Кто такие правозащитники в беларуси

Обновлено: 02.07.2024

- Как видится вам правозащитное движение Беларуси изнутри?

- Единого правозащитного организма в Беларуси нет. С февраля 2009г. после арестов ветеранов войны в Афганистане Автуховича, Леонова и Осипенко, последующих арестов молодого активиста Гайдукова, правозащитника Бондаренко мнение правозащитных организаций разделилось - признавать этих людей политзаключенными или нет.

Существует разобщенность между минским и региональными сообществами, что показал правозащитный форум в Вильнюсе. Есть единичные статусные организации, которые определяют политику всего правозащитного движения, в то время как большинство лишено такой возможности. Все правозащитники должны работать на равных, а сейчас выстроена своеобразная правозащитная вертикаль.

Между тем региональные правозащитники - узнаваемые люди, их помощь ощутима. Во время массовых протестов нетунеядцев весной 2017г. именно региональные правозащитники стали единственной возможностью получить юридическую помощь.

А государство до сих пор не учредило институт уполномоченного по правам человека, который бы мог ежегодно представлять доклады о ситуации с правами человека в Беларуси. Сегодня правозащитником может быть любой человек, который борется за свои и чужие права, - это гарантирует Всеобщая декларация ООН о правозащитниках.

В стране нет независимого суда, чтобы по итогам приговоров решать вопрос о признании политзаключенными. Еще в 2000г. спецдокладчик ООН по независимости судей заявлял, что суд в Беларуси не является независимым. Следовательно, политзаключенными следует признавать с момента задержания, а не после вынесения приговора.

- Как вы относитесь к перфомансу на месте концлагеря Аушвиц, за который в Польше судят четверых белорусов по обвинению в осквернении мемориала, включая сына известного в Беларуси правозащитника Алеся Беляцкого?

- Как бывший следователь прокуратуры, я бы пока не делал никаких выводов по делу, поскольку не знаком с материалами дела, а судебного решения нет. Даже при вынесении обвинительного приговора обвиняемые смогут длительное время обжаловать приговор - вплоть до Европейского суда по правам человека. В Беларуси такая возможность отсутствует.

А Адам Беляцкий - самостоятельный человек, который лично отвечает за свои действия. Он не является правозащитником ни в Польше, ни в Беларуси. Не думаю, что акция сына отразится на правозащитной деятельности его отца.

Сегодня правозащитникам надо понимать: за нами следят, нас слушают, нас проверяют с целью дальнейшей дискредитации. Очевидно, правозащитное движение в Беларуси сформировалось, наша роль видна на международном уровне, нам доверяют международные институты. Считаю, что всем нам надо быть осторожными и бдительными как в общественной, так и в личной жизни.

- Что представляет собой правозащитное движение Беларуси? Интересно услышать мнение не правозащитника.

- Проблема нашего правозащитного движения во многом заключается в том, что сегодня в Беларуси отсутствует институт омбудсмена как некоего регулятора правозащитных функций. Кроме того, ряд организаций, объявляющих себя правозащитными, на самом деле являются структурами политическими, тесно связанными с оппозицией. Более того, вызывает серьезный вопрос непрозрачность финансирования данного рода организаций: практически всегда эти структуры финансируются из-за рубежа, иногда нелегально; у общества есть весомые основания, из-за зависимости от иностранного финансирования, не доверять их оценкам, которые носят политический характер.

Иной вопрос, очень спорный, - компетенция так называемых правозащитников. Сейчас сложилась такая ситуация, когда любой гражданин, не исходя из своих профессиональных навыков и деловых качеств, вдруг объявляет себя правозащитником и начинает заниматься правозащитной деятельностью. Все это не добавляет доверия к правозащитникам.

Беларуси необходимо двигаться в направлении унификации, создания института омбудсмена, каналов коммуникаций между государством и правозащитными организациями. Пока этого, к сожалению, нет.

- Есть разные организации, между которыми происходит внутривидовая борьба, в т.ч. за влияние на иностранных доноров либо доступ к государству. Одни организации остаются на жестких позициях непринятия любых коммуникаций с белорусским государством, другие хотели бы вступить с государством в некий диалог. Происходит конкурентная борьба внутри донорского сообщества (иностранные неправительственные организации и фонды, которые финансируют белорусскую оппозицию и правозащитников). Исходя из этого и формируются такие разные подходы и оценки.

- Я ведь не правозащитник (смеется), поэтому не компетентен давать оценки судебным разбирательствам и решениям. Законодательство рассматривает такого рода оценки до судебного решения как попытки оказать давление на суд.

- В Польше судят группу белорусов за перфоманс у ворот концлагеря Аушвиц. Является ли эта акция перфомансом либо ее действительно следует рассматривать как оскорбление мемориала?

- Пусть юридическую оценку дают польские правоохранительные органы и суд. В моем человеческом понимании - это просто нелепость: молодые люди хотели самоутвердиться, а на выходе получился непрезентабельный результат. Но государство обязано оказать им всестороннюю помощь, поскольку четверо молодых людей - граждане Беларуси.

- Публика обсуждает не саму акцию, сколько тот факт, что один из главных фигурантов уголовного дела - сын правозащитника Алеся Беляцкого…

- Деятели белорусской оппозиции еще с середины 2000-х гг. активно выезжали в Польшу под видом образовательных программ, солидарности с Беларусью, которые инициировало польское правительство в одностороннем порядке. Естественно, большинство руководителей белорусских оппозиционных структур постарались пристроить своих детей для получения образования в Польше, чтобы достаточно безбедно там жить. Наверное, вследствие беззаботной жизни сын г-на Беляцкого решил раздеться у ворот концлагеря.

- Скажется ли эта акция на имидже белорусских правозащитников?

- Со стороны государственных либо прогосударственных СМИ никаких разоблачающих публикаций на этот счет не было. У правозащитников нет никакого имиджа - нет единого правозащитного движения и нет понимания, что это такое. Правозащитное движение в глазах населения ассоциируется с политической оппозицией, соответственно, и имидж точно такой же.

Читайте также: