Имеет ли право омон бить людей

Обновлено: 03.05.2024

Сегодня Anews хочет показать - что же скрыто за бронежилетами, масками и камуфляжем? Любят ли омоновцы свою службу? Что рекомендуют новичкам? И как относятся к происходящему в стране?

Человеку, желающему вступить в ряды знаменитого подразделения, необходимо понимать всю серьёзность этого выбора. О том, какие трудности могут ожидать новичка рассказал заместитель начальника ОМОНа по Брянской области Андрей Шумилин.

Прежде всего, сотруднику ОМОНа приходится постоянно перестраиваться, решая разнотипные задачи:

«Находясь здесь, в Брянске, мы обеспечиваем порядок на различных массовых мероприятиях. В служебных командировках на Северном Кавказе мы выполняем совсем другие задачи. Это участие в контртеррористических операциях, преследование и уничтожение членов бандформирований.

На Северном Кавказе мы в боевой обстановке. У нас тяжелое вооружение: автоматы, пулемёты, БТР, там мы ходим в дозоры, дежурим на блокпостах. Здесь же (в Брянске) нас окружает другой контингент – наши сограждане, которые пришли отдохнуть на праздник. При массовых мероприятиях у нас нет при себе огнестрельного оружия, а только палки, слезоточивый газ, наручники.

Ещё одним важным аспектом службы в ОМОНе Шумилин называет крепкий семейный тыл:

«Девушка на стадии знакомства с молодым человеком, зная, что он служит в ОМОНе, воспринимает его как крутого парня, который ходит в форме и знает приёмы рукопашного боя. Когда же она становится его женой, рожает ребенка, а он вдруг собирается и уезжает на полгода, оставляя её одну, начинает смотреть на службу и на мужа уже иначе.

Обманывают сотрудников и с денежным вознаграждением:

«Работа в ОМОНе — это рабство. Причем рабство в аду. Я тут недавно видел объявление о найме — там обещают до 70 тысяч рублей. Полный пизд. ж. По факту ты заработаешь около сорокета, из которого у тебя останется только на жратву.

Герой интервью уверен, что в ОМОН не могут прийти работать по нормальной причине:

При этом почему-то отмечается, что многие за эту работу держатся:

Омоновцы подвергаются постоянному контролю и унижениям:

Главные же выводы интервью - ОМОН развален, сотрудники профессионально недееспособны и разбегутся при первой же серьёзной опасности:

«ОМОН не умеет стрелять. Это смешно, но правда. Стреляем мы раз в три месяца. ОМОН умеет обращаться только с дубинкой.

Как мы стали Росгвардией вместо МВД, сюда пришли какие-то левые чуваки из военки. Говорят, деньги сейчас базарят только в путь. При этом часто даже не воруют. Просто тратят х. поймёшь как. Никто ничего не умеет, никто ничего не знает, всем на всё реально плевать.

Интервью спровоцировало серьёзную реакцию - не только от публичных людей, но и от работников правоохранительных органов. Вот, например, некоторые реплики с форума сотрудников МВД:

Подготовка бойцов ОМОНа вызвала у посетителей форума разные оценки:

«Если уж быть объективным, то есть пару примеров. Отправили учиться на пулемётчика, а там по 5 пулемётных патрона на брата, зато на пистолет штук по 100 на каждого.

Однако в одном посетители форума были единодушны - общая организация дел оставляет желать лучшего:

«Сколько я своих денег за 13 лет службы потратил на эти бумаги, папки, обложки, заправку картриджей, на комплектование учебно-материальной базы, на различные "скидывания" на покупку того или иного имущества. Не счесть.

А покупка формы, обуви и т.д. и т.п. за свой счет давно стала нормой. На строевом смотре когда кому-то делают замечание из-за старой формы, за "неуставные" берцы, и он отвечает, что не выдают - на него смотрят, как на инопланетянина. Мол, зарплату получаешь - покупай.

Однако общий посыл скандального интервью посетители форума видят в другом и оценивают отрицательно:

В таком же духе высказался и ветеран силовых ведомств, отреагировавший на интервью в блоге.

« (По поводу необходимости оставлять адрес, уезжая к девушке) Пишите любой существующий адрес и любой телефон. Если проверят – разведите руками, мол, какой мне дали – такой и я Вам дал. Всё!

Предупреждение: в тексте содержатся подробные описания, видео- и фотосъемка сцен насилия

Знаю случай, когда люди ехали в машине с красно-белым флагом, на них накинулись шестеро омоновцев и начали людей вытягивать и вытаскивать из машины. Забрали на двое суток.

Фото опубликовано @typical_vitebsk

Я еле успел забежать в своей подъезд, захватив троих случайных людей, и закрыть дверь. После этого я с общего балкона наблюдал, как омоновцы толпой избивают тех, кто не успел убежать.

Валили на землю, впятером били дубинками не сопротивляющихся людей. Соседи по дому скинули из своей квартиры два стула, пытаясь отогнать ОМОН от людей

Минутами позже к остановке подъехал рейсовый автобус с пассажирами. После того как двери открылись — ОМОН рванулся туда, вытащил людей на улицу — обычных пассажиров разных возрастов — и начал избивать. Одному человеку удалось вырваться, перебраться через ограждение между полосами и убежать на другую сторону проспекта, за ним уже решили не гнаться.

Мои друзья, с которыми я ходил на протесты, столкнулись с тем, что ОМОН рассредоточился по жилым дворам, подстерегая и избивая проходящих там людей. Мои друзья были вынуждены спешно уехать оттуда на машине и пережидать полтора часа в более тихом районе.

В первую ночь протестов мы ушли домой переодеться — живем рядом, около километра идти пешком, — но обратно нам так и не удалось вернуться. Раздались взрывы, крики, с балкона мы увидели, что вся толпа добежала примерно до нашего дома и ее рассеяли. Дорожку перед нашим домом перекрыли, ее всю заняла спецтехника силовиков — и автобусы с ОМОНом, перекрывавшие дворы, потом и военные машины приехали.

11 августа, Минск

Приятель рассказал, как в ту же ночь, в центре, три-четыре микроавтобуса силовиков влетели в толпу на пешеходной части дороги, оттуда выскочили бойцы и начали стрелять в упор по убегающим людям — светошумовыми гранатами, пулями резиновыми.

10 числа мы тоже вышли и впервые увидели, как ОМОН стал разделять толпу с помощью машин скорой помощи. Врачей же протестующие всегда пропускали. И менты этим воспользовались.

Еще мы видели, что происходит с машинами, которые пытались блокировать проезд автозаков: ОМОНовцы выходят, проходят немного вперед по пробке, резко разворачиваются и расстреливают машины обычных людей в лоб

11 числа на фоне информации о том, что будут отключения интернета, и я попытался попасть домой до шести. Увидел по дороге огромную очередь автозаков в центре, даже брендированный автобус роты почетного караула — что за подразделение там на самом деле сидело, не знаю, — и все они заезжали во дворы. Мы договорились с ребятами встретиться к семи, но за это время буквально на каждом перекрестке появилась ГАИ, и везде рассекали машины с затонированными стеклами, я еле добрался до друзей в соседнем доме, потому что хватать начали всех подряд — группы, одиночек, расстреливали машины с людьми, водителей вытаскивали из автомобилей, попутно разбивая стекла машины, забирали у всех телефоны и проверяли на предмет участия в оппозиционных группах. Центр был просто мертвый.

Тем же вечером мы увидели, как по проспекту бегут молодые ребята, явно подростки, лет может 15-ти, за ними гонится ОМОН. С балконов им все кричали, где открыты подъезды. Их попыталась забрать проезжающая мимо машина. Ребята заскочить не успели, зато автомобилист своим маневром помешал синему автобусу силовиков догнать ребят.

Я работаю волонтером сейчас. Мы покупаем медикаменты и оставляем их в определенных точках, чтобы люди могли оказывать помощь друг другу. То, что я видела своими глазами, никогда не позволит мне жить обычной жизнью, как раньше. Одно из самых страшных событий я видела 9 августа, на стеле в центре Минска. Все собирались на мирный протест, когда ОМОН начал избивать людей, и мы в дикой панике спрятались во дворе.

В первую ночь в толпу безоружных людей въехал автозак и сбил человека на моих глазах. По информации государственных СМИ, он сам бросился на машину, но это не так, я видела. И оружия у людей не было, может, только у каких-то провокаторов. В эту же ночь мы оказались в районе Кальварийской улицы, ждали своих ребят. К нам подъехали двое мужчин, они были в растерянности, они были не местными и спрашивали, как им проехать.

Первая ночь протестов, Минск

Фото: Сергей Гриц / AP

Примерно с 10 августа начались очень жесткие задержания. Остановили машину знакомых, вывели их на улицу — там ребята были крепкие, спортсмены, видимо, силовикам это показалось подозрительным.

Жильцы домов стали помогать протестующим — выкладывают в паблики коды от подъездов или просто стоят, держат двери открытыми. Но против ОМОНа это уже не помогает. Они не только взламывают двери подъездов, но и вовсю шарятся в самих домах, могут вломиться в любую квартиру. Правда, ходят слухи, что вламываются они в основном к тем, кто работал независимым наблюдателем.

Около временного изолятора в Окрестино, куда свозят всех, кого задержали в Минске, собирается куча родственников, которые не могут найти своих родных. Из-за стен слышны крики задержанных. Люди, которые выходят, рассказывают об издевательствах — что их как во время войны в Ираке раздевают догола, выводят в коридор и избивают, и так каждый день. 12 августа в изолятор приехала целая вереница скорых, настоящих, с врачами. Видимо, перестарались. В районных РУВД задержанных насильно укладывают штабелями на сырую землю, это видят все жители окрестных многоэтажек.

От редакции

По его словам, группу задержанных держали во дворе отделения милиции на улице ночь и день, и только к вечеру завели, наконец, в камеру. В ней находилось 64 человека, хотя она была рассчитана на восьмерых. Многие из задержанных были с травмами, но медпомощи им никто не оказывал.

Как били? Хорошо били. Всем — руками, ногами, дубинками. Не по одному человеку — сразу толпой. Когда на Окрестино привезли — тоже всех били. Когда выпускали — уже выборочно, не понравился кто-то — били

МАЗ и другие крупные заводы Белоруссии вышли на забастовку По всей стране люди встают в живые цепи в знак протеста против жестокости силовиков

Дубинка — это праздник В Белоруссии продолжаются уличные бои с ОМОНом. Почему Россия признала победу Лукашенко?

Протест в Белоруссии все больше набирает обороты. А нарушения правовых и этических норм со стороны силовых подразделений и откровенные зверства — никак не способствуют стабилизации. Вопрос лишь в том, как далеко готовы зайти сторонники Лукашенко в попытках сохранить его власть.

Лайф побывал на закрытой от посторонних глаз учебной базе ОМОНа. Мы неформально пообщались с бойцами и посмотрели их учения и быт, а параллельно выяснили, о чём думают спецназовцы за пару дней до очередных митингов. Ведь для протестующих бойцы отряда особого назначения стали главной мишенью критики и провокаций.

Лесная база ОМОНа

Случайный человек на столичную базу ОМОНа не забредёт. Она находится на берегу Москвы-реки. Идти по лесной дороге — направо-налево, вверх-вниз и в чащу. Вокруг никого. Только природа и облезлые, без окон дома заброшенного посёлка 50-х годов прошлого века. Иначе говоря, этот запрятанный в зелени секретный уголок идеально подходит для учений и тренировок бойцов спецназа.

За кованым забором, воротами и КПП раскинулся небольшой плац. Рядом пара отремонтированных зданий с кабинетами начальства. Там же сидят психолог и терапевт, хранится спецоборудование, имеются учебные классы и место для принятия пищи. Неподалеку есть ещё тир, площадка для мини-футбола, турники, стенки-препятствия и причал с катерами.

— Омоновцы приезжают сюда тренироваться несколько раз в неделю. Они как и спортсмены, должны постоянно держать себя в тонусе, ведь от отточенности их движений зависят жизни людей. Всё должно быть отработано до уровня инстинктов. Это контролируется: раз-два в году у них обязательные допподготовка и переэкзаменовка, — репортёров Лайфа с улыбкой встречает майор Росгвардии Анна В. (все имена изменены в целях безопасности). Она работает, конечно, не "в полях", а в столичном аппарате главка. — Сегодня мы посмотрим с вами учения двух наших подразделений — щитовой штурмовой группы и водолазов-сапёров.

Во время учений и после Лайфу удалось поговорить с бойцами ОМОНа неформально, откровенно и без церемоний. Они удивили открытостью и свободой суждений.

— Очень обидно слышать, как нас ругают, что ОМОН то, ОМОН сё. Мы не враги нашим добропорядочным гражданам любых политических убеждений. Нам нечего стыдиться. Мы просто строго по инструкции выполняем свою тяжёлую работу, — вот основная мысль этих ребят.

Как ветеран ОМОНа задержал легендарного киллера Солоника

Командиру штурмового подразделения Андрею С. 47 лет. Он одновременно и опытнейший боец, работающий "в полях", и тренер, отвечающий в тылу за подготовку новобранцев. Сразу после службы в ВДВ поработал в милиции, потом в СОБРе и ОМОНе. Помните легендарного киллера Александра Солоника? Так вот, рискуя жизнью, его задерживал как раз Андрей.

— Ворвались неожиданно в окно, молниеносно обезоружили и деморализовали. За ружьё, которое лежало в полуметре от Солоника, он просто не успел схватиться, — вспоминает молодость ветеран ОМОНа. — Почему мне не сиделось в полиции? Изначально тянуло служить именно в спецподразделениях. Романтики хотелось. И ни секунды не жалею. В 90-х платили нам, конечно, постыдно мало — 18 тысяч рублей. На семью не хватало. Ушёл на гражданку, подался в охрану к олигарху, который платил четыре тысячи долларов в месяц. Как говорится, почувствуйте разницу. Потом воспитывал сына. В итоге на девятый год на гражданке заскучал и не выдержал. И в 2017-м восстановился в ОМОНе, благо платить стали хорошо. Без надбавок и премий в среднем омоновец получает 45 тысяч рублей. Служить к нам приходят не за деньгами, а за идеей.

Попасть в штурмовые группы непросто. Строжайший отбор. Для начала нужно обязательно отслужить в армии. Потом пройти психологические проверки, гарантирующие, что принятый на службу боец ни в коем случае не сорвётся на провокации, не поддастся эмоциям или панике. Наконец, надо сдать спортивные тесты. Кросс три километра — менее чем за 11 минут. Челночный бег. Спарринг на ринге. Не менее 20 подтягиваний, 60 отжиманий, 60 раскачиваний на пресс, 60 "крокодильчиков". И это всё непрерывно, без отдыха. Уже принятых на службу новобранцев учат стрелять из пистолета, автомата, пулемёта и снайперской винтовки. Учёба перманентна и не заканчивается никогда. Плюс — теоретическая гуманитарно-правовая подготовка.

— Наш рабочий день обычно выглядит так, — продолжает рассказ Андрей С. — В Росгвардию приходит обращение от полиции: "От ОМОНа срочно нужна силовая поддержка. Выделите столько-то людей". Тут же выдвигаемся. Это может быть задержание опасных преступников, штурм захваченного террористами здания, освобождение заложников. Работаем мы не только на земле, но и на воде, в поездах и самолётах. Помимо этого мы ещё обеспечиваем безопасность мероприятий — как санкционированных, так и несанкционированных.

На одном из последних митингов вижу двух ребят с рыболовными удочками. "Зачем вы здесь?" — спрашиваю. Они в ответ смеются. Прикол, что ли, для них. Неужели вы думаете, у меня есть к ним какие-то негативные чувства? На работе я аполитичен. А дома. Вот смотрел недавно отечественный комедийный сериал о коррупции "Домашний арест". С одной стороны, смешно, с другой — слёзы наворачиваются.

Мне абсолютно непонятна неприкрытая ненависть протестующих к нам! В коррупции нас не обвинить. Мы честно выполняем свою работу. Любой перегиб с нашей стороны рассматривается под лупой. В случае чего будет скандал, из-за которого сотрудника уволят и накажут по всей строгости. Все это у нас понимают. При задержаниях мы применяем ровно тот минимум сил, который необходим. Задерживаемый не сопротивляется — просто возьмём под руку и уведём. Будет драться — придётся отвести руку за спину и так удерживать. Боль человек почувствует, только если будет вырываться. Если не будет, никакой боли нет. Я лично учу новобранцев, как ни в коем случае не нанести травм при задержании, — объясняет Андрей.

Насилие применяем вынужденно и только по инструкции.

Александру П. нет и 30 лет. Но за плечами уже громадный опыт. Только за последний месяц — две опасные операции. На Ленинградском вокзале в туалете заперся неадекватный мужчина, изрезал себя ножом, норовил покромсать других, выдвинул какие-то абсурдные требования. Александр успел обездвижить сумасшедшего прежде, чем тот успел нанести себе и другим вред. Другой случай словно из голливудского боевика: вооружённая банда по-ковбойски лихо сливала топливо из вагонов поездов. Александр в группе других омоновцев задерживал преступников прямо в их логове.

— Я шёл в ОМОН именно за этим. Вот вы журналист, вам нравится, чем вы занимаетесь? Да? И я так же. Всегда стремился в ОМОН, ещё со старших классов, — признаётся Александр. — По поводу митингов. Неужели вы думаете, мне нравится на них работать? Митингующие мне не враги. Могу сказать, я вижу среди них приятные лица и явно неплохих людей. Тем обиднее их отношение.

Какие-то личности разжигают ненависть к нам из-за применения нами физической силы. Но, понимаете, у нас очень узкий свод правил, когда мы имеем право применять спецсредства и силу, а когда нет. Мы не можем из личной неприязни кого-то ударить палкой по горбу. Мол, ты не понравился. Нет, нет и нет. На рукоприкладство у ОМОНа нет права. Тех сотрудников, кто может сорваться, отсеивают психологи. То есть садистов и маньяков у нас в принципе быть не может.

— Однако что получается в итоге? — искренне расстраивается Александр. — Любое применение нами силы намеренно записывается на видео и подаётся публике так, чтобы выставить нас в дурном свете. Почти всегда опускается предыстория момента: за что задержали, за что применили силу, не было ли провокаций. Другой момент. Отдельные горячие головы из протестующих только обрадуются условному разбитому носу. Они размажут кровь по всему лицу, бросятся на нас и будут кричать на камеру: "Караул, бьют, снимайте на видео!" Будьте внимательнее. Это я уже к журналистам обращаюсь. Публикуйте полное видео, а не вырезанный из контекста обрывок.

Почему ОМОН скрывает лицо

Помимо применения силы на митингах и шествиях оппозиции у протестующих к омоновцам есть ещё одна претензия: почему бойцы скрывают свои лица? Отвечает майор Росгвардии Анна В.:

— Наши бойцы не от народа его прячут. Ребята же участвуют в задержаниях опасных преступников, борются с особо опасными преступниками и бандформированиями. Учитывая современные технологии, когда каждого можно вычислить по лицу, раскрывать себя просто опасно. Да и боятся омоновцы не за себя, а прежде всего за семью. Но сейчас времена изменились. Теперь наши сотрудники даже больше опасаются деанонимизировать себя именно перед протестующими. Вспомните призывы в Сети мстить ОМОНу и нашим семьям. Кто-то пишет это ради циничной шутки. Но другой возьмёт и воплотит его угрозы в жизнь.

Или проще. Школьники (сами знаете, как их много среди митингующих) вычислят, что их однокашник — сын омоновца. Мальчика же могут затравить! Всё это страшно.

Лайфу остаётся добавить, что Анна В., Андрей С. и Александр П. будут работать и на следующих московских санкционированных и несанкционированных митингах.

Читайте также: