Что это такое право на принятие решения ответственность
Обновлено: 28.06.2024
Краткая аннотация: В данной статье рассматривается проблема обжалования решений об оспаривании нормативных актов. По мнению автора наличие законного интереса позволяет заинтересованному лицу подать жалобу в ординарную (апелляционную) инстанцию.
Appeal and legitimate
Brief annotation: In this article, the problem of appealing decisions on challenging normative acts is considered. In the author's opinion, the existence of a legitimate interest allows an interested person to file a complaint with an ordinary (appellate) authority.
Ключевые слова: обжалование, законный интерес, оспаривание нормативного акта.
Keywords: appeal, legitimate interest, challenging normative act.
– Вы должны заявить о своем законном интересе, и только после этого мы сможем обсудить детали дела.
– Каждый гражданин имеет законный интерес в правильном отправлении правосудия по отношению к любому другому гражданину.
Права суть защищенные интересы.
Вопрос о праве обжалования лицами, не привлеченными к рассмотрению дела, долгое время был дискуссионным 1 .
Процессуалисты давно отмечали на необходимость законодательного определения понятий и установление критериев для разграничения двух категорий субъектов: не участвовавших в деле лиц, чьи права и законные интересы нарушены судебным актом, и лиц, о правах и обязанностях которых суд принял судебный акт, и четкое определение группы лиц, имеющей право обжалования судебных актов 2 . Как замечал М.З. Шварц, это не одно и то же, а нарушение прав и интересов - понятие более широкое, а потому гораздо чаще встречающееся в практике, чем решение о правах и обязанностях 3 .
Впрочем, не так давно, даже возможность обжалования в ординарную инстанцию для лиц, не привлеченных к рассмотрению дела, законодательно не была закреплена.
Соответственно, в данном деле, вопрос дифференциации различных групп имеющих право обжалования не был рассмотрен, а законодатель не пошел дальше Конституционного Суда РФ.
В качестве основания для допустимости нашей жалобы мы указывали на нарушение постановленным судебным решением нашего законного интереса.
Определением Верховного Суда РФ от 29.04.2016 наша жалоба была возвращена со ссылкой на ст. 295 КАС РФ, что решение вынесено не о правах и обязанностях… Частная жалоба, в которой мы указывали, что по данной категории дел предметом защиты является законный интерес, а не субъективные права, определением №АПЛ16-210 от 31.05.2016, была отклонена. Кассационной инстанции по данному роду дел не существует, поданная надзорная жалоба определением №ПФ16-107 от 29.06.2016. была отклонена.
Судебное решение по делу об оспаривании нормативного акта не выносится о правах и обязанностях субъектов права, а о законности или незаконности нормативного акта.
В делах о нормоконтроле ставится и разрешается вопрос о нарушении объективного права (а не субъективного), но поскольку государством обеспечивается ликвидация этих нарушений путем признания в судебном порядке нормативного акта недействительным или недействующим постольку и в этих случаях в процессе реализуются охранительные правоотношения 4 .
Специфика дел о нормоконтроле, проявляется в отсутствии спора о субъективных правах и обязанностях, а также отсутствии необходимости установления фактических обстоятельств, не связанных с законностью проверяемого акта 5 .
Соответственно, когда предметом судебной защиты является только законный интерес, а не нарушение прав и обязанностей, ставить в качестве основания для предоставления права на обжалование в ординарную инстанцию, именно нарушение прав и обязанностей судебным решением, означало бы просто возведение непреодолимого барьера и ограничения доступа к суду ординарной инстанции ( апелляции).
Полагаем, что именно таковым и является толкование оспариваемых норм Верховным Судом РФ.
В тоже время, такой подход отчасти вызван следствием неаккуратного использования юридической техники при создании КАС РФ.
Полагаем, что законодатель при принятии КАС РФ не учел замечания ученых и упустил в ст. 295 КАС РФ упоминания права на обжалования нормативных актов, лиц, чьи законные интересы затронуты (нарушены) судебным постановлением.
В результате этого упущения появилась возможность толковать ст. 295 КАС РФ, как обязывающую для подачи апелляционной жалобы доказывать, что решение вынесено о правах и обязанностях, лица, не привлеченного к рассмотрению дела. Однако такое толкование ст. 295 КАС РФ, противоречит тому факту, что ст. 295 КАС РФ должны действовать в системной взаимной связи со ст. 217, ст. 208 и 62 КАС РФ.
Согласно ч. 1 ст. 208 КАС РФ право обжалования нормативного правового акта предоставлено лицам, являющихся субъектом отношений, регулируемых нормативным актом и при этом их законные интересы нарушаются нормативным правовым актом.
Системное толкование ст. 295 и 208 КАС РФ позволило бы увидеть, что круг апеллянтов должен совпадать с кругом заявителей по делам об оспаривании нормативных актов, поскольку права апеллянтов не могут быть уже, чем у заявителей.
В ст. 62 КАС РФ также указан круг доказательств подлежащих исследованию при оспаривании нормативных правовых актов. Так в п.п. 2, ч. 2 ст. 62 КАС РФ указано, что в обязательный круг исследований входит не только вопрос о том какие права и свободы нарушаются нормативным правовым актом, но и какие нарушаются законные интересы заявителя.
Соответственно, требовать от апеллянта доказывать, что решение вынесено о его правах и обязанностях при том, что предмет спора защита законных интересов, а не субъективного права, просто требование невыполнимого условия. Суд апелляционной инстанции с учетом того, что повторно рассматривает дело, должен исследовать вопрос какие права, свободы и законные интересы нарушаются нормативным правовым актом ( ст. 62, 208 КАС РФ).
Специфика же рассмотрения административных исков об оспаривании нормативных актов, требует учета правовой природы спора – спора об объективном праве, учета того, что предмет защиты – законный интерес.
Фактически ст. 295 КАС РФ является неудачным слепком с положений ГПК РФ, где рассматриваются гражданские дела, а законная сила судебного решения обладает субъективными границами. В гражданских делах, где спор идет о праве субъективном, а не объективном можно и нужно требовать от апеллянта доказывания, что судебное решение вынесено о его правах и обязанностях.
При оспаривании нормативного акта решение не обладает субъективными границами и препятствует повторному обращению всем субъектам права, оставляя им возможность защитить свои законные интересы только путем обжалования судебного решения.
Однако толкование Верховным Судом РФ ст. 295 и 217 КАС РФ фактически лишает права на судебную защиту в ординарных инстанциях. Конечно же, такое толкование нарушает требования ст. 46 Конституции РФ.
Конституционный Суд РФ в п. 2 определения от 18 июля 2006 г.№ 376О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Е. Е. Тихонова на нарушение его конституционных прав ч. 1 ст. 125 УПК РФ констатировал, что ст. 46 Конституции РФ, гарантирующая каждому право на судебную защиту и обжалование в суд решений и действий (бездействия), нарушающих права и свободы, предусматривает возможность защиты законных интересов граждан.
Доктрина еще в начале 20 века отмечала, что «нарушение не только прав граждан, но и интересов, может дать основание для обжалования решения 8 .
Наличие заинтересованности для оспаривания нормативного акта, на наш взгляд, является не только в качестве предпосылки для возбуждения процесса об оспаривании нормативного акта, но и для его обжалования в апелляционной (ординарной) инстанции, где дело смотрится заново.
ЕСПЧ Решении по делу Abramyan and Yakubovskiye v. Russia. Applications Nos. 38951/13 and 59611/13. от 12.05. 2015. § 95, рассматривая вопрос эффективности инстанционного обжалования, затронул вопрос эффективности доступа к Верховному Суду, указав, что он должен быть практическим, а не только теоретическим. Бремя доказывания эффективности этого средства правовой защиты ЕСПЧ оставил на Россию. Пока мы видим, что Верховный Суд РФ пытается быть недоступным, толкуя оспариваемые нормы, как исключающие возможность защиты законных интересов в ординарных инстанциях.
На наш взгляд, подача апелляционной жалобы заинтересованным лицом, влечет обязанность суда проверить доводы апеллянта, а также соблюдение судом требований ч. 7 ст. 213 КАС РФ, но не является основанием для безусловной отмены судебного акта, как законодатель предусмотрел для ситуаций когда дело разрешено о правах и обязанностях лица, непривлеченного к рассмотрению дела.
Исключением может быть ситуация, когда лицо изъявляло свое желание участвовать в процессе и не было допущено. В этом случае, лицо, незаконно недопущенное в суд первой инстанции, в качестве оснований для отмены судебного решения, на наш взгляд, вправе выдвигать доводы об отмене судебного акта также в связи с тем, что были нарушены его процессуальные права и он был лишен возможности заявлять ходатайства об истребовании документов, проведении экспертизы, привлечения других заинтересованных лиц… 11 .
Поскольку при осуществлении производства по делам о признании недействующими нормативных правовых актов суд выполняет одновременно функции контроля за законностью нормативных актов, то данная функция должна была быть выполнена таким образом, чтобы действительно не допустить продолжения действия незаконных нормативных актов. Суд не должен чинить препятствий в доступе к суду второй инстанции всем заинтересованным лицам. В то же время, безусловно, и сама процедура осуществления данной функции должна быть усовершенствована законодателем.
2017 А.Р. Султанов
Литература
Громошина Н.А. Дифференциация, унификация и упрощение в гражданском судопроизводстве. М. 2010. 264 с.
Громошина Н.А. Исковое производство и производство по делам, возникающим из публичных правоотношений, с позиций правоприменения//Lex Russica. 2009. Т. LXVIII. № 4. С. 873-900
Гукасян Р.Е. Место интересов в регулировании гражданских судопроизводственных отношений//Р.Е. Гукасян Избранные труды. М. 2008. 408 с.
Загряцков М. Д. Административная юстиция и право жалоб. М. 1923. 99 с.
Кляус Н.В. Законный интерес как предмет судебной защиты в гражданском судопроизводстве. Автореферат дис. . к. ю. н. Новосибирск, 2007.
Матейкович М. С., Горбунов В. А. Законные интересы в конституционном праве. М. 2011. 256 с.
Никитин С.В. Судебное оспаривание нормативных правовых актов // АПК РФ и ГПК 2002 г.: сравнительный анализ и актуальные проблемы правоприменения: мат. всеросс. науч.-практич. конф. М., 2004. С. 155 - 156.
Носенко М.С. Оспаривание нормативных правовых актов в судах общей юрисдикции: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2001. 14 с.
Протасов В.Н. Основы общеправовой процессуальной теории. М. 1991. 143 с.
Рожкова М.А. Защита законного интереса в арбитражном суде //Хозяйство и право. N 6. 2001. С.53-59.
Султанов А.Р. О праве заинтересованных лиц на обжалование решения по делу об оспаривании нормативного акта//Вестник гражданского процесса №5. 2016. С. 87-109.
Султанов А.Р. О кодификации законодательства об административных правонарушениях и антимонопольном законодательстве // Закон. 2007. N 7. С. 141 - 148.
Султанов А.Р. О кассационном производстве по делам об оспаривании нормативных актов // Российский судья. 2010. N 1. С. 44 - 48.
Султанов А.Р. Применение правовых позиций Конституционного Суда РФ, или преждевременный пессимизм//Закон. 2009. № 9. С. 37-48.
3 Шварц М.З. Систематизация арбитражного процессуального законодательства (проблемы теории и практики применения): Дис. . канд. юрид. наук. СПб., 2004. С. 29.
4 Громошина Н.А. Исковое производство и производство по делам, возникающим из публичных правоотношений, с позиций правоприменения//Lex Russica. 2009. Т. LXVIII. № 4. С. 873-900; Протасов В.Н. Основы общеправовой процессуальной теории. М., 1991. С. 68.
5 Никитин С.В. Судебное оспаривание нормативных правовых актов // АПК РФ и ГПК 2002 г.: сравнительный анализ и актуальные проблемы правоприменения: мат. всеросс. науч.-практич. конф. М., 2004. С. 161; Носенко М.С. Оспаривание нормативных правовых актов в судах общей юрисдикции: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2001. С. 5–6; Баулин О.В. Распределение бремени доказывания при разбирательстве дел, возникающих из публичных правоотношений. С. 194; Громошина Н.А. Исковое производство и производство по делам, возникающим из публичных правоотношений, с позиций правоприменения//Lex Russica. 2009. Т. LXVIII. № 4. С. 873-900.
6 Кляус Н.В. Законный интерес как предмет судебной защиты в гражданском судопроизводстве. Автореферат дис. . к. ю. н. Новосибирск, 2007. С. 22-23.
7 Матейкович М. С., Горбунов В. А. Законные интересы в конституционном праве. М. 2011. С 110-111.
8 Загряцков М. Д. Административная юстиция и право жалоб. М. 1923. С. 25.
9 Гукасян Р.Е. Место интересов в регулировании гражданских судопроизводственных отношений//Р.Е. Гукасян Избранные труды. М. 2008. С. 233.
10 Рожкова М.А. Защита законного интереса в арбитражном суде //Хозяйство и право. N 6. 2001. С.53-59.
11 Султанов А.Р. О праве заинтересованных лиц на обжалование решения по делу об оспаривании нормативного акта//Вестник гражданского процесса №5. 2016. С. 87-109.
12 Султанов А.Р. О кассационном производстве по делам об оспаривании нормативных актов // Российский судья. 2010. N 1. С. 44 - 48.
13 Определение Конституционного Суда РФ от 12 мая 2005 г. N 244-О "По жалобе граждан Вихровой Любови Александровны, Каревой Екатерины Ивановны и Масловой Валентины Николаевны на нарушение их конституционных прав пунктом 1 части первой статьи 134, статьями 220 и 253 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации"; Определение Конституционного Суда РФ от 19 февраля 2004 г. N 31-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Кузина Сергея Петровича на нарушение его конституционных прав пунктом 1 части первой статьи 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации"; Определение Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2004 г. N 397-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Еделькина Дмитрия Ивановича на нарушение его конституционных прав статьей 248 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации" и др.
14 Громошина Н.А. Дифференциация, унификация и упрощение в гражданском судопроизводстве. М. 2010. С. 187.
15 Султанов А.Р. О кодификации законодательства об административных правонарушениях и антимонопольном законодательстве // Закон. 2007. N 7. С. 141 - 148.
По мнению одного из адвокатов, проблемы банкротства в целом и субсидиарной ответственности в частности составляют большинство правовых позиций Верховного Суда в последние годы. Другой посчитал, что данное определение, на которое можно ссылаться при защите интересов добросовестных руководителей банков и других организаций, является предпосылкой к позитивным изменениям в судебной практике.
Верховный Суд опубликовал Определение от 10 ноября № 305-ЭС19-14439 (3-8), в котором указал на невозможность обвинительного уклона в делах о привлечении к субсидиарной ответственности, поскольку законодательством о несостоятельности не предусмотрена презумпция наличия вины в доведении до банкротства только лишь за сам факт принадлежности ответчику статуса контролирующего лица.
Банкротство банка
Привлечение членов правления к субсидиарной ответственности
По результатам первоначального рассмотрения дела Мухиев, Янчук, Пахомкин и Гуль были привлечены к субсидиарной ответственности. Обособленный спор в части иных ответчиков суд округа направил на новое рассмотрение.
Разрешая при новом рассмотрении спор в отношении Шунина, Зубрицкой, Синицыной, Семыкиной, Федорцовой, Горбылевой, Лавринова и Воронова, АС г. Москвы сослался на положения ст. 10, 189.23 Закона о банкротстве и исходил из того, что вина названных лиц (за исключением Александра Воронова) доказана и подтверждается выписками из протоколов заседаний правления и совета директоров.
При этом он отклонил возражения ответчиков об отсутствии как оригиналов данных документов, так и их подписей в протоколах. Как отметил арбитражный суд, выписки из протоколов подписаны секретарем правления, а приложение к протоколу от 10 сентября – председателем правления Саналом Пахомкиным, и оснований сомневаться в достоверности их подписей не имеется. Аналогичные выводы суд сделал и в отношении выписок из протоколов заседаний совета директоров, подписанных Александром Гулем как секретарем совета.
Суд также отклонил ссылку на показания обвиняемого по уголовному делу Гуля, поскольку показания не являются бесспорным доказательством, оправдывающим ответчиков; Александр Гуль мог целенаправленно сообщать не соответствующие действительности сведения, используя все способы защиты, направленные на освобождение от уголовной и субсидиарной ответственности.
Первая инстанция пришла к выводу о наличии оснований для привлечения всех ответчиков (за исключением Воронова) к субсидиарной ответственности и взыскала с них более 6 млрд руб. В отношении Александра Воронова суд учел, что с 27 августа 2015 г. его членство в составе правления банка прекращено.
Девятый арбитражный апелляционный суд указал, что, согласно уголовному делу, Мухиев и Янчук являлись лицами, фактически руководившими банком и контролировавшими его. Лица, числившиеся участниками и сотрудниками, контролировали банк лишь номинально. Мухиев и Янчук в качестве заместителя председателя правления назначили подконтрольного им Александра Гуля. Сотрудники банка не влияли на принятие решений и заключение сделок от имени должника.
В отношении членов правления апелляция указала, что с 3 сентября 2015 г., после смены собственников совет директоров принимал решение об утверждении лимитов по межбанковским кредитам без участия правления банка. Сделки по выдаче кредитов и покупке прав требования по ссудной задолженности не могли быть одобрены правлением, поскольку принятие решений о предоставлении банком кредитов и заключении иных сделок, несущих риск, на сумму, превышающую 3% собственных средств банка, направлялось в совет директоров для одобрения.
Первая инстанция не приняла во внимание, что во всех выписках из протоколов заседания правления, являющихся единственным доказательством проведения данного собрания, не содержится подписей членов правления банка. При этом Гуль в своих показаниях сообщил, что при подписании договоров осознавал, что процедура выдачи кредитов и совершения цессий нарушена, так как необходимые для этого заседания правления и совета директоров не проводились. Таким образом, отметил суд, с момента смены собственников банка и перехода контроля к Магомеду Мухиеву и Михаилу Янчуку заседания совета директоров и правления не проводились, а выписки из протоколов правления и совета директоров, копии которых представлены в материалы дела, были изготовлены, чтобы создать видимость одобрения сделок органами управления должника.
Суд отказал в удовлетворении требований ко всем ответчикам, в отношении которых спор разрешался при новом рассмотрении.
АС Московского округа отменил постановление апелляции, согласившись с выводами первой инстанции о том, что номинальный характер статуса ответчиков не является основанием для отказа в иске и освобождения их от ответственности. При этом суд округа обратил внимание на то, что вина ответчиков правомерно признана доказанной судом первой инстанции, исходя из представленных и надлежаще заверенных выписок из протоколов заседаний правления и совета директоров.
Вина всех членов правления не доказана
Юрий Шунин, Наталья Зубрицкая, Ираида Синицына, Ирина Семыкина, Всеслава Федорцова и Елена Горбылева подали кассационные жалобы. Верховный Суд заметил, что особенность функционирования кредитных организаций состоит в том, что они осуществляют масштабную деятельность на финансовом рынке, что обусловливает необходимость наличия в их штате значительного количества сотрудников, в том числе в органах управления. При этом банковская деятельность строго урегулирована – в частности, предъявляется значительное количество требований к перечню органов управления, а также персональному составу входящих в них лиц. В связи с этим в рамках дел о банкротстве споры о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности зачастую сопровождаются большим количеством ответчиков. Судам необходимо исходить из того, что к субсидиарной ответственности могут быть привлечены только те лица, действия которых непосредственно привели к банкротству, заметил ВС.
Верховный Суд указал, что при установлении того, повлекло ли поведение ответчиков банкротство должника, необходимо принимать во внимание:
- наличие у ответчика возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника (что, например, исключает из круга потенциальных ответчиков рядовых сотрудников, менеджмент среднего звена, миноритарных акционеров и так далее, при условии, что формальный статус этих лиц соответствует их роли и выполняемым функциям);
- реализация ответчиком соответствующих полномочий привела (ведет) к негативным для должника и его кредиторов последствиям, масштаб которых соотносится с масштабами деятельности должника – то есть способен кардинально изменить структуру его имущества в качественно иное – банкротное – состояние (однако не могут быть признаны в качестве оснований для субсидиарной ответственности действия по совершению хоть и невыгодных, но несущественных по размерам и последствиям для должника сделок);
- ответчик является инициатором (соучастником) такого поведения и (или) потенциальным выгодоприобретателем возникших в связи с этим негативных последствий.
Как пояснил Суд, в рассматриваемом деле следовало определить степень вовлеченности каждого из членов совета директоров в процесс вывода спорного актива и их осведомленности о причинении этим значительного вреда его кредиторам
Эта правовая позиция, указал Суд, изложена в Определении от 22 июня 2020 г. № 307-ЭС19-18723 (2, 3).
В отношении критерия № 3 судам при разрешении споров о привлечении бывшего руководства банка к субсидиарной ответственности необходимо поименно устанавливать вовлеченность каждого ответчика в совершение вменяемых сделок применительно к каждой из них, указал ВС. Тот факт, что лица занимали одну и ту же должность в банке (например, входили в состав правления или кредитного комитета) либо обладали одинаковым статусом контролирующего лица, еще не означает потенциальной тождественности выводов в отношении их вины. Изучению подлежат возражения каждого ответчика, из чего следует, что общие абстрактные выводы об их недобросовестности (неразумности), основанные исключительно на принадлежности к числу контролирующих лиц (либо к одной группе контролирующих лиц), недопустимы. Само по себе наличие статуса контролирующего лица не является основанием для привлечения к субсидиарной ответственности.
ВС заметил, что суды установили (а участвующие в деле лица не оспаривали), что инициировал совершение спорных сделок Александр Гуль, при этом сделки совершены в интересах Магомеда Мухиева и Михаила Янчука. Таким образом, вменяя заявителям одобрение сделок, конкурсный управляющий фактически исходил из того, что Юрий Шунин, Наталья Зубрицкая, Ираида Синицына, Ирина Семыкина, Всеслава Федорцова, Елена Горбылева и Евгений Лавринов являлись соучастниками Гуля, Мухиева и Янчука в выводе активов.
Само по себе осуществленное на основании внутрибанковских правил одобрение сделки лицом, входящим в органы управления, еще не свидетельствует о том, что это лицо является соучастником вывода активов, поскольку в такой ситуации предполагается, что оно действовало в соответствии со стандартами разумности и добросовестности, обычно применяемыми в этой сфере деятельности. Бремя доказывания обратного лежит на конкурсном управляющем, заметил ВС. Однако, указал он, в данном случае ответчики отрицали свою причастность к одобрению сделок. Следовательно, первично в предмет доказывания входило установление самого факта совершения действий по одобрению.
Как пояснил ВС, здание медцентра не могло использоваться в коммерческой деятельности, поэтому судам следовало выявить цели сдачи его в аренду для определения наличия убытков у участников общества-должника
Таким образом, резюмируется в определении, выводы апелляционной инстанции об отсутствии одобрения по существу не были опровергнуты судом округа. Из этого следует, что с точки зрения критериев № 2 и 3 оснований для удовлетворения заявления не имелось. В итоге ВС отменил решение кассации и оставил в силе решение апелляции.
Суды все чаще привлекают к ответственности всех руководящих лиц компаний
По мнению адвоката, добросовестные участники правоотношений находятся под угрозой, так как, исходя из практики, нередки случаи привлечения к субсидиарной ответственности невиновных в причинении ущерба кредиторам. Именно такую позицию заняли АС г. Москвы и АС Московского округа, однако ВС фактически впервые не согласился с подобными выводами судов и отменил постановления первой и кассационной инстанций, указав, что абстрактные и необоснованные выводы о недобросовестности ответчика, входящего в группу контролирующих лиц, недопустимы. Кроме того, Верховный Суд обратил внимание на отсутствие в законодательстве презумпции наличия вины в доведении до банкротства за факт принадлежности ответчику статуса контролирующего лица, добавил Всеволод Сазонов.
Данное определение ВС, на которое можно ссылаться в дальнейшем при защите интересов добросовестных руководителей банков и других организаций, является предпосылкой к позитивным изменениям в судебной практике, заключил Всеволод Сазонов.
Правовая определенность или отказ в праве на судебную защиту?
Сегодня мы решили сделать два исключения из общего правила.
Первое исключение: мы взяли практику судов общей юрисдикции, хотя на уровне ВС РФ, и практику Европейского суда по правам человека (пришлось).
Второе исключение: объем. Содержание данной статьи больше обычного нашего материала в 3-4 раза. Но нам также пришлось этого сделать.
После прочтения материала, вы согласитесь с верностью сделанного нами выбора.
Итак.
А дело (трудовой спор) состоял, собственно, вот в чем.
Работником, уволенным из организации в связи с сокращением численности или штата, предъявлен иск к работодателю о взыскании среднего месячного заработка, процентов за просрочку выплаты. Требования основаны на том, что работник работал в сейсморазведочной партии, расположенной в районах Крайнего Севера, а значит, по его мнению, подлежит применению статья 318 ТК РФ, устанавливающая гарантии для работников, работающих в районах Крайнего Севера, а именно – сохранение среднего месячного заработка на период трудоустройства, но не свыше трех месяцев со дня увольнения, а в исключительных случаях в течение четвертого, пятого, шестого месяца со дня увольнения по решению органа службы занятости населения, если в месячный срок после увольнения работник обратился в этот орган и не был им трудоустроен.
Отметим, что Работодатель не расположен в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностям, и сам работник проживает и поставлен на учет органом занятости в городе, не отнесенном к районам Крайнего Севера. Поскольку работодатель полагал, что повышенные гарантии в связи с указанными обстоятельствами на сокращенного работника не распространяются, сохранение среднего месячного заработка на более длительный период, как это установлено статьей 318 ТК РФ, работнику не произвел, что и послужило поводом для обращения работника с иском.
Суд первой инстанции в иске работнику отказал.
И, надо отдать должное, небезосновательно. Посудите сами. В чем логика установления повышенных гарантий статьей 318 ТК РФ? Предположим, в том, что найти работу в районах Крайнего Севера и приравненных к нему местностях сложнее, чем в иных регионах. С другой стороны, почему должен обладать повышенной защитой работник, который фактически проживает не на Крайнем Севере? При поиске работы его права ущемлены не более, чем права любого другого работника, сокращенного из предприятия, расположенного в этом регионе. Имеет ли он право на повышенные гарантии?
Тем не менее, Новосибирский областной суд счел решение районного суда незаконным, решение отменил, исковые требования удовлетворил.
Будучи несогласным с судебным актом областного суда, мой знакомый написал кассационную жалобу в Судебную коллегию по гражданским делам Верховного Суда РФ.
Определением Верховного Суда РФ №07-КФ13-200 от 11 апреля 2013 года в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ было отказано.
Цитаты из Определения Верховного суда РФ, в которых содержится обоснование отказа:
Первая цитата.
Вторая цитата.
Вам не кажется, что грань между реализацией принципа правовой определенности и отказом в судебной защите слишком тонка?
В силу несовершенства процессуального законодательства России дело Рябых четырежды рассматривалось по существу, инициатором пересмотра вступивших в законную силу судебных актов каждый раз являлись должностные лица, представлявшие интересы государства, выступавшего ответчиком по делу, что всякий раз не позволяло Рябых достичь желаемого результата и привело к затягиванию сроков рассмотрения дела.
Согласитесь, что фактические обстоятельства дела, в ходе рассмотрения которого был сформирован принцип правовой определенности, иные.
Вот почему возникли сомнения в обоснованности его применения к рассматриваемому трудовому спору. Они выражены в следующем.
1. Статья 387 ГПК РФ устанавливает, что основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.
2. Если есть неопределенность в толковании нормы права, кто как не вышестоящие суды должны устранять ее?
3. Целью стороны при обжаловании судебных актов в вышестоящие суды является не только и не столько проведение повторного слушания дела и получение нового постановления (как некого абстрактного документа), а прежде всего – отстаивание своей позиции, по некоторым причинам непринятой или непонятой судами нижестоящих инстанций, и как следствие – получение судебного акта, отражающего и подтверждающего эту позицию.
4. В любом судебном споре есть как минимум две точки зрения по одному вопросу, в противном случае не было бы и спора.
5. Наличие двух точек зрения по одному вопросу подразумевает право каждой из сторон аргументировать и убеждать в том, что именно эта точка зрения является верной.
6. Такое право есть у сторон, в том числе, при обращении в вышестоящие суды.
Согласимся, что сложность регулирования института обжалования судебных актов, вступивших в законную силу, состоит, с одной стороны, в обеспечении необходимости отмены судебных актов, противоречащих закону, и с другой стороны, в обеспечении стабильности судебной системы, недопустимости предоставления бесконечной возможности обжалования судебных решений.
Однако, стороне, считающей судебный акт незаконным, принятым с существенным нарушением норм материального или процессуального права, обоснование отказа в судебной защите принципом правовой определенности не может и должен показаться убедительным и законным. Надеемся, что подобного не случится в практики арбитражных судов, хотя и там есть свои "универсальные" формулировки.
Удостоверение факта принятия решения единственным участником хозяйственного общества
Напомним, что в соответствии с позицией ВС РФ требование о нотариальном удостоверении решения общего собрания участников общества с ограниченной ответственностью распространяется и на решения единственного участника. На наш взгляд, данное правило обязательно и для акционерных обществ.
ФНП детализирует порядок такого удостоверения – решения единственного участника хозяйственного общества удостоверяются путем свидетельствования подлинности его подписи на таком решении.
Представляется, что это может быть позитивной новостью для лиц, находящихся за пределами России и являющихся единственными участниками в российских хозяйственных обществах, поскольку иностранные нотариусы совершают такое нотариальное действие как свидетельствование подлинности подписи, и такой порядок удостоверения решения собрания делает возможным нотариальное удостоверение решений единственных участников без необходимости их личного посещения России или уполномочивания третьего лица для встречи с российским нотариусом и совершения необходимых действий.
Вместе с тем, когда участниками (акционерами) хозяйственного общества являются два и более лица, находящихся за пределами России [1] , удостоверение факта принятия решения общим собранием представляется затруднительным, поскольку, как уже упоминалось в первом алерте, иностранные нотариусы не осуществляют такого действия как подтверждение факта принятия решения общим собранием и состава присутствовавших на нем участников, что влечет ничтожность таких решений. Разрешение сложившейся ситуации видится в выборе альтернативного способа удостоверения решения [2] либо выдаче доверенностей для лиц на территории России для участия и голосовании в общем собрании.
Неприменимость ранее принятых решений о выборе альтернативного способа подтверждения решения общего собрания
ФНП также высказывает позицию о том, что принятое до 25.12.2019 (включительно) решение общего собрания о выборе альтернативного способа удостоверения решения общего собрания должно быть подтверждено нотариально (либо иным способом, предусмотренным уставом). Таким образом, ФНП рекомендует нотариусам не выполнять какие-либо действия на основании решения общего собрания, принятие которого подтверждено альтернативным способом в соответствии с ранее (до указанной даты) принятым решением о подтверждении решения альтернативным способом.
Мнение ФНП, на наш взгляд, противоречит разъяснению ВС РФ [3] о том, что изложенные в Обзоре подходы применяются к решениям после 25.12.2019, что фактически означает признание легитимности всех решений, принятых ранее. Полагаем, что до подтверждения/опровержения позиции ФНП судами, компаниям стоит повторно принять решение о выборе альтернативного способа подтверждения (внести изменения в устав) и подтвердить такое решение нотариально дабы избежать практических сложностей взаимодействия с нотариусами, банками и иными лицами.
О чем подумать, что сделать
В связи с описанными изменениями, полезными могут быть следующие рекомендации:
- Если в хозяйственном обществе имеется принятое до 25.12.2019 решение о выборе альтернативного способа подтверждения решений общего собрания, рекомендуется повторно принять такое решение и заверить его нотариально либо закрепить альтернативный способ подтверждения в уставе.
- В случае, если в хозяйственном обществе не выбран альтернативный способ подтверждения решений и среди его участников (акционеров) имеются лица, обеспечить присутствие которых на территории России для участия в общем собрании на постоянной основе затруднительно, рекомендуем закрепить в уставе (либо установить решением общего собрания) альтернативный способ подтверждения решений. Обращаем внимание, что внесение таких изменений в устав либо принятия решения потребует нотариального удостоверения, что влечет необходимость однократного приезда участников (акционеров) в Россию к российскому нотариусу либо выдачу доверенности на участие и голосование в общем собрании лицам, находящихся на территории России.
Помощь консультантов
Мы готовы оказать правовую поддержку при проведении необходимых процедур и разработке корпоративных документов и будем рады предоставить консультацию по актуальным вопросам.
[1] Равно для случаев, когда участников (акционеров) несколько, но некоторые из них находятся вне пределов России.
[2] Посредством внесения изменений в устав либо принятия отдельного решения.
Читайте также: