Обязан ли ребенок хорошо учиться

Обновлено: 25.06.2024

Есть ли дети, которым предначертаны только школьные неудачи? Есть ли дети, которым еще до рождения предназначено стать отличниками?

Россия в миниатюре

Исследования успешности и неуспешности детей, находящихся в системе образования – один из мировых трендов, заявивший о себе в 90-е годы, когда одновременно во многих странах мира разворачивались глобальные реформы национальных систем образования.

Ольга Сачава – кандидат филологических наук и завуч по учебно-методической работе одной из петербургских школ – не задавалась новыми вопросами, но на некоторые из старых вопросов ей удалось найти новые ответы.

И, наверное, это благодаря ее школе. Школа находится на Васильевском острове в Санкт-Петербурге.В длину этот остров чуть больше шести километров, в ширину – четыре километра. С Петербургом его соединяют четыре разводных моста. С конца апреля, по конец октября, в период навигации на Неве, мосты разводятся каждую ночь.

Это – самый густонаселенный остров России. На каждом его квадратном километре обитают более 11 тысяч жителей.

В начале 19 века у островка была монополия на всю науку и образование столицы: здесь располагались Петербургская академии я наук, библиотека Академии наук, Университет, Академия Художеств. А сейчас его затопило волной нерасселенных коммунальных квартир. В соседних комнатах, выходящих дверями в общий коридор (с высоким лепным окном 19 века), обитают потомки коренных петербуржцев и – семьи с юга или крайнего севера России.

Нам не надо знать больше ничего про эту школу. Скажем просто: она – на острове, который, сам по себе, – Россия в миниатюре.И Ольга Сачава, завуч и магистрантка Высшей школы экономики, очень хотела узнать про эту Россию что-то новое.

Богатство бесполезно

«Большинство участников нашего опроса, – продолжает Ольга, – обитатели петербургских коммуналок. Только 20% семей живут в отдельных квартирах. Семьи отличников и троечников примерно в равных пропорциях проживают в коммуналках и в отдельных квартирах. Пришлось сделать вывод: обстановка коммунальной квартиры не мешает ребенку быть успешным в учебе.

Не влияет на успеваемость детей и наличие в семье домашней библиотеки. В семьях 73% отличников дома хранится более 200 книг, но 75% семей троечников тоже заявили, что их семейная библиотека состоит из 100 книг. Семьи 5% отличников и 6% троечников владели большими библиотеками (более 1000 книг). Трудно найти зависимость, верно?

Важный вопрос, который волнует всех: влияют ли родительские доходы на оценки детей? Можно ли утверждать (как это делают некоторые), что при низком уровне семейных доходов ребенок просто обречен на получать плохие оценки?

Наше исследование отвечает однозначно: нет.

В опросе участвовали малообеспеченные семьи, с доходами на каждого менее 5000 рублей в месяц. Именно из этих семей вышли 26% всех троечников и… 30% всех отличников! Отличников в малообеспеченных семьях оказалось даже больше, чем троечников.

– А вы учли, что семьи с высокими доходами имеют дополнительные финансовые возможности? Например, могут нанять своим детям репетиторов?

– Да, и, как правило, нанимают. Но чаще всего родителям не удается компенсировать недостаток семейного общения вкладами в образование ребенка (репетиторы, платные курсы и т.п.). Эти вклады просто не работают.

Материальное благополучие и даже богатство семьи само по себе не способно позитивно влиять на школьные успехи детей.

Влияет другое. И теперь мы подходим к самому интересному.

Условие первое, неожиданное – бабушка

Исследование, проведенное среди семей на Васильевском острове, доказало, что можно готовить уроки на кухонном столе в коммуналке и быть отличником. Можно иметь отдельную комнату и быть троечником. Неважно, где ты живешь. Важно, – с кем.

Так вот, оказалось, что 50% отличников и хорошистов живут в одной квартире с бабушками и дедушками.

А 42% успевающих детей общаются со старшими родственниками, даже если те проживают в другом городе. Троечники же в 40 % случаев вообще не встречаются с бабушками и дедушками. А 5% детей с низкой успеваемостью сообщили, что никогда в жизни не видели старших родственников.

Условие второе, еще более неожиданное – семейный праздник

– И в этой связи не должен казаться необычным следующий пример, – продолжает Ольга Сачава. – Наше исследование показало, что 67 % хорошистов и отличников начальной школы и 73 % хорошистов и отличников средней школы живут в семьях, где всегда отмечаются семейные праздники. А вот в семьях большинства троечников такие праздники отмечаются эпизодически. Или – не отмечаются вообще!

И очень важно, чтобы семейные торжества не были импровизированными (собрались, выпили, разбежались). Надо, чтобы семья готовилась к ним заранее: обсуждала подарки, накрывала праздничный стол, разрабатывала сценарий праздника, шила костюмы, рассылала родственникам и друзьям приглашения и т. д.

Мы обнаружили одну интересную закономерность: чем выше доход семьи и чем ниже культура семейных праздников, тем ниже оценки ребенка.

И наоборот: чем выше культура семейных праздников по отношению к доходам семьи (средним или даже низким) тем выше успеваемость школьника!

– Мы заговорили о семейных празднествах. Бытует убеждение, что почти в 100% случаев два обстоятельства разрушительно влияют на детей: пьянство одного из родителей и (или) их развод. Ваше исследование это подтверждает?

Например, некоторые родители учащихся 5-9 классов заявили в анкетах о серьезных проблемах в одной или нескольких сферах семейных отношений. Мы должны были бы подумать, что их дети – если верить общепризнанным схемам – учатся плохо? Да ничуть не бывало! У 90% этих родителей дети учатся на 4 и 5! Почему?

Просто эти родители делают реальные шаги для решения своих семейных проблем. Мы убедились в этом, изучив их анкеты.

В международных исследованиях часто подчеркивается: чем выше уровень образования родителей, тем лучше учится их ребенок. Но это тоже не так.

Например, 64% мам и пап отличников из начальной школы, участвовавших в нашем исследовании, имеют высшее образование, а в 20% семей отличников из начальной школы один из родителей имеет даже два высших образования. 68% родителей троечников имеют только среднее образование. Казалось бы, все правильно, как в исследованиях? Тоже нет.

Если в начальной школе лишь каждый пятый родитель троечника имел высшее образование (21%), то в основной школе их в два раза больше (43%). То есть со временем дети высокообразованных родителей тоже могут стать троечниками.

Но вряд ли мы должны удивляться тому, что 85 % всех отличников и хорошистов, участвовавших в исследовании, живут в полных семьях (причем, таких, в которых отец и мать являются для ребенка родными). Только 5% отличников и хорошистов живут с мачехой или отчимом. Что касается троечников, то здесь ситуация прямо противоположная: больше половины из них (55%) живут в неполных семьях!

Хочу подчеркнуть: жизнь в неполной семье еще не предопределяет низких школьных результатов. Мы знаем даже отличников (10% из всей выборки), которые воспитываются в неполных семьях. Обычно их мать или отец заявляют, что осознанно не вступают в новый брак, чтобы полностью посвятить себя ребенку.

Но чаще всего к статусу неполной семьи приводит ряд последовательных родительских ошибок. В каких-то жизненных ситуациях родители повели себя недостаточно конструктивно. И — не подумали о том, что расплачиваться за это будут их дети.

Будьте довольны жизнью – и ваши дети станут отличниками

– Если для родителей важна ценность семейных отношений, то следующая по значимости ценность – профессиональная самореализация. Возможно, эту мировоззренческую и жизненную позицию родителей по отношению к труду ребенок воспринимает как норму и реализует применительно к собственному труду – учебной деятельности.

Еще одна важная субъективная особенность, которая отличает семьи отличников и хорошистов от семей троечников. Как ни странно, это – удовлетворенность жизнью.

Ведь 30% семей отличников и хорошистов, участвовавших в исследовании, относятся к малообеспеченным семьям. А большинство из них живут в коммунальных квартирах.

— И все же, я думаю, большинство читателей, дойдя до этого места, не поверит, что материальное положение семьи в действительности так мало значит для успехов школьника. И что личное ощущение счастья, которое испытывают родители, гораздо важнее для их детей

– На самом деле здесь проявляются более сложные взаимосвязи. Мы пришли к выводу, что успеваемость школьников коррелирует не с объективными финансово-экономическими условиями, в которых живет семья (они, как мы уже видели, могут быть одинаковы и у отличников, и у троечников), а с системой ценностей их родителей. В том числе – с экономической компетентностью родителей, с их желанием и умением инвестировать в будущее своей семьи. Эта компетентность выражается через соотношение между уровнем дохода и качеством материального окружения, который семье при данном уровне дохода удается обеспечить. То есть на первое место снова выдвигается личность родителей, их отношения с близкими и с окружающим миром.

Возьмем для примера среднюю семью отличника или хорошиста из нашего исследования. Такая семья имеет доход 5000-10000 рублей в месяц на человека, дачу в 62 % случаев, машину – в 35 % случаев (жилищный вопрос не решен у 70 %). Родители учащихся с тройками при том же уровне дохода в семье имеют дачу лишь в 36 % случаев, а машину – в 27 %. (жилищный вопрос не решен в 90% случаев). Но самое интересное, что даже при более высоких доходах (превышающих 20000 рублей в месяц на человека) родители троечников все равно не могут купить дачу или автомобиль. Значит, речь идет, в первую очередь, об экономической некомпетентности этих семей, об их неспособности управлять семейными финансами.

Поэтому в семьях с относительно низким доходом, но более высоким уровнем предметного окружения (квартира, машина, дача) дети показывают более высокие образовательные результаты, чем в тех семьях, где уровень дохода относительно высокий, но качество предметного окружения ниже.

– Я думаю, мы, школьные преподаватели, совершали и совершаем ошибку, вкладывая деньги только в компьютеры, книги, учебное оборудование для школы и для семей. Мы надеялись, что эти вложения повысит успеваемость детей. На самом деле нужно вкладывать средства в целенаправленное взаимодействие с семьями, в формирование у родителей и детей необходимых ценностей и компетенций. Но как это можно сделать – я пока не знаю. Давайте думать вместе.

Но есть одна малозаметная деталь, про которую говорят очень редко и которая мне кажется очень важной. Она малозаметна, потому что это не деталь, а фон, или даже каркас, на котором держится вообще всё: и формализм, и безразличие, и косность.

Школа не добровольна.

Итак, дети должны учиться. Они не могут отказаться от получения школьной программы. Я пока не говорю, плохо это или хорошо, можно ли обойтись без этого. Просто запомним: есть принуждение к тому, чтобы дети учились, есть насилие. Насилие возникает тогда, когда есть два участника взаимодействия, и у более сильного есть цель что-то сделать с более слабым, хочет последний этого или нет.

Мне могут возразить, что большинство детей ходят в школу сами, их не приходится тащить туда за руки и за ноги. Всё так, и всё же послушание и добрая воля — разные вещи. Послушание — это неотъемлемая часть насилия, потому что за непослушание последует наказание (неважно, физическое или в форме порицания, лишения благ, вызова чувства вины или просто уговоров).

Ребёнок изначально свободен. Первые годы жизни он осваивает всё, что находится в пределах досягаемости и на что он может в принципе влиять, пробует любые границы на прочность: для него любое ограничение — это вызов и приманка.

Почему протест затухает

Взрослые не идут на уступки, контролируют выполнение правил, не допускают возможности для ребёнка избежать этой неприятной обязанности.
В окружающем мире почти нет примеров такого непослушания, когда ребёнку удаётся отстоять своё желание не ходить в школу. В школу ходят практически все. Все мирятся и никто не хочет брать на себя ответственность поступать по-своему, идти против течения. Подражание другим, подстраивание под всех — один из мощнейших эволюционных механизмов адаптации к миру, встраивания в общество.
Если какой-то орган в теле не функционирует, то он атрофируется; если некой способности не дают возможности проявиться, то она чахнет и отмирает. Речь про способность быть свободным, слушать свои желания и интересы, следовать за ними, способность сопротивляться принуждению.

Ученическая обязанность заполняет практически всё время жизни человека на протяжении 9-11 лет. Ты должен проснуться в 7.00, чтобы успеть собраться к школе и прийти к началу занятий без опозданий. Должен отсидеть потом шесть-семь уроков в 45 минут, заставляя себя воспринимать поток информации, алгоритмов для решения формальных задач сомнительной для тебя актуальности; а после занятий — домашние задания, которые можно делать до вечера.

Я не говорю про систему оценивания, фальшь в нравственных поучениях от учителей и их, как правило, негативное отношение к ученикам, замкнутый детский коллектив (в котором от этой замкнутости и подавляемой внешне агрессии процветает жестокость, кастовость и прочие прелести самоорганизации общества казарменно-тюремного типа) и так далее. Это всё следствия искусственно ограничения свободы.

Чему человек учится, а точнее сказать, приучается с таким обращением? Уж точно не знаниям из школьной программы

1. Беспомощность. Человек видит, что есть система, в которую его положили, и желания самого человека абсолютно никого не интересуют. Желания что-то изменить, не находящие выхода, приводят к обречённости и способности тащить самого себя за шкирку туда, куда прикажут (просто чтобы избежать наказания). Об увлечённости каким-то делом, о настоящей страсти можно будет забыть после таких уроков. Те, кто способен и после школы чем-то увлекаться, — скорее исключение и пример невероятной психической стойкости отдельных людей.

Ещё недобровольность школ ведёт к полной потере обратной связи от детей и полному игнорированию факта, что это живые люди, а не коробки, которые необходимо заполнить учебниками до самого верха, и не дрессированные собачки, которых учат считать до ста и ловко кувыркаться.

Примерно такое же впечатление у меня от школьного обязательного образования, от которого невозможно отойти ни на шаг. Его выдавливают и утрамбовывают порциями по 45 минут шесть раз в день, шесть дней в неделю, десять лет подряд. И даже если ты будешь отстающим, то тебя волей-неволей подтянут обратно к школьной программе. Разве что, в отличие от гуся, ребёнка не убивают физически, но привычка быть нанизанным на трубку школьной программы остаётся на всю жизнь, и человек не мыслит своё существование без программы, без установленного свыше порядка, без общих представлений о том, как надо жить. Человек становится не хозяином своей жизни, а вагонеткой на рельсах жизненной программы.

Мало кто потом замечает ужас и безнадёжность, когда ты понимал в 1 классе, что не в силах был ничего изменить, и что это наказание продлится десять лет. Но если бы тюрьмы были обязательными для всех, то люди бы тоже к этому относились с большим спокойствием и быстро забывали бы своё неприятие таким положением дел. Впрочем, и в тюрьмах люди как-то живут, заводят друзей, в чем-то развиваются и узнают о мире что-то новое, а потом по выходе оттуда вспоминают тюремные годы и своих строгих и иногда добрых надзирателей с ностальгией.

Возможно, если отменить обязательность школ, то детей несколько лет подряд туда будет не заманить никакими пряниками. Хотя если государство и общество заинтересованы в том, чтобы дети ходили в средние школы, — можно детей пробовать заманить какой-то стипендией или другими плюшками.

Последний год в школе, впереди напряженная учеба и подготовка к ЕГЭ, но, кажется, это волнует лишь родителей. Уже почти взрослый подросток лежит на диване с прошлого учебного года, который он еле закончил.

Пора ли паниковать, можно ли как-то поднять подростка с дивана и как вести себя родителям, если ребенок не думает о будущем и не хочет учиться, рассказывает семейный психолог Екатерина Бурмистрова.

– Причин может быть много, и с каждой ситуацией надо разбираться отдельно. Подростковый возраст очень нестабильный. Возможно, его накрыла несчастная любовь. Возможно, он с чем-то не справился, заваливает предмет, и ему нужен репетитор.

Если подросток лежит и смотрит в потолок не один день, а неделю и больше, нужно разбираться, выяснять причину.

– Если мы говорим про семьи с подростками, живущими в больших городах, и про тех, кто взрослеет у очень внимательных, мотивированных родителей, очень часто подростки ничего не хотят, потому что они просто не успевают захотеть. Мы, боясь что-то упустить в их развитии, предупреждаем их желания. Особенно желания образовательные и те, что связаны с хобби. Он еще толком не успел захотеть, желание еще до конца не вызрело, а мы раз – и реализовали все.

Например, ребенок думает о программировании, задумался о хорошем компьютере, два года ходит на занятия – это одно, а другое – походил неделю, а к воскресенью компьютер купили. Результат может быть для человека не очень ценным из-за того, что на его достижение потребовалось совсем не много времени, а его не перехитришь.

Я не говорю о том, что нужно каждое желание мариновать и тогда хороший результат будет гарантирован. Но не учитывать это тоже нельзя.

Еще один момент заключается в том, что сегодня у подростка очень насыщенная информационная среда – много занятий в школе, много дополнительных занятий. Соответственно, может не возникать желания только потому, что ничего уже не нужно, слишком всего много, до перегруза.

Третье – это то, что взросление происходит в довольно защищенной среде, без экономических и социальных катаклизмов. Поэтому дети часто растут инфантильными. Они не то что не хотят заниматься чем-то, каким-то хобби, они в целом не очень что-то хотят. У них не развита воля, они привыкли, что где можно не напрягаться, лучше не напрягаться.

Они внимательно выбирают, что им подходит, а что не подходит, и очень ориентированы на заботу о себе. Вроде бы звучит плохо. Но в то же время именно эта способность, немного направленная в другую сторону, даст им возможность отказаться от ненужного: это меня не интересует; а вот у меня нет этого драйва; а вот мне это тяжело, у меня это не пойдет. Так что есть шанс, что они все-таки выберут то, что их заинтересует по-настоящему.

Последняя причина, очень важная – зависимость от интернета, от соцсетей есть у гораздо большего количества подростков, чем мы думаем. Человека, который имеет зависимость, сидит все время в компьютере, в телефоне, сосредотачивается в том, виртуальном мире, все остальное интересует гораздо меньше. Это отдельный разговор про природу зависимости и способы работы с ней, но это явление распространено гораздо больше, чем мы думаем.

– Могут ли родители отличить, что ребенок ничего не хочет из-за каких-то проблем в воспитании или из-за того, что у него депрессия?

– Один из признаков депрессии – как раз отсутствие желания. Если ребенок ничего не хочет, при этом у него есть другие признаки депрессии, например вялость, постоянная усталость, обязательно нужно показать его психиатру. Подростковые депрессии, увы – явление распространенное, и причины их роста не установлены. Говорят и про повышенную учебную нагрузку, и про ту же самую зависимость, и про то, что дети мало двигаются. Но факт остается фактом. Так что если подозреваете депрессию – нужно идти к грамотному психиатру. Если вы с этим пойдете к психологу, психолог вам не скажет, есть ли у вас депрессия, это не компетенция психолога, он все равно отправит к психиатру.

Не учится, не работает – запирать ли холодильник

– Я читала в одном из сообществ, что поднять подростка с лежанки и уговорить что-то сделать без скандала требует много сил и эмоций. Это так?

– Я вообще не понимаю про уговорить в этом смысле. Почему требуются уговоры и эмоции? Может быть, был авторитарный стиль воспитания, когда слишком многое решает мама, и то, что подросток лежит на диване – это сопротивление? Надо что-то менять для того, чтобы можно было начать диалог. Если вы водите ребенка за ручку, а ребенку 17 лет, вы, конечно же, можете столкнуться с сопротивлением.

У человека после 14-15 лет либо есть своя мотивация что-то делать, либо нет. Если своей мотивации нет, ее в ручном режиме через уговоры запустить нельзя. Это воспитательная ошибка.

Если вы уговариваете подростка идти к репетитору или уговариваете его помочь принести картошку, значит, вы не перешли на следующую ступень отношений, застряли в детстве. Когда он был маленький, его приходилось уговаривать съесть ложку манной каши, теперь вот уговоры продолжаются.

– Бывает, в ответ раздается и грубость…

– Конечно, это оборона. Потому что уговоры – неработающая модель. Вы его уговариваете, как будто он маленький, а он огрызается. Мне кажется, до подростка нужно донести: уговаривать тебя мы не будем, ты можешь нас попросить, чтобы мы тебе оплатили репетитора, но, если ты не поступаешь, мы тебе не оплачиваем обучение на платном. Мы не кормим тебя и не поим, ты просто идешь работать. Это называется выставление границ.

– Мне кажется, границы нужно выставлять сразу, воспринимая выросшего ребенка как самостоятельного человека, который должен включить свой двигатель, возможно, совершать свои ошибки. Но если нет четко проставленных границ, ему будет трудно делать выбор.

Современные подростки, выросшие, к счастью, в достаточно стабильном обществе, не понимают, что для простой обычной жизни требуются усилия.

И родителям, и ребенку с самого начала нужно понимать – когда он вырастет, кормить себя он будет сам. То есть, пока ребенок учится, его материально поддерживают; если он не учится, его перестают поддерживать.

– На замок не запирать, но выросший ребенок не сможет поехать на долгожданный фестиваль, вы ему не купите новые кроссовки, у него не будет нового девайса, вы не будете оплачивать отдых, развлечения.

Сегодня многие семьи приходят к тому, что современные изнеженные мальчики должны пойти в армию, и только после этого они приходят в сознание, понимают ценность и важность учебы…

Я знаю, что чем выше материальный уровень семьи, тем чаще бывают трудности с мотивацией. Зачем ребенку готовиться, трудиться, поступать, ведь если он не поступит на бюджет, пойдет на платное? У семьи есть деньги, он привык развлекаться, он получает удовольствие от жизни.

– Подводя итог: нельзя подростка уговорить встать с дивана и начать что-то делать? Тогда что нужно делать?

– Это просто не работает. Да, тревоги, переживания родителей понятны. Но если лечить аппендицит капустными листьями, будет ощущение, что мы что-то делаем, но аппендицит от этого не пройдет. Это не тот способ, который помогает. Уговоры, они для дошкольников: для трехлеток, четырехлеток – привлечь внимание, уговорить, замотивировать. С подростками совершенно иначе. Это их жизнь, их сознание, их выборы.

Когда мы применяем к подростку то, что работает с дошкольником, мы сильно ошибаемся и сильно портим отношения. Главное, как я сказала, это ни к чему не ведет. Надо учиться договариваться, как мы делаем это со взрослыми людьми.

Современные дети все чаще не хотят учиться , плюют на распорядки и требования родителей и впадают в депрессии и неврозы , не понятные тем , кто вырос в советской школе. О том как и почему взрослые упускают главный момент в воспитании отпрысков и что из этого получается , мы говорим с детским нейропсихологом , когнитивно-поведенческим психотерапевтом Ларисой Головиной.

Что воля , что неволя

— Нежелание что-либо делать — это проблема воли , и касается она не только детей. Уже выросло целое поколение людей , ставших родителями , но они не могут себя принуждать. Они могут действовать , только когда им приятно и легко , и совершенно бессильны , когда нужно идти против каких-то своих желаний и преодолевать препятствия. Они импульсивны , им трудно нести какие-либо обязательства , так что у них часто есть проблемы с законом , например с выплатой кредитов.

Проблема воли — это тема , о которую ломали много зубов. Потому что она не поддается инструментальному исследованию. Это важный психический процесс , который , собственно , и делает человека человеком. Мы можем исследовать мышление и память с помощью тестов и измерений физиологических параметров — электрической активности мозга или обмена веществ , например.

Инструментальной базы для исследований воли нет. Главный доступный метод ее изучения — в ситуациях , когда она порушена , то есть изъян видно сразу.

Выпасть из люльки

— Почему , на ваш взгляд , это происходит?

— Мы это поймем , если посмотрим на жизнь современного человека , на сами условия воспитания. Если младенец лежит в мокрой пеленке , он заорет , и тогда придет кто-то большой и сделает сухо и тепло. Появляется условная связь. Этот крик — первый акт воли.

Современного ребенка лишают возможности проявлять волю на самых ранних этапах. Начнем с того , что у нас есть памперсы , в которых не мокро и орать не надо. И дальше ребенок живет в условиях , где ему самому практически ничего не нужно делать.

Человек , родившийся 40−50 лет назад , очень быстро , так скажем , вываливался из люльки и был вынужден совершать много телодвижений , чтобы удовлетворить элементарные жизненные потребности. Он оказывался вовлечен в обычную бытовую жизнь старших , потому что если он , например , не приготовит себе еду , то никто этого не сделает. И ребенок очень рано понимает: для того чтобы что-то получилось , надо прикладывать усилия.

У нас есть готовая еда , не нужно напрягаться , чтобы ее добыть. Чрезмерное увлечение современных родителей комфортом , чрезмерная и не всегда обоснованная забота о безопасности приводят к тому , что ребенок растет безвольным. Это тот случай , когда благими намерениями вымощена дорога в ад.

Потому что когда возникнет ситуация преодоления какой-то трудности , когда нужно проявить терпение , то человеку будет очень некомфортно , и он попытается убежать от этих обстоятельств. Хотя на самом деле в этом мире выигрывают те , кто в числе прочего умеет терпеть дискомфорт , понимая , зачем это нужно.

Полумеры не помогут

— Только один — поставить ребенка в такие условия , где он вынужден будет проявлять волю , где всего можно добиться только трудом. Интуитивно родители знают этот путь , но не все готовы так поступить.

Отдайте сына в спортивный лагерь , где во главе стоит правильный физрук — такой простой мужик , который знает , как добыть в лесу еду , не сгореть при пожаре , не утонуть в реке , не замерзнуть и защититься от волков. И вот тут реально: не потопал — не полопал.

— Если так и не тренировать волю , что потом будет с ребенком?

— Психические процессы развиваются по спирали , проходя одни и те же точки , только на разном уровне. Есть начальная точка — крик мокрого ребенка. Затем , например , трех-четырехлетка волевым усилием не возьмет конфету , которую мама запретила брать. Затем подросток тем же усилием не пойдет играть за компьютер , а посидит за учебниками , потому что важно поступить в физматкласс.

И так всю жизнь. В предельном , крайнем варианте это , например , Александр Матросов , который лег на амбразуру вопреки своим желаниям и потребностям.

Если где-то на каком-то этапе произошел сбой и эта спираль не построилась , то впоследствии нужно будет довольно жестко ставить ребенка в такие условия , когда ему нужно будет принять решение. Причем решение , от которого зависят его элементарные жизненные потребности.

То есть если нам не удается его мотивировать более высокими потребностями ( быть хорошим , честным , благородным и пр.), придется опуститься до того , что связано буквально с едой и водой.

— Что происходит с таким ребенком во взрослой жизни?

— Запустить волю наполовину нельзя , она либо есть , либо нет. Но тут есть еще одна проблема. Волевой процесс , даже если он запущен , не бесконечен. Его нельзя сохранить на всю жизнь , стать человеком навсегда невозможно. Надо постоянно поддерживать этот тонус.

Превратиться в безвольную амебу можно на любом этапе жизни. Нам знакомы эти моменты апатии , когда мы падаем на диван , жрем пиццу и смотрим сериалы круглыми сутками. Но потом какой-то мотив появляется , и мы берем себя в руки. Если ты был волевым и сильным 20 лет своей жизни , это не гарантия , что ты останешься человеком до конца.

То есть стать зверушкой можно легко , а вот двери обратно в человечество всегда закрыты , и открыть их можно только пинком — нашим волевым усилием.

— Когда ребенок идет в первый класс , он понимает , что начинается какой-то новый этап , но ничего о нем не знает. Возможно , у него есть ожидания , и он может быстро разочароваться. Как ему помочь перейти на этот новый уровень?

— Система воспитания и обучения , которую прошли мы , основывалась на наших возможностях и удовлетворяла наши же потребности. В современном мире она дала сбой. Перекос происходит колоссальный , и год от года все больше.

Дети от года до трех лет , например , должны много двигаться. Это стадия формирования сенсомоторного интеллекта. Человек познает мир через движения и ощущения. В это время он накапливает багаж ощущений и формирует свою нервную систему так , чтобы в дальнейшем она была способна выполнять другие операции и обслуживать другие процессы , например мышление , на котором потом будет строиться как раз обучение.

Слишком увлеченные идеей развития ребенка родители , начитавшись интернета , начинают своих 2−3-летних детей усаживать за стол и учить буквы. Бежать впереди паровоза , в общем. Мать , что ты делаешь? Чего хочешь добиться? Чтобы ребенок к 10-му классу докторскую диссертацию защитил?

Это очень жестоко по отношению к маленькому человеку. Движения и ощущения — это буквально еда для нервной системы ребенка в этом возрасте. И родители его постоянно недокармливают.

Так что к первому классу ребенок приходит , во-первых , физически чахлым , во-вторых , с уже накопленным колоссальным отвращением к самому процессу обучения. Ведь , если вместо еды всякий раз давать человеку какую-нибудь вонючую гадость , он очень быстро перестанет есть вообще.

У здорового ребенка огромный познавательный интерес , но с ним учат буквы и цифры , а не познают мир на ощупь. В школе все еще хуже. Ребенок и физически не может вытягивать эту нагрузку. А там еще и оценки. Потом приходит пубертатный период и вообще сносит крышу.

— Если в начальной школе уже видно проблему , то как ее решить?

— Решить можно , но не всегда есть кому это сделать. Грамотный педагог , конечно , сможет пробудить искру любознательности в своем ученике , но сейчас все больше ориентируются на показатели , а не на процесс. У процесса познания нет результата , он ценен сам по себе , так нарабатывается драгоценный опыт , который нельзя как-то измерить.

Оценки и депрессия

— Но тем не менее школьные оценки существуют. И не все родители и дети адекватно на них реагируют.

— Оценка нужна. Но чтобы школьник ее адекватно воспринимал , нужно много условий. Если родители ориентированы на показатели результата и не считаются с возможностями ребенка ( особенно когда у них самих проблемы с самооценкой), он очень быстро понимает: мама и папа остаются очень значимыми в моей жизни , но я не способен оправдать их ожидания.

Формируется так называемая выученная беспомощность. Если я , прилагая все возможные и невозможные усилия , не могу достичь нужного результата , то просто лягу на пол , буду скулить и пальцем не пошевелю , чтобы что-нибудь сделать. И это нормальная реакция , когда тебе не по силам какие-либо требования.

— Можно дать какие-то конкретные советы родителям , чьи дети идут в школу?

— Не перекладывайте всю ответственность на ребенка. И не берите всю ответственность на себя. Даже не знаю , что хуже. Чаще заглядывайте в себя и поступайте не как надо , а как вам лежит к душе. Вот вы увидели двойку в дневнике и считаете , что на ребенка надо наорать. А вам точно хочется орать или вы просто думаете , что так правильно? Может , вам на самом деле хочется обнять его? Важно увидеть , что на самом деле происходит с вами и с ребенком в этот момент.

Читайте также: