Может ли следователь криминалист возбуждать уголовные дела
Обновлено: 02.07.2024
Порядок возбуждения уголовного дела - стадия уголовного судопроизводства, которая регулируется Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (УПК РФ).
Порядок возбуждения уголовного дела включает в себя несколько основных этапов:
- вынесение постановления - делает это уполномоченное лицо (орган), копия постановления направляется прокурору,
- получение согласия прокурора - если прокурор признает постановление незаконным или необоснованным, он вправе отменить его, о чем выносит мотивированное постановление, копию которого незамедлительно направляет должностному лицу, возбудившему уголовное дело;
- уведомление о принятом решении заявителя и подозреваемого.
Для того, чтобы возбуждение уголовного дела происходило в установленном порядке, без ущемления Ваших законных прав, лучше всего воспользоваться услугами уголовного адвоката.
Помощь адвоката может потребоваться на стадии возбуждения уголовного дела как подозреваемому в совершении преступления, так и заявителю, свидетелю преступления.
УПК РФ, Глава 20. Порядок возбуждения уголовного дела
Статья 146. Возбуждение уголовного дела публичного обвинения
При наличии повода и основания, предусмотренных статьей 140 настоящего Кодекса, орган дознания, дознаватель, руководитель следственного органа, следователь в пределах компетенции, установленной настоящим Кодексом, возбуждают уголовное дело, о чем выносится соответствующее постановление.
В постановлении о возбуждении уголовного дела указываются:
1) дата, время и место его вынесения;
2) кем оно вынесено;
3) повод и основание для возбуждения уголовного дела;
4) пункт, часть, статья Уголовного кодекса Российской Федерации, на основании которых возбуждается уголовное дело.
Если уголовное дело направляется прокурору для определения подследственности, то об этом в постановлении о возбуждении уголовного дела делается соответствующая отметка.
Копия постановления руководителя следственного органа, следователя, дознавателя о возбуждении уголовного дела незамедлительно направляется прокурору. При возбуждении уголовного дела капитанами морских или речных судов, находящихся в дальнем плавании, руководителями геолого-разведочных партий или зимовок, начальниками российских антарктических станций или сезонных полевых баз, удаленных от мест расположения органов дознания, главами дипломатических представительств или консульских учреждений Российской Федерации прокурор незамедлительно уведомляется указанными лицами о начатом расследовании. В данном случае постановление о возбуждении уголовного дела передается прокурору незамедлительно при появлении для этого реальной возможности. В случае, если прокурор признает постановление о возбуждении уголовного дела незаконным или необоснованным, он вправе в срок не позднее 24 часов с момента получения материалов, послуживших основанием для возбуждения уголовного дела, отменить постановление о возбуждении уголовного дела, о чем выносит мотивированное постановление, копию которого незамедлительно направляет должностному лицу, возбудившему уголовное дело. О принятом решении руководитель следственного органа, следователь, дознаватель незамедлительно уведомляют заявителя, а также лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело.
Уголовные дела в отношении лиц, указанных в статье 447 настоящего Кодекса, возбуждаются в порядке, установленном статьей 448 настоящего Кодекса.
Статья 147. Возбуждение уголовного дела частного и частно-публичного обвинения
Уголовные дела о преступлениях, указанных в части второй статьи 20 настоящего Кодекса, возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя:
1) в отношении конкретного лица - в порядке, установленном частями первой и второй статьи 318 настоящего Кодекса;
2) в отношении лица, указанного в статье 447 настоящего Кодекса, - в порядке, установленном статьей 448 настоящего Кодекса.
2. Если заявление подано в отношении лица, данные о котором потерпевшему не известны, то мировой судья отказывает в принятии заявления к своему производству и направляет указанное заявление руководителю следственного органа или начальнику органа дознания для решения вопроса о возбуждении уголовного дела, о чем уведомляет лицо, подавшее заявление.
Уголовные дела о преступлениях, указанных в части третьей статьи 20 настоящего Кодекса, возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя. Производство по таким уголовным делам ведется в общем порядке.
Руководитель следственного органа, следователь, а также дознаватель с согласия прокурора возбуждают уголовное дело о любом преступлении, указанном в частях второй и третьей статьи 20 настоящего Кодекса, и при отсутствии заявления потерпевшего или его законного представителя в случаях, предусмотренных частью четвертой статьи 20 настоящего Кодекса
Статья 148. Отказ в возбуждении уголовного дела
При отсутствии основания для возбуждения уголовного дела руководитель следственного органа, следователь, орган дознания или дознаватель выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Отказ в возбуждении уголовного дела по основанию, предусмотренному пунктом 2 части первой статьи 24 настоящего Кодекса, допускается лишь в отношении конкретного лица.
1.1. Решение об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с мотивированным постановлением прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного следствия для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных прокурором нарушений уголовного законодательства, вынесенное на основании пункта 2 части второй статьи 37 настоящего Кодекса, может быть принято только с согласия руководителя следственного органа.
Копия постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в течение 24 часов с момента его вынесения направляется заявителю и прокурору. При этом заявителю разъясняются его право обжаловать данное постановление и порядок обжалования.
Отказ в возбуждении уголовного дела может быть обжалован прокурору, руководителю следственного органа или в суд в порядке, установленном статьями 124 и 125 настоящего Кодекса.
Признав отказ в возбуждении уголовного дела незаконным или необоснованным, судья выносит соответствующее постановление, направляет его для исполнения руководителю следственного органа или начальнику органа дознания и уведомляет об этом заявителя.
Статья 149. Направление уголовного дела
После вынесения постановления о возбуждении уголовного дела в порядке, установленном статьей 146 настоящего Кодекса:
1) утратил силу. - Федеральный закон от 05.06.2007 N 87-ФЗ;
2) следователь приступает к производству предварительного следствия;
3) орган дознания производит неотложные следственные действия и направляет уголовное дело руководителю следственного органа, а по уголовным делам, указанным в части третьей статьи 150 настоящего Кодекса, производит дознание.
Большинство юристов из тех, кто работает в уголовной сфере, многократно слышали фразу, что следователь процессуально независимое лицо. При этом все понимают, что это не совсем так или совсем не так.
Принцип процессуальной независимости провозглашен в законе, так в ст. 38 УПК РФ указано, следователь уполномочен самостоятельно направлять ход расследования, принимать решение о производстве следственных и иных процессуальных действий. Кроме того, следователь является субъектом оценки доказательств, который делает это по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью (ст. 17 УПК РФ).
Ознакомившись с приведенными положениями закона, сторонний наблюдатель и в правду может сделать вывод о том, что следователь является независимым участником процесса, уполномоченным проводить расследование, собирать доказательства, оценивать их и в итоге самостоятельно принимать процессуальное решение.
- о направлении расследования, производстве отдельных следственных действий;
- о привлечении лица в качестве обвиняемого;
- об избрании в отношении подозреваемого, обвиняемого меры пресечения;
- о квалификации преступления и об объеме обвинения.
Данные указания обязательны для следователя, в этой связи непонятно о какой независимости следователя может идти речь. Более того какая может быть свобода оценки доказательств, если руководитель уполномочен давать указание и о привлечении в качестве обвиняемого, и о квалификации преступления, и об объеме обвинения.
То есть если следователь считает, что доказательств для предъявления обвинения недостаточно, его мнение особо ничего не значит, если руководитель считает по-другому. Руководитель также определит и квалификацию преступления, и объем обвинения. Как Вам такая независимость? При этом постановление о привлечении в качестве обвинения будет подписано следователем. Как Вам такая свобода оценки доказательств?
Правда в законе есть оговорка, что следователь вправе обжаловать указания руководителя, но только вышестоящему руководителю и без приостановления их выполнения. Но только ситуацию это никаким образом не меняет. Все равно последнее слово за руководителем только уже другого уровня. Если честно я хотел бы увидеть, как такое обжалование выглядит в реальной жизни, мне кажется это зверь вымирающий, а точнее мертворожденный.
Более того на практике руководителю не требуется утруждать себя какими-то письменными указаниями, зачем ему брать на себя ответственность за принятые решения, устного распоряжения уже достаточно. А если какой-то ретивый следователь вдруг посмеет их потребовать, то управа на него быстро найдется, здесь можно и нагрузку перераспределить и привлечение к дисциплинарной ответственности в арсенале руководителя имеется, и еще множество рычагов давления.
Для того чтобы понять откуда взялась ныне действующая система нужно обратиться к истории.
Данная модель имеет в своей основе французский уголовный процесс, где и в настоящее время сохранилось судебное предварительное следствие, которое осуществляет следственный судья. Судебный следователь (следственный судья) это и есть судья в нашем классическом понимании, имеющий соответствующий статус, но на которого возложено осуществление функции предварительного следствия. При такой системе не может быть никаких следственных органов, есть только судебные органы, не может быть строгой иерархии, централизации, отношений начальник-подчиненный.
Сформированная в СССР система органов предварительного расследования с косметическими изменениями функционируют до настоящего времени. В современной России каким-либо значимым изменением можно считать кардинальное сокращение надзорных полномочий прокурора, ликвидацию следователей в прокуратуре и создание на их базе Следственного комитета. Однако данные изменения никаким образом не изменили статус следователя и степень его независимости, была только создана аппаратно-бюрократическая независимость следственных органов от прокуратуры и не более того.
Без независимого следствия и независимого суда не могут быть достигнуты цели уголовного судопроизводства указанные в ст. 6 УПК РФ:
1) защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений;
2) защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.
Уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию.
При этом, когда я говорю о независимом следствии, я имею ввиду независимого следователя, а не независимый следственный орган. По закону следствие производит не следственный орган, а следователь. Независимость же следственного органа никак на независимость конкретного следователя не влияет, просто меняется лицо, от которого он зависит.
По моему скромному мнению это довольно очевидный факт, в этой связи возникает вопрос, по какой причине была ликвидирована независимость предварительного следствия. Я думаю, что для многих это тоже очевидно.
В советское время этот механизм было необходим для проведения политических репрессий и реализации воли руководства государства. Указание высшего руководства может быть быстро передано по цепочке сверху-вниз, которое также быстро могло быть исполнено. Однако практика показала, что для массовых репрессий и этот механизм оказался достаточно сложным, поэтому принималось множества экстраординарных норм направленных на упрощение производства.
В современной России нужно признать данные задачи не отпали, плюс к этому уголовное преследование стало инструментом политической бюрократической борьбы и экономической конкуренции. Зачастую эти задачи решаются как раз на стадии предварительного расследования и впоследствии такие дела даже не доходят до суда, поскольку цели, ради которых они возбуждаются, достигаются уже на данной стадии и не какой необходимости направлять их в суд, не имеется.
Кроме того, нужно отметить, что наличие централизованных бюрократических органов порождает за собой вал статистической отчетности, без которой такие органы не могут функционировать. Учитывая сферу, в которой данные органы работают, это очень печально сказывается уже на более широкой категории граждан. Статистические показатели и необходимость их достижения кардинально искажает смысл существования следственных органов и реализуемых ими функций в глазах сотрудников этих органов. Изменяется приоритет целей, достижение статистических показателей, а не реализация назначения уголовного судопроизводства, становится единственной задачей, которая стоит перед следователями.
Ситуация может поменяться только при кардинальных сдвигах не только в сфере уголовного судопроизводства, но и во всей политико-правовой системе страны, когда защиты прав и свобод человека станет не декларативной, а реальной целью нашего государства.
Нами ранее неоднократно отмечалось, что этот процессуальный институт несет в себе целый железнодорожный состав законодательных дефектов и практических проблем.
Вот лишь некоторые из них:
К сожалению, предусмотренные ст. 144 УПК РФ сроки никак не препятствуют нередко встречающимся на практике фактам неоднократных отмен вынесенных постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел с целью искусственного продления этих сроков.
В результате таких действий сроки проведения проверок могут длиться несколько месяцев.
При этом лица, в отношении которых эти проверки ведутся, находясь в состоянии правовой неопределенности: государство не предъявило им никаких претензий, они еще не являются подозреваемыми и не наделены необходимыми для защиты процессуальными правами, чаще всего не имеют адвоката, но в отношении них уже осуществляется весь комплекс репрессивных процессуальных мер.
Конституционный Суд в своих многочисленных решениях, связанных с рассмотрением жалоб на ст.144, 145 УПК РФ, отмечал, что уголовно-процессуальный закон не предполагает произвольную и многократную отмену по одному и тому же основанию постановления об отказе в возбуждении уголовного дела с направлением материалов для дополнительной проверки, предусматривает соблюдение установленных законом сроков для совершения процессуальных действий (Определения Конституционного Суда от 20 декабря 2005 г. № 477-О, от 17 октября 2006 г. № 425-О, от 16 мая 2007 г. № 374-О-О, от 11 мая 2012 г. № 667-О, от 24 декабря 2013 г. № 1936-О).
При этом добываемые на данной стадии документы принимаются судами именно в качестве доказательств виновности лица.
Было очень опрометчивым решением законодателя дозволять представителям обвинения получение доказательств еще до возбуждения уголовного дела (ч. 1.2 ст. 144 УПК РФ была введена Федеральным законом от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ), когда представляется затруднительным обеспечить реализацию принципа равноправия и состязательности сторон.
3. УПК РФ не позволяет защитнику на стадии доследственной проверки заявить ходатайство о совершении определенных процессуальных действий, представлять какие-либо доказательства невиновности.
Например, он не сможет привести к следователю очевидца совершенного преступления и попросить его опросить. По смыслу ст. 119 УПК РФ адвокат может заявить ходатайство только по уголовному делу, которое на интересующий нас момент еще не возбуждено.
Данная процессуальная норма, действующая на стадии предварительного расследования, представляется логичной и основательной, но как объяснить иной подход законодателя при продлении срока проведения проверки, скажем, до 30 суток? Совершенно очевидно, что заинтересованные лица обязаны знать о таком решении следователя (дознавателя), чтобы иметь возможность своевременно его обжаловать.
5. Неизвещение лица, в отношении которого проводится проверка, о вынесенном постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела.
В соответствии с ч. 3 ст. 145 УПК РФ о принятом решении об отказе в возбуждении уголовного дела извещается только заявитель, которому разъясняется право обжаловать данное постановление. Но ведь данное постановление не в меньшей степени затрагивает интересы лица, в отношении которого проводилась проверка!
6. Часть 1.1 ст. 144 УПК РФ не предусматривает право стороны защиты знакомиться с материалами доследственной проверки в случае вынесения решения об отказе в возбуждении уголовного дела.
Следователь, который вынес формальное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, намереваясь выиграть время и в будущем возбудить уголовное дело, не позволит ознакомиться с материалами проверки, имея в виду пресловутую тайну следствия.
К этому следовало бы добавить, что со стороны прокуроров и руководителей следственных подразделений за действиями следователей и дознавателей на данной стадии осуществляется слабый соответственно надзор и контроль, а судебный контроль напрочь отсутствует.
Таким образом, так называемая доследственная практика превратилась в полноценное, иногда в многомесячное, не контролируемое со стороны суда расследование, которое проводится еще до возбуждения уголовного дела, но в процессе которого следователь (дознаватель) беспрепятственно добывает доказательства виновности, а лицо, в отношении которого такая проверка ведется, ограничено в процессуальных правах и не имеет эффективной возможности себя защищать.
Такое положение с очевидностью нарушает провозглашенный в ч. 3 ст. 123 Конституции РФ принцип равноправия и состязательности сторон.
В дальнейшем, уже после возбуждения уголовного дела, дублируются многие процессуальные действия, ранее совершенные в ходе доследственной проверки: опрошенные лица повторно допрашиваются, могут заново проводиться экспертизы и т.д.
Уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова, обоснованно указывая на некоторые из отмеченных проблем, предложила вообще упразднить доследственные проверки.
Данное предложение следовало бы проанализировать с точки зрения его практических перспектив.
Если сегодня исключить из УПК РФ ст. 144 и 145, то завтра может произойти следующее.
Схожий порядок предусмотрен ст. 21 Кодекса профессиональной этики адвоката, согласно которой президент адвокатской палаты субъекта РФ при наличии надлежащего повода и формы обращения возбуждает дисциплинарное производство в отношении адвоката не позднее десяти дней со дня их получения и никакой предварительной проверки обращения не проводит. И в этом случае такой порядок кажется вполне приемлемым. Однако в отношении уголовного преследования граждан он может повлечь серьезные негативные последствия.
Очевидно, что секвестр только двух статей приведет к значительному увеличению количества возбужденных уголовных дел. После автоматического возбуждения уголовного дела без проведения предварительной проверки встанет вопрос о задержании подозреваемого лица и его дальнейшего помещения под стражу. Из практики нам хорошо известна приверженность представителей стороны обвинения и судов к избранию меры пресечения в виде заключения под стражу, которая оценивается статистикой как переваливавшая за 91% от числа всех заявленных ходатайств.
Может укорениться сложившаяся практика, при которой подозреваемый (обвиняемый) сначала окажется в следственном изоляторе, а лишь потом следователь начнет проверять его причастность к совершению преступления, достоверность и допустимость показаний потерпевшего и иных доказательств. Неизбежно с увеличением количества возбужденных дел увеличится количество арестованных лиц.
С учетом сложившихся следственных обычаев, когда следователь и его руководитель боятся прекратить возбужденное уголовное дело из-за возможных обвинений в коррупции и некомпетентности, могут возникать ситуации, при которых поспешно заведенные уголовные дела попросту не захотят прекращать. По традиции их со страху станут заталкивать в суды для рассмотрения по существу.
Зная практику вынесения оправдательных приговоров (около 0,2–0,3%) и еще более печальную практику отказов прокуроров от поддержания обвинения, мы столкнемся с массовыми фактами осуждения невиновных лиц.
Как видно, исключение из УПК РФ только двух статей (144 и 145) может привести к катастрофическим последствиям для интересов правосудия и правопорядка.
Может произойти так называемый эффект бабочки, когда незначительное влияние на систему создаст большие и непредсказуемые последствия где-нибудь в другом месте и в другое время.
Следует признать, что существование доследственной проверки позволяет отказывать в возбуждении многих тысяч уголовных дел за отсутствием состава или события преступления. Удаление важного процессуального фильтра облегчит процедуру возбуждения и сделает граждан, привлекаемых к уголовной ответственности, более уязвимыми. Кроме того, от таких новаций вряд ли будут в восторге и сами следователи (дознаватели), ведь они будут вынуждены без какой-либо проверки возбуждать уголовные дела, а потом нести персональную ответственность за неизбежно допущенные ошибки.
Этого допустить никак нельзя.
Как повествуют античные писатели Курций Руф и Плутарх, в 334 г. до н.э. Александр Македонский, столкнувшись со сложным узлом и потеряв терпение, не стал его распутывать, а просто рассек одним ударом меча. Полагаю, что сложный гордиев узел доследственной проверки не стоит иссекать таким прямолинейным способом.
Нам следовало бы настойчиво и выдержано найти и распутать все концы этого сложного узла.
Во-первых, распутать наиболее завороченный конец, связанный со сроками проведения проверок в порядке ст. 144–145 УПК РФ, можно, сократив их до 10 суток, как это было и ранее в УПК РСФСР, ограничив соответствующих должностных лиц возможностью однократной отмены постановления об отказе в возбуждении уголовного дела.
Во-вторых, освободить еще один тяжелый конец узла, позволяющий следователю (дознавателю) проводить полноценное расследование и собирать доказательства до возбуждения уголовного дела. В этом нет никакой необходимости, потому что доказательства должны добываться только после возбуждения уголовного дела.
В-третьих, найти и вытянуть еще один закрученный конец, который ограничивает процессуальные возможности лица, в отношении которого ведется проверка и его адвоката.
Если все же ставить вопрос об упразднении проверки до возбуждения уголовного дела, то следует предусмотреть фундаментальные изменения самой идеологии УПК, где вместе с проверкой на процессуальную свалку должна уходить и действующая у нас стадия предварительного следствия. Но это совершенно иная тема.
На сайте Высшей квалификационной коллегии судей РФ опубликована статья доктор юридических наук, профессора Льва Виницкого "О недостатках законодательной регламентации участия специалиста в уголовном судопроизводстве".
В материале говорится, что использование помощи специалиста в расследовании затруднено несовершенством процессуальной регламентации.
Впервые эта процессуальная фигура была закреплена в УПК РСФСР 31 августа 1966 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР в ст. ст. 66-1, 133-1, 253-1, 275-1. Кодекс предусматривал конкретные случаи, когда следователь мог вызвать специалиста для оказания помощи при проведении следственного действия.
УПК РФ расширил возможности привлечения специалиста к расследованию. Теперь следователь может использовать помощь специалиста при проведении любого следственного действия. Закон увеличил и диапазон его возможностей. Согласно ч. 1 ст.58 УПК, специалист привлекается для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его компетенцию. Однако процедура его деятельности не регламентирована.
1.Специалист — это лицо, обладающее специальными знаниями. Что следует относить к специальным знаниям — УПК не регламентирует. По этой причине возникла первая проблема в расследовании — что считать специальными знаниями?
В процессуальной литературе опубликовано большое количество точек зрения ученых по данному вопросу. Объем статьи не позволяет произвести их подробный анализ. Остановимся на наиболее значимых.
Д.В.Зотов пришел к выводу о том, что: "Понятие „специальные знания“ являются, в первую очередь элементом, определяющим процессуально- правовое положение только эксперта и специалиста. Иными словами, специальные знания — это сначала обязательный элемент процессуального статуса указанных субъектов, а уже потом качественный признак знания. Благодаря наличию специальных знаний эксперта и специалиста, их процессуальный статус разительно отличается от положений иных участников уголовного судопроизводства, которые вполне могут обладать различными научными знаниями".
Представляется, что данная позиция недостаточно аргументирована.
Согласно словарю русского языка термин специальный используется в двух вариантах: "1)предназначенный для кого-, чего-либо; 2)относящийся к какой-либо отдельной отрасли науки, техники, искусства…".Таким образом, специальными знаниями следует считать знаниями из какой-либо отрасли науки, техники, искусства или ремесла, потребовавшиеся при расследовании конкретного уголовного дела. Полагаем, что ими может обладать не только специалист, но и, в определенной мере, следователь.
Представляется обоснованной позиция А. Соловьева, считающего: "Прежде всего необходимо уяснить, как должен поступить обладающий соответствующими специальными познаниями следователь в случаях, предусмотренных ч. 1 ст. 58 УПК РФ. Представляется, что в указанной выше норме идет речь о разных целях использования познаний специалиста, в зависимости от чего возможны соответствующие варианты действий следователя. Наличие у последнего специальных познаний, на наш взгляд, может исключить необходимость привлечения специалиста для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию. В данных случаях отсутствие специалиста не должно повлечь отрицательных последствий для исследования обстоятельств преступления и получения доказательственной информации. Поэтому наличие у сторон и суда достаточных, на их взгляд, специальных познаний дает им возможность не прибегать в этих случаях к помощи специалиста".
Выдающийся дореволюционный русский ученый-юрист Иван Яковлевич Фойницкий писал, что экспертиза в процессе уголовном обуславливается техническим характером сведений или опытности, отсутствующим у суда, и необходимостью их для разъяснения дела. "Если эти сведения и опытность общежитейские и суд обладает ими, она излишня. Нет надобности в увеличительном стекле, когда глаз и без него со всей точностью и ясностью видит наблюдаемый предмет. Знания и опытность общежитейские перестают быть техническими, и приглашение для ознакомления с ними или для применения их особых лиц было бы ни для чего не нужной формальностью, ведущей лишь к осложнению дела. Несомненно — подчеркивает Иван Яковлевич, — что с распространением технических знаний многие вопросы, бывшие до того техническими, превращаются в общежитейские и для изучения их утрачивается нужда в лупе специалиста".
Спустя почти сто лет к аналогичному выводу пришел и А. А. Эксархопуло. Он отмечает: "…то, что вчера было специальным для определенного круга лиц, сегодня успешно осваивается другими; то, чем сегодня профессионально не владеет в силу новизны один следователь, другой уже использует вполне квалифицированно, личным примером „преобразуя“ знания специальные в общедоступные. Попытки объективно отделить специальные знания от неспециальных, предложив некоторые критерии, и в соответствии с ними оценивать совокупность обращения конкретных участников уголовного судопроизводства к сведущим лицам за разъяснением „специальных“ вопросов либо дачей экспертного заключения, ни к чему определенному до сих пор не привели и, надо думать, не приведут".
2. 4 июля 2003 года Федеральным законом № 92-ФЗ в УПК РФ был введен новый вид доказательств — заключение и показания специалиста (п. 3-1 ч. 2 ст. 74). В виду удивительно несовершенной законодательной техники, эта новелла вызвала в научных кругах весьма противоречивые отклики. Следует согласиться с одним из авторитетнейших российских процессуалистов В. Божьевым, "что нововведения не сопровождались установлением и инкорпорацией в УПК норм, предусматривающих процессуальный порядок получения указанных доказательств; структуру и содержание самого заключения; полномочия участников процесса, ответственных за ведение производства по делу; права других участников процесса, отнесенных к той или иной стороне".
Действительно, в ч. 1 ст. 74 УПК обращается внимание, что доказательствами по уголовному делу могут быть любые сведения,…, полученные в предусмотренном законом порядке. В анализируемом же случае порядок совершенно не регламентирован.
В.М. Быков задается вопросом: "Как оценивать рассматриваемую новеллу законодателя?" И отвечает: "Думается только положительно". Такой вывод он аргументирует тем, что: " новый вид доказательств расширяет возможности органов дознания, дознавателя, следователя и прокурора в доказывании по уголовному делу. Кроме того, заключение специалиста — это еще одна форма использования специальных познаний в уголовном судопроизводстве".
С.А. Шейфер, наоборот, приходит к выводу, что: "Впечатление случайности, непродуманности и поспешности оставляет закрепление в УПК нового вида доказательства — заключение специалиста. Оно никак не вписывается в систему доказательств как сведений, полученных субъектом доказывания с соблюдением требований допустимости".
Разошлись мнения ученых и относительно содержания заключения специалиста.
Е.Р. Россинская подчеркивает, "что в отличие от эксперта специалист не проводит исследований материальных объектов. Заключение специалиста представляет собой письменную консультацию по вопросам, входящим в его компетенцию, представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами (ч.3 ст. 80 УПК)".
А.М.Баранов и С.В. Супрун, ссылаясь на ч. 1 ст. 58 УПК РФ, согласно которой специалист вправе проводить исследование материалов уголовного дела с применением технических средств, к которым относятся и вещественные доказательства, заключают, что способ исследования объекта зависит от задач, сформулированных сторонами в вопросах.
Как видим, существуют прямо противоположные точки зрения
Отсутствие процессуальной регламентации привело к возникновению вопроса о возможности использования помощи специалиста для решения правовых вопросов.
И.Я. Фойницкий, например, отмечал, что закон разрешает формулировать перед экспертом вопросы "о нарушениях уставов казенных управлений, каковы устав лесной (1871/353, Тарасовых), устав питейный (общ. собр. 1875/50; 1885/35, Семенова); по некоторым делам о нарушении уставов общественного благоустройства, например, устава строительного (1868/551, Овечкина) и др.".
Следует отметить, что действующий процессуальный закон в ч. 3 ст. 1 прямо ориентирует правоприменителя на использование положений международных договоров. И если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные действующим УПК, то применяются правила международного договора. Согласно Венской конвенции, при толковании международного договора наряду с его контекстом должна учитываться последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования.
В постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 5 от 10 октября 2003 года "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" указывается, что, в случае возникновения затруднений при толковании общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров Российской Федерации, рекомендуется использовать акты и решения международных организаций, в том числе органов ООН и ее специализированных учреждений, а также обращаться в Правовой департамент Министерства иностранных дел Российской Федерации, в Министерство юстиции Российской Федерации (например, для уяснения вопросов, связанных с продолжительностью действия международного договора, составом государств, участвующих в договоре, международной практикой его применения). Могут ли в таком случае необходимые данные быть получены в виде заключения соответствующего специалиста закон ответа не дает.
3. Не известен и процессуальный порядок производства допроса специалиста. Единственно, в ст. 271 ч.4 отмечается, что суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве свидетеля или специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон. Однако процедура допроса специалиста в законе не регламентирована. Полагаем, что это существенное упущение.
4. 2 декабря 2008 года Федеральным законом № 226 -ФЗ в ст. 5 УПК была введена новая процессуальная фигура — следователь-криминалист. В п. 40-1 отмечается, что это — должностное лицо, уполномоченное осуществлять предварительное следствие по уголовному делу, а также участвовать по поручению руководителя следственного органа в производстве отдельных следственных действий и иных процессуальных действий или проводить отдельные следственные и иные процессуальные действия без принятия уголовного дела к своему производству.
Это нововведение еще больше запутывает вопрос об использовании специальных знаний в расследовании.
С одной стороны он, как и следователь, уполномочен осуществлять предварительное следствие по уголовному делу (см. п.п. 40-1 и 41). Получается, что их компетенция в этом вопросе совпадает. Тогда не известно, в каких случаях следователь-криминалист должен расследовать уголовное дело самостоятельно. В тех же случаях, когда он участвует в производстве следственного действия, то, судя по названию, он должен выполнять функции специалиста-криминалиста. А наделение его полномочиями самостоятельно проводить отдельные следственные действия без принятия уголовного дела к своему производству — прямо противоречит устоявшимся положениям теории доказательств. Такой процессуальной фигуры с изложенным набором полномочий уголовно-процессуальный закон еще не знал никогда. И вновь порядок его действий не регламентирован процессуальным законом.
Разве при таком положении можно добиться единообразной и правильной практики применения закона?
И все-таки следует признать, что это нововведение — полшага вперед. Ибо существующий запрет на производство экспертизы до возбуждения уголовного дела приводил к сложным ситуациям, позволявшим не возбуждать уголовные дела по преступлениям совершаемым медицинскими работниками. Дело в том, что определить, есть ли вина врачей в несчастье или нет, могут только эксперты. Однако для получения возможности назначить экспертизу, нужно возбудить уголовное дело, а для этого нужно основание. Из объяснений лечащих врачей, как правило, такие основания почерпнуть просто невозможно. И практика пошла окружным путем. Привлечение врачей к ответственности начинается с гражданских исков. При рассмотрении гражданского иска решение о проведении экспертизы принимает суд. И уже потом пострадавший может вернуться к уголовному процессу, ибо решение гражданского суда и проведенная экспертиза становятся основанием для возбуждения уголовного дела.
Имеющая место законотворческая деятельность привела Председателя Конституционного Суда России В. Зорькина к необходимости обратить внимание на отрицательные тенденции развития отечественного законодательства, отметить нечеткость формулировок норм законодательных актов, слабую аналитическую и прогностическую оценку последствий принимаемых законодательных актов.
Примечательно в этом плане положение, нашедшее отражение в Постановлении шестого Всероссийского Съезда судей (ноябрь 2004 года). Здесь отмечается: "следует констатировать, что качество ряда принятых в последнее десятилетие законов заслуживает серьезно критики. Нормы многих из них признаны Конституционным судом Российской Федерации противоречащими Конституции Российской Федерации, большое число законов внутренне противоречиво, постоянно изменяется и дополняется, в том числе по причинам, не носящим объективно-необходимого характера, не всегда предусматривается механизм реализации норм. Все это создает трудности в правоприменительной практике, включая деятельность судов, увеличивает число обращений в суды всех уровней, нарушает права граждан и организаций.
Приято немало актов, толкование и применение которых представляет значительную сложность. Этим обстоятельством в значительной степени объясняются судебные ошибки".
Подводя итоги изложенному, следует отметить, что совершенствование отечественного процессуального законодательства задача первостепенная, о чем аргументировано пишут многие ученые и практики. И, чтобы изменения в УПК РФ всегда были средством его совершенствования, а практика применения единообразной, следует, на наш взгляд, поддержать предложение Председателя Конституционного Суда Российской Федерации В.Зорькина, и создать "массовый, доступный для граждан печатный орган, где перед рассмотрением в первом чтении в Госдуме публиковались бы все законопроекты". В этом случае не придется гадать, что имел ввиду законодатель, и каковы пределы использования помощи специалиста при проведении расследования по уголовному делу.
Читайте также: