Как определяется размер взноса государств в бюджет межгосударственных организаций
Обновлено: 28.06.2024
ООН: много и дешево
Эти слова глава российского МИД Сергей Лавров произнес четыре года назад, когда отмечалось 70‑летие ООН. С того времени российская позиция не изменилась ни на йоту: Москва по-прежнему считает Организацию Объединенных Наций ключевым институтом, в стенах которого решаются основные вопросы международных отношений. И охотно платит ежегодный взнос в бюджет ООН, который определяется, исходя из ВВП за последние 10 лет, причем учитывается доход на душу населения и размер внешнего долга. Сейчас Россия платит за членство в организации около 80 миллионов долларов – это 2,5% бюджета ООН. Китай ежегодно выделяет около 200 миллионов, Япония – 268 миллионов, США – 610 миллионов (вернее, должны выделять – сейчас Вашингтон взносы не выплачивает, и его задолженность уже достигла миллиарда долларов).
Но этим расходы на ООН не ограничиваются: отдельными статьями идут выплаты дочерним организациям – от ЮНИСЕФ до Агентства по делам беженцев – и траты на содержание миротворческих миссий. В итоге в год Штаты перечисляют всей структуре ООН около 8 миллиардов долларов, при этом из-за специфики структуры организации зачастую не могут продавить там выгодные им решения, которые блокируются в Совете Безопасности Россией либо Китаем. Неудивительно, что Дональд Трамп обещает прекратить эту порочную практику. И пока делает это явочным порядком – например, сейчас общая задолженность США перед ООН превысила 2,3 миллиарда долларов.
Взносы России на порядок скромнее – уже упомянутые 80 миллионов в бюджет, около 300 миллионов на миротворческие операции, 22 миллиона в бюджет Всемирной организации здравоохранения, 9,5 миллиона – Международной организации труда, ну и дальше по мелочи. Суммарно траты Москвы на все ооновские программы недотягивают и до десятой части американских. Неудивительно, что Россия всячески поддерживает организацию, несмотря на волну критики. Пожалуй, никакая другая международная организация не стоит Москве так мало и не дает ей так много, как ООН. Прежде всего – право вето в Совбезе, которое Россия получила как государство–продолжатель СССР и которое позволяет ей при сравнительно скромных тратах и куда меньшей военной и экономической мощи по сравнению с советской играть важную роль в мировых делах.
ОБСЕ: мало и дорого
Второе место в перечне получателей российских взносов занимает уже упомянутый Совет Европы, включая его Парламентскую ассамблею, – туда Москва должна перечислять ежегодно около 35 миллионов долларов. А вот следом за ним идет Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), членство в которой стоит России около 8,5 миллиона долларов. В сравнении со взносами в бюджет других международных организаций сравнительно немного, но целесообразность выплаты даже этой скромной суммы регулярно ставится под сомнение.
В отличие от ООН, где позиция России в Совбезе сохранилась с советских времен, в ОБСЕ всё изменилось коренным образом. За прошедшие годы большая часть союзников Москвы в регионе успела перебежать в НАТО, и теперь ОБСЕ из площадки для диалога равных превратилась в место для критики внутренних дел недостаточно демократичных, по мнению Запада, держав – сначала Югославии, а потом и России. Москва не раз возмущалась поведением ОБСЕ, называющей североирландский или каталонский сепаратизм внутренним делом Великобритании и Испании соответственно, но при этом с симпатией отзывавшейся о чеченских сепаратистах.
По словам Сергея Лаврова, после смены президента Украины ответственность ОБСЕ за выполнение Минских договоренностей возрастает
Antonio Calanni / AP / TASS
В итоге Россия, не имея ни одного человека в руководстве организации и никак не влияя на принятие решений, вынуждена покорно выслушивать обвинения в нарушении прав человека. За последние годы ОБСЕ, занимавшаяся до того вопросами контроля за вооружениями, превратилась почти полностью в гуманитарно-политическую организацию. В итоге все дискуссии о милитаризации Европы, новых американских батальонах в Польше и гипотетических коварных замыслах Москвы по созданию Сувалкского коридора идут сами по себе, и Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе никак в них не участвует, хотя создавалась в свое время в том числе и для обсуждения подобных вопросов.
Единственная заметная инициатива, проявленная ОБСЕ в последние годы и соответствующая интересам Москвы, – создание миссии на Украине, которая должна наблюдать за развитием ситуации на востоке страны. В итоге, однако, специальную мониторинговую миссию критикуют и Киев, и Донецк с Луганском за то, что она подыгрывает неприятелю, раскрывает ему планы дислокации подразделений и упорно не замечает обстрелов со стороны противника. Сложно сказать, сколько в этих обвинениях правды, но по крайней мере деятельность органа ОБСЕ в кои-то веки оказалась полезной для России, заинтересованной в скорейшей ликвидации конфликта на востоке Украины. Проблема только в том, что закончить войну миссия ОБСЕ не может, – для этого необходима прежде всего добрая воля обеих сторон, а с ней наблюдаются определенные проблемы.
Взносы в обмен на квоты
Участие в других международных организациях обходится России в совсем небольшие суммы, за исключением крупнейшего интеграционного проекта на постсоветском пространстве – ЕАЭС. Его бюджет наполняется в основном за счет России, которая только в 2017 году перечислила туда 123 миллиона долларов, почти 85% всех поступлений, и сумма эта постоянно растет.
С другой стороны, доля ввозных пошлин, которые получает Москва, примерно на процент больше, так что в итоге Россия получила от ЕАЭС за 2016 год около 8,3 млрд долларов. Для сравнения: другая интеграционная структура, СНГ, Москве обошлась в прошлом году в 10,7 миллиона долларов, и о прямой прибыли в данном случае говорить не приходится. При этом очевидно, что выход России из состава СНГ приведет к мгновенному распаду Содружества, что вряд ли полезно – имеет смысл сохранить его как площадку для диалога с несколькими постсоветскими странами, не входящими в ЕАЭС, и как зонтичную структуру, в рамках которой за прошедшие десятилетия были заключены многочисленные соглашения.
Если же посмотреть на неполитические международные организации, то наиболее затратно для России финансирование ВАДА – Всемирного антидопингового агентства. До недавнего времени Москва платила в его бюджет около миллиона долларов: 745 тысяч как членский взнос и 300 тысяч – в качестве ежегодного дополнительного взноса. До поры до времени никаких претензий не было, но после допингового скандала и отстранения российских спортсменов от участия в Олимпиаде и Паралимпиаде случилась практически детективная история.
Сначала министр спорта Виталий Мутко заявил, что Москва всерьез рассматривает вопрос о приостановлении выплат дополнительного взноса, если Российское антидопинговое агентство (РУСАДА) не восстановят в правах, а неделю спустя из реестра взносов на 2017 год внезапно исчез пункт 196, в соответствии с которым ВАДА должно было получить от России очередные 300 тысяч долларов. Эта история успела наделать шума, но в конце концов выяснилось, что постановление правительства просто неверно интерпретировали и все выплаты сохранятся. Два года спустя РУСАДА было полностью восстановлено в правах.
История с ПАСЕ чрезвычайно поучительна. Она демонстрирует, что добрым словом и угрозой кошельку можно добиться куда больше, чем просто добрым словом. Отсутствие России – крупнейшей европейской державы – в Совете Европы вполне устраивало большинство депутатов до тех пор, пока не начались проблемы с бюджетом. Речь, разумеется, не идет о шантаже, но в отдельных ситуациях, когда Москва, по сути, платит за то, чтобы выслушивать постоянные претензии, этот ход имеет смысл повторить.
Читайте также: