За что был осужден уайльд

Обновлено: 30.06.2024

Сергей Бунтман ― Добрый день всем! Продолжаем наши процессы. Продолжаем наши судебные заседания. Становится их все больше и больше. Сколько мы уже набрали?

Алексей Кузнецов ― По-моему… Добрый день! По-моему, сегодня 12-й, если не ошибаюсь.

С. Бунтман: 12 ― й. А следующий будет 13-й.

А. Кузнецов ― А следующий будет 13-й.

С. Бунтман ― Ой-ей-ей. Но мы вам приготовили некий сюрприз в следующий раз, такой прыжок в сторону небольшой. Но в ту сторону, которую мы начинаем сегодня. Догадайтесь сами. Сегодня у нас будет победивший… ну, я не знаю, с отрывом победивший.

А. Кузнецов ― С большим отрывом. 18 процентов от 2-го места.

С. Бунтман ― Да. Это Оскар Уайльд. И тот процесс… Спасибо Дмитрию, который нам тут же дал несколько наставлений.

А. Кузнецов ― Нет, ну, спасибо действительно.

С. Бунтман ― Потому, что процесс Оскара Уайльда не понять, если при этом не понимать, что такое викторианская мораль.

А. Кузнецов ― Да, обязательно. Мы сейчас с нее и начнем разговор. Но я хотел бы сказать, что вот Вы не дадите мне соврать, что мы предложили… Точнее идея включить вот в очередную пятерку процесс Уайльда возникла достаточно спонтанно, буквально незадолго перед передачей.

С. Бунтман ― Да, да.

А. Кузнецов ― И мы ни на какие даты не смотрели. И слушатели наши, выбирая, разумеется, тоже руководствовались другими соображениями. Но вот мистика в том, что ровно 120 лет назад день в день.

С. Бунтман ― Вот так.

А. Кузнецов ― 19 апреля 95-го года Уайльду было предъявлено официальное обвинение.

С. Бунтман ― Это нам было…

А. Кузнецов ― Да. Это вот такая…

С. Бунтман ― … указание свыше.

А. Кузнецов ― Одна из тех маленьких мистических вещей, которые делают историю такой интересной. Действительно, что такое викторианская мораль, неразрывно связанная с викторианской эпохой – это с одной стороны весьма суровая такая патриархальная модель жизни. И если говорить о взаимоотношениях между полами, то викторианская мораль навязывает такой очень жесткий стандарт. Семейная жизнь предполагает исключительно… ну, не исключительно, конечно, но в 1-ю очередь это духовный союз мужчины и женщины. Это очень четкое разделение обязанностей. Есть обязанности мужские, есть обязанности женские. Они практически не пересекаются. То есть это такой, может быть, последний всплеск вот такого патриархального семейного консерватизма.

КУЗНЕЦОВ: Если джентльмен покупает себе любовь в одном из многочисленнейших лондонских борделей, это нормально

С. Бунтман ― Но именно всплеск после перерыва вернувшийся, потому что, конечно, образцом для отношений, для семьи вот такой, который можно иногда – простите – счесть не очень аристократической, а скорее такое буржуазной уже семьей. Это Виктория и Альберт.

А. Кузнецов ― И принц Альберт, конечно.

А. Кузнецов ― Ну, вообще…

С. Бунтман ― … дядя…

А. Кузнецов ― … Ганноверская династия, она долго развлекала Англию, вот я имею в виду, ее короли развлекали Англию своими всякими семейными…

С. Бунтман ― Хотя они-то перевели… привезли туда из своего Ганновера замечательного со своим курфюрстом, они туда привезли вот такую немецкую провинциальность…

А. Кузнецов ― Да, да.

С. Бунтман ― При этом чудесная королева Шарлотта, жена Георга III, которая подарила Англии ёлку.

А. Кузнецов ― Ёлку.

С. Бунтман ― Да.

А. Кузнецов ― Ну, вот…

А. Кузнецов ― То есть с одной стороны это такая, в общем, подчеркнутая асексуальность, ну, в высших слоях, разумеется, потому что, так сказать, на то, что называется, working class никто особенно внимания не обращал. Грубые люди, да? И что, так сказать, что они там хотят, пусть то они там и творят. А с другой стороны это время чрезвычайно распространенного разврата практически, ну, нельзя сказать, легального. Но скажем так, вот существуют некий общественный договор, очень часто противоречащий закону. И в частности смысл заключается в том, что мужчине позволяется, ну, скажем так, развлекаться на стороне, лишь бы это не вылезало на публику, и лишь бы он не увлекался, скажем так. Вот…

С. Бунтман ― Перерастало в некую такую вот связь…

А. Кузнецов ― Это да. Это все должно быть отстраненно.

С. Бунтман ― … постоянная и публичная.

А. Кузнецов ― Если джентльмен покупает себе любовь в одном из многочисленнейших лондонских борделей, это нормально, потому что он тем самым даже наоборот облегчает себе хранение дружеских отношений с супругой. Да? Так сказать, вот он разгрузился психологически, скажем так, с профессионалкой, и возвращается в дом, и у них, так сказать, все трогательно и очень-очень чисто. Даже находили соответствующие соображения блаженного Августина, который якобы говорил о том, что вот если в это не вкладывать душу, то можно. Главное, что вот не изменять в душе.

С. Бунтман ― Я Вам должен сказать, что можно найти все.

А. Кузнецов ― Ну, разумеется, конечно.

С. Бунтман ― Все в писаниях.

С. Бунтман ― Не только злым, потому что эта история очень многогранная.

С. Бунтман ― Что тоже всегда подозрительно бывает.

А. Кузнецов ― Да, кстати говоря. Не пытался…

С. Бунтман ― Дорогие друзья…

А. Кузнецов ― Не пытался ли он убежать от самого себя в этом? Да. Страстный поклонник охоты в самых ее грубых проявлениях, поклонник бокса, что для аристократа почти невозможно. Это считалось мужицким видом спорта, и вообще совершенно неприличное. Вот. А он разработал вот эти правила, которые, насколько я понимаю, по-прежнему являются основой правил в боксе.

С. Бунтман ― Да. Он сделал бокс вот тем…

А. Кузнецов ― Спортом. Да. Не мордобоем…

С. Бунтман ― … спортом. Во-вторых, спортом…

А. Кузнецов ― ну, достаточно джентльменским.

С. Бунтман ― Джентльменским. Да.

А. Кузнецов ― Вот все эти правила на счет нокдауна, правила на счет того, что боксер, который хватается за канаты, боксер, который опускается на колено, выбывает из боя. Собственно он ввел как обязательные перчатки. До этого дрались иногда голыми кулаками, иногда…

С. Бунтман ― Это великолепная…

А. Кузнецов ― Совершенно верно. Да. И плюс в личной жизни тоже, мягко говоря, не просто, потому что окончательно он разошелся со своей женой, ну, они не разводились, они разъехались, за что сыновья очень отца осуждали, когда отец просто в дом привел любовницу и предложил начать жить втроем. Тоже такой вариант не вполне стандартный для того времени да и для нынешнего. И между отцом и вот его в частности 3-м сыном назревает такая взаимная сильная неприязнь, которая особенно усиливается в 94-м году, когда при очень сомнительных обстоятельствах вроде несчастного случая на охоте оказывается застреленным старший брат Альфреда, который в свою очередь подозревался в любовной связи с министром иностранных дел, а в последствии премьер-министром маркизом Роузбери. Это к вопросу о выпускниках частных школ и…

С. Бунтман ― Да. И куда бы они переселились, если б всех судили за это?

С. Бунтман ― Да.

А. Кузнецов ― И как в воду глядел, надо сказать, потому что Карсон начинает копать естественно компромат на Уайльда и накапывает этого компромата достаточно. Появляются и будут собственно предъявлены на суде показания 12 молодых людей, которые, ну, скажем так, работали в заведении, принадлежавшем некоему Альфреду Тейлору. Заведение это располагалось на Little College Street и представляло собой очень изящно обставленный салон, где богатые джентльмены могли познакомиться с небогатыми, но молодыми и недурными собой юношами. В общем, это такая точка вполне себе профессиональная. Кого-то подкупом, кого-то угрозами, в общем, удается от них получить вот эти самые показания, которые свидетельствуют, что маркиз никоим образом не преувеличил, когда назвал Уайльда вот этим самым словом. И с этого момента сэр Эдвард Кларк, опытный юрист, понимает, что дело-то, в общем, пахнет керосином. Он начинает предлагать Уайльду забрать иск, не доводить до греха. Но Уайльд, тем не менее, вот упорствует. И, в конечном итоге, дело это попадает в судебное заседание.

С. Бунтман ― Да, да.

А. Кузнецов ― … на Little College Street. И в конечном итоге ничего удивительного в том, что маркиз признан невиновным. И естественно тут же в свою очередь он выдвигает против Уайльда, как выражается наш Президент, обратку. И вот тут все становится совсем плохо. Альфред Дуглас, почуяв это, уезжает из Англии. Уайльд остается по сути… ну, то есть он не остается один. Вокруг него есть друзья. Некоторые из них останутся с ним до самого последнего как Роберт Росс, например. Но с другой стороны вот в том круге, в котором он вращался, перед ним начинают закрываться двери. С ним перестают общаться очень многие люди. Он чувствует, что нарастает вот это отчуждение, и, тем не менее, на 2-м процессе он продолжает защищать себя с юридической точки зрения наихудшим из возможных образов. Вот это очень напоминает суд над Сократом в том смысле, что оба пытались высказать то, что для них важно, и это было крайне неудачной линией защиты. То есть это по сути работа на…

С. Бунтман ― Если иметь в виду линию защиты как линию избежать…

А. Кузнецов ― Избежать. Совершенно верно.

С. Бунтман ― … наказания.

С. Бунтман ― Так вообще говоря, что значит стихотворная строка…

А. Кузнецов ― Конечно. Тем более такая…

С. Бунтман ― Глупость вообще.

С. Бунтман ― Молодец!

А. Кузнецов ― Да, молодец.

С. Бунтман ― Да.

С. Бунтман ― Да уж.

А. Кузнецов ― Он выйдет оттуда абсолютно сломленным человеком, физически очень нездоровым. Там были очень тяжелые условия. Там был абсолютный садист-комендант. Ну, вот я… Последняя на сегодня цитата. Я хочу маленький кусочек, 5 катренов из этой баллады процитировать в переводе Нина Воронель, хотя эту балладу переводили и Брюсов и Бальмонт, великие переводчики и поэты. Но вот мне ее перевод кажется наиболее близким к английскому оригиналу. В этих строках, как мне кажется, посвящается баллада узнику, который был казнен в тюрьме за… через некоторое время после того, как Уайльда туда перевели. Это был гвардейский офицер, кавалерист, которого казнили за убийство из ревности своей жены. Ну, вот явно совершенно эти строки о… не только о нем, но и о себе. И вот тот 1-й катрен, с которого я сейчас начну, вот он сейчас эпитафия на могиле Уайльда на кладбище Пер-Лашез.
Ведь каждый, кто на свете жил,
Любимых убивал,
Один — жестокостью, другой —
Отравою похвал,
Коварным поцелуем — трус,
А смелый — наповал.

Один убил на склоне лет,
В расцвете сил — другой.
Кто властью золота душил,
Кто похотью слепой,
А милосердный пожалел:
Сразил своей рукой.

Кто слишком преданно любил,
Кто быстро разлюбил,
Кто покупал, кто продавал,
Кто лгал, кто слезы лил,
Но ведь не каждый принял смерть
За то, что он убил.

Не каждый всходит на помост
По лестнице крутой,
Захлебываясь под мешком
Предсмертной темнотой.
Чтоб, задыхаясь, заплясать
В петле над пустотой.

Не каждый отдан день и ночь
Тюремщикам во власть,
Чтоб ни забыться Он не мог,
Ни помолиться всласть;
Чтоб смерть добычу у тюрьмы
Не вздумала украсть.
Это, конечно, о себе.

С. Бунтман ― Да, да.

А. Кузнецов ― Это, конечно, о себе.

А. Кузнецов ― Причем будете читать, смотрите, чтобы у вас был полный вариант. Он далеко не сразу вышел в полном варианте.

С. Бунтман ― Да, да. Конечно, это изумительный совершенно процесс и великий процесс со стороны Уайльда. И Уайльд, мне кажется, был абсолютно прав, что он выбрал именно такую форму защиты. Он выбрал форму защиты, устремленную в вечность и устремленную в будущее, потому что кто помнит, как звали судью, кто помнит, с каким-то… Я знаю кроме, наверное, М&М наши Милонов с Мизулиной. Милонову с Мизулиной вспоминается с радостью, какие были чудесные законы викторианской Англии. Это человек, который поднял и свое именно поведение, потому что любая любовь бывает великой, бывает отвратительной, бывает и так далее. Любая. Вне зависимости от того гетеросексуальная…

А. Кузнецов ― Абсолютно. Вот такой уровень, такой тип отношений, который был между Уайльдом и вот…

С. Бунтман ― Вы судите меня, говорит. И вы судите. Так бы мог сказать… Могли сказать люди, которые тихо держались свое… Говорят, вот кто русский Уайльд? Смотря с какой точки зрения. Нет русского Уайльда. Но есть люди, которые были, также любили как Уайльд. И тот же самый Константин Романов и…

А. Кузнецов ― К.Р. Да. Знаменитый поэт и переводчик.

С. Бунтман ― … и Чайковский, которые были сломлены этим, но сломлены не так, как Оскар Уайльд, не так, которые не прошли за это и не высказались по этому поводу.

А. Кузнецов ― А был Михаил Кузьмин, например, который понимал это как знамя и многим людям…

С. Бунтман ― Да, был Михаил Кузьмин…

А. Кузнецов ― … отравил жизнь.

С. Бунтман ― Да. Ну, вот был, который так тяжело это свое право устанавливал, и именно тюрьма здесь нам тоже аналогия. Это Жан Жёне во Франции.

А. Кузнецов ― Да. Андрэ Жит.

С. Бунтман ― Да, Андрэ Жит или Жан Кокто, который вытерпел многое изо всего, кстати говоря, и не только из-за гомосексуализма.

А. Кузнецов ― Да.

С. Бунтман ― Я не думаю, Артем, что в прямую Михаил Кузьмин – это русский Уайльд. Кузьмин при всем моем уважении к нему – человек несколько другого масштаба все-таки. И он остался человеком несколько другого масштаба по сравнению с Оскаром Уайльдом. Все-таки.

А. Кузнецов ― Ну, да. Ну, вот Фархат спрашивает, по какой статье пошел Алан Тьюринг. Да, по этому самой.

С. Бунтман ― Да.

А. Кузнецов ― По этой самой.

С. Бунтман ― Да, по этой самой.

С. Бунтман ― Да, по этой самой статье. И вот эти все статьи пройдут, а останется Оскар Уайльд. Останется Оскар Уайльд.

А. Кузнецов ― Безусловно и именно в русской культуре, которая его сравнительно поздно для себя открывала, вот Уайльд уже был знаменитым драматургом, а только-только появились первые переводы в конце… на рубеже веков. Как раз русская культура его восприняла очень близко и очень глубоко, на мой взгляд. И вот я прекрасно помню, я учился в классической московской английской спецшколе, у нас в учебнике были замечательные тексты вот этих детских сказок…

С. Бунтман ― Да, да. Конечно. На этом учили английскому. Да.

А. Кузнецов ― Действительно великолепный английский язык классический.

С. Бунтман ― Так. Ну, что же? Дорогие мои друзья, мы таким образом сегодня прощаемся на некоторое время с Оскаром Уайльдом. На некоторое время потому, что каждый будет его естественно открывать, читать, смотреть в театре и так далее, в кино. Стивен Фрай сыграл гениально Оскара Уальда все-таки. Ну, давайте мы с вами перейдем к следующему номеру нашей программы, к следующей неделе. И мы вам предлагаем во след тому – прекрасная идея Алексея Кузнецова – предлагаем, если уж мы занялись литературой, влипли в нее. Да, сэр?

А. Кузнецов ― Да. То не будем быстро выливать.

С. Бунтман ― Да. Давайте посмотрим процессы прототипов литературных.

А. Кузнецов ― Реальные процессы над реальными людьми.

С. Бунтман ― Которые послужили во многом отправной точкой для очень известных произведений.

А. Кузнецов ― Хотя сами процессы, в общем, не очень известны. Да?

С. Бунтман ― Да. Но это именно…

А. Кузнецов ― Но именно раскат в литературе…

С. Бунтман ― Вот смотрите, некий Франсуа Пико. Это прототип Эдмона Дантеса.

А. Кузнецов ― Да.

С. Бунтман ― И который граф Монте-Кристо.

А. Кузнецов ― И суд над ним, о котором будем говорить, если вы его выберете, это тот суд, на котором прокурор Вильфор отправит Эдмона Дантеса в тюрьму.

С. Бунтман ― Совершенно верно.

А. Кузнецов ― Потому, что суда финального не будет. Там совсем по-другому жизнь закончится.

А. Кузнецов ― Да. Одним из десятка прототипов на самом деле…

С. Бунтман ― Да, да.

А. Кузнецов ― Но это просто…

А. Кузнецов ― Что это типичное явление, по крайней мере, с точки зрения Драйзера.

С. Бунтман ― И подзабытая ныне вещь, но она сыграла невероятную совершенно роль вот в осознании всей судебной системы, вообще что такое суд, что такое судьба человека…

С. Бунтман ― Да. Процесс Пьера-Франсуа Ласенера. Кстати говоря, одного из прототипов Раскольникова Родиона Романовича.

А. Кузнецов ― Да.

С. Бунтман ― Вот, вот…

А. Кузнецов ― В том, что касается теории. У Раскольникова как минимум три прототипа.

С. Бунтман ― Ну, да.

А. Кузнецов ― Но вот этот…

С. Бунтман ― В том, что касается теории да.

А. Кузнецов ― Идейный убийца. Да.

С. Бунтман ― Я бы вам очень посоветовал, кстати говоря. Подавлю…

А. Кузнецов ― Не давите на присяжных.

С. Бунтман ― Суд над Адамом Вортом, прототипом профессора Мориарти.

А. Кузнецов ― Мориарти, конечно. Да.

С. Бунтман ― Вот.

А. Кузнецов ― Конечно.

С. Бунтман ― И, наконец, суд над Яковым Блюмкиным, одним из прототипов Штирлица.

А. Кузнецов ― Ну, вот точнее Исаева, потому что…

С. Бунтман ― Исаева, Исаева.

С. Бунтман ― Тогда Владимиров.

А. Кузнецов ― Да. Всеволод Владимирович Владимиров он же Максим Максимович Исаев. Конечно.

С. Бунтман ― Да, да. Совершенно это после … порой не нужен, появился Исаев. Да? Знаем классику. Да? Все, в общем, более-менее.

А. Кузнецов ― Что-то читали.

С. Бунтман ― Так что давайте, друзья, уже есть на сайте наша голосовалка. Пожалуйста.

А. Кузнецов ― И простите за нелегкий выбор.

С. Бунтман ― Да, нелегкий выбор. Я думаю, никто по легкому пути не пойдет из вас. И вот я думаю, к средине недели будет уже все понятно. Итак, спасибо. Всего вам доброго!

Мы знали только, что в тюрьме Кирпичный свод гнетет И каждый день ползет, как год, Как бесконечный год[513].

27 мая 1895 года Оскар Уайльд, закованный в наручники, сел в тюремный фургон, который доставил его в тюрьму Пентонвилль, расположенную в северной части Лондона. Жизнь для него остановилась.

И хотя современные тюрьмы уже не представляли собой кромешный ад, как это описано у доктора Джонсона, такой эстет, завсегдатай салонов и гранд-отелей, каким был Уайльд, не мог спокойно созерцать эти зловещие помещения, которые надолго стали его прибежищем; известный мемуарист предыдущего века описал тиранию охранников, вонь, стоящую в воздухе, недостаток питания и кошмарную изощренность распорядка дня. К примеру, знаменитое колесо, появление которого относится к 1779 году, было изобретено специально для того, чтобы заставить заключенных выполнять самую тяжелую, самую унизительную работу, максимально иллюстрировавшую чудовищную несвободу заключенного, так что он не мог даже ничего испортить, а орудия труда невозможно было украсть или сломать; и в самом деле, чтобы добиться именно этой цели, проще всего заставить осужденного вышагивать внутри колеса, совершая настолько же бесконечное, насколько и бесполезное восхождение! По воле начальника тюрьмы такое наказание могло продолжаться от одного до восьми часов в день, чего вполне хватало, чтобы сломить волю самых непокорных. Однако еще тяжелее переносилась абсолютная изоляция в одиночной камере — эта практика существовала с 1835 года, несмотря на тяжкое испытание для психики, которому подвергались заключенные, обрекаемые таким образом на молчание и одиночество, нарушаемое лишь молитвами тюремного капеллана. Единственное преимущество одиночного заключения состояло в том, что оно позволяло избежать отвратительных вещей, которые случались всякий раз, когда заключенных одного или разных полов набивали в тюремные повозки или камеры, расположенные в полицейских участках. С 1846 года в Пентонвилле существовало одно изощренное развлечение. Речь идет о некоем подобии цилиндра, находившегося под давлением большей или меньшей силы, который узник, содержащийся в одиночной камере, должен был вращать в течение долгих часов с риском остаться без рук. Количество оборотов контролировалось при помощи специального счетчика, а распорядок был следующим: 1800 оборотов на завтрак; 4500 оборотов на обед и 5400 оборотов на ужин.

Несмотря на усилия членов парламента, направленные на изменение регламента по применению этих видов наказания, начальники тюрем продолжали чинить произвол, обрекая заключенных на всяческие мучения. Начиная с 1865 года рост преступности повлек за собой ужесточение обращения с осужденными, против чего уже не могли выступить ни Палата общин, ни Палата лордов. Тюремное заключение принимало все более строгие формы, дело дошло до того, что узников заставляли носить маски, чтобы помешать им узнавать друг друга и обмениваться знаками.

Там сумерки в любой душе

И в камере любой,

Там режут жесть и шьют мешки,

Свой ад неся с собой,

Там тишина порой страшней,

Чем барабанный бой.

Глядит в глазок чужой зрачок,

Безжалостный, как плеть.

Там, позабытые людьми,

Должны мы околеть,

Там суждено нам вечно гнить,

Чтоб заживо истлеть[517][518].

Стюарт Меррилл и Мор Эйди написали петицию королеве с просьбой об освобождении Уайльда. Они заполучили под петицией подпись Бернарда Шоу, однако другие, как, например, Генри Джеймс, своих подписей не поставили. Тогда Меррилл обратился к французским писателям, которые в один голос отказались подписать петицию, проявив возмутительный цинизм.

Петиция, написанная О. Уайльдом в Редингской тюрьме.

Наступил май 1896 года; уже год Уайльд отбывал наказание, на которое был обречен за свою безумную страсть. Начальник тюрьмы Айзексон перевел его на должность садовника, что было огромным облегчением для этого необычного заключенного.

Летом 1896 года солдат королевской конной гвардии Чарльз Томас Вулдридж попал в камеру для приговоренных к смертной казни. В понедельник, 6 июля, в Рединг прибыл палач, чтобы осмотреть эшафот и сделать необходимые приготовления к предстоящей казни через повешение.

Господину Оскару Уайльду,

Поэту и мученику-язычнику,

Принявшему пытки во имя

Протестантского правосудия и протестантской добродетели.

Вскоре пришел ответ из приюта. Отказ вернул Уайльда к действительности, к жизни за пределами тюремных стен, к опасному соприкосновению с той публикой, чьего внимания он прежде так добивался.

Глава 4. ЗАКОНЫ ТЮРЬМЫ

Глава VIII ПО ДРУГУЮ СТОРОНУ ЭГЕЙСКОГО МОРЯ

Глава VIII ПО ДРУГУЮ СТОРОНУ ЭГЕЙСКОГО МОРЯ Вправе ли мы считать Павла величайшим путешественником своего времени? Я долго был убежден, что да, но исследования показали: я ошибался. Павел действительно путешествовал очень много и настойчиво шел к своей цели — на то у него

Глава III В ЧЕМ ПРИЧИНА ТОГО, ЧТО В КОНЦЕ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ ИНДИВИДУАЛИЗМ ПРОЯВЛЯЕТСЯ ЗНАЧИТЕЛЬНО СИЛЬНЕЕ, ЧЕМ В ЛЮБУЮ ДРУГУЮ ЭПОХУ

Глава III В ЧЕМ ПРИЧИНА ТОГО, ЧТО В КОНЦЕ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ ИНДИВИДУАЛИЗМ ПРОЯВЛЯЕТСЯ ЗНАЧИТЕЛЬНО СИЛЬНЕЕ, ЧЕМ В ЛЮБУЮ ДРУГУЮ ЭПОХУ Как раз в тот момент, когда демократическое общество завершает свое формирование на обломках аристократии, эта самая

Глава VI.ИЗ ОДНОЙ ТЮРЬМЫ В ДРУГУЮ

Глава VI.ИЗ ОДНОЙ ТЮРЬМЫ В ДРУГУЮ Кто знает, прав или не прав Земных Законов Свод, Мы знали только, что в тюрьме Кирпичный свод гнетет И каждый день ползет, как год, Как бесконечный год[513]. 27 мая 1895 года Оскар Уайльд, закованный в наручники, сел в тюремный фургон, который

Глава II Русские тюрьмы

Глава II Русские тюрьмы Общественное мнение наиболее просвещенных людей Европы давно пришло к тому заключению, что наши карательные учреждение далеки от совершенства и, в сущности, являются живыми противоречиями современным теориям о разумном способе обращение с

Глава 5. Мои тюрьмы.

Глава 5. Мои тюрьмы. Когда для меня выяснилось, что русские университеты передо мною закрыты, я стал подумывать о поездке за границу, чтобы там закончить свое высшее образование. Но уезжать из России мне очень не хотелось. Это было в 1884 году.Время уходило. Между тем остаться

Глава 6. Мои тюрьмы.

Глава 6. Мои тюрьмы. Месяцы шли за месяцами, а я все еще оставался в полной неизвестности относительно своей участи. Между тем состояние моего горла все ухудшалось. Я совершенно потерял голос и не мог даже говорить шепотом. Когда мне нужно было что-нибудь сказать жандарму,

Глава 7. Мои тюрьмы.

Глава 8. Мои тюрьмы.

Глава 8. Мои тюрьмы. Наша баржа, которую вел на буксире большой пароход, была в сущности плавучей тюрьмой. Каюта, в которой мы помещались, имела вид большого каземата. Окна были крошечные, с крепкими железными решетками. Несмотря на летнее время, в каюте было холодно, и

Глава II Русскія тюрьмы

Глава II Русскія тюрьмы Общественное мн?ніе наибол?е просв?щенныхъ людей Европы давно пришло къ тому заключенію, что наши карательныя учрежденія далеки отъ совершенства и, въ сущности, являются живыми противор?чіями современнымъ теоріямъ о разумномъ способ? обращенія съ

Глава восемнадцатая. От тюрьмы и от сумы…

Глава восемнадцатая. От тюрьмы и от сумы… 1.Зная мнение Ухтомского, что его школа и школа Павлова роют туннель с разных сторон, аспирант Меркулов захотел поработать в команде, рывшей его с другой стороны. В 1933 году его приняли волонтером, без оплаты, в лабораторию

Случается, что поэты и писатели входят в историю не только (или не столько) благодаря своими произведениями, сколько из-за образа жизни, который они ведут. У кого-то из литературных гениев в жизни были ярчайшие любовные романы, у других романтические истории, третьи прославились пороками и разгульным образом жизни. Но был один человек, у которого в жизни было всё вышеперечисленно. Оскар Уайльд. Жизнь этого ирландца была полна порочных страстей и декадентских увлечений, он любил роскошь и риск. А мир любил его…

1. Уайльд был очень хорошо образован

В юности Оскар Уайльд был чрезвычайно одаренным ребенком, который любил книги и литературу. Сначала он получил прекрасное образование на дому, а в десятилетнем возрасте его отдали в Королевскую школу Портора в Эннискиллене. В то время он увлекся исследованием греческой и римской культуры. На последнем году обучения Оскар Уайльд даже получил особую премию за знание греческих классических текстов, а также второй приз за искусство и рисование. В итоге по окончанию школы с золотой медалью в 1871 году талантливого юношу удостоили Королевской школьной стипендии для учебы в Тринити-колледже в Дублине. Там Уайльд также показал себя с лучшей стороны.

2. Уайльд был сторонником эстетизма

3. Уайлд опубликовал только один роман

4. Потрясающий лингвист

5. Оскар и Бози: история любви

6. Оскар сел в тюрьму из-за своих сексуальных отношений

Порочные связи Уайльда стали причиной его смерти. Хотя они партнёры очень увлечены друг другом, у Бози были непростой характер. Он являлся настоящим испорченным денди - развратным и умным (именно эти черты изначально привлекли к нему Уайльда). А ещё Альфред Дуглас (тот самый Бози) получал от Оскара Уайльда финансовую помощь. Но между ними часто возникали скандалы, из-за которых от любви не осталось и следа, а Уайльд попал за решётку.

Хотя Уайльда посадили в тюрьму благодаря отцу Дугласа, это не помешало молодому Робби. Он никогда не отказывался от Оскара и регулярно навещал его в тюрьме. Оценив лояльность и дружбу Росса, Оскар впоследствии сделал Росса своим литературным агентом после того, как вышел из тюрьмы. После смерти Уайльда Росс в конце концов расплатился с бесчисленными долгами Оскара перед кредиторами, а также аннулировал банкротство имущества Оскара. Их дружба выдержала испытание временем и сохранилась буквально до могилы. Росс и Уайльд были так близки, что Роберта после его смерти похоронили рядом с Оскаром на кладбище Пер-Лашез в Париже.

8. Цитата Оскара Уайльда, которая ему не принадлежит

9. Оскар Уайльд оставил свой след в рок-н-ролле

После смерти Оскара Уайльда его имя продолжало жить. В 1960-е годы Beatles и Rolling Stones использовали Уайльда в своих альбомах. Джон Леннон, фанатик Оскара Уайльда, утверждал, что Уайльд был одной из его самых больших муз для него. Изображение Оскара, столь обожаемого Ленноном, даже появилось на обложке знаменитого альбома Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band, сразу за фотографией Леннона.

10. Оскар Уайльд и его могила поцелуев

В течение многих лет поклонники Уайльда со всего земного шара стекались к его последнему месту отдыха и целовали надгробный памятник. Однако это вызвало серьезную озабоченность у семьи Уайльда. Вся могила писателя покрылась следами помады от поцелуев, а попытки счистить помаду вызывала еще больший урон. Чтобы сохранить мемориал, в 2011 году могилу обнесли защитным куполом из стекла.

1. Уайльд был очень хорошо образован

2. Уайльд был сторонником эстетизма

3. Уайлд опубликовал только один роман

4. Потрясающий лингвист

5. Оскар и Бози: история любви

6. Оскар сел в тюрьму из-за своих сексуальных отношений

8. Цитата Оскара Уайльда, которая ему не принадлежит

9. Оскар Уайльд оставил свой след в рок-н-ролле

10. Оскар Уайльд и его могила поцелуев

Читайте также: