Законно ли это дубровский

Обновлено: 18.05.2024

Произведение было написано в 1832-1833 годах, но при жизни Пушкина не было закончено и не издавалось. Впервые роман опубликован в 1841 году, через четыре года после гибели Пушкина на дуэли .

Здесь можно прочитать полный текст романа . В виде аудиокниги его можно послушать на YouTube:

Помещик-самодур Кирила Троекуров ссорится с небогатым соседом — отставным военным Андреем Дубровским, и с помощью подкупленных чиновников отбирает у него имение. Не пережив унижения, Дубровский-старший умирает. Его сын Владимир решает мстить: сжигает свое имение, чтобы не досталось Троекурову, собирает шайку разбойников и начинает грабить окрестных помещиков.

Под видом учителя-француза Дубровский проникает в дом Троекурова и влюбляется в его дочь Машу. Девушка отвечает ему взаимностью. Однако отец выдает ее замуж за немолодого князя Верейского. Дубровский с разбойниками пытается сорвать свадьбу, но не успевает: Маша уже обвенчалась с князем и отказывается бежать, потому что обязана хранить верность даже нелюбимому мужу.

Разбойники Дубровского сражаются в лесу с солдатами и побеждают. Главарь распускает шайку, а сам уезжает в неизвестном направлении.

Том первый

Богатый помещик Кирила Петрович Троекуров — заносчивый и своевольный человек, перед которым заискивают все соседи, кроме небогатого дворянина — отставного офицера Андрея Гавриловича Дубровского. Троекуров уважает его за гордый и честный нрав, подумывает выдать свою дочь Машу за сына Дубровского — Владимира, который воспитывается в Петербурге.

Как-то раз Троекуров показывает соседям свою псарню, и псарь Парамошка зло шутит в адрес Дубровского: некоторым бедным помещикам неплохо бы променять свою усадьбу на конуру троекуровской собаки. Оскорбленный Дубровский требует от соседа, чтобы тот выдал дерзкого Парамошку для наказания.

Троекуров возмущен, что сосед смеет требовать расправы над его крепостными, и решает отомстить. Они ссорятся. Троекуров посылает своих людей рубить лес Дубровского, тот наказывает их прутьями.

Тогда Троекуров решает по надуманному поводу с помощью продажных судейских чиновников отобрать у Дубровского поместье — деревню Кистенёвку с крестьянами. Андрея Гавриловича вызывают в суд.

Секретарь суда объявляет, что право Дубровского на Кистенёвку не подтверждается документами, а потому деревня должна принадлежать Троекурову. Лишенный имения помещик возмущен, пытается спорить, его уводят и ему требуется помощь врача.

Троекуров уже почти жалеет, что так нехорошо поступил с соседом. Он едет в Кистенёвку мириться. Но Андрей Гаврилович видит его дрожки из окна, начинает волноваться, с ним случается удар. Владимир велит прогнать Троекурова, и примирения не выходит.

Андрея Гавриловича хоронят, а вскоре Владимир застает у дома чиновников — председателя суда Шабашкина и исправника, приехавших забрать имение Дубровских. Владимир останавливает крестьян, готовых дать отпор непрошенным гостям. Судейские, опасаясь расправы, просят переночевать в барском доме. Владимир разрешает им остаться.

Дубровский проводит последний вечер в родном доме, где уже хозяйничают приказные чиновники. Он замечает кузнеца Архипа — у того в руках топор, мужик явно замыслил недоброе.

Владимир решает сжечь дом, чтобы не достался Троекурову. Архипу он велит вывести всех слуг и отпереть двери, чтобы и судейские могли сбежать. Кузнец, однако, наоборот запирает двери на ключ, и чиновники сгорают в огне. Архип отказывается их спасать, зато вытаскивает из пожара кошку.

Дубровский и верные ему мужики навсегда покидают имение.

Глава 7

Соседи судачат о пожаре в Кистенёвке, Владимир Дубровский под подозрением, но он исчез. Вскоре становится ясно, что он возглавил банду разбойников, которая скрывается в лесах. Главарь и разбойники грабят помещичьи дома, но не трогают слабых и бедных. И, что кажется особенно странным, не появляются во владениях Троекурова.

Троекуров живет в своем имении, Покровском, с 17-летней дочерью-красавицей Машей и незаконнорожденным младшим сыном Сашей. Для Саши приглашают французского воспитателя Дефоржа — молодого мужчину, который совсем не говорит по-русски.

Том второй

Один из гостей Троекурова — помещик Спицын, который ранее лжесвидетельствовал в суде против Дубровского-отца и помог лишить его имения. Спицын боится мести Владимира Дубровского и постоянно возит с собой все деньги, опасаясь налета на имение. Дома у Троекурова трусоватый помещик остается ночевать в одной комнате с Дефоржем, надеясь на защиту храброго француза.

Оказывается, когда-то Дубровский встретил настоящего француза Дефоржа на почтовой станции, где тот дожидался смены лошадей. Узнав, что тот едет учителем в дом к Троекурову, Владимир выкупил у него документы и отправил француза в обратный путь. Так Дубровский попал в дом к Кириле Петровичу под видом учителя.

Наутро после ограбления Спицын, боясь кому-то сказать, молча покидает поместье Троекурова вместе с другими гостями.

Но теперь, когда ограбленный Спицын донесет на него, оставаться в доме под чужим именем Дубровскому невозможно. Он уходит, взяв с Маши обещание при необходимости просить у него помощи и заступничества.

Девушка возвращается в дом. С отцом уже вооруженный исправник: они знают, что Дефорж оказался атаманом разбойников.

В мае следующего года из-за границы приезжает богатый сосед Троекурова — князь Верейский, мужчина лет пятидесяти, любитель всевозможных излишеств.Князь поражен красотой Маши Троекуровой, принимает отца и дочь в гостях, пытаясь поразить богатством и любезным обхождением.

Владимир на прощание оставляет Маше кольцо и просит подать ему условный знак, если нужна будет помощь: положить кольцо в дупло дуба, растущего возле беседки.

Саша, младший брат Маши Троекуровой, по ее просьбе оставляет в дупле дуба кольцо — тайный знак Дубровскому. Вскоре к дереву подбегает незнакомый рыжий мальчишка и забирает кольцо. Это посланец Дубровского, но Саша об этом не догадывается и вступает с рыжим в драку. Садовник Степан помогает схватить мальчишку. Разобравшись, пленника отпускают, но из-за заминки он не успевает вовремя оповестить Владимира.

На обратном пути карете новобрачных преграждают дорогу разбойники Дубровского. Князь пытается отбиваться и успевает ранить Владимира. У Верейского отбирают оружие.

Дубровский объявляет Маше, что она свободна. Но та отказывается нарушать церковную клятву и остается с нелюбимым мужем. Дубровский от раны и волнения теряет сознание. Разбойники сажают атамана на коня и вместе скрываются в лесу, отпустив Машу и Верейского.

Вместе с одним верным человеком он уезжает в неизвестном направлении. Грабежи с тех пор прекращаются. Ходят слухи, что Владимир Дубровский уехал за границу.

Третий том. Что было с Дубровским и Машей дальше?

Получается, что в третьем томе муж Марии, князь Верейский, должен был умереть, а Дубровский — вернуться в Россию, возможно, под видом англичанина.

Д. Дубровский ― Доброе утро!

А. Петровская ― Редкие ситуации, когда у нас гость в студии — это приятно, так не хватает человеческого общения не только через монитор, поэтому очень рада вас здесь видеть. Дмитрий, хотя поводов для хорошего и интересного предновогоднего разговора у нас не очень много, потому что добрых новогодних тем нет, только, может быть, советские фильмы можем с вами обсудить, потому что по современным новогодним фильмам тоже могут возникнуть вопросы.

Д. Дубровский ― А это, видимо, господин Жафяров имел в виду, так сказать, субъективную сторону преступления. Знаете, это вот… это не то чтобы… да они не просто нарушали вот этот вот порядок маркировки, а делали это с особенным умыслом. И там же еще была прекрасная совершенно фраза про то, что отсутствие маркировки приносило нравственные страдания российским гражданам, нарушало их конституционные права и свободы. Понимаете, вот чем… чем действительно отличается этот режим от предыдущего собственно, от советского: советский режим все-таки был в каком-то смысле честнее. Он, конечно был ужасен, но он был откровенен в том, что он отрицал права человека, он говорил, что у нас свои и вообще нечего с этими буржуазными глупостями к нам лезть.

Д. Дубровский ― Не-не-не. Никогда, защитой государства — всегда, защитой…
прав человека — никогда. Защита государства, советского строя.

А. Петровская ― Государства НРЗБ

Д. Дубровский ― Не-не-не. Это все-таки другая логика А здесь именно защита конституционных прав и свобод граждан.

А. Петровская ― Ну мне что интересно. Все-таки начиналось все с иностранных агентов и нарушения собственно этого законодательства, а потом почему-то разговор пошел по существу, ну вот по существу дела, и в итоге мне-то, наоборот, показалось, что это как раз очень откровенно и правдиво нам сказали: «Вот посмотрите! Вот оно как есть!

А. Петровская ― Интересно. В том-то и дело, что мне-то кажется, что здесь довольно нет никакой вот попытки там… как-то юлить, что-то пытаться замаскировать, абсолютно все вот четко, честно абсолютно сказано.

Д. Дубровский ― Нет, вот просто впервые мы столкнулись с тем, что если раньше у нас процессы были по очернению победы, то фактически впервые прокуратура сформулировала, что очернение Советского Союза как такового она тоже считает, так сказать, частью уголовного или там административного какого-то правонарушения.

А. Петровская ― Я вот тогда не могу понять, репрессии были или нет? Димитрий, ответьте мне как человеку серому.

Там много таких формулировок было и остается, но интересно, еще раз, что, действительно, мало того, что, оказывается, что теперь действительно светлый образ Советского Союза, в принципе, очернить нельзя, то есть если раньше все таки у нас основной фокус защиты вот этого законодательства, если говорить о другой… скажем, 254-й статье про, так сказать, глорификацию нацизма, там речь шла о том, что нельзя, так сказать, очернять победу и ветеранов, то теперь вообще ничего плохого о Советском Союзе, видимо, говорить нельзя

А. Петровская ― Я тогда… у меня к вам такой вопрос, как к человеку, хорошо знающему историю: что будем делать с двадцатым съездом?

Д. Дубровский ― Ну у нас еще много с чем еще непонятно, что делать. Вообще со всей советской историей что будем делать, ну, вообще-то говоря, со всей так… А что и делают? Вот у нас, например, прекрасно, значит, МИД заявляет, что, значит, Россия никогда не была агрессором? Они вообще историю читали? Ну хотя бы ХХ века. Я сейчас не говорю про другую историю, там XVIII, XIX века, это, допустим, детали. ХХ век. Понимаете, если люди так впрямую говорят, то теперь скоро, видимо, окажется, что наиболее уязвимыми группами в России окажутся простые учителя истории, которые хорошо помнят, как началась, например, зимняя война, как началась польская кампания, вот это вот сказать… ввод советских войск на территорию Польши, более-менее чуть-чуть позже, чем началась Вторая мировая война, не 1 сентября, а 15-го.

Понимаете, оказывается, что они тоже будут очернять Советский Союз. У нас теперь все, что ни скажи плохого про Советский Союз, оказывается очернением. Мы вернулись… Понимаете, есть логика: мы вернулись ровно вот в эту самую, так сказать, статью Советского Союза об очернении, о клевете на советский строй, то есть фактически Алексей Жафяров произнес другими словами то, что произносили советские прокуроры долгое время в отношении советских диссидентов, и в общем, ничего удивительного, что теперь новая прокуратура, которая ничуть не поменялась, а это прекрасно…Сейчас вылетело, чья фраза, что сэкономили на кольях. Сэкономили. Все эти судьи и прокуроры, которые, так сказать, были в Советском Союзе, они же остались и в Российской Федерации. Вот теперь эти же люди нас судят.

Д. Дубровский ― Конечно… конечно, был. Там еще много чего было, помимо репрессий, и преследования, и геноцид целых народов были, и это тоже часть террористического государства, помимо вообще репрессии против собственного народа, были еще и репрессированные народы, некоторых из которых сейчас, между прочим, репрессируют повторно. Я имею в виду крымских татар.

А. Петровская ― Зачем сегодня об этом говорить?

Д. Дубровский ― По двум причинам, во-первых, потому что …

А. Петровская ― Да еще и в Верховном суде.

Д. Дубровский ― Во-первых, потому что формула про то, что распад СССР — это величайшая геополитическая катастрофа, это любимая формула нашего президента. Значит, соответственно, он переживает за то, как этот образ выглядит в глазах большинства граждан, это раз, а второе, совершенно очевидно, что единственная мобилизационной сила, которая осталась в современной российской политике, — это адресация к прошлому, это постоянная мобилизация, так сказать, на защиту, значит, нашей победы, так сказать, от тех вот этих вот этих более-менее кукрыниксовских ручек.

Знаете, которые, как Кукрыниксы такие обычно рисовали, такие длинные-длинные с пальцами, которые, значит, из-за рубежа, сочась злобой, ненавистью, значит, к нашей, значит, светлой победе, значит, тянутся в этом вот воспаленном сознании наших… нашей прокуратуры и вообще наших доблестных органов, и да, и защищать нашу победу и защищать весь СССР, потому что это основа современной российский идентичности.

А. Петровская ― Что вот вы как бы… это сведение Советского Союза к победе, оно мне непонятно…

Д. Дубровский ― Не-нет, не к победе, теперь уже нет. Если сначала это было к победе, то теперь уже все. Ничего же плохого про Советский Союз говорить нельзя теперь. Скоро будем снова: пятилетка, коллективизация и индустриализации культурная революция.

Этот преступный режим был продолжением и частью этого народа, и в этом самая большая катастрофа, потому что, понимаете, если к вам пришли какие-то захватчики, вас захватили, терзали вас 70 лет, а потом их выгнали, — это одна история. А если захватчики-то вы сами? И вот в этом, мне кажется, самая большая катастрофа, потому что действительно не хочется вспоминать про Советский Союз. Всем хочется вспоминать про… как общество всеобщего благоденствия, которое трагически распалось в результате вот злобного заговора западных держав. Это та формула, которую сейчас российская власть активно продвигает, так сказать, городу и миру.

А я как раз считаю, что в тот момент, в тот момент граждане Советского Союза отказались его поддерживать, но они не прошли дальше, они никогда… то есть в результате не был поставлен вопрос о моральной, не юридической какой-то… о моральной ответственности. Это раз. И второе, не случилось, конечно, люстрации. Вот то, что не случилось, мне кажется, — это чрезвычайная беда, и покойная Галина Васильевна Старовойтова, одна была из последних политиков, которая всерьез обсуждала люстрацию, потому что нельзя было допускать агентов КГБ к управлению государством, что мы сегодня имеем. Нельзя. Это было нельзя не потому, что там… хорошие, плохие, а просто нельзя. Это институционально опасно, и это вся, большая часть Восточной Европы это восприняла адекватно. Там все-таки этого нет.

Д. Дубровский ― Знаете, мы, скажем так, в авторитарном государстве вообще довольно трудно исследовать, и вот коллеги, которые исследуют, — я слежу за этими исследованиями, — они как раз говорят, что протест, может, и не вышел публично, но он никуда не девался, тем более что запрос на вот эту справедливость, на политическую смену власти, на изменение правил игры, на открытость социальных лифтов, он растет на самом деле. Вопрос заключается в том, что публичные выступления подавлены, подавлены жестоко, люди запуганы. Мы знаем, как их пугают.

И я думаю, что люди будут искать другие способы. Мы пока не знаем какие, но то, что люди не исчезли, те, кому это все не нравится, очень активно. Это ровно так. Другое дело, что у всех есть разные стратегии в жизни. Люди начинают активно уезжать. Люди уходят во внутреннюю какую-то изоляцию. Да, люди перестают заниматься какой-то публичной активной деятельностью. Это не победа. Это и не капитуляция, но это, безусловно, отступление. И нас впереди, видимо, ждут такие, знаете, годы николаевской реакции примерно. Сколько их будет — это от нас же зависит.

Но довольно заметно, что мы вот по ощущениям и, когда читаешь Герцена, по ощущениям вот там где-то барахтаемся, вот это вот ощущение, вот этой бесконечности, безнадеги вот этой вот, это да вот вечные, так сказать. очередной раз плешивый, кстати сказать, император. И вот это вот длинное-длинное безвременье впереди, но оно кончилось, оно тоже кончилось, и это закончится. Историки, видите ли, должны быть оптимистами, в исторической перспективе они, к сожалению, как, в отличие от политиков, не могут сказать, что завтра будет хорошо, ното, что это конечно, — это абсолютно точно.

А. Петровская ― Ну что ж, будем держаться за эту надежду. А кто сегодня является оппозицией в России? Не те, кто уехал.

Вот, но второй сюжет заключается в том, что… Парадоксально, если нет политической оппозиции, то оппозиция везде. Вот понимаете, какая штука: ведь задача авторитарного режима — это раскрошить и уничтожить или кооптировать — там есть разные стратегии — ту оппозицию, которая, с их точки зрения, им опасна. Но дело в том, что в момент, когда эта оппозиция действительно уничтожена, практически ничто уже не двигается в оппозиционном смысле, да, те партии, которые находятся в Думе, оппозицией назвать, кажется, они сами себя не хотят уже на всякий случай, а то вдруг еще что нехорошее выйдет.

А впрочем, что меня совершенно поразило: остатки человеческого даже там возникают. Вот господин Миронов буквально вчера написал у себя в Твиттере, что это грубая, чудовищная ошибка, что его, так сказать, дед был репрессирован и что это вообще полное безобразие. Необычно для вот этого, так сказать…

А. Петровская ― Да, я тоже обратила внимание.

Д. Дубровский ― Там, знаете, как говорится, дьявол сидит деталях. То, что они внесли,— это безобразие. Знаете что они сделали? Они не внесли отдельные состав преступления по пыткам, как нужно было. Они дописали состав преступления по пыткам к целому ряду статей, где пытки выходят как злоупотребление, ну в некотором смысле излишнее служебное рвение. Это как? Понимаете, о чем я говорю. То есть, грубо говоря, вот так допрашивать можно, а если задушили, вот уже излишнее служебное рвение. Пытать, оказывается, можно, но если вот останутся синяки, будет вред для здоровья, — уже нельзя. То есть понимаете, какая логика в этом чудовищная стоит? На самом деле это все даже не полу… а четверть меры. Надо было вносить, конечно, закон о пытках отдельным составом.

А. Петровская ― Постойте, я… мне очень нравится, что вы так с любовью, оптимистично смотрите на российское правосудие, потому что закон — это полдела, есть еще правоприменение.

Д. Дубровский ― Это понятно, но все-таки для того, чтобы дело возбудилось, надо… нужен все-таки закон для начала, и потом нам с этим потом что-то делать. Все-таки хорошо иметь этот состав.

А. Петровская ― Мне кажется, это странное упование. Мне кажется, что если есть политическая воля наказывать людей и криминализовать пытки, наказывать людей, которые их применяют, то то законодательство, которое есть, оно…

Д. Дубровский ― В том… Нет, нет. В том-то и дело. Нет, не работает эта штука. многократно вот, вот этот Нижегородский комитет против пыток. Много раз я читал их отчеты. здесь это не Работает. Наше законодательство… и больше того, я так понимаю, если я правильно читаю их комментарии, то и эти добавления тоже довольно бессмысленны.

Д. Дубровский ― Здравствуйте!

А. Петровская ― Он не заселен.

А. Петровская ― Да. 555.

Д. Дубровский ― Вот видите, повыше. Все-таки никак не остановиться, да вот. Следующее будет там 777, да? 999? Уже как-то надо расти, так сказать, числом.

А. Петровская ― Второй, я бы сказала.

Д. Дубровский ― Это гигантомания.

А. Петровская ― Второй выше чем третий.

Д. Дубровский ― Второй выше, чем третий.

А. Петровская ― НРЗБ

Д. Дубровский ― Ну вот видите, как-то не дожали. Ну как же? Ну вы знаете, вот эта гигантомания — это же не случайно. Все гигантомании вообще свойственны в целом авторитарным режимам. Вот если говорить серьезно, если говорить про массовую… вот это вот сказать… стремление строить огромные бессмысленные здания. Я сейчас забыл, как этот небоскреб заброшенный в Северной Кореи называется, которой они хотели, так сказать, построить и сломались, то есть это стоит огромный, очень большой, пустой недостроенный небоскреб в самом центре, значит, столицы Северной Кореи.

А. Петровская ― Ну вот Варвара Назарова в Ютюбе нам пишет о том, что иногда здания — это просто здания и ничего больше.

А. Петровская ― Посмотрим, посмотрим действительно. Это долго идущий план. Давайте вернемся с вами к сегодняшнему дню! Председатель Конституционного суда Валерий Зорькин не исключает возможности возвращения в России смертной казни. Это следует из его новой книги, которая опубликована была вчера на сайте суда. Все сразу, естественно, эту тему стали активно обсуждать. Более того, что говорит Зорькин? Он говорит, что введение моратория на высшую меру наказания в свое время стало уступкой ценностям, которые российскому национальному правосознанию несвойственны. И этот вопрос до сих пор не закрыт.

Д. Дубровский ― Знаете, вообще, так сказать, говорить в авторитарном государстве про общество довольно трудно, потому что общество — это кто? Общество — это вот говорящие головы в Общественной палате, или это люди на улицах, или это кто-то? То есть довольно трудно понять, кто именно говорит от имени этого общества и, собственно, каково его отношение. И оно во многом, не скажу, что во всем, сильно зависит от той постоянной… так сказать, нагнетания, который существует в российских государственных медиа по поводу, собственно говоря, вот этих вот якобы не свойственных нам…

А. Петровская ― Оставим Зорькина! Скажите мне про российское общество. Действительно, российское общество готово было тогда и готовы ли сейчас к полному отказу?

А. Петровская ― 10 секунд у нас.

Д. Дубровский ― И вот это, мне кажется, самое-самое важное. Вопрос, как спросить, и на что, за что вы готовы голосовать в данном случае.

А. Петровская ― Чтобы не заканчивать на смертной казни, отвлеченный вопрос вам. Россия оказалась среди стран с самым низким индексом счастья. Вы счастлив?

Д. Дубровский ― Я озадачен. В ситуации правозащитников это, наверное, такая хорошая замена счастью. очень много работы впереди.

А. Петровская ― Спасибо. Дмитрий Дубровский, общественный деятель, историк член Правозащитного совета Петербурга со своим особым мнением.

* "Международный Мемориал" - НКО, признанное иностранным агентом. "Мемориал" - НКО, признанное иностранным агентом. Штабы Навального - НКО, признанное иностранным агентом; экстремистская организация, запрещённая в России.

Отправляют в отпуск с выходных, а не в понедельник. Законно ли это?

Разбираемся в ситуации. Мужчина хочет уйти в отпуск с понедельника, а начальство разрешат только с субботы. Кто прав?

— Целый год я не ходил в отпуск, появились лишние накопленные дни. Очередной раз, когда решился пойти отдохнуть, мне сказали идти не на 14 дней, а на 16. Мол, много накопленных дней, их необходимо отгулять. Но отпуск у меня будет не с понедельника, а с выходного дня — субботы. Законно ли это? Мог ли я отказать и пойти в отпуск с понедельника на 14 дней? — спрашивает Петр.

В законодательстве нет запрета на то, чтобы трудовой отпуск начинался в выходной день. Это значит, если работник по какой-то причине хочет пойти в отпуск с субботы, которая для него и так выходной день, мешать ему никто не будет.

Другое дело, нужно ли это самому работнику? Продолжительность отпусков исчисляется в календарных днях. Это значит, что выходные дни включаются в общую продолжительность отпуска. Если отпуск составляет 24 дня, тратить эти дни особого смысла нет. Разве что вы хотите как можно больше заработать: за выходные вам насчитают деньги в отличие от остального года.

Второй момент: вы должны отдыхать минимум 21 день за свой трудовой год, а остальную часть можно попросить выплатить деньгами. Но если вам не дали сходить в отпуск за год даже на 21 день, это уже нарушение нанимателем законодательства.

График отпусков обычно составляется не позднее 5 января на год вперед. Вам должны дать расписаться, что вы согласны на указанное в нем время вашего отпуска.

Не согласны — не расписывайтесь, пока не договоритесь на удобную всем дату. Но и пойти на ваши условия тоже не всегда возможно: сначала время отпуска выбирают определенные работники, а потом уже все остальные. Работники, которые имеют право выбирать себе конкретные даты отпусков, указаны в статье 168 Трудового кодекса:

Есть также категории работников, которые имеют право уйти в трудовой отпуск на время определенных обстоятельств. К ним относятся:

работники, которые получают общее среднее, профессионально-техническое, среднее специальное, высшее, послевузовское образование, специальное образование на уровне общего среднего в вечерней или заочной форме получения образования (им должны дать отпуск или перед аттестацией (во время), или на период каникул);
работники на время отпуска по беременности и родам у их жен;
совместители — одновременно с трудовым отпуском по основной работе;
учителя (преподаватели) — в летнее время;
женщины перед отпуском по беременности и родам или после него;
работающие жены (мужья) военнослужащих — одновременно с отпуском их супруга.

Так что, если вы не относитесь ни к одной из категорий, все они хотят в отпуск в то же время, что и вы, или без вас в компании все разрушится, придется искать компромисс и выбирать время, удобное обеим сторонам. О начале отпуска вам должны письменно напомнить не позднее чем за 15 дней.

Но не забывайте, что, если наниматель не отпускает вас в отпуск (не подписывает ваше заявление, не оформляет приказ), вы не можете уйти отдыхать самовольно. Это может расцениваться как прогул.

Источник информации: Таисия Воеводова, Onliner.

По этой же теме (региону):

Согласно его заявлению, он не собирается в отставку, а получив поддержку Кремля (то есть первого лица в государстве и, соответственно, его администрации, – прим.), примет участие в сентябрьских выборах будущего года. Одна из значимых причин для Дубровского, который сам назвал себя "состоявшимся человеком" на предшествующей работе генерального директора ОАО "Магнитогорский металлургический комбинат" (ММК) – планы по проведению в Челябинске в 2020 году саммитов ШОС и БРИКС с участием высоких гостей.

"В этом смысле проведение саммитов служит дополнительной мотивацией претендовать на следующий срок. Но последнее слово за людьми. Важно, как они оценят то, что сделано нашей командой, доверят ли руководство регионом вновь", – приводит цитату Дубровского агентство.

При этом Борис Дубровский пока очень и очень обтекаемо говорит о собственном выдвижении и поддержке, которую то ли окажут в Москве, то ли нет. В последнем варианте губернатор поясняет, что, как "член команды" (надо понимать – Владимира Путина, который и назначал его врио губернатора в январе 2014 года), если решение по его отставке будет принято, то он сразу уйдет. Однозначного решения в Москве, в Администрации президента, очевидно, пока нет, и это создает дополнительную интригу на предстоящих выборах. Тем более в свете состоявшихся отставок-назначений нынешней осени, которые, безусловно, будут продолжены, о чем мы писали.

Но если в Москве решения не принято, то в команде самого Дубровского уже начали действовать. В выходные в Челябинске вышел тираж газеты, целиком посвященный достижениям и успехам как губернатора, так и его подчиненных. Ранее областной центр оказался заставленным билбордами с опять же перечислением успехов и лично достижений губернатора (на снимке).

В данном случае – по реконструкции и благоустройству дворов города. Недавно губернатор выступил с речью перед активом движения "За возрождение Урала" (ЗВУ), традиционно лояльного любому первому лицу области, так было при покойном Петре Сумине, то же самое повторилось при ныне скрывающемся за границей Михаиле Юревиче, сейчас поддержку получает Борис Дубровский. Кстати, и упомянутое печатное издание, сделанное в лучших традициях предвыборных СМИ, изготовлено как раз журналистами из ЗВУ.

Что касается подготовки саммитов ШОС и БРИКС, то пока из реальных достижений действующей команды можно было бы записать в "плюс" лишь начавшуюся реконструкцию аэропорта Челябинска, однако, новый терминал возводит все-таки частная компания "Новапорт", реконструкция собственно аэродромной инфраструктуры ведется на федеральные средства. Успехом здесь можно обозначить лишь лоббизм, с другой стороны, федералы, которые не раз заявляли на разных уровнях о планах проведения саммитов в Челябинске, по понятным причинам не могли не дать денег. То же самое, кстати, смело можно сказать и о намеченной реконструкции некоторых культурных объектов, в частности, Театра оперы и балета.

С другими объектами пока сложнее. Три года минуло (с 2015 года) под убаюкивающие разговоры об "инвесторах", которые понастроят в Челябинске к саммитам первоклассные гостиницы, конгресс-холлы и прочие чудеса. По факту все, что ни шатко ни валко сейчас строится, финансируются из областного бюджета, а доля частных инвестиций стремится к нулю. И тот же конгресс-холл над Миассом будет возведен (если, конечно, вообще будет построен) исключительно на бюджетные 9 млрд руб., плюс гарантии областного правительства еще на 1 млрд руб. для достройки частного бизнес-центра Алексея Наговицына. Успеет ли Наговицын достроить и сдать объект в срок – тоже вопрос.

Областные власти вынашивают и другие амбициозные планы. Но, к примеру, инициатива южноуральского правительства по постройке высокоскоростной магистрали (ВСМ) между Челябинском и Екатеринбургом пока реальных очертаний не имеет. Напомним, что даже участок ВСМ между Москвой и Казанью на сегодняшний день отложен Правительством России до лучших времен, а ведь интерес и продвижение "казанской" магистрали напрямую были связаны с проведением Чемпионата мира по футболу. Не исключено, что ВСМ Челябинск – Екатеринбург в ближайшее время ждет судьба широко разрекламированного в свое время прежним губернатором Юревичем "Южноуральского логистического центра". Единственным плюсом в том проекте, напомним, по мнению эксперта по транспорту и логистики Якова Гуревича, было… "отсутствие областных денег, по крайней мере, в серьезном объеме, а вот частников, вложивших капиталы, жалко".

Как ни странно, ситуация с мусором на какое-то время позволила челябинскому губернатору и команде получить передышку с темами загрязнения воздуха промышленными гигантами, строительством Томинского ГОКа, дольщиками, которым в свое время звонил лично Владимир Путин, дорогами и другими проблемами. Но тут ключевое слово как раз на "какое-то время": все перечисленное никуда не делось и в любой момент может всплыть снова в повестке.

Издание и выпуск специальной газеты повышенным тиражом однозначно можно рассматривать для действующего губернатора как старт предвыборной кампании, считает представитель "Агентства политических и экономических коммуникаций" (АПЭК) Андрей Лавров. Но политолог обращает внимание еще на одну важную, по его мнению, деталь.

"В последнее время в связи с известными событиями повысилась в целом турбулентность в политической системе в целом в России, что связывается напрямую с той же пенсионной реформой, санкциями и еще некоторыми факторами. Распространение информации через собственное издание о работе исполнительной власти в Челябинской области, о целях и достижениях, о планах в этом смысле – разумный и своевременный шаг. Тем более с прицелом на будущие выборы", – замечает Лавров.

С тем, что Дубровский в той или иной форме начал избирательную кампанию за собственное переизбрание, согласен и политолог Александр Мельников. По его мнению, ходом избирательной кампании, видимо, будет "рулить" первый заместитель Евгений Редин, магнитогорец, давний и преданный соратник губернатора. Прогноз, что и говорить, правдоподобный и заслуживающий внимания.

Свою работу Редин, очевидно, вынужден будет координировать с руководителем аппарата и администрации Евгением Голицыным. Не исключен, по нашему мнению, и вариант временного подчинения последнего Редину.

Тем удивительнее то обстоятельство, что сразу несколько наших источников в правительственных кругах в последнее время говорят о присутствии в коридорах администрации Челябинской области на улице Цвиллинга, 27 группы столичных политтехнологов. Которые напрямую якобы контактируют с самим Дубровским, или с тем же Рединым. Некоторые называют все последние публичные мероприятия губернатора вроде упомянутого выступления на "правительственном часе" и тем более выпуск предвыборной газеты именно деятельностью этих самых таинственных "москвичей".

"Работа по замерам рейтинга, возможности его корректировки велась и ведется", – говорит Андрей Лавров. О работе московских пиарщиков и политтехнологов, впрочем, оба собеседника отказались говорить что-либо конкретное.

О тревожности ситуации у Дубровского с перспективами на переизбрание однозначно высказывается политолог Александр Подопригора. Прежде всего он обращает внимание на скандальную ситуацию с южноуральским избиркомом, которым несколько последних лет руководит выходец из Магнитогорска Сергей Обертас.

Напомним, что правоохранители заинтересовались крупными премиями, которые выписало себе руководство облизбиркома за непонятные "подвиги" на ниве выборных кампаний. "Я что-то не припомню, чтобы силовики проявляли интерес, да еще по такому странному поводу, к работе избирательной комиссии где бы то ни было в России", – замечает Подопригора. И добавляет, что это – однозначный стоп-сигнал для губернатора на повторное выдвижение. Есть еще и "фактор антимонопольщиков" – Накануне.RU рассказывало, что Федеральная антимонопольная служба РФ перенесла на середину ноября рассмотрение дела о возможном сговоре между губернатором Южного Урала и руководством компании "Южуралмост". Дело, опять же, по всем канонам выходящее из череды обычных разбирательств – все-таки главное должностное лицо в губернии подозревается в совершении серьезного правонарушения. Просто-таки прямая отсылка к судьбе предшественника Михаила Юревича, которому силовики в результате долгих поисков также "подыскали" "дорожное дело" на несколько миллиардов рублей.

Подводя итог вышесказанному, следует, наверное, оговориться, что судьба кресла южноуральского губернатора должна разрешиться буквально в ближайшие дни. С одной стороны, Борис Дубровский буквально в выходные на равных участвовал с главами прочих российских регионов в президентском визите в Узбекистан, подписаны, как обычно бывает в таких случаях, бумаги о развитии сотрудничества. С другой стороны, скорее всего, Владимир Путин не приедет в Челябинск на пуск нового производства на "Конаре" 24 октября, чего вообще-то ждали. Однако, повторимся, еще до этого срока все может очень быстро измениться, по крайней мере, логика последних ротаций диктует именно быстрый темп развития событий.