Библия как источник права в средневековье
Обновлено: 19.05.2024
Исторически, иудаизм делится на, как минимум три следующих периода:[2] библейский иудаизм (период от Авраама до разрушения Храма Соломона, Вавилонского плена и возвращения в Иерусалим), иудаизм периода эллинизма (от возвращения в Иерусалим до разрушения Храма царя Ирода Великого) современный иудаизм (от периода рассеяния и до наших дней). Возникновение христианства пришло именно на период эллинистического иудаизма, поэтому дальнейшее рассмотрение иудейской религии в подробностях не представляется целесообразным в данном контексте, однако будет затронуто в рассмотрении формирования религиозного права.
Наиболее достоверными источниками информации об эллинистическом периоде иудаизма являются труды Филона Александрийского и Иосифа Флавия, а также аггадические тексты, входящие в Талмуд. Эллинистический период в истории это эпоха с размытыми хронологическими границами, характеризующаяся доминированием эллинской, то есть греческой (позже – греко-римской) культуры в праве, философии, этике и, отчасти, в религии.
Основным способом познания и изучения являлась философия, синтезировавшая все отрасли знания. Следуя логике А.Ф, Лосева, философия возникает как следующий этап познания после мифологии. В то же время, восточные культуры, подвергшиеся эллинизации, а именно сирийская, персидская, халдейская, арабская, египетская и иудейская, по большей части находились в сфере мифологических методов познания, мистицизма и магизма, при развитости у них естественно-научных дисциплин (особенно в Персии и Вавилонии).[3] Столкновение эллинского мира и восточного привело одновременно к взаимной интеграции, и к диалектическому противостоянию. Так, греки, а затем и римляне считали иудаизм варварской религией, однако римляне позволяли иудеям не участвовать в ритуалах государственного культа. В то же время иудеи, ненавидя римскую власть, воспринимали некоторые методы эллинов: в праве ими был воспринят арбитраж, в религии – философские методы герменевтики. Более того, отцом-основателем герменевтики, в том числе и в современной форме является эллинизированый иудей – Филон Александрийский.[4]
В этой ситуации формируется множество философских и религиозных течений, как рационального, так и мистического характера. В частности, эллинские мистерии Исиды[5] и Митры.[6]
В иудаизме имеет место возникновение как минимум трех религиозно-политических партий, отличавшихся друг от друга отношением к эллинизации, отношениями с римскими властями и практикой. Эти три партии – фарисеи, саддукеи и ессеи.
Первые две играли значительную роль в общественной и политической жизни, в том числе, если верить Библии, были причастны к суду над Иисусом Христом – основателем христианства. В то же врем, между ними были значительные различия. Так, Саддукеи представляли собой буквалистов, буквально трактовавших Писание, отвергавших Предание, веру в загробную жизнь и т.д. Они совершенно не восприняли те эллинские школы, которые говорили о метафизическом, расширительном и символическом толковании текстов, зато с удовольствием перенимали внешние атрибуты эллинской культуры. Фарисеи напротив, признавали Предание, верили в загробную жизнь, восприняли многие элементы греческих методов мистического, расширительного толкования. В то же время они решительно отвергали эллинский образ жизни.
Третья партия – ессеи – это мистическая секта, вобравшая в себя как некоторые элементы халдейского магизма, так и эллинские философские идеи о созерцательной жизни. Ессеи жили обособленной общиной, почти не посещали Иерусалимский храм, имели собственные ритуалы, в том числе водное крещение и некие сходные с литургией обряды, совершаемые над хлебом и водой. Таким образом, ессеи (а также иные секты, более раннего или позднего происхождения, такие как терапевты, елкасаиты и мандеи) являют собой образец релиозности[7] переходной формы.[8]
Христианство начинает формироваться именно в таких условиях[11] и в него интегрируются понятийно-категориальный аппарат более ранних философских течений, о чем свидетельствует религиозная и правовая терминология в актах Вселенских Соборов и в Папских декреталиях. Именно это по итогу и составит основу христианской канонико-правовой терминологии.
Б. Формирование конфессионального христианства
Существует несколько подходов к периодизации развития христианства, как религии. Можно говорить о следующих этапах:
1. Апостольский период – формирование первых христианских общин апостолами в городах средиземноморья, в основном, в среде эллинизированных иудеев. Этот период описан в Деяниях Апостолов, Посланиях Апостола Павла и иных Апостольских Посланиях. Также, к этому периоду относятся первые акты канонического права, не происходящие прямо из Библии – Апостольские постановления и Дидахе – правила двенадцати апостолов.[12]
2. Доконстантиновский период – развитие христианских общин на Востоке и на Западе. Формирование различных течений: гностического христианства, мистиков, буквалистов, иудо-христианских переходных культов.[13]
3. Институционализация христианской религии – в данный период возникают основные институты религиозной иерархии и формируются централизованная система христианской церкви, ее доктрина, догматика. Происходит постепенный раскол общины: отделение ориентальных (несторианских и монофизитских) церквей, преследование гностиков и манихеев. Возникновение ранних актов канонического права – Сборников Деяний Вселенских Соборов, а также Папских Декреталий. Оформление ранней кодификации.
4. Церковный раскол – отделение восточных церквей от общения с Римом. Формирование Византийского православия и Католической Церкви. Возникновение взаимно направленных канонических актов, вызванных необходимостью защиты собственной церковной юрисдикции.
После этого периода события развиваются параллельно:
В Католической Церкви, от которой отделились Восточные христиане, завершается процесс централизации власти вокруг персоны Папы Римского с соответствующими правовыми последствиями и влиянием на Европейскую историю, политику и право.
Черту под данным периодом подвел Фераро-Флорентийский Собор, завершившийся непродолжительным воссоединением греческих христиан с Католической Церковью. Между тем, вследствие разрыва унии, Византия вновь оказалась в сложном политическом положении и в итоге была уничтожена Османской Империей.
Итак, резюмируя приведенные выше исторические факты можно констатировать, что непосредственно на европейскую политико-правовую картину оказали влияние следующие конфессии (расположены в порядке снижения значимости влияния):
1. Католическая Церковь (как латинские католики, так и греко-католики)
2. Лютеранские церкви (национальные) и Церковь Англии
3. Церкви греческого исповедания (православные)
4. Реформистские церкви и общины: Реформисты, Пресвитериане, Анабаптисты, Баптисты и иные.
В. Каноническое право Востока и Запада: источники, система правовые институты
Таким образом, начиная с Павла внутреннее право общины, обогащается римским походом к праву и правовым нормам. Далее каноническое право приобретает роль корпоративного права Церкви, как организации, после чего, в определенный момент обретает дихотомию статуса: в средние века оно остается правом Церкви (как Западной, так и Восточной), при этом вводится в правовые системы национальные, равно как и в систему права церковного государства – Папской Области или Папского государства.
Христианская религия признает первоисточником закона Бога, который рассматривается как высший гарант нормативности, правомерности и законности на Небе и на земле. Далее выделяют следующие базовые источники права: Естественное право (Ius Naturalis) или Естественный Закон (Lex Naturalis) и Божественное позитивное право (Ius Divini Positivum).
Далее следует развитие первых канонических норм, изначально прецедентных, а затем утвержденных Вселенскими Соборами или Папами. Примерами могут быть правила отношения с язычниками, еретиками, магами и т.д. Данные положения сходны с тем, что закрепляется в текстах иудейского правового канона и отражены у Маймонида.[29]
Вселенские Соборы возникли из необходимости регулирования ряда внутренних вопросов в Церкви в период, когда авторитет Папского Престола, законно стоявшего во главе Церкви все же был узурпирован имперской властью Византийских императоров, стремившихся подчинить себе церковные институты, что и стало причиной раскола. Прообразом Вселенского Собора стал Апостольский Собор в Иерусалиме, он же – Иерусалимский Собор, проходивший около 49 года от Р.Х., описанный в Библии.[30] Лишь 7 Соборов признаются и на Востоке и на Западе, как Вселенские. Далее же список разнится.
Изначально Первый Никейский Собор был созван с санкции Императора Константина Великого и его матери Елены для институционализации христианского вероучения. Среди главных вопросов было осуждение арианского учения, что повлекло официальный первый раскол в Церкви: отделились последователи пресвитера Ария.
Данное осуждение повлекло за собой череду споров, однако они не привели к сильным этно-конфессиональным противостояниям между сторонниками и противниками арианского учений. Само же арианство некоторое время сохранялось у варварских королевств в Италии, откуда было вытеснено католицизмом. Однако впоследствии имели место ряд процессов, оказавших, по мнению ряда историков и этнографов, в частности, Гумилева, крайне пагубное влияние на византийский суперэтнос.
Первый Никейский Собор принял Символ Веры, составивший основу Символа Веры всех христианских конфессий.
Далее последовали несторианский[31] и монофизитский[32] расколы, а затем иконоборческое движение.[33]
В то же время в католическом мире можно говорить о следующих Соборах, оказавших влияние на проявление религиозности, религиозное право и отношение церкви с государством: Тридентский Собор (1545-1563 годы), Первый Ватиканский Собор (1869-1870) и Второй Ватиканский Собор (1962-1965) соответственно.
В католической традиции канонические нормы, составляющие основу генерального канонического права кодифицированы в виде Кодекса канонического права и Кодекса канонов восточных церквей. В то же время в церквях греческого исповедания нет единой системы канонов и их общепризнанной кодификации, но лишь несколько редакций с большей или меньшей инкорпорацией и систематизацией старых и новых норм. Типичным примером является Книга правил, применяемая, в частности, в Русской православной церкви Московского патриархата.
Лютеране не имеют единой систематизации всех своих канонических норм, но базовым источником обычно признается Книга Согласия.
Англиканство же имеет кодифицированную систему норм, принятую Синодом Церкви Англии. Аналогичные источники имеются и в других церквях сообщества. Также, важно отметить, что в связи с интегрированностью Церкви Англии в государственную систему Соединенного Королевства, данные тексты носят также и определенный государственный характер применительно к защите силой государства их норм.
2. Политические и правовые взгляды некоторых Западных и Восточных христианских авторов на проблему государства и права.
Первые отсылки к вопросу о государстве и праве применительно к христианской правовой и теологической традиции содержатся еще в тексте самого Нового Завета. Здесь особый интерес представляют некоторые пассажи из Евангелия, позиции Апостола Павла и других Апостолов, а также иные тексты. Из них всех будут рассмотрены лишь наиболее яркие примеры.
Позже, в условиях феодализации Римского Общества возникает необходимость, в согласии с христианской религией произвести экспликацию данного процесса. Одним из основных идеологов этого периода становится Архиепископ Константинопольский Иоанн прозванный по-гречески Хризостом и известный как Иоанн Златоуст. Один из виднейших религиозных и политических деятелей своей эпохи, автор множества богословских, философских и политико-правовых сочинений, а также автор текста наиболее распространенного в греко-восточных церквях текста Литургии – Литургии Иоанна Златоуста. Св. Иоанн пытался оправдать процесс феодализации параллельно с развитием в Восточной Римской Империи рабства, опираясь все на тот же принцип послушания земным властям, который был развит Апостолом Павлом и продолжен Августином. Вместе с тем он не критикует социальное расслоение, но обличает тех, кто добыл богатство не честным путем. Отдельно следует отметить, что Златоуст разделяет власть священную и власть светскую, ставя при этом власть священную выше власти светской, но разделяя их компетенции. В последствии эти тезисы стали основой идеологического противостояния светской и церковной власти на Руси.[41]
В правовом отношении Аквинат держится церковной интерпретации Естественного закона как источника права и рассматривает необходимость в позитивации закона, как и некоторые негативные аспекты позитивации власти в ключе испорченности человеческой природы грехопадением. Именно на работах Аквината и будет основана экспликация западной правовой традиции.
[1] Священная история – изначально христианское теологическое понятие, воспринятое в религиоведческой науке, в отношении представлений религии об истории, изложенных в Писании данной религии. В христианстве и иудаизме это Библия (Танах для иудеев и христиан, и еще писаний Нового Завета только для христиан), в исламе – Коран. У мандеев имеется свое писание – Гинза Рабба, сюетно синтезирующая раннехристианские и библейские представления и халдейскую гностическую космогонию.
[2] Данная периодизация является усредненной автором, на основе различных иных систем периодизации, применяемых как в иудейской религиозной истории, так и в светской. Она представляется оптимальной для краткой характеристики тенденций, имевших место в рассматриваемые периоды, в частности, применительно к истории и истокам христианства.
[4] Филон применил греческие методы толкования, ранее использовавшиеся к комментированию текстов досократиков, диалогов Платона и сочинений Аристотеля, которые воспринимались в позднем эллинизме как некий сакральный, почти религиозный канон (то есть наделялись непогрешимостью), к текстам Библии на греческом – то есть Септуагинте (перевод 70 толкователей).
[5] В эллинскую эпоху Исида была отождествлена с богиней неба Уранией (она же – муза астрономии и астрологии). Мистерии Исиды были эллинизированы и наполнены греческими и римскими элементами ритуальной практики и философии.
[6] Изначально индо-иранкое божество договора и скотоводства интегрировалось в римскую религию и инкорпорировалось в пантеон. Мистерии были похожи в ритуальной и теологической части на христианство, в том числе на литургию и представляли собой одну из множества религий переходного периода.
[7] Еще задолго до христианства в религиозной мысли Ближнего Востока и Греции возникает идея о Сыне Бога, Спасители, умирающем и воскресающем боге, искупительной жертве. Эти религии, секты и культы либо относятся к пласту античных религий (культ Осририса, культ Митры (именно культ Митры в недрах индо-иранской религии), Элевсинская мистерия, культ Серапсиса и т.д.), либо формируют отдельную мистико-посвятительную и/или философскую систему (мистерии Исиды, мистерии Митры, орфизм, неоплатонизм), либо же выделяются в отдельную квазирелигиозную школу, (как, например, ессеи). В сумме эти культы можно называть религиозностью переходного периода. Вместе с тем, сформировавшиеся на базе этих культов религии, в частности мандеизм, существующий поныне могут считаться религиями переходного типа.
[8] Религия переходной формы или переходного типа – синкретическая религиозность, возникающая на стыке, иногда диаметрально противоположных религиозных культов. В наше время примером служат религии афро-карибского и афро-бразильского типа, а также латиноамериканские культы (Santa Muerte, Senior de la Muerte). // см. подробнее, например: Данненберг А.Н. Религии переходного типа (на материале афро-кубинского религиозного синкретизма) // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2011. с. 144-151.
[11] Лев Гумилев, рассматривая в рамках теории пассионарного этногенеза процесс образования христианской цивилизации отмечает следующее. К середину I века от Р.Х. проповеди апостола Павла приводят к формированию консорций (субэтнических групп), которые сами по себе не выделялись в нечто отдельное, но при этом рассматривались римскими авторами как нечто целостное. При этом, как уже приводилось ранее, христианство является в тот период переходной религией от иудаизма. Вместе с тем, уже во II веке от Р.Х., благодаря деятельности Юстина Философа христианство окончательно размеживало границу с иудаизмом, а к моменту легализации христианства Константином христиане были уже, по мнению Гумилева этносом (sic) в составе римского суперэтноса. Таким образом, Гумилев выделяет элемент этнической или квазиэтнической общности христиан того периода. // см.: Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли / Л. Н. Гумилев – М.: Айрис-пресс, 2014 г. – с. 395-396.
[12] Не смотря на тот факт, что Дидахе сейчас считается апокрифом, в ранней церкви данный текст играл большую роль. Так, св. Климент Александрийский считал Дидахе частью Писания.
[13] Имеются в виду уже ранее названные мандеи, а также ныне исчезнувшие елкасаиты.
[16] Понятие из Канонического права. Истоки данных концептов имеют место в Римском Праве. Подобно тому, как Codex XII Tabularum был сакральным источником в Римском Праве, в Каноническом, Писание и Предание есть Fons omnes publice privatique iuris. Важно отличие канонических норм, которые хоть и есть нечто το αρχε, но не тождественны mores maiorum Римского права.
// Подробнее о римских корнях канонического права см. Новицкий И.Б. Основы Римского гражданского права. М.: Госюриздат 1960. – 240 с.
[17] Др-греч. Бытие есть наиболее общее из всего
[18] Хайдеггер М. Бытие и Время М.: 2015 г. стр. 3
[19] Лат. Воистину достойно и праведно, должно и спасительно
[23] Семь Законов потомков Ноя согласно Талмуду включают в себя следующие принципы:
- Запрет идолопоклонства – монотеизм
- Запрет употребления в пищу плоти, отрезанной от еще живого животного
- Предписание создать справедливую судебную систему
[24] Талмуд, Санхедрин 56а; Тосефта, Авода Зара 8:4
[26] Нерсесянц В. С. Философия права. С. 445.
[30] Деян 15:1-34 и Галл 2:1-10
[31] В отличие от халкидонитов, говорящих о единой бого-человеческой природе во Христе, несториане учат о двух раздельный природах.
[32] В отличие от халкидонитов, монофизиты утверждают или абсолютно божественную природу Христа, или ее доминирование.
[34] Содержится в трех синоптических Евангелиях (Матфей, Марк, Лука), отсутствует у Иоанна. Имеется также в апокрифическом Евангелии от Фомы. (Мф. 22:15-22; Мк. 12:15-17; Лк. 20:20-26, Фома 104).
[35] Под иродианами понимаются члены администрации Ирода Антипы и сторонники династии иродиадов.
[40] В этом отношении Августин близок к патриархальной теории права и государства, но нельзя сказать о том, что бы он ее полностью разделял.
[41] Накануне событий, предшествовавших Большому Московскому Собору 1666 года, между Патриархом Никоном и Алексеем Михайловичем назревал конфликт, в результате которого Патриарх и Царь оба ссылались на позицию Златоуста, но каждый действовал в сторону усиления своей власти, что повлекло непродолжительный кризис власти и споры о компетенции и юрисдикции.
Сфера права в Средние века отражала раздробленный характер феодального общества и его богатое культурное наследие. Во Франции и в Англии не было прочной центральной власти до XII в., а в странах Центральной и Восточной Европы такой власти не было еще и столетия спустя. При отсутствии центральной власти в обществе не могло быть и единой, централизованной судебной системы и в нем существовало несколько судов одновременно: суд феодального правителя (сеньора), королевский суд и церковный суд. Король выступал в роли сюзерена (suzerain), то есть верховного господина, стоявшего во главе феодальной пирамиды, но при этом его судебная власть была ограничена юрисдикцией его вассалов, непосредственно связанных с ним. Постепенно королевский суд стал восприниматься как один из важных символов центральной власти, но восприятие власти короля, как включающей в себя судебные полномочия над всеми своими подданными, приходит только к XIII в., и то не везде и не полностью. Сфера юрисдикции церковного суда была гораздо шире внутрицерковных проблем. Кроме этих судов, следует отметить систему городских судов, которые судили в соответствии с местным городским правом.Наряду с большим спектром судебных учреждений существовало множество правовых систем, служивших основой для судебных действий. Можно разделить их на три главных категории: обычное право, римское право и каноническое право.
Обычное право
В повседневной жизни христианской Европы обычное право служило основой деятельности местных судов. Эта система неписаного закона, развившаяся постепенно на основе собранных воедино прецедентов1 и местных обычаев, основывалась на общем консенсусе подданных и была плодом изменяющейся, действительности. Право изменялось от региона к региону, и иногда сферой его юрисдикции было всего одно поместье. В отдельных районах Германии и Франции X-XI вв. писаный закон совершенно вышел из употребления, и его место заняло устное право. Положения этого права передавались из уст в уста и основывались на местном обычае в самом узком смысле этого слова, в таком виде, как свидетельствовали о нем местные жители, вызываемые в суд одной из тяжущихся сторон. Доказательства, приводимые в этом суде, были устными свидетельствами, основанными на людской памяти, а не на письменных документах. Функция письменного документа в судебном разбирательстве была второстепенна и играла роль памятки. Святость прецедента покоилась на установке, что в прошлом все совершалось по закону и справедливости, и люди прошлого не зря поступали так, как поступали, ибо были лучше людей настоящего.
Каковы достоинства и недостатки судебной системы, основанной на обычае и прецеденте?
Чрезмерная гибкость судебной системы должна была провоцировать власть имущих на создание прецедентов. Подать или побор, заплаченные однажды, получали силу закона и могли превратиться в постоянный налог. С другой стороны, власти не могли наложить новый налог или увеличить старый без того, чтобы обосновать это прецедентом из прошлого, поскольку недостаточно было обосновать сам налог теми или иными аргументами. Несмотря на то, что это была система неписаных законов, она не была системой произвола, и хорошо вписывалась в общество, где немногие умели читать и писать.
Несмотря на то, что в принципе обычное право не признавало возможности нововведений или изменений в законе, именно принцип святости прошлого и незыблемости прецедента давал возможность легкого проникновения нововведений в судебную практику. Нечто новое, сделанное однажды, случайно ли, при попустительстве заинтересованных лиц, или под давлением изменившейся реальности, пользовалось охраной судебных учреждений, если было выдвинуто соответствующее требование, поддержанное свидетелями, приведенными заинтересованной стороной. Повторяющийся прецедент получал силу закона, даже если он противоречил более раннему обычаю, и суды опирались теперь на него. Они видели в прецеденте исключительное проявление обычая, и не проводили исторического исследования, чтобы отыскать прецедент, предшествовавший данному прецеденту. В этом отношении такое право более гибко применялось к жизни, нежели писаный закон.
Обычное право является очень ценным историческим источником для изучения условий жизни регионов. На исходе XII в., и особенно на протяжении XIII в., начали записывать законы семейного и племенного права, которые до тех пор передавались устно из поколения в поколение и сохранялись старейшинами общины. Обычное право было скомпилировано в своды законов, которые сделали работу судов более удобной, более последовательной и налаженной. Эта компиляция была частью общих процессов, происходивших в европейском обществе, которое стремилось к упорядочиванию во всех областях жизни. Законодательство короля Англии Генриха II (1154-1189), соединило в себе старинные обычаи и прецеденты с требованиями новой реальности. Он установил обычай, как основу разбирательства в королевском суде, и зафиксировал обычное право на письме. Поэтому исследователи английского судопроизводства видят в нем отца общего обычного права (Common Law). В Германии, которая будет главным объектом нашего рассмотрения, в XIII в. также появляются сборники законов обычного права. Они были написаны на разговорном языке, а не на латыни, которой до сих пор принадлежала монополия на официальные документы.
Римское право
Вместе с тем, его фрагменты в искаженном виде сохранялись в составе обычного права государств Западной Европы, в особенности там, где римское право было ранее известно. Таково было положение в Италии. Сохранению элементов римского права на Западе способствовала также кодификация визиготского короля Алариха II, предпринятая в Испании в 506 г., включавшая в себя части римского кодекса Феодосия5 (Codex Theodosianus; 438).
На протяжении примерно четырехсот лет нет никаких сведений о применении Дигесты на Западе. Она сохранилась в одной единственной рукописи, написанной в Константинополе во времена Юстиниана. Первое свидетельство о существовании этой рукописи дошло до нас с конца XI в. В XII в. рукопись попала в Пизу, а в 1406 г., после победы Флоренции над Пизой, была перевезена во Флоренцию, где хранится и по сей день. С этой рукописи снимались копии Дигесты, начиная с XI в. Возрождение римского права на Западе, бывшее следствием нового открытия Дигесты, зависело, таким образом, от сохранения одной единственной рукописи.
Римское право стало одной из основных дисциплин, изучаемых в появившихся, в конце XII в., университетах. Это проявлялось в увеличении числа комментариев к корпусу. Центром изучения римского права был университет в Болонье. Изучение римского права пользовалось поддержкой элиты Священной Римской империи, стремящейся найти в нем идеологическое обоснование своей власти.
Каноническое право
Каноническое право - это корпус права, устанавливаемого в соответствии с церковными канонами6 и основанного на консенсусе религиозной общины. Каноническое право, помимо регулирования жизни священнослужителей (clerici), распространялось на многие стороны жизни мирян (laici), а также меньшинств, не принадлежащих к христианской общине.
Источники канонического права (Corpus iuris canonici, как оно со временем стало называться) можно подразделить на две категории:
1. Основные источники (fontes materiales) - это законы, упоминающиеся в Библии, такие, как десять заповедей (Декалог), послания апостолов, рассказ о соборе в Иерусалиме в Книге Деяний, а также законодательные каноны церковных соборов и папские респонсы, получившие статус закона (decretales).
2. Формальные источники (fontes formales), то есть источники, через посредство которых закон передается и фиксируется. Это были канонические сборники, состав и структура которых зависели от их непосредственных составителей.
Передача канонического права, франко-фламандская иллюстрация XIII в. к Декретуму Грациана. На верхней сцене показан монах, видимо, сам Грациан, передающий экземпляр канонического законодательства епископу, который символизирует власть церкви. Рядом с ним - король, символизирующий светскую власть. Две другие сцены, расположенные внутри латинской буквы Н, изображают: одна - дарование скрижалей завета Моисею, изображенному здесь с рогами, другая - сотворение Адама и Евы. (Bruxelles, Bibliothèque Royale, Ms. 7451 [2564], fol.1)
Следует отметить, что между системой канонического права и системой римского права, действующими, по-видимому, параллельно, установилась интеракция, и развернулся обмен мнениями, смягчающий различия, существовавшие между ними. С того момента, как христиане получили возможность влиять на светскую власть - а это случилось уже во времена Константина и Феодосия I - светское законодательство было проникнуто влиянием канонического права. Начиная с XIII в., каждый профессиональный юрист должен был хорошо знать обе правовые системы.
Разделение системы судопроизводства
Политические, религиозные и экономические интересы вызвали новое дробление правовой системы. Так появились независимые суды, основанные на данной монархом привилегии, или вследствие самостоятельного акта передачи судебных полномочий в руки местного сеньора; города основали автономные суды, где судили по своему особому закону; церковь, неограниченная юрисдикция которой включала различные сферы от ссор между супругами и до вопросов веры и морали, последовательно пыталась отстаивать свою судебную автономию, как часть своего стремления к независимой универсальной власти. Такое положение повлекло за собой сложные юридические проблемы. К примеру, должен ли служитель церкви, замешанный в уголовном преступлении против мирянина, быть судим церковным или королевским судом? По этому принципиальному вопросу во второй половине XII в. произошел знаменитый раздор между королем Англии Генрихом II, и Томасом Беккетом, архиепископом Кентерберийским.9
Следующий рассказ поможет получить наглядное представление о сложности судебной системы в Средние века. Речь в нем пойдет о человеке по имени Вильям из Саквилля, имевшем довольно большое, но не слишком значительное владение (феод) в Восточной Англии, в Эссексе, а также, по-видимому, в графстве Блуа, во Франции. Примерно в 1120 г. он обручился с девицей по имени Альберада или Обри. Вильям не завершил процесс бракосочетания и не жил с Обри. Через некоторое время он женился на Аделисии или Элис (Alice), дочери местного аристократа. Обри протестовала против этого, но в свадебной суматохе никто к ней не прислушался. Вильям и Элис поженились и у них родились дети. После смерти короля Генриха I (1100-1135), Вильям просил у местного архидиакона позаботиться о его разводе, то есть освободить его от брака с Элис путем признания этого брака недействительным (развода в современном понимании тогда не существовало). Он утверждал, что уже до этой свадьбы состоял в законном браке с Обри, поэтому его брак с Элис нельзя считать действительным. Это дело было передано на рассмотрение епископа Винчестерского, Генриха из Блуа, который исполнял в то время обязанности папского легата в Лондонском диоцезе. Генрих посоветовался с папой. После подробного рассмотрения отношений между Вильямом и Обри, епископ решил, что первый брак должен быть признан законным. Вильям и Элис разошлись и до конца жизни жили раздельно. В 1158 г. Вильям умер, и встал вопрос о наследстве: является ли Мейбл, его дочь от брака с Элис, его законной дочерью и в этом качестве законной наследницей? Если же она – незаконная дочь, то наследовать она не может. Другим претендентом на наследство был Ричард из Астей, племянник Вильяма (ведь от Обри у него детей не было), законность родственной связи которого с покойным была несомненной. Ричард обратился в королевский суд, чтобы там его признали законным наследником. В то же время граф Блуа, чьим вассалом был Вильям, посоветовавшись с видными церковными авторитетами, объявил Мейбл законной дочерью Вильяма, и, следовательно, его законной наследницей. Десятки заседаний в королевском суде и в церковном суде под председательством архиепископа Кентерберийского не привели к разрешению этого спора, и, в конце концов, Ричард обратился непосредственно к римскому папе. Папа передал дело своим представителям в Англии, и летом 1163 г., спустя пять лет после начала судебного процесса и после еще одной апелляции Мейбл, они вынесли решение, что Ричард является законным наследником.10
1. Сколько судебных учреждений участвовали в этом разбирательстве?
2. Что можно понять из этой истории о судопроизводстве в средневековом обществе?
статус евреев в средневековом праве
Различные системы права христианского большинства разработали законы и положения, устанавливающие формы отношений между евреями и христианами, которые стали неотделимой частью тех видов права, которые были описаны выше. Это юридическое определение было одной из реакций христианской Европы на проблему евреев, то есть на существование еврейских общин внутри общества, которое определяло себя как единую церковь.
Какова могла быть цель законодательства о евреях как в каноническом праве и римском праве, так и в светском законодательстве? Приведите несколько возможных причин.
Олицетворение Юстиции (Iustitia), богини справедливости. Иллюстрация к Декретуму Грациана, конец XII в. Юстиция держит в руках весы правосудия и попирает ногами дракона - символ зла. (Saint-Omer, Bibliothèque Municipale, Ms. 454, fol. 1)
Законы предназначены для защиты евреев. Из-за их важной экономической функции, из-за признания их важного места в процессе спасения13, следует обеспечить их существование в качестве обособленной общности и охранять евреев от посягательств на их религию, имущество, их синагоги и кладбища.
В некоторых законах чувствуется стремление привести евреев к перемене веры. Другие же были направлены на то, чтобы включить их в общество, в попытке создать эффективный механизм, с помощью которого они принесут наибольшую пользу, участвуя в экономической жизни общества.
Большинство исследователей склонны полагать, что в Раннем Средневековье важную роль играла первая из этих целей, то есть попытка защитить евреев, было ли это обусловлено приносимой ими экономической пользой или же религиозными причинами. Таким был и дух привилегий, рассмотренных нами во второй части учебника. Однако, начиная с XIII в., намечается поворот в отношениях, и законы стали служить, в основном, второй цели - отделить евреев и унизить их. Последующее обсуждение проверит, кроме всего прочего, это предположение.
1 Прецедент – решение суда или иного органа власти, принимаемое за образец в разрешении сходных вопросов в судебной практике.
2 Кодекс (codex – лат.) - свод законов; также название древних книг. Кодификация - сведение вместе законов и их издание в одном систематизированном сборнике.
3 Flavius Petrus Sabbatius Justinianus (Justinianus; 527-565) Юстиниан пытался отвоевать территории Западной Римской империи и сумел захватить Северную Африку и Италию. Он построил многие церкви, стремясь распространить ортодоксальное христианство среди язычников и еретиков.
5 Феодосий Великий (Theodosius; 379-395). Воевал с готами, завершил превращение империи в христианское государство. Преследовал язычников и еретиков. Создал комиссию, собравшую все законы со времен Константина I.
6 Канон (canon – греч.) - линейка, мерная трость. В христианской церкви - книги, включенные в Священное Писание; а также законы, принятые церковью по какому-либо вопросу. Канонизация - освящение, установление определенного канона. Канонист - знаток канонического права.
7 В IX в. издан неизвестным редактором, называющим себя Isidorus Mercator, сборник церковных материалов, включающий в себя, помимо прочего, решения церковных соборов, вплоть до XIII Толедского собора (683), и папские послания, вплоть до времен папы Григория II (731). Некоторые источники в этом сборнике - поддельные, и до сих пор среди исследователей существуют разногласия по поводу идентификации каждого из находящихся в нем источников. В Средние века автора сборника отождествляли с Исидором Севильским для придания этой книге силы закона. Псевдоисидоровы декреталии были включены в Декретум Грациана и составляли около десятой части его объема.
8 Декретум - установление канонического закона.
10 Brooke, C., Europe in the Middle Ages, 962- 1154, pp. 322- 324.
Жизнь, свобода, в том числе интеллектуальная (свобода мысли и слова), право на семью, на труд, на собственность — вот круг основных понятий, которые сегодня осознаются в мире как неотъемлемые права человека. Рассмотрение их библейских интерпретаций, как кажется, может стать основой для некоторых коррекций к сегодняшним теоретическим представлениям об их природе, истоках и назначениях.
Определенную четкость в понимание природы естественного права привносит их детерминация в конституциях многих стран (о чем мы уже говорили), исходящая из формулировок основополагающих международных документов: "Эти права вытекают из присущего человеческой личности достоинства" (Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, Преамбула; Международный пакт о гражданских и политических правах, Преамбула). Однако отсылка к такому понятию, как человеческое достоинство, в свою очередь, нуждается в серьезных пояснениях и определенности: что такое достоинство человека, каково его происхождение и параметры? Достоинство человека в наиболее идеологизированных формулировках определяется, например, как "осознание личностью своего общественного значения, права на общественное уважение, основанное на признании обществом социальной ценности человека".
Вот из этого "признания обществом" возникает различный объем содержания понятия "достоинство", что мы и видим в продолжении цитируемой энциклопедической статьи. В ряде бытовых представлений достоинство человека видится в его уме, в его заслугах, в его праведности и прочих качествах, тем самым создается шкала оценок достоинства. В этой шкале, к сожалению, оставляется место и для нулевой оценки: "недостойный человек". Порою это служит для оправдания как бесчеловечного отношения к определенной категории лиц, так и института смертной казни.
Потому-то и существует мнение об отсутствии "критерия отличия правового закона от неправового" , что такие понятия, как достоинство человека и мораль, представляются величинами переменными. А переменные величины не могут быть критерием, не могут служить точкой отсчета.
Между тем, на исходный наш тезис, что достоинство человека — в его соотнесенности с Богом, однозначно указывает Библия. Рассматривая неотъемлемые права человека в свете библейских представлений, мы видели, что каждый раз они соотносятся с божественными началами мироустройства, с проявлениями Духа, с качествами Бога. Достоинство человека, таким образом, выводится не из чего-нибудь, а из самого Божьего замысла сотворения человека: "И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, (и) по подобию Нашему" (Быт. 1. 26). Главная особенность библейской детерминации прав человека — не только в фиксации достоинства как некоей абстракции, а в содержательном наполнении этого понятия: это качества Бога, переданные Им человеку. Факт сотворения Богом человека по Своему подобию, прежде всего, означает, что Бог передал ему Свои те самые свойства, которые выражены в таких синонимах слова "Бог", как: Жизнь, Сущий Вездесущий Слово, Истина Любовь, Отец Создатель, Творец Владыка, Вседержитель, Господь и др. Достоинство человека выводится из свойств, составляющих содержание этих синонимов —• свобода жить, действовать, искать и возвещать истину, иметь семью и быть отцом, создавать и творить, обретать и владеть.
Тот факт, что Бог передал их человеку, не только реконструируется из формулировки намерения ("сотворим человека [. ] по подобию Нашему") и результата сотворения ("сотворил [. ] по образу Своему"), но и прямо указан в описании акта: "Вдунул в лице его дыхание жизни", — то есть наделил человека Своим Духом. "То, что делает чело-века подлинно человеком, — это присутствие Духа Божия" . А наделение человека Духом Божиим означает, что Бог наделил человека и свойствами Своими. Причем для Бога не существует дискриминационного подхода. Передав эти свойства первочеловеку, Он передает их и всем его потомкам, каждому в равной мере — вообще человеку, а с какой полнотой конкрет-ный человек реализует эти свойства или осознает их — совершенно иной вопрос, не касающийся измерений самого достоинства. Традиционное утверждение, что понятие "достоинство человека" изменчиво и зависит от исторических и иных факторов, на самом деле относится не к самому достоинству, а к представлениям о нем в разные эпохи, у разных народов, и в конце концов, у разных людей. Но от этих представлений качества Бога не меняются. Они присутствуют в человеке во всей полноте независимо от степени их осознанности — присутствуют как инвариант.
Поскольку эти свойства автономны в смысле их независимости от человека, а значит и от исторических и прочих факторов, то и права, происходящие от них, неизменны. Естественное право — это совокупность прав человека на реализацию перечисленных выше свойств, переданных ему Богом и составляющих его достоинство. Таковыми являются права: на жизнь, свободу, слово, семью, труд и собственность. Потому они не "формировались" в ходе библейских событий, а проявились сразу при сотворении, так или иначе "заработали" в первых же двух главах Книги Бытия. Но еще важнее, что они были даны человеку еще до его сотворения. Вся божественная космогония, все акты творения были фактической подготовкой тех физико-биологических координат, в которых предстояло функционировать последнему из Божьих созданий — человеку. Но для этого создания и только для него следовало определить еще и правовые координаты, и не после, а до сотворения. Поэтому, если ни один из актов творения не предваряется провозглашением свойств и прав творимого явления, то относительно человека заранее определяется основа правового поля, куда он должен быть помещен: "Сотворим человека по образу Нашему (и) по подобию Нашему; и да владычествуют они" (Быт. 1. 26).
Библия нигде не декларирует эти права, они попросту действуют на протяжении библейских событий, — как изначальная основа, на которой должно базироваться действующее право. В законодательном порядке закрепляются лишь положения, непосредственно вытекающие из этого набора естественных прав. Причем это делается не только в заповедях, а задолго до них — сразу после сотворения человека. В конституциях многих стран отмечено, что законы, особенно относящиеся к сфере прав человека, обретают юридическую силу лишь после их публикации. Это и делает Господь после сотворения человека, и в этом смысл некоторых повторов в тексте Книги Бытия, например, повторения формулировки "да владычествуют", но уже императивно: "владычествуйте". Но вместе с тем Господь раскрывает содержание этого правового поля, указывает на гарантии.
Так, гарантия права на жизнь — жизнеобеспечение, и об этом Бог сообщает человеку, указывая на созданный Им растительный мир: "Вам сие будет в пищу" (Быт. 1. 29). Особо отмеченные в Бытии два дерева — древо жизни и древо смерти — были, с одной стороны, нравственной дилеммой, с другой — гарантией права на свободу и на свободный выбор, ибо подобная гарантия — в предоставлении альтернативы, как минимум двух возможностей.
Господь с самого начала дал человеку не только право, но и возможность свободно выражать свои мысли, представив все Свои создания человеку, "что-бы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей" (Быт. 2. 19). Право на семью и на реализацию божественного свойства давать жизнь "по своему подобию" было "опубликовано" в напутствии "плодитесь и размножай-тесь" и в формуле "оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут (два) одна плоть" (Быт. 2. 24). Право на труд было объявлено человеку уже в райском саду, куда поселил Бог человека, "чтобы возделывать его и хранить его" (Быт. 2. 15). Формулировка "да владычествуют они" не просто повторяется, но и раскрывается: "Наполняйте землю и обладайте ею, и владычествуйте" (Быт. 1. 28). Так, все перечисленные выше права действуют с первых же двух глав Бытия — после их "публикации", разъяснений и предоставления гарантий.
В заповедях, которые с некоторой долей условности мы смеем на-звать библейской "конституцией" (ибо они — основа всех прочих законодательных положений), в качестве "преамбулы" лишь фиксируется, что Бог — основа и источник права. В этом плане чрезвычайно интересна "юридическая техника" заповедей. Предельно четкая композиция этой "конституции" не оставляет никаких сомнений в ее глубокой продуманности — в движении от общего к частному, от основы к деталям. Первые же ее "статьи" устанавливают основу: отношения человека с Богом.
С самого начала фиксируется основа основ — небесный источник жизни ("Я Господь, Бог твой") и свободы ("Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства"). Далее приводится формула свободы ("не делай себе кумира, [. ] не поклоняйся им и не служи им"), формула истины ("Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно"), формула труда для себя ("Шесть дней работай") и для Бога ("а день седьмой — суббота Господу, Богу твоему"). Вот здесь и стыкуются небесное и земное, и отсюда заповеди переходят "на землю", эксплицируя все вышесказанное в сферу человеческих отношений. Они заново возвращаются к источнику жизни, на сей раз земному ("Почитай отца твоего и мать твою, [. ] чтобы продлились дни твои на земле"). Последние пять заповедей устанавливают границы земной свободы и тем самым формируют механизмы обеспечения неприкосновенности прав: на жизнь ("Не убивай"), на семью ("Не прелюбодействуй"), на собственность и на продукты собственного труда ("Не кради"), на истину ("Не произноси ложного свидетельства"), — ив завершение вновь апеллируют к духовному началу в человеке, обязывающему его к внутренним запретам на те же действия ("Не желай жены ближнего твоего; не желай дома ближнего твоего" и проч.). Как видим, здесь теснейшим образом переплетаются юридические и моральные нормы.
Мы все сотворены по образу Бога. Благодаря этому мы обладаем ценностью и достоинством, неотъемлемым и неотделимым от нашей сути, вне зависимости от того, признаёт ли правительство наши права человека или нет. Мы обладаем правами не потому, что их заслуживаем; мы обладаем правами не потому, что их заработали; мы обладаем правами не потому, что являемся представителями той или иной расы, пола или национальности.
Мы обладаем правами, потому что каждый из нас сотворён по образу Бога, и, как следствие, наделён ценностью и достоинством.
И всё же эта истина не всегда очевидна и не всегда признаётся. На протяжении истории человечества различные культуры признавали права выборочно — например, только мужчин, только белых мужчин, только землевладельцев. В Древней Греции, колыбели демократии, признавались права мужчин, а к женщинам, детям и не грекам относились как к собственности.
В христианстве и, если конкретнее, в Библии мы находим источник универсального права человека. Все люди сотворены по образу Бога — это аргумент аболиционистов в пользу отмены рабства. Все женщины сотворены по образу Бога — аргумент защитников прав женщин в борьбе за равную оплату труда и право голоса. Дети сотворены по образу Бога — аргумент против эксплуатации детского труда. Для сторонников движения в защиту жизни (против абортов) этот аргумент распространяется даже на утробу матери, когда они доказывают, что зародыш — это уже человек, носитель образа, живущий в утробе, а значит, заслуживающий права на свободу и жизнь.
Несмотря на то, что эти права легко воспринимать как должное, или нечто присущее представителю западной или американской культуры, основы прав человека заложены в утверждении, что каждый человек обладает неотъемлемой ценностью, потому что каждый сотворён по образу Бога.
Справедливость для всех
Немногие поводы будоражат наше поколение так, как вопросы социальной справедливости. Как только мы признаём, что каждый человек обладает неотъемлемым правом, мы понимаем, что эти права нужно защитить законом. Однако на протяжении истории человечества бывали времена, когда закон отказывал в защите тем, кто нуждался в ней больше всего. Многие вопиющие действия время от времени были санкционированы законом. Так как же решить, какие законы соблюдать, а какие опровергать? От того, что некое предубеждение является законным, оно не становится правильным.
Одна из причин ценности Библии в том, что она раскрывает моральные принципы Бога, а значит, раскрывает моральные принципы, которые Он предусмотрел для людей, которых создал. Если люди сотворены по образу Бога, то разумно будет утверждать, что быть носителем Его образа значит поступать так, чтобы это отражало Его характер. Мы видим, что в Библии Бог справедлив, нетерпим ко злу и сострадает жертвам. Библия открывает нам Бога, чьи принципы неизменны, и чьё стремление к справедливости явно. Это откровение существует за пределами личных и юридических взглядов на социальные вопросы и служит основным доводом, когда временами мы понимаем его неправильно.
Мартин Лютер Кинг младший признавал это. Он попал в заключение в г. Бирмингеме, шт. Алабама, когда применил своё конституционное право на свободу слова и боролся за свободы угнетаемого класса граждан. Кинг не имел возможности апеллировать к толпе за справедливостью; в своём случае и в своё время он вряд ли имел возможность обратиться в суд. Кинг сделал то, что в прошлом делали многие, когда в справедливости им отказывала земная юстиция: он обратился к закону, за пределами времени и превосходящему земные власти.
Сложно недооценивать влияние Библии на этот конкретный эпизод американской истории. Кинг, христианский проповедник, восставал против нарушений прав человека, апеллируя не к здравому смыслу, а к высшей истине, укоренённой в характере Бога, как он раскрыт в Библии.
Влияние, оказанное Библией на нашу культуру, трудно игнорировать. Тем не менее, вы можете не соглашаться с подобной характеристикой истории, и можете не разделять нашего мнения о важности Библии с точки зрения социальной справедливости или прав человека. В действительности, вы вольны не соглашаться с нами. И именно к этой свободе, религиозной свободе, мы сейчас обратимся.
Свободны (не)верить
Мы восприимчивы к подобной критике. Оценивая способы, которыми христиане взаимодействуют с обществом и культурой, мы не можем отрицать, что в отношении мотивов некоторых публичных выступлений эти обвинения справедливы. Но мы хотим отделить то, что некоторые люди объявляют библейским от того, что в действительности написано в Библии.
С самого основания этой нации христиане добивались возможности быть услышанными, добивались свободы от государственных, религиозных и социальных ограничений.
Мы стремимся получить возможность поделиться истиной, которую обнаружили в Библии, и лишь от вас зависит, хотите ли вы её принять или отвергнуть. Христианство крепнет, а Библия ни в коем случае не ограничивается, когда другие религии получают равный с ней доступ к рынку идей. Если пришлось бы выбирать единственную мысль, которую мы можем шепнуть на ухо каждому борцу за культуру, это была бы мысль о том, что нет никакой нужды ограничивать других ради того, чтобы быть услышанным.
Дитрих Бонхёффер, немецкий пастор и теолог, казнённый нацистами за участие в заговоре против Адольфа Гитлера, много писал о христианской свободе, участии христиан в мировой политике и важности свободного обмена идеями.
Решаете ли вы верить Библии или нет, решаете вы читать её или нет, нет причин сомневаться, что Библия продолжает оказывать влияние на нашу культуру. Существуют причины, помимо привычки, почему она — источник утешения во времена розней и скорбей. Есть причина, почему вы обнаружите её присутствующей негласно, поддерживающей структуру нашего общества. Мы хотим предложить радикальную идею о том, что Библия — это уникальный текст, который больше, чем просто книга, больше, чем собрание историй; это откровение божественного характера.
Лорен Грин Макафи, оратор, писатель и человек, привлекающий людей к Библии, а также общественный представитель сети магазинов Hobby Lobby.
Майкл Макафи, директор библейского отдела музея Библии в Вашингтоне, округ Колумбия.
Читайте также: