Правовые лакуны что такое

Обновлено: 17.06.2024

В данной статье рассматривается безэквивалентная фразеология (или фразеологические лакуны) как отражение национального миропонимания. Теория лакунарности в языке разрабатывается в психолингвистике, культурологии, лингвокультурологии и когнитивной лингвистике. Формирование лакунарных языковых единиц обусловливается как экстралингвистическими, так и внутриязыковыми факторами. Языковая лакунарность проявляется наиболее ярко на материале лексики и фразеологии, поскольку именно строевые единицы языка участвуют в процессе номинации реалий окружающего мира тем или иным народом в призме национальной культуры. В науке различают понятия лакуны и лакунарной языковой единицы. Анализ безэквивалентной фразеологии в разноструктурных языках позволяет выявить причины формирования лакунарных фразеологических единиц, особенности их компонентного состава и источников образной семантики. Для исследования фразеологических лакун важным является изучение особенностей их перевода с одного языка на другой. Способами адекватной передачи семантики безэквивалентного фразеологизма на другой язык могут выступать такие приемы, как фразеологическое калькирование, описание мотивирующей фразеологизм ситуации или характеристики предмета с лингвокультурологическим комментарием, а также подбор лексического синонима. Изучение лакунарных фразеологических единиц дает возможность показать уникальный характер таких языковых единиц в призме национальной культуры.

1. Байрамова Л.К. Лингвистические лакунарные единицы и лакуны // Вестник Челябинского гос.ун-та. – 2011. – № 25 (240). – Филология и искусствоведение. Вып. 58. – С. 22-27.

2. Быкова Г.В. Лакунарность как категория лексической системологии // Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. – Воронеж, 1999 – 33 с.

3. Жельвис В.И. К вопросу о характере русских и английских лакун // Национально-культурная специфика речевого поведения. – М.: Наука, 1977. – С. 136-146.

6. Огурцова О.А. К проблеме лакунарности // Функциональные особенности лингвистических единиц: Сб. тр. Кубанского ун-та. – Вып. 3. – Краснодар: изд. Кубанск. Ун-та, 1979. – С. 77-83.

7. Панасюк И. Теория лакун и проблема эквивалентности перевода // Вопросы психолингвистики. – М., 2007. – № 6. – С. 52.

Формирование семантического пространства фразеологической картины мира как фрагмента целостной языковой картины мира связано с понятиями языковых универсалий и уникалий. В рамках нашего исследования безэквивалентной фразеологии как выражения национального мировидения мы остановимся на раскрытии понятия уникалии, которые определяют национальную специфику фразеологии любого языка.

Цель исследования - установить особенности выражения знаний о мире и их интерпретации средствами безэквивалентной фразеологии в разноструктурных языках. Материалом исследования являются безэквивалентные фразеологические единицы русского, турецкого и башкирского языков.

В ходе исследования были использованы следующие методы: общенаучный метод лингвистического исследования с приемами наблюдения над эмпирическим материалом, его описания и обобщения, систематизация материала, сравнительно-сопоставительный метод, приемы лингвокультурологического анализа.

Одним из видов уникалий в языках являются безэквивалентные лексические и фразеологические единицы. Последние передают особенности образного картирования мира тем или иным народом. Отметим, что фразеологизмы, являясь особой единицей языка, выступают не только средством номинации явлений, понятий, различных параметрических характеристик предметов, действий и т.д., но и хранилищем национальной культуры, своеобразным интерпретационным полем тех актуальных понятий, которые составляют основу практической жизнедеятельности народа (концептов). Если эквивалентные фразеологические единицы закрепляют общечеловеческие логико-семиотические модели познания окружающей действительности, то безэквивалентная фразеология отражает призму мировидения конкретного народа.

Прежде чем дать характеристику фразеологических лакунарных единиц, дадим общую характеристику понятия языковой лакунарности, ее понимания представителями разных научных направлений и основных тенденций ее исследования в современном языкознании.

Теория лакунарности (от лат. lacuna - углубление, впадина, провал, от фр. lacune - пустота, брешь) исследуется в науке на уровне анализа языкового сознания - в психолингвистике, на уровне изучения культуры народа - в культурологи и этнографии, на уровне вербального выражения лакун - в лингвокультурологии и когнитивной лингвистике.

Основоположником теории лакун в этнопсихолингвистике является Ю.А.Сорокин. Он считает лакуну сигналом наличия культурной специфики значения. В аспекте этнопсихолингвистики решаются такие проблемы, как механизм возникновения определенных видов лакун, таксономия лакун (абсолютные и относительные, полные и частичные, речевые и ментальные и др.), модели лакун и т.д.

В связи с этим различают ментальные, культурологические, лингвистические лакуны. Мы будем говорить о последнем типе лакун.

Разработка теории языковой лакунарности восходит к работам французского лингвиста М. Галлио, канадских лингвистов Ж.П. Вине, Ж. Дарбельне, польского лингвиста В.Дорошевского, отечественных лингвистов Ю.А. Сорокина, И.А. Стернина, Г.Д. Гачева, Ю.С. Степанова, Е.М. Верещагина, С.Г. Тер-Минасовой, И.Ю. Марковиной, Г.В. Быковой и др. О языковых лакунах принято говорить в первую очередь при межкультурной коммуникации, как непосредственной (общение), так и опосредованной (переводы произведений с одного языка на другой, знакомство с культурой народов мира через СМИ и т.д.). Различают внутриязыковые лакуны и межъязыковые лакуны. Внутриязыковые лакуны, по мнению И.А.Стернина, не воспринимаются носителями языка как нечто специфическое, поскольку язык автоматически усваивается ими как коллективный опыт познания, передаваемый из поколения в поколение. Например, внутриязыковой лакуной в русском языке является антоним слова молодожены при отсутствии слова старожены (или долгожены).

Интересным, на наш взгляд, является подход к классификации лакун в языке Л.К.Байрамовой, которая различает понятие лакуна и лакунарная единица. Под лакунарной единицей она понимает лексему или устойчивый оборот, отсутствующий в одном из сопоставляемых языков, а под лакуной - само понятие, с помощью которого констатируется отсутствие слова в другом языке. Например, французское слово ouvreuse передается в русском языке описательно: женщина в кинотеатре, которая провожает опоздавших зрителей на их места за чаевые.

В определении языковых лакун мы придерживаемся точки зрения ученых, понимающих лакунарность широко - как любой языковой элемент, отсутствующий в одном из сопоставляемых языков. Среди различных типов лакун нас интересуют лишь языковые лакунарные единицы, среди которых в нашем исследовании мы характеризуем особенности фразеологическиех лакун.

Анализ безэквивалентной фразеологии позволяет выделить несколько типов безэквивалентных оборотов и показывает, что смысловая лакунарность не всегда соответствует формальной лакунарности. Так, при наличии в языках сравнения эквивалентных лексических единиц, в одном языке из них может быть образована фразеологическая единица, а в другом нет. Другими словами, представителям разных народов может быть известна информация о предмете, понятны конкретные жизненные ситуации, связанные с ним, практика его применения, но образная интерпретация его свойств становится мотивирующей базой для фразеологизма только в одном из языков. Например, турецкий фразеологизм Pismis asa (soguk) su katmak (букв. в готовый суп добавить холодной воды - испортить почти законченное дело) - закрепляет общеизвестный опыт приготовления пищи, однако в других языках - русском, башкирском, английском, французском - нет эквивалентных ему оборотов.

Другим типом безэквивалентного фразеологизма может быть оборот, мотивированный актуальными лишь для одного народа знаниями и представлениями. Во французском безэквивалентном фразеологизме manger l'huître et laisser les écailles (букв. съесть устрицу и оставить чешую) закрепились знания о традициях французского стола, предпочтениях французских гурманов, в этом обороте описывается ситуация, нетипичная для других народов в силу особенностей их кухни.

Анализ безэквивалентной фразеологии на материале русского, английского и турецкого языков дает нам возможность утверждать, что в целом причины формирования межъязыковой лакунарности те же, что и причины формирования национально-культурного своеобразия языковой картины мира в целом и фразеологической картины мира в частности. К ним относятся следующие экстралингвистические факторы:

1). Специфика культурно-исторического развития народа, носителя языка; 2). Геоклиматические условия проживания народа; 3). Образ жизни народа и особенности его типа хозяйствования; 4). Национальные традиции и обычаи; 5). Психология национальности и менталитет народа.

О роли этих внеязыковых факторов в формировании национально-культурного пространства языка в целом писали Д.С. Лихачев, Г.Д. Гачев, С.Г. Тер-Минасова, В.В. Колесов, и в частности фразеологического фонда языка - Е.М. Верещагин, В.М. Мокиенко, Н.Ф. Алефиренко, В.А. Маслова, Р.Х. Хайруллина и др. В соответствии с этими экстралингвистическими факторами классифицируют безэквивалентные (лакунарные) фразеологизмы целый ряд ученых. Например, известный исследователь английской фразеологии и редактор русско-английского фразеологического словаря А.В. Кунин объединяет безэквивалентные английские фразеологизмы в следующие тематические группы: ФЕ, отражающие традиции и обычаи английского народа; ФЕ, связанные с английскими культурными реалиями; ФЕ, включающие в свой состав имена исторических деятелей, писателей Британии; ФЕ, связанные с английскими поверьями и легендами и др. группы. Как видим, это фразеологизмы, в семантике которых закрепились особенности культурно-исторического развития англичан, их культуры, быта, традиций.

Несмотря на уникальность фразеологических лакунарных единиц, их содержание может и должно быть адекватно передано при переводе на другие языки. Способы такой передачи известны, и они широко используются как в многоязычных фразеологических словарях, так и в переводах текстов, особенно художественных, в которых фразеология выступает одним из средств художественной выразительности. Наиболее частотными способами перевода безэквивалентных фразеологизмов одного языка на другой являются фразеологическое калькирование, описание буквального смысла исходного фразеологизма с лингвокультурологическим комментарием культурно маркированных его компонентов, а также - самый простой способ, который представляет собой подбор лексического синонима к фразеологизму.

Например: Английский фразеологизм To vote with one's feet (букв. голосовать ногами) передается фразеологической калькой. Турецкий фразеологизм Kadın kocasının çarığı, anasının sarığıdır (букв. Жена - чарык мужа, а для матери - чалма) передается в русском языке описательно с лингвокультурологическим комментарием компонентов - чарык - вид обуви, чалма - вид традиционного головного убора у восточных народов. К башкирскому фразеологизму тэрэлэй тунау (букв. заживо свежевать) подбирается лексический синоним - истязать (кого-либо).

Таким образом, можно сделать вывод о том, что фразеологические лакунарные единицы, - это единицы, с помощью которых в языках закрепился национально своеобразный опыт познания. В них актуализируются важные для народа понятия, реалии, ситуации, оценки, качества и категории, которые, по большому счету, понятны и для другого народа, но они не получили вербального выражения в его языке в силу особенностей миропонимания народа, а в ряде случаев - избыточности этих понятий и явлений в рамках практической жизнедеятельности в иных геоклиматических и социокультурных условиях.

Рецензенты:

Лакуна (от.лат. Lacuna — углубление, впадина) — отсутствие в одном из языков наименования того или иного понятия. Условия социально-политической, общественно-экономической, культурной жизни и быта народа, его мировоззрения, психологии, традиций и т. д. обусловливают возникновение понятий, принципиально отсутствующих у носителей других языков. Соответственно, в других языках не будет и однословных словарных эквивалентов для их передачи.

Лакуны условно подразделяются на мотивированные и немотивированные. Мотивированные лакуны связаны с отсутствием самой реалии у того или иного народа. Мотивированные лакуны выявляются в сфере так называемой безэквивалентной лексики. Они обычно даются при переводе с пояснениями.

Немотивированные лакуны не поддаются объяснению через отсутствие реалии: соответствующие реалии есть, но народ в силу культурно-исторических причин их как бы не заметил, не сформулировал понятий об этих реалиях, оставил их неназванными, например: в русском языке: мать мужа — свекровь, мать жены — тёща, в английском языке нет дифференциации:

mother-in-law; соответственно: тесть, свекор, father-in-law.

Путём транслитерации, калькирование и блендинг могут передаваться англо-американские, арабские, узбекские лакуны. Например:

С ним почитают за честь иметь дело знаменитые суперстар. Вышивка, тюль, муар, органза, пэтч-ворк-варианты неисчерпаемы. Об этом свидетельствует вошедшие слова в английский язык из русского и узбекского языков следующие лакуны:

Так, например, Ю. С. Степанов выделяет абсолютные и относительные лакуны. Согласно исследователю, абсолютные лакуны осознаются при составлении переводных словарей как слова, не имеющие эквивалента в виде слова в данном языке. К относительным лакунам относятся слова, употребляемые в языке редко и при особых обстоятельствах. И. А. Стернин называет такие лакуны соответственно — межъязыковые мотивированные, объясняющиеся отсутствием соответствующего предмета или явления, и немотивированные лакуны, которые не могут быть объяснены отсутствием таковых. Так, примерами абсолютных лакун для английского языка являются узбекские слова чойхона, чапон, хашар для узбекского являются лакунами английского языка exclusive, sibling, fortnight. Относительными лакунами для английского языка являются высокочастотные в русском языке слова душа, тоска, судьба.

В. А. Муравьёв выделяет помимо абсолютных и относительных лакун также векторные, стилистические и ассоциативные лакуны [Муравьев: 1975, с. 34]. Этнокультурные лакуны могут обнаруживаться как на вербальном уровне (в частности, лексическом — отсутствие слов и выражений; грамматическом — отсутствие грамматических категорий; морфологических показателей, стилистическом — разница в использовании схожих языковых средств в разных функциональных стилях; паралингвистическом — способ заполнения пауз), так и на невербальном уровне (разница в этикетных характеристиках актов общения, ролевые особенности общения, отсутствие жестов, цветовых ассоциаций, психологических установок и т. д.). К числу лакунизированных (национально-специфических) особенностей речи относят даже номенклатуру текстовых жанров.

Лакуны могут быть языковыми (лексическими, грамматическими, стилистическими) и культурологическими (этнографическими, психологическими, поведенческими, кинесическими и др.). Кроме того, лакуны могут быть не только интеркультурными или интеръязыковыми (возникающими в процессе межкультурного общения), но и интракультурными (интраязыковыми) [Антипов Г. А. и др.: 1989, с. 97].

В других случаях лакуна в языке образуется потому, что в данной культуре не столь часто приходится проводить различие между тем, что в другой культуре различается постоянно.

Таким образом, лакуны свидетельствуют об избыточности или недостаточности опыта одной лингвокультурной общности относительно другой.

Из этого следует, что в межкультурной деловой коммуникации процесс адаптации фрагментов ценностного опыта одной лингвокультурной общности при восприятии его представителями некоторой другой культуры по существу сводится к процессу элиминации лакун разных типов.

Элиминация лакун в текстах, адресованных инокультурному реципиенту может осуществляться, как показывает анализ литературы, двумя способами: заполнением и компенсацией.

На каждом этапе межкультурного взаимодействия лакуна выполняет определенные функции:

- молчания, выраженного в неопределенности коммуникативной ситуации, и нулевого знака на этапе когнитивного диссонанса;

- лингвокультуремы на этапе культурного самоопределения;

- заимствования на этапе интеграции культур.

Заполнение представляет собой процесс раскрытия смысла некоторого понятия (слова, принадлежащего незнакомой реципиенту культуре), реализуемого посредством таких конкретных переводческих приемов, как перевод-описание или разъяснительный перевод, трансформационный (контекстный или контекстуальный) перевод.

Лакуны составляют заметную долю национальной специфики любого языка. Условия социально-политической, общественно-экономической, культурной жизни и быта народа, своеобразие его мировоззрения, психологии, традиций обусловливают возникновение образов и понятий, принципиально отсутствующих у носителей других языков.

Таким образом, лакуна — виртуальная лексическая сущность, семема, неимеющая материального воплощения в виде лексемы, но способная проявиться на уровне синтаксической объективации в случае возникновения коммуникативной востребованности концепта.

1. А. Антипов Г. И., Донских О. А., Марковина И. Ю., Сорокин Ю. А. Текст как явление культуры. — Новосибирск: Наука, 1989. -194 с.

2. Влахов, С. Непереводимое в переводе /С. Влахов, С. Флорин. М., 1986. 416 с.

3. Иванов, А. О. Безэквивалентная лексика.СПб., 2006. 192 с.

4. Муравьев В. Л. Лексические лакуны. Владимир: Вл. пед. ин-т, 1975. -97 с 4.Стернин И. А., Введение в речевые воздействие. Воронеж: 2001.-135 с.

5. Томахин Г. Д. Реалии-американизмы. — М.: Высшая школа, 1988.

Основные термины (генерируются автоматически): лакуна, английский язык, язык, культура, слово, быт народа, культурная жизнь, отсутствие, отсутствие слов, русский язык.

Проблема их сочетаемости возникает, когда речь идет о создании дженериков, поскольку именно при их регистрации незаконное использование интеллектуальных прав третьих лиц может сильно повлиять на безопасность, эффективность и качество препарата. В настоящее время законом не предусмотрена возможность предварительной проверки регистрируемых в РФ лекарств на предмет использования в них запатентованных изобретений. По российскому законодательству и по праву ЕАЭС регистрация, дающая разрешение на медицинское применение препарата, одновременно дает и административное разрешение на его обращение (производство, продажу, рекламу и т.д.). При этом соблюдение интеллектуальных прав обладателей патентов, которые используются в регистрируемом препарате и защищаются патентным правом, никем не проверяется. Также не требуется предоставления информации о наличии или об отсутствии исключительных прав третьих лиц при подаче заявки на регистрацию. Никто не спрашивает и согласия правообладателя на выпуск препарата в гражданский оборот.

В законодательстве также отсутствуют нормы об обязанностях органа, осуществляющего госрегистрацию препаратов (минздрава), проверять наличие или отсутствие использования в препаратах изобретений третьих лиц, а также по истребованию у заявителей такой информации.

Помимо госрегистрации лекарств закон предусматривает и регистрацию цен на препараты из перечня ЖНВЛП. При этом без регистрации цен эти препараты не могут быть предметом гражданско-правовых сделок, в том числе госконтрактов. Однако при регистрации цен проверка наличия интеллектуальных прав также не проводится. Поэтому возможна регистрация цен и заключение сделок в отношении лекарств, в которых без разрешения правообладателей используются интеллектуальные права производителей оригинальных препаратов. То есть риск выпуска в обращение воспроизведенных лекарств с нарушением исключительных прав иных лиц имеется. Причем подобные нарушения могут касаться как действующего вещества препарата, так и иных запатентованных изобретений, используемых в нем. А госрегистрация лекарства в связи с нарушением прав интеллектуальной собственности может быть отменена только на основании судебного решения, подтверждающего факт нарушения исключительных прав. Конечно, законодательством предусмотрены механизмы защиты прав патентообладателей. Это выявление и уничтожение контрафактной продукции, взыскание убытков и компенсаций с нарушителей. Но привлечь правонарушителей к ответственности в реальности можно лишь постфактум. Поэтому эффективность этих механизмов неочевидна: они не позволяют предотвратить потери правообладателей, а доказать размер убытков, подлежащих компенсации, очень сложно. Безусловно, такое положение является критическим и в высшей степени нерациональным. Оно не только нарушает исключительные права правообладателей, но и приводит к избыточному расходованию бюджетных средств на выявление и уничтожение уже выпущенной контрафактной продукции.

Кроме того, наличие условий для нарушения исключительных прав существенно снижает привлекательность инвестиций в разработку и производство новых лекарств, в том числе локализацию их производства в России, а также лишает изобретателей стимулов к их разработке. Это противоречит как задачам Стратегии научно-технологического развития РФ, так и положениям Стратегии инновационного развития РФ до 2020 года.

Чтобы урегулировать ситуацию, необходима разработка сбалансированного механизма правового регулирования, который, с одной стороны, усиливал бы правовые гарантии для обладателей охраняемых прав — например, за счет введения защиты исключительных прав до момента вывода на рынок дженериков, а с другой стороны, не допускал бы чрезмерной отсрочки фактического выхода на рынок воспроизведенных препаратов.

В международной практике такой механизм защиты прав держателей патента обеспечивается принципом патентной увязки (Patent Linkage), который в том или ином виде применяется во многих странах. Принят он, например, и у наших партнеров по ЕАЭС — в Казахстане.

Принцип патентной увязки требует принятия целого комплекса мер. Во-первых, все заявления на регистрацию лекарств должны публиковаться в специализированных бюллетенях либо на официальном сайте уполномоченного органа. Это дает возможность обладателям прав на первичные изобретения и производителям оригинальных препаратов самостоятельно определять потенциальную возможность нарушения прав на принадлежащие им объекты интеллектуальной собственности. Во-вторых, патентодержателям предоставляется право обращения в регистрирующие органы с заявлениями о приостановлении регистрационного процесса с предоставлением доказательств угрозы нарушения их прав. В-третьих, при регистрации заявитель должен декларировать отсутствие нарушения прав третьих лиц. Введение института патентной увязки в российское законодательство требует тщательной проработки с учетом действующих норм, причем не только в России, но и в ЕАЭС. Требуется сформировать специальную базу данных по патентам на изобретения, используемые в референтных лекарствах, а также внести изменения в процедуру госрегистрации препаратов, касающиеся порядка публикации информации о заявлениях на их регистрацию. Это позволит правообладателям самостоятельно отслеживать нарушения их прав и оперативно обращаться в суд.

Правила ЕАЭС не предусматривают принцип патентной увязки в полном объеме, ограничиваясь лишь несколькими его составляющими. Однако даже отдельные элементы патентной увязки из права ЕАЭС в российском законодательстве отсутствуют. Поэтому формирование полноценного института патентной увязки по всем изложенным направлениям должно вестись одновременно на национальном и наднациональном уровнях регулирования.

В целях защиты интересов производителей запатентованных лекарств можно обсудить и такое направление совершенствования закона о контрактной системе, как предоставление заказчикам права заключения контрактов на поставку лекарств, находящихся под патентной защитой либо не имеющих аналогов в РФ, с их производителем как с единственным поставщиком. В этом случае препарат закупается не по МНН, а по торговому наименованию.

Вместе с тем, при внедрении в законодательство полноценного принципа патентной увязки изменения в ФЗ-44 не потребуются, так как защита патентообладателей будет обеспечена уже при регистрации лекарств.

Талия Хабриева,
директор Института
законодательства и сравнительного правоведения
при Правительстве РФ, академик РАН,
оригинал материала

Лакуна как сигнал специфики языков и культур. Контактируя с чужой культурой (инокультурным текстом), реципиент интуитивно воспринимает ее через призму своей локальной культуры, вследствие чего неизбежно возникает различной степени непонимание. В связи с этим можно констатировать потребность в своеобразном понятийно-терминологическом инструментарии.

В научной литературе можно обнаружить разнообразные понятия, термины, фиксирующие расхождения в языках и культурах в целом: от сугубо научных и точных (безэквивалентная лексика, случайные лакуны, этноэйдема), до менее четких - темные места, заусеницы и т.п.

В зарубежной литературе известны попытки фиксации расхождений в языках и культурах с помощью термина “gar” (пробел). В отечественной науке наибольший интерес представляют попытки описания таких расхождений с помощью понятия “лакуна”.

Распространение понятия “лакуна” на сопоставление как языков, так и других аспектов культуры, представляется целесообразным и методически оправданным. С одной стороны, такое расширение понятия “лакуна” основывается на положении о тесной связи языка и культуры; с другой - выявление наряду с языковыми лингвокультурологических и культурологических лакун способствует установлению некоторых конкретных форм корреляции языка и культуры.

Лакуны в самом общем их понимании фиксируют то, что есть в одной локальной культуре и чего нет в другой. В этой связи встает вопрос о соотношении специфического и универсального в отдельных культурах.

Лакуны как инструмент исследования понимания инокультурного текста. В рамках одного из подходов к теории лакун рассматривается существование лакун с точки зрения лингвистических и культурологических универсалий. Некоторые феномены культуры/языка, обладая статусом универсальности, могут при этом не быть предоставленными обязательно во всех локальных культурах. Иными словами, для некоторых культур такие феномены оказываются лакунизированными. Основываясь на результатах исследования языка и культуры американских индейцев, Д. Хаймс пришел к выводу, что язык описываемого им племени не обладает функцией “фатического общения”, которую Э. Сепир считал универсальной. Но один тот факт, что некоторый факт языка/культуры отсутствует в другом языке-культуре, не может быть свидетельством его неуниверсальности. И.И. Мещанинов считал, что из отсутствия данного признака в одном языке нельзя делать вывод об отсутствии его вообще. В противном случае можно свести все языковые признаки к нулю.

Своеобразным развитием данных положений применительно к проблеме лакун является работа К. Хейла “Лакуны (пробелы) в грамматике и культуре”. По его мнению, универсальным является понятие, наличие же традиционной манифестации понятия является специфичным для отдельных культур. Анализируя систему счета в австралийском языке уолбири, К. Хейл исходит из рассмотрения системы счета как универсальной. Автор делает попытку доказать, что тот факт, существуют или не существуют в данном языке числительные в традиционно организованном наборе, зависит от степени необходимости и практического употребления точного исчисления в обществе носителей данного языка. Отсутствие традиционных числительных в языке уолбири можно рассматривать как пробел, лакуну в списке феноменов данной культуры.

Поскольку в языке все же существует определенный принцип, лежащий в основе счета, заполнение таких пробелов является весьма тривиальным делом. В подтверждение своей гипотезы К. Хейл ссылается на исследования Б. Берлина и П. Кея в области изучения основных цветовых терминов. На основании полученных ими данных ученые выделяют в цветовой терминологии семантические универсалии. Они обнаружили, что наборы цветовых терминов в общем одинаковы в языках. Существует 11 универсальных категорий цвета, хотя известны языки, в которых цветовая терминология состоит не более чем из двух терминов, которые можно считать основными. Если это действительно так, замечает К. Хейл, система цветообозначения является примером еще одной универсалии.

Пользуясь собственными данными о языке уолбири и критериями Б. Берлина и П. Кея, К. Хейл приходит к выводу о том, что в этом языке имеются два основных цветовых термина: черный (темный) и белый (светлый). Для других цветов используется морфологический способ образования определений, заключающийся в удвоении существительных, для которых данный цвет характерен (трава - зеленый, кровь - красный и т.п.).

В рамках другого подхода понятие “лакуна” интерпретируется в терминах инварианта и варианта некоторого вербального и невербального поведения, присущего той или иной локальной культуре. Под инвариантом понимается вся совокупность вербального и невербального поведения homo sapiens, которое, реализуясь в определенном лингвокультурном варианте, обладает некоторыми различиями и совпадениями по сравнению с другим лингвокультурным вариантом поведения.

Лакуна, следовательно, - это понятие, фиксирующее национально-культурную специфику сопоставляемых языков и культур. Лакуны сигнализируют о специфике лингвокультурной общности с разных сторон: они характеризуют специфику реалий, процессов, состояний, противоречащих узуальному опыту носителя того или иного языка, культуры.

Согласно подходу, предложенному Ю.А. Сорокиным, лакуны существуют в тексте (главным образом в художественном). Проблему существования лакун в текстах можно интерпретировать с точки зрения несовпадения национально-культурных типов реципиентов текста. Свойственный каждой локальной культуре комплекс знаний в соединении с психическими особенностями и национальным характером носителей той или иной культуры формирует определенный тип реципиента/читателя, на который обычно ориентируется автор художественного произведения. Установление лакун в инокультурном тексте, следовательно, есть выявление того, в чем не совпадают национально-культурные типы реципиентов, принадлежащих двум различным культурам. Ю.А. Сорокин предлагает рассматривать тип реципиента/читателя как этнопсихолингвистический тип, понимаемый как интеллектуально-эмоциональный тип личности со специфической структурой речевого (и неречевого) коммуникативного поведения, определяемой культурными особенностями того общества, к которому данная личность принадлежит. Все интерпретируемое реципиентом как ошибочное, непонятное, странное, является специфическим сигналом присутствия в тексте языковых феноменов и/или наличия внеязыковых коррелятов, соотнесенных с понятийной структурой и психическим типом, неидентичными соответствующим характеристиками реципиента. Случаи такой интерпретации являются сигналом эксплицитного наличия в данном тексте лакун того или иного вида.

Лакунарная напряженность. Ю.А. Сорокин в настоящее время развил свою теорию лакун.

Базовым в теории лакун является следующее допущение: процесс интракультурного и интеркультурного общения (и на межличностном, и на текстовом уровнях) есть процесс конфликтный в силу различий в объеме и структурирования личностного и этнического опытов - как вербальных, так и невербальных. Иными словами, если процесс межкультурного общения и можно рассматривать как диалог (полилог), то лишь как в высшей степени оппозитивный, диалог сознаний, оспаривающих "чужие" когитивно-когнитивные и эмотивно-аксиологические позиции и установки, защищающих свои "точки зрения" и пытающихся совместить и согласовать "чужое" и "свое", исходя из недооценки "чужого" и переоценки "своего". Это диалог с такими фазами развития, которые лишь кажутся гармоничными, ибо на каждой фазе внутри каждой фазы возникают той или иной интенсивности и мощности зоны согласия и несогласия, сложным образом совмещающиеся между собой и придающие специфическую (в зависимости от этнического расстояния, разделяющего субъектов общения) конфигурацию диалогу (полилогу). В этой конфигурации как совокупности реплик общения особый интерес представляют "чужие" реплики - реплики недооценки, неприятия, непонимания и несогласия, свидетельствующие о недостаточной смысловой прозрачности или полной смысловой непрозрачности того или иного фрагмента вербального и/или невербального поведения (и текстового, в частности), воспринимаемого субъектом общения. Такие фрагменты поведения - фрагменты диалогических реплик - и квалифицируются мною как лакуны.

Большее или меньшее наличие их в процессе общения (и в частности, текстового) и приводит к большей или меньшей лакунарной напряженности этого процесса, смягчаемой, как показывают наблюдения, использованием интуитивно или сознательно отыскиваемых приемов заполнения или компенсации лакун (об этом подробнее см.: /1,2/.

По-видимому, есть все основания утверждать, что основным свойством лакун является их амбивалентность: они, с одной стороны, аттрактивны - как и все, оцениваемое в качестве непонятного, странного, экзотического, ошибочного (конечно, такая оценка требует от реципиентасубъекта соответствующей рефлексивно-культурологической изощренности), а, с другой стороны, деструктивны, ибо являются причинами возникновения непонимания или квазипонимания, способствующего, в свою очередь, возникновению чувства ложной эмпатии (фантомной эмпатии).

Понятие культуротаксиса. Амбивалентность лакун, очевидно, "порождается" символичностью той сферы, которую создает вокруг себя этнос и которую можно было бы назвать сферой культуротаксиса (положительного или отрицательного) - сферой, ориентированной на притяжение или отталкивание автохронных и/или неавтохронных моделей речевого и неречевого общения. Любой этнический культуротаксис является, по-видимому, частью цивилизационного семиотаксиса. Иными словами, семиотаксис является макросферой, а культуротаксис - микросферой притяжений или отталкиваний. В свою очередь, в культуротаксисе также могут быть выделены субстратные слои - экосубтаксис (экологический субтаксис) и этосубтаксис (этологический субтаксис), причем в этосубтаксисе возможна градация по спецификации притяжений и отталкиваний: логотаксис, аксиотаксис, когио и когниотаксис, эмоциотаксис). По лакунам - и языковым, и речевым, и культурологическим - можно вполне обоснованно судить о мере совместимости одного культуротаксиса с другим, о характере и степени различий между ними, указывающих на то расстояние, на котором находятся друг от друга субъекты общения. По-видимому, наиболее диагностирующими в этом отношении являются прецедентные тексты как возможные лакуны, и в частности, такие их подвиды, как идеологические и персоналистические лакуны (в ряде случаев прецедентные лакуны могут носить и идеологический, и персоналистический характер).

Например, для русских и, тем более, для нерусских могут оказаться культуротаксически пустыми или вызывающими культуротаксически дискомфорт такие прецедентные тексты:

"В конце концов Сергеев весь пропитался таким ужасом перед жизнью что принял целый ряд конструктивных мер, с тем, чтобы, так сказать, офутляриться совершенно. " (отсылка к тексту Чехова);
". и он всю жизнь ставил квелое, дюжинное кино, и через горькое пьянство он прошел, этот силикоз для добытчиков радия из тысячи тонн словесной руды. " (отсылка к тексту Маяковского);
"Ты у нас прямо человек-пароход, - сказал ему Чегодаев. - Ты не Нетте будешь случаем по фамилии?" (отсылка к тексту Маяковского, в которую, в свою очередь, инкорпорирована с помощью фамилии Чегодаев ссылка на текст Платонова);
"Ну, это, положим, напрасны ваши совершенства, - сказал мне Чегодаев как бы из одолжения" (отсылка к тексту Пушкина);
"Это сочетание в конечном итоге выпестовало и разум, но вовсе не тот разум, который утверждает, что всеобщее счастье, построенное на смерти всего одного ребенка, не стоит выеденного яйца" (отсылка к тексту Достоевского).

Специфическую трудность для неносителя русского языка представляют также и имплицитно квалитативные онимы типа "тимуровец", являющиеся непрозрачными в сигнификативно-коннотативном отношении и требующими не только отсылки к тексту - источнику (в данном случае к тексту Гайдара), но и перечисления и интерпретации составляющих этих - некогда директивных - образов-мифонимов. Ср. с "тимуровцем" как возможной идеологической лакуной и такой оним, как "стахановец".

Не следует, конечно, считать, что лакунарная напряженность возникает лишь при восприятии художественных текстов или онимов, типа перечисленных выше.

Она не менее характерна и для обыденного (рутинного) общения, в частности, для такого его фрагмента, как паремиологический.

Еще более сложный характер лакунарная напряженность приобретает в том случае, когда объектом восприятия и понимания оказывается соматологическая карта - карта частей человеческого тела (глаза, подбородок, рот, зубы, нос).

Результаты направленного ассоциативного эксперимента в достаточно представительных группах испытуемых-студентов (русские и казахи) показывают, что чтение этой карты происходит с использованием модусов оценки, различающихся по своей значимости для каждой этнической группы. Например, русскими такой знак-ориентир, как глаза, воспринимается, прежде всего, двуфокусно - в качестве и физического, и социального знака, затем он оценивается в отношении цвета, размера и, наконец, формы. Среди оценок наибольший вес имеют следующие: красивые, умные, выразительные, глубокие, добрые. В отношении формы глаза характеризуются, прежде всего, как круглые, раскосые, косые. По размеру они, прежде всего - большие, а по цвету - голубые или карие.

Казахами такой знак-ориентир, как глаза, оценивается, прежде всего, в отношении цвета, а затем в симбиотическом отношении. Затем этот знак-ориентир оценивается в отношении формы (таких оценок столько же, сколько симбиотических) и, наконец, размера.

Среди цветовых оценок наибольший вес имеют следующие: черный и сине-зеленый, а среди симбиотических - милые, прозрачные, чистые, смешливые, острые. В отношении формы глаза характеризуются, прежде всего, как верблюжьи (круглые), бараньи, суженные, круглые. По размеру они, прежде всего, большие или маленькие.

Если, как мы видим, лакунарная напряженность может возникать на межиндивидуальном (субъект-субъектном) интраэтническом уровне общения - то, несомненно, она может еще более усиливаться в тех случаях, когда один этнический культуротаксис осознанно или неосознанно сопоставляется с другим этническим культуротаксисом. По-видимому, именно предельная лакунарная сверхнапряженность является одной из причин возникновения этнических конфликтов, указывающих на различия в телеологии культуротаксисов, в равной мере ориентированных и на усвоение "чужого", и на защиту от "универсального".

В России сложились две относительно автономные системы правовой охраны в отношении лекарственных препаратов.

Первая - это госрегистрация препаратов, которая осуществляется для обеспечения их безопасности, эффективности и качества и регулируется ФЗ "Об обращении лекарственных средств". Вторая - патентная охрана лекарств, которая наделяет патентообладателя юридической монополией на использование препарата, в котором используется запатентованное изобретение. Она регулируется Гражданским кодексом. Эти системы практически не связаны между собой.

В настоящее время законом не предусмотрена возможность предварительной проверки регистрируемых в РФ лекарств на предмет использования в них запатентованных изобретений. По российскому законодательству и по праву ЕАЭС регистрация, дающая разрешение на медицинское применение препарата, одновременно дает и административное разрешение на его обращение (производство, продажу, рекламу и т.д.). При этом соблюдение интеллектуальных прав обладателей патентов, которые используются в регистрируемом препарате и защищаются патентным правом, никем не проверяется. Также не требуется предоставления информации о наличии или об отсутствии исключительных прав третьих лиц при подаче заявки на регистрацию. Никто не спрашивает и согласия правообладателя на выпуск препарата в гражданский оборот.

Регистрируемые препараты не проверяются на предмет использования в них чужих запатентованных изобретений

При этом у минздрава в силу ст. 37 Федерального закона "Об обращении лекарственных средств" есть обязанность обеспечивать открытый доступ к информации о поступивших на госрегистрацию заявках. Однако на практике механизм доведения до всеобщего сведения данной информации не реализован. В связи с чем правообладатели не имеют возможности выявлять потенциальные нарушения принадлежащих им исключительных прав до вывода дженериков на рынок и пресекать такие действия. Нет механизмов и по обмену информацией о наличии правовой охраны результатов интеллектуальной деятельности, используемых в регистрируемом препарате, между Роспатентом и минздравом.

То есть риск выпуска в обращение воспроизведенных лекарств с нарушением исключительных прав иных лиц имеется. Причем подобные нарушения могут касаться как действующего вещества препарата, так и иных запатентованных изобретений, используемых в нем. А госрегистрация лекарства в связи с нарушением прав интеллектуальной собственности может быть отменена только на основании судебного решения, подтверждающего факт нарушения исключительных прав. Конечно, законодательством предусмотрены механизмы защиты прав патентообладателей. Это выявление и уничтожение контрафактной продукции, взыскание убытков и компенсаций с нарушителей. Но привлечь правонарушителей к ответственности в реальности можно лишь постфактум. Поэтому эффективность этих механизмов неочевидна: они не позволяют предотвратить потери правообладателей, а доказать размер убытков, подлежащих компенсации, очень сложно. Безусловно, такое положение является критическим и в высшей степени нерациональным. Оно не только нарушает исключительные права правообладателей, но и приводит к избыточному расходованию бюджетных средств на выявление и уничтожение уже выпущенной контрафактной продукции.

Наличие правовых условий для выпуска в оборот контрафактных лекарств означает фактическую возможность использования изобретений третьих лиц без разрешения и контроля с их стороны. Это, несомненно, может привести к снижению качества, эффективности и безопасности препарата. Т.е. высок риск ненадлежащего использования этих препаратов, производства и распространения под видом воспроизведенных лекарств с пониженной эффективностью и безопасностью, а также лекарств, уступающих референтным препаратам по соотношению "польза - вред". Это может вводить в заблуждение потребителей, создает угрозу безопасности жизни и здоровья граждан.

Кроме того, наличие условий для нарушения исключительных прав существенно снижает привлекательность инвестиций в разработку и производство новых лекарств, в том числе локализацию их производства в России, а также лишает изобретателей стимулов к их разработке. Это противоречит как задачам Стратегии научно-технологического развития РФ, так и положениям Стратегии инновационного развития РФ до 2020 года.

Регистрирующий препараты госорган следует наделить обязанностью проверять наличие исключительных прав

Чтобы урегулировать ситуацию, необходима разработка сбалансированного механизма правового регулирования, который, с одной стороны, усиливал бы правовые гарантии для обладателей охраняемых прав - например, за счет введения защиты исключительных прав до момента вывода на рынок дженериков, а с другой стороны, не допускал бы чрезмерной отсрочки фактического выхода на рынок воспроизведенных препаратов.

В последние годы за рубежом эти проблемы решаются также введением в законодательство так называемого "положения Болар" (Bolar Provision), направленного на регулирование отношений между производителями оригинальных препаратов и дженериков. При этом наибольшие сложности вызывает вопрос об объеме подготовительных действий (исследовательских, регистрационных и т.д.), которые производитель дженерика вправе предпринимать до момента истечения срока действия патента оригинатора.

Важно закрепить обязанность уполномоченного органа в рамках процедуры регистрации лекарств проводить проверку наличия исключительных прав третьих лиц на изобретения, используемые в регистрируемых препаратах. И установить правовые последствия за результаты такой проверки: отказ в госрегистрации препарата или регистрация с отложенным вводом в гражданский оборот. Кроме того, надо установить перечень ограничений прав держателя регистрационного удостоверения с отложенным вводом лекарства в гражданский оборот с момента регистрации до ввода препарата в оборот (например, возможность регистрации предельной отпускной цены на воспроизведенные и биоаналоговые (биоподобные) лекарственные препараты исключительно с согласия правообладателя). Наконец, необходимо ввести административную процедуру рассмотрения и разрешения споров, связанных с защитой исключительных прав при госрегистрации дженериков. В том числе возможность приостановления регистрации препарата по заявлению правообладателя на период рассмотрения спора, а также обжалования состоявшейся регистрации препарата. В целом в РФ должен быть разработан комплексный правовой механизм, включающий изменения в ФЗ "Об обращении лекарственных средств" применительно к регистрационным процедурам и КоАП.

Ирина Иванищева, директор отдела по корпоративным связям и юридическим вопросам "АстраЗенека", Россия и Евразия, зампредседателя юридического комитета Ассоциации международных фармацевтических производителей:

- Вопрос защиты исключительных прав добросовестных патентообладателей в фарминдустрии в последнее время стоит очень остро. Начиная с декабря 2017 года в производстве находятся уже 25 дел по нарушению прав патентообладателей, в том числе касающихся госзакупок лекарств. Уже в ближайшей перспективе это может крайне негативно сказаться как на иностранных, так и на российских проектах, приводя к снижению количества патентуемых изобретений. Еще большую обеспокоенность вызывают возможные риски для системы здравоохранения, поскольку нарушение законных прав патентообладателей неизбежно приведет к пересмотру планов по выводу на российский рынок самых новых, а значит, наиболее зависимых от охраны интеллектуальных прав препаратов. Сегодня нет эффективных механизмов, препятствующих вводу в гражданский оборот препаратов, произведенных с нарушением действующих патентов.

Никита Иванов, старший директор по корпоративным связям, доступу на рынок и развитию бизнеса компании Pfizer в России:

- Фармкомпании привлекают большие инвестиции в исследования и разработку новых лекарств. Инновации в этом секторе - саморазвивающийся процесс, стабильность которого во многом обеспечивается эффективной защитой исключительных прав на изобретения. Она не только обеспечивает стабильность фармпроизводства, но и играет важную роль как в развитии инновационных разработок препаратов, так и в создании дополнительных стимулов для внедрения новых эффективных технологий на российском фармрынке. Фактическая незащищенность патентообладателей от нарушений их прав снижает инвестиционную привлекательность отрасли и готовность компаний к реализации исследовательских проектов. При этом индустрия готова предложить ряд инструментов, способных предотвратить нарушение исключительных прав.

Читайте также: