Надпись пкт у осужденных на спине что значит

Обновлено: 02.07.2024

В соответствии со статьей. 115 Уголовно-исполнительного кодекса РФ, за нарушение установленного порядка отбывания наказания к осужденным к лишению свободы, в качестве меры взыскания может быть применено водворение в штрафной изолятор на срок до 15 суток.

Осужденные, являющиеся злостными нарушителями установленного порядка отбывания наказания, содержащихся в исправительных колониях общего и строгого режимов, могут быть переведены в помещения камерного типа, а в исправительных колониях особого режима - в одиночные камеры на срок до шести месяцев. Кроме того, осужденные, являющиеся злостными нарушителями установленного порядка отбывания наказания, могут быть переведены в единые помещения камерного типа на срок до одного года.

Так осужденным запрещается брать с собой в ШИЗО имеющиеся у них продукты питания и личные вещи, за исключением предметов личной гигиены, тапочек, письменных и почтовых принадлежностей, а также религиозной литературы (не более 1 экземпляра), предметов культа индивидуального пользования для нательного или карманного ношения.

Индивидуальные средства гигиены, одноразовые бритвы и посуда для приема пищи (за исключением кружек) хранятся в специально отведенном месте и выдаются осужденным младшим инспектором по надзору за осужденными в ШИЗО только на определенное распорядком дня время.

Осужденные, водворенные в ШИЗО могут пользоваться печатными изданиями из библиотеки ИУ в личное время в соответствии с распорядком дня ШИЗО. Письменные и почтовые принадлежности, имеющиеся у осужденных, хранятся у младшего инспектора по надзору за осужденными в ШИЗО и выдаются им на время написания писем, почтовых карточек и телеграмм.

Курение осужденным, водворенным в ШИЗО, запрещено. Осужденным, переведенным в ПКТ, ЕПКТ, одиночные камеры, курение разрешается в период прогулки, предусмотренной распорядком дня ИУ. Сигареты и спички осужденным выдаются по их просьбе младшим инспектором по надзору за осужденными, содержащимися в штрафных помещениях.

Осужденным, переведенным в ПКТ, ЕПКТ или одиночные камеры в порядке взыскания, не разрешается брать с собой имеющиеся у них личные вещи, кроме продуктов питания, предметов личной гигиены, тапочек, а также религиозной литературы (не более 1 экземпляра), предметов культа индивидуального пользования для нательного или карманного ношения. Средства индивидуальной гигиены, одноразовые бритвы, посуда для приема пищи (за исключением кружек) и сигареты хранятся в специально отведенном месте и выдаются осужденным младшим инспектором по надзору за осужденными в ПКТ, ЕПКТ, одиночных камерах только на определенное распорядком дня время.

Осужденные, переведенным в ПКТ, ЕПКТ и одиночные камеры, имеют право выписывать книги, журналы и газеты, иметь при себе судебные решения по уголовному делу, а также ответы по результатам рассмотрения предложений, заявлений, ходатайств и жалоб, простые карандаши, авторучки (в неметаллическом корпусе), стержни (синего, фиолетового, черного цветов), тетради, почтовые марки, открытки, конверты, пользоваться печатными изданиями из библиотеки ИУ в соответствии с распорядком дня ПКТ, ЕПКТ, одиночных камер, при этом количество находящихся в пользовании перечисленных предметов не может быть более двух экземпляров, кроме почтовых марок, открыток и конвертов.

Осужденные, обучающиеся в общеобразовательных школах, профессиональных образовательных организациях и непосредственно на рабочих местах во время производственной деятельности, в период нахождения в ШИЗО, ПКТ, ЕПКТ и в одиночных камерах на занятия не выводятся, однако им разрешается иметь при себе учебники и предоставляется возможность самостоятельной учебы и консультаций с преподавателями.

Прием пищи осужденными производится в камерах. Осужденные, которым мера взыскания в виде водворения в ШИЗО наложена с выводом на работу, пищу в рабочее время принимают на производственных объектах.

Медицинский осмотр и амбулаторное лечение осужденных, содержащихся в ШИЗО, ПКТ, ЕПКТ и в одиночных камерах, осуществляются в специально оборудованном помещении.

Постельные принадлежности осужденным, водворенным в ШИЗО, переведенным в ПКТ, ЕПКТ, одиночные камеры, выдаются только на период сна.

Осужденным, содержащимся в ШИЗО, ПКТ, ЕПКТ, одиночных камерах, запрещается:

без разрешения администрации ИУ выходить из камер и других помещений ШИЗО, ПКТ, ЕПКТ, одиночных камер;

вести переговоры, осуществлять передачу каких-либо предметов лицам, содержащимся в других камерах или иных помещениях ШИЗО, ПКТ, ЕПКТ, одиночных камер, перестукиваться или переписываться с ними;

использовать не по назначению камерное оборудование и уборочный инвентарь;

вмешиваться в работу электро-, сантехнического оборудования, без разрешения администрации ИУ производить ремонт сантехники или регулировку освещения в камере;

засорять санузлы в камерах;

снимать со стен камер информацию об основных правах и обязанностях осужденных в ИУ, особенностях их содержания в ШИЗО, ПКТ, ЕПКТ, одиночных камерах;

вызывать ложное срабатывание средств тревожной сигнализации;

выбрасывать либо принимать что-либо из окон камер, высовываться в форточку, подходить вплотную к смотровому глазку камерной двери, закрывать смотровой глазок;

заклеивать объективы камер видеонаблюдения или иным способом приводить их в нерабочее состояние;

открывать форточку для приема пищи в камерной двери.

Уральская прокуратура по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях

Прокуратура
Свердловской области

Прокуратура Свердловской области

7 февраля 2017, 13:35

Особенности условий содержания осужденных в ШИЗО и одиночных камерах

Осужденным, содержащимся в ШИЗО, ПКТ, ЕПКТ, одиночных камерах, запрещается:

без разрешения администрации ИУ выходить из камер и других помещений ШИЗО, ПКТ, ЕПКТ, одиночных камер;

использовать не по назначению камерное оборудование и уборочный инвентарь;

засорять санузлы в камерах;

вызывать ложное срабатывание средств тревожной сигнализации;

заклеивать объективы камер видеонаблюдения или иным способом приводить их в нерабочее состояние;

открывать форточку для приема пищи в камерной двери.

Уральская прокуратура по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях

5 ноября 2015 года я освободился с ЕПКТ ИК-10 — это маленькое Гуантанамо в управлении ФСИН по республике Мордовия, куда был переведен по неизвестным мне причинам. До окончания срока мне оставалось ровно два месяца.

Я писал заявления на имя начальника колонии о совершении преступлений в отношении меня и других заключенных, потому что это касается не только меня, но и других осужденных. Просто они неграмотные юридически и не могут изложить все факты. Они могут только словесно говорить, но их запугивают там. Запугивает сама администрация.

Дали 12 суток. Но я там просидел без выхода четыре месяца. Они даже не извещали меня, что добавили срок — якобы за то что я в камере на полу там спал. Но спать в камере невозможно было — потому что крысы. В камере, где я сидел, целое семейство крыс жило. Я был вынужден их кормить, чтобы они меня не съели.

Питание было отвратительное. Как я приехал, оно было отвратительное, так я освободился, а оно осталось отвратительное. Такие продукты как рис, гречка, яйца, молоко, масло, они выдаются только когда едет какой-то проверяющий или комиссия. А в реальности кормят овсом. Тот овес, который коням дают, последний год нас кормят именно этим овсом. Рыба вот эта с кишками. Если мясо, то сало со шкурой вот этой непобритой. Или с кишками.

В ШИЗО вообще самое тяжелое отбытие. Курить нельзя, полотенце нельзя. Вот этот Мустайкин установил размер полотенца определенный. А если такого нет, ты должен свое банное полотенце порвать, оставив кусок, или пользоваться белым вафельным полотенцем, которое тебе выдали. А в камере ты два раза руки вытер об это белое полотенце — и оно стало черным.

Так продолжалось до 2013 года: в ШИЗО сидишь месяца два-три, потом тебе дают ПКТ (помещение камерного типа — МЗ). Чтобы ты типа отдохнул. Это так же камера, что в ШИЗО, но тебе еще выдают тумбочку. И курить можно. И покупать продукты питания в магазине колонии. Но ты сидишь постоянно в камере. Чтобы не сойти с ума, там надо чем-то заниматься. Литература там ограничена, игры не выдают. Есть приказ Минюста, где написано, что в ШИЗО-ПКТ выдаются шашки, шахматы, нарды. Ничего не выдается.

В ПКТ положены пепельницы, но и они не выдаются. Одна тумбочка на 4 человека в камере. Средняя камера — полтора-два метра на человека. Передвигаться там невозможно. Это делается специально для того, чтобы осужденные нервничали и чтобы между собой у них были конфликты. Чтобы показать, что они якобы злостные нарушители.

Сейчас в ПКТ ИК-7 сидит около 50 человек, всего колонии тысяча человек. Когда вас сажают в ПКТ первый раз, вы автоматически признаетесь за СУСом (барак со строгими условиями содержания — МЗ), всё. С СУСа невозможно выйти. Я когда приехал в колонию, там находилось 20 человек, сейчас – 110-115 человек.

Это барак 1938 года, покошенный, как Пизанская башня, одна стена уже падала у него. Он стоит на каком-то непонятном фундаменте, полы волнообразные, в холодный период времени с пола дует невыносимо. В комнате приема пищи и просмотра телевизора — она объединена — утром завтракать невозможно. Температура как на улице. Если включают там отопление, то будет где-то плюс три, плюс два. А может быть и минус.

Это сейчас ввели теплую обувь, а до этого давали ботинки, это просто дермантин. На морозе минус 20 они лопаются. Твою же обувь забирают. В прошлом году зимой стена там лопнула от мороза. Мы сидели и слышали, как она дала трещину. Они приходят и говорят: так, тут надо делать ремонт, давайте раскошеливайтесь. Кто не сдает деньги, того закрывают в ШИЗО. Там родственников просят привезти краны, линолеум или какие-то вещи для ремонта. Если они привозят, ты хороший арестант, сиди в СУСе. Если нет, в ШИЗО.

Был случай с Ломанцовым Максимом — он собирал деньги на ремонт барака. Сейчас он сидит по безопасности на 17-й колонии, потому что его мама обратилась в СК и в прокуратуру в Москву, что с ее сына Башков вымогает 70 тысяч, которых не хватает вернуть заключенному, который потратил эти деньги на ремонт барака. Ломанцов должен был эти деньги либо сам заплатить, так как он завхоз, либо собрать с заключенных. Он говорит: у меня нет таких денег, я не буду вам платить.

Тогда они стали его преследовать. Закинули, так сказать, к отрицательно настроенным, чтобы его побили. Его бить никто не стал, там же тоже люди, понимают, для чего его закинули. От него требовали, чтобы он отказался от своих слов и сказал, что мама врет.

В итоге Ломанцова довели до такого состояния, что он 10 июля 2015 года перерезает себе вены и его находят по отбою почти мертвым в камере. Доставляют в санчасть ночью, там работает парень, который привел его в чувство и спас. В это время, когда он лежит там в операционной, меня выводят — я тоже лежал в этот момент в санчасти — выводит Пузаков такой, в пьяном виде, это биор (сотрудник отдела безопасности и оперативной работы (БиОР) — МЗ) ИК-7. И говорит: вот видишь Ломанцова? С тобой будет то же самое, скоро и до тебя доберемся. Я говорю все, тогда я пишу на вас заявление об угрозе убийством. А начальник через своих сотрудников — я не хочу их подставлять, они меня умоляли не подставлять их — передает: хозяин хочет, чтобы ты избил Ломанцова. Вот он лежит в санчасти рядом. Я иду к начальнику, говорю, вы что позволяете себе, моими руками хотите совершить преступление? Чтобы я избил человека? За что?За то что вы с него деньги вымогаете? Он меня берет и за это сажает в ШИЗО.

Мусульман в СУСе много, примерно 60-70%. Но отдельного блока какого-то нету. Мы все там вместе живем, все находимся в одних и тех же условиях. Они же хотят стравить нас. Право на вероисповедание вообще не соблюдается.

Я православный, мне не разрешали пользоваться образами — такие маленькие образки, не позволяли их в камере вывешивать. Я могу их носить только в кармане. Я говорю: объясните, зачем я их буду носить в кармане, когда я должен их выставить выше всего мирского? У меня лично молитвенник кидали в туалет. Иконы висели — они заходили, скидывали и топтались по ним.

Или был в ЕПКТ чеченец, молодой парень, у него статьи тяжелые, он туберкулезник. Он при мне сидел на голодовке, потому что его не лечили. У него коврик забрали, он молится на робе, которую носит: снимает, стелет ее и так молится.

Или вот представьте, дают свинину. А СУС вообще в антисанитарном состоянии находится, там три стола всего, где должны поместиться 30 человек. Я сажусь, напротив ест мусульманин. Ему неприемлемо по вере, чтобы свинина находилась на столе. Я, в силу того, что уважаю религию других народов, я убираю со стола свинину, накладываю себе. Но он же видит в моей тарелке эту свинину, правильно? А никуда не денешься. Если ты будешь кушать где-то в проходе, где ты спишь, это считается нарушением.

Мусульмане мясо там вообще не едят, потому что сотрудники заявляют, что мы вам даем только свинину, это утверждено ФСИНом.

Это была мера воздействия. За то что осужденные писали жалобы на то, что там антисанитария. Тогда была аномальная жара, были пожары, и было объявлено чрезвычайное положение в Республике Мордовия. Нас кормили тухлым мясом, тухлой пищей, у них холодильники не работали.

Они все до единого были пьяные. Я из камеры видел, как они идут, пьют водку, кидают бутылки. Били нас якобы за то, что мы препятствовали проведению обыска — это уже потом прокурор присылал нам такие ответы на жалобы. Избивали в три этапа, за четыре часа трижды они прошлись.

Сначала они прошлись по общему режиму, там дежурных избили, а дежурные в тот день были все нерусские. Специально их назначили, чтобы бить. Нас сначала около камер и в камерах били, потом на продоле. Первый раз я потерял сознание возле камеры №3. Меня вывели, раздели, поставили к стене и по почкам бить начали. Я упал.

Ты заходишь, там дверь. Меня начали бить прямо с продола, я не то что зашел — я влетел туда. Потому что был в одних трусах, трусы у меня были затянуты, я их затянул там, чтобы не сорвали там ничего. Отовсюду начались удары, пинки. Я упал, отполз под ударами к стене, чтобы спину прикрыть. Потому что уже прыгали на моей спине. Я прижался к стене, и они стали избивать меня как только возможно.

Я весь был избит. Били точечно, там били обшники (сотрудники из отдела безопасности — МЗ), они профессионально бьют, отбивают внутренние органы. Дубинкой мне ударили, сломали нос. В грудь били, ногами пинали. Прыгали на мне двое.

Ногами топтались. Одному человеку, я помню, зовут его Вася, прыгнули на живот, и у него геморрой вылез. Никогда у человека не было геморроя, а тут вылез. Понимаете? Так били. Одному отбили голову, он до сих пор мучается головными болями. Я тоже страдаю от них. Когда погода начинает портиться, у меня начинаются головные боли, давление поднимается, спину ломит, нога отнимается.

Крик стоял невыносимый. Люди стонали, кричали, кошмар, что творилось. Это невозможно забыть никогда.

Через два часа пришли врачи, а через два часа же гематом еще нету, просто красные пятна появляются. Они сняли эти красные пятна, и все. Там вообще твое здоровье не имеет значения, тебя сажают просто за то, что ты не нравишься начальнику. Ты будешь сидеть, тебя будут бить. Принцип такой: если ты сидишь в ШИЗО, значит, тебя уже надо бить. Значит, ты что-то совершил такое, что не входит в рамки их мнения. Не закона — такого понятия нет вообще — закон для них это то, что сказал начальник

Потом я снова написал и нелегально жалобу отправил. В 2013 году приезжала следователь Наумова. Она не стала искать, кто и почему это сделал, а стала уточнять у меня, откуда у меня появилось лезвие — потому что меня когда били, я перерезал себе руки, чтобы сознание потерять. Потому что точечная боль идет, они же бьют в почки, в печень. Двое стоят по сторонам, я вот так зажался, чтобы не повредили голову, они мне ноги отбили. Они у меня были как галифе, просто вздутые, фиолетовые.

Я это все ей говорю, а она не пишет этого. Но очень хочет узнать, откуда у меня появилось лезвие. Лезвие лежало в камере, я его нашел, взял и перерезался. Я ей говорю фамилии конкретные, кто меня бил. Их было человек десять в кабинете, остальных я могу всех визуально определить.

Ничего им не было. Алексей Нецкин, который привел их туда, он сейчас генеральскую должность занимает — начальник ульяновского управления. Он когда пришел к нам, пытки продолжились, он всех, кого так или иначе повыгоняли, он их обратно собрал в кучу.

Александр Башков — это начальник колонии ИК-7 для впервые осужденных, откуда меня потом перевели в ИК-10. Этот человек ничего человеческого не выражает, у него отсутствует нормальное восприятие человеческого — он считает себя господином, барином, хозяином, непонятно кем, князем, графом.

Последний раз я писал заявление в 2014 году, я тогда перерезал себе вены, когда на меня было совершено нападение заместителем вот этого Башкова — был такой Поздняков, слава Богу, он ушел на пенсию. Их не снимают и не сажают. Их отправляют на заслуженную пенсию. Государство им обеспечивает все, чтобы они совершали преступления. Сам Башков неоднократно мне говорил, что вот приезжал Богдан (представитель аппарата уполномоченного по правам человека в РФ — МЗ), они приехали-уехали. Приехали прокуроры, мы им дадим что надо, и все будет у нас нормально. А ты будешь страдать.

У них там присутствует это клановое служебно-семейное кумовство и дружеская коррупция. Есть Нецкины. Тот Нецкин, которого со взяткой взяли… ну, это обычное явление. Зеки для них рабы. Законные требования для них — то, что сказал начальник. Только это закон.

Российских законов и норм конституции сотрудники не знают, права человека — они смеются над этим понятием. У нас в России, говорят они, права человека соблюдаются только в Кремле.

В Москве люди выходят с плакатами, против правительства выступают, и их сажают за это — идут вот эти процессы по Болотной, Навальный, Удальцов. И то же самое говорят сотрудники нам, заключенным! Но их не привлекают за это.

Они всегда ссылаются на власть, это не мы, говорят, это ФСИН Москвы нам приказывает. Чуть что, они все на Москву сваливают. Когда начальник отряда приходит и говорит, что в Кремле работают уроды, понимаете, как на это реагировать?! Прямо открыто так и сказал. По этому поводу я вызывал и прокурорам это говорил, и судьям, что это же саботаж власти идет. Подстрекают к бунту!

Длительное время я сидел в ШИЗО — в основном, в одиночках. Чтобы я другим заключенным не рассказывал, как писать жалобы. Потом дали мне 5 месяцев ЕПКТ (единое помещение камерного типа — МЗ) и отправили туда — ноябрь-апрель 2011-12 года я сидел в ЕПКТ в ИК-10. После этого я приехал, две недели в ШИЗО, неделю в СУСе, потом снова две недели в ШИЗО — так началось. Или два месяца в ШИЗО, неделя в СУС. Я обжаловал все, отказали, сказали, что все в рамках закона. Меня даже в суд не вызывали.

ЕПКТ это маленькая крытая тюрьма, я ее называю Гуантанамо. Вот мордовское ЕПКТ рассчитано на 28 человек, туда со всей Мордовии свозят самых злостных нарушителей. Но ты в Мордовии злостный нарушитель, если ты, например, неправильно посмотрел на начальника. Люди, которые не согласны с так называемыми законными требованиями администрации. Кто начинает отстаивать свою гражданско-правовую позицию.

Сейчас я уезжал, там было 25 человек. Часть из них сидела на ЕПКТ, а часть из них переводят на особый режим — там другой продол особого режима, камеры там хуже. ЕПКТ строятся на особом режиме, чтобы ты туда приехал и сотрудники там уже, они такие… подготовленные к особому режиму. Чтобы если ты что-то начал возражать, тебя можно было вывести и побить. Сейчас везде видеокамеры, но они заводят в такие места, где нету камер. В бане же не поставишь камеру? Туда заводят. Или туда, где сломанная камера. Бьют по таким местам, чтобы следов не оставалось — мне били по почкам, по позвоночнику, жизненно важные органы отбили.

Я приехал, у меня сразу забрали теплые вещи, у меня есть справка, есть решение комиссии ЛПУ-21, о том что мне с моими заболеваниями необходимы теплые вещи. Это мочекаменная болезнь, пиелонефрит — это все у меня отбито было после 2010 года. Гепатит С, потом гайморит хронический, защемление окончания позвоночного нерва — у меня нога отнимается, я не могу спать на правой стороне вообще, потому что у меня начинаются острые боли, сводит ноги.

Изолятор и ЕПКТ — это рассадник туберкулеза. У кого иммунитет слабый, достаточно 3-4 раза простыть, тебе не дадут ни таблеток, ничего. Таблетки дают только по назначению. А чтобы добиться, чтоб тебя приняли врачи, это невозможно.

И там до сих пор все так же. Ничего не поменялось там, даже хуже стало. Бетонные камеры и сырости больше. В камере просто щит такой деревянный, чуть-чуть досок. А нара опускается на бетон. Это сделано специально, чтобы от сырости и бетона появлялся туберкулез. Там уже не одного так вывезли с туберкулезом.

Есть такой Сергей Трофимыч Марьин, он единственный в Мордовии, кому небезразлична эта ситуация, и кто помогает нам. Из ОНК туда ходит только Марьин, но Марьина они вообще никуда не пускают.

Вот сейчас новая ОНК, я ни разу их не видел там, ни разу. За два или три года. А если кто-то приходит в ШИЗО, я кричу: подойдите к такой-то камере, у меня есть заявление! Потому что у меня температура. У меня камни в почках обеих обнаружились. Дисфункция почек наступила в результате механического воздействия — это мне врач сказал. Мне их отбили.

Актировка – освобождение от отбывания наказания по решению суда на основании перечня заболеваний, утвержденного правительством РФ. Как правило, легче умереть, чем получить актировку .

БМ – безопасное место. Как правило, это одиночная камера. Там содержатся заключенные, которые написали мотивированное заявление об угрозах со стороны других заключенных.

БС – безопасное содержание бывших сотрудников правоохранительных или судебных органов, осужденных к лишению свободы.

Баланда – тюремная пища.

Баландер – работник хозотряда, раздающий баланду .

Больничка – тюремная больница.

Бродяга , блатной – профессиональный преступник, постоянно занимающийся преступной деятельностью.

Бродяжня , братва , босота – сообщество бродяг, определенная масть (категория заключенных) в тюрьме и в лагере, к которой относятся блатные.

Брос – метод доставки в лагерь или на территорию СИЗО запрещенных предметов, когда их забрасывают на территорию СИЗО или лагеря с воли. Обычно заключенные договариваются с кем-то с воли, чтобы те купили необходимые предметы, упаковали их, подъехали к территории лагеря и в установленные время забросили эти предметы через забор. Заключенные же ловят эти предметы и прячут их.

Воздушка – вентиляция в СИЗО. Часто воздушка используется для переговоров между камерами; для дорог, поскольку она соединяет разные камеры; в качестве курка (тайника).

Вор ( жулик , урка ) – криминальный авторитет, находящийся на вершине преступной иерархии.

Груз – предмет, проходящий по дороге: сигареты, продукты питания, телефоны, свертки с документами, наркотики и т.д.

Генка – Генеральная прокуратура РФ

Дальняк, дальний – туалет в камере.

Дачка – передача продуктов питания и предметов гигиены (мыльно-рыльное) для заключенного. Она же кабанчик . Загнать кабанчика – занести передачу. Элементарные продукты питания, чай, сигареты и мыльно-рыльное – это насущное.

Дубок – стол.

Жилка – жилая зона в колонии, где располагаются бараки для проживания осужденных. Банно-прачечный комбинат и столовая, как правило, находятся в жилой зоне.

Запретка – это расстояние между рядами колючей проволоки, которым обнесена колония. Обычно обиженные проходят эту территорию с граблями, например, чтобы лучше видны следы. Работа на запретке – как, например, и чистка туалетов, и вынос мусора – это прямой зашквар.

Запрет – запрещенный в колонии (или в СИЗО) правилами внутреннего распорядка предмет. Например, мобильный телефон, карты, наркотики, водка.

Заочница – ранее незнакомая девушка, с которой переписывается заключенный. Чаще всего подразумеваются любовные отношения в ближайшем будущем, возможно с применением мошенничества. Трогательные стихи и особо завиральные письма пишутся по заказу за пачку сигарет. Хорошо действующие на девушек эпистулы используются годами самыми разными отправителями. Впрочем, такие заочные романы вовсе не исключают последующей совместной счастливой жизни и любви.

Зашквар – нарушение заключенным неписанных правил, имеющее необратимый характер. Например, взять конфету у обиженного – это зашквар. Или поздороваться с обиженным за руку.

Затягивание — (например, телефона) способы доставки в СИЗО или колонию запрещенных предметов.

Кабура – (ударение на первый слог) замаскированная дырка в стене, через которую идет дорога.

КДС – комнаты длительных свиданий. Закрытое общежитие на территории ИК, куда могут приезжать родственники осужденных при разрешении руководства ИК.

Козлятник – хозотряд в СИЗО или в лагере.

Кича – карцер.

Красная зона – исправительная колония, где режим содержания осужденных определяется руководством колонии. Черная зона – исправительная колония, режим содержания в которой во многом определяется неформальными договоренностями между криминальными лидерами и руководством колонии. Это также могут быть криминальные лидеры, находящиеся на свободе в этом регионе.

Крытка – тюремный режим содержания: например, тюрьма, ЕПКТ, ШИЗО. ЕПКТ – единое помещение камерного типа, тюрьма на зоне для наиболее злостных нарушителей режима. ШИЗО – штрафной изолятор в исправительной колонии или СИЗО для нарушителей режима.

Крысятничать — прятать, утаивать что-либо (например, продукты, вещи, деньги) от сокамерников.

Кум – оперативный сотрудник.

Курок – тайник в камере или в бараке.

Конь - веревка, которая используется для дороги. Коней плетут из самых разных материалов от свитеров до пакетов для мусора.

Лепень – верхняя часть форменной робы у заключенных.

Локалка – придомовая территория при бараке в зоне, огороженная забором от территории остальной колонии. Заключенный в очень редких случаях имеет право покидать локалку. Одно из основных отличий красной зоны от черной зоны – способ перемещения по лагерю. В красных зонах локалку открывает ключом сотрудник ИК. В черных зонах перемещение свободное – за исключением случаев приезда комиссий, проверок и т.п. Локалка в СИЗО – часть продола, отделенная решетчатыми дверьми.

Мартышка - палочка с прикрепленным зеркальцем, чтобы смотреть на продол через дыры в дверях.

Мусор – сотрудник правоохранительных органов, в том числе ФСИН.

Ноги – способ доставки запрещенных предметов в СИЗО или в лагерь, когда сотрудник ФСИН сам проносит запрещенные предметы.

Об. он – обвинительное заключение. Иногда так еще называет постановление о привлечении в качестве обвиняемого.

Парашют - пакет, прицепленный к контрольке, который запускается из камеры по ветру, чтобы его могли зацепить из другой камеры, затянуть в нее и наладить потом дорогу.

ПАРУСА – полотнища (обычно в этой роли выступают простыни), закрывающие с одной или нескольких сторон шконку арестанта, живущего на ее первом этаже. Создают подобие стены и расширяют личное пространство заключенного, так как его отсутствие – одно из главных психологических неудобств СИЗО и лагеря. Как правило, развешиваются на ночь. Отдельные искусники разрисовывают паруса ауешной символикой или изображениями голых женщин.
Занавешивание спального места считается нарушением ПВРа и приводит в бешенство некоторых сотрудников. Они срывают паруса и конфискуют их. Другие сотрудники просят их приподнять на время обхода отряда, чтобы они не запечатлелись на регистратор. Третьи не обращают на них внимания.

Положенец – ставленник вора в отдельном лагере или СИЗО.

Промка – промышленная зона в колонии, где осужденные работают.

Продол – тюремный коридор. Продольный — сотрудник ФСИН, несущий дежурство на продоле.

Рулет - матрац.

Смотрящий – в том или ином учреждении представитель воровской семьи. Смотрящий за колонией, смотрящий за бараком. Может быть смотрящий за областью. В последнее время (особенно в красных колониях) термин девальвировался, и порой означает арестанта, который выбран неформальным лидером администрацией колонии – чтобы легче было получать с осужденных мзду. Олдскульные воровские понятия напрямую запрещают принуждение к выплатам денежных сумм за спокойное проживание обычного заключенного в колонии. Но кто теперь чтит старую школу!?

Столыпинский вагон — специальный вагон для перевозки подследственных и осуждённых.

Решка – решетка на окне.

Тянуть (на решку, на воздушку ) - подзывать человека для разговора голосом к окну или вентиляции.

Тормоза – дверь в камеру. Она же – робот. Сидеть на тормозах — сидеть у двери и наблюдать за продолом, чтобы заранее знать о шмоне и спрятать все запреты.

Труба, ТР (ТРка), связь – телефон.

Хозяин – начальник СИЗО или ИК.

Шконарь (шконка) – кровать.

Шнифт (шнифты) - глазок в тюремной двери.

Шлемка - миска для еды.

Шмон – обыск.

Фаныч – кружка.

Тюремный консультант предупреждает, что некоторые термины носят плавающий характер в силу наличия только устной традиции — многое в разных местах толкуется по-разному.