Медаль маршал инженерных войск шестопалов какие льготы
Обновлено: 25.04.2024
По прошествии почти 80 лет гибель в июне 1941 года под Шауляем штаба 12-го механизированного корпуса РККА по-прежнему даёт почву для всевозможных небылиц и домыслов. Находятся и те, кто прямо обвиняют погибшего в бою генерал-майора Н.М. Шестопалова и офицеров его штаба в трусости и предательстве. Это исследование посвящено восстановлению честного имени комкора и его подчинённых.
Однако вскоре стало ясно, что автор публикации повторил ошибку в написании фамилии, допущенную в журнале боевых действий 12-го мк. Учётно-послужная карточка А.С. Туренкова из ЦАМО, в которой его местом службы на начало войны значился 12-й мк, задала направление дальнейших поисков. В одном из дел штаба корпуса нашёлся подписанный старшим лейтенантом Туренковым довоенный документ. Сверив подпись с автографами из личного дела офицера, я убедился, что документ подписан одной рукой, а значит, в журнале боевых действий корпуса приведены именно его сведения.
Настоящим прорывом стал 2017 год, когда удалось установить контакт со Светланой Викторовной Шестопаловой, внучкой командира корпуса. Среди прочих документов из личного архива, копии которых Светлана Викторовна любезно предоставила, оказались письма ветеранов 12-го мк, бывших в составе той самой опергруппы, разгромленной под Шауляем в июне 1941 года.
Командир 12-го мк генерал-майор Николай Михайлович Шестопалов. Родился в 1896 году в Воронеже. Из служащих. Участник Гражданской войны с 1918 по 1921 гг., командир эскадрона, помощник командира полка. Воевал против Деникина, Врангеля, Махно. Дважды ранен. В 1926 году окончил кавалерийские курсы усовершенствования старшего командного состава и назначен командиром 51-го кавалерийского полка, с 1932 года — помощник командира Житомирской кавалерийской дивизии, с 1935 года — командир 26-й кавалерийской дивизии, с 1941 года — командир 12-го мк. В 1936 году награждён орденом Красной Звезды
Присланные из разных уголков Советского Союза в начале 1975 года, они стали частью огромной работы по установлению исторической правды, которую провела семья генерала Шестопалова. Члены семьи хотели знать, что на самом деле произошло с мужем, отцом и дедом. В итоге подробности ставшего последним для многих боя 27 июня 1941 года в районе литовской деревеньки Борисели, приведённые в письмах, не только делают несостоятельной немецкую версию событий, но и частично корректируют советскую. Это заставило меня попытаться переосмыслить весь имеющийся у меня массив информации и свести его воедино.
В этой работе я попытаюсь опровергнуть уже устоявшуюся немецкую версию о пленении опергруппы штаба 12-го мк, установить место и время попытки штаба корпуса прорвать окружение и проанализировать действия офицеров опергруппы. В рамках исследования мною были изучены книги автора немецкой версии, архивные немецкие документы корпусного, дивизионного и полкового уровня — прежде всего документы по составу и продвижению маршевых колонн боевой группы полковника Отто Лаша (Otto Lasch), сыгравшей ключевую роль в событиях. Для составления целостной картины последнего боя штаба корпуса немецкие и советские архивные документы были сопоставлены с воспоминаниями участников событий из числа вышедших из окружения офицеров штаба 12-го мк.
Надеюсь, исследование поможет положить конец спекуляциям вокруг честного имени генерал-майора Н.М. Шестопалова. Возможно, кто-то из потомков тех, кто в составе опергруппы штаба принял бой или в ночь на 28 июня 1941 года выходил из окружения, прочтут эти строки и откликнутся. Выражаю огромную благодарность Светлане Викторовне Шестопаловой за предоставленные письма выживших участников боя опергруппы штаба 12-го мк. Хочу также произнести слова благодарности в адрес кандидата исторических наук Демьяна Геннадьевича Вайсмана, оказавшего неоценимую помощь в написании этой работы.
Рассказы обер-лейтенанта Ритгена и полковника Лаша
Слева полковник Отто Лаш, командир боевой группы I армейского корпуса вермахта, справа Йоганн-Кристоф фон Алльмайер-Бек (фото 1943 года). На 22 июня 1941 года в звании обер-лейтенанта фон Алльмайер-Бек был адъютантом командира 1-й батареи 21-го артиллерийского полка 21-й пд
Немецкие велосипедисты на улице литовского города, июнь 1941 года
28 июня приказ боевой группе Лаша двигаться на Митаву отменили, так как туда нацелили силы XXVI армейского корпуса. В связи с этим в 02:30 боевая группа получила новый приказ: взять Бауску и нанести удар с Йецавы на Ригу, овладеть там мостами, не допустить их подрыв и отход русских на участке Митава — Рига. Согласно отчёту о боевых действиях передового полка Лаша, в 06:30 28 июня боевая группа двумя маршевыми колоннами вышла из Ионишкиса на Бауску. Правая (вспомогательная) маршевая колонна выдвинулась на Бауски через Пашвитинис, левая (основная) продвигалась на Бауску через Зеймелис.
Уход группы Лаша с шауляйского шоссе на Бауску упоминает и Алльмайер-Бек в своей книге 1960 года:
Остаётся открытым вопрос: кого, если не командира 12-го мк, маршевая колонна боевой группы Лаша встретила под Ригой или ещё где-либо на пути своего движения от Шауляя до Риги?
Согласно журналу боевых действий 12-го мк, уже 24 июня пропала связь между опергруппой штаба корпуса и его вторым эшелоном: документ упоминает неоднократные попытки комкора Шестопалова восстановить связь. Начиная с 27 июня, согласно всё тому же журналу боевых действий корпуса, второй эшелон штаба корпуса распался на две части. Если о месте дислокации одной части второго эшелона известно, его другая часть полностью выпадает из журнала боевых действий 12-го мк.
Вывод напрашивается сам собой. Первое издание истории 21-й пд не упоминает о взятии в плен некоего русского генерала потому, что оно ещё не успело обрасти выдумками: составитель не нашёл подтверждения в немецких боевых документах, а личного участия в пленении русского штаба Алльмайер-Бек не принимал.
Прошло 30 лет. За это время на Западе вышло немало бравых мемуаров о событиях на советско-германском фронте летом 1941 года. Военный историк Йоганн-Кристоф фон Алльмайер-Бек собрал материал для дополненного и исправленного издания книги о своей 21-й пд и весьма кстати вспомнил услышанную от Ритгена историю с пленением русского корпусного штаба. В стремлении украсить боевой путь дивизии столь ярким эпизодом, Алльмайер-Бек сознательно объединил несколько разбросанных во времени и пространстве эпизодов в один, дополнив его именем командира 12-го мк. Так, по моему мнению, появилась на свет и пошла гулять немецкая версия о пленении генерал-майора Н.М. Шестопалова.
Бой опергруппы 12-го мк глазами его участников
Фрагмент советской оперативной карты, лето 1941 года
За минувшие 80 лет границы леса несколько изменились. Сопоставив карту РККА 1941 года с современной топографической картой Литвы, получаем место в лесном массиве в 100 метрах севернее современного населённого пункта Паркульпис. Место для командного пункта было выбрано удачно — на пересечении двух лесных дорог у реки Кульпа. Дороги расходились на Мяшкуйчяй и далее на шауляйское шоссе, и Боричай, параллельно шауляйскому шоссе.
Подробности боя описаны в письмах его участников, адресованных сыну командира 12-го мк полковнику ВС СССР Виктору Николаевичу Шестопалову. Эти хранящиеся в семейном архиве Шестопаловых документы представляют собой ценнейший источник. Нужно отметить, что авторы писем проживали в разных краях страны, за войну не встречались, сведений о судьбе друг друга не имели. Один из участников боя вообще выходил из окружения самостоятельно, о чём будет сказано ниже.
Сохранились письма упомянутых в журнале боевых действий 12-го мк за 29 июня как находящихся в составе опергруппы штаба корпуса начальника штаба полковника Петра Ивановича Калиниченко, адъютанта начальника штаба младшего лейтенанта Ивана Степановича Фроловского и помощника начальника штаба по снабжению старшего лейтенанта Ивана Ивановича Гундобина. Еще одним автором был помощник начальника оперативного отдела по шифровальной службе старший лейтенант Афанасий Семёнович Туренков, чьи сведения о судьбе опергруппы были внесены в журнал боевых действий 12-го мк за 29 июня.
Написанные в первые месяцы 1975 года письма отдают большой душевной теплотой: видно, что вспоминая трагические события лета 1941 года, люди испытывали сильное волнение. Важным обстоятельством является то, что описание боя в целом совпадает. Подвергнуть сомнению подлинность писем не представляется возможным: автором одного из них является мой дед, чей почерк мне знаком. Выполняя обещание не публиковать переданные мне письма, данное наследникам генерала Шестопалова, я попытался на их основе восстановить ход боя. Получилась следующая картина событий (в скобках указывается автор).
Утром 27 июня в опергруппе штаба корпуса оставалось около 40 человек офицерского и рядового состава на примерно 15 автомашинах разного назначения. Личный состав был вооружён личным оружием, карабинами, имелось несколько автоматов (Калиниченко). В группе также имелось два мотоцикла и один броневик (Фроловский, Калиниченко). Наличие одной исправной бронемашины БА-10 в штабе корпуса на 25 июня подтверждает журнал боевых действий 380-го отдельного батальона связи (обс), на базе которого 24 июня и была сформирована оперативная группа штаба 12-го мк.
Около 11:00 был получен приказ перенести командный пункт корпуса на 50 км северо-восточнее Шауляя (Калиниченко). Опергруппа свернула КП и стала готовиться к выдвижению. Высланный в разведку к шоссе старший лейтенант Туренков увидел, что по шоссе движется колонна немецких мотоциклистов (Туренков). Донесение старшего лейтенанта было подвергнуто сомнению. Примерно в 12:00 колонна машин опергруппы выехала с лесной дороги на шауляйское шоссе. Генерал Шестопалов находился в головной машине (Калиниченко).
Офицеры штаба 12-го мк И.С. Фроловский, И.И. Гундобин и А.С. Туренков (фото разных лет)
Командир корпуса отдал приказ развернуться в цепь, атаковать немцев и пробиться через их боевой порядок на восток (Туренков). Шестопалов лично повёл цепь в атаку (Гундобин, Калиниченко, Туренков, Фроловский). Из броневика по немецкой мотопехоте открыли огонь (Калиниченко). По идущим на прорыв немцы ответили сильным ружейно-пулемётным и автоматным огнём, в цепи начали рваться немецкие мины (Калиниченко). Появились убитые и раненые.
Кто-то поддался панике и побежал назад, к опушке леса. Получил ранение и упал генерал Шестопалов (Туренков). Его поднял адъютант Фроловский, который прикрывал комкора из автомата (Туренков, Фроловский). Понимая, что через немецкую мотопехоту имеющимися силами с лёгким оружием не пробиться, генерал Шестопалов приказал отходить к лесу (Туренков, Калиниченко). Немцы перешли в контратаку и начали преследование.
Немецкая пехота ведёт бой
Возле какого-то хутора генерала Шестопалова настигла пулемётная очередь, следом получил ранение находящийся рядом с ним адъютант Фроловский. Посчитав комкора убитым, Фроловский забрал его документы, снял петлицы с генеральскими звёздами и оставил Шестопалова на поле боя (Фроловский).
Остатки опергруппы штаба корпуса укрылись в лесу. Когда немцы прекратили преследование, сели в машины и уехали, раненые приступили к перевязкам (Туренков, Калиниченко). Кроме адъютанта начальника штаба Фроловского, получили ранения начальник штаба Калиниченко и помощник начальника оперотдела Высокоостровский, был тяжело ранен бригадный комиссар Лебедев, убит корпусной врач Скачков. Те, кто не видел, как погиб комкор, узнали об этом в лесу (Гундобин). Некоторое время остатки группы оставались в лесу, издали наблюдая, как проходящие по шоссе немецкие части растаскивают оставшееся в штабной автоколонне имущество (Калиниченко).
Ближе к вечеру начальник штаба корпуса Калиниченко отдал приказ Туренкову собрать группу в 6–7 человек и разведать пути выхода из окружения. Одновременно Гундобину было приказано с группой бойцов установить связь с одной из частей корпуса (Гундобин).
Расчёт немецкого миномёта в бою
Найдя путь отхода, Туренков послал трёх бойцов к Калиниченко, но те никого из остатков опергруппы на месте не обнаружили (Туренков). Не найдя на месте старших по званию, Туренков принял решение выходить из окружения самостоятельно. Группа Туренкова за счёт примкнувших окруженцев увеличилась до нескольких сотен человек, которых он через двое суток, к утру 29 июня, организованно вывел в расположение частей своего корпуса. После опроса о случившемся его вернули в строй (Туренков).
К западу от этого участка дороги на карте 1941 года находится крупный лесной массив. Это соответствует воспоминаниями участников боя: после безуспешной попытки прорыва на восток командир корпуса отдал приказ оставшимся в живых отходить назад, в лес. Кроме того, в именном списке безвозвратных потерь личного состава 12-го мк местом окружения опергруппы штаба корпуса значится лес западнее деревни Борисели. Шоссе, находящееся в километре от леса, хорошо просматривалось из лесного массива. Это соответствует воспоминаниям участников боя о том, как идущие по шоссе немецкие части потрошили брошенную на шоссе штабную автоколонну.
Предположительная схема боя штаба 12-го мк с немецкой мотопехотой днём 27 июня
По воспоминаниям Калиниченко, Шестопалов выделялся среди личного состава опергруппы своей формой: фуражка с красным околышем, брюки с лампасами. Это не могло не привлечь внимания немцев. Так как документы генерала забрал адъютант начштаба корпуса Фроловский, немцы тут же стали выяснять фамилию тяжелораненного офицера. Не вызывает сомнений, что для этого были допрошены попавшие в плен участники боя.
В сведениях о погибшем, раненном и пропавшем без вести личном составе 380-го обс на 6 июля 1941 года, помимо троих погибших и четверых раненых, пропавшими без вести значатся 49 человек. С большой вероятностью можно предполагать, что часть пропавших без вести связистов входила в группу генерала Шестопалова.
Читайте также: