К чему привело злоупотребление в медицине нацистской германии

Обновлено: 20.05.2024

Столкновение с абсолютным злом подавляет человеческие способности к изучению его природы. Большинство ограничивается борьбой с его внешними проявлениями – вершиной айсберга. Как показал Данте, масштабное зло – зачастую отражение актуального мироустройства: а значит, не все его последствия можно оценить без погружения в детали.

Главная задача геноцида: прерывание рода

Характерная черта для анализа всей массы преступных деяний в отношении советского народа в период Великой Отечественной войны: оценка эмоциональная затмевает оценку правовую. Даже спустя 80 лет после начала страшной войны нам сложно эмоционально дистанцироваться от тех событий – ведь именно эмпатия и сострадание делают человека человеком.

В то же время беспристрастный правовой анализ всех аспектов геноцида сегодня необходим: спустя столько лет нам важно не только и не столько осудить преступников, но понять предпосылки, причинно-следственные связи: препарировать это преступление, которое имеет как миллионы жертв, так и миллионы исполнителей. Только это может служить залогом того, что подобные преступления никогда не повторятся.

Препятствование деторождению – один из самых затемненных аспектов геноцида в период Великой Отечественной: у нас нет общественного знания, что именно под этими действиями следует понимать.

Преступные деяния этого контекста, по мнению экспертов, следует разделять на прямые и косвенные. К косвенным можно отнести почти все жестокие явления военных лет: действительно, когда отец семьи погибает на фронте, мать угоняют в концлагерь, и семья распадается навсегда – это ли не препятствование деторождению? К прямым действиям, направленным на выполнение данной задачи, эксперты относят: принудительную стерилизацию/кастрацию, насильственные аборты.

Можем ли мы говорить о том, что подобные явления геноцида затронули и советский народ? Безусловно, да. Другой вопрос, что установить точное число жертв сегодня нет возможности: в ряде случаев такие деяния проводились на территории концлагерей за пределами бывшего СССР. Свидетельства из исторических хроник, впрочем, позволяют нам предположить, как эти меры отразились бы на населении СССР в случае победы гитлеровской Германии.

Инструмент расовой очистки

Препятствование деторождению – неотъемлемая часть нацистской идеологии: не просто постулировать, но и претворять в жизнь эти инициативы начали еще на начальном этапе существования Третьего рейха.

В 1930-е годы высокоскоростной карьерный трамплин открылся для немецких ученых-евгенистов, рассуждавших об улучшении человеческого генофонда с помощью селекции и борьбе с вырождениями человеческой расы – то есть, людьми, имеющими ментальные и физические особенности развития. В этой связи важно упомянуть известного психиатра, директора Мюнхенского психиатрического института и председателя Ассоциации немецких неврологов и психиатров Эрнста Рюдина.

В предвоенные годы принудительная стерилизация стала эффективным методом политической борьбы: лишать возможности деторождения стали расово неполноценных, в понимании Рейха, людей. Один из характерных примеров, рассмотренных на Нюрнбергском процессе: свидетель рассказывает о прохождении им комиссии по расовым вопросам – на ней он не смог назвать даты рождения Гитлера, Геббельса, за что его обвинили в расовой неполноценности и стерилизовали.

Всего принудительной стерилизации в Германии подверглись, по разным оценкам, 300-400 тысяч человек.

Глобальный проект с прицелом на Восток

С началом войны идеологическая подоплека стерилизации трансформировалась: из идеи евгенической она превратилась в потенциальное оружие против неарийских наций.

В кругах СС проект обсуждали, муссировали – эта идея стала своего рода мейнстримом нацистской медицины. В 1941 году была поставлена конкретная задача: найти быстрый, дешевый и незаметный внешне способ массовой стерилизации. За реализацию этой задачи отвечал рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Врачи и ученые о важных вехах своих экспериментов докладывали ему лично.

Нацисты не скрывали: этот процесс они собирались сделать массовым, поставить его на миллионный поток. Для Рейха принудительное подавление рождаемости представлялось подходящим способом решения расового вопроса и одновременно – оптимизации трудовых ресурсов. Стерилизация обещала породить полчища идеальных узников: не имеют будущего, не могут продолжить род, но могут работать.

Следует отметить, что эта речь вызвала критику нацистских чиновников и, в частности, Йозефа Геббельса: по всей видимости, Гиммлер слишком рано открыл карты нацистов и рассказал о настоящих намерениях Рейха.

Фашист, антифашист и карьерист

На начальном этапе исследований по массовой стерилизации нельзя не выделить Адольфа Покорного – провинциального немецкого врача, который в 1941 году нашел способ передать Гиммлеру письмо. В нем он описал свой подход к массовой стерилизации.

Так, Покорный предложил использовать для этих целей сок каладиума – растения, произрастающего в Южной Америке. В своей теории врач основывался на исследования основателя Биологического института в Радебойле/Дрездене Герхарда Мадауса, который рассказывал о влиянии сока южноамериканского растения каладиум (Caladium Seguinum) на репродуктивность животных.

Письмо вызвало большой интерес Гиммлера. Правда, после проведения исследований этот способ все же использовать не стали: каладиум в Германии было сложно вырастить в больших количествах – нужны были менее трудоемкие способы.

Суд этим доводам не поверил, хотя Покорный и был оправдан – от тюремного срока его спасло лишь только то, что по факту он ни в каких экспериментах участия не принимал. Глобальных вопросов в этой истории два: зачем Покорный писал письмо, если был антифашистом и как ему удалось так удачно встроить свою инициативу во внутреннюю повестку Третьего рейха (текст Покорного попал в руки Гиммлера как раз в период активных исследований).

Другой момент – истинные мотивы Покорного, который написал знаменитое письмо Гиммлеру. Мы не можем заглянуть в душу этого немецкого врача и понять, что ее наполняла: преданность нацистским идеям, или же, действительно, желание сбить нацистов с верного научного пути и затормозить эксперимент.

Ничему из этого не суждено было сбыться, что и спасло Покорного от обвинительного приговора в Нюрнберге. После суда он продолжил заниматься медицинской практикой. Однако Покорный был не единственным, кто пытался сделать карьеру на экспериментах по стерилизации.

Банальность зла и обыкновенный карьеризм

Карл Брандт, Рудольф Брандт, Виктор Брак, Карл Клауберг, Хорст Шуман – это далеко не полный список деятелей нацистской медицины, активно работавших над созданием системы массовой стерилизации и, со всей очевидностью, рассчитывавших построить себе таким образом стремительную политическую карьеру в Рейхе.

Нацистские чиновники из Австрии также выходили на связь с Гиммлером, предлагая продолжить эксперименты на своей территории: их настойчивость привела к тому, что Гиммлер, одержимый идеей стерилизации, в конце концов согласился и на их участие.

Банальность зла: медицинский блок №10 в Освенциме, где проводили эксперименты по стерилизации, стал адом на Земле для заключенных, а для нацистов, задействованных в этом процессе, – ареной столкновения конкурирующих карьерных амбиций.

Во время войны нацисты продолжили эксперименты по стерилизации в концлагерях – эта работа военными преступниками воспринималась именно как экспериментальная. Узники, подвергавшиеся рентгеновскому облучению, болезненным инъекциям в детородные органы, для нацистов были не столько объектом этого процесса, сколько образом и способом действия: живым материалом для эксперимента по масштабированию данной технологии.

Конкурирующие методы

Эксперименты по стерилизации с помощью рентгеновского облучения в Освенциме проводились под руководством оберфюрера СС Виктора Брака, позже в этом направлении работал и врач, штурмбаннфюрер СС Хорст Шуман. Именно на радиационный метод нацисты поначалу возлагали наибольшие надежды.

Позднее эксперимент в некотором роде разделился на два направления – Брак и Шуман использовали рентгеновское облучение, а хирургическими и инъекционными методами занимался врач Карл Клауберг.

В конечном счете стерилизация радиацией была признана не отвечающей целям нацистов – слишком травматична, многие узники умирали. В 1944-м Шуман направил Гиммлеру отчет, в котором выразил предпочтение хирургической кастрации как более быстрой и надежной.

В то же время еще в 1943 году Клауберг доложил, что его опыты близятся к завершению – скоро он сможет стерилизовать тысячу человек в день. Остается только ужаснуться, какие масштабы могла принять стерилизация, если бы Третий рейх продолжил свое существование.

Инструмент геноцида

Нацисты имели четкое намерение масштабировать стерилизацию на население завоеванных территорий – прежде всего, бывшего СССР. В разговоре с РАПСИ с этим тезисом соглашается и историк Егор Яковлев:

Здесь также следует исходить из того, что реальной целью нацистской Германии было завоевание жизненного пространства и последующее освоение завоеванных территорий: это никогда не скрывалось в кругах нацистов. Вопрос заключался лишь в методах, которые помогали бы осваивать новые земли и постепенно заменять славянское население и другие народы на жителей Германии.

Также историк подчеркивает: действия врачей, принимавших участие в экспериментах по стерилизации, были расценены Нюрнбергским трибуналом именно как геноцид, хотя в юридической практике в тот момент понятие геноцида еще не было зафиксировано в полной мере.

В этом году отмечается 70 лет с начала Нюрнбергского процесса – Международного военного трибунала над руководством Третьего рейха, положившего начало целому ряду судебных разбирательств над другими нацистскими преступниками.

Первым и одним из самых важных "малых Нюрнбергских процессов" стало дело нацистских врачей, открывшее миру всю правду о медицинских экспериментах в Третьем рейхе и впервые со времен Гиппократа заставившее мир пересмотреть кодекс медицинской этики.

Говоря о Нюрнбергском процессе, обычно подразумевают основной процесс по делу высокопоставленных военных преступников Третьего рейха, среди которых в частности были рейхсмаршал Третьего рейха Герман Геринг (Hermann Göring) и министр иностранных дел Йоахим фон Риббентроп (Joachim von Ribbentrop). Он начался 20 ноября 1945 года в Нюрнберге, длился почти год, участие в нем принимали все четыре страны-союзницы и для многих обвиняемых он завершился смертными приговорами. Однако за период с 1946 года по 1949 в Нюрнберге были проведены в общей сложности 12 последующих процессов, где на скамье подсудимых сидели другие крупные функционеры Третьего рейха – врачи, дипломаты, промышленники, бизнесмены, юристы и военные.

Медицина против человечества
Нюрнбергский процесс над нацистскими врачами проходил под официальным названием "США против Карла Брандта и других", поскольку был инициирован США и, как и другие "малые Нюрнбергские процессы", единолично велся американской стороной (Нюрнберг был частью американской оккупационной зоны). "Те злодеяния, которые мы пытаемся осудить и наказать, были настолько изощренными, настолько коварными и настолько беспощадными, что цивилизованный мир не может их игнорировать – вынести их повторения он будет уже не в состоянии", – говорил главный обвинитель со стороны США Роберт Джексон.

Судьи (слева направо): Харольд Л. Себринг, Уолтер Б. Билс, Джонсон Т. Кроуфорд, Виктор Свиринген © picture-alliance / dpa

Суд начался в декабре 1946 года и длился почти десять месяцев. На скамье подсудимых оказались 23 врача. Среди обвиняемых были личный врач Гитлера Карл Брандт (Karl Brandt), руководивший евгенический программой "Т-4" по умерщвлению душевнобольных и умственно отсталых людей, главный врач концлагеря Бухенвальд Вальдемар Ховен (Waldemar Hoven), один из инициаторов медицинских экспериментов над заключенными концлагерей Карл Гебхардт (Karl Gebhardt) и другие высокопоставленные нацистские медики.

Основными пунктами обвинения были заговор и соучастие в военных преступлениях и преступлениях против человечества. Об истинном масштабе беспощадности национал-социалистов страны-союзницы стали постепенно узнавать еще до окончания Второй мировой войны: в июле 1944 года советская армия освободила концентрационный лагерь Майданек, где впервые собственными глазами увидела газовые камеры, тысячи пар детской обуви и другие свидетельства происходящего в лагерях смерти зла.

Вера в правоту Гитлера снимала личную ответственность
Принудительная стерилизация, опыты с сульфаниламидом, эксперименты с заражением такими особо опасными инфекциями, как сыпной тиф, малярия, туберкулез или гепатит, или с реакцией на низкие температуры, эксперименты по пересадки органов и эвтаназия – в ходе рассмотрения дела открывались все новые подробности того, как нацисты в белых халатах использовали обстоятельства того времени, зачастуя оправдывая свои действия научными целями. "Третий рейх предоставил мне, как я старался продемонстрировать, большой шанс на врачебном поприще. Я этим шансом воспользовался", – заявлял на процессе Гебхардт (позднее приговоренный к смерти).

Свою личную вину никто из врачей на суде не признавал. "Вера в юридическую правоту руководства, государства и фюрера, как мне тогда казалось, давали юридическую защиту и оправдание и снимали с меня, как мне подчеркнуто высказывали, индивидуальную ответственность", – говорил один из обвиняемых, хирург Фриц Фишер (Fritz Fischer). В женском концлагере Равенсбрюк он проводил опыты с использованием сульфаниламида на заключенных женщинах и по итогам разбирательства был приговорен к 15 годам заключения.

Семь обвиняемых, в том числе Брандт, Ховен и Гебхардт, были приговорены к смерти через повешение, семеро были оправданы, остальные получили различные тюремные сроки (однако затем даже те, кто был приговорен к пожизненному заключению, досрочно вышли на свободу). Впрочем, наказание постигло далеко не всех – всего в нацистской Германии было 90 тысяч врачей, а партбилет НСДаП был у каждого второго. Многие из них затем успешно продолжили работу в послевоенной Германии.

Не оказалось на скамье подсудимых и печально известного Йозефа Менгеле (Joseph Mengele) – врача из концлагеря Освенцим, получившего за свою жестокость прозвище "ангел смерти". В концлагере он в частности проводил эксперименты над детьми (особенный интерес для него представляли близнецы), а после капитуляции Германии, как и многие другие нацисты, бежал в Латинскую Америку.

Десять заповедей врачебной этики
Вместе с вынесением обвинительного приговора, который не подлежал обжалованию, американские судьи сформулировали так называемый Нюрнбергский кодекс, где были обозначены этические нормы для проведения медицинских экспериментов в будущем. Основным постулатом стало обязательное получение "информированного добровольного согласия", а также отсутствие у участников физических и психических страданий и повреждений.

Этот кодекс, состоящий из десяти пунктов, называют "десятью заповедями" современных медиков и ученых – именно он лег в основу современной деонтологии. Через год после окончания Нюрнбергского "дела врачей" на Второй Генассамблее Международной медицинской ассоциации была принята Женевская декларация, ставшая современным вариантом клятвы Гиппократа. Один из ее пунктов гласит: "Я буду проявлять абсолютное уважение к человеческой жизни с момента зачатия и никогда, даже под угрозой, не использую своих медицинских знаний в ущерб нормам гуманности".

Татьяна Тимофеева читает спецкурс по повседневной жизни национал-социализма на истфаке МГУ. Недавно она побывала на крупной международной конференции историков в Воронеже и по моей просьбе попыталась поговорить с немецкими коллегами о науке и медицине нацизма. О том, каковы были результаты опытов немцев в концлагерях и как они использовались в послевоенное время. "Немцы тут же закрывались, как ракушки, восклицали: "Найн!" - для них это запретная тема, их немецкий комплекс", - сказала Татьяна Юрьевна "Версии".

Профессор Стивен Фейнштейн преподаёт историю Европы в Университете Висконсина. Он директор одного из крупнейших холокост центров в своей стране. В 1989 году он побывал на научной конференции в медицинской школе Университета Миннесоты. И слышал доклад, автор которого подробно, с цитатами из научных работ, показывал, как медицина использует данные, полученные нацистскими врачами в ходе их зверских опытов над людьми. Разумеется, ссылки на источники информации в этих научных работах отсутствовали. "Версии" профессор Фейнштейн сообщил, что на эту тему есть обширная литература, но многие данные неизвестны до сих пор.

Современная медицина предпочитает не обсуждать эту тему. Она слишком болезненна: непонятно, как относиться к тому, что слишком многие сегодня пользуются результатами опытов немецких врачей над людьми.

Охотники за наследством
Считается, что большую часть медицинских документов из концлагерей уничтожили сами немцы. Однако сведения о якобы необыкновенных успехах нацистских учёных, которые в случае потери не удастся повторить ни при одном демократическом режиме, заставили союзников вступить в борьбу за наследство Менгеле и Ко. Достоверно известно, что как за документами, так и за врачами охотились разведки СССР и США.

Карл Клауберг, исследователь проблем стерилизации и гинекологии, после войны оказался в СССР. Отсидел десять лет и был возвращён в ФРГ. Там он хвастал своими успехами в науке и даже собрал пресс-конференцию, чтобы рассказать о тех научных результатах, которые были достигнуты им в Освенциме. Жертвы концлагерей обратились в суд, но Карл Клауберг неожиданно умер перед началом судебных слушаний в 1957 году. Какую информацию удалось выжать из этого человека, пока он находился в СССР?

Соединённые Штаты наблюдали за наукой Третьего рейха с конца 30-х годов. В 1927 году директором Института антропологии, генетики человека и евгеники им. Кайзера Вильгельма в Германии стал Эуген Фишер. В 1932 году он получил грант от американского Фонда Рокфеллера для выполнения работ по изучению генетики близнецов. Фактически эти деньги осваивал сотрудник института Отмар фон Вершуер.

Вскоре в его аспирантуру поступил молодой Йозсф Менгеле. В 1942 году, когда Менгеле вступил в СС, фон Вершуер уже был директором Берлинского университета и не терял связи со своим бывшим студентом, который вскоре стал врачом Освенцима и начал свою лагерную "карьеру". Вершуер, пользуясь старыми связями, искал для Менгеле всё новое и новое финансирование. К работам Менгеле имел отношение и Понтер Хиллман, ставший после войны первым президентом Немецкого общества клинической химии.

Сам Менгеле после войны исчез, будучи под арестом в британском секторе. Он умер лишь в конце 70-х в Аргентине. Известно, что бежать ему помогли спецслужбы США. По крайней мере рассекреченные в начале 90-х архивы ЦРУ показали, что в США знали о послевоенной судьбе Ангела Смерти.

В 1999 году ФБР рассекретило документы о специальном научно-исследовательском фонде Pioneer Fund. В 1937 году его создали генерал Фредерик Осборн, доктор Харри Лагфлин и полковник Вилклифф Дрэпер.

Кроме разработки расовых идей фонд имел закрытые связи с нацистской Германией и её учеными и врачами, занимался финансированием исследований по евгенике. Считается, что в нём и сейчас хранятся документы об опытах нацистских медиков.

В 90-е годы основными получателями фантов фонда были: Университет Миннесоты, Ульстерский институт социальных исследований, Университет Западного Онтарио, Федерация американской реформы иммиграции, Институт изучения человека и Университет Делавэра.

За что боролись
Результатами экспериментов по обморожению и обогреву и исследований выносливости людей в условиях высокого давления заочно пользуются сегодня во всём мире. О том, что современная авиация и подводники пользуются защитными системами, основы которых заложили врачи в нацистских концлагерях, "Версии" рассказали в институте истории Минобороны. Там же нам сообщили, что, по данным историков, немцы занимались вопросами консервирования крови для нужд армии и достигли в этих экспериментах успехов. Доктор биологических наук Владимир Воейков сообщил "Версии", что скорее всего немцы искали возможность так консервировать кровь, чтобы она не теряла своих свойств.

И что-то из результатов этих опытов впоследствии могло попасть, например, в Институт экспериментальной медицины в Санкт-Петербурге. Бессменным руководителем этого института был профессор Разенков, один из основателей Российской академии медицинских наук. Интересно, что как раз в конце 40-х - начале 50-х годов профессор выступил с сенсационными для того времени заявлениями относительно свойств крови.

Были ли результаты в работе немцев над вакцинами? Специалист НИИ вакцин и сывороток им. Мечникова Надежда Егорова уверена, что таких результатов не было. По её словам, сегодня все вакцины в основном французские. Тифозные вакцины разрабатывались и у нас во время войны. Малярийная вакцина даже сейчас находится в стадии разработки. И не немцами.

Впечатляющих результатов немецкие врачи добились в исследовании рака и взаимозависимости рака лёгких и табака. Сегодня исследованием этой проблемы занимается известный американский учёный, доктор Университета штата Пенсильвания Роберт Проктор. По его мнению, впервые связь курения и рака лёгких обосновали именно врачи Третьего рейха. Подтверждение тому - известные работы немецких медиков, датированные серединой 40-х годов.

Между тем если суммировать все результаты нацистских медицинских изысканий, то окажется, что коэффициент их полезности крайне мал. Всё дело в крайней безграмотности соратников Гитлера, и прежде всего Генриха Гиммлера, который непосредственно контролировал эти исследования. Он позволял себе давать безграмотные рекомендации даже собственным врачам. Так, доктору Рашеру, исследовавшему проблему обогрева замёрзших людей, он особенно советовал прежде всего исследовать способ согревания теплом живого тела и брать для этих целей женщин - заключённых концлагерей. И настаивал на этом, хотя даже Рашер робко писал ему, что способ обогрева в тёплой ванне гораздо перспективнее. Гиммлер и ему подобные были так уверены в собственных научных способностях, что бесстрашно брали на себя всю ответственность. В материалах Нюрнбергского процесса фигурирует письмо Гиммлера фельдмаршалу Мильху, курировавшему все эти исследования по линии Люфтваффе: "Беру на себя ответственность за направление в исследовательские центры ВВС асоциальных лиц и преступников из концлагерей, не заслуживающих ничего, кроме смерти". По сути, в историческом смысле так оно и вышло.

Удар, нанесенный вермахтом, действительно потрясал воображение. Всего пять дней вермахту потребовалось на захват Голландии. В Бельгии уже в первые дни войны гитлеровцы захватили ключевые пункты, что позволяло им успешно развивать дальнейшее наступление. К 14 мая через реку Маас переправились семь немецких танковых дивизий. В зоне их действий между Седаном и Намюром оказались резервные французские дивизии, которые были разбиты в считаные часы. К 20 мая немецкие части достигли Амьена и Абвиля, на следующий день они захватили Сен-Поль и Монтрей. Северо-западнее Абвиля первое немецкое подразделение — батальон 2-й танковой дивизии — вышло к морю. Прижатые к морю английские и французские части были озабочены уже не вопросом победы, а исключительно эвакуацией.

К 4 июня гитлеровцы оккупировали Северную Францию и Фландрию. Деморализованные французские части пытались сопротивляться, но это уже напоминало агонию. Новая фаза наступления, начатая немцами 5 июня, окончательно обрушила оборону французов. Попыток защитить Париж даже не предпринималось: французское правительство сбежало из столицы в Бордо. 14 июня гитлеровские части вошли в главный французский город без боя. 22 июня Франция подписала соглашение, означавшее ее фактическую капитуляцию.

Открытие мистера Нагаёси

Такого поворота не ожидал никто — ни Лондон, ни Вашингтон, ни Москва. Советское руководство рассчитывало на то, что Третий Рейх будет вовлечен в затяжную войну на Западе, что даст время для завершения программы перевооружения. Но гитлеровский блицкриг поломал эти планы.

Помимо отличной выучки солдат и офицеров, блестящего руководства немецкого генералитета, самой современной техники, был у немецкого триумфа и еще один секрет. Французы поражались выносливости немецких военных, совершавших стремительные марши, после которых они сразу были готовы вступить в бой. Такая невероятная выносливость объяснялась не только хорошей физической подготовкой, но и достижениями германской фармакологии.

В 1893 году японский химик Нагаи Нагаёси синтезировал из эфедрина вещество, которое получило название метамфетамин. В ходе изучения его свойств было установлен удивительный эффект воздействия вещества на человека — он становился необычайно бодрым, энергичным, усталость уходила и появлялись новые силы. Конечно, о пагубном воздействии наркотиков к тому времени было уже известно. Но считалось, что новые препараты если не безвредны совсем, то ущерб организму наносят незначительный. Голоса скептиков сразу были заглушены теми, кто увидел в этом большой коммерческий потенциал.

Германия, где к власти пришли нацисты, готовилась к реваншу за Первую мировую войну. На новый мощный стимулятор обратили внимание вожди Третьего Рейха. Гитлер, попробовав первитин лично, пришел в восторг от полученного эффекта и решил, что это средство способно превратить вермахт в военную машину, способную сражаться без сна и отдыха.

Распробовав средство, военные обращались к нему снова и снова. А поскольку во время Польской кампании первитина в войска поставили не так уж много, некоторые стали писать письма домой с просьбой купить первитин в аптеке и срочно прислать его на фронт.

На фоне ликования после разгрома Франции мало кто обратил внимание на предупреждения немецких медиков, которые отмечали, что принятие стимуляторов происходит без соблюдения установленных ограничений, что приводит к стремительному развитию зависимости.

Разумеется, после достигнутых успехов гитлеровцы продолжили использование первитина и во время нападения на СССР. Хотя формально летом 1941 года на его использование были введены некоторые ограничения: гитлеровские медики докладывали командованию, что подсевшие на препарат солдаты очень быстро приходят к стадии полного физического истощения, опасного для жизни.

Читайте также: