.

Правовое обоснование

Попытаться вернуть из-за границы подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений на родине можно двумя способами.

Интерпол может арестовать объявленную в розыск персону на территории любого государства. По официальным данным, арестовывается примерно каждый пятый разыскиваемый по каналам Интерпола преступник. Однако после этого суд той страны, где был задержан разыскиваемый, должен принять решение о его выдаче. И на этот процесс повлиять Интерпол уже не может.

Второй путь проще. Если между странами действует договор о взаимной экстрадиции, можно обойтись без Интерпола. Однако решение суда той страны, где попытался укрыться обвиняемый, все равно является обязательным элементом этой процедуры.

При этом ни у одной страны мира на сегодня нет соглашений со всеми странами мира. Например, США не имеют договоров об экстрадиции с более чем пятьюдесятью странами, включая Китай. Россия имеет соглашение о выдаче с 65 странами – членами Интерпола.

Вопросам экстрадиционной деятельности посвящены многие международно-правовые документы и решения. В их числе документы ООН (например, Типовой договор о выдаче, принятый на 45-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН 14 декабря 1990 года; Римский статут Международного уголовного суда 1998 года и др.), конвенции (Европейская конвенция о выдаче 1957 года, Европейская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1959 года, Берлинская конвенция о передаче лиц, осужденных к лишению свободы, для отбывания наказания в государстве, гражданами которого они являются 1978 года) и межгосударственные договоры.

Остановимся подробнее на национальных особенностях основных акторов экстрадиции, кто в ближайшее время может нас удивить или разочаровать в контексте международной борьбы с преступностью.

Российская Федерация

Россия подписала Европейскую Конвенцию об экстрадиции 1957 года с оговорками, запрещающими выдачу российских граждан. Это обусловлено содержанием главного закона нашей страны. Статья 61 Конституции РФ гласит, что гражданин России не может быть выслан за пределы своей страны.

Таким образом, мы можем говорить лишь о частичном принятии государством такого института, как экстрадиция. РФ в этом смысле отличается от стран Евросоюза, между которыми существует двусторонняя обязанность выдачи преступников. Однако, это не наша исключительная особенность. Аналогичные положения есть, например, в законодательстве Израиля.

Кроме того, согласно статье 471 УПК РФ в передаче лица может быть отказано в случае, если ни одно из деяний, за которое лицо осуждено, не признается преступлением по законодательству государства, гражданином которого является осужденный; в случае непризнания судом или иным компетентным органом иностранного государства приговора российского суда и т.д.

Бросается в глаза, что количество экстрадиций в Россию намного меньше как числа безрезультатных запросов, направляемых Генпрокуратурой РФ, так и преступников, выданных нашей страной. По данным Генпрокуратуры РФ, ежегодно Россия направляет в разные страны примерно около 700 запросов об экстрадиции, из которых доводится до завершения 30-60 в год, т.е. процент эффективности этого института для нас – менее 10%. Относительно успешно контакты в поимке и задержанию преступников из России у нас налажены с Германией и Испанией.

Одна из причин этих неудач – отсутствие двустороннего межгосударственного соглашения об экстрадиции с рядом близлежащих стран (например, с Литвой и Эстонией). Нет его у России и с Великобританией, где Генпрокуратуру постигли самые сильные разочарования.

Гораздо активнее идет обратный процесс - экстрадиция из России. По официальным данным, зачастую Россия выдает более 1000 подозреваемых и обвиненных в преступлениях иностранных граждан в год.

По мнению юристов, причина такой нестыковки в российской и европейской позиции по отношению к экстрадиции заключается в некоторой монополизации данного вопроса в РФ одним органом, что вызывает подозрения в объективности за рубежом. В России решение об удовлетворении просьбы об экстрадиции или отказа в ней принимает Главное управление международно-правового сотрудничества Генпрокуратуры. В то время как в Европе окончательное решение лишь суд, взвешивающий доводы обеих сторон.

Страны Евросоюза

Россия сделала шаг по направлению к европейским правилам в феврале 2015 года, когда генпрокурор Юрий Чайка подписал дополнительный протокол к Европейской конвенции о выдаче правонарушителей 1957 года. Этот документ призван повысить эффективность сотрудничества в вопросах выдачи. Теперь запрашиваемая сторона не должна учитывать срок давности преступления. Кроме того, запросы о выдаче можно будет отправлять в электронном виде. а не в письменном, используя дипломатические каналы, как сейчас.

Великобритания

Особые сложности в возвращении своих граждан, разыскиваемых за совершение преступлений в России, наша страна имеет при запросах в Великобританию. Юристы объясняют это различиями правовых систем наших государств. Система общего права в Англии рассматривает иностранное решение как создающее ответственность одной стороны процесса перед другой, что создает трудности в рассмотрении запроса. Политические причины лишь усугубляют этот процесс.

Юридические причины заключаются в том, что несмотря на то, что между Россией и Великобританией заключен ряд международных договоров о правовом сотрудничестве, ни один из них не содержит четких механизмов для признания и исполнения запросов другой стороны, а также исполнения запросов по экстрадиции.

В 2006 году, казалось бы, был сделан важный шаг для преодоления этой преграды: был подписан меморандум о взаимопонимании по вопросам сотрудничества между Генпрокуратурой РФ и Королевской прокурорской службой Англии и Уэльса.

Однако первой реальной выдачей из Великобритании за последние 100 лет стала экстрадиция обвиняемого в убийстве по неосторожности Максима Винцкевича в 2013 году. Решение по его делу на тот момент было пятым положительным решением Великобритании по российским запросам о выдаче после подписания меморандума, но каждый раз британская сторона ограничивалась только декларациями.
США

В идеале, России следовало бы брать пример с США. Соединенные Штаты на сегодняшний день располагают всеми необходимыми инструментами для экстрадиции лиц, где бы те не находились и независимо от их гражданства.

Из всех американских ведомственных организаций, привлекаемых для решения вопросов с экстрадицией, на первом плане всегда было Управление по борьбе с наркотиками (DEA). Агенты DEA, как правило, фигурируют в особо сложных случаях - таких, например, как экстрадиция россиян Виктора Бута из Таиланда и Константина Ярошенко из Либерии.

Власти США, инициируя процесс экстрадиции, неизменно опираются на собственное законодательство, результаты следствия, судебные решения и другие документы, в том числе двусторонние договоры об экстрадиции и взаимопомощи по правовым вопросам. С каждым годом эти документы носят все более транснациональный характер.

Так, шесть лет назад Исследовательская Служба Конгресса США признала, что ранее в договорах в обязательном порядке прописывалась территориальная юрисдикция. Однако впоследствии, как отмечается в документе, из-за роста террористической угрозы и распространения наркотиков США стали добиваться более широкого применения своего уголовного законодательства. В результате сегодня вполне правомерно говорить о наднациональном характере юрисдикции, которую установили власти США.

К каким результатам это привело, наглядно показывает история сомнительной с правовой точки зрения экстрадиция Виктора Бута. Когда решением таиландского суда его должны были освободить из-под стражи, список обвинений в его адрес чудесным образом преобразился. Вместо обвинений в попытке продать оружие колумбийским повстанцам из FARC (организация признана террористической США, но не международными институтами, в том числе ООН) вдруг появились новые, беспроигрышные: отмывание денег и мошенничество. В итоге, США добилось желаемого, несмотря на решение местного суда.

Украина

Несмотря на конфликтную ситуацию между правительствами России и Украины, сотрудничество между странами в сфере экстрадиции продолжается. Оно все так же осуществляется на основе двух международных документов: Европейской конвенции о выдаче 1957 года и Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 года.

В институциональном плане по вопросам оформления экстрадиции Украина гораздо ближе России, чем Европе. Так же, как и у нас, на Украине решение по запросам иностранных государств в отношении лиц, которых разыскивают следственные органы, принимает Генпрокуратура. Минюст рассматривает запросы в отношении тех, кто скрывается от суда.

После осложнения отношений между соседними государствами российские правоохранительные органы более лояльно относятся к запросам украинских коллег о выдаче разыскиваемых преступников. Так, с января по июль 2015 года Генпрокуратура РФ приняла решение о выдаче на Украину 25 запрашиваемых лиц, в то время как украинская сторона решила выдать российским силовикам только 12 беглецов.

Впрочем, в последние пару лет российская и украинская сторона выдают друг другу практически исключительно только мелких правонарушителей, разыскиваемых за бытовые преступления. Чаще всего это поножовщина в ходе совместного распития алкоголя, после которой преступник пытается спрятаться в соседней стране, пользуясь тем, что граница между Россией и Украиной, по-прежнему, так и осталась фактически прозрачной.

Итог

Таким образом, ни о каких единых международных правилах выдачи обвиняемых и подозреваемых в преступлениях говорить пока, к сожалению, не приходится. А активность отдельных стран по лоббированию собственных интересов на этом фронте, по оценкам юристов, скорее уменьшает шансы на появление реально действенного универсального правового механизма экстрадиции в обозримом будущем.

Дело Хамидулло Камбарова. 6 сентября российские правоохранительные органы депортировали Хамидулло Камбарова в нарушение запрета на высылку, примененного Европейским Судом по правам человека.

Хамидулло Камбаров – киргизский узбек, обвиненный на родине в участии в печально известных этнических столкновениях на юге Киргизии в 2010 г. Как известно, власти Киргизии вину за произошедшее в ходе тех кровавых событий возлагают на одну сторону – этнических узбеков. Осуждают практически только их, а на следствии и после осуждения правоохранительные органы Киргизии применяют к ним бесчеловечное обращение. Поэтому такие обвиняемые, как Камбаров, считаются особо уязвимыми для пыток в Киргизии, и ЕСПЧ неоднократно признавал их выдачу нарушением Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Европейская Конвенция). Со временем и российские суды восприняли эту практику, и решения Генеральной прокуратуры РФ о выдаче отменялись неоднократно.

Узнав о внезапном освобождении и последующем задержании Камбарова, причины которого нам сначала не были известны, мы обратились в Европейский Суд с заявлением о применении срочных мер для приостановления возможной высылки. Позже, когда адвокат нашел Камбарова в полиции и узнал о решении о депортации, мы обжаловали это решение в соответствующий районный суд Москвы и подали заявление о применении предварительных мер. На следующий день Европейский Суд применил срочные меры в соответствии с Правилом 39 Регламента ЕСПЧ, запретив депортацию. Однако сотрудники отдела по вопросам миграции УВД по СВАО г. Москвы уже увезли заявителя в неизвестном направлении, ничего не объяснив адвокату и целенаправленно оторвавшись от него на машине.

Адвокату Кириллу Жаринову снова удалось найти Камбарова следующим утром 5 сентября – оказалось, что накануне вечером сотрудники ОВМ отвезли его в аэропорт Домодедово и зарегистрировали на рейс до Оша, однако, поскольку он стал активно протестовать, его сняли с рейса и вернули в отделение полиции. История повторилась вечером 5 сентября – Камбарова вновь увезли сотрудники ОВМ, дав адвокату ложную информацию. Как позже рассказал сам Хамидулло, его увезли в неизвестное отделение полиции и зарегистрировали под чужим именем, чтобы ни адвокат, ни родственники не смогли его найти. То есть фактически это было уже похищение и насильственное удержание человека. Вечером 6 сентября Камбарову удалось позвонить брату из самолета, готовившегося к взлету в Домодедово. Камбаров пытался сопротивляться высылке и снова был снят с рейса. Адвокат немедленно выехал в аэропорт и нашел Камбарова в медпункте. С его слов, ему дали какое-то успокоительное, от чего ему стало так плохо, что понадобилась скорая помощь.

После того как врач в медпункте объявил, что Камбаров в порядке, его увели в транзитную зону, чтобы адвокат не мог за ним последовать, а затем посадили на рейс в 23:50, который улетел вместе с Камбаровым на борту.

Надо отметить также, что институт убежища в России для этих людей не работает. Случаи предоставления им статуса беженца нам вообще не известны, а временное убежище на год дают редко и в основном после применения Европейским Судом срочных мер, запрещающих высылку. Но самое главное, что обращение за статусом беженца должно препятствовать любой форме высылки до вынесения окончательного решения, но на практике такой защиты этот институт не предоставляет.

Как высылают иностранцев из России?

Закон предусматривает три процедуры высылки иностранцев.

1. Экстрадиция – выдача для уголовного преследования. Она включает в себя проверку запроса Генеральной прокуратурой РФ и возможность обжалования решения по результатам проверки в судах двух инстанций, причем вторая инстанция – Верховный Суд РФ. Выдача может быть осуществлена только после вступления решения Генпрокуратуры России в силу – то есть вынесения Верховным Судом РФ своего определения, если выдача обжаловалась в обе инстанции.

2. Выдворение – административная мера, применяемая в дополнение к штрафу за совершение административного правонарушения. Постановление выносится судом по итогам рассмотрения материала о нарушении, переданного полицией суду вместе с задержанным нарушителем. Рассмотрение в суде не требует справедливого состязательного процесса с равноправием сторон и не предусматривает изучения каких-либо рисков в стране происхождения.

Чтобы не ждать длительных рассмотрений в судах по экстрадиции, которые стали все чаще заканчиваться в пользу заявителей, правоохранительные органы решили использовать процедуру попроще и побыстрее. Заявителя держат под экстрадиционной проверкой до предельно допустимого срока, а иногда даже выпускают из-под стражи внезапно до его истечения – и тут же у выхода из СИЗО принимают для оформления административного правонарушения, например отсутствия регистрации в период содержания под стражей (за то, что он прямо из СИЗО не уехал и страну не покинул). Ни правоохранительным органам, ни районным судам ничего особо не нужно мотивировать, нарушение миграционного режима, как заклинание, практически всегда приводит к необходимому для дружбы спецслужб выдворению.

Избежать выдворения находящегося в розыске, которого решили во что бы то ни стало передать для уголовного преследования, можно, только обратившись в ЕСПЧ с запросом о приостановке выдворения. Если Суд удовлетворит запрос, приостановка будет действовать до рассмотрения жалобы на потенциальную высылку по процедуре Европейской Конвенции. Широко известное Правило 39 Регламента ЕСПЧ применятся Судом как раз чаще всего именно в делах о высылке, когда есть риск серьезного нарушения прав человека и это нарушение еще можно предотвратить.

При этом у приостановки выдворения есть очень неприятный побочный эффект. Российский закон позволяет содержать иностранцев, нарушивших миграционные правила, в центрах временного содержания иностранных граждан (ЦВСИГ) до двух лет – то есть в течение максимального срока, отведенного на исполнение решения о выдворении, которое нельзя исполнить за-за процедуры в ЕСПЧ. Это на полгода дольше самого долгосрочного содержания под стражей в рамках российского уголовного процесса. То есть иностранец, который не оформил регистрацию, обречен провести под стражей в центрах содержания, где чуть ли не хуже, чем в СИЗО, как минимум, на шесть месяцев дольше, чем человек, обвиняемый в особо тяжких преступлениях. Как минимум – потому что если национальный суд приостановил выдворение из-за срочных мер ЕСПЧ, то содержание под стражей может продолжаться сколь угодно долго.

Как процедура экстрадиции, так и процедура выдворения дают заявителю достаточно времени на обращение в ЕСПЧ, а Аппарату Уполномоченного России при ЕСПЧ – на уведомление компетентных служб о том, что Суд приостановил высылку.

Поэтому все большую популярность стала набирать другая процедура, позволяющая избавиться от человека в считанные часы.

3. Депортация – применяется автоматически сотрудниками подразделений МВД по вопросам миграции на основании решения Минюста, МВД или ФСБ и других органов о нежелательности пребывания иностранца на территории России или о запрете въезда. Решение о депортации может быть исполнено немедленно, его обжалование в суд не приостанавливает исполнение. Предварительные меры в административном производстве в суде могут приостановить исполнение, но на практике суды не рассматривают заявления в установленный законом срок в 24 часа, отказывают в применении предварительных мер, а если и применяют, то не имеют механизмов срочного уведомления исполняющих органов о приостановлении высылки. Сотрудники полиции не обязаны уведомлять о решении о депортации адвоката депортируемого лица.

Процедура депортации – это находка для российских правоохранительных органов, желающих продемонстрировать свою преданность заграничным коллегам. Решение о депортации принимают полицейские-миграционщики на основе распоряжения о нежелательности, которое может принять Минюст (в отношении тех, кто сидел, и это хотя бы можно предугадать), МВД и ФСБ – в отношении кого угодно на основании их оперативных данных о том, что человек занимается чем-то нехорошим. В одном деле у нас было аж три нежелательности по версиям разных органов. Причем ФСБ отказалась представлять копию своего решения (забудьте о праве на обжалование) и объяснять его причины со ссылкой на секретность. Дальше все происходит стремительно – решение о депортации могут вручить по дороге в аэропорт, задержав ничего не понимающего бедолагу у ворот СИЗО, колонии, дома. Ни о каком эффективном обжаловании не может даже идти речь, человек просто не сможет отнести в суд свой иск, а если каким-то чудом его адвокат успеет это сделать, такой иск и заявление об обеспечительных мерах к нему не успеют или рассмотреть, или уведомить об их применении соответствующий орган.

Дело Олима Очилова. Впервые мы столкнулись с ситуацией, когда не смогли спасти человека от депортации несмотря на решение ЕСПЧ по Правилу 39 Регламента ЕСПЧ, в деле Олима Очилова. До этого нескольких наших доверителей похитили в обход правовых процедур, у коллег были исключительные случаи экстрадиции и выдворения в нарушение Правила 39. Но такую схему, как подмена экстрадиции депортацией, а не выдворением, правоохранители взяли на вооружение сравнительно недавно.

Утром 1 июля Очилов был уже в Домодедово. Мы связались с линейным управлением МВД по аэропорту, и они даже обещали принять меры к предотвращению депортации, как только его найдут. Но потом сообщили, что он уже улетел 11-часовым рейсом.

Это исключительный случай – правило 39 Регламента ЕСПЧ было нарушено на четвертый день после его применения!

Очилова в Узбекистане, конечно, немедленно арестовали, пытали в ходе следствия и осудили к длительному сроку. В результате пыток он почти потерял зрение и пытался покончить с собой.

Дело Шаъмона Болтаева. Таджик Шаъмон Болтаев находился в Москве под стражей в экстрадиционной процедуре. 2 сентября 2017 г. его отпустили в связи с истечением предельного срока содержания под стражей и тут же вновь задержали. Это была суббота. Сотрудники отделения полиции Северное Медведково заверили адвоката, что его задержали за нарушение миграционного режима и в понедельник будет суд. Но в понедельник в отделении милиции защитнику не дали встретиться с Болтаевым и сказали, что миграционщики уже увезли его в Бабушкинский районный суд. Но и в суде Болтаев не появился. Весь день сотрудники полиции отказывались отвечать на вопросы адвоката и только вечером, когда адвокат подал заявление о похищении человека, сообщили, что Болтаева увезли во Внуково для депортации. Мы немедленно направили обращения в полицию аэропорта и в Европейский Суд, но Болтаев улетел в течение часа. Позже оказалось, что решение о нежелательности было принято еще в июне и все задействованные службы предприняли усилия, чтобы скрыть это от адвоката, который неоднократно посещал Болтаева и спрашивал администрацию СИЗО о любых новых документах, и от самого заявителя.

В Таджикистане Болтаева осудили на пять лет. Однако ни родственники, ни нанятый адвокат не могли попасть к нему в течение, по крайней мере, шести месяцев после ареста.

Нужно ли уточнять, что уголовное преследование в Таджикистане никто не прекращал и Зияева немедленно арестовали. На свидании с адвокатом, которому удалось попасть к нему далеко не сразу, Зияев рассказал, что в Таджикистане из него выбивали показания против него самого и других обвиняемых о том, что они якобы планировали уехать воевать в Сирию.

Дело Ильеса Мадаминова. В деле таджика Ильеса Мадаминова все, казалось, шло удачно. Европейский Суд еще в январе 2018 г. применил срочные меры и запретил депортацию, затем даже национальный суд не только приостановил производство по депортации до вынесения решения ЕСПЧ, но и отпустил Мадаминова из-под стражи, отказавшись продлить его срок. Его снова взяли под стражу, когда вторая инстанция отменила освобождение. В августе суд снова его отпустил, и Ильес исчез сразу после окончания судебного заседания, на котором присутствовали некие люди в штатском, – телефонный разговор с адвокатом прервался, и дальше Мадаминов уже оказался в Таджикистане.

Дело Хамидулло Камбарова, с описания которого начинается этот материал, еще раз подтвердило, что даже вовремя полученные запрет ЕСПЧ и решения национальных судов не будут иметь никакого действия, если конкретным службам это невыгодно.

В своё время написал я текст на своём форуме самостоятельных путешествий о проблемах экстрадиции, которые могут грозить путешественникам в случае посещения спорных, частично непризнанных и оспариваемых территорий. Поводом была экстрадиция из Белоруссии в Азербайджан блоггера Александра Лапшина (puerrtto). Если международно-правовые (уголовные и уголовно-процессуальные) требования к экстрадиции Лапшина, вероятно, Верховным Судом Белоруссии были выполнены, то возможность экстрадиции с позиций конституционного права, а именно Союзного договора, гражданина Союзного государства России и Белоруссии, у меня вызывает большие сомнения.

Теперь повод об этом задуматься снова возникает, причём куда более серьёзный, чем puerrtto, который всё нагулял себе сам. В Минске задержаны 33 российских гражданина, которые опознаны, в том числе в силу опрометчивых реплик одного известного деятеля литературы и политики, в качестве лиц, принимавших участие в боевых действиях против Киевского режима на стороне ДНР. По действующему на территории бывшей УССР законодательству, эти лица совершили сразу несколько преступлений -- включая наёмничество, незаконный переход границы и, самое главное, терроризм. Нет сомнений, что Киев предъявит Минску требование об их экстрадиции. А в Верховном Суде Белоруссии уже имеется положительный прецедент удовлетворения требований по запросу третьей стороны (тогда Азербайджана) об экстрадиции гражданина Союзного государства. Наименее серьёзно смотрится тут реплика пресс-секретаря президента Пескова - мы, дескать, не признаём этих лиц украинскими гражданами, они отказались от гражданства Украины, принимая российское гражданство. Украина, как и любая страна, вправе требовать экстрадиции любого лица, нарушившего её уголовные законы, при условии соблюдения принципа двойной подсудности, независимо от его гражданства, не говоря уж о том, что Киев не признаёт их отказа от украинского гражданства. Кремлю придётся, вероятно, пуститься в очень сложные политические комбинации, чтобы спасти этих людей, требуя у Минска не выдавать их Киеву на том основании, что они не подлежат выдачи как "свои" (то есть Союзного государства) граждане. Но Верховный Суд Белоруссии может это проигнорировать, да и манёвр, после прецедента, у него невелик. Впрочем, адвокаты могут постараться убедить белорусский суд в том, что экстрадиция преследует политические мотивы. Наконец (и это слабое утешение) Белоруссия может посчитать их неподлежащими экстрадиции как нарушивших собственно белорусский уголовный закон. Ситуация крайне неприятная для России политически -- видимо, придётся принимать какие-то сложные, а может быть и свержёсткие решения. Напомним, что наёмничество является уголовным преступлением и в России (ст. 359 УК). Ниже я приведу выдержки из своего поста о проблемах экстрадиции из Белоруссии граждан Союзного государства.

Насколько правомерно решение Белоруссии удовлетворить запрос Азербайджана о выдаче Лапшина?

С уголовно-процессуальной точки зрения, всё, видимо, было сделано правильно. С конституционно-правовой –- видимо, нет. По порядку.

Александр Лапшин был задержан и выдан Белоруссией Азербайджану по запросу последнего в соответствии с Кишиневской Конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 7 октября 2002 года,

Азербайджанская сторона, далее, выполнила все формальности, приложила копию постановления о привлечении Лапшина в качестве обвиняемого (ч. 2 ст. 67 Конвенции), представила запрос своевременно. Была, правда, путаница с названием суда, но мне кажется, гражданская жена Лапшина, привлекая внимание к этому, не приобретает ни юридической, ни этической убедительности.

Могли ли суды Белоруссии отказать в выдаче Лапшина, основываясь на возражении о политическом преследовании?

Я думаю, такой мотив отказа был бы не только политически опасным, он был бы юридически неприемлем. Формальные основания, как мы убедились, для уголовного преследования у Азербайджана имелись, и нет доказанных поводов считать, что Лапшина преследовали не потому, что он нарушил законодательство о границе, а за его частное мнение относительно принадлежности Нагорного Карабаха.

Если бы белорусский суд вознамерился во что бы то ни стало puerrtto не выдавать, ему бы пришлось заявить, что само по себе требование о выдаче лица, обвиняемого в совершении преступления, объективная сторона которого составляет нарушение режима передвижения по спорным территориям, уже образует преследование по политическим мотивам и потому неприемлемо. Однако в действующем уголовно-процессуальном контексте оснований для такого истолкования законодательства о нарушении границы не существует. Напомним, аналогичное деяние признаётся преступлением в стране, куда направлен запрос (Белоруссия). Ни Кишинёвская конвенция, ни УПК Белоруссии не позволяют учитывать саму по себе спорность территории – то есть вне зависимости от целей преследования, которые в данном деле не обсуждались, – как обстоятельство, указывающие на политический мотив преследования. Такое толкование невозможно не только ввиду противоречия тексту этих правовых актов, но ещё и потому, что законодательство государства о границе и о противодействии посягательствам на его территориальную целостность – это область его национального законодательства, а не международного права, и как таковое всецело охватывается его суверенитетом. Расценивать какое-либо положение национального законодательства как политически мотивированное потому лишь, что другие государства могут видеть эту границу иначе (хотя в случае Карабаха никакое государство не видит границу Азербайджана иначе, чем сам Азербайджан) или же не считают правильным криминилизацию законодательством этой страны въезда на спорную территорию в обход его уполномоченных органов пограничного контроля – это попрание суверенитета данной страны. Такое толкование просто вмиг бы обрушило всю международно-правовую систему выдачи преступников, ибо подразумевало бы право страны, куда направлен запрос, по своему усмотрению объявлять политически мотивированным сам по себе (без учёта обстоятельств дела) национальный закон страны запроса, несмотря на наличие точно такого же закона в стране, рассматривающей запрос.

Насколько я понимаю, защита Лапшина не пыталась убедить суд в политической сущности выдвинутых обвинений, но, видимо, и не имела шансов этого сделать: трудно было бы найти доказательства политического преследования даже в подходе Азербайджана к нарушениям его западных границ, не говоря уже о том, что Лапшин обманным путём въехал в Баку, находясь в чёрном списке.

Для того, чтобы суды начали придавать значение самому по себе факту спорности территории, необходимо внесение изменений в текст международных конвенций. Причём ясно, что предложить участникам протокол о внесении в текст какой-либо конвенции о выдаче или о правовой помощи положения, согласно которому спорность территории является обстоятельством, исключающим выдачу по обвинению в нарушении границы, невозможно по уже изложенным соображениям – это посягательство на суверенное право страны издавать своё законодательство. Поэтому изменение, о котором идёт речь, – это протокол, закрепляющий право любого участвующего в данной конвенции государства заявить о том, что оно НЕ будет выдавать лиц, которые обвиняются другим государством-участником в посещении какой-либо определённой территории. И после дела Лапшина – уже на данном этапе, и чем бы это дело не закончилось, – мне кажется, такие протоколы и заявления начнут появляться (я здесь имею в виду не только и не столько Карабах). Возможно, это слабое утешение, но я не вижу других вариантов решения проблемы. Кроме того, конечно, МИДы должны публиковать информацию для своих граждан о странах, которые такие заявления не делают.

Других способов обезопасить иностранцев от возможности их выдачи в третью страну по обвинению в нарушении установленного законодательством этой третьей страны режима её государственной границы не существует, – кроме конечно, всегда сохраняющейся возможности суду запрашиваемого государства прийти к выводу о политической сущности инкриминируемого преступления и(или) преследования.

Вправе ли Верховный Суд Белоруссии был проигнорировать доводы защиты о недопустимости выдачи третьему государству гражданина Союзного государства России и Белоруссии?

Таким образом, Александр Лапшин, с моей точки зрения, не мог быть выдан Белоруссией Азербайджану ни как гражданин Союзного государства, ни как гражданин России.

Королевство Бутан

У этого государства в Гималаях, расположенного между Индией и Китаем дипломатические отношения установлены с очень малым количеством стран, Украина с Россией в их число не входит, а значит требовать выдачи не может. Бутан очень закрытая страна, в свои дела никого не пускает, в чужие не лезет, но иностранным туристам там рады, пока у них есть деньги (к сожалению, немалые).
В Бутане запрещен табак, Интернет и телевидение, и это лучшее место в мире, чтобы сбросить всё, погрузиться в себя, поразмыслив о душе и грехах своих тяжких.

Республика Косово

Турецкая Республика Северного Кипра

На небольшом островке Кипр расположились целых три страны (65% острова принадлежит Республике Кипр, 5% Великобритании, и 30% Северному Кипру). Из Северного Кипра нет экстрадиции, поскольку официальные дипломатические отношения с ним установила только Турция.
Там очень легко получить вид на жительство, и демонстративно никого не интересует происхождение ваших денег. При этом очень маленькая преступность, восемь месяцев лето, и нереально дешев алкоголь. Но придется прикупить хотя бы халупу и каждый год подтверждать наличие на банковском счету 10 тыс. евро.
.

Государства Острова Кука и Ниуэ

После того, как 2 сентября 2008 года Грузия разорвала дипломатические отношения с Россией, она осталась обязанной рассматривать запросы российской стороны об экстрадиции российских граждан на основании Минской конвенции 1993 года, и европейских конвенций аналогичного содержания о выдаче и обоюдной правовой помощи по уголовным делам.
В Грузии давно уже прошла смена власти, Саакашвили заочно арестован, объявлена новая политика обеих стран на улучшение грузино-российских взаимоотношений. Но дипломатические отношения между странами так и не восстановлены, а на все запросы об экстрадиции Россия получает из Грузии вежливые, но аргументированные отказы.

Сахарская Арабская Демократическая Республика

Расположенная на берегу Атлантического океана Западная Сахара представляет собой 266 000 км² пустыни на берегу Атлантического океана. ООН, и большинство стран мира (в том числе Россия и Украина) отказываются как признать за Марокко какие-либо права на эту территорию, так и признать её самопровозглашённое государство.
Это практически неуправляемое никем пространство, военных действий на котором нет уже четверть века – этакий постапокалипсис сегодня. Пустыня, где редкое местное население и изобилующие рыбой воды океана, практически гарантируют анонимность и пропитание, но не воду. Испанский – второй язык.

Свободный Кашмир

Де-факто является частью Пакистана, хотя официально позиционируется Пакистаном в качестве независимого государства со своим правительством, которое эту территорию слабо контролирует, проводя больше времени в Исламабаде. А дипломаты, чтобы не ссориться с Индией или Пакистаном, туда вообще не суются.
Это фантастическое место с чистыми реками и снежными пиками считается одним из самых красивых регионов на субконтиненте. Там реально снять дом в аренду по очень небольшой цене, но языков там куча, и английский мало кто знает. А надоест – можно уехать в Индию, и затеряться среди миллиардного населения.

Соломоновы Острова

– Петр Петрович, сколько человек по запросам Генеральной прокуратуры России было экстрадировано в Россию из различных стран в 2020 году?

– Генпрокуратура России взаимодействует в сфере уголовного судопроизводства с зарубежными партнерами более чем в 80 государствах мира. И тут, конечно, важное место в нем занимают вопросы выдачи лиц для уголовного преследования или исполнения приговора. В 2020 году в компетентные органы иностранных государств Генеральной прокуратурой РФ было направлено более 350 подобных запросов. Для сравнения, по итогам 2019 года эта цифра была в пределах 450.

– То есть количество запросов снизилось почти на четверть. Почему?

– На снижение количества направленных за рубеж запросов повлияло распространение во всем мире коронавирусной инфекции СOVID-19. В то же время иностранными государствами в 2020 году в Россию выдано 165 человек, 64 из них – это страны дальнего зарубежья. Здесь показатели соответствуют прошлогодним.

– Из каких стран экстрадировали фигурантов в 2020 году?

– Положительные решения по российским запросам в 2020 году принимались компетентными органами ближнего зарубежья: Украины, Беларуси, Казахстана, Армении, Азербайджана. И таких государств, как ФРГ, Испания, Польша, Венгрия, Кипр, Италия, Греция, Нидерланды, Норвегия, Сербия, Словения, Бельгия, Австрия, Швеция, Черногория, Литва, Марокко, Вьетнам, Египет, Таиланд, Турция, Аргентина.

В целом, нам удалось добиться выдачи в Россию нескольких человек, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, имеющих в ряде случаев повышенный резонанс, а также лиц, совершивших преступления коррупционной направленности.

Например, в марте Генпрокуратура добилась выдачи из Польши генерального директора ОАО "Кемеровский кондитерский комбинат" Вячеслава Вишневского, который за взятку должностным лицам получил разрешение на реконструкцию здания торгово-развлекательного центра "Зимняя вишня", которая прошла с нарушениями. В результате, как мы помним, в 2018 году в ТРЦ произошла страшная трагедия – пожар, унесший жизни 60 человек, 37 из которых были дети.

Также не могу не отметить еще один положительный пример сотрудничества. Компетентными органами Нидерландов в кратчайшие сроки было принято решение о выдаче в Россию Никиты Смурова по упрощенной процедуре для приведения в исполнение приговора Тихоокеанского флотского суда. Он обвинялся в растрате вверенного ему имущества более чем на 52 миллиона рублей.

– А сколько, в свою очередь, запросов на экстрадицию из России получила Генпрокуратура РФ в 2020 году? И сколько из них было удовлетворено?

– Генеральной прокуратурой РФ было рассмотрено свыше 900 запросов компетентных органов иностранных государств о выдаче лиц из Российской Федерации. В прошлом году – свыше 1,2 тысячи запросов. Причина снижения количества рассмотренных нами запросов та же – пандемия.

В прошлом году по запросам иностранных государств было отказано в выдаче 120 лиц, из них в большинстве случаев по запросам государств-участников СНГ. Лишь в 13 случаях мы отказали по запросам стран дальнего зарубежья. Основные причины отказов в выдаче связаны с истечением срока давности (43 случая); на втором месте стоит отсутствие состава преступления (38 случаев); затем – наличие российского гражданства (27 случаев) и, наконец, предоставление убежища или, если выдача может нанести ущерб суверенитету или безопасности либо противоречит законодательству России, таких случаев всего шесть.

– А из каких стран чаще всего приходят в Россию запросы на экстрадицию тех или иных обвиняемых или подозреваемых?

– Прежде всего мне хотелось бы отметить плодотворное сотрудничество с компетентными органами стран СНГ. В прошедшем году мы приняли 610 решений о выдаче граждан для уголовного преследования, из них в страны СНГ – свыше 580. Наибольшее количество запросов о выдаче поступило из Белоруссии и Узбекистана. В 2019 году было удовлетворено почти 800 иностранных запросов о выдаче, из них так же большинство стран СНГ – более 700.

– В целом, за последние 10 лет сколько Генпрокуратура РФ направила запросов об экстрадиции граждан, объявленных в розыск?

– За последние 10 лет нами направлено свыше пяти тысяч запросов о выдаче лиц для уголовного преследования и исполнения приговора суда, рассмотрено более 19 тысяч таких запросов, поступивших из-за рубежа.

Тут важно отметить, что опыт сотрудничества России с иностранными государствами в борьбе с преступностью показывает, что лица, подозреваемые и обвиняемые в совершении преступлений, все чаще скрываются от органов следствия и суда в тех зарубежных странах, с которыми РФ не имеет договоров о выдаче. Вместе с тем имеется положительный опыт сотрудничества с подобными странами на основе принципа взаимности. К примеру, на основании этого принципа состоялись выдачи фигурантов уголовных дел из Ирака, Эквадора, Камбоджи, Египта, Перу и Марокко.

– Кстати, у России же нет договора об экстрадиции с США. Как решается или предполагается решить проблему с выдачей обвиняемых или подозреваемых, скрывшихся в Штатах?

– Вообще сотрудничество в сфере выдачи между Россией и США осуществляется на основе принципа взаимности, о котором я уже упоминал. Вместе с тем компетентные органы США отказывают Российской Федерации в выдаче лиц, ссылаясь на отсутствие двустороннего договора, и не рассматривают в качестве правового основания для разрешения таких вопросов другие международные механизмы, например, положения многосторонних конвенций ООН против транснациональной организованной преступности, коррупции и другие, как и принцип взаимности.

В настоящее время на территории США, по нашим данным, находится около 200 человек, совершивших преступления в России и объявленных в международный розыск.

При получении сведений о местонахождении злоумышленника, находящегося в международном розыске на территории США, мы зачастую направляем в Министерство юстиции США ходатайства о передаче соответствующих материалов в Иммиграционную и таможенную службу США для рассмотрения вопроса о депортации указанного гражданина в Россию.

Кроме того, необходимые процессуальные документы направляются в НЦБ Интерпола МВД России для передачи в НЦБ Интерпола США, чтобы они их могли использовать в суде по вопросам миграции. Точно такие же документы мы направляем представителю Бюро по контролю и соблюдению иммиграционного и таможенного законодательства Министерства национальной безопасности США для оказания содействия в депортации разыскиваемого.

Весь процесс депортации находится на постоянном контроле, и при необходимости в компетентные органы США оперативно направляются дополнительные материалы с целью положительного разрешения данного вопроса. Отмечу, что в случае нарушения лицом миграционного законодательства США, процесс расследования подобного дела и принятия решения затягивается на несколько лет.

В целом, компетентными органами США в 2020 году принято решение о депортации (выдворении) всего одного лица, тогда как в 2019 году таких решений и вовсе не было.

Так, 3 декабря в международном аэропорту Шереметьево передан правоохранительным органам России Лисицкий Станислав Эдуардович, обвиняемый в умышленном уничтожении чужого имущества путем поджога и покушении на убийство двух лиц, в связи с осуществлением лицом служебной деятельности, совершенном организованной группой.

– Как повлияла пандемия COVID-19 на вопросы, связанные с экстрадицией как из России, так и в нашу страну?

Но нами успешно применяется практика фактической передачи выданных лиц на сухопутных границах РФ. Само собой передача выданных лиц осуществляется с соблюдением необходимых мер безопасности, в том числе санитарных норм, при их этапировании.

– Давайте обратимся еще к нескольким частным случаям. Петр Петрович, по данным различных источников, в России ежегодно на рассмотрении находятся 10–14 запросов о правовой помощи, направленных Берлином. Каких дел касаются эти запросы?

– Если говорить о взаимодействии Генпрокуратуры РФ с компетентными органами Федеративной Республики Германия, то оно в целом осуществляется на конструктивной основе. Ежегодно из Германии поступает, не 10-14, как вы сказали, а около 30 запросов об оказании правовой помощи по уголовным делам о преступлениях различных категорий. В свою очередь нами в Германию направляется порядка 40 запросов о правовой помощи. Проблемных вопросов при взаимодействии с германскими партнерами, в том числе по уголовным делам о преступлениях, совершенных в ходе Второй мировой и Великой Отечественной войн, не имеется.

– А запрашивала ли прокуратура Германии у российских коллег дополнительную информацию по делу об убийстве гражданина Грузии Зелимхана Хангошвили, в котором обвиняют россиянина Соколова? Если да, то какую?

– В Генеральную прокуратуру РФ из Федерального ведомства юстиции ФРГ поступало два запроса прокуратуры Берлина о правовой помощи, на которые были даны ответы. Дополнительная информация не запрашивалась.

– В сентябре суд в Польше получил от местной Генпрокуратуры ходатайство об аресте российских авиадиспетчеров по делу о крушении самолета президента Польши Леха Качиньского под Смоленском в 2010 году. Обращались ли уполномоченные органы Польши в Генеральную прокуратуру России с запросом о международной правовой помощи в этом вопросе?

– Тут могу сказать следующее. С сентября и по настоящее время из компетентных органов Польши запросы о правовой помощи и о выдаче по уголовному делу о крушении 10 апреля 2010 года под Смоленском самолета Ту-154 М президента Польши в отношении российских авиадиспетчеров не поступали.

– А на какой стадии находится рассмотрение запроса России о получении стенограммы разговора президента Польши Леха Качиньского с братом?

– Запрос мы направили еще 24 ноября 2020 года и до сих пор ответа на него не получили.

Читайте также: