Какой закономерный исторический процесс оно характеризует

Обновлено: 16.06.2024

На первый взгляд кажется логичным начать с вопроса об объективном существовании исторических закономерностей, ибо о чём говорить, если таковые не существуют. Однако прежде чем утверждать об их существовании или несуществовании, надо уяснить себе, что именно мы собираемся искать. В противном случае может оказаться, что автор и читатель вкладывают разный смысл в один и тот же термин, откуда возможно взаимное непонимание. Значит, придется предварительно разобраться в том, что мы называем историческими закономерностями.

Проблема определения исторической закономерности

Примем без рассмотрения то, что приведенное определение дает последовательную интерпретацию общественных закономерностей. Я буду касаться только вопроса о том, насколько оно приемлемо для осмысления истории.

Видимо, следует различать закономерности, действующие в истории, и собственно исторические закономерности. На мой взгляд, имеет смысл называть исторической закономерностью только существенную связь исторических явлений, представленную в необходимой последовательности событий на основе целостной системы отношений. Если же речь идет о повторяемости как выражении сходства единиц определенного рода, то я бы предпочла говорить об эмпирически выведенной или о статистической закономерности с возможной поправкой на общественный характер изучаемых явлений. К такого рода закономерностям я причисляю и так называемые сквозные законы истории, за которые выдаются закономерности, выведенные в результате эмпирических обобщений, или статистические закономерности, действительно представленные в истории, но выражающие не сущность исторического процесса, а сходство некоторых исторических явлений, и в этом смысле их повторяемость или их количественную распространенность. Различие между эмпирически выведенной и собственно исторической закономерностью восходит, по-моему, к различию между формально общим и содержательно общим. И хотя не исключено, что с помощью эмпирически установленных закономерностей удастся уловить какие-то стороны развития интересующего нас явления, нет оснований надеяться осмыслить сущность происходящего, опираясь на них, поскольку они выводятся путём сопоставления сходных явлений, а не благодаря изучению объединенных в единое целое.

Понятие общественной закономерности оказывается более широким и включает в себя, скажем, и закономерности функционирования общественной системы в определенный исторический момент, и собственно исторические закономерности. Важно подчеркнуть, с моей точки зрения, что и общественная закономерность обнаруживается только в рамках целостной общественной системы. Не вижу оснований называть общественными закономерностями абстрактно выведенные положения, выражающие формальное сходство некоторых общественных или исторических явлений.

Чтобы понятийно выделить историческую закономерность из совокупности общественных закономерностей, предлагаю следующее рабочее определение: историческая закономерность представляет собой объективно реальную, существенную связь явлений целостного исторического процесса, обеспечивающую его движение.

Проблема объективности исторических закономерностей

Готова согласиться с Поппером в том, что для общества нехарактерно физическое движение, откуда, однако, вовсе не следует, будто в обществе не существует никакого другого. Логичнее, на мой взгляд, следующее умозаключение: коль скоро обществу несвойственно физическое движение, развитие общества не подчиняется законам движения физических тел. Тогда важнейшей задачей общественной науки оказывается прояснение специфики общественного развития. Что же касается исторических закономерностей, то в этом вопросе, с моей точки зрения, без философии истории не обойтись, ибо для ответа на него необходимо разобраться как в особенностях самого исторического процесса, в специфике его детерминации, так и в познавательных возможностях, которыми мы располагаем. Если будет обнаружена объективная детерминация целостного исторического процесса, правомерно будет говорить об исторических законах. В любом случае искать их надо в самом историческом процессе, не полагаясь на возможность позаимствовать их из физики, как, впрочем, и из любых других научных дисциплин. Иными словами, вопрос об исторических закономерностях представляет собой проблему общественных наук и философии истории, а не науки вообще, под которой зачастую понимаются науки естественные или, в лучшем случае, междисциплинарные исследования, в которых, однако, историческая специфика уже отсутствует.

В то же время, признав всемирную историю единым целым, он оказался моим союзником в полемике против Поппера, ибо из его признания следует, что сопоставление теоретической истории с теоретической физикой не имеет под собой достаточных оснований или, по крайней мере, нуждается в специальном объяснении. Предметы этих наук не только качественно различны, но и выделены, вероятно, по разным основаниям. Не будучи специалистом в области теоретической физики, не возьму на себя смелость сформулировать ее предмет. Вместе с тем, для меня очевидно, что объекты, изучаемые теоретической физикой и теоретической историей, слишком различны для того чтобы без дополнительных обоснований считать их аналогичными, и из того, что, как полагал Поппер, невозможна теоретическая история, подобная теоретической физике, на мой взгляд, вовсе не следует, будто теоретическая история вообще невозможна. Меня вполне устроила бы теоретическая история, не похожая на теоретическую физику.

Таким образом, конечной причиной, по которой Поппер отрицает объективное существование исторических законов, является, на мой взгляд, его метафизический подход к истории, мешающий увидеть реальный всемирно-исторический процесс в его закономерном развертывании.

Отрицание объективного характера исторических закономерностей возможно и по другой причине: в связи с проблемой их осмысления, с их понятийным выражением.

Так, Л. Е. Гринин протестует против признания законов объективными, отстаивая мысль об их субъективном и условном характере, поскольку законы формулируются людьми под влиянием их мировоззренческой позиции, уровня развития науки, задачи данного исследования и прочих обстоятельств, обусловливающих мысленное ограничение изучаемой реальности, в результате чего закон не совпадает с реальностью. Реальность объективна, заявляет автор, а закон – нет[6].

Поневоле приходит на память известное изречение: новое – это хорошо забытое старое. Стоило ли в данном случае изобретать что-то по видимости новое, тогда как хорошо забытая ныне диалектическая методология остается невостребованной? Из-за того, что теоретические разработки классиков диалектики не всегда удается использовать в готовом виде, поскольку многие из них устарели, разработанная ими методология тоже вроде бы выглядит скомпрометированной, что, по моим представлениям, вовсе не обязательно. Эффективность или неэффективность методо­логии надо доказывать особо.

[1] См.: Панфилова Т. В. Некоторые проблемы осмысления всемирной истории // Философия и общество. 1998. № 6; Она же. Личность во всемирной истории (Методологические аспекты). М., 1999.

[2] Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1983. С. 188.

[3] Поппер К. Нищета историцизма // Вопросы философии. 1992. № 10. C. 34.

[4] Риккерт Г. Философия истории. В кн.: Риккерт Г. Философия жизни. Киев: Ника-Центр, Вист-С, 1998. С. 226.

[5] Риккерт Г. Философия истории. В кн.: Риккерт Г. Философия жизни. Киев: Ника-Центр, Вист-С, 1998. С. 226.

[6] См.: Гринин Л. E. Формации и цивилизации // Философия и общество. 1998. № 6. С. 29–30, 45.

Читайте также: