Какое право римляне понимали как высший закон
Обновлено: 19.05.2024
Сперва дам ответ на предыдущий вопрос о жрецах и бобрах. В принципе, почти полный ответ удалось дать некоторым из комментаторов, однако полностью логическую цепочку ответа никто так и не вопроизвёл. А она следующая:
1) Фламин Юпитера был жрецом надземного бога, Юпитера. Ему запрещались контакты со всем, что принадлежало богам преисподней (подземным богам).
2) Бобёр на латинском языке назывался canis ponticus, т.е. "собака, строящая мосты", "собака-мостостроитель". Иными словами, римляне считали бобров видом собак, что отражено в его названии.
3) Касаться собаки, смотреть на неё или взаимодействовать с нею жрецу запрещено, так как собака - животное преисподней.
Подробнее об ограничениях для жрецов см.: Гончаров В.А. 2002: Сакральные предписания и политико-правовой статус фламина Юпитера / IVS ANTIQVVM. Древнее право. 10, 107-113.
Ниже приведено небольшое исследование, посвящённое закону в римском праве.
Римское понимание закона стало основой правопонимания всей континентальной правовой семьи. Lex (закон), по мнению римлян, представлял собой прямое и непосредственное выражение коллективной воли всего римского народа (populus Romanus quiritium)[1]. Установление закона гражданами (cives) для самих себя делает закон основой частного права (ius civile). Гражданским это право называется потому, что законы – основной его источник – принимаются гражданами для граждан. Подтверждением служит определение закона, приводимое Гаем:
Длительная эволюция римских правовых институтов в течение времени затрагивала и законодательство, в частности, изменялись сами органы законодательной власти. На смену комициям приходит в нормотворчестве римский Сенат, а затем и император. Меняется дефиниция закона:
Но даже спустя века существенные признаки закона в целом удерживаются на прежнем месте. Римский закон, дабы считаться таковым, должен быть, во-первых, исходить от компетентного органа законодательной власти, а во-вторых, быть издан в точно определённом порядке.
Впервые законы упоминаются в римской истории в царский период. Несмотря на то, что царь являлся главой государства, наделённым империем, обсуждение и принятие законов не было исключительно царской прерогативой. Так, Помпоний пишет:
Аналогичным образом говорит об этом и Дионисий Галикарнасский:
Уже на заре истории римский народ коллегиально решал важнейшие государственные вопросы, в том числе и обсуждая и принимая законы. Lex в первый период римской истории представлял собой решение куриатных комиций, а участвовать в обсуждении законов дозволялось, следовательно, одним лишь патрициям; плебс такой возможности был лишён, что в дальнейшем (и приведёт к появлению отдельных сходок плебеев и утверждению ими собственных постановлений (с принятием lex Hortensia в 287 до н.э. de iure приравненных к законам). Сам царь в некоторой степени связывался принятым народом законом и вынужден был соблюдать его, что логично следует из патрицианского строя римского государства. Именно патриции, коренные жители Города, являлись политической элитой, организованной в крупные самодостаточные роды, обладающие серьёзным политическим влиянием.
Проходит время, и царский период сменяется республиканским, что влечёт за собой перемены в правовом строе государства. Нелегитимность власти Тарквиния Гордого и последующее его изгнание приводит к отмене всех царских законов. Помпоний пишет:
Mores maiorum, широко известные римлянам, охраняют государство от беззакония. Но неписаный характер их предписаний и необходимость понтификального истолкования постепенно приедается римлянам: накаляется борьба между патрициями, в лице понтификов формирующими право Рима, и плебеями, лишёнными возможности влиять на содержание правовых норм. Борьба подогревалась народными трибунами, и римский народ в 451 г. до н.э. постановил взамен консулов избрать десять мужей (буквально на латинском – decem viri; в литературе известны под именем коллегии децемвиров). Коллегия приступила к созданию законов и первоначально составила десять таблиц, принятых в голосовании по центуриям. Затем, в связи с мнением народа о неполноте законов, к десяти таблицам в 450 г. до н.э. были добавлены ещё две. В итоге все двенадцать таблиц составили Законы XII таблиц (leges duodecim tabularum). Текст закона был выставлен на досках[3] перед рострами, дабы любой желающий мог с ним ознакомиться. Тем самым монополия патрициев на право была существенно поколеблена, поскольку любой желающий мог ознакомиться с текстом законов. Впрочем, и здесь плебсу не удалось полностью отстоять свою независимость: на основе Законов были составлены legis actiones (иски из закона), знание которых доступно было лишь понтификам (вплоть до их публикации Гнеем Флавием). Значение Законов было столь велико, что образованные римские граждане заучивали их наизусть, дабы не отговариваться незнанием закона[4].
В республиканский период, как видно из вышесказанного, законы принимались в центуриатных комициях, а не в комициях по куриям. Следовательно, стало учитываться (пусть и за вычетом недостатков цензовой системы формирования воинских собраний) мнение всего народа, обоих его сословий. О значении этого периода пишет Л.Л. Кофанов:
В результате принятия Законов XII таблиц формируется понимание закона как решения всего римского народа. Плебс и патриции, объединённые в борьбе с властью децемвиров, впервые в римской истории в борьбе за свою политическую свободу предстают как единое целое, как один народ – римский народ Квиритов. Объединение римского народа в единую нацию на базе рабовладельческого сословия делает и римское право строго национальным, гражданским.
Следующим известным актом в истории римского права справедливо считают закон Лициния-Секстия (lex Liciniae-Sextiae) 367 г. до н.э., по сути подтвердивший изменение политического равновесия в римском обществе и подчеркнувший слияние патрициев и плебеев в единый народ. Этот закон обязывает избирать одного консула из числа плебеев. Патриции, цепляясь за власть, вводят и магистратуру городского претора, избираемого из патрициев и ведавшего судебными делами в Городе.
Республиканская процедура принятия закона в центуриатных комициях сохраняется более полутысячелетия: в последний раз её использует император Нерва в I в.
Процедура принятия закона имеет три ярко выраженные стадии.
Инициатор принятия закона готовил его текст и предварительно, до народного собрания, опубликовывал его: текст законопроекта выставлялся на всеобщее обозрение на форуме (сама процедура получила название promulgatio). Промульгирование дозволялось не позднее trinum nundinum (трёх недель [6]) до народного собрания, на рассмотрение которому планировалось вынести законопроект. Римский народ знакомился с текстом закона как он был выставлен.
Если закон был принят собранием, наступала третья стадия принятия закона, для чего он передавался в Сенат. Но перед этим закон должен был отлежаться не менее месяца (vocatio legis), и лишь по истечении срока подавался на рассмотрение Сенату.
Третья стадия заключалась в рассмотрении принятого закона Сенатом. Отцы-сенаторы обсуждали закон и либо соглашались признать его, либо полностью отвергали. Согласие Сената придавало закону полную силу, несогласие – лишало даже принятый в собрании закон силы (что на практике практически не происходило, так как Сенат, в силу desuetudo, лишился этого права). Это правило, возникшее в древнейший период римской истории, описывает Тит Ливий:
Ему вторит и Дионисий:
Испрошенный, принятый народом и одобренный Сенатом закон приобретал силу и de facto становился известен всему населению Рима; начало действия закона – день принятия его в комиции. Принятый закон выставлялся на досках на форуме, а копия его сдавалась в архив.
Каждый из прошедших эту процедуру законов имел определённую, всегда одинаковую, структуру[8].
T. Quinctius Crispinus consul populum iure rogavit populusque iure scivit in foro pro rostris aedis divi Iulii pr(idie) [k.] Iulias. Tribus Sergia principium fuit, pro tribu Sex. L. f. virro [primus scivit][9]
Quicumque post hanc legem rogatam rivos specus fornices fistulas tubulos castella lacus aquarum publicarum, quae ad urbem ducuntur sciens dolo malo foraverit ruperit foranda rumpendave curaverit peiorave fecerit, quo minus eae aquae earumve quae queat in urbem Romam ire cadere fluere pervenire duci quove minus in urbe Roma et qua aedificia urbi continentia sunt erunt, in is hortis praediis locis, quorum hortorum praediorum locorum dominis possessoribus U. F. aqua data vel adtributa est vel erit, saliat distribuatur dividatur in castella lacus (in) mittatur
is populo Romano [HS.] centum milia dare damnas esto ; et qui d(olo) m(alo) quid eorum ita fecerit, id omne sarcire reficere restituere aedificare ponere excidere demolire damnas esto sine dolo malo.
Однако не каждый закон, принятый в Древнем Риме, снабжался санкцией. Отсюда, в зависимости от наличия санкции, а также от её характера, все законы принято разделять на несколько видов[13].
Названный вид законов имел целью указать на недопустимость определённого поведения с точки зрения иной, нежели право, нормативной системы. Вероятно, почтение к обычаям предков (mores) и сложившимся на их основе системы норм морали было чрезвычайно сильным и отсылка к их авторитету могла удержать римлянина, особенно знатного, от недостойного поведения[15].
Например, законы XII таблиц ограничивали предельный размер процентов по долгу 1/12 частью суммы долга. Ростовщика, истребовавшего больший процент, ждал штраф в четырёхкратном размере от размера процентов, полученных сверх закона. Само соглашение между ним и должником, тем не менее, оставалось в силе. И действительно, уничтожение соглашения вследствие виновных действий ростовщика поставило бы должника в невыгодное положение: ему немедленно пришлось бы вернуть всю сумму долга вместе с законными процентами, что могло поколебать его благосостояние, если займ оказывался крупным. Поэтому, в интересах должника, здесь применяется санкция менее чем совершенного вида.
Так, согласно Гаю,
Если некто откажет имущество до слов о назначении наследника, то этот отказ будет признан как будто вовсе не существующим, а правоотношение из такого действия не возникнет; налицо явная ничтожность ipso iure действия, противного праву. Однако же совершение такого действия не влечёт наказания. Подобные нормы характерны и для современного гражданского права в части объявления ничтожности сделок[17].
Примечания и литература:
1. Подробнее см.: Кофанов Л.Л. Понятия lex и ius в римском архаическом праве. // Древнее право. 2003. №1 (11). С. 40–53.
3. О материале, из которого изготовили доски, до сих пор ведутся споры. Считают, что Законы были вырезаны на слоновой кости, либо на медных пластинах, либо на выбеленных досках. Так как текст Законов до наших дней дошёл лишь в виде цитат из трудов античного времени, установить истину здесь невозмодно. Мнение Помпония о досках из слоновой кости, тем не менее, может быть обоснованным: этот материал к моменту составления Законов уже был известен римлянам; изделия из слоновой кости обнаруживаются уже в этрусских захоронениях VII в до н.э. (в музее Монтермартини хранится фигурка льва именно этого периода, инв.№: AntCom27876). Дождев Д.В. приписывает колебания традиции по поводу материала, из которого были изготовлены таблицы, практике выставлять эдикт на побелённой доске (album).
6. Покровский И.А. уточняет: три недели, или 24 дня.
7. Тит Ливий. I.17.9.
8. Если воспользоваться современной терминологией, то первая часть может быть названа вводной, вторая – диспозицией, третья – санкцией. Вероятно, нынешняя теория права наследует эту структуру в учении о норме права.
10. В переводе опущен целый ряд слов, характеризующих различные способы попадания воды в город Рим по элементам системы водоснабжения (ire cadere fluere и т.д.).
12. Приведённый пример отражает существование сложных санкций в римском праве. Кроме того, видно, что римскому праву не чуждо и понимание различного назначения санкции: здесь она одновременно играет и карательную (штраф в 100 000 сестерциев), и правовосстановительную (обязание починить повреждённый водопровод) роль.
13. Законы делятся на виды по тексту одного из отрывков из сочинений Ульпиана. См. подробнее: Дождев Д.В. Римское частное право. – М.: Норма, 2008. C. 105.
16. Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. С. 199.
Читайте также: