Объясните чем вызван отток молодого и трудоспособного населения из вашего региона

Обновлено: 30.06.2024

Власти российских регионов пытаются не допустить оттока молодёжи в Москву и другие города-миллионники: выплачивают дополнительные деньги, пытаются создать современные университеты. Но говорить об успешных практиках не приходится: проекты, призванные переломить тренд, уже провалились, а обещания соцвыплат и других мер поддержки не перевешивают перспективы, которые открываются в мегаполисах.

Сергей из Ульяновской области родился в небольшом посёлке. После успешной сдачи госэкзамена он решил поступать в авторитетный вуз соседней Казани.

– В Казани – совсем другой мир, хотя, казалось бы, от Ульяновска до столицы Татарстана чуть больше 200 километров. Это настоящий мегаполис с большими возможностями. Уже на втором курсе я смог найти работу по специальности, начал совмещать учёбу и трудовую деятельность. Было непросто, зато появились деньги, родителям стало значительно легче, – рассказал молодой человек.

Врио губернатора Ульяновской области Алексей Русских предложил продумать систему поддержки студентов, которые учатся в столичных вузах, и меры поддержки для возвращения молодёжи в регион. Только четверо из 26 учащихся выпускного класса одной из школ в Инзенском районе, где побывал Русских, решили остаться в регионе.

Однако для уехавшего из региона Сергея такие меры поддержки не стали аргументом к возвращению в Ульяновскую область:

– Даже трудно предположить, что может заставить приехать обратно. Да, это родные места, но сейчас там нет самого главного – перспективы.

Взятие Москвы

Самые популярные российские города, куда хотели бы переехать россияне, – это Москва, Санкт-Петербург и Краснодар, выяснил ранее ВЦИОМ. Те, кто хотел бы сменить место жительства, в качестве причин указали более высокий уровень жизни, возможности найти работу, более комфортный климат. Это исследование во многом коррелирует с другим, также проведённым ВЦИОМ: наиболее важным жизненным приоритетом для российской молодёжи оказался материальный достаток. Его поставили на первое место 60 процентов опрошенных, в то время как семейные отношения – 29 процентов. Средняя заработная плата в Москве превышает 100 тыс. рублей, в российских регионах – примерно в два раза меньше.

По мнению политолога Николая Евдокимова, сохранение молодёжи и борьба с её оттоком – одна из ключевых задач для регионов сегодня, но решить её в рамках нынешней управленческой парадигмы невозможно. В этом деле шансы есть только у крупных, экономически развитых регионов.

– Проблема касается двух основных аспектов – дефицита достойной работы и отсутствия качественного высшего образования. Мы видим, что понимание этого есть. Например, в Башкирии принято решение о том, чтобы выплачивать единовременную стипендию в 100 тысяч рублей выпускникам, которые сдали ЕГЭ на 100 баллов и остаются поступать в вузы республики. Есть и более системная задача – создание крупного регионального вуза с амбициями выхода на международный уровень, – пояснил эксперт.

К слову, попытки удержать молодёжь путём создания флагманских вузов предпринимаются и в других субъектах, например в Самарской области. Но это усилия властей отдельных регионов, а не системная политика федерального центра. Успешными такие меры могут быть только в крупных субъектах, где есть база для создания вузов и работа для молодёжи в будущем.

Десятка для студента

Пристальное внимание губернаторов к теме оттока молодёжи свидетельствует о том, что ситуация становится критической. Главы регионов идут на экстренные меры – например, губернатор Самарской области Дмитрий Азаров подписал постановление, согласно которому выпускникам школ, решившим продолжить обучение в регионе, разово выплачивают по 10 тыс. рублей. Но станут ли эти 10 тыс. аргументом для выпускников – большой вопрос.

Для работы социальных лифтов в регионах создаются образовательные центры мирового уровня. Фото: Егор Алеев/ТАСС

– Для этого необходимо создавать перспективные и доходные рабочие места, существенно подтягивать местную инфраструктуру. В условиях экономического кризиса эта задача кажется невыполнимой. К тому же в России в принципе не так много высокотехнологичных компаний. Для преодоления данной ситуации нужно значительное перераспределение средств в регионы и создание условий для конкуренции и экономической свободы. На сегодняшний день всего этого нет, – отметил Шаяхметов.

Миллионер, но колхоз

Выходит, что губернаторские попытки остановить поток молодёжи в большинстве своём неэффективны. Гендиректор Института региональных проблем Дмитрий Журавлёв полагает, что ещё во многом силён психологический фактор.

Он полагает, что сами по себе губернаторы проблему решить не в состоянии, хотя бы потому, что у них нет для этого финансовых возможностей.

Решить проблему оттока в современных условиях практически невозможно и по другой причине. Фактически центр выкачивает ресурсы из регионов; это приводит к тому, что рынок труда, уровень зарплат и спектр возможностей в регионах намного ниже, отмечает в разговоре с изданием кандидат педагогических наук Леонид Эрштейн. А это, в свою очередь, оборачивается тем, что самая мобильная часть населения стремится всеми возможными способами регионы покинуть. Эрштейн уверен: локальными мерами проблему не разрешить, требуется изменение системной политики относительно распределения ресурсов.

– Люди уезжают не потому, что они хотят уезжать, а потому, что, как гласит известная русская поговорка, рыба стремится туда, где глубже, а человек – где лучше, – считает эксперт.

Говоря о внутренней трудовой миграции, нужно сразу уточнить основное понятие. Внутренняя трудовая миграция подразумевает выезд людей в другие регионы страны в поисках хорошего заработка, но без смены места жительства.

Что касается программы повышения трудовой мобильности, которая начала действовать в Российской Федерации, то она подразумевает не просто получение работы в другом регионе, а переезд, смену места жительства, причем не в одиночку, а семьей.

Поэтому правильнее назвать это программой переселения избыточных трудовых ресурсов из регионов, перенасыщенных этими ресурсами, где людям довольно сложно найти работу, в те регионы, где эта работа их ждет.

Если искать в истории аналог этой программе, то с определенной долей условности таковым можно считать программу Петра Аркадьевича Столыпина о переселении крестьян за Урал. Там переселение также осуществлялось всей семьей, со всем скарбом, выделялись земельные наделы на льготных условиях, подъемные на обживание на новом месте. Есть, конечно, и существенные отличия, но суть именно такая.

Россия с ее огромными территориями очень неоднородна с точки зрения развития отдельных регионов. Не секрет, что самым развитым из них является Москва, где проживает десять процентов всего населения, хотя в России 85 субъектов и не в каждом из них дела с трудовыми ресурсами обстоят благополучно.

Неравномерность развития регионов приводит к тому, что Россия не может сделать тот качественный экономический социальный скачок, который поднимет уровень жизни населения. Где этот уровень высок, там мы видим перенаселение, высокую конкуренцию, не дающую многим людям обеспечить себе достойное существование. Пусть вы нашли работу с хорошей зарплатой в Москве, но попробуйте купить там жилье – сколько для этого нужно зарабатывать?

В Центральной России многие регионы, в том числе и Нижегородская область, сталкиваются с оттоком в Москву и Санкт-Петербург активного трудового населения, в первую очередь молодежи.

И это касается всех регионов России, за исключением Москвы, Питера и Краснодарского края – там тенденции прямо противоположные, туда население едет. В первые два из этих регионов – за высоким уровнем жизни, в третий – за теплом, за солнышком: в условиях России это очень важный фактор.

Территория России огромна, и ее необходимо осваивать. Неосвоенные регионы подвергаются опасности быть потерянными для России и в прямом, и в переносном смысле.

Поэтому правительство России взялось решать эту проблему комплексно, через создание специальной программы повышения трудовой мобильности, чтобы создать условия развития наиболее нуждающихся в трудовых ресурсах регионов. Приглашают переехать в них в первую очередь тех специалистов, которых не хватает, но которые необходимы для социального и экономического развития.

Предусмотрена и компенсация переезда, и предоставление жилья, и программы повышения квалификации, и надбавки к зарплате. А также единовременные подъемные, компенсация питания, дополнительные преимущества.

Эта программа дорогая в смысле вложения средств федерального бюджета. На каждого переезжающего специалиста выплачивается сразу же 150 тысяч рублей, регион добавляет к ним 75 тысяч подъемных. Всего программа будет действовать в восемнадцати регионах, причем не все они представляют Дальний Восток: здесь есть Вологодская, Архангельская, Тамбовская, Калужская и Ульяновская области. Это территории, где не хватает рабочих рук для поднятия экономики.

Переехавшие специалисты получат и материальную, и социальную, и экономическую, и психологическую выгоду – они будут там ощущать себя людьми нужными, востребованными, к ним будут относиться с куда большим уважением, нежели в регионах, где они живут сейчас и где есть очевидный переизбыток кадров.

Но если человек приезжает один, он не задержится, поэтому создаются условия для переезда семьей, идет работа по повышению привлекательности регионов. А это означает, что на эти территории будут приходить и другие средства, а не только те, что предусмотрены программой повышения трудовой мобильности.

Выравнивание уровня развития регионов – это один из элементов экономического и социального развития России и роста качества жизни населения.

Для сокращения оттока населения в нацпрограмму развития Дальнего Востока предложены новые меры. Но сработают ли они?

Лев Коломыц

Другие материалы

Набор идей получился достаточно солидным, многие инициативы в такой форме звучат впервые. Тем не менее, чтобы дать им оценку, необходимо учесть два фактора: во-первых, демография на Дальнем Востоке – проблема совсем не новая, ей достаточно системно власти занимаются много лет. Во-вторых, несмотря на то, что проблему знают и ей занимаются – отток продолжается. А это значит, что на каком-то этапе происходит сбой, и реализуемые инициативы не дают должного результата.

На первом этапе реализации Концепции планировалось организовать в органах власти советы по демографической и семейной политике, разработать и реализовать пилотные программы опережающего демографического развития в нескольких регионах Дальнего Востока, а также проекты по охране репродуктивного здоровья населения. Также планировались подготовка и утверждение региональных планов демографического развития, мониторинг и анализ демографических процессов в субъектах, и ряд других шагов.

При этом, несмотря на мощный набор декларативно предложенных инструментов, каких-либо упоминаний о выполнении данной Концепции в субъектах ДФО в той или иной части найти не удалось.

От редакции EastRussia: В 2018 году случилась “перезагрузка” Минвостокразвития России и Агентства по развитию человеческого капитала, и про документ, очевидно, подзабыли. А в конце прошлого года к ДФО прибавили два субъекта Федерации – Забайкальский край и Бурятию. Из-за присоединения двух регионов изменились все статистические расчеты по федеральному округу – и пресловутая Концепция вообще потеряла свою актуальность.

Как видим, попытка решить проблему депопуляции уже предпринималась. Тем временем, регион продолжает терять население, как по естественным причинам (превышение смертности над рождаемостью), так и миграционным (уезжает больше, чем приезжает).

Краткий комментарий по теме известного дальневосточного эксперта в области демографии – к.э.н., ведущего научного сотрудника Тихоокеанского института географии ДВО РАН Ю.А. Авдеева:

Рис. 1. Возрастно-половой состав населения Индии (2000 г.)

Рис. 2. Возрастно-половой состава населения Приморского края на 1 января 2012 г. Источник: Авдеев Ю.А., Матвиенко Н.Н. Моделирование демографических процессов в Приморском крае на период 2017-2025 гг. - Прикладные демографические исследования. - М.: МГУ им. М. В. Ломоносова, 2018.

Но возникает другой важный вопрос, на который нужно ответить, говоря об изменении демографической ситуации: что государство собирается делать с Дальним Востоком? Судя по ресурсной ориентации местной экономики, даже те, кто тут живёт – это лишние люди, для обслуживания ВСТО не нужно 6 млн человек. Инвесторы сюда не идут, потому что не понимают, что мы сами здесь хотим делать. Очевидно, что, если не изменить хозяйственную специализацию, людей сюда вы ничем не заманите".

Иными словами, проблема уменьшения населения в регионе имеет два измерения: собственно демографическое и экономическое. Какой из двух факторов – численность населения или экономический рост – является первичным?

Может показаться, что увеличение численности населения само по себе гарантирует рост хозяйственной активности на территории, как это было во времена столыпинских реформ: приехавшие из-за Урала крестьяне распахали землю и стали производить зерно, создавая, тем самым, основу местной экономики. Но в современной индустриальной (или постиндустриальной) ситуации происходит наоборот: потребность в разворачивании на территории какой-либо хозяйственной активности приводит к притоку трудовых ресурсов. Такая активность, как правило, становится следствием включения ресурсов территории (земли, полезных ископаемых и т. д.) в производственные циклы, операторами которых выступают субъекты хозяйственной деятельности (компании, корпорации и государственные структуры – например, Минобороны). Цели у субъектов могут быть либо экономическими (связанными с извлечением прибыли), либо неэкономическими (установление суверенитета над территорией).

Можно предположить, что миграция из региона происходит, в первую очередь, по экономическим причинам – из-за отсутствия рабочих мест с условиями и доходом, которые бы удовлетворяли запросы имеющихся работников. В экономическом целеполагании это естественный процесс, развернуть который в обратную сторону можно только путем создания на территории таких рабочих мест. Существующие планы по развитию экономики Дальнего Востока основаны, главным образом, на реализации крупных инвестпроектов, для операторов которых главной задачей является не создание высокодоходных рабочих мест, а окупаемость инвестиций. Поэтому в проектах происходит закономерное замещение более дорогих местных работников более дешевыми гастарбайтерами. Экономическое развитие территории, тем самым, происходит, но без привлечения местных трудовых ресурсов, которые в такой модели оказываются ненужными. Таким образом, в используемой модели хозяйствования повышение численности постоянного населения не является необходимым условием для экономического роста региона, а населения на территории в итоге оказывается столько, сколько требует местный рынок труда.

В другой, не-экономической рамке (которую можно назвать политической), основным стейкхолдером ситуации выступают уже не инвесторы, а государство, заинтересованное не в получении прибыли с данной территории, а в её удержании (освоении, развитии), для чего ему необходимо местное население. В этой модели государство, как основной заказчик, должно определить, сколько и какого населения ему на данной территории требуется: должны ли это быть только молодые и активные люди, как в случае с военными, или оно готово содержать на территории также и пенсионеров, детей и другие категории граждан, для обеспечения которых пропорционально требуется значительно больше средств, чем в других частях страны. В последнем случае применим опыт Аляски и других неосвоенных территорий, населению которых власти выплачивают территориальную ренту и предоставляют налоговые преференции просто за сам факт проживания в данной местности.

Ситуация Дальнего Востока состоит в том, что чисто экономическая модель его освоения как целого невозможна ввиду наличия ряда неблагоприятных факторов, препятствующих получению прибыли от проектов (плохая логистика, недостаточная инфраструктура, отдаленность и т. д.). Численность населения в этом перечне не является главным фактором. Политическая же модель нереализуема в текущих условиях ввиду отсутствия сформулированной цели для такого подхода и высокой затратности данной модели для бюджета.

Теперь вернемся к собственно демографии. Как справедливо заметил процитированный выше г-н Авдеев, снижение населения для Дальнего Востока в среднесрочной перспективе является одним из существенных рисков. Судя по отсутствию видимых результатов реализации демографической Концепции 2017 года, заложенные в ней меры либо не принимаются, либо недостаточны (а возможно, что и то, и другое вместе). Если сделать шаг назад и обратиться к основаниям для построения демографических планов, то перед нами сразу же предстают два важных аспекта, требующих прояснения. Первый касается сохранения местного населения: почему люди уезжают с Дальнего Востока, и при каких условиях они бы здесь остались? Серьёзные социологические исследования на эту тему давно не проводились, и на ряд принципиальных вопросов сегодня нельзя дать однозначный ответ. Например, неизвестно, что является для молодёжи основным условием принятия решения остаться жить в регионе: наличие высокодоходных рабочих мест, доступного жилья, комфортной среды, всего этого сразу, или какие-то другие факторы.

Второй аспект: при каких условиях жители других регионов захотели бы переехать на Дальний Восток? Выводы 5-летней давности опроса ВЦИОМ о 20% населения страны, готовых переехать за Урал при условии предоставления им гектара земли в регионе, нельзя воспринимать всерьёз. Более современных данных об этом нет. Полагаю, что целесообразно было бы провести по этим двум аспектам социологическое исследование. В 2013 году мы с коллегами проводили нечто подобное в рамках программы президентских грантов, и стоимость подобного проекта с масштабом в несколько тысяч респондентов и охватом нескольких субъектов РФ, при грамотной организации работы, оказывается невысокой.

Необходимо повышать качество среды проживания (в первую очередь, в городах региона), но у муниципалитетов, как правило, нет на это средств. Известна шутка о том, что получить средства федерального бюджета на городскую инфраструктуру мэр города может только под проведение какого-нибудь крупного международного события. Альтернативой является изменение существующей схемы распределения налоговых платежей в пользу муниципалитетов (что кажется маловероятным), и повышение привлекательности дальневосточных регионов для налоговых резидентов, которые сегодня из региона уходят. Но это, как принято говорить, уже другая история.

Читайте также: