Выбор страны права где наступил вредоносный результат согласно гк рф применяется субсидиарно

Обновлено: 28.06.2024

"Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья)" от 26.11.2001 N 146-ФЗ > Раздел VI > Глава 68 > Статья 1219. Право, подлежащее применению к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда

2. Если стороны обязательства, возникающего вследствие причинения вреда, имеют место жительства или основное место деятельности в одной и той же стране, применяется право этой страны. Если стороны данного обязательства имеют место жительства или основное место деятельности в разных странах, но являются гражданами или юридическими лицами одной и той же страны, применяется право этой страны.

3. Если из совокупности обстоятельств дела вытекает, что обязательство, возникающее вследствие причинения вреда, тесно связано с договором между потерпевшим и причинителем вреда, заключенным при осуществлении этими сторонами предпринимательской деятельности, к данному обязательству применяется право, подлежащее применению к такому договору.

Комментарий к ст. 1219 ГК РФ

1. Пункт 1 коммент. ст. содержит два правила, первое из которых носит общий характер, а второе является по отношению к нему специальным, так как может вступить в действие лишь при наличии указанных в нем оснований.

2. Общее правило о выборе права, применимого к деликтному обязательству, осложненному иностранным элементом, соответствует наиболее распространенному в мире коллизионному началу lex loci delicti commissi, т.е. отсылает к закону места совершения деликта. Ранее действовавшее законодательство (ч. 1 с. 126 Основ 1961 г. (в ред. 1977 г.), ч. 1 ст. 167 Основ 1991 г.), которое придерживалось того же принципа, содержало на этот счет практически идентичную формулировку: "Права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определяются по праву страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда". Однако в связи с тем, что указанная формулировка не дополнялась вторым предложением, которое ныне содержится в п. 1 ст. 1219, под местом причинения вреда иногда понималось и место, в котором проявились вредные последствия соответствующего действия (см., например: Лунц Л.А., Марышева Н.И., Садиков О.Н. Международное частное право. М., 1984. С. 216). Такой подход был не лишен логики, поскольку наличие вреда является непременным условием наступления деликтной ответственности.

В настоящее время толкование правила lex loci delicti commissi, в частности его системный анализ в связи со вторым предложением п. 1 ст. 1219, позволяет заключить, что российский законодатель считает местом совершения деликта место совершения самого действия (бездействия), которое привело к причинению вреда, пусть даже последний возник на территории другой страны. Данная коллизионная привязка является основной, поскольку применение иных привязок, о которых говорится в ст. 1219, поставлено в зависимость от наличия ряда дополнительных условий.

3. Коллизионная привязка, отсылающая к закону страны, на территории которой проявились последствия вредоносного действия, направлена на достижение нескольких целей. Прежде всего, она призвана помочь в разрешении тех ситуаций, при которых место совершения вредоносного действия (бездействия) с точностью установить невозможно или крайне трудно либо оно было совершено в разных местах. Кроме того, в ряде случаев данная норма лучше, чем правило lex loci delicti commissi, позволяет решить проблему применения к деликтному правоотношению законодательства той страны, с которой оно в наибольшей степени связано. Наконец, рассматриваемая коллизионная привязка с очевидностью введена в закон для улучшения положения потерпевшего.

4. Пункт 1 ст. 1219 устанавливает два дополнительных условия, при наличии которых возможно обращение к закрепленной им специальной коллизионной норме. Во-первых, требуется, чтобы причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть, что вред наступит в другой стране. Необходимость учета этого субъективного условия объясняется тем, что действия причинителя вреда могут считаться правомерными в стране их совершения, но быть противоправными в стране, на территории которой проявились их вредные последствия.

Понятие "предвидение" охватывается более широким понятием "вина нарушителя", которая должна среди прочего включать и понимание нарушителем того, что вредные последствия его противоправного поведения могут проявиться в другой стране. Сама же вина может иметь в данном случае форму как умысла, так и грубой или простой неосторожности.

5. По вопросу о том, на ком лежит бремя доказывания того, что причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть, что вред может наступить в другой стране, в литературе высказаны прямо противоположные точки зрения (ср., например: Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части третьей (постатейный) / Под ред. Н.И. Марышевой, К.Б. Ярошенко. М., 2004 (автор коммент. к ст. 1219 - Н.И. Марышева); и Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части третьей (постатейный) / Под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Г. Лисицына-Светланова. М., 2004 (автор коммент. к ст. 1219 - А.В. Банковский)).

С учетом общего подхода российского законодателя к решению вопроса о распределении бремени доказывания вины в случае причинения внедоговорного вреда более обоснованным представляется вывод о презумпции предвидения причинителем вреда того, что вредные последствия могут наступить в другой стране.

6. Во-вторых, необходимо, чтобы возможность применения закона страны, на территории которой наступил вред, была признана судом. Об этом свидетельствуют содержащиеся в п. 1 ст. 1219 слова "может быть применено". Решая вопрос о возможности применения права страны, на территории которой наступил вред, суд должен учитывать, что одной из целей введения в закон данной коллизионной привязки является усиление защиты прав потерпевшего. Поэтому если, например, по праву данной страны действия нарушителя не являются противоправными, указанная привязка по смыслу закона не должна использоваться (иное мнение см.: Виноградова Р.И., Дмитриева Г.К., Репин В.С. Комментарий к части третьей Гражданского кодекса РФ / Под ред. В.П. Мозолина. М., 2002. С. 221 (автор коммент. к ст. 1219 - Г.К. Дмитриева).

7. Согласно коллизионной привязке, закрепленной в п. 2 ст. 1219, к деликтному обязательству в императивном порядке применяется право страны, гражданами или жителями которой являются его участники. Однако данная норма вытесняет общее правило, закрепленное в п. 1 ст. 1219, лишь тогда, когда вред причинен за границей Российской Федерации. Если же вред причинен на территории России, то хотя бы потерпевший и причинитель вреда были гражданами или жителями одного иностранного государства, действует общее правило lex loci delicti commissi.

8. Рассматриваемая норма перекликается с правилом, которое было закреплено в ч. 2 ст. 167 Основ 1991 г. в виде односторонней коллизионной нормы: "Права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда за границей, если стороны являются советскими гражданами и юридическими лицами, определяются по советскому праву". В настоящее время норма стала двусторонней, расширила сферу своего применения за счет возможности обращения к праву общего места жительства потерпевшего и делинквента, но не утратила полностью своего специального характера, так как по-прежнему рассчитана только на случаи причинения вреда за границей, что вряд ли является оправданным.

Кроме того, следует учитывать, что если критерий общего гражданства применяется к деликтным обязательствам, участниками которых могут быть как граждане, так и юридические лица, то критерий общего места жительства действует только в отношении обязательств с участием граждан.

9. Пункт 3 коммент. ст. предоставляет сторонам деликтного обязательства договориться о применении к данному обязательству права страны суда (lex fori). Указанная коллизионная привязка появилась в российском законодательстве лишь с принятием части третьей ГК и отражает современную тенденцию международного частного права к расширению сферы действия принципа диспозитивности.

Согласие сторон на применение закона страны суда чаще всего обусловлено их стремлением к процессуальной экономии и скорейшему разрешению спора, поскольку в данном случае суду не требуется устанавливать содержание норм иностранного деликтного права.

В отличие от некоторых иностранных правопорядков российское законодательство предоставляет сторонам возможность избрать в качестве альтернативы коллизионным привязкам, закрепленным в п. п. 1 и 2 ст. 1219, лишь право страны суда. Поэтому, например, они не могут договориться о подчинении их деликтного обязательства праву страны места жительства потерпевшего, праву какой-либо третьей страны и т.п.

10. Обращение к lex fori возможно при наличии двух непременных условий. Во-первых, стороны должны об этом договориться. Если такая договоренность не достигнута, право страны суда не может быть применено ни по инициативе самого суда, ни по просьбе одной из сторон.

Во-вторых, данная договоренность должна быть достигнута уже после совершения действия или наступления иного обстоятельства, повлекшего причинение вреда. Договориться заранее о применении права страны суда к тому деликтному обязательству, которое может возникнуть между сторонами в будущем, невозможно.

11. Следует учитывать, что содержащиеся в коммент. ст. коллизионные привязки применяются, если они не отменены и (или) не изменены международными договорами Российской Федерации (ст. 7 ГК). Так, Минской конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. закреплены лишь две коллизионные привязки - закон места причинения вреда (п. 1 ст. 42) и закон общего гражданства потерпевшего и причинителя вреда (п. 2 ст. 42). Киевским соглашением о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности 1992 г., закреплена единственная коллизионная привязка, отсылающая к закону места причинения вреда (ст. 11). При этом при расхождении норм Конвенции и Соглашения приоритетному применению подлежат нормы Соглашения.

21.04.2020 Президиумом Верховного Суда РФ утвержден Обзор по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19) № 1.

В сферах процессуального и гражданского законодательства особое внимание следует обратить на отдельные разъяснения, указанные далее.

I. Вопросы применения гражданского законодательства

1. Сроки исполнения обязательств и сроки исковой давности

Верховный Суд РФ указывает, что установленные гражданским законодательством сроки и правила их исчисления (в частности, правила о последствиях выпадения последнего дня срока на нерабочий день (ст.193 ГК РФ)) применяются с учетом определения понятий выходных и нерабочих праздничных дней, предусмотренных трудовым законодательством (статьи 111, 112 ТК РФ).

Нерабочие дни, объявленные Указами Президента РФ от 25 марта 2020 г. № 206 и от 02 апреля 2020 г. № 239 являются мерами, направленными на предотвращение распространения инфекции, и не могут рассматриваться в качестве нерабочих дней в смысле, придаваемом этому понятию ГК РФ.

При этом предпринимателям рекомендуется проверить действующие договоры на предмет наличия положений о том, что те или иные спорные обязательства могут быть исполнены должником именно (или в том числе) в выходной или в нерабочий праздничный день. В этом случае правила статьи 193 ГК РФ о переносе срока на ближайший рабочий день не применяются.

Вопросы о восстановлении или приостановлении сроков исковой давности в связи с ограничительными мерами также должны решаться индивидуально в каждом конкретном случае (в первую очередь, ответ на эти вопросы будет зависеть от квалификации судами обстоятельств, на которые ссылается истец как на основание приостановления исковой давности, в качестве форс-мажора, либо признания таких обстоятельств уважительной причиной пропуска срока исковой давности).

Иными словами, если принятые органами власти меры, направленные на предотвращение распространения коронавирусной инфекции будут признаны форс-мажорными обстоятельствами, препятствующими предъявлению иска в суд (что также придется доказать истцу), срок исковой давности может быть приостановлен.

В остальных случаях можно пробовать обратиться в суд с заявлением о восстановлении срока исковой давности в связи с уважительной причиной его пропуска. Согласно разъяснениям Верховного Суда в текущей ситуации уважительными причинами пропуска срока могут рассматриваться:

невозможность обратиться с иском, вызванная соблюдением режима самоизоляции;
невозможность обращения в суд через интернет-приемную или по почте в силу возраста или состояния здоровья.

2. Признание пандемии и ограничительных мер форс-мажорным обстоятельством

По важнейшему вопросу о возможности признания обстоятельств, связанных с эпидемией коронавируса (а именно – эпидемиологической обстановки, ограничительных мер или режима самоизоляции), обстоятельствами непреодолимой силы Верховный Суд РФ разъясняет, что такое признание не может быть универсальным для всех категорий должников, должны учитываться тип деятельности и условия ее осуществления, включая регион, срок исполнения обязательства, характер неисполненного обязательства, степень разумности и добросовестности действий должника.

В развитие этого тезиса Верховный Суд напомнил, что ограничения, вызванные распространением коронавирусной инфекции, могут быть признаны форс-мажором в случае их соответствия критериям чрезвычайности, непредотвратимости и внешнего по отношению к деятельности должника характера и наличия причинной связи между ними и неисполнением обязательства. При этом Суд подчеркивает, что помимо указанных характеристик форс-мажора, еще одним его признаком является относительный характер соответствующих обстоятельств (то есть всегда принимается во внимание невозможность исполнения по конкретному договору; то, что может быть признанным форс-мажором для одних договорных отношений, автоматически не является таковым для других случаев).

Важным является разъяснение, что форс-мажором может быть признано отсутствие у должника денежных средств, вызванное ограничительными мерами, если их отсутствие вызвано именно такими мерами.

Ранее судебная практика не признавала финансовые трудности (отсутствие денежных средств, кризис и прочие) форс-мажором для целей применения ст. 401 ГК РФ. Теперь в разъяснениях Суда указано, что такое толкование нормы ст. 401 ГК РФ применяется по общему правилу, из которого в определенных случаях допускаются исключения.

Но с учетом того, что возможность квалификации таких финансовых затруднений связана с доказыванием чрезвычайно субъективного и оценочного обстоятельства – наличия причинно-следственной связи между такими трудностями и пандемией или ограничительными мерами, применение этого разъяснения на практике может оказаться весьма затруднительным (в случае формального подхода судей), а недобросовестные контрагенты, нарушившие свои обязательства, будут стремиться избежать ответственности со ссылкой на это разъяснение.

Верховным Суд также уточнил предмет доказывания при применении концепции форс-мажора. Так, помимо наличия обстоятельств форс-мажора и его длительности, а также причинно-следственной связи, истец должен будет доказать свою непричастность к созданию обстоятельств форс-мажора, и свое добросовестное поведение, включающее принятие им мер для предотвращения (минимизации) возможных рисков.

В разъяснениях также указано на допустимость представления в качестве доказательств наличия обстоятельств непреодолимой силы справок и иных документы, выдаваемых компетентными органами и организациями (например ТПП). Тем не менее, следует иметь в виду, что сами по себе такие документы не имеют для судов заранее установленной силы, поскольку квалификация обстоятельств в качестве форс-мажора является исключительной прерогативой суда. Но их наличие может пригодиться при доказывании добросовестного поведения истца (особенно актуальным это является, если в договоре стороны приняли на себя обязанность обратиться в такие органы при наступлении форс-мажорных обстоятельств).

В разъяснениях Верховного Суда также отмечено, что должнику предоставляется разумный срок на исполнение обязательства, если кредитор не отказался от договора в связи с утратой интереса после отпадения обстоятельств непреодолимой силы.

3. Прекращение обязательств на основании ст. 416 или ст. 417 ГК РФ

Верховный Суд РФ разъяснил, что применение указанных статей возможно в случае, если имеется полная или частичная объективная невозможность исполнения обязательства, имеющая постоянный (неустранимый) характер.

Обращаем Ваше внимание, что в случае юридической невозможности исполнения обязательства (ст. 417 ГК РФ), причиной которой является издание актов государственных органов, по общему правилу предполагается временный характер такой невозможности исполнения (то есть до отмены акта органа).

Таким образом, перед подачей иска в суд рекомендуется проанализировать и оценить характер невозможности исполнения обязательства в связи с наступившими обстоятельствами. А именно установить, будет ли в принципе возможно исполнить обязательство, если в течение срока его действия отпадут обстоятельства, вызвавшие невозможность исполнения. Если же невозможность исполнения окажется временной, и срок обязательства после отпадения препятствий еще не истечет, полагаем, что шансы на успешное применение в суде статьей 416, и особенно 417 ГК РФ будут крайне не велики.

4. Признание пандемии и ограничительных мер существенным изменением обстановки для целей применения ст. 451 ГК РФ

Фактически Верховным Судом РФ не дано каких-либо разъяснений, которые могли бы помочь судам (и сторонам договора) в вопросах квалификации пандемии и ограничительных мер как существенного изменения обстоятельств в целях применения ст. 451 ГК РФ. Верховный Суд РФ ограничился перечислением общих подходов.

При этом Верховный Суд напомнил, что положения статьи 451 ГК РФ носят диспозитивный характер и применяются постольку, поскольку иное не предусмотрено договором. Поэтому прежде чем обратиться в суд с иском о расторжении договора в связи с существенным изменением обстоятельств, мы рекомендуем проверить спорный договор на предмет наличия в нем положений, блокирующих возможность расторжения договора по такому основанию.

Также Верховным Судом РФ не даны разъяснения о возможности в сложившихся обстоятельствах отдавать приоритет изменению договора вместо его расторжения, поскольку изменение обстановки вызвано совершенно чрезвычайным обстоятельством, с которым ранее не приходилось сталкиваться. Это может привести к усложнению переговорных процессов между контрагентами.

В Обзоре Верховного Суда также не разрешен ключевой вопрос о возможности ретроактивного действия решения суда в порядке применения статьи 451 ГК РФ. В том числе не дано разъяснений о конкретных условиях или ситуациях, в которых истец мог бы рассчитывать на применение судом последствий расторжения договора с определенного момента в прошлом. Представляется, что прекращение договорной связи с контрагентом с момента, когда в ней фактически отпала экономическая целесообразность в связи с изменившейся обстановкой, позволило бы должнику по обязательству максимально восстановить баланс интересов. В текущей ситуации, даже получив решение суда о расторжении договора, с учетом возможных сроков на его оспаривание ответчиком, момент фактического выхода истца из договора будет существенно отсрочен, а до этого момента все обязательства по договору, в том числе санкции за его нарушение, сохраняют силу, что безусловно остается основной проблемой в текущей ситуации.

Кроме того, от Верхового Суда РФ ожидали более четкого указания на возможность применения ст. 451 ГК РФ и квалификации нынешней ситуации как существенного изменения обстановки, поскольку российские суды с осторожностью вмешиваются в договорные отношения сторон. Однако в сложившейся ситуации очевидно, что баланс прав и интересов контрагентов зачастую может быть найден только с помощью третьей стороны – суда, и необходимо поменять подходы судов к применению ст. 451 ГК РФ.

Верховный Суд в разъяснениях также подчеркнул, что отказаться от договора в связи с нарушением контрагентом своих обязательств (что является актуальным в текущей ситуации), можно также с применением других институтов гражданского права. В частности, выйти из договора можно будет при нарушении контрагентом встречного обязательства (вне зависимости от причин просрочки контрагентом своего исполнения, в том числе в связи с форс-мажором у другой стороны) по ч. 2 ст. 328 ГК РФ.

О чем подумать, что сделать

Обзор Верховного Суда РФ должен быть направлен на обеспечение единообразного применения законодательства и устранения вопросов, которые уже возникли и у судов, и у компаний.

Несмотря на это, Обзор не содержит четких критериев, позволивших бы однозначно ответить на большинство имеющихся вопросов, в том числе, является ли пандемия и вызванные ею ограничительные меры форс-мажором. По каждому из спорных вопросов Верховный Суд РФ указывает на необходимость учета особенностей конкретной ситуации в свете ранее сложившихся подходов к решению возникающих проблем.

Возможно, единственным значимым разъяснением является указание на саму возможность квалификации в качестве форс-мажора финансовых трудностей из-за пандемии и ограничительных мер, которые привели к невозможности исполнения обязательств.

Представляется, что в связи с этим практика применения разъяснений Обзора судами будет значительно различаться, а в связи с отсутствием ясных критериев важнейшая роль будет отведена доказыванию связи наступления тех или иных обстоятельств с мерами, направленными на ограничение распространения коронавирусной инфекции.

Для того, чтобы подписаться на рассылки, зарегистрируйтесь в Личном кабинете

22 декабря 2020 года был принят Закон[1], согласно которому с 1 января 2022 года изменяется порядок определения принадлежности исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности[2] (далее – РИД), которые создаются по заказу Российской Федерации, субъекта Российской Федерации или муниципального образования, или могут быть созданы в результате выполнения работ по заключенному с указанными субъектами государственному контракту (далее – государственный контракт).

Законом, в частности, вводится новая статья 1240.1 и вносятся изменения в статьи 1298, 1373, 1471 ГК РФ, а также признаются утратившими силу положения ГК РФ и иных федеральных законов по вопросу использования результатов интеллектуальной деятельности в составе единой технологии[3].

Почему этот Закон важен?

С 2022 года исключительное право или право на получение патента на РИД[4], созданный по государственному контракту, в большинстве случаев по умолчанию будет принадлежать государству, причем оставить такое исключительное право за лицом, которое такой РИД создало, в прямо установленных Законом случаях будет невозможно.

Принятый Закон важен для всех лиц, выступающих исполнителями по государственным контрактам и создающим по заказу государства, например, архитектурные решения, различные научные разработки или программное обеспечение для нужд государства.

[2] Речь идет об объектах авторского права (в том числе программах для ЭВМ), изобретениях, промышленных образцах, полезных моделях, секретах производства (ноу-хау), селекционных достижениях, топологиях интегральных микросхем.

[3] Под единой технологией понимается выраженный в объективной форме результат научно-технической деятельности, который включает в том или ином сочетании изобретения, полезные модели, промышленные образцы, программы для ЭВМ или другие результаты интеллектуальной деятельности, подлежащие правовой охране в соответствии с правилами настоящего раздела, и может служить технологической основой определенной практической деятельности в гражданской или военной сфере (ст. 1541 ГК РФ, утрачивающая силу с 1 января 2022 года).

[4] Далее по тексту при упоминании исключительного права также подразумевается и право на получение патента.

Что изменится?

На настоящий момент исключительное право на РИД может принадлежать государству, если стороны прямо это предусмотрели в государственном контракте, если контрактом этот вопрос не разрешен – исключительное право остается за исполнителем, который, в свою очередь, обязан предоставить государственному заказчику право использовать РИД безвозмездно (ст. 1298, 1373 ГК РФ).

В соответствии с внесенными Законом изменениями, принадлежность исключительного права на такие РИДы с 2022 года будет определяться следующим образом:

Таким образом, Законом прямо устанавливаются случаи принадлежности исключительного права на РИД только государству, когда невозможно установить иное регулирование указанного вопроса государственным контрактом. Важно, что стороны государственного контракта не смогут согласовать и условия перехода исключительного права государству (например, только после полной оплаты работ), что являлось довольно серьезной защитой интересов исполнителя.

Создание РИДа, непосредственно связанного с обеспечением обороны и безопасности

К РИДам, которые могут создаваться для обеспечения обороны и безопасности, Закон прямо относит: программы для ЭВМ, базы данных, изобретения, полезные модели, промышленные образцы, селекционные достижения, топологии интегральных микросхем, секреты производства (ноу-хау)[1].

В части объектов авторских прав Закон ограничивается только упоминанием программ для ЭВМ и баз данных, из чего следует, что иной объект авторских прав (например, произведение литературы или архитектуры), создаваемый по государственному контракту, не может рассматриваться как непосредственно связанный с обеспечением обороны и безопасности, и исключительное право на которое по умолчанию принадлежит Российской Федерации.

Такие РИДы должны создаваться в рамках государственных программ или при выполнении государственного оборонного заказа, осуществление которых обеспечивают Минобороны России, ФСБ России, СВР России, ФСО России, МВД России, Росгвардия, либо являться их или подведомственных им государственных учреждений собственными разработками.

Исключительное право на такие РИДы по общему правилу возникает у Российской Федерации, но могут быть исключения, которые должны быть прямо предусмотрены ГК РФ. Закон устанавливает, что подобные исключения должны определяться Президентом РФ:

в случаях и в порядке, определенном Президентом РФ, исключительное право на РИД может возникать у исполнителя. Закон не устанавливает, в какой форме такие случаи и порядок должны определяться Президентом РФ.
на основании представления[2] уполномоченного органа по решению Президента РФ, принадлежащее Российской Федерации исключительное право может передаваться возмездно или безвозмездно исполнителю или иному российскому юридическому лицу, заинтересованному и обладающему возможностями для внедрения РИДа.

Российская Федерация, которой принадлежит исключительное право на РИД, может по требованию исполнителя предоставить ему право использования РИДа на условиях безвозмездной неисключительной лицензии. Важно, что в указанном случае государство может отказать в предоставлении такой лицензии исполнителю.

Создание РИДа за счет средств федерального или муниципального бюджета

Исключительное право на созданный при выполнении государственного контракта РИД будет принадлежать Российской Федерации, субъекту Российской Федерации или муниципальному образованию при наступлении одного из прямо перечисленных в Законе условий (см. выше). Принадлежность исключительного права конкретному публичному образованию определяется в зависимости от того, от имени кого выступает государственный заказчик и за счет средств какого бюджета государственный контракт заключен.

Условие о принадлежности исключительного права публичному образованию, когда создается РИД, необходимый для предоставления государственных услуг либо для осуществления государственных функций, представляется достаточно широким и размытым, что может позволить обосновать необходимость использования почти любого РИДа по указанному основанию и, соответственно, принадлежность исключительного права именно государству. Установленный Законом перечень не является исчерпывающим и иными законами также могут устанавливаться условия, при которых исключительное право на РИД будет принадлежать публичному образованию.

Исполнитель вправе использовать такой РИД, исключительное право на которое принадлежит публичному образованию, на условиях безвозмездной неисключительной лицензии. Из Закона следует, что такое право у исполнителя должно быть даже без прямого на это указания в государственном контракте.

Предоставление безвозмездной лицензии государству

Если исключительное право принадлежит не публичному образованию, правообладатель обязан по требованию государственного заказчика предоставить указанному им лицу возможность использования созданного РИД безвозмездно на условиях неисключительной лицензии. Если правообладатель произвел отчуждение исключительного права другому лицу, такое лицо тоже обязано продолжить предоставлять лицензию на указанных условиях и оно, не будучи связанным условиями государственного контракта, в любом случае не сможет отказать государству в выдаче лицензии. Следует отметить, что существует риск распространения данного правила также и на правообладателей, не являющихся стороной государственного контракта, а, например, привлеченных в качестве субподрядчиков.

Отношения с третьими лицами

В Законе осталось без изменения правило об обязанности исполнителя, который привлекал для создания РИДа по государственному контракту третьих лиц или своих работников, заключить с такими лицами соглашения об отчуждении исключительного права или лицензионные соглашения, чтобы обеспечить передачу исключительного права на РИД в полном объеме государству. За третьими лицами исключительное право может оставаться по согласованию с исполнителем только если исключительное право на РИД, созданный по государственному контракту, не должно принадлежать государству.

Закон прямо не регулирует последствия не приобретения исполнителем исключительного права на РИД у третьих лиц, хотя этот вопрос является достаточно важным. Государство может нести значительные риски в связи с использованием такого РИДа в отсутствие согласия третьего лица. Подход, при котором будет считаться, что государство в любом случае получает возможность использования РИДа, созданного третьим лицом, даже если последнее не передавало исключительного права исполнителю или напрямую государству, не может соответствовать принципам права и смыслу закона в предлагаемой редакции, однако, учитывая размытости формулировок Закона, существует риск, что суды могут при возникновении споров толковать такие формулировки в пользу государства.

Законом также устанавливается возможность распоряжения исключительным правом на РИД только по решению государства при режиме совместного обладания правом[3]: публичное образование по своему решению может выдать лицензию третьему лицу, привлекаемому после создания РИД для выполнения работ поставок продукции для государственных нужд, лишь предупредив об этом исполнителя, с которым они совместно обладают исключительным правом, но не дожидаясь от него на это согласия.

Когда Закон вступает в силу?

Закон вступает в силу с 1 января 2022 года. Закон не имеет обратной силы и будет применяться только к правоотношениям, возникшим после 1 января 2022 года, а также к тем правам и обязанностям, которые возникнут после 1 января 2022 года по ранее возникшим правоотношениям.

[1] Такие ноу-хау должны будут подлежать учету в Реестре результатов интеллектуальной деятельности, непосредственно связанных с обеспечением обороны и безопасности, который будет вести Минобороны России в порядке, определяемом Правительством РФ.

[2] Содержание представления и порядок его подготовки определяются Правительством Российской Федерации.

[3] По общему правилу, лица, совместно обладающие исключительным правом на РИД должны распоряжаться им по соглашению.

1. К обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, применяется право страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившие основанием для требования о возмещении вреда. В случае, когда в результате такого действия или иного обстоятельства вред наступил в другой стране, может быть применено право этой страны, если причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране.
2. Если стороны обязательства, возникающего вследствие причинения вреда, имеют место жительства или основное место деятельности в одной и той же стране, применяется право этой страны. Если стороны данного обязательства имеют место жительства или основное место деятельности в разных странах, но являются гражданами или юридическими лицами одной и той же страны, применяется право этой страны. (Пункт в редакции, введенной в действие с 1 ноября 2013 года Федеральным законом от 30 сентября 2013 года N 260-ФЗ.
3. Если из совокупности обстоятельств дела вытекает, что обязательство, возникающее вследствие причинения вреда, тесно связано с договором между потерпевшим и причинителем вреда, заключенным при осуществлении этими сторонами предпринимательской деятельности, к данному обязательству применяется право, подлежащее применению к такому договору. (Пункт в редакции, введенной в действие с 1 ноября 2013 года Федеральным законом от 30 сентября 2013 года N 260-ФЗ.

4. Правила настоящей статьи применяются, если между сторонами обязательства, возникающего вследствие причинения вреда, не заключено соглашение о праве, подлежащем применению к этому обязательству (статья 1223.1). (Пункт дополнительно включен с 1 ноября 2013 года Федеральным законом от 30 сентября 2013 года N 260-ФЗ)

Комментарий к статье 1219 ГК РФ

1. Комментируемая статья содержит нормы о выборе права, применимого к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда и осложненным иностранным элементом. Следует отметить, что общие положения о возмещении вреда, содержащиеся в гл. 59 ГК, содержат понятия о вреде, причиненном личности или имуществу гражданина, а также о вреде, причиненном имуществу юридического лица. При этом в § 4 гл. 59 моральный вред выделен в качестве особой формы вреда, причиненного личности гражданина.

Формулировка общей коллизионной нормы о выборе права, применимого к деликтному обязательству, осложненному иностранным элементом, содержащаяся в п. 1 комментируемой статьи, соответствует широко известному и давно применяемому коллизионному началу lex loci delicti commissi, т.е. отсылка к праву места совершения деликта. Норма п. 1 комментируемой статьи совпадает с действовавшим ранее регулированием. Анализ нормы, содержащейся в п. 1 этой статьи, позволяет сделать вывод о том, что законодатель считает местом совершения деликта в первую очередь место совершения вредоносного действия причинителем вреда (делинквентом).

Под местом наступления вреда, в зависимости от конкретных обстоятельств дела, следует понимать место нахождения потерпевшего лица в момент наступления вреда, если вред причинен личности потерпевшего, либо место нахождения его имущества в момент причинения вреда, если вред причинен имуществу.

Оговорка о "предвидимости" наступления вредоносного результата в той или иной стране призвана защитить добросовестного делинквента в случае, если законодательство страны, где действовал причинитель вреда, не предусматривает ответственность за то или иное действие или предусматривает меньшую ответственность, чем законодательство той страны, где был причинен вред, и причинитель вреда (делинквент) не предвидел и не мог разумно предвидеть наступление вреда в этой стране. Формулировка комментируемой нормы позволяет сделать вывод о том, что в данном случае бремя доказывания того, что причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда именно в этой стране, лежит на истце в случае, если он просит суд о применении права страны наступления вреда. Кроме того, следует отметить, что применение права места наступления вреда в соответствии с комментируемым пунктом - право, а не обязанность суда. Представляется, что суд также может применить право страны, на территории которой наступил вред, по собственной инициативе, если установит, что причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране.

2. Норма п. 2 комментируемой статьи содержит исключение из общей нормы п. 1, заключающееся в приоритете личного закона сторон деликтного обязательства в случае их общего гражданства, места жительства или принадлежности юридических лиц к одному государству. В данном случае двусторонняя коллизионная норма комментируемой статьи призвана заменить собой ранее действовавший п. 2 ст. 167 Основ гражданского законодательства, норма которого распространяла приоритет личного закона только на граждан России.

Следует отметить, что приоритет общего личного закона сторон деликтного правоотношения предусмотрен законодательством многих зарубежных государств. Например, аналогичное регулирование содержится в Гражданском кодексе штата Луизиана 1825 г. (в ред. 1991 г.), в Вводном законе к Германскому гражданскому уложению (в ред. 1999 г.), в Швейцарском законе о международном частном праве 1987 г., в Законе о реформе итальянской системы международного частного права 1995 г., в Указе о международном частном праве Венгрии 1979 г., в положениях Гражданского кодекса канадской провинции Квебек 1991 г. Наконец, тождественная по существу норма содержится в проекте Регламента ЕС о праве, применимом к внедоговорным обязательствам.

Прямое толкование положений комментируемого пункта не дает оснований для вывода о том, что для целей комментируемой статьи обособленные подразделения иностранных юридических лиц приравниваются к юридическим лицам. Представляется, однако, что в случае, если действия или иные обстоятельства, приведшие к причинению вреда, непосредственно связаны с деятельностью такого обособленного подразделения, правоприменительному органу следует учесть это обстоятельство для целей выбора применимого права.

3. Важное нововведение в сфере коллизионного регулирования деликтных обязательств, осложненных иностранным элементом, в истории отечественного правового регулирования представляет собой норма п. 3 комментируемой статьи, предусматривающая ограниченную автономию воли сторон деликтного обязательства при выборе права, применимого к правоотношению сторон, - статута деликтного обязательства. Следует отметить, что в той или иной степени автономию воли сторон при выборе статута деликтного обязательства предусматривает законодательство и (или) правоприменительная практика многих государств. В частности, соответствующие нормы содержатся в Вводном законе к Германскому гражданскому уложению, Швейцарском законе о международном частном праве, Австрийском законе о международном частном праве 1979 г., в проекте Регламента ЕС о праве, применимом к внедоговорным обязательствам.

В соответствии с п. 3 комментируемой статьи после совершения вредоносного деяния стороны могут договориться о применении к возникшему в результате этого события обязательству права страны суда. Таким образом, ограничена возможность выбора права во времени, отрицая возможность выбора права до совершения вредоносного деяния. Кроме того, стороны не могут избрать какое-либо иное право, кроме права места рассмотрения спора. Принимая во внимание то обстоятельство, что практически во всех случаях рассмотрения российскими правоприменительными органами споров из деликтных обязательств будут применяться российские коллизионные нормы, стороны при рассмотрении такого рода споров будут иметь возможность выбора только российского права.

В соответствии с общей нормой ст. 308 ГК обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве стороны (третьих лиц). Представляется, что этот принцип путем расширительного толкования должен применяться и к возможности выбора права сторонами при выборе статута деликтного обязательства; подобный выбор права не должен ущемлять интересов третьих лиц, например страховщиков гражданской ответственности и т.д.

Другой комментарий к статье 1219 Гражданского Кодекса РФ

1. Статьи 1219 - 1223 ГК РФ содержат коллизионные нормы, посвященные регулированию внедоговорных обязательств. Было бы неправильно говорить о том, что коллизионное регулирование данных отношений ранее было неизвестно международному частному праву Российской Федерации. Еще в ГК РСФСР 1964 г. содержалась ст. 566.4 "Закон, применяемый к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда", в соответствии с которой права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определялись по закону страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда. В последующем данная норма была воспроизведена в ст. 167 Основ гражданского законодательства 1991 г., в которой вместо слова "закон" законодатель использовал термин "право".

Принципиальным отличием правового регулирования, представленного в п. 1 комментируемой статьи, по сравнению с ранее действовавшими коллизионными нормами является возможность применения не только права страны, где имел место деликт, являющийся основанием для требования о возмещении вреда, но и права государства, где наступил этот вред. Предоставление альтернативы в выборе двух правовых систем и закрепление такого коллизионного регулирования в российском законодательстве являются отражением общемировой тенденции гибкого, позволяющего учитывать конкретные фактические обстоятельства коллизионного регулирования.

Иллюстрацией обоснованности такого подхода могут служить разнообразные жизненные ситуации, связанные с дорожно-транспортными происшествиями, когда на территории, например, Украины происходит столкновение двух автомобилей, принадлежащих гражданам разных государств, а последствия этого столкновения (причинение вреда здоровью) проявляются на территории России. В этой ситуации суд РФ может применить либо право Украины, либо право России.

Следует отметить, что возможность применения права страны, где наступил вред, подчиняется определенному условию: причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране. При этом законодатель не возлагает бремя доказывания предвидения наступления вреда на самого причинителя вреда (делинквента). Следовательно, можно говорить о том, что сам истец, предъявляя иск к ответчику-делинквенту о возмещении вреда и настаивая на применении права страны, где наступил вред, должен представить доказательства, свидетельствующие о том, что ответчик должен был предвидеть наступление вреда в данной стране. Такими доказательствами могут быть объяснения истца о том, что делинквент имел достоверную информацию о маршруте истца или о месте его проживания, а соответственно, и предвидел или должен был предвидеть тот факт, что вред может наступить в другой стране, т.е. не в стране места причинения вреда.

Анализ п. 1 комментируемой статьи показывает, что не только истец, но и ответчик может ходатайствовать о применении права страны, где наступил вред. Кроме того, данное право может быть применено и по инициативе суда. В любом случае окончательное решение вопроса о том, какое право будет применяться к деликтному обязательству, зависит от усмотрения суда.

Следует обратить внимание на то, что в коллизионной привязке комментируемой нормы законодатель использует глагол "может быть". Это значит, что суд не обязан применять право страны, где наступил вред, даже если было соблюдено условие о предвидении наступления вреда в этой стране.

Обоснованность выбора одной из двух правовых систем в конечном счете должна определяться с учетом решения задач, стоящих перед гражданским судопроизводством, которые закреплены в ст. 2 ГПК РФ. К этим задачам относится правильное и своевременное рассмотрение гражданских дел в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав физических и юридических лиц. В случае если одна из сторон будет не согласна с мнением судьи, выбравшим одну из двух правовых систем, указанных в п. 1 комментируемой статьи, она может указать это в апелляционной или кассационной жалобе на решение по существу.

Страной места причинения вреда может быть не только государство, где наступил вред здоровью потерпевшего, но и государство, на территории которого был причинен вред имуществу потерпевшего.

2. В п. 2 комментируемой статьи закрепляется норма, являющаяся специальной по отношению к общей норме, содержащейся в п. 1 этой статьи. Если стороны обязательства, возникающего вследствие причинения вреда, имеют место жительства или основное место деятельности в одной и той же стране, применяется право этой страны. Это правило сформулировано в Федеральном законе от 30 сентября 2013 г. N 260-ФЗ, который был принят в рамках проекта модернизации ГК.

Кроме того, возможно и применение права того государства, гражданами или юридическими лицами которого являются оба участника деликтного правоотношения, в случае если стороны обязательства имеют место жительства или место деятельности в разных странах.

Применительно к п. 2 комментируемой статьи не имеет правового значения государство, на территории которого был причинен вред, или государство, на территории которого вред наступил.

3. Федеральный закон от 30 сентября 2013 г. N 260-ФЗ дополнил комментируемую статью новым положением, в соответствии с которым если из совокупности обстоятельств дела вытекает, что обязательство, возникающее вследствие причинения вреда, тесно связано с договором между потерпевшим и причинителем вреда, заключенным при осуществлении этими сторонами предпринимательской деятельности, к данному обязательству применяется право, подлежащее применению к такому договору.

На необходимость указанного дополнения комментируемой статьи указывалось в п. 2.12 Концепции развития гражданского законодательства.

4. В п. 4 комментируемой статьи еще в момент ее принятия в 2001 г. получила закрепление автономия воли сторон, действующая в сфере деликтных правоотношений, что с точки зрения характеристики российского законодательства по международному частному праву является прогрессивным шагом и представляет собой новеллу коллизионного регулирования деликтных отношений в России. Данный подход полностью соответствует правовым позициям, изложенным в законодательстве иностранных государств, на что обращают внимание многие авторы .

Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Г. Светланова) включен в информационный банк согласно публикации - Юрайт, 2004.

См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть третья / Отв. ред. Л.П. Ануфриева. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 543 (автор комментария к ст. 1219 - Е.В. Кабатова); Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей. В 3 т. Т. 3 / Под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Г. Светланова. М.: Юрайт-Издат, 2005. С. 440 - 441 (автор комментария к ст. 1219 - А.В. Банковский).

Суть этой новеллы состоит в том, что участникам деликтного обязательства предоставляется право договориться о применимом праве. До реформы Кодекса (до принятия Федерального закона от 30 сентября 2013 г. N 260-ФЗ) стороны могли договориться только о применении права страны суда. Такой подход был признан авторами Концепции развития гражданского законодательства нуждающимся в пересмотре в направлении расширения автономии воли сторон. Теперь в комментируемой статье предусмотрена возможность выбора сторонами права любой страны, а не только права страны суда (это стало возможным за счет включения в п. 4 комментируемой статьи отсылки к ст. 1223.1 ГК). При этом законодатель исходит из того, что выбор права не должен затрагивать права третьих лиц.

Важно также учесть, что участники деликта могут договориться о применении права страны суда только после совершения действия или наступления иного обстоятельства, повлекшего причинение вреда.

Комментарии и консультации юристов по ст 1219 ГК РФ

Если у вас возникли вопросы по статье 1219 ГК РФ, вы можете получить консультацию юристов нашего сервиса.

Задать вопрос можно через форму связи или по телефону. Первичные консультации бесплатны и проводятся с 9:00 до 21:00 ежедневно по Московскому времени. Вопросы, полученные с 21:00 до 9:00, будут обработаны на следующий день.

Читайте также: