Не перед кем не виновен

Обновлено: 18.05.2024

Этика в обратной перспективе

Эт a мысль повторяется потом в речах самого Зосимы, когда он после своего стремительного обращения отказался от дуэли и стал проповедовать свою новую веру обществу; в речах таинственного незнакомца, пришедшего к Зосиме исповедать свой грех убийства; и, наконец, в заключительных поучениях Зосимы:

В общем, роман построен именно как цепь перевиновений , где вина одного перекладывается на другого, где один страдает и терпит кару за других.

Представление о том, что я перед всеми виноват, не уравнительно, а, напротив, разграничительно и позволяет свершаться всему многообразию жизни: великодушные в одних отношениях становятся малодушными в других. Каждый грешит и каждый прощает, вместо того чтобы всем быть безупречно правильными. Человеческое бытие соборно на самом первичном уровне. Мы все совиновны , соответны друг перед другом, и в этом — основание нашей свободы. Сама свобода — соборна . Если бы мы отвечали только за свои грехи, то и ни один наш грех не оставался бы безнаказанным. Каждый поступок и его следствие были бы связаны жесткой необходимостью. Что ты, то и тебе. Тогда никто не подставлял бы своей щеки и не отдавал бы своей рубашки.

И мне остается только удивляться, что Хрущев или Брежнев, при той полноте власти, которую они имели, совершили гораздо меньше преступлений, чем многие другие, включая меня, могли бы совершить на их месте, в качестве единоличных правителей страны с тяжелой исторической наследственностью. Конечно, я никогда бы не смог оказаться во главе государства, но скорее из-за недостатка лидерских качеств, чем из-за избытка нравственных достоинств. И если по сравнению с Дон-Жуаном или Казановой я вел более добродетельный образ жизни, то вовсе не из присущего мне целомудрия, а потому что я не наделен той чарующей внешностью и талантами обольстителя, которые толкали их на все новые авантюры. По сути, во всех искушениях, грехах, насилиях, убийствах есть и доля моей вины, потенциального участия, а расплачиваться приходится только их исполнителям. Им достается роль козлов отпущения, и если я по каким-то причинам оказался в стороне, приобрел алиби, доказав свою непричастность, то это еще не освобождает меня от внутренней ответственности.

Так что же, мы все друг за друга теперь виноваты? Маленький семейный тиран берет на себя грехи Гитлера и Сталина, и ему уже не до вины перед женой и ребенком, его терзает вина перед человечеством, вина за Освенцим и Колыму. И неужели вместо того, чтобы извиниться за очередной скандал и загладить вину цветами жене и игрушкой ребенку, он должен теперь устраивать над собой внутренний Нюрнбергский процесс?

Прежде всего, у каждого из нас есть свой более тесный круг совиновных, за прегрешения и преступления которых мы в первую очередь внутренне отвечаем. Кто-то скорее оказался бы на месте Раскольникова (убийственная гордыня), кто-то — на месте Свидригайлова (разрушительное сладострастие), или Лужина (мелочное корыстолюбие), или Мармеладова (пьяное безволие)… Чувствовать себя равно совиновным всем — значит никому. Выбирай себе совиновного ! Чья вина тебе ближе, с кем ты больше готов ее разделить: с фанатиком, который убивает во имя светлых идей; с насильником, который наслаждается унижением своей жертвы; с жуиром, который бессмысленно растрачивает свою жизнь?

Но главная поправка — то, что воображаемая и переживаемая совиновность не должна притуплять чувство собственной вины за реально содеянное. Слишком легко превратить всевиновность в мыслительную абстракцию и нравственный наркотик, который заглушает мою совесть беспре-станными инъекциями чужой вины. В чем я больше виноват: в том, что обидел жену, — или в том, что мог бы оказаться на месте маркиза де Сада? Раскаиваться ли мне сначала за него, а потом уже за себя? Как соотносятся это чувство собственной вины — и совиновности другим?

Примерно так же, как соотносятся реальные и нарисованные предметы в панораме, где первый, объемный план совмещается с живописным фоном, воспроизводящим отдаленную перспективу. Без конкретных предметов, вот этих камня, дерева, пушки, не было бы чувства реальности, соразмерности самому зрителю; а без картинных образов не было бы чувства объема, уходящего вдаль. Вот в такой, расширяющейся перспективе предстает мне чувство вины, которое в масштабе один к одному охватывает меня и мой ближний круг, а потом уже, в уменьшающемся масштабе 1:2, 1:10, 1:100, 1:100000000, — более дальних, малознакомых, просто соотечественников, все человечество… Перспективизм столь же важен для нашей ориентации как в нравственном, так и в зрительном пространстве.

Совиновность — это не просто нравственная рефлексия, это деятельное чувство, которое побуждает брать на себя вину человечества, или своего класса, или своей нации, или своих предков, или чужих людей. Это чувство побуждает людей из благополучных семей ств бр осать свои уютные гнезда, свой круг богатых и сильных и отправляться на помощь бедным, больным, не-образованным, незащищенным. Они испытывают вину за то, в чем сами не виноваты: за то, что с детства наделены тем, чем обделены другие.

Следует отличать это деятельное чувство вины от близкого ему чувства сострадания, переживания чужой боли как своей и готовности помочь, отдать, защитить. В чувство совиновности привходит момент самонаказания, которому и символически, и практически подвергает себя тот, кто возмещает чужую вину своей готовностью к жертве. Американцы, искупающие перед неграми вину своих предков; немцы, искупающие перед евреями вину своих отцов и дедов…

У совиновности и сострадания — разная направленность. Мы совиновны преступникам, а сострадаем их жертвам. Поэтому совиновность и сострадание сходятся в своем практическом воплощении, в деятельном соучастии и милосердии, хотя исходят из разных посылок. Сострадание возможно без чувства вины, но возможна ли совиновность без сострадания, причем двойного: и преступнику, и потерпевшему? Совиновность подразумевает, что и сам преступник в той или иной степени является жертвой и на нас переходит часть его вины. В этом смысле можно говорить о совиновности как об удвоенном сострадании, как о стремлении не только вознаградить другого, но и наказать себя. Сострадание исходит из человеческой способности к милосердию, тогда как в совиновности к нему добавляется другой дар — раскаяния.

И последнее. Если каждый перед всеми и за всех виноват, то можно ли такую соборность нравственного чувства распространить и на чужие свершения, достижения, добродетели? Если, допустим, Дмитрий Карамазов, приговоренный к Сибири, несет на себе бремя вины своего брата Ивана и полубрата Смердякова, замысливших и совершивших отцеубийство, то может ли он принять в себя и частицу чистого и светлого духа брата Алеши, а через него — и старца Зосимы, может ли он через них очиститься, оправдаться? Если я чувствую себя совиновным преступникам, имею ли я право почувствовать себя сподвижным старцу Серафиму, совдохновенным Пушкину, сомысленным Достоевскому?

2 Манн Томас. Собрание сочинений в 10 т. Т. 10. М., 1961. С. 331, 333.

1) Вам не нужно никому объяснять вашу жизненную ситуацию.
Если вы мотаетесь с одной съемной квартиры на другую, или живете с родителями, хотя вам уже давно не двадцать, если вы ездите на подержанном авто. — вы не обязаны никому отчитываться, почему вы поступаете так, а не иначе. Если вы осознаете свою жизнь, это означает, что у вас есть свои причины сохранять ее таковой, и они никого не касаются.​

2) Вы не обязаны никому объяснять ваши жизненные приоритеты.
У вас есть свое понимание того, что нужно делать для комфорта и счастья ваших близких и вас самих — и это логично. Мы все - уникальные личности с разными ценностями, мечтами и стремлениями, приоритеты одного человека неизменно будут отличаться от интересов другого.

Кто-то стремится всегда выглядеть как модели в журнале "Коспополитен", а кто-то считает, что главное жить в комфорте с самим собой. И эти две личности НИКОГДА не поймут друг друга. Вы сами определяете свои приоритеты в жизни, и не должны ни перед кем отчитываться.

Сама так регулярно делаю - и вам советую.

4) Вы не обязаны соглашаться ни с чьими личными убеждениями.
Просто потому, что кто-то страстно рассказывает о своих взглядах на жизнь, не нужно сидеть и кивать в знак одобрения. Если вы не разделяете их идей, несправедливо, по отношению к себе и другим делать вид, что вы согласны. Лучше спокойно сказать: "Да, вы имеете права на свою точку зрения, а я на свою".

Мы ВСЕ имеем право оставаться при своем мнении!

6) Вы не обязаны оправдываться за свою внешность.
Вы можете быть стройным или полным, высоким или не очень, симпатичным или самым обычным, но вы не должны никому объяснять, почему вы выглядите именно так. Ваша внешность — исключительно ваше дело, здесь вы обязаны только себе.

"Я прекрасна во своей вселенной, и плевать я хотела на общественные каноны красоты!"

7) Вы не обязаны никому объяснять ваши предпочтения в еде.
Есть определенные продукты, которые просто не нравятся вам по разным причинам — от вкусовых качеств до их влияния на ваше здоровье. Если кто-то пристает к вам с вопросом, почему вы едите (или не едите) те или иные продукты, не обращайте на это внимания и ответьте, что вы чувствуете себя хорошо, питаясь именно таким образом.

8) Вы не обязаны никому отчитываться о вашей личной жизни.
Если вы состоите в близких отношениях со взрослым человеком по взаимному согласию, то никого не касается, где, как и когда вы устраиваете свою личную жизнь.

9) И да, вы не обязаны отвечать на вопрос: "Когда вы родите первого, второго или третьего ребенка". Это наглая манипуляция, призывающая вас заставить оправдываться, отчитываться, и спускать зря свою драгоценную энергию, повышая ЧСВ другого человека. Вам это надо?

ВЫ ИМЕЕТЕ ПРАВО СКАЗАТЬ: "Предпочитаю оставить этот вопрос без ответа!"

Если спрашивают почему, повторяйте: "Предпочитаю оставить этот вопрос без ответа!"

Подробнее КАК это делать смотрите ТУТ

10) Вы не обязаны никому объяснять ваш карьерный или личный выбор.
Иногда обстоятельства заставляют нас выбирать между работой и личной жизнью. Это решение не всегда дается легко, и вы можете в итоге выбрать работу — не потому, что не заботитесь о своей семье, а потому, что этот выбор даст вам безопасность в будущем. В любом случае, вы не обязаны объяснять окружающим, почему вы предпочли профессию (или наоборот), если вы уверены, что делаете все так, как надо.

Как поднять свою самооценку смотрите ТУТ!

11) Вы не обязаны объяснять ваши политические или религиозные взгляды.
Если вы демократ, республиканец, христианин, католик, протестант или мусульманин — это ваш личный выбор. Вы не должны объяснять свою веру. Когда кто-то не может вас принять таким, какой вы есть — это его проблема, а не ваша.

Вы не обязаны за это считать себя ВИНОВАТЫМ. Как это сделать смотрите ТУТ!

12) Вы не обязаны объяснять, почему одиноки.
Женаты вы или нет, замужем или нет, не должно касаться никого, кроме вас. Одиночество — не расстройство личности. ЭТО СИЛА ВЫБОРА!

Вы свободны в выборе того, вступать в отношения или нет. Просто помните: вы — это не ваше семейное положение. Не нужно клеить на себя и других бесполезные социальные этикетки.

13) Вы не обязаны ни с кем встречаться только потому, что вас попросили.
Кто-то может быть милым и симпатичным, но вы не обязаны идти с ним на свидание. Если вы чувствуете в глубине души, что вам не нужна эта встреча, то не ходите на нее. Найдите причину для отказа и не меняйте своего решения.

14) Вы не обязаны никому объяснять свое решение о браке.
Независимо от того, захотите ли вы жениться и завести детей или остаться свободным и бездетным, это останется личным решением. Даже если ваша мама просто бредит внуками, ей придется смириться с вашим выбором, как бы трудно это ни было.

Вы не обязаны ОПРАВДЫВАТЬСЯ ПЕРЕД СОБОЙ! Не обязаны обвинять себя, даже если вам хочется себя наказать! ПОЧЕМУ?

Потому что это приводит к страданиям, и психосоматическим заболеваниям. Плюс лишает вас драгоценной энергии, которую вы могли бы потратить с пользой для себя и других людей 💖

ПОМНИТЕ! Это всего лишь игры нашего разума. Но если идти по пути логики и здравого смыла, всегда разумней себя простить и отпустить. Это полезно как для вашего здоровья, молодости и красоты, так и для окружающих вас людей.

Читайте также: