Законно ли прекращение уголовного дела в отношении свидетеля статус не менялся

Обновлено: 28.06.2024

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалоб гражданки Н.С. Шмелевой к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

1. Гражданка Н.С. Шмелева, а также граждане Ш. и Б. осуждены за совершение преступлений приговором областного суда, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции (определение от 5 апреля 2018 года). Изначально по данному уголовному делу наряду с этими лицами обвинялась и гражданка Д., заявившая на предварительном слушании ходатайство о выделении ее дела в отдельное производство и рассмотрении его в особом порядке. Ходатайство было удовлетворено, а в последующем выделенное дело рассмотрено другим судом, но в общем порядке. Основное же уголовное дело рассмотрено с участием присяжных заседателей, при этом Д. участвовала в нем в качестве свидетеля со стороны обвинения.

Н.С. Шмелева, сомневаясь в правдивости показаний Д., обратилась в суд, рассматривавший выделенное в отношении Д. уголовное дело, с ходатайством об ознакомлении с материалами этого дела. Отказывая в удовлетворении ходатайства, суд указал, что Н.С. Шмелева не является обвиняемой по выделенному делу, поэтому не обладает правом ознакомления с его материалами. Суд апелляционной инстанции такое решение оставил без изменения (постановление от 6 марта 2018 года).

Заявительница утверждает, что статьи 47 "Обвиняемый" и 56 "Свидетель", часть вторая статьи 278 "Допрос свидетелей" и часть третья статьи 281 "Оглашение показаний потерпевшего и свидетеля" УПК Российской Федерации не соответствуют статьям 18, 19 (часть 1), 24 (часть 2), 45, 55 (часть 3), 56 (часть 3) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации, поскольку позволяют суду допрашивать в качестве свидетелей соучастников преступления, уголовные дела в отношении которых выделены в отдельное производство, без предупреждения их об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и дачу заведомо ложных показаний, а также допускают оглашение в судебном заседании показаний, ранее данных ими в ходе предварительного расследования. Кроме того, как полагает заявительница, пункты 12 и 13 части четвертой статьи 47 того же Кодекса нарушают ее права, поскольку препятствуют участникам судопроизводства по основному уголовному делу ознакомиться с материалами дела, выделенного в отдельное производство в отношении другого лица.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данных жалоб к рассмотрению.

2.1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации определяет процессуальный статус обвиняемого (статья 47), свидетеля (статья 56), порядок и особенности его допроса (статья 278), процедуру оглашения показаний потерпевшего или свидетеля в судебном заседании (статья 281).

Как отметил Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 20 июля 2016 года N 17-П, лицо, являющееся обвиняемым (в том числе осужденным) по выделенному уголовному делу, не может при рассмотрении судом основного уголовного дела, обвиняемым по которому является другое лицо (его соучастник), наделяться процессуальным статусом обвиняемого (подсудимого) по основному делу, а потому не может участвовать в нем в качестве обвиняемого и давать показания по этому делу по правилам допроса подсудимого. Само по себе распространение правил допроса свидетеля на процедуру дачи показаний лицом, уголовное дело которого выделено в отдельное производство, в судебном заседании по основному уголовному делу не превращает его - в системе действующего правового регулирования - в свидетеля в собственном смысле этого слова (как относящегося к иным, помимо сторон обвинения и защиты, участникам уголовного судопроизводства), поскольку такое лицо одновременно является по выделенному уголовному делу обвиняемым в совершении преступления, в котором в рамках основного уголовного дела обвиняются его возможные соучастники. Следовательно, такое лицо при допросе в производстве по основному уголовному делу в отношении другого лица, с которым оно связано обвинением в совершении одного деяния, не является надлежащим субъектом преступлений, предусмотренных статьями 307 и 308 УК Российской Федерации; соответственно, не предполагается возможность привлечения его к уголовной ответственности на основании указанных статей, а значит, и необходимость предупреждения о таковой при его допросе в производстве по основному уголовному делу.

Таким образом, названные законоположения не могут расцениваться в качестве нарушающих права заявительницы в приведенном ею аспекте.

2.2. Осуществление обвиняемым конституционного права на судебную защиту предполагает необходимость обеспечения ему гарантированной статьей 24 (часть 2) Конституции Российской Федерации возможности знакомиться с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, в том числе с теми, в которых отражается существо и основания обвинения (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2000 года N 2-П и от 18 февраля 2000 года N 3-П; определения от 18 декабря 2003 года N 429-О, от 24 февраля 2005 года N 133-О и от 23 мая 2006 года N 189-О). В частности, статьей 47 УПК Российской Федерации закреплены механизмы реализации данной гарантии применительно к лицу, имеющему статус обвиняемого по уголовному делу. Вместе с тем лица, не являющиеся участниками уголовного судопроизводства, также вправе знакомиться с процессуальными документами, но лишь в части реализации ими права на обжалование решений и действий (бездействия) должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование, т.е. в той части, в какой эти действия (бездействие) и решения затрагивают их интересы (статьи 123 и 125 УПК Российской Федерации) (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 6 октября 2015 года N 2443-О и от 6 октября 2015 года N 2444-О).

Выяснение же того, затрагивают ли те или иные материалы выделенного уголовного дела права и законные интересы заявительницы как осужденной по основному уголовному делу, а также установление оснований для удовлетворения ее ходатайства об ознакомлении с материалами выделенного уголовного дела (к чему фактически сводятся доводы одной из ее жалоб) не относятся к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

Таким образом, пункты 12 и 13 части четвертой статьи 47 УПК Российской Федерации также не могут расцениваться в качестве нарушающих права заявительницы в обозначенном ею аспекте, а потому ее жалобы, как не отвечающие критерию допустимости обращений в Конституционный Суд Российской Федерации, не могут быть приняты Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалоб гражданки Шмелевой Натальи Сергеевны, поскольку они не отвечают требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данным жалобам окончательно и обжалованию не подлежит.

Конституционный суд РФ дал толкование нормам Уголовно-процессуального кодекса по обжалованию действий следователя. Дело о проверке конституционности положений статей 38 и 125 УПК РФ было рассмотрено КС без проведения слушаний по заявлению участника "смертельного" ДТП, безуспешно пытавшегося добиться прекращения его уголовного преследования.

Заявитель В. Ченский в 2015 году был задержан по подозрению в совершении ДТП, повлекшего смерть человека. С 29 июня по 1 июля он находился в СИЗО. При этом были произведены осмотр и выемка принадлежащего ему автомобиля, признанного впоследствии вещественным доказательством. В дальнейшем были проведены судебные экспертизы с исследованием автомобиля, его осмотры, следственный эксперимент, а Ченский был допрошен в качестве свидетеля. Однако постановление о прекращении его уголовного преследования не выносилось, и автомобиль ему возвращен не был. В удовлетворении же ходатайства о привлечении его в качестве обвиняемого либо о прекращении в отношении него уголовного преследования и о возврате автомобиля было отказано следователем и руководителем следственного органа.

Ченский обратился в районный суд с жалобой, в которой просил признать незаконным бездействие следователя и руководителя следственного органа, связанное с отказом в вынесении постановления о прекращении его уголовного преследования и в разъяснении ему права на реабилитацию, а также в возврате изъятого транспортного средства. Жалоба была удовлетворена частично: действия следователя, связанные с отказом в возврате автомобиля, признаны незаконными с возложением обязанности устранить допущенные нарушения. В остальной части производство по обращению прекращено, поскольку, как указано в судебном решении, Ченский поставил перед судом вопрос о возложении на следователя обязанности совершить конкретное процессуальное действие, что противоречит статье 38 УПК РФ, согласно которой следователь уполномочен самостоятельно направлять ход расследования и принимать решения о производстве процессуальных действий.

Конституционный суд отметил, что в случае прекращения уголовного преследования подозреваемого в связи с непричастностью к совершению преступления с него снимается подозрение в преступлении и у него возникает право на реабилитацию. Вместе с тем постановлением об освобождении задержанного подозреваемого подтверждается отсутствие достаточных данных даже для выдвижения такого подозрения, что служит поводом и для разрешения вопроса о прекращении уголовного преследования. В свою очередь, отсутствие процессуального документа о том, что подозрение снято и уголовное преследование прекращено, способно воспрепятствовать восстановлению прав, нарушенных уголовным преследованием, делая, в частности, невозможным применение ст. 133 УПК РФ об основаниях возникновения права на реабилитацию. Поскольку уголовно-процессуальный закон определяет лишь начальный момент, с которого лицо становится подозреваемым, неопределенность правового статуса этого лица в ситуации фактического уголовного преследования – без его юридического оформления и, соответственно, без предоставления прав по защите от него – может сохраняться вплоть до истечения сроков давности уголовного преследования.

Применительно к одному и тому же событию преступления лицо не может одновременно находиться в статусе подозреваемого и свидетеля. Тем самым допросу лица в качестве свидетеля по уголовному делу, в котором это лицо имело статус подозреваемого, должно предшествовать процессуальное решение о прекращении его уголовного преследования. Следователь не вправе допрашивать по одному и тому же делу в качестве свидетеля лицо, чей статус подозреваемого не прекращен надлежащим процессуальным решением.

Наделяя следователя полномочием самостоятельно направлять ход расследования и принимать процессуальные решения, законодатель не исключает необходимость выполнения следователем всего комплекса предусмотренных УПК РФ мер по охране прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве.

Подлежат обжалованию в районный суд постановления следователя об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные его действия (бездействие) и решения, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию.

При рассмотрении жалоб суд не вправе обязывать органы предварительного расследования возбуждать, прекращать либо возобновлять уголовное преследование в отношении конкретного лица, что, однако, не препятствует суду дать оценку законности и обоснованности оспариваемых действий (бездействия) или решений, которые способны затруднить доступ граждан к правосудию либо причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства.

По результатам рассмотрения жалобы в порядке статьи 125 УПК РФ суд выносит постановление либо о признании действия (бездействия) или решения должностного лица незаконным или необоснованным и о его обязанности устранить допущенное нарушение, либо об оставлении жалобы без удовлетворения. При этом, рассматривая жалобу, суд не должен ограничиваться лишь исполнением формальных требований уголовно-процессуального закона и отказываться от оценки фактической обоснованности оспариваемых действий (бездействия) и решений. Такая оценка закономерно включает в себя и полномочие суда указать соответствующему органу или должностному лицу на конкретные нарушения, которые ими допущены и которые они обязаны устранить.

Решения, вынесенные в отношении Ченского, согласно постановлению КС подлежат пересмотру.

Виноградова О.Б., преподаватель кафедры уголовного процесса Московского университета МВД РФ.

УК РФ предусматривает примирение с потерпевшим в качестве одного из оснований освобождения от уголовной ответственности. Так, в соответствии со статьей 76 УК РФ "лицо, впервые совершившее преступление небольшой тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред".

Изменения в уголовно-процессуальном законодательстве, внесенные после введения в действие УК РФ, коснулись и оснований прекращения уголовного дела. Анализируя статью 9 УПК РСФСР, регламентировавшую прекращение уголовного дела в связи с примирением с потерпевшим, следует отметить, что до введения в действие указанной нормы прекращение уголовного дела в связи с примирением обвиняемого и потерпевшего осуществлялось только по делам частного обвинения (п. 6 ст. 5 УПК РСФСР). Появление же в УПК РСФСР нового самостоятельного основания прекращения уголовного дела в значительной степени расширило права потерпевшего, который получил возможность влиять на ход и результаты расследования уголовного дела. Законодатель учел то обстоятельство, что потерпевший не всегда желает, чтобы лицо, совершившее преступление, было осуждено и понесло наказание. Иногда ему выгоднее, чтобы был, например, возмещен ущерб.

Новый Уголовно-процессуальный кодекс содержит статью 25, предусматривающую прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон: "Суд, прокурор, а также следователь и дознаватель с согласия прокурора вправе на основании заявления потерпевшего или его законного представителя прекратить уголовное дело в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, в случаях, предусмотренных статьей 76 Уголовного кодекса Российской Федерации, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред".

Таким образом, очевидна тенденция движения уголовно-процессуального закона по пути расширения средств защиты частного интереса при расследовании уголовного дела.

В новой редакции норма, регламентирующая прекращение уголовного дела по указанному основанию, претерпела процессуально значимые изменения, к числу которых можно отнести следующие:

прекращение уголовного дела допускается в связи с примирением сторон, а не в связи с примирением с потерпевшим, как предусматривалось в ст. 9 УПК РСФСР;
конкретизировано процессуальное положение лица, в отношении которого возможно прекращение уголовного дела;
прекращение уголовного дела допускается в отношении лица, совершившего преступление не только небольшой, но и средней тяжести.

В рамках настоящей статьи остановимся на исследовании вопросов, касающихся процессуального статуса участников уголовного судопроизводства, примирение которых является основанием прекращения уголовного дела.

В соответствии с пунктом 45 статьи 5 УПК РФ сторонами являются участники уголовного судопроизводства, выполняющие на основе состязательности функцию обвинения (уголовного преследования) или защиты от обвинения.

По смыслу статьи 25 УПК РФ к сторонам, примирение которых служит основанием прекращения уголовного дела, относятся: со стороны обвинения - потерпевший (ст. 42 УПК РФ), законный представитель потерпевшего (ст. 45 УПК РФ), со стороны защиты - подозреваемый (ст. 46 УПК РФ), обвиняемый (ст. 47 УПК РФ).

В качестве стороны в указанной правовой норме не назван представитель потерпевшего. Однако иметь представителя - неотъемлемое право потерпевшего, предусмотренное п. 8 ч. 2 статьи 42 УПК РФ. В соответствии с ч. 1 статьи 48 Конституции Российской Федерации "каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи". Таким образом, в случае волеизъявления потерпевшего никто не вправе ограничить его в помощи адвоката, участие которого в качестве представителя предусмотрено ч. 1 статьи 45 УПК РФ.

Следовательно, к одной из сторон, по примирению которых возможно прекращение уголовного дела по статье 25 УПК РФ, наряду с законным представителем и представителем потерпевшего правомерно отнести и представителя.

Статья 25 УПК РФ - единственная правовая норма, на основании которой возможно прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон, в том числе и по делам частного обвинения, перечисленным в ч. 2 ст. 20 УПК РФ.

Уголовные дела частного обвинения о преступлениях, предусмотренных статьями 115 ("Умышленное причинение легкого вреда здоровью"), 116 ("Побои"), 129 ч. 1 ("Клевета") и 130 ("Оскорбление") УК РФ, возбуждаются путем подачи заявления потерпевшим или его законным представителем в суд, рассматриваются мировым судьей, который при примирении сторон прекращает уголовное дело. Исключением из указанного общего правила являются случаи, когда прокурор, следователь или дознаватель с согласия прокурора возбуждают уголовное дело по данным составам преступлений при отсутствии заявления потерпевшего, если преступление совершено в отношении лица, находящегося в зависимом состоянии или по иным причинам неспособного самостоятельно воспользоваться принадлежащими ему правами (ч. 4 ст. 20, ч. 3 ст. 318 УПК РФ).

Несмотря на то что прекращение уголовного дела за примирением сторон мировым судьей осуществляется в соответствии со статьей 25 УПК РФ, под сторонами при производстве у мирового судьи понимаются иные участники уголовного судопроизводства, чем предусмотрены в данной процессуальной норме.

По смыслу части 2 статьи 20 УПК РФ уголовные дела частного обвинения возбуждаются по жалобе потерпевшего, его законного представителя и представителя. Как следует из содержания части 1 статьи 318 УПК РФ, регламентирующей порядок возбуждения уголовного дела частного обвинения, дела, относящиеся к указанной категории, возбуждаются путем подачи заявления потерпевшим или его законным представителем. Таким образом, представитель потерпевшего по смыслу данной нормы права на подачу заявления не имеет.

Мы полагаем, что и в данном случае вновь обращает на себя внимание проблема фактического ограничения прав потерпевшего, а именно - защищать свои права и законные интересы с помощью представителя.

По смыслу статьи 42 УПК РФ, регламентирующей процессуальное положение потерпевшего, одним из неотъемлемых прав указанного участника, как уже было отмечено, является право иметь представителя. В соответствии с частью 1 статьи 45 УПК РФ представителем потерпевшего могут быть адвокаты, а по постановлению мирового судьи в качестве представителя потерпевшего может быть также допущен один из близких родственников потерпевшего либо иное лицо, о допуске которого ходатайствует потерпевший. Применительно к делам частного обвинения закон расширяет перечень лиц, имеющих право представлять интересы потерпевшего, подчеркнем, что расширяет, а никоим образом не ограничивает.

Законные представители, как следует из части 2 статьи 45 УПК РФ, привлекаются к обязательному участию в уголовном деле для защиты прав и законных интересов потерпевших, являющихся несовершеннолетними или по своему физическому или психическому состоянию лишенных возможности самостоятельно защищать свои права и законные интересы. То есть иметь законных представителей вправе лишь определенные участники. Учитывая именно данное обстоятельство, законодатель определил специфический круг участников, наделяемых правами законных представителей, под которыми следует понимать родителей, усыновителей, опекунов или попечителей несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого либо потерпевшего, представителей учреждений или организаций, на попечении которых находится несовершеннолетний подозреваемый, обвиняемый либо потерпевший (п. 12 ст. 5 УПК РФ).

Таким образом, мы видим, что ст. 318 УПК РФ в части, не допускающей участия в уголовном судопроизводстве представителя потерпевшего на момент подачи заявления мировому судье, вступает в противоречие с положениями ч. 2 ст. 20, п. 8 ч. 2 ст. 42 и ч. 1 ст. 45 УПК РФ и, так же как и ст. 25 УПК РФ, противоречит ч. 1 статьи 48 Конституции Российской Федерации.

Конкретизация процессуального положения участников уголовного судопроизводства на момент подачи заявления мировому судье имеет принципиальное значение и для совершенствования процедуры разрешения уголовного дела по существу, в том числе и для прекращения уголовного дела за примирением сторон.

С момента принятия судом заявления к своему производству лицо, его подавшее, приобретает процессуальный статус частного обвинителя (ч. 7 ст. 318 УПК РФ) и пребывает в указанном процессуальном положении в ходе дальнейшего судопроизводства вплоть до принятия судьей окончательного решения по уголовному делу.

Следует подчеркнуть, что трансформация процессуального статуса лица из потерпевшего (в момент подачи заявления) в частного обвинителя (после его принятия к производству мировым судьей) имеет важное процессуальное значение.

Во-первых, в статье 25 УПК РФ частный обвинитель не фигурирует в качестве одной из сторон (за примирением которых возможно прекращение уголовного дела). Вместе с тем в соответствии со статьей 43 УПК РФ частный обвинитель - самостоятельный участник уголовного судопроизводства со стороны обвинения, обладающий правами, предусмотренными в ч. ч. 4, 5, 6 статьи 246 УПК РФ: поддерживать обвинение, представлять и исследовать доказательства, предъявлять и поддерживать гражданский иск. Как сторона в процессе, имеет право на решение вопроса о примирении и о возможности прекращения уголовного дела по данному основанию.

Во-вторых, частный обвинитель имеет право на представителя (равно как и потерпевший) в соответствии с ч. 1 ст. 45 УПК РФ. Принимая во внимание, что по смыслу части 3 указанной статьи представитель частного обвинителя имеет те же процессуальные права, что и представляемое им лицо, можно сделать вывод, что представителя частного обвинителя также следует отнести к одной из сторон уголовного процесса (за примирением которых уголовное дело подлежит прекращению).

В-третьих, возвращаясь к вопросу о безосновательном лишении потерпевшего права иметь представителя на момент подачи заявления мировому судье, подчеркнем, что в дальнейшем, в качестве частного обвинителя, он в указанном праве не ограничивается.

Проведенный анализ уголовно-процессуальных норм приводит к выводу о необходимости внесения предложений, направленных на конкретизацию положений статьи 25 УПК РФ и части 1 статьи 318 УПК РФ. Содержание статьи 25 УПК РФ может быть представлено в следующей редакции: "Суд, прокурор, а также следователь и дознаватель с согласия прокурора вправе на основании заявления потерпевшего, его представителя или законного представителя, а по делам частного обвинения - по заявлению частного обвинителя, его представителя или законного представителя прекратить уголовное дело в отношении лица, против которого впервые осуществляется уголовное преследование по подозрению или обвинению в совершении преступления небольшой или средней тяжести, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред". Часть первую статьи 318 УПК РФ после слова "потерпевшим" следует дополнить словами "его представителем или законным представителем".

Закон конкретизирует процессуальное положение лица, в отношении которого дело подлежит прекращению, - подозреваемый или обвиняемый.

Мы разделяем мнение ученых, полагающих, что прекращение уголовного дела по данному основанию в отношении подозреваемых должно быть скорее исключением, чем правилом .

См.: Божьев В.П. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. Комментарий. Спарк, 2002. С. 52.

Анализируя природу данного основания прекращения уголовного дела, следует заметить, что такое решение может быть принято только в случае, если лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный вред, что возможно, когда лицо, совершившее преступление, признает себя виновным, осознает содеянное и компенсирует причиненный потерпевшему ущерб.

Обвинение в совершении преступления осуществляется в момент привлечения лица в качестве обвиняемого. Находясь в процессуальном положении подозреваемого, лицо в соответствии со статьей 46 УПК РФ вправе знать, в чем оно подозревается, давать объяснения и показания по поводу имеющегося в отношении его подозрения. В отличие от подозреваемого обвиняемый вправе возражать против предъявленного обвинения, давать показания по предъявленному обвинению (ст. 47 УПК РФ). То есть отношение к предъявленному обвинению, включая согласие с ним и признание вины, входит по смыслу закона в предмет показаний обвиняемого, а не подозреваемого.

В ходе ознакомления с постановлением о привлечении в качестве обвиняемого у обвиняемого впервые появляется возможность в полном объеме оценить размер ответственности за содеянное, осознать преимущества в случае принятия решения о прекращении уголовного дела и об освобождении его от уголовной ответственности.

Кроме того, именно обвиняемый, как следует из пункта 15 части 4 статьи 47 УПК РФ, вправе возражать против прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным частью второй статьи 27 УПК РФ, к числу которых относится и примирение сторон в соответствии со статьей 25 УПК РФ.

В случае признания подозреваемым причастности к совершенному преступлению, подтвержденного совокупностью собранных по делу доказательств, закон не предусматривает каких-либо препятствий к изменению его процессуального статуса и решению вопроса о прекращении уголовного дела в отношении обвиняемого. Подчеркнем, что из содержания статьи 171 УПК РФ усматривается прямое указание закона на то, что "при наличии достаточных доказательств, дающих основания для обвинения лица в совершении преступления, следователь выносит постановление о привлечении данного лица в качестве обвиняемого".

Аргументируя нашу позицию о необходимости прекращения уголовного дела в отношении обвиняемого, коснемся вопроса и об одном из условий прекращения уголовного дела по данному основанию - совершении преступления небольшой (средней) тяжести. Именно в момент привлечения лица в качестве обвиняемого решается вопрос о квалификации деяния, за совершение которого лицо привлекается к уголовной ответственности.

В этой связи следует признать справедливой критику В.П. Божьевым позиции практических работников, среди которых распространено мнение о необязательном и даже ненужном вынесении при прекращении уголовного дела за примирением сторон постановления о привлечении в качестве обвиняемого. Однако, как отмечает ученый, "кроме соображений практического "удобства" и освобождения от "ненужного формализма", никаких доводов в подтверждение указанной позиции обычно не приводится" .

См.: Божьев В.П. Указанная работа. С. 52.

Таковы, на наш взгляд, основные проблемы, связанные с конкретизацией процессуального положения участников уголовного судопроизводства при прекращении уголовного дела за примирением сторон.

Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности. --> Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности.

С июля 2016 года действуют нормы УК (ст. 76.2) и УПК (ст. 25.1) о прекращении уголовного дела или уголовного преследования в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа.

Время показало, что многие вопросы применения этого механизма прекращения уголовного дела так и остались дискуссионными. Во многих научных публикациях проанализированы вопросы о правовой природе судебного штрафа, фактическом тождестве уголовному наказанию и конкуренции с иными основаниями прекращения дела.

Существует сложившееся мнение о том, что для прекращения уголовного дела обвиняемый должен признать свою вину, даже несмотря на то, что закон этого не требует. Мы же считаем, что признавать свою вину необязательно. Во всяком случае (коль скоро закон это не требует) считать это обязательным условием прекращения дела в каждом случае неверно.

Если занять эту позицию, то ее можно подкрепить еще одним аргументом – с такими размышлениями. Если обвиняемый на предварительном следствии вину в совершении преступления не признал, то ввиду отсутствия специальных указаний на этот счет, при рассмотрении ходатайства следователя вопрос о виновности ему можно и не задавать. Однако если этот вопрос выяснять в суде, то при отрицательном ответе на него прекращение уголовного дела может означать нарушение права на защиту. Утверждение основано на следующем: обвиняемый вину не признает, следовательно, у него есть право на рассмотрение его дела судом и на вынесение оправдательного приговора, и прекращая уголовное дело по нереабилитирующим основаниям суд фактически лишает обвиняемого такого права, что недопустимо. Однако полагаем, что своим согласием на прекращение уголовного дела, лицо фактически отказывается от такого права, в том числе от права на защиту. А кроме того, в силу разных причин, лицо может не признавать себя виновным, но при этом желать прекращения уголовного дела.

С другой стороны, законодательная конструкция (ч.1 ст. 25.1 УПК) допускающая прекращение уголовного дела и в отношении подозреваемого, лишает смысла выяснение у него отношения к своей вине, так как постановление о привлечении в качестве обвиняемого не выносилось, обвинительное заключение не составлялось. Формально (технически), ответить на вопрос, признаете ли вы свою вину в совершении преступления невозможно, так как обвинение не сформулировано и не предъявлено. Да и сам факт существования возможности прекращения дела в отношении подозреваемого, то есть лица, в отношении которого собрано достаточное количество доказательств, свидетельствующих лишь о его возможной причастности к совершению преступления, говорит об отсутствии необходимости выяснять этот вопрос в суде, в отличие, например, от судебного разбирательства дела по существу, в начале судебного следствия по которому, согласно ч.2 ст. 273 УПК, судья выясняет, понятно ли подсудимому обвинение, признает ли он себя виновным и желает ли выразить свое отношение к предъявленному обвинению. При отказе от реализации уголовной ответственности выяснять вопрос об отношении к своей вине не требуется. При рассмотрении ходатайства следователя суд проверяет только соблюдение условий для прекращения дела, среди которых нет ни согласия с предъявленным обвинением (подозрением), ни признания своей вины. В противном случае возможность прекращения уголовного дела ставится в зависимость от выполнения условия, не предусмотренного законом.

В то же время в Постановлении Пленума ВС РФ от 27.06.2013 №19 внимание судов обращено на то, что освобождение от уголовной ответственности является отказом государства от ее реализации в отношении лица, совершившего преступление (в частности, от осуждения и наказания такого лица). Таким образом, речь идет о лице, совершившим преступление. А в этом ключе можно говорить только о лице, имеющим статус обвиняемого. Но поскольку закон допускает прекращение уголовного дела, то есть отказ от реализации уголовной ответственности и в отношении подозреваемого, то на наш взгляд уместнее было использовать другую формулировку: лицо, подлежащее уголовному преследованию.

Полагаем, что Конституционный Суд РФ, высказываясь в одном из своих постановлений по смежному вопросу, наиболее подходящим (в части установления виновности) образом описал эту ситуацию. Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданина О.В. Сушкова на нарушение его конституционных прав статьей 6 УПК РСФСР (предусматривающей возможность прекращения уголовного дела вследствие изменения обстановки, если совершенное лицом деяние потеряло характер общественно опасного или это лицо перестало быть общественно опасным), примененной в конкретном уголовном деле. Суд указал, что принятое на основании оспариваемой нормы решение о прекращении уголовного дела не подменяет собой приговор суда и, следовательно, не является актом, которым устанавливается виновность обвиняемого в том смысле, как это предусмотрено статьей 49 Конституции Российской Федерации.

Вместе с тем прекращение уголовного дела вследствие изменения обстановки хотя и предполагает (в силу части первой статьи 50 УК РСФСР) освобождение лица от уголовной ответственности и наказания, но расценивается правоприменительной практикой как основанная на материалах расследования констатация того, что лицо совершило деяние, содержавшее признаки преступления, и поэтому решение о прекращении дела не влечет за собой реабилитации лица (признания его невиновным), то есть вопрос о его виновности остается открытым[3].

Полагая возможным и правильным именно такое определение лица, совершившего преступление и учитывая также, что вопрос о его виновности остается открытым, потребность исследовать его в суде отсутствует – достаточно установить выполнение процессуальных и правовых условий для прекращения уголовного дела.

В одном из судебных актов о прекращении уголовного дела (в котором обвиняемый свою вину не признал) с применением судебного штрафа судом указано следующее: процессуальным условием освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа является согласие на это лица, обвиняемого в совершении преступления небольшой тяжести, а точнее, отсутствие возражений с его стороны (ч.2 ст. 27 УПК). При этом не имеет значения, признает ли подозреваемый или обвиняемый свою вину в совершении преступления, поскольку нормы УПК не содержат прямого указания на то, что для освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа необходимо признание обвиняемым своей вины или его согласие, соответственно, с предъявленным обвинением[4].

[1] Обзоре судебной практики освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа. Утвержден Президиумом ВС РФ 10.07.2019

[2] Л.А. Абашина, Г.Л. Минаков. Судебный штраф – новая иная мера уголовно-правового характера //Всероссийский криминологический журнал. 2018. Том 12, №2. С. 268

Читайте также: