Вороной в добросовестность как гражданско правовая категория
Обновлено: 16.05.2024
Ключевые слова: добросовестность, оценочная категория, институт добросовестности, нравственность поведения
Это понятие, будучи включённым в большое число статей гражданского законодательства, требует тщательного анализа с целью установления его природы и сущности, без чего невозможно дать его определение и выработать методику применения.
В результате задача участников гражданских правоотношений, пытающихся правильно истолковать данное понятие, становится всё более труднодостижимой.
По этому поводу И. А. Покровский считал, что таким образом законодатель уклоняется от решения данной правовой проблемы, переложением ответственности за её разрешение на плечи отдельного судьи [11].
В большинстве случаев многие представляют, что, с одной стороны, это принцип, закреплённый среди основных начал в статье 1 ГК РФ, с другой — это правовая презумпция, установленная пунктом 5 статьи 10 ГК.
Однако если проанализировать содержание статей ГК РФ более детально, то можно прийти к выводу о том, что добросовестность является своеобразным способом защиты нарушенного права и впоследствии основанием для привлечения к гражданско-правовой ответственности, также стоит отметить, что она является ещё основанием приобретения права собственности. Несомненно, всё вышеперечисленное требует комплексного исследования [12].
Мы считаем, что целесообразно будет рассматривать добросовестность в зависимости от закреплённого контекста. Это правовое явление призвано компенсировать недостаток формальных правовых норм и устранить коллизии в праве [12].
Некоторые учёные видят в содержании добросовестности не моральную сторону субъекта гражданского правоотношения, а только то, что характеризует его поведение [15] или отсутствие у лица противоправной цели, намерения причинить вред и иного заведомо недобросовестного осуществления гражданских прав [13].
Другие учёные утверждают, что добросовестность направлена на укрепление нравственных основ в гражданско-правовом регулировании [1].
Среди задач можно выделить следующие:
– формирование уважительного отношения к контрагенту на основе нравственных начал;
– обеспечение осуществления субъективных прав без злоупотребления;
– пропаганда соблюдения честного отношения и делового партнёрства между участниками гражданского оборота.
По целевой характеристике добросовестность преследует:
– развитие гражданских правоотношений;
– установление благоприятных условий реализации и защиты прав;
– устранение недостатков норм и пробелов гражданского законодательства;
– обеспечение охраны и защиты не только контрагента, но и основы правопорядка и нравственности [12].
ГК РФ в пункте 3 статьи 1 устанавливает, что участники гражданского оборота должны действовать добросовестно. Данное положение законодатель ввёл в состав ст. 1 ГК РФ, тем самым придал ей значение одного из основных начал.
Закрепляя добросовестность в качестве презумпции в пункте 5 статьи 10 ГК РФ, законодатель выражает понимание того, что невозможно воздействовать на моральные качества субъекта гражданского правоотношения, поэтому он придал добросовестности косвенное значение.
Добросовестность как способ приобретения права собственности представляет собой одно из средств, методов законной реализации гражданских прав посредством должного (рекомендуемого) поведения лица совокупностью действий (бездействий), направленных на признание права собственности этого лица. Это закреплено в положениях о переработке (п. 1 ст. 220 ГК РФ); моменте возникновения права собственности у приобретателя по договору (п. 2 ст. 223 ГК РФ) и т. п.
Таким образом, добросовестность представляет собой комплекс гражданско-правовых норм, мер недопущения злоупотребления при реализации прав и обязанностей между участниками гражданского оборота, где взаимность и доброжелательность поведения предполагается, так как является одним из способов защиты гражданских прав, приобретения права собственности и основанием для привлечения к ответственности [12].
Основные термины (генерируются автоматически): ГК РФ, гражданский оборот, гражданское законодательство, добросовестность, категория, гражданское правоотношение, качество презумпции, обыденный смысл, правовая природа, способ приобретения.
В любой правовой системе имеются средства, позволяющие судам при необходимости осуществлять вторжение в договор в целях блокирования его несправедливых условий. Однако здесь встает проблема судебного интервенционизма и обеспечения установления баланса между такими основополагающими ценностями, как стабильность договора и его справедливость. Трудности возникают еще и в силу того, что сама сущность философской категории справедливости, несмотря на длящиеся на протяжении 25 веков дискуссии, все еще остается неопределенной[65].
Опасность внедрения подобной концепции в судебную практику Казахстана (да, видимо, и России и других стран СНГ) усугубляется тем, что категория справедливости мало разрабатывалась в теории права, что суды не имеют о ней ни малейшего представления и что злоупотребления при ее применении могут быть более масштабными в силу сильной коррумпированности судебной системы.
Тем не менее примеры применения принципа справедливости появляются (во всяком случае в судебной практике России). Так, по одному делу суд исключил из кредитного договора явно несправедливые для заемщика условия (в частности, условия о праве банка в одностороннем порядке по своему усмотрению и без объяснения причин отказать в выдаче кредита либо выдать кредит в меньшем размере, по своему усмотрению увеличивать размер процентов за пользование кредитом, а также сокращать срок кредита; о запрете на досрочный возврат кредита и др.). Суд в данном случае в целях восстановления справедливого баланса осуществил вторжение в договор, изменил его явно обременительные условия, используя сверхимперативное начало справедливости[66].
Определенное понимание того, что принцип добросовестности, разумности и справедливости должны выступать основным противовесом принципу свободы договора, начинает проявляться и в намерениях законодателя, в частности, российского законодателя.
Так, как я уже отмечал выше, в пояснительной записке к проекту Федерального закона РФ, которым в ГК РФ был включен принцип добросовестности, отмечается, в частности, что правила о добросовестности являются естественным противовесом правилам, утверждающим свободу договора и автономию воли сторон.
Таким образом, справедливость должна определяться не личными представлениями субъекта права о справедливости, а сложившимися в обществе и объективно существующими представлениями. Конечно, это в определенной степени неопределенное понятие, но надо иметь в виду, что справедливость, так же как добросовестность и разумность, это оценочные понятия. В каждом конкретном случае справедливость или несправедливость действий управомоченного субъекта определяется судом.
Но справедливость по сравнению с добросовестностью и разумностью носит более объективированный характер, так как связана не только с личными представлениями субъекта права, но и с общественно значимыми критериями социальной справедливости.
Под справедливостью можно понимать сложившиеся в обществе и признанные законом, обычаями и судебной практикой нравственные представления о справедливом поведении при осуществлении субъективных гражданских прав.
Добросовестность и виновность
Как указывает Е.Е. Богданова, при таком понимании анализируемых категорий недобросовестность представляет собой форму вины в гражданском праве. При отрицании объективного характера категории добросовестности, по сути, отрицается сама категория как таковая. Происходит ее подмена новой формой гражданско-правовой вины[71].
Между тем у добросовестности (недобросовестности) и вины различная направленность. Они отражают различные грани поведения субъекта. Поэтому презумпция добросовестности и презумпция виновности - это различные по содержанию и направленности категории гражданского права. Там, где действует презумпция виновности, не может быть презумпции добросовестности. Если действует презумпция добросовестности, нет места презумпции виновности.
Добросовестность или недобросовестность - эта оценка обществом поведения субъекта применительно к нравственным критериям общества. Некоторые случаи особо злостной недобросовестности (неизвинительная недобросовестность) законодатель квалифицирует как правонарушение, однако даже здесь вина субъекта учитывается не всегда, так как бывают безвиновные и безвредные (безубыточные) правонарушения. В этих случаях принимается во внимание только наличие или отсутствие недобросовестности субъекта. При нарушениях субъективного права лица, не отнесенных законодателем к правонарушениям, вина вообще не имеет какого-либо значения[72].
Добросовестность как один из пределов осуществления гражданских прав
Под пределами осуществления субъективных гражданских прав следует понимать очерченные законом границы деятельности управомоченных лиц по реализации возможностей, составляющих содержание данной нормы[73].
Пределы осуществления гражданских прав весьма разнообразны. Для более четкого восприятия пределов можно классифицировать факторы, оказывающие влияние на формирование пределов осуществления субъективных гражданских прав:
Во-первых, осуществление гражданских прав не должно нарушать прав и охраняемых законодательством интересов других субъектов права (п. 3 ст. 8 ГК);
Во-вторых, осуществление гражданских прав не должно причинять ущерба окружающей среде (п. 3 ст. 8 ГК);
В-третьих, при осуществлении гражданских прав субъекты гражданских прав должны действовать добросовестно, разумно и справедливо (п. 4 ст. 8 ГК).
В-четвертых, не допускаются действия граждан и юридических лиц, направленные на причинение вреда другому лицу, на злоупотребление правом в иных формах, а также на осуществление права в противоречии с его назначением (п. 5 ст.8 ГК).
Речь идет о злоупотреблении правом, которое можно разделить на следующие виды:
1) злоупотребление правом, совершенное в форме действия, осуществленного исключительно с намерением причинить вред другому лицу (шикана);
2) злоупотребление правом, совершенное без намерения причинить вред, по объективно причиняющее вред другому лицу[74].
К иным формам злоупотребления правом, подпадающим под действие пункта 2, можно отнести, в частности, использование лицом своих гражданских прав в целях ограничения конкуренции и злоупотребление доминирующим положением на рынке, то есть создание монополистами благоприятных для себя условий в ущерб своим контрагентам или, что опаснее, потребителям[75]. Согласно ст. 11 ГК монополистическая и всякая иная деятельность, направленная на ограничение или устранение законной конкуренции, получение необоснованных преимуществ, ущемление прав и законных интересов потребителей не допускается.
3) осуществление права в противоречии с его назначением.
Последнего вида злоупотребления правом нет в вышеприведенной классификации В.С. Ема в силу того простого факта, что в ст. 10 ГК РФ (аналогичной ст. 8 ГК РК) нет упоминания об осуществлении права в противоречии с его назначением. Поэтому В.С. Ем включил признак противоречия социальному назначению права в определение понятия злоупотребления правом[76].
Действительно, и шикана, и злоупотребление правом в иных формах, несомненно, осуществляются в противоречии с назначением права. Более того, этот признак можно найти в любом нарушении пределов осуществления гражданских прав (и нарушение интересов третьих лиц, и причинение ущерба окружающей среде, и нарушение принципов добросовестности, разумности и справедливости).
Поэтому здесь мы выделяем не любое осуществление прав в противоречии с их назначением, а такое, которое является злоупотреблением правом, и которое не охватывается содержанием первых двух видов.
Последствия злоупотребления правом
В соответствии с п. 5 ст. 8 ГК в случае несоблюдения требований, предусмотренных п.п.3-5 ст. 8 ГК (то есть это все случаи нарушения пределов осуществления права, в том числе злоупотребление правом), суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права.
Из этого вытекает, что единственным последствием злоупотребления правом может быть только отказ в защите этого права.
Между тем в литературе отказ в защите прав понимается весьма широко с включением сюда, помимо отказа в защите, еще и возмещения убытков, и признания сделки недействительной и т.п.
Например, по утверждению В.С. Ема, при совершении правонарушения в форме злоупотребления правом применяется относительно определенная санкция в виде отказа в защите гражданских прав (п. 2 ст. 10 ГК); которая имеет конкретные формы проявления:
- отказа в конкретном способе защиты;
- лишение правомочий на результат, достигнутый за счет злоупотребления правом в процессе осуществления права;
- лишение субъективного права в целом;
- возложение обязанностей по возмещению убытков;
- признание сделки недействительной и т.д[77].
Рассмотрим эти так называемые отдельные формы проявления отказа в защите права, полагаясь в основном на исследования С.Д. Радченко[78], О.А. Поротиковой[79] и А.В. Волкова[80].
Лишение субъективного права признается в качестве санкции за употребление правом многими учеными[81].
О.С. Иоффе и В.П. Грибанов в качестве санкции рассматривали не только лишение права в целом, но и лишение права в целом с одновременным лишением права на результат, полученный вследствие его ненадлежащего осуществления[82].
Однако это не вытекает из п. 5 ст. 8 ГК. Для применения санкции лишения права необходимо указание в Законе на конкретные случаи, в которых она может быть применена.
Таких случаев в ГК не предусмотрено. Единственный случай, который можно вспомнить, это предусмотренное ст. 106 ГК Казахской ССР от 28 декабря 1963 г. изъятие у собственника имущества, используемого для извлечения нетрудовых доходов. Применение этой санкции и в советское время вызывало серьезную критику, тем более это не является серьезным аргументом в настоящее время.
Понуждение к совершению действия. По мнению некоторых ученых, если злоупотребление правом происходит в форме бездействия, то пресечение таких действий может осуществляться путем понуждения к совершению действий[83].
Вряд ли это допустимо. Понуждение к совершению действий может быть применено лишь в случаях, прямо указанных в Законе (ст. ст. 9. 399 ГК РК). Ст. 8 ГК такой возможности не предусматривает. Суд не может понудить лицо действовать в своем интересе. Он может лишь отказать в защите действий, идущих вразрез с интересами управомоченного лица[84].
Недействительность сделки. Возможность признания сделки недействительной по мотиву злоупотребления правом также признавалась некоторыми учеными[85] и судебной практикой.
В то же время в литературе убедительно доказывается, что признание сделки недействительной не может охватываться содержанием отказа в защите права. Действие статьи о недействительных сделках имеет объективный характер в отличие от злоупотребления правом, которое есть результат злой воли лица[86].
Исходя из изложенного, можно сделать следующий вывод.
Единственным последствием нарушения пределов осуществления субъективного права является отказ судом в защите права.
Это касается и нарушения интересов третьих лиц, и причинения ущерба окружающей среде, и нарушения принципов добросовестности, разумности, справедливости, и злоупотребления правом.
Все остальные меры права: и возмещение убытков, и понуждение к совершению действия, и признание сделки недействительной, и другие меры находятся за пределами ст.8 ГК, которая регулирует только условия и порядок отказа в защите права.
Если злоупотребление правом представляет собой правонарушение, то применение последствий правонарушения наступают не по правилам ст. 8 ГК, а по нормам о возмещении убытков (ст.ст. 9, 350 ГК), о признании сделок недействительными (ст.ст. 157-162 ГК) и т.д.
Для признания действий субъекта права достаточными для отказа в защите принадлежащего ему права не является принципиальным положение о том, является ли это действие гражданским правонарушением. При наличии гражданского правонарушения обязательно применение гражданско-правовой ответственности, при нарушении пределов осуществления гражданского права применяется отказ только в защите этого права без углубления в вопрос, является ли это нарушение пределов гражданско-правовым нарушением, влекущим гражданско-правовую ответственность.
При применении п. 5 ст.8 ГК предполагается, что субъект права обладает законным субъективным правом, однако он использует его с нарушением принципов добросовестности, разумности и справедливости или допуская злоупотребление правом.
Например, миноритарный акционер приобрел 26 сентября 26 акций акционерного общества, что составляло около 0, 01% уставного капитала, 28 сентября обратился в суд с иском о ликвидации АО. Хотя на тот момент истец обладал формальным правом на требование о ликвидации АО, суд посчитал, что в данном случае имело место действие, осуществляемое исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах[87].
Автор статьи Сулейменов Майдан Кунтуарович
Звание: Академик НАН РК, доктор юридических наук, профессор
Читайте также: