Что сказал бенкендорф декабристам на первом допросе
Обновлено: 25.06.2024
В нашем сознании если и живет образ Александра Христофоровича Бенкендорфа, шефа Третьего отделения, то какой-то окарикатуренный, не живой. Утрированный. Нет, не карикатура, но и не человек. И причина не в нем, а в той истории, которая преподносилась нам и которая очень часто была далека от прошлой реальности. Ведь даже Александр Иванович Герцен, известный мастер слова и острый на язык человек, максимум, что сказал о нем плохого, так это то, что Бенкендорф не сделал столько хорошего, сколько мог бы, учитывая его огромные полномочия. Как мы дальше увидим, это – правда, но не та правда, которая делает из человека карикатуру.
Он очень добросовестный, исполнительный, очень неглупый. Совершенно не коррупционер. У него нет каких-то из ряда вон выходящих ярких качеств, которые даже человека положительного могут представить перед обществом в смешном виде. Он сдержан, никогда не стремится на первый план. Удивительно, но в какой-то степени он альтер эго самого императора! Единственно, что могло представляться карикатурным, это его лень. Да, он был ленив. Но для шефа жандармов это, может быть, как ни смешно, скорее, черта положительная. И рассеян. Однажды, сидя на Госсовете, Бенкендорф слушал длинную речь графа Киселева, с которым был в постоянных контрах из-за ревности к императору. Он безнадежно опаздывал на очередное свидание. Надо сказать, Александр Христофорович был очень хорош собой, изящен, влюбчив, и женщины его тоже обожали. Бенкендорф смотрит на часы и шепчет: «Какая речь, ну что за речь!
Он же должен быть коварным, жестоким, ухватистым. А когда начинаешь знакомиться ближе, выясняется, что Бенкендорф скорее добродушный, способный прислушаться к просьбе и, если она не нарушает каких-то установленных пределов, походатайствовать. А каковы пределы? Вот что важно, и мы попробуем это уяснить.
Понятно, что вокруг Николая множество сановников, выбор богатый, преданных людей много, но мне всегда казалось, что совершенно невозможно иметь дело с нерассуждающими. Великое счастье – иметь рядом человека преданного и рассуждающего. В чем была, по-моему, сила Бенкендорфа в глазах Николая: он, безусловно, предан, у него были абсолютно искренне такие же взгляды, как у царя, и в то же время он был готов отстаивать свою позицию, в определенном ракурсе, в своем понимании.
То есть Николай как будто получил самого себя себе в собеседники. Для человека, находящегося на такой вершине, это редкое счастье. Человеку можно доверять безусловно, и в то же время он не поддакивает бесконечно, как большинство сановников, не встает навытяжку, а способен высказать свое мнение и не отступиться от него. Достойный собеседник и при этом – преданнейший союзник навсегда, а не к случаю.
Несомненно, Бенкендорф – человек очень храбрый. В войну 1812 года командовал авангардом партизанского отряда, были славные дела и в заграничном походе в 13-м году. Он хорошо и умело руководил вверенными ему войсками. У него много орденов, боевых наград, он смелый, удачливый и предприимчивый офицер. Гусарства, пожалуй, в нем тоже не было. Он контролировал себя. В нем его немецкая кровь, его остзейская семья заявляет о себе прежде всего сдержанностью и любовью к порядку. Надо сказать, что его матушка была наперсницей Марии Федоровны. И сам он уже молодым человеком был близок ко двору Павла. Это было время его службы флигель-адъютантом в Семеновском полку. И Павел его привечал, и отца его привечал. После смерти Павла Мария Федоровна недолго, но как-то уж очень истерически претендовала на власть. А Александр был человек памятливый и на хорошее, и на плохое, думаю, матушке этого так и не простил, и потому очень скоро весь ее круг быстро ушел на задний план. Бенкендорфа Александр явно не любил. И может быть, именно поэтому, как это часто бывает, Бенкендорф оказался близок Николаю. Такая вот синусоида судьбы…
Понятно, что в советское время комплименты в его адрес были неуместны. Сейчас, когда образ меняется, а вернее, воссоздается заново, интересно попытаться оценить детище Бенкендорфа – Третье отделение, корпус жандармов. В нашем сознании это тоже не более чем миф. Нас всегда учили, что Третье отделение – это политическая полиция, которая беспощадно борется с инакомыслящими.
На самом деле все намного сложнее. Думаю, что серьезное смещение восприятия пришло в постниколаевскую эпоху, когда мысли, оценки и даже политические невзгоды переносились на эпоху николаевскую и собственно на Бенкендорфа, который именно тогда и превращается в некий символ зла. Дальше больше. С общим отношением к политическому сыску, к сыскной полиции, к доносу отношение к Бенкендорфу сильно ухудшается. Уже через поколение он становится символом политического сыска со всей его грязью, доносами и провокацией.
Посмотрим, что же такое Третье отделение, какова была идея его создания. Я бы сказал, что это система, осуществляющая тотальный контроль с определенных позиций. Теория официальной народности (изобретение Уварова) осталась бы просто звуком, лозунгом, если бы не было соответствующих структур, которые действовали, исходя из этой теории, как из руководства. И Бенкендорф неоднократно говорил о том, что нравственность, честность, исполнительность, верность долгу, подчинение начальству – это несравнимо лучше незрелого просвещения. Это определение очень любили при Николае: незрелое просвещение. Хаотичное, без четких критериев, ясности. Вот теория официальной народности, она моральна. Есть определенные нормы поведения, есть морально-этические принципы. Ты занял свое место – ты должен честно исполнять свой долг. Как выполнять, тебе подскажет начальство. Начальству подчиняться безусловно. Ты должен быть православным человеком, обязательно ходить в церковь и слушаться духовного пастыря. Ты должен вписываться в систему. Если ты все это выполняешь, ты человек моральный, нравственный и, безусловно, свой. Если нет – с тобой неизбежно надо бороться. Вот Третье отделение и должно было этим заниматься. И не только бороться, оно еще и должно было подводить, подталкивать, исправлять, назидать, то есть бороться с пороками. Даже не столько с революционным движением, сколько с пороками вообще.
Какими же идеальными должны быть люди-исполнители для того, чтобы эта идея не превратилась в свою противоположность! Кстати, именно это произошло и тогда, и в советскую эпоху. Но при Николае это была установка. Особый отбор в жандармский корпус – только представители хороших семей с хорошим послужным списком. Кстати, на очень хорошее жалованье, и служба считалась достаточно привилегированной. О чем, собственно, шла речь? Если Бенкендорф – альтер эго царя в центре, то они, жандармы, – эманация Николая на местах. Через Бенкендорфа – прямая связь с Николаем. У Николая подходы примерно такие: на чиновников полагаться нельзя, сам он не может раздвоиться, расстроиться, и значит, должны быть доверенные люди, в которых он уверен, которые полностью, вот как Бенкендорф, придерживаются его убеждений.
Вопрос в том, насколько это все выдерживалось… У нас есть удивительно интересные записки Стогова, кстати, дедушки Ахматовой, о котором, правда, она старалась никогда не упоминать. Записки у него простые и откровенные. Он был жандармским офицером в нескольких губерниях и гордился порученными делами.
Он пишет о том, как он выговаривает губернатору за его аморальный образ жизни – живет с чужой женой; как порет крестьян для их же пользы.
И как после этого крестьяне на глазах исправляются. И ощущение такое, что он очень искренний, без двойного дна. Он искренне уверен, что делает полезное дело и старается соответствовать своему посту. Однако он человек простой, даже недалекий, но ведь туда шли люди вроде Дубельта, а тот очень умен. Мне кажется, правда, списки жандармов никто не анализировал, там безусловно были люди очень незаурядные.
Но когда наступил перелом? Для Николая и Бенкендорфа донос – дело, само собой разумеющееся. Действительно верноподданный, благородный человек, по-настоящему нравственный, имея в виду некое зло, грозящее государству и его устоям, просто обязан донести. Хорошо, у Николая с Бенкендорфом – понятно, но вот декабристы. Вспомним знаменитое действие Ростовцева, когда он накануне выступления доложил Николаю о том, что оно готовится. Он не назвал ни одного имени, но все-таки доложил. А потом вернулся к своему другу Оболенскому, там же был и Рылеев – расцеловались, простились, разошлись. Это доносом не считалось. Кстати, Рылеев во всем признавался, но брал вину на себя, чем и произвел чрезвычайное впечатление на Николая. Врать нельзя, но нужно облегчить участь того, про кого ты рассказываешь…
А дальше наступает эпоха начинающегося перелома. Рылеев просто, судя по всему, не мог лгать, глядя царю в глаза. Было понятие, что честь не позволяет. Через 30–40 лет честь не позволяла говорить правду.
Николаю и Бенкендорфу казалось само собой разумеющимся, что благородные молодые люди, прежде всего из военных, с большой охотой должны откликнуться на призыв идти защищать устои великой империи. А в то же время Бенкендорф платил за доносы сумму, кратную 30–30 серебреникам. И возможно, все-таки было осознание, что это, в общем, подлость, которая используется во благо государству. Необходимая подлость. И легко оправдываемая. Тем более что были доносчики, которые работали за деньги, а были благородные, вроде Ростовцева, которые приходили и рассказывали, потому что хотели поддержать власть в существующем положении. Это время, когда моральные нормы подобного рода действовали очень сильно. Существовало ощущение единства дворянства с империей и царем, первым из дворян. Это наше благо – благо России. Но вот появляются новые люди – Герцен, Грановский, и выясняется, что есть какое-то другое благо вне официальной России. Благо свободы, личного человеческого достоинства. И в этой, новой системе координат Бенкендорф безнравственен. И этим плох.
Ко времени Николая некий исторический цикл по логике времени уже завершился – частная собственность дворян на землю была установлена, сокращение военной службы произведено. Главное сделано. Все, что можно собрать, собрано. Порядок наведен в своем роде идеальный. Крепостное право доведено до апогея, структура управлений единообразная. Она немножко похоже на монстра, эта структура, но она действенная, она работает. И вот тут-то не успеешь порадоваться, как идет подземный гром – трескается и вылезает неведомо что. И при Николае – первые признаки подземного грома и желание кажущуюся гармонию и этот идеал удержать, сохранить. Отсюда, наверное, эти высокие порывы, морально-нравственные устои и благородство зачастую внешнее. Это последняя стадия существования того правопорядка, который создавался веками с внутренним ощущением, что надо уходить в оборону. И Бенкендорф конкретно для этого времени фигура, конечно, знаковая, ибо во многом именно он один из его создателей. Скоро, очень скоро начнутся проблемы и внутреннего, и внешнего свойства, а сейчас 25-е – 55-е годы – это время стабильности, внешнего благополучия и отчаянного стремления сохранить все это навсегда.
А вот это уже совершенно невозможно. Подземный гром, он уже слышен – люди, которые мыслят иначе, уже родились и подросли. Их немного, несколько десятков, но удивительно, как чутко Николай и Бенкендорф на это реагируют. В сущности, теория официальной народности, да и главные жандармские деяния, они – против этих трех десятков человек, в первую очередь. Остальное – постольку поскольку, потому что в стране хорошо, стабильно. Дубельт в своих знаменитых заметках воссоздает чудную картину: все прекрасно. Пирамидальная система: царь, чиновники, под ними дворяне, которые разумно управляют дикими крестьянами. А чиновники следят, чтобы не было злоупотреблений. Царь идеальный. Порядок полный. Величие империи не вызывает сомнений. И есть только группы лиц, в основном это – не служащие дворяне, которые вне системы, вне морали, от них-то и идет некая волна. Читают совершенно ненужные книги, рассуждают на заумные темы, собираются и спорят и, конечно, вываливаются из системы.
И опасность – в них. И в своей работе у жандармов, которые многим должны заниматься, главным остается именно это – следить за этими опасными людьми и пресекать, не дай бог, какое-нибудь безбожное их действие.
Однако именно хорошо налаженная и бесперебойно действующая система и представления, с ней связанные, входят в противоречие с основными не сущими, не экстремистскими, не какими-то сверхпрогрессивными, а уже само собой разумеющимися понятиями века. Потому что на самом деле нет книг, которые нельзя читать, и нет свободы только для одних и неволи для других. За плечами у России сто с лишним лет приобщения к европейскому просвещению, образованию. От него никуда не уйдешь, это вошло в плоть и кровь. Те книги, которые переводились, которые доходили до России и читались здесь, неизбежно несли другие воззрения, чем те, которые предписывались властью. Кстати, одна из главных задач жандармов по инструкции состояла в том, чтобы следить за литературой и направлять ее в нужное русло. Но сделать это было чрезвычайно трудно, практически невозможно – как можно остановить, одернуть мысль! Но честно пытались. Разговоры с Пушкиным – это честные попытки действительно поговорить, понять и вразумить, образумить. В том-то и была своеобразная катастрофа для власти, что Петр, творя империю, привил ей просвещение, которое с устоями этой империи никак не соединялось. Очень точно об этом сказал блестящий историк и писатель Натан Эйдельман. Он сказал, что уникальность России не в том, что это страна самая рабская, она не самая рабская. Были хуже и деспотичнее. И тем более не самая просвещенная. Уникальность ее в том, что это страна, которая становится все более просвещенной и все более рабской одновременно. Имеется в виду век XVIII. А ведь это невозможно, это шизофреническое состояние. И при Николае состояние это достигает апогея. Внешний порядок отлажен – дальше некуда, а европейское просвещение изнутри все это дело взрывает и порождает людей, которые этот порядок воспринимают как тюремную камеру или целлофановый мешок на голову. Они хотят свободно дышать, свободно говорить, свободно действовать. И в борьбе, как показало будущее, побеждают именно они. Несколько десятков человек. Именно они подготовили поколение, которое поддержало реформу.
Образцовый тиран
Образцовый тиран И Сталин, и Мао накладывали на свои режимы такой сильный личный отпечаток, что сразу после их смерти начинались серьезные перемены, касавшиеся в первую очередь масштаба репрессий. Можно ли по аналогии со сталинизмом и маоизмом говорить о
ГРАФ БЕНКЕНДОРФ: ЖИЗНЬ ДЛЯ СЫСКА
ГРАФ БЕНКЕНДОРФ: ЖИЗНЬ ДЛЯ СЫСКА Вечер декабря 14-го дня 1825 года В сумерках уходящего дня 14 декабря 1825 года губернатор Васильевского острова, будущий глава политической полиции, генерал-лейтенант Александр Христофорович Бенкендорф бесстрастно рассматривал Сенатскую
ГРАФ БЕНКЕНДОРФ: ЖИЗНЬ ДЛЯ СЫСКА
Андрей Левандовский Бенкендорф — образцовый сановник
Андрей Левандовский Бенкендорф — образцовый сановник В нашем сознании если и живет образ Александра Христофоровича Бенкендорфа, шефа Третьего отделения, то какой-то окарикатуренный, не живой. Утрированный. Нет, не карикатура, но и не человек. И причина не в нем, а в той
Глава 10 Образцовый город
Глава 10 Образцовый город «Вокруг двора замка, — писал путешественник И.Г. Георги, — находится, кроме некоторых из плит выстроенных дворцовых зданий, деревня Гатчина, при большой дороге, отчасти хорошими домами, Финская деревня малая Гатчина, хорошо выстроенная пильная
Чэнь Фань: сановник в борьбе за экономию и справедливость
Чэнь Фань: сановник в борьбе за экономию и справедливость Примером беззаветного служения государству для этого времени являлся Чэнь Фань, занимавший должность правителя округа Цяньчэн. Впоследствии он вошел в состав императорской канцелярии, но потом за поданный в
Андрей Левандовский Царь и старец
Андрей Левандовский Царь и старец Прошлое России, как никакой другой европейской страны, полно загадочных событий, таинственных действующих лиц. Очерк, который мы предлагаем вниманию читателя, вполне подтверждает это. Сюжет его поистине детективен: смерть и
Андрей Левандовский Конец реформатора
Андрей Левандовский Конец реформатора КатастрофаВ 1881 году первый весенний день пришелся на воскресенье. В Петербурге стояла ясная морозная погода. На центральных улицах города было людно: на Екатерининском же канале, в двух шагах от Невского лишь изредка попадались
5. Боэмунд — образцовый крестоносец?
Бенкендорф сказал резковато, но по сути верно о революционерах-декабристах.
Поделитесь записью с друзьями
Андрей 1 декабря 2015 в 15:16
Всем этим благодетелям только власть нужна и личное благосостояние что 1825, 1917, 1991 бедные ночей не спали о благе народа заботились!
Ilja 1 декабря 2015 в 16:27
Дмитрий 1 декабря 2015 в 16:38
Согласен. Все убийства реальных государственных деятелей и революции в России не обходились без руки из-за бугра .
Дмитрий 1 декабря 2015 в 16:43
Удаленный пользователь 1 декабря 2015 в 16:57
Удаленный пользователь 1 декабря 2015 в 16:59
Сергей 1 декабря 2015 в 17:02
Дмитрий 1 декабря 2015 в 17:26
Михаил 1 декабря 2015 в 17:31
Дмитрий 1 декабря 2015 в 18:07
Насчет источника по "такой замечательной цитате" - в учебниках это не пишут. Но если обобщать материал из интернета , документальные фильмы по ТВ, то все "черным по белому" . А кое где почти дословно цитата .
Данил 1 декабря 2015 в 18:20
Сергей Мишутин 1 декабря 2015 в 18:34
Тимофей, вес немного набрал, но сейчас вернулся обратно и даже 3-4 кг меньше вешу, но начал радоваться запахам, пробежаться стало легче. ну, и конечно же секс стал активней. согласен с Ланой, лет примерно через пять ощутил реальное очищение от этой гадости, а сейчас хожу по улицам и лавирую между теми, кто курит и после них на сотни метров остается запах.
Сергей Мишутин 1 декабря 2015 в 18:36
Приходится либо быстро обгонять этих людей, либо останавливаться и ждать, пока не сдует ветром, либо как-то обходить этот шлейф. а, рвотные рефлексы у меня стали, когда ходил в караоке и там с недавних времен начали курить какую-то гадость. когда я курил, то запах был более мягким
Удаленный пользователь 1 декабря 2015 в 18:45
Удаленный пользователь 1 декабря 2015 в 18:59
Удаленный пользователь 2 декабря 2015 в 01:48
Елена 5 декабря 2015 в 13:31
Не знала я, что Александр Христофорович был таким. Да уж в 17-м развалили всё, далее успешно уничтожали собственных граждан заразившись мерзостью доносительства и таким образом наплодив беспризорников. Затем благородно заботились об этих детях уничтоженных родителей. А сколько пафоса-то во всём было! Главное пафос, а после нас хоть потоп.
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
А.Х. Бенкендорф: " Одна столица у нас - для Спасения Душ, другая - ради Империи ".
Есть одна замечательная и немножко мистическая история от Витковского - секретаря А.Х. Бенкендорфа.
Как-то раз в очередное посещение Москвы – А.Х. Бенкендорф со своим секретарем пил чай в гостях у Герцена-Яковлева (того, который был дядей более известному Герцену и владел домом на Тверской - тем самым, где теперь Литинститут).
Бенкендорф Александр Христофорович.
4 июля 1783 года – 11 сентября 1844 года
Оба они, впрочем, как и все собравшиеся (а присутствовало человек - то ли десять, то ли - еще больше) были членами Ложи "Amis Reunis" ("Сила в единстве" – прим. мое) , причем А.Х. Бенкендорф возглавлял её, а Яковлев руководил Московским отделением.
Правда то, что А.Х Бенкендорф был Главой Третьего Тайного управления Российской Империи, узнали позже и был скандал.
Ну, что именно они там тогда обсуждали - нам неведомо, однако после всех дел, сели они пить чай и Витковский счел своим долгом записать получившийся разговор.
А речь там зашла о строительстве Храма Христа Спасителя, который именно "Amis Reunis" заказала у Тона и выплатила задаток (то, что потом на Храм собирали по всей России - пошло в основном на оплату стартового кредита).
Общий вид Храма Христа Спасителя. Неизвестный художник по проектному чертежу К. Тона
Яковлев удивился особенностям строения фундамента здания, а А.Ф. Бенкендорф отвечал ему так:
- "Когда я был по делу во Франции, я свел знакомство с ученым немцем Гумбольдтом, который рассказал мне удивительную историю. Он был с Наполеоном в Египте и там видел местные пирамиды. Про эти самые пирамиды ему рассказали занимательную историю - якобы они собирают из воздуха все положительные эманации и тело фараона внутри пирамиды может храниться вечно - нетленным.
Наблюдение вогнутости сторон в конце XIX в., Описание Египта
Фараону - по-видимому хорошо, но сам Египет с тех пор стал ужасной дырой. Пирамида вобрала в себя все то, что было вокруг положительного, а оставила - всю местную мерзость.
Я вернулся домой, была война, а после войны Государь повелел мне восстановить всю Прибалтику, где много было разрушено.
И вообразите себе - в Риге, где много чего погибло во время осады, мне рассказывают историю про Домский собор.
Якобы стоит он на проклятом месте, на топком болоте и чтобы все темное и низкое что есть в тех краях - внутри собора удерживать, - фундамент собора представляет из себя гигантскую репку, или пирамиду обращенную острием вниз.
Мы посовещались, подумали и решили, что в обеих столицах надобно выстроить что-то подобное. Однако.
Есть у меня опасения насчет возможного помрачения умов и последующей Революции.
При нашей жизни мы сможем её предотвратить, но что - потом.
Поэтому мы и придумали, что в одной столице надо строить Храм, а в другой - Тюрьму.
Одна столица у нас - для Спасения Душ, другая - ради Империи.
Поэтому мы строим Храм там, где нужно бороться за Души, а Тюрьму там - где важнее Империя.
Даже если произойдет Революция, не - важно кто победит, но - или Храм, или Тюрьма им понадобятся, А мы будем знать - кто пришел к Власти
Согласно записям Витковского - Яковлев надолго задумался, а потом спросил:
- "Александр Христофорович, скажите положа руку на сердце, - если бы Вам суждено было дожить до Революции, - кому бы Вы пошли служить, - тем кто развалит Ваш Храм Спасителя, или Вашу же Тюрьму из Крестов?"
Бенкендорф только хмыкнул, а вставая из-за стола лишь сказал: - " Я всю жизнь борюсь с теми, кто разрушил Бастилию".
На следствии по "Декабристам" - Бенкендорф на первый допрос собрал всех обвиняемых и сказал им буквально следующее:
"Вы утверждаете, что поднялись за свободу для крепостных и Конституцию. Похвально.
Прошу тех из вас - кто дал эту самую свободу крепостным, да не в форме выгнал их на улицу, чтобы те помирали как бездомные собаки с голоду под забором, а отпустил с землей, подъемными и посильной помощью - поднять руку.
Если таковые имеются, - дело в их отношении будет прекращено - так как они действительно поступают согласно собственной совести.
Я жду. Нет никого?
Как странно - я-то своих крепостных отпустил в Лифляндии в 1816, а в Тамбовской губернии в 1818. Все вышли с землей. С начальными средствами. Я заплатил за каждого из них податей - за пять вперед в государственную казну. И я - не считаю себя либералом, или - освободителем. Мне так - выгоднее. Эти люди - на себя лучше работают.
Я зарабатываю на помоле, распилке леса и прочем - для моих же бывших крестьян. Я уже - все мои расходы покрыл и получил на всем этом прибыль. И я не выхожу на площадь с безумными заявлениями или протестами против Государя, иль - тем более - против Империи.
Так как вы ничем не можете доказать, что дело сие - политическое, судить мы вас будем как - бунтовщиков, и предателей Отечества, навроде Емельки Пугачева. А теперь - всех по камерам.
В одном этапе с уголовными пойдете, сволочи. "
Короче говоря, управляли страной как умели. Хорошо ли, плохо ли - согласно нашей историографии - "Золотой Век" нашей культуры завершается как раз годом смерти Александра Бенкендорфа.
А соловьи - даже в золотых клетках - петь не приучены.
Источник - footuh – Александр Эрдимтович Башкуев – заметки об истории Российской империи 19-го века, – более чем прелюбопытные…
Надеюсь, я ответил на Ваш вопрос, чем отличается "верх" от "низа" - в моем понимании.
Вы, вслед за Талмудистами, смотрите на диаграмму снизу и поэтому для Вас получается, что Квинтэссенция - Корень, или Адам-Кадмон, а я вслед за греческими натурфилософами сверху и для меня Квинтэссенция - Мировой Эфир.
Это очень важное расхождение, и именно оно традиционно лежало в основе схоластических споров между эллинскими и иудейскими мыслителями в ту эпоху.
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
А.Х. Бенкендорф: " Одна столица у нас - для Спасения Душ, другая - ради Империи ".
Оригинал взят у nnils в А.Х. Бенкендорф: " Одна столица у нас - для Спасения Душ, другая - ради Империи ".
Есть одна замечательная и немножко мистическая история от Витковского - секретаря А.Х. Бенкендорфа.
Как-то раз в очередное посещение Москвы – А.Х. Бенкендорф со своим секретарем пил чай в гостях у Герцена-Яковлева (того, который был дядей более известному Герцену и владел домом на Тверской - тем самым, где теперь Литинститут).
Бенкендорф Александр Христофорович.
4 июля 1783 года – 11 сентября 1844 года
Оба они, впрочем, как и все собравшиеся (а присутствовало человек - то ли десять, то ли - еще больше) были членами Ложи "Amis Reunis" ("Сила в единстве" – прим. мое) , причем А.Х. Бенкендорф возглавлял её, а Яковлев руководил Московским отделением.
Правда то, что А.Х Бенкендорф был Главой Третьего Тайного управления Российской Империи, узнали позже и был скандал.
Ну, что именно они там тогда обсуждали - нам неведомо, однако после всех дел, сели они пить чай и Витковский счел своим долгом записать получившийся разговор.
А речь там зашла о строительстве Храма Христа Спасителя, который именно "Amis Reunis" заказала у Тона и выплатила задаток (то, что потом на Храм собирали по всей России - пошло в основном на оплату стартового кредита).
Общий вид Храма Христа Спасителя. Неизвестный художник по проектному чертежу К. Тона
Яковлев удивился особенностям строения фундамента здания, а А.Ф. Бенкендорф отвечал ему так:
- "Когда я был по делу во Франции, я свел знакомство с ученым немцем Гумбольдтом, который рассказал мне удивительную историю. Он был с Наполеоном в Египте и там видел местные пирамиды. Про эти самые пирамиды ему рассказали занимательную историю - якобы они собирают из воздуха все положительные эманации и тело фараона внутри пирамиды может храниться вечно - нетленным.
Наблюдение вогнутости сторон в конце XIX в., Описание Египта
Фараону - по-видимому хорошо, но сам Египет с тех пор стал ужасной дырой. Пирамида вобрала в себя все то, что было вокруг положительного, а оставила - всю местную мерзость.
Я вернулся домой, была война, а после войны Государь повелел мне восстановить всю Прибалтику, где много было разрушено.
И вообразите себе - в Риге, где много чего погибло во время осады, мне рассказывают историю про Домский собор.
Якобы стоит он на проклятом месте, на топком болоте и чтобы все темное и низкое что есть в тех краях - внутри собора удерживать, - фундамент собора представляет из себя гигантскую репку, или пирамиду обращенную острием вниз.
Мы посовещались, подумали и решили, что в обеих столицах надобно выстроить что-то подобное. Однако.
Есть у меня опасения насчет возможного помрачения умов и последующей Революции.
При нашей жизни мы сможем её предотвратить, но что - потом.
Поэтому мы и придумали, что в одной столице надо строить Храм, а в другой - Тюрьму.
Одна столица у нас - для Спасения Душ, другая - ради Империи.
Поэтому мы строим Храм там, где нужно бороться за Души, а Тюрьму там - где важнее Империя.
Даже если произойдет Революция, не - важно кто победит, но - или Храм, или Тюрьма им понадобятся, А мы будем знать - кто пришел к Власти
Согласно записям Витковского - Яковлев надолго задумался, а потом спросил:
- "Александр Христофорович, скажите положа руку на сердце, - если бы Вам суждено было дожить до Революции, - кому бы Вы пошли служить, - тем кто развалит Ваш Храм Спасителя, или Вашу же Тюрьму из Крестов?"
Бенкендорф только хмыкнул, а вставая из-за стола лишь сказал: - " Я всю жизнь борюсь с теми, кто разрушил Бастилию".
На следствии по "Декабристам" - Бенкендорф на первый допрос собрал всех обвиняемых и сказал им буквально следующее:
"Вы утверждаете, что поднялись за свободу для крепостных и Конституцию. Похвально.
Прошу тех из вас - кто дал эту самую свободу крепостным, да не в форме выгнал их на улицу, чтобы те помирали как бездомные собаки с голоду под забором, а отпустил с землей, подъемными и посильной помощью - поднять руку.
Если таковые имеются, - дело в их отношении будет прекращено - так как они действительно поступают согласно собственной совести.
Я жду. Нет никого?
Как странно - я-то своих крепостных отпустил в Лифляндии в 1816, а в Тамбовской губернии в 1818. Все вышли с землей. С начальными средствами. Я заплатил за каждого из них податей - за пять вперед в государственную казну. И я - не считаю себя либералом, или - освободителем. Мне так - выгоднее. Эти люди - на себя лучше работают.
Я зарабатываю на помоле, распилке леса и прочем - для моих же бывших крестьян. Я уже - все мои расходы покрыл и получил на всем этом прибыль. И я не выхожу на площадь с безумными заявлениями или протестами против Государя, иль - тем более - против Империи.
Так как вы ничем не можете доказать, что дело сие - политическое, судить мы вас будем как - бунтовщиков, и предателей Отечества, навроде Емельки Пугачева. А теперь - всех по камерам.
В одном этапе с уголовными пойдете, сволочи. "
Короче говоря, управляли страной как умели. Хорошо ли, плохо ли - согласно нашей историографии - "Золотой Век" нашей культуры завершается как раз годом смерти Александра Бенкендорфа.
А соловьи - даже в золотых клетках - петь не приучены.
Источник - footuh – Александр Эрдимтович Башкуев – заметки об истории Российской империи 19-го века, – более чем прелюбопытные…
Надеюсь, я ответил на Ваш вопрос, чем отличается "верх" от "низа" - в моем понимании.
Вы, вслед за Талмудистами, смотрите на диаграмму снизу и поэтому для Вас получается, что Квинтэссенция - Корень, или Адам-Кадмон, а я вслед за греческими натурфилософами сверху и для меня Квинтэссенция - Мировой Эфир.
Это очень важное расхождение, и именно оно традиционно лежало в основе схоластических споров между эллинскими и иудейскими мыслителями в ту эпоху.
Читайте также: