Какие права человека нарушаются чаще всего в пни

Обновлено: 30.06.2024

МОСКВА, 1 января. /ТАСС/. Новые правила организации деятельности учреждений социального обслуживания, включая психоневрологические интернаты (ПНИ), вступили в силу 1 января 2021 года.

Они дополнены положением о доме-интернате, нормами предоставления помощи на дому гражданам, страдающим психическими расстройствами, а также закреплением прав и свобод граждан с психическими расстройствами.

"В 2020 году в Правила организации деятельности организаций социального обслуживания, их структурных подразделений, утвержденных приказом Минтруда России. Они вступают в силу 1 января 2021 года. Правила устанавливают задачи и направления деятельности социального обслуживания. Кроме того, изменен подход к определению штатного расписания организаций в сфере соцобслуживания и разработан перечень необходимого оборудования для таких организаций", - сообщили ТАСС в пресс-службе Минтруда.

Как новые правила защитят проживающих в ПНИ

Согласно документу, правила закрепляют права и свободы граждан с психическими расстройствами и не допускают насилия и грубого обращения с ними. Кроме того, не допускается использование лекарственных средств в немедицинских целях, применение физического стеснения и изоляции.

Новые положения также закрепляют оказание поддержки ведения гражданами в ПНИ активного образа жизни, социализацию, содействие в профессиональном обучении, а также в трудоустройстве."Уже действующие и вновь созданные организации должны адаптироваться при необходимости для оказания социальных услуг различного вида для любых категорий граждан, нуждающихся в соцобслуживании, в том числе с психоневрологическими заболеваниями, маломобильных, старшей возрастной группы", - пояснили в Минтруде.

В этой связи расширены нормы штатной численности и включены должности социального педагога, инструкторов по адаптивной и лечебной физической культуре, педагога-психолога, учителя-дефектолога, логопеда, инструкторов по труду и трудовой терапии, педагога дополнительного образования, педагога-организатора, воспитателя и помощника воспитателя, сиделки, ассистента по оказанию технической помощи, инструктора по гигиеническому воспитанию, медицинского психолога и другие.

Документом также рекомендуется переименовать организации социального обслуживания для лиц с психическими расстройствами, исключив слова "психоневрологический интернат".

"Минтрудом проработаны изменения в правила организации деятельности организаций социального обслуживания и их структурных изменений, которые вступают в силу с 1 января 2021 года и меняют рекомендуемые нормативы штатной численности работников социальных учреждений, перечень оборудования для оснащения организаций. Введены также нормы, которые нацеливают работников на оказание помощи гражданам при сохранении их проживания в первую очередь в привычной и благоприятной среде, то есть дома. Понятно, что эти требования не могут быть реализованы с самого 1 января 2021 года, но поэтапно, я думаю, что ситуация будет меняться", - сообщила вице-премьер России Татьяна Голикова на последнем в 2020 году заседании совета по вопросам попечительства в социальной сфере.

О состоянии ПНИ

По словам вице-премьера РФ Татьяны Голиковой, в учреждениях социального обслуживания проживает 316 тыс. россиян, из них почти половина - в ПНИ. При этом 1,2 млн граждан получают социальную помощь на дому. В ходе проверки в 2020 году было проверено 192 ПНИ, в том числе 46 детских. В 91% выявлено 738 нарушений санитарного законодательства, из них 22% в детских интернатах.

Согласно данным Роструда на февраль 2020 года, в ПНИ проживают около 156 тыс. граждан, в том числе почти 16 тыс. - в детских учреждениях для детей с инвалидностью. Еще в начале 2019 года Голикова дала поручение проверить условия проживания в психоневрологических интернатах, тогда Роспотребнадзор выявил нарушения в 80% ПНИ, а Росздравнадзор назвал несоблюдение порядка оказания медпомощи самым частым нарушением в интернатах для взрослых. Уже в 2020 году Росздравнадзор по результатам проверок сообщил о нарушениях обязательных требований в сфере охраны здоровья в 56% психоневрологических интернатов. В частности, нарушения были выявлены в 305 ПНИ из 545 проверенных.

Психоневрологический интернат (сокращённо ПНИ) — стационарное учреждение для социального обслуживания лиц, страдающих психическими расстройствами, утративших частично или полностью способность к самообслуживанию и нуждающихся по состоянию психического, а нередко и физического здоровья в постоянном уходе и наблюдении [1] . Психоневрологические интернаты входят в общую систему психиатрической помощи в Российской Федерации и одновременно являются учреждениями социальной защиты населения [2] .

Содержание

Статистика

По данным 1999 года в России насчитывалось 442 психоневрологических интерната, в которых было размещено 124,6 тысяч психиатрических коек [3] .

Согласно данным на 2003 год, более половины всех пациентов психоневрологических интернатов (68,9 %) составляли лица со снижением интеллекта: умственной отсталостью и различного вида деменциями. В 43% случаев больные умственной отсталостью поступают в психоневрологические интернаты из детских домов-интернатов для детей с умственными дефектами развития; в 25% случаев — из семей, в 20,76% случаев — из психиатрических больниц. При этом умственная отсталость у лиц, переведённых из детских домов-интернатов, нередко бывает связана не столько с реальным снижением интеллектуальных возможностей, сколько с педагогической запущенностью, отсутствием должного обучения и воспитания, недостаточностью реабилитационных программ и отсутствием реабилитационных центров постинтернатного обучения [2] .

Организация быта, трудовой и учебной деятельности

Основная функция, выполняемая на настоящий момент психоневрологическими интернатами, — обеспечение возможности проживания пациентов, их социально-бытового устройства. Обычно человек находится в ПНИ 15—20 лет или более, понятие выписки практически отсутствует. Это обусловливает особую организацию быта пациентов, сочетающую в себе элементы больничного учреждения и общежития, а также вовлечение пациента в трудовую деятельность.

Трудовая деятельность. Для организации трудовой терапии в ПНИ традиционно существует материально-техническая база, представленная лечебно-трудовыми мастерскими (ЛТМ), подсобным сельским хозяйством и спеццехами. Наиболее распространённые виды работ в ЛТМ — швейные, столярные и картонажные; также встречаются сборочные, сапожные виды работ, плетение корзин и др. После 1992 года изменение социально-экономической ситуации в стране привело к тому, что ЛТМ перестали получать заказы и сырьё от местной промышленности, следствием чего явилось нарушение права на труд многих проживающих.

Кроме того, трудовая деятельность пациентов ПНИ нередко осуществляется в таких формах: 1) хозяйственно-бытовая деятельность по обслуживанию учреждения (поддержание чистоты и порядка в помещениях, уход за тяжело больными, разгрузка продуктов и т. п. — этот труд не оплачивается и часто оказывается принудительным, в нарушение прав трудящихся); 2) деятельность в составе выездных бригад на полевые работы и строительные объекты; 3) деятельность на штатных должностях в интернате и за его пределами.

Учебная деятельность в ПНИ должна осуществляться по специально разработанным программам обучения социально значимым профессиям с учётом степени интеллектуального дефекта. Чаще всего возникает необходимость обучения молодых пациентов ПНИ профессиональным навыкам штукатура-маляра, столяра, сапожника, швеи и др., поскольку в учреждениях системы социальной защиты существует потребность в осуществлении ремонта зданий, мебели, кухонной утвари, белья, обуви.

Условия проживания в ПНИ обычно характеризуются однообразием обстановки, монотонностью быта, отсутствием интересной занятости, дефицитом общения со здоровым окружением, зависимостью от персонала. Во многих интернатах пациенты проживают по восемь-десять человек в комнате; санитарная площадь, приходящаяся на каждого пациента, часто составляет 4—5 м², вопреки нормативам (7 м²) [2] .

Права пациентов ПНИ

На лиц, проживающих в психоневрологических интернатах, распространяются общие права лиц, страдающих психическими расстройствами. Таким образом, пациентов ПНИ следует информировать об их правах, с ними надо обращаться гуманно и с уважением к их человеческому достоинству, условия их содержания должны быть как можно менее ограничительными, и т. д. Необходимо учитывать и нормы о согласии на лечение, праве отказаться от лечения, праве на сохранение в тайне медицинской информации и о других так называемых медицинских правах, предусмотренных в Законе о психиатрической помощи [1] .

Лица, проживающие в ПНИ, вправе [4] :98 :

обращаться к администрации ПНИ по вопросам лечения, обследования, выписки, соблюдения прав, предусмотренных законодательством о психиатрической помощи;
подавать без цензуры жалобы и заявления в органы представительной и исполнительной власти, прокуратуру, суд и адвокату;
встречаться с адвокатом и священнослужителем наедине;
исполнять религиозные обряды, соблюдать религиозные каноны, в том числе пост, по согласованию с администрацией иметь религиозные атрибутику и литературу;
выписывать газеты и журналы;
получать образование по программе общеобразовательной школы или специальной школы для детей с нарушением интеллектуального развития, если лицо не достигло 18 лет;
получать наравне с другими гражданами вознаграждение за труд в соответствии с его количеством и качеством, если гражданин участвует в производительном труде.

обеспечение им условий проживания, отвечающих санитарно-гигиеническим требованиям;
уход, первичную медико-санитарную и стоматологическую помощь, предоставляемые в стационарном учреждении социального обслуживания, обследование и лечение в государственных учреждениях здравоохранения при необходимости в оказании специализированной медицинской помощи;
социально-медицинскую реабилитацию и социальную адаптацию;
добровольное участие в лечебно-трудовом процессе с учетом состояния здоровья, интересов, желаний (принуждение граждан к лечебно-трудовой деятельности не допускается);
медико-социальную экспертизу, проводимую по медицинским показаниям, для установления или изменения группы инвалидности;
свободное посещение адвокатом, нотариусом, законными представителями, представителями общественных объединений и священнослужителем, а также родственниками и другими лицами;
бесплатную помощь адвоката;
предоставление помещения для отправления религиозных обрядов, создание для этого соответствующих условий с учётом интересов верующих различных конфессий;
сохранение занимаемых гражданами по договору найма или аренды жилых помещений в домах государственного, муниципального и общественного жилищных фондов в течение 6 месяцев с момента поступления в стационарное учреждение, а в случаях, когда в жилых помещениях остались проживать члены их семей, — в течение всего времени пребывания в этом учреждении;
в случае отказа от услуг стационарного учреждения — на внеочередное обеспечение жилым помещением, если им не может быть возвращено ранее занимаемое ими жилое помещение (дети-инвалиды, проживающие в стационарных учреждениях социального обслуживания, являющиеся сиротами или лишенные попечительства родителей, по достижении совершеннолетия подлежат обеспечению жилыми помещениями вне очереди органами местного самоуправления, если индивидуальная программа реабилитации предусматривает возможность осуществлять самообслуживание и вести самостоятельный образ жизни);
участие в общественных комиссиях по защите прав граждан пожилого возраста и инвалидов;
свободу от наказаний. Не допускаются в целях наказания граждан, проживающих в стационарных учреждениях, или создания удобств для персонала использование лекарственных средств, средств физического сдерживания, а также изоляция граждан;
получение образования и профессиональное обучение (для детей-инвалидов, проживающих в стационарных учреждениях социального обслуживания);
приём на работу, доступную по состоянию здоровья, на условиях трудового договора с предоставлением ежегодного оплачиваемого отпуска продолжительностью 30 календарных дней (для граждан пожилого возраста и инвалидов, проживающих в указанных учреждениях).

Нарушения прав пациентов ПНИ

В авторитетных публикациях отмечаются массовые нарушения прав граждан, проживающих в психоневрологических интернатах. Государственный контроль за соблюдением их прав часто оказывается недостаточным, а общественный практически полностью отсутствует. Характерны повсеместные нарушения прав на трудоустройство и трудовую реабилитацию, на систематическое обучение, на интеграцию в общество, самостоятельное проживание, собственную семью. Нарушение прав представляет собой такая распространённая ситуация, при которой лицо с психическим расстройствам по заключению врачей могло бы быть выписано из психоневрологического учреждения, но получает отказ в выписке. Наиболее частая причина отказа — отсутствие жилья и невозможность решить жилищную проблему; другие частые причины — несогласованность имеющихся правовых норм в отношении недееспособных лиц, сложности получения решения врачебной комиссии о возможности самостоятельного проживания. Случаи выписки из психоневрологических учреждений оказываются единичными; попав в психоневрологический интернат, пациенты обычно проживают там всю жизнь [2] .

По утверждению правозащитников, в отношении пациентов ПНИ со стороны сотрудников нередко имеют место незаконный отъём недвижимости [8] [10] , присвоение пенсий незаконными способами [8] [9] .

В интернате, где живет 700 человек, работает всего 10

– Многие общественники обеспокоены поручением вице-премьера Татьяны Голиковой – на Совете по вопросам попечительства в социальной сфере при правительстве РФ она поручила Институту Сербского провести переосвидетельствование всех живущих в ПНИ граждан. Причем сделать это нужно за 4 месяца. Поручение странное, отдает профанацией, вам не кажется?

– Мы пока до сих пор не знаем формулировки поручений вице-премьера. Мы на Совете были, обсуждали, все это слышали, но поручений официальных пока нет. Поэтому сейчас все, включая Институт Сербского – не понимают, что же мы должны сделать. И не очень понятна цель. Может быть, в поручении это будет расшифровано – с какой целью такое обследование будет проводиться.

В целом то, что правительство поняло, что есть такая проблема, как ПНИ, – хорошо. Когда Голикова поручила Роструду проверить все ПНИ за 2 месяца, мы очень отрицательно к этой идее относились, считали ее профанацией. Что могут увидеть проверяющие, если они совершенно ничего не понимают в этой проблеме? Но Роструд был очень дружественно к нам настроен, мы вместе с ними сидели и думали, какие таблицы надо составить, какие вопросы включить. Они тоже понимали, что люди, которые придут в конкретный интернат с проверкой, мало понимают в том, как это должно быть устроено, но они соберут информацию.

И в итоге они дали нам важные цифры, собрали информацию, которая подтвердила наши слова о том, что ситуация с ПНИ в нашей стране очень серьезная, надо обязательно менять всю систему, условия жизни там тяжелые, нарушаются права граждан – Роструд все это подтвердил даже более решительно, чем мы сами могли об этом сказать. Мы, общественники, все время боимся сказать что-то резкое.

– С чего вообще надо начинать реформу?

При этом даже если взять те 165 тысяч в ПНИ, о которых мы точно знаем, – мы все равно не знаем состав: сколько сирот, выпустившихся из детских домов-интернатов (ДДИ), сколько стариков, сколько бездомных, сколько жертв ДТП или несчастных случаев, сколько людей с ментальными нарушениями, которые ранее жили дома, но со смертью родителей попали в ПНИ.

– В последние годы считалось, что сирот 30%, стариков тоже 30%, молодых людей с ментальной инвалидностью из семей – тоже 30%, а еще 10% – это все остальные.

– На Совете Минтруд сказал, что сирот, которые выросли и были переведены из ДДИ, сейчас в ПНИ 50%. Но это не точная информация, и она не исчерпывающая. Допустим, мы сможем изучить и посчитать людей по возрастному составу. А вот как посчитать, какие у них социальные возможности, навыки, у кого есть жилье и в каком статусе, кто хочет выходить, а кто не хочет? Ведь для этого нужна очень большая работа, нужно, чтобы человек тебе доверял – иначе он не скажет о своих истинных желаниях. Он ведь боится.

Мы были с визитом в одном регионе, у нас подобралась хорошая команда из разных НКО, и мы опрашивали и жителей интерната, и сотрудников. Персоналу мы задавали вопросы – кто из проживающих мог бы жить самостоятельно, кто с поддержкой, кто мог бы учиться, работать. Выяснилось, что все сотрудники убеждены, что людям в ПНИ ничего не нужно, у них все есть, они ничего не хотят. Эти сотрудники смотрят пессимистично на возможность людей выйти.

И вот вопрос – как выяснить, кто из них хочет выйти и работать столяром или слесарем, если человек боится об этом сказать? Как выяснить, какой у него потенциал, какая у него социальная ситуация, если персонал так низко оценивает их возможности?

– Это вообще реально, что люди выйдут и смогут работать?

Приезжаешь в интернат, где живет 700 человек, а работает всего 10. При этом делят ставку на 0,1, и непонятно, человек работает на эти 0,1 или он пашет на всю ставку, а получает копейки. Из которых, кстати, по закону должен отдать 75% интернату. А еще какая-то часть работает в рамках трудотерапии бесплатно.

– Рабский труд.

Без федеральных денег не решить эту проблему

– Министр Топилин сказал на попечительском Совете в правительстве, что 45% жителей ПНИ могут выйти на свободу. Желтая пресса разразилась громкими заголовками. Такое ощущение, что этой цифрой решили напугать общественность. Но насколько я знаю, никто из экспертов никогда не говорил о 45%.

– Я не знаю, откуда у министра такая цифра. Мне кажется, его так впечатлили этими фактами из проверок Роструда, что он сгоряча сказал про 45%.

Мы обсуждали эту цифру с коллегами из НКО, считаем, что сегодня реально смогут выйти на самостоятельное проживание единицы, а на проживание с сопровождением – ну вряд ли более 5%.

– Почему так мало?

– Мы видим, как выглядят ПНИ. Люди там абсолютно дезадаптированы. Их надо готовить. Учить. Вся Европа закрывает интернаты не за год, а десятилетиями. Мы можем говорить о том, что задача на ближайшие два года – вывести 5% из ПНИ. За это время мы должны подготовить для них условия. Через два года принимаем новый план – вывести еще 7-8%. И так постепенно выводим людей.

Фото: Ольга Алленова

Но и тут много вопросов. Смотрите, вот мы выписали сироту из интерната. Допустим даже, у него есть жилье. Он выехал, мы передали о нем информацию в соцзащиту. Сколько раз его навещает соцработник? Один раз в 3 месяца. А это люди из числа сирот со всеми вытекающими – депривацией, педагогической запущенностью, плохо социализированные. Им нужна поддержка минимум 2 раза в неделю. А кому-то – ежедневная поддержка. То есть если мы их выпускаем – то только с сопровождением. Откуда регион возьмет деньги на сопровождение? Тогда надо с федерального уровня давать эти деньги. Можно посчитать, сколько часов и какое сопровождение нужно конкретному человеку в зависимости от его состояния.

Если мы говорим о 5%, которые выходят на волю в первые 2 года, то это примерно 8,5 тысяч человек. Их надо обеспечить жильем и сопровождением. Все равно получается много. Даже если в регионе надо выделить для них всего 5 квартир, где их взять? Там очередь стоит из сирот, малообеспеченных, ветеранов. А еще надо на обустройство выделить деньги, на сопровождение, на трудоустройство. Без федеральных денег не решить эту проблему, регионы не станут ничего делать.

– Вы сейчас говорите о выводе людей из ПНИ, а многие родители боятся, что их дети попадут в ПНИ. Что делать, чтобы сократить приток?

– С первого дня реформы нужно принять решение, что дети из ДДИ не должны идти в ПНИ. Они должны сразу идти на сопровождаемое проживание. Одна часть – на самостоятельное проживание с небольшой поддержкой, это то, что называется постинтернат, другая часть – на проживание с длительным сопровождением, и часть – на сопровождаемое проживание 24 часа в сутки. И тут нужно разработать методики, исходя из нуждаемости человека – какой специалист и на сколько часов к нему выходит.

Ну а кто-то, наверное, все равно пойдет в ПНИ – есть случаи, где нужен особый медицинский уход или паллиативная помощь, или родители хотят, чтобы ребенок жил в интернате, или сам человек хочет в интернат.

А еще нам надо закрыть снизу приток в ДДИ. Потому что это все равно одна труба, по которой дети поступают в систему и заканчивают свои дни взрослыми людьми в ПНИ.

Для того, чтобы закрыть приток в детские интернаты, мы должны обеспечить для родителей выбор стационарозамещающих форм услуг. Это сиделка на дому, ежедневное дневное пребывание с доставкой ребенка домой и из дома, пятидневка с доставкой, передышка, кризисная помощь. И стационарные услуги – интернат – должны стоять последними в очереди, и мы должны быть убеждены, что родителю предложили все эти услуги и у него был большой выбор.

Сегодня пребывание родительских детей в интернатах – это просто преступление перед ребенком. Вот у меня список с последней нашей поездки в регион – отделение милосердия, тяжелые дети, 14 детей имеют родителей, из них реально посещают троих. Если родитель посетил ребенка в год 1 раз, это нормально? Это мы говорим о родительской заботе? А если ни разу не посетил? А почему мы тогда не лишаем его родительских прав?

А вот другое отделение, общее, там дети ходят, говорят. У 15 из них есть родители. Посещают 1 раз в год, 2 раза в год. Или вообще не посещают. Это что такое? Почему мы позволяем так обижать детей? А дети прекрасные, есть чудесные ребята с синдромом Дауна, они бы на усыновление ушли. В Москве уже очередь на детей с синдромом Дауна, потому что люди видят, какие они светлые и жизнерадостные. Но эти дети сидят в интернате и просидят там всю жизнь, они сели на поезд, который привезет их в ПНИ. Мы лишили их шанса на нормальную жизнь.

– А в некоторых регионах родители даже получают на руки пенсию ребенка, который живет в интернате.

– Да, не во всех регионах, но есть и такая практика. Не во всех получают детскую пенсию, но все получают федеральные льготы – бесплатный проезд, льготу на коммуналку, право выйти на пенсию на 5 лет раньше. Пользоваться всеми этими льготами и оставлять ребенка жить в интернате – бессовестно по отношению к ребенку. И сейчас мы видим, к сожалению, что процент родительских детей в ДДИ увеличивается.

Хотя есть регионы, где взялись решать проблему, открыли дневные центры для детей, где ребенок может находиться весь день, получать там социальные, образовательные услуги, пока его родители работают. Есть регион, где сразу 10 центров таких открыли. Семья сохраняет нормальный образ жизни, не отдавая ребенка в интернат на другом конце области, куда родитель не доедет.

Москва разделила интернатные учреждения на центры для сирот, оставшихся без попечения родителей, в которых жизнь организована по 481-му постановлению, и социальные приюты – места оказания социальных услуг для детей, имеющих родителей. Москва еще и доставку детей организует сейчас в эти социальные центры – утром привезли, вечером отвезли домой, или на пятидневке ребенок остался, но на выходные родители забирают его домой. И каникулы он должен проводить дома. А если не устраивает, отказывайся от родительских прав и плати алименты.

– При этом суды часто не лишают родительских прав, даже если ребенок живет в интернате, и родитель навещает раз в год.

– Да, я знаю регион, где опека вышла в суд с иском о лишении прав, и суд отказал. Родители ребенка не навещают, ребенок живет в интернате. То есть у нас суд не на стороне детей. Да, родителей тоже жалко, да, им надо помощь оказывать. Но дети не должны страдать.

Повально лишают дееспособности, нереально ее восстановить

– В рамках реформы ПНИ и поручений Голиковой обследование жителей ПНИ будут проводить только психиатры?

– Нет, формат другой. Мы встречались с Зурабом Ильичом (Зураб Кекелидзе – психиатр, гендиректор Национального медицинского центра психиатрии и наркологии имени Сербского – О.А.), обсуждали это. Обязательно в этом обследовании будет участвовать общественность, уполномоченные по правам ребенка, уполномоченные по правам человека, бюро МСЭ, администрация региона, – чтобы не было аффилированности. Уже высказала готовность участвовать в этом Ассоциация российских психологов.

– Вы думаете, можно пересмотреть диагноз человека, который находится много лет в учреждении под психотропными препаратами?

– Вот это проблема. Комиссия может написать рекомендацию на пересмотр, а кто и как будет пересматривать, пока не понятно. Надеюсь, мы все вместе – и НКО, и психиатры, и психологи, и правительство – сядем за стол и найдем ответы на все эти вопросы.

– Еще хочу вас спросить про строительство новых ПНИ. Большой общественный резонанс имело заявление министра Топилина о том, что правительство хочет выделить на строительство новых интернатов 50 млрд рублей. Понятно, что сразу людей не расселишь, и в ветхих интернатах страшно жить, но не лучше ли сразу строить малокомплектные дома?

– Минтруд обещал нам, что не будут строить по старым СНиПам (строительные нормы и правила РФ – О.А.). Сейчас делаются новые проекты. Но нужно еще менять СанПиНы (санитарные правила и нормы РФ – О.А.). Мы разговаривали с Роспотребнадзором буквально на прошлой неделе. И пока мы не нашли взаимопонимания. Они наотрез отказались вносить в СанПиНы все, что касается сопровождаемого проживания. Они сказали, что законодательства о сопровождаемом проживании нет, значит, вносить никакие правки нельзя. Наши юристы так не считают. Мы считаем, что надо сделать такие СанПиНы, которые позволят строить разные формы – и сопровождаемое проживание в малокомплектных домах, и сопровождение на дому. Сейчас СанПиНы и СНиПы все это ограничивают.

С другой стороны, я понимаю, что какая-то часть людей все равно останется в ПНИ – им некуда идти, они потеряли возможность самообслуживания, они тяжело больны и могут не пережить переезд, и нужно улучшить условия их жизни сейчас.

Фото: Ольга Алленова

Те условия, в которых живут люди в ПНИ, немыслимы. Роспотребнадзор в результате проверки закрыл 2 интерната – настолько там плохие условия. По 20 человек в комнате, антисанитария.

Мы были недавно в одном ПНИ, наши коллеги из НКО плакали. Жилые комнаты без дверей, в отделении есть палаты женские и палаты мужские – и нигде нет дверей. А как люди живут? Как они переодеваются? В туалете нет кабинок. Душ общий. Одна другую по очереди стережет, пока моется. Как так можно жить? Я уже не говорю про запах и полное отсутствие личных вещей, мы к этому в интернатах привыкли. Но вот такое полное неуважение к человеку и его потребностям очень страшно. Как бы это ни было грустно, все-таки надо строить новые учреждения. Люди живут в невыносимых условиях, к тому же многие ПНИ старые и пожароопасные, отделения милосердия бывают на втором этаже, в случае пожара людей могут не успеть эвакуировать.

– Но одно дело строить маленькие дома на 20 мест, а другое – казарму на тысячу мест.

– Тут пока нет единой позиции у нас с чиновниками. Вот один регион хочет закрыть несколько интернатов старого типа и построить один на 1 тысячу мест, потому что у региона такая потребность. Сейчас они уже говорят: мы готовы не строить один на 1000 мест, мы готовы построить 10 по 100 мест. Может, как промежуточный этап, это годится? Я не знаю. Нужно обсуждать с коллегами.

– Но есть же международные стандарты. 20-30 человек – это максимум. Почему сразу не делать как надо? ООН говорит, что у нас сегрегация инвалидов, ООН считает, что интернаты античеловечны, почему бы нам не прислушаться?

– Мы ездили в Кирово-Чепецк, 500 человек живет в одном месте, это такой муравейник из коридоров и комнат, и все сидят по койкам, – и еще три домика по 50 человек отдельно расположены. И там тоже плохо. В деревне никакой инфраструктуры, заниматься нечем, по уши в грязи. Туда зимой на вездеходе только можно доехать. И то, что на 500 мест, выглядит лучше, чем эти дома на 50 мест. Не все зависит от зданий. Многое зависит от персонала, от СанПиНов, от открытости учреждения, от волонтеров, от доступности услуг и возможности человека социализироваться. Я согласна, что в целом маленькие дома лучше, человечнее. Но что делать, если уже есть территория, где запланированы эти большие ПНИ? Где размещать маленькие? Может быть, стоит требовать строительство на 50-60 мест максимум? И тогда самые дальновидные руководители в регионах будут к этому стремиться.

– Есть опасение, что сейчас власти построят ПНИ, вложат миллиарды, а потом не будут ничего делать для сопровождаемого проживания, потому что деньги кончатся, а новых нет.

– Нет, надо, конечно, говорить о том, чтобы часть денег была потрачена на сопровождаемое проживание. Но проблема в том, что сегодня все проекты сопровождаемого проживания держатся на личностях – Царев, Кац, Урманчеева. А системы нет. И нет законодательства.

Роспотребнадзор говорит, что надо Жилищный кодекс менять для того, чтобы делать СанПиНы под сопровождаемое проживание. С ними можно спорить, и наши юристы спорят, но где-то же и правда должно быть написано, что сопровождаемое проживание имеет право быть как форма жизнеустройства человека с ментальными нарушениями. Так что нам сейчас нужно сесть вместе с Минтрудом, с правительством и работать. Нужно создавать поэтапный план реформы.

Правительство готово вместе с нами делать новое положение о ПНИ, надо сильно менять законодательство, тратить время и силы, ни у кого из нас, НКО, нет ресурсов заниматься этим постоянно, но все равно пройти этот путь придется.

Недобровольное помещение граждан в психоневрологические интернаты, которое в Москве носит массовый характер, решено распространить на всю страну. Как следует из проекта приказа Минздрава и Минтруда (разработан Минздравом с подачи московского департамента здравоохранения), который изучило Радио Свобода, врачам-психиатрам предлагается не только выявлять граждан с психическими расстройствами, имеющими показания для помещения в ПНИ, но и составлять поименные списки. А потом направлять их в органы местной власти для обеспечения этих граждан местами в ПНИ. То есть вместо того, чтобы лечить и обеспечить больных социальной поддержкой на дому, просто их изолировать.

Москвичке Нине Михайловне Дылевской – 72 года. Больше года она живет в ПНИ №34: ходит в казенном халатике, не звонит по телефону, не может сама выйти за территорию интерната. О том, что она лишена дееспособности, Нина Михайловна узнала тоже в ПНИ, через полгода после суда.

Психиатрический диагноз у Нины Михайловны уже много лет. Все эти годы она жила дома, одна, но регулярно во время обострения заболевания ложилась в больницу. Так было и в последний раз – только домой из больницы она уже не вернулась.

– Нину Михайловну долго держали в психбольнице, а потом ей сказали, что надо поехать в другую больницу, на обследование. Ткнули пальцем в какую-то бумажку, мол, нужно ее подписать. А сами отвезли ее в психинтернат, она даже очки не взяла, не говоря уже про остальные вещи, потому что думала, что едет на пару дней в другую больницу, – рассказывает Дмитрий Федоров. Уже больше года он пытается оформить опеку над близкой подругой матери и восстановить ей дееспособность. – Суд о лишении ее дееспособности проходил в больнице им. Алексеева, Нина Михайловна в это время была в больнице №14, это филиал Алексеевской. На суде ее не было, хотя в документах написали, что была. В тот день, когда Нину Михайловну лишали дееспособности, судья лишил всех прав еще 65 человек, и инициатором всех этих исков была больница. Очень долго от нас скрывали, что Нину Михайловну признали недееспособной, врали, что она сама в ПНИ захотела, хотя она всю жизнь боялась интерната! Нам удалось через суд восстановить сроки для обжалования этого решения – по закону, экспертизу ее состояния нельзя было проводить в том же заведении, где она лежала.

По словам Федорова, Нина Михайловна – одна из самых спокойных, разумных и адекватных женщин.

– В интернате я бываю довольно часто, и там действительно много агрессивных женщин, находиться с ними в одном помещении ей очень тяжело. Теперь она живет одной надеждой – вернуться домой, но я считаю, что этого мало. Нельзя оставлять безнаказанным столь наглое выполнение госзаказа: я не сомневаюсь, что это госзаказ, потому что, когда пару лет назад в Москве начали сокращать психиатрические больницы и перепрофилировать их под ПНИ, было известно, что такого количества желающих там жить нет. Поэтому теперь, чтобы доказать, что реформа не была напрасной и даже вредной для больных, интернаты заполняют любой ценой.

Пожилая москвичка Мария Ивановна (имя изменено) попала в больницу с обострением.

В момент обострения заболевания Мария Ивановна не может быть одна, она боится спать в своей квартире. Ее друзья приняли решение, что в следующий раз будут по очереди с ней ночевать и вызывать к ней частного психиатра. "Больше ни в одну московскую психиатрическую больницу мы ее не повезем, если сами не справимся, то найдем платную клинику", – говорит Николай.

Наталья Николаевна уже год пытается вернуть свою дочь домой. Маша училась в английской спецшколе, потом окончила Международную академию бизнеса и управления. Никто из знакомых их семьи не сомневался, что ее ждет блестящее будущее, но вместо заграничной командировки она оказалась в психиатрической клинике.

Наталья Николаевна говорит, что в больнице от нее скрывали дату суда.

– Судье сказали, что у моей дочери было несколько попыток самоубийства, якобы она резала себе руки. Но достаточно взглянуть на ее руки, чтобы понять, что это ложь, они чистые. Потом – что она хотела выброситься в окно. А у них в палате в больнице все окна закрыты были, жара стояла страшная, вот она и подошла, чтобы открыть форточку: у многих психиатрических больных на фоне приема серьезных препаратов развивается кардиомиопатия (группа различных поражений миокарда, не связанных с воспалительным, опухолевым процессом или недостатком кровоснабжения сердечной мышцы. – РС), в душных помещениях им не хватает воздуха.

Я сама подала в суд на больницу №14, где Машу полгода не выпускали на улицу и вообще издевались над ней как хотели: кололи ей галоперидол (нейролептик, оказывает выраженный антипсихотический и противорвотный эффект. – РС) три месяца, чтобы убедиться, что он ей не помогает, давали азалептин (нейролептик, оказывает выраженное антипсихотическое и седативное действие. – РС), который тоже ей не подходит, и врачи об этом отлично знали. В итоге увезли ее в интернат. Это такая тенденция в последнее время в Москве – всех отправлять в интернат. Я знаю десятки других людей, которые готовы заботиться о своих заболевших близких, но им их просто не отдают, запихивая всех подряд в ПНИ.

Сейчас Маша живет в бывшей психиатрической больнице №15, переделанной под ПНИ, в комнате на восьмерых без дверей. Наталья Николаевна проводит у нее каждый день по несколько часов.

– Я не знаю ни одного человека, кому бы там было хорошо, большинство больных – никому не нужные брошенные люди, там, извините, какой-то парк юрского периода: ор, мат-перемат, – говорит мама Маши, которая добивается опеки над ней, но пока получила отказ. – Мы с Машей – люди верующие, мы молимся, причащаемся, ходим в церковь. В больнице этого не одобряли, сказали, что я плохо влияю на дочь, потому что читаю акафисты.

Юрист Центра лечебной педагогики Павел Кантор говорит, что уже полтора года к ним поступают десятки однотипных жалоб на то, как людей с психиатрическими проблемами обманом отправляют в московские ПНИ, и инициаторами этого являются психиатрические больницы.

– Ни с пациентами, ни с их родственниками врачи нормально общаться не хотят, скрывают от них информацию и даты судов. Понятно, что люди с психиатрическим диагнозом – неудобные пациенты, а если они живут в ПНИ, то их проще госпитализировать и выписать обратно, – поясняет Кантор. – Да, есть часть больных, которые не удерживаются дома долго, забывают принимать лекарства, и в ПНИ, возможно, им действительно лучше. Но возмущает, что, может быть, благое и рациональное пожелание на практике облекли в абсолютно бесчеловечную оболочку и всех гребут под одну гребенку, в результате в интернатах оказываются люди, которым там совсем не место, которые могут жить сами или о них есть кому позаботиться. Когда же родственники пытаются оформить опекунство и забрать их домой, то на опеку начинают давить сверху: приходят письма за подписью главного психиатра Москвы Георгия Костюка (есть в распоряжении Радио Свобода), одного из инициаторов психиатрической реформы.

Татьяна Голикова, зампредседателя правительства РФ по социальной политике, в марте этого года назвала психоневрологические интернаты закрытыми учреждениями, где "люди оказываются полностью изолированы, а их права часто нарушаются". По данным Роструда, в психоневрологических интернатах проживают около 156 тыс. граждан. Около 71% проживающих в ПНИ лишены дееспособности, 24% от общего числа нуждаются в постоянном уходе, только 2% проживающих в интернатах для взрослых официально трудоустроены. 319 клиентов ПНИ (0,2%) проживают по технологии "сопровождаемое проживание", более 25 тыс. человек живут в комнатах для более чем семи человек.

По данным Независимой психиатрической ассоциации (НПА) России, в Москве налажено массовое признание граждан с психическими расстройствами недееспособными с последующим принудительным переводом их в психоневрологические интернаты. Согласие пациентов и мнение родственников при этом не спрашивают. Родственникам отказывают в назначении опекунами, ссылаясь на то, что "пациент тяжелый, они не справятся, он не может проживать дома". И то, что московский опыт, как следует из разработанного совместного приказа Минздрава и Минтруда, хотят расширить на всю страну, – очень опасный знак, считают эксперты.

– В 2018 году психиатрическая больница №14 подала в суд 575 заявлений о признании граждан недееспособными, большая часть из них была удовлетворена, граждане, многие из которых вполне могли бы проживать дома, оказались в интернате, директор которого одновременно является для них и поставщиком социальных услуг, и представляет их интересы как получателей этих услуг, т. е. налицо конфликт интересов, – считает Любовь Виноградова из НПА.

Предлагаемая в проекте приказа система выявления и массового направления людей с инвалидностью в психоневрологические интернаты прямо противоречит обязательствам России по Конвенции о правах инвалидов.

– Принятие предложенного приказа будет фактически поощрять практику изоляции и сегрегации инвалидов с психическими нарушениями, что несовместимо с гарантиями ст. 19 Конвенции и противоречит принципу запрета дискриминации людей с психическими нарушениями в отношении доступа к социальным услугам на базе местного сообщества, – говорит Виноградова. – При отправке людей в ПНИ врачи будут ориентироваться на таблицу медицинских показаний, куда попали практически все психиатрические заболевания, даже легкие: люди с такими диагнозами не являются инвалидами, они владеют всеми навыками самообслуживания, могут самостоятельно передвигаться по городу, ходить в магазины, делать покупки, разумно распоряжаться своими средствами и т. п. Все это приведет к тому, что больные будут бояться обращаться к психиатрам за помощью или вообще от нее отказываться.

Читайте также: