Кто не может быть назначен ответственным за исполнение поручения губернатора края
Обновлено: 04.05.2024
Как указал Суд, в сложившейся экстраординарной ситуации губернатором как высшим должностным лицом государственной власти субъекта РФ было осуществлено оперативное правовое регулирование, впоследствии легитимированное правовыми актами федерального уровня
25 декабря Конституционный Суд опубликовал Постановление № 49-П, в котором высказался относительно конституционности постановления губернатора Московской области, ограничивающего передвижение граждан в период самоизоляции.
КС проверит конституционность положений постановления губернатора Московской области, из-за которых возбуждено дело об административном правонарушении в отношении передвигавшегося по городу гражданина
Суд указал, что постановлением была введена обязанность для граждан не покидать места проживания (пребывания), за исключением случаев обращения за экстренной медпомощью и иной прямой угрозы жизни и здоровью, случаев следования к месту (от места) осуществления деятельности (в том числе работы), которая не приостановлена в соответствии с данным постановлением, осуществления деятельности, связанной с передвижением по территории Московской области, в случае если такое передвижение непосредственно связано с осуществлением деятельности, которая не приостановлена (в том числе оказанием транспортных услуг и услуг связи). Исключение также составили поход в магазин или заведение, работа которых не ограничена, выгул домашних животных на расстоянии, не превышающем 100 м от места проживания, вынос мусора до ближайшего места накопления отходов.
Правила введены в соответствии со ст. 10 Закона о защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера
Суд отметил, что из постановления губернатора Московской области следует, что он издан в соответствии с Законом о защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, Законом по санитарно-эпидемиологическом благополучии населения, Положением о единой государственной системе предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций, утвержденным Постановлением Правительства от 30 декабря 2003 г. № 794, законом Московской области о защите населения и территории Московской области от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера и Положением о Московской областной системе предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций, утвержденным постановлением правительства Московской области от 4 февраля 2014 г. № 25/1. Также были учтены рекомендации Роспотребнадзора от 10 марта 2020 г. № 02/3853-2020-27 о мерах по профилактике коронавируса в целях предотвращения распространения коронавируса на территории Московской области.
Пределы рассмотрения нормы
Высшая инстанция указала, что п. 4 ч. 1 ст. 43 Закона о Конституционном Суде предусматривает возможность проверки конституционности нормы, не имеющей более юридической силы, в случаях, когда акт, конституционность которого оспаривается, продолжает применяться к правоотношениям, возникшим в период его действия.
Суд отметил, что, принимая во внимание продолжительность временных рамок реализации процедуры пересмотра постановлений и решений по делам об административных правонарушениях, возбужденных в связи с нарушением гражданами оспариваемого правоограничения, возможность применения оспариваемого положения к ранее возникшим правоотношениям не является исчерпанной.
Не является, по мнению КС, препятствием для производства по данному делу и то обстоятельство, что применительно к привлечению Сергея Пантюхова к ответственности по ч. 1 ст. 20.61 КоАП (протокол составлен 24 апреля) на момент обращения Протвинского городского суда МО с запросом в КС (12 августа) истек трехмесячный срок давности, поскольку конституционно-правовая оценка оспариваемого регулирования в любом случае имеет юридическое значение при выборе правоприменителем (судом) нормативных оснований прекращения производства по делу об административном правонарушении, предусмотренных ч. 1 ст. 24.5 КоАП.
Постановление губернатора носило опережающий характер
КС заметил, что защиту прав человека и осуществление мер по борьбе с катастрофами, стихийными бедствиями, эпидемиями, ликвидацию их последствий Конституция относит к совместному ведению РФ и ее субъектов, что означает допустимость участия органов государственной власти субъекта Федерации – с соблюдением иерархической соподчиненности правовых норм – в регулировании вопросов, касающихся защиты прав человека, а также населения и территорий от чрезвычайных и других аналогичных по уровню опасности ситуаций природного и иного характера.
По мнению КС, в сложившейся экстраординарной ситуации губернатором Московской области как высшим должностным лицом государственной власти субъекта Федерации (это относится к большинству регионов) было, по сути, осуществлено оперативное правовое регулирование, впоследствии легитимированное правовыми актами федерального уровня. По смыслу правовой позиции, неоднократно высказанной Судом, это не может расцениваться как противоречие положениям Конституции (постановления от 21 марта 1997 г. № 5-П; от 9 июля 2002 г. № 12-П и от 14 апреля 2008 г. № 7-П).
При этом, заметил Конституционный Суд, динамика одновременного автономного развития нормативного регулирования по данному вопросу на федеральном и региональном уровне отчетливо отражает экстраординарность ситуации, в которой каждый из уровней государственной власти в рамках конституционной обязанности по защите жизни и здоровья граждан предпринимал усилия по минимизации ущерба для этих ценностей регулятивными средствами, причем понимание необходимости этих средств было общим и для федерального, и для регионального уровня публичной власти. В связи с этим опережающий характер регулирования в оспариваемом постановлении (особенно с учетом масштаба пандемии) не может служить основанием для вывода о признании его в конкретно-исторической ситуации противоправным и противоречащим положениям Конституции даже в короткий период до принятия федеральных актов, придавших ему формально-юридическую легитимацию.
Суд отметил, что ст. 20.6.1 КоАП, предусматривающая ответственность за невыполнение правил поведения при ЧС или угрозе ее возникновения, была введена Законом от 1 апреля № 99-ФЗ, который вступил в силу с той же даты – дня официального опубликования. Именно эта норма, как следует из представленных материалов, явилась нормативным основанием для привлечения гражданина к административной ответственности за деяние, совершенное после указанной даты, в конкретном деле, в связи с которым заявитель обратился в Конституционный Суд. Поэтому, указал КС, в настоящем деле не возникает вопрос о допустимости распространения возможности опережающего характера регулирования субъектами Федерации в такой ситуации на случаи установления законами субъектов РФ об административных правонарушениях ответственности за нарушение соответствующих нормативных правовых актов (п. 1 ч. 1 ст. 1.3.1 КоАП).
Высшая инстанция добавила, что выбор правовых средств, направленных на защиту жизни и здоровья граждан в ситуациях, связанных с распространением заболеваний, относится по общему правилу к дискреции законодателя, а если такие правовые средства имеют характер мер по ограничению иных прав – к дискреции федерального законодателя. В то же время отсутствие правового регулирования, адекватного по содержанию и предусмотренным мерам ЧС, угрожающей жизни и здоровью граждан, при том что такая угроза реальна и безусловна, не может быть оправданием для бездействия органов публичной власти по предотвращению и сокращению случаев наступления смертей и тяжелых заболеваний. Подобное бездействие означало бы устранение государства от исполнения его важнейших конституционных обязанностей – признания, соблюдения и защиты прав и свобод человека и гражданина – и, по сути, приводило бы к ее игнорированию в силу сугубо формальной интерпретации конституционного принципа верховенства закона, без учета того, что интересы защиты жизни и здоровья граждан при определенных обстоятельствах могут преобладать над ценностью сохранения обычного правового режима реализации иных прав и свобод, а право на свободу передвижения по своей природе не является абсолютным.
Соразмерность данного ограничения, посчитал Суд, проявляется прежде всего в тех разумных исключениях из общего правила о запрете покидать место проживания (пребывания), которые содержались в самой норме (подп. 3 п. 5). Эти исключения не содержат признаков социальной и иной дискриминации и основаны на рациональном понимании объективных жизненных потребностей граждан и общества, что также свидетельствует об их конституционно-правовой допустимости.
Впоследствии постановлением губернатора Московской области от 28 мая № 263-ПГ ранее введенные цифровые пропуска были отменены одновременно с общим смягчением ограничительных мер с 28 мая. В частности, граждане могли заниматься физкультурой и спортом на открытом воздухе.
О привлечении к административной ответственности
Конституционный Суд посчитал, что приведенные нормативные исключения из общего правила о запрете для граждан покидать место проживания (пребывания) по конституционно-правовому смыслу не могут рассматриваться как исчерпывающие в контексте привлечения лица к административной ответственности.
Так, пояснил КС, согласно положениям КоАП не является правонарушением причинение лицом вреда охраняемым законом интересам в состоянии крайней необходимости, т.е. для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или других лиц, а также охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и если причиненный вред менее значителен, чем предотвращенный (ст. 2.7 и 24.1).
Конституционный Суд указал, что правоприменительные органы, в том числе суды, вправе учесть и другие обстоятельства, свидетельствующие об уважительности причин, по которым гражданин был вынужден покинуть место проживания (пребывания). Иное свидетельствовало бы о произвольности выводов суда (должностного лица) и об ограничении возможности заинтересованных лиц обеспечить защиту собственного здоровья и здоровья близких лиц, а также иных конституционных ценностей.
Оспариваемая норма не противоречит Конституции
Таким образом, указал КС, оспариваемая норма не противоречит Конституции, поскольку установление ею обязанности граждан в условиях режима повышенной готовности в целях предотвращения распространения коронавируса не покидать места проживания (пребывания), за исключением предусмотренных в ней случаев, было продиктовано объективной необходимостью оперативного реагирования на экстраординарную (беспрецедентную) опасность распространения коронавируса, вводимые им меры не носили характера абсолютного запрета, допуская возможность перемещения граждан при наличии уважительных обстоятельств, были кратковременными, а возможность их установления получила своевременное подтверждение в федеральном законодательстве.
Данный вывод, подчеркнул КС, подлежит учету применительно к аналогичным положениям нормативных правовых актов других субъектов РФ.
Адвокаты неоднозначно оценили выводы КС
Адвокат также отметил, что в Постановлении № 49-П содержится правильное и положительное указание судам при рассмотрении дел об административных правонарушениях не ограничиваться формальным подходом – т.е. не просто констатировать нарушение правил передвижения, а рассматривать обстоятельства и причины нарушения, а также наличия вреда формального нарушения для общества. По мнению Дмитрия Кравченко, это то, чего очень не хватает российской судебной системе, с трудом воспринимающей сущностные доводы за пределами формальных аспектов.
Читайте также: