Как называется профессия переговорщика с террористами

Обновлено: 11.05.2024

Проблема терроризма очень серьезна для всех стран. Из восьмидесяти терактов, совершенных в мире за последнее время против первых лиц государств, шестьдесят четыре до­стигли цели. Нас "заинтересовали" проблемы терроризма после теракта против премьера Украины П. Лазаренко.

Одновременно следует отметить, что переговоры с тер­рористами являются чисто коммуникативным процессом. В данном случае они нас интересуют как процесс налажи­вания контакта и убеждения человека в экстремальных ус­ловиях. Нам представляется, что они возможны только бла­годаря отсылкам на определенный символизм, как со стороны террориста, так и со стороны переговорщика. В изложении некоторых правил этого процесса мы будем опираться на исследование специального агента Дуайна Фусельера*, а также на работу конфликтолога Джейн Дохерти**, анализи­рующей трагическое освобождение заложников в Техасе.

С позиции нашей темы переговоры с террористами можно представить как попытку форсированно изменить символический мир террориста, поскольку при этом мы ста­раемся заставить его выполнить условия, чуждые ему. Сим­волический компонент выделяется как существенный и для межэтнических конфликтов: "Страх оказаться в подчине­нии становится сильнее любых материальных расчетов. А как реакция на него возникает стремление к оформлению

* Fuselier G.D. A Practical Overview of Hostage Negotiations. FBI, 1986.

** Docherty J.S. Managing Diversity During Law Enforcement Negotiations: The Lessons of Waco. — 1996, ms.

определенных символов всей групповой легитимности и за­щищенности. Такими символами чаще всего выступают территория, окружающая природная среда, которые при этом рассматриваются не просто как источник жизнеобес­печения, а как неотъемлемый культурный и духовный атри­бут. Символическая сторона процессов межэтнического взаимодействия обладает мощной реальной силой, когда она "овладевает массами"*.

Московские специалисты по конфликтам так ранжируют цели переговоров с террористами:

1) защита жизни заложников;

2) задержание захватчиков;

3) возвращение или защита имущества**.

При этом нельзя нарушать эту приоритетность, чтобы не принести вреда заложникам.

Какие же правила (с точки зрения оперирования с симво­лическим миром) предлагает Дуайн Фусельер? Они в сильной степени зависят от типа человека, захватившего заложников. Часто террористами являются люди с определенными психи­ческими отклонениями. Поэтому первой задачей становится выяснение особенностей террориста, поскольку это определя­ет тип коммуникации с ним. Естественно, нам спокойнее говорить с предсказуемым собеседником. Однако в случае террориста у нас нет времени на то, чтобы съесть с ним пуд соли. В помощь переговорщикам подготовлена классифи­кация, делящая террористов условно на четыре типа, каж­дый из которых обладает своим собственным видением мира. ФБР установило, что 52% инцидентов с захватом людей протекает с типом, обозначенным как "ментальное расстройство", который в свою очередь можно представить в виде следующих четырех категорий:

1) параноидальная личность;

2) депрессивная личность;

3) антисоциальная личность;

4) неадекватная личность.

* Степанов Е.Н. Межрегиональные столкновения и терроризм с позиций конфликтологического подхода // Массовое сознание и массовые дей­ствия. - М., 1994. - С. 95.

** Дмитриев А. и др. Введение в общую теорию конфликтов. — М., 1993. — С. 185.

Параноик имеет настолько растревоженную психику, что фактически он находится вне контактов с реальностью. Он захватывает людей, чтобы осуществить какой-нибудь выдающийся план. При этом он может получать от кого-нибудь приказы. Параноики, как правило, имеют интеллект выше среднего. Поэтому не следует стараться обмануть их. Лучше принимать их высказывания так, словно они явля­ются истинными и для вас.

В этом случае вводится правило: избегать споров с этим лицом по поводу его представлений, поскольку невозможно рациональное убеждение в неправильности его фантазий. Вместо этого следует обсуждать с ним другие темы, чтобы наладить связь, и на базе этого искать альтернативное ре­шение для удовлетворения его требований.

Например, в 1982 г. в Арканзасе автобус был захвачен людьми, которые считали, что именно о них говорилось в Библии: пришел час смерти, а через три с половиной дня они воскреснут. Заложники были освобождены, но убедить за­хватчиков сдаться не удалось. Они совершили самоубийство.




Депрессивное лицо также может находиться вне контак­тов с реальностью. Здесь очень высок потенциал самоубий­ства и убийства заложников, поскольку такой человек может считать себя, к примеру, ответственным за все пре­грешения мира.

Заложниками часто являются члены семьи депрессивно­го человека, который может верить, что убивая, он забирает их из этого ужасного мира. Этот тип террориста разговари­вает медленно, на 15-30 секунд дольше отвечает на вопрос, все его мысли центрируются вокруг его ненужности. Поэ­тому здесь в процесс переговоров необходимо вплетать до­казательства его ценности. Это делается следующим обра­зом. Если просто сказать "дела не так плохи", он решит, что его не понимают. Вместо этого разговор переводится в об­ласть его интересов, хобби, чего-то позитивного.

Неадекватная личность всегда проигрывает, и так на протяжении всей своей жизни. Захват заложников стано­вится для нее попыткой доказать кому-то (жене, друзьям, родителям, подруге), что она может сделать что-то. Этот тип символического мира можно дешифровать по фразам типа "Я покажу им, что я могу кое-что сделать" или "Я докажу, что я не козел отпущения".

Наиболее привычный для нас образ террориста — антисоциальная личность, у которой полностью отсутствуют мо­раль и ценности общества, у которой нет чувства вины. Он очень импульсивен, требует немедленной реакции. Следует помнить, что нельзя обещать ему вещей, которые, как он знает, вы не выполните. С ним необходимо постоянно под­держивать контакт, чтобы он для своего возбуждения не пе­реключился на заложников.

В случае захвата заложников возникает так называемый стокгольмский синдром, когда заложники начинают ощу­щать позитивные чувства к своим захватчикам и негативные по отношению к властям. С точки зрения проблемы симво­лической можно сказать, что они переходят на систему мира террористов. Отсюда следует важное следствие: нельзя доверять информации, исходящей от жертв. И более того, жертвы могут мешать проведению операций по их же осво­бождению, не слушаться команд спасающих их людей.

Проблема коммуникативного контакта, установление необходимого уровня доверия со стороны террористов яв­ляется достаточно сложной работой.

Для физического контакта предлагаются следующие правила:

1) прежде договоритесь, что вам не причинят вреда;

2) не говорите с ним, если он держит вас на мушке, на­стаивайте, чтобы он опустил пистолет;

3) лицом к лицу можно говорить тогда, когда время про­шло, установлен контакт и достигнуто доверие;

4) никогда не ведите беседы лицом к лицу больше, чем с одним террористом;

5) всегда держитесь прямого контакта глазами;

6) всегда имейте план по спасению;

7) никогда не поворачивайтесь спиной;

8) следите за пространством, от вашего приближения к собеседнику зависит уровень давления.

Уильям Юри в принципе вводит многие похожие требо­вания как основу проведения стандартных переговоров. -Так, он считает, что для установления доверия необходимо признавать чувства вашего оппонента. "Не игнорируйте эмоции оппонента. Его нападки часто вызваны гневом; "ка­менная стена" часто скрывает страх; пока вы не рассеете эти эмоции, аргументы разума не будут услышаны"*. Или такое правило: "В самом конце проявите щедрость. Подавите ес­тественное искушение сцепиться из-за последней крошки. Профессиональный специалист по переговорам о заложни­ках говорит: "Мы припасаем немного гибкости под конец, потому что любим проиграть им последний раунд. В конце мы становимся покладистей, чем они ожидали, потому что .хотим, чтобы они считали себя молодцами"**. Интересно, что все эти правила находятся четко в эмоциональной сфере, являясь попыткой успокоить оппонента. Как и воз­действие на террориста через его семью или родственников, поскольку их он будет слушать без того предубеждения, с каким он слушает чужого человека. Правда, Д. Фуссельер считает, что нужно с большой осторожностью давать воз­можность для разговора террориста с родственниками. Дело В том, что преступник может специально вытребовать кого-то, чтобы на его глазах совершить убийство или самоубий­ство, поскольку считает, что именно они довели его до та­кого состояния.

У. Юри также приводит мнение специалиста по перего­ворам, который считает весьма важным невыполнение перво­го требования, чтобы сбить террориста с чувства автомати­ческого подчинения ему.

Переговоры должны вести несколько человек, чтобы более объективно оценивать происходящее. В команде обя-

* Юри У. Преодолевая "нет", или переговоры с трудными людьми. — М., 1993. - С. 36. Там же. — С. 108.

обязателен психолог, который может использоваться только как консультант, но не переговорщик. Требования к самому переговорщику, по Фусельеру, следующие:

1) он должен обладать эмоциональной зрелостью, никог­да не срываясь в ответ на любые выпады;

2) он должен хорошо уметь слушать, обладать навыками интервьюера;

3) он должен уметь легко устанавливать доверие к себе;

4) он должен уметь убеждать других, что его точка зрения вполне рациональна и разумна;

5) он должен уметь общаться с людьми как с низов, так и с самих верхов;

6) у него должна быть практическая сметка, здравый смысл, понимание уличного типа поведения;

7) он должен уметь работать в ситуации неопределеннос­ти, в случае необходимости принимать на себя ответствен­ность;

8) он должен полностью отдаваться профессии перего­ворщика;

9) он должен понимать, что если переговоры не сорвутся, ему придется оказать помощь в планировании захвата, чтобы освободить заложников.

У. Юри приводит достаточно подробно реальный сцена­рий переговоров с целью освобождения заложников, проис­шедший в 1982 г. в США. Приведем его, в качестве примера названного выше правила:

"Лауден задавал открыто сформулированные вопросы, чтобы выяснить, о чем думает Ван Дайк, чего он хочет: "И как тебя угораздило попасть в такую передрягу? Как нам ее распутать?" Ван Дайк начал жаловаться на коррупцию и злоупотребления в тюремной системе штата. Лауден сочув­ственно слушал, приговаривая: "Я тебя понимаю", "Я и от других это слышал", и "Раз ты поднял вопрос, нам удастся начать следствие по делу о коррупции". Он пытался устано­вить контакт с Ван Дайком, признавая его доводы и согла­шаясь, где только возможно; по сути, Лауден перешел на сторону Ван Дайка"*.

* Там же. - С. 112.

Обратите внимание на последнее предложение: чтобы установить контакт и завоевать доверие террориста, перего­ворщик переходит на его символическую систему.

Целью переговоров является формирование у террориста чувства, что вы действительно хотите помочь ему найти -выход в его трудной ситуации.

Происходит столкновение двух символических миров. Переговорщик выступает как переводчик, который пытает­ся перевести террориста в новый символический мир. И уже в его рамках искать альтернативные решения проблемы.

Преступники часто уменьшают охрану, когда ощущают, что они достигли успеха в переговорах. При планировании захвата следует уступать по каким-то важным для террорис­та требованиям. И это тоже планируемый перевод преступ­ника в иное эмоциональное состояние.

Однако возможен вариант, когда несовпадающие вари­анты миров приводят к негативным последствиям. Джейн Дохерти анализирует в этом плане закончившиеся неудачей более чем пятидесятидневные переговоры по освобожде­нию заложников в секте Давидианцев в Техасе. Ошибкой процесса она считает неправильную модель мира, с по­мощью которой агенты ФБР подошли к этой проблеме. Ос­новное, что там не было классических заложников, как это представлялось агентам ФБР. В рамках этой секты люди жили все вместе, потому стандартное требование отпустить женщин и детей для них не было естественным. Далее, секта не могла принять на себя ярлык "преступников", ко­торый пытались навязывать ей в своих планах по освобож­дению представители ФБР. Символ "преступника" в свою очередь разрешает применение силы. Эксперты также не смогли проанализировать ситуацию глазами самой секты, то есть оценить их поведение с точки зрения апокалипти­ческого религиозного движения, а смотрели на него в стан­дартной манере захвата заложников или псевдо-заложни-ков. Последнее представляется важным параметром и носит название "групповой солидарности"*.

Основной вывод Джейн Дохерти состоит в попытке при­менить более гибкие модели анализа и разработки сценари­ев, поскольку неудача в Техасе, по ее мнению, связана с

См. Степанов Е.Н., указ. соч. — С. 101.

В целом столкновение символических миров происходит не только в такой жесткой ситуации, как захват заложников. Это также может быть более привычная для нас ситуация политического конфликта. И конфликтологи заняты про­цессами разрешения конфликтов в разнообразных контек­стах. Ситуация переговоров с заложниками считается ус­пешной, когда проходит выполнение следующих стадий:

1) никого не убили со времени начала переговоров;

2) уменьшилось число эмоциональных инцидентов (к примеру, вербальных угроз по отношению к заложни­кам);

3) длительность каждого разговора с захватчиком увели­чивается, его напряжение, скорость речи уменьшаются;

4) заложники освобождаются;

5) сроки ультимативных требований проходят.

* "Правда-5", 1996, № 28.

** Ввггеса A. Political Dramaturgy: A Dramaturg's (Re)view // The Drama Review. - 1993. - N 2. - P.

Как видим, все время приходится сталкиваться с чисто коммуникативной стороной процесса переговоров. Слож­ность экстремальной ситуации (в отличие от стандартного коммуникативного процесса) состоит в том, что:

1) действует прессинг времени;

2) неверный шаг может привести к человеческим жертвам;

3)ситуация может оцениваться неоднозначно.

Последняя характеристика имеет и чисто вербальную со­ставляющую — необходимость наращивания доверия в си­туации, когда это доверие отсутствует. Для описания ее можно ввести понятие зон исчезновения доверия. Если в стан­дартной коммуникативной ситуации есть презумпция дове­рия, поскольку** предполагается, что мы говорим с макси­мальным приближением к действительности, то в ситуации с заложниками постоянно происходит "выветривание" до­верия. Между переговорщиком и террористом, между тер­рористом и заложниками и даже между переговорщиком и заложниками (и не только в случае стокгольмского синдро­ма, иногда заложники преувеличивают действия террорис­тов, чтобы принудить полицию уничтожить террористов). Такая коммуникация получает прикладную задачу установ­ления доверия.

Дуайн Фусельер устанавливает следующие параметры, которые с истечением времени начинают действовать в пользу освобождения заложников:

1) увеличиваются нужда в основных человеческих пот­ребностях — еде, воде, сне и т.п.;

2) напряженность падает;

3)люди, остыв, начинают думать более рационально и менее эмоционально;

** По Грайсу — Grice P. Studies in the Way of Words. — Cambridge, Mass, etc., 1989.

4) формируется "стокгольмский синдром";

5) у заложников возрастают возможности для побега;

6) собранная информация позволяет принимать решения на более качественном уровне;

7) увеличивается связь и доверие между переговорщиком и террористом;

8) ожидания и требования террориста могут уменьшаться;

9) инцидент может исчезнуть сам по себе, поскольку иногда террористы отпускают заложников, ничего не требуя взамен.

Как видим, профессиональные коммуникаторы облада­ют возможностями успешной работы даже с такими труд­ными собеседниками, как террористы. И подобные специ­ализированные переговорщики, как пишет У. Юри, могут, например, летать из Америки в Мюнхен, чтобы вступить в переговоры при захвате там крупного бизнесмена. При этом одной из задач становится проникновение в символический мир другого человека, чтобы чисто коммуникативно заста­вить его отпустить заложников.

В ситуации захвата заложников террористами действия правоохранительных органов проходят следующие стадии:

В. П. Илларионов выделяет следующие этапы ведения переговоров с террористами:

  1. Этап, во время которого обобщается первоначальная информация о ситуации, требующей ведения переговоров, принимаются решения об их ведении, выделяются переговорщики, собираются дополнительные данные о возникшем конфликте, определяется тактика ведения диалога, устанавливаются контакты с преступниками, достигается стабилизация обстановки.
  2. Этап захвата позиций: организуются силы и средства, обеспечивающие общественную безопасность, возможность разрешения конфликта силой, в то же время путем психолого-педагогического воздействия обеспечивается склонение преступников к отказу от преступного замысла.
  3. Этап, в процессе которого организуется обсуждение выдвинутых требований, их приемлемости, поиск компромиссов, нахождение вариантов решения, торг, психологическая борьба.
  4. Этап достижения полного или частичного соглашения, определение путей его реализации, анализ проведенной работы.

На всех этапах переговоров необходимо иметь в виду, что уменьшение числа заложников, в первую очередь детей, женщин, больных и пожилых людей, является основной темой переговоров. Каждый освобожденный заложник — успех, достигнутый переговорщиками (Илларионов, 1993, с. 71).

Трудности в работе переговорщиков возникают из-за специфичности общения с преступниками. Террористы применяют широкий арсенал способов коммуникативного давления: ультимативность требований, завышенные требования, срочность их исполнения, уход от конкретных предложений, ложные акценты в изложении своей позиции, принижение и оскорбление личности партнеров по переговорам, угрозы, отказ от достигнутых соглашений, двойное их толкование. Мастерство переговорщиков состоит в умении обнаружить и устранить коммуникативные уловки террористов, переиграть их в словесном бою. Переговорщики могут использовать следующие способы:

  1. Переговоры для прикрытия: используются для того, чтобы задержать силовые действия вооруженных преступников. Во время таких переговоров проводятся поисковые, разведывательные, оперативные мероприятия.
  2. Имитация переговоров: проводится в том случае, когда приходится иметь дело с душевнобольным человеком. Здесь отсутствует субъект переговоров, реагирующий на логическую составляющую диалога и отдающий отчет в содеянном. Имитация переговоров направлена на снятие агрессивности поведения.
  3. Переговоры в ситуации межэтнических конфликтов проводятся с помощью привлечения противоборствующих сторон. В качестве нейтральной стороны эффективно использовать переговорщика — посредника (медиатора). В задачу посредника входит организация процесса переговоров противоборствующих сторон, но не само проведение переговоров.

Переговоры, основанные на законе и нормах нравственности, отмечает В. Горбунов, — это один из ненасильственных способов борьбы с преступностью во имя гуманной цели — освобождения людей. Исключительно важен правильный подбор переговорщиков. Подбор осуществляется на добровольной основе с учетом индивидуальных особенностей кандидатов, их умения разговаривать и думать в экстремальных ситуациях. Особое значение имеют такие качества личности, как наблюдательность, быстрота реакции, способность сохранять самообладание в любой ситуации, эмоциональная устойчивость. Важно также наличие интеллектуальных и коммуникативных способностей. Практика показывает, подчеркивает В. Горбунов, что именно террористы часто сами выбирают тех, с кем хотят вести переговоры. Нередко возникает необходимость в переводчиках. Однако переводчики, как правило, не только переводят высказывания, но и интерпретируют полученные тексты. Поэтому работа переговорщика с переводчиком представляет особую трудность, так как существует опасность искажения смысла сказанного или написанного террористами.

Люди, привлекаемые к переговорам, — часто это бывают представители общественности, работники средств массовой информации, священнослужители, родные и близкие преступников, депутаты, руководители учреждений, где произошел захват заложников, — должны получать предварительный инструктаж. Важно, чтобы они вели себя осмотрительно и сами не пополнили число заложников (Горбунов В. Во имя спасения людей/ Преступление и наказание. №7, 1999).

В работе переговорщиков с террористами можно сформулировать четыре основных правила:

Проблема терроризма хоть и имела место в мировой истории раньше, однако на современном этапе она начинает приобретать новое глобальное значение. Корни терроризма заложены не только в экономических, но и в исторических и этнокультурных проблемах. Потому для психологов изучение источников терроризма и способов его предотвращения становится особенно важным.


Криминалистическая экспертиза, захват самолета и работа переговорщика

В 1920 году в чешском городке Пардубице был построен завод взрывчатых веществ. Он рос, менял названия, переходил из рук в руки и оставался бы до сегодняшнего дня просто одним из сотен химических предприятий Европы, не будь его имя связано с изобретением и производством легендарной взрывчатки семтекс. История открытия семтекса окружена мифами.


Один из них гласит, что вещество не разрабатывали изначально, а создали из пластификатора и отходов производства известных компонентов RDX и PETN, которые завод выпускал в середине прошлого века. Так или иначе, но с 1960-х годов и вплоть до развала социалистического лагеря было произведено около 800 тонн этой сильнейшей взрывчатки, большая часть которой ушла в Ливию, Северный Вьетнам и ГДР. Террористы всех направлений сделали cемтекс необычайно популярным.

Атака на Нью-Йорк, 11 сентября 2001 года

Атака на Нью-Йорк, 11 сентября 2001 года

Фото: Sara K. Schwittek / Reuters

В день захвата рейса N 571 капитану самолета, британскому еврею Реджинальду Леви исполнилось 50 лет.

Террористы и переговорщики

Мы же попробуем рассмотреть ситуацию с точки зрения переговорщика. Профессия переговорщика до сего дня окутана облаком загадочности. На самом деле ничего запредельного в ней нет, но то, что мы видим в кино, очень отдаленно напоминает реальность.

Фото: Константин Кижель / ТАСС

В кризисной обстановке первое и главное правило — заморозить ситуацию, не дать ей быстро развиться. Это включает и немедленную блокаду территории, и изоляцию террористов вместе с заложниками. Мюнхенская полиция этого не сделала. Террористы получали информацию по телевизору и по телефону. Им даже не отключили электричество.

Захват заложников в случае террора всегда имеет политическую подоплеку. Иногда явных требований со стороны террористов нет, есть лишь демонстрация силы. Чаще у захвата есть цель: начать переговоры и чего-либо добиться. В данном случае палестинцы хотели переговоров, и они их получили. Переговоры, если они начинаются и как-то продвигаются, могут длиться очень долго.

В 1972 году профессиональных переговорщиков в ФРГ не было. К слову сказать, их вообще нигде не было, кроме полиции Нью-Йорка. Переговоры с террористами вели политики и полицейское начальство Баварии, причем разные люди в разное время. Срочно прилетевших из Израиля экспертов, включая директора Моссада Цви Замира и уже известного вам Виктора Коэна, даже близко не подпустили к операции.

Беслан, 2004 год

Беслан, 2004 год

Фото: Олег Никишин / Getty Images

Абсолютно не имевшие необходимого опыта, игнорировавшие необходимость блефовать, власти Баварии вплоть до последнего момента не смогли выяснить количество террористов, их вооружение, имена, лидера, точное местонахождение внутри здания. В кризисной ситуации того типа, с которым столкнулись немцы, группа захвата начинает готовиться к штурму или иной силовой операции немедленно, а не тогда, когда переговоры зашли в тупик. В Мюнхене ни этого, ни многого другого не понимали, и в результате операция освобождения заложников провалилась.

Как мы уже знаем, Израиль — страна маленькая, людские ресурсы ее ограниченны. Полиция не считает нужным содержать большую команду переговорщиков на полную ставку. Кроме командира части, его зама и начальника разведки, все остальные члены группы — добровольцы-полицейские, прошедшие специальное обучение.

Поэтому сегодня идеальный переговорщик должен быть арабистом с глубоким знанием ислама, с опытом работы не в полиции, а в маркетинге, желательно играющим в любительском театре. Человеком, который способен продать лед эскимосам и сделать их самыми счастливыми людьми на свете. При этом льда у него нет и никогда не было. Попробуй найди такого.

Общие принципы переговорного процесса

С другой стороны, если решение проблемы силовым путем неизбежно, переговоры позволяют потянуть время и дают возможность подготовиться группе захвата.

Основной принцип ведения переговоров с террористами определяется как подавление их воли к сопротивлению путем изматывания бесконечным обсуждением мелочей, которое вынуждает преступников принимать малозначительные решения и все время откладывать какие-либо решительные действия. В конце концов, террористы могут либо вовсе отказаться от своих угроз, либо усталость не позволит им оказать такое сопротивление бойцам штурмовой группы, какое можно было бы ожидать в первые часы после захвата заложников.

Эксперты ФБР выделяют три типичных этапа развития процесса переговоров с преступниками, захватившими заложников.

Первый этап — первые часы переговоров, в течение которых переговорщик ради безопасности заложников должен попытаться успокоить преступников и начать обсуждение их реалистичных требований.

Второй этап — борьба за приобретение более выгодной позиции. Переговорщик должен попытаться снизить уровень требований преступников, возможно, добиться освобождения части заложников, наладить личный контакт и нащупать пути разрешения кризисной ситуации.

Третий этап — финальная фаза переговоров. К этому времени преступники уже проявляют нетерпение и требуют от властей конкретных действий (например, возможности добраться до аэропорта, где для них должен быть подготовлен самолет). Вполне вероятно, что напряжение будет нарастать, и крайне важно, чтобы на данной стадии переговорщик мог контролировать ситуацию.

Вскоре швейцарец уже кричал в мегафон, призывая полицию не применять силу. В течение трех часов Мининг сумел договориться об освобождении 280 женщин и пожилых людей, в числе которых были мать и сестра президента Фухимори. В течение следующих трех недель Минниг умудрялся обеспечивать заложников едой, водой, медикаментами и — что самое главное — походными туалетами. Именно через него общались лидеры террористов и президент Фухимори.

За 126 дней переговоров было освобождено более 400 человек, и перед штурмом в посольстве осталось только 74 заложника. Однако основное требование террористов — освобождение из перуанских тюрем их сообщников — так и не было выполнено. Интересно отметить, что когда уругвайские власти уступили требованиям террористов и выпустили из тюрьмы двух их сообщников в обмен на своих дипломатов, президент Фухимори без объяснений отозвал посла Перу из Уругвая.

По мнению специалистов ФБР для успеха переговоров необходимы следующие условия:

I. Желание преступников остаться в живых. Однако у представителей определенных террористических групп (в частности, у приверженцев шиитского направления в исламе) стремление умереть за свои убеждения может преобладать над желанием выжить, что делает переговоры с ними проблематичными в принципе (К вопросу о переговорах с исламистами мы вернемся чуть позже).

2. Реальная угроза жизни преступников. Вероятность штурма и уничтожения преступников группой захвата делает позицию переговорщиков более сильной. В одном из инцидентов с участием боевиков ИРА всего лишь упоминание о прибытии группы бойцов SAS оказалось достаточным, чтобы забаррикадировавшиеся радикалы сдались властям. А вот противоположный пример — власти Нидерландов славятся своим миролюбием, поэтому террористы, захватившие пассажирский поезд, просто не верили в возможность штурма. Переговоры ни к чему не привели, в итоге не оставалось ничего иного, как предпринять атаку силами Королевской морской пехоты.

3. Наличие ясно выраженных требований и присутствие в группе террористов человека, который способен принимать решения.

4. Блокада места происшествия, лишающая преступников свободы перемещения.

5. Наличие времени, необходимого для налаживания контакта между переговорщиками и злоумышленниками, и как результат — хорошая коммуникация между двумя сторонами.

6. Наличие опытного переговорщика, способного показать, с одной стороны, что сил у представителей закона достаточно, а с другой — способного продемонстрировать свою готовность работать на мирное разрешение конфликта.

* * *

Скажем несколько слов о несокрушимой готовности мусульманских террористов отравиться в рай небесный. В рассмотренном нами случае с захватом заложников в театре на Дубровке террористы заявляли, что они хотят умереть больше, чем заложники хотят остаться в живых.

Однако по свидетельству людей, встречавшихся с главарями террористов, те не выглядели фанатиками, готовыми в любой момент нажать на кнопку. Они вовсе не собирались умирать. Во-первых, террористы хорошо помнили, чем закончился теракт в Буденновске, когда отряд Басаева в полном составе вернулся в Чечню. Во-вторых, в случае трагического завершения конфликта, судьба смертниц отводилась женщинам-шахидкам, находившимся в зале. Мужчины, которые должны были отражать возможный штурм, большей частью обитали в соседних помещениях. Поэтому даже после общего взрыва всех зарядов в зале, у них был шанс не только остаться в живых, но и выбраться из театра, воспользовавшись всеобщей неразберихой.

С террористами, захватившими заложников на Дубровке, можно и нужно было вести переговоры. Причем вести их не до того момента, когда группа захвата закончила подготовку к штурму, а до тех пор, пока все другие способы освобождения заложников не были бы испробованы. Результатом таких переговоров могло бы стать освобождение нескольких десятков человек, и в конечном итоге уменьшение количества жертв теракта.

Предположим, переговорщикам удалось наладить переговорный процесс, но, как определить, на сколько он успешен? Существует ряд признаков, которые свидетельствуют о прогрессе в переговорах:

• в процессе переговоров никто не был ранен и не погиб;

• снижение интенсивности угроз со стороны злоумышленников;

• их относительно спокойное поведение, рациональные высказывания и действия;

• все более явно ощущается готовность злоумышленников вести торг, снижение первоначальных требований;

• освобождение кого-то из заложников;

• ощущаемое переговорщиком развитие отношений с оппонентом;

• злоумышленники начинают высказывать заботу о положении заложников;

• признаки того, что они подумывают о сдаче властям.

Переговорщик в действии

Переговорщик должен производить впечатление лица незаинтересованного, заражать спокойствием. Он должен концентрировать внимание на практических вопросах урегулирования конфликта, избегать политических диспутов со своими оппонентами, стремиться к налаживанию личного контакта с лидером террористов.

Переговорщик не должен делать какие-либо уступки, если ничего не получает взамен. Например, террористы хотят пообщаться с прессой. — Хорошо, могут пообщаться, но сначала пусть отпустят хотя бы одного заложника. В процессе переговоров довольно много вещей могут стать предметом торга: пища, напитки, возможность передвижения, возобновление подачи воды и электричества, которые были отключены в начале инцидента. Как правило, предметом торга не могут стать алкоголь и наркотики, способные спровоцировать иррациональные действия преступников. Нельзя предлагать замену одних заложников на других. Хотя в кино нередко можно увидеть, как герой предлагает себя в качестве заложника, в принципе это порочная практика, так как злоумышленники могут решить, что получили более ценного пленника и, соответственно, становятся менее сговорчивыми.

Следует всегда помнить о том, что переговорщик является для злоумышленников важным источником информации, поэтому он должен быть крайне внимательным к своим словам. Если, например, в начале противостояния кто-то был ранен и позже скончался, то, вероятно, лучше не сообщать преступнику, что он уже стал убийцей. Осознав, что в любом случае ему грозит пожизненное заключение или смертная казнь, преступник будет проявлять меньшую заинтересованность в мирном исходе событий.

В своей работе переговорщик руководствуется следующими принципами:

• Навязывает оппоненту обсуждение деталей. Например, если тот просит сигареты, уточняет марку, интересуется, предпочитает ли он сигареты с фильтром или без него. Вынуждая собеседника погрязнуть в деталях, переговорщик на время лишает его возможности контролировать внимание на заложниках.

• Задает вопросы, требующие развернутого ответа и таким образом способствующие диалогу.

• Вовлекая преступника в длительные переговоры, заставляет его проигнорировать им же установленные сроки.

• Контролирует доступ к злоумышленнику.

• Сохраняет позитивный настрой. Переговорщик должен внушать собеседникам мысль, что все можно уладить миром, даже если уже принято решение о штурме.

Хороший переговорщик должен быть знаком с основами психологии и должен уметь использовать свои знания для оценки психологического состояния злоумышленников.

В составе многих спецподразделений есть целые команды сотрудников, занимающихся переговорным процессом. Такая команда обычно состоит из основного переговорщика, одного или нескольких помощников, способных заменить шефа во время продолжительных переговоров, специалиста по разведке, который занимается оценкой полученной переговорщиком информации, офицера по связям с группами захвата, а также психолога.

Психолог нужен, прежде всего, для того, чтобы дать профессиональную консультацию об эмоциональном состоянии преступников. Однако переговорщик должен уметь делать собственные заключения на этот счет, чтобы предоставлять психологу значимую и существенную информацию. Особенно важно, чтобы переговорщик мог определить, налаживается ли какое-то взаимодействие между террористами и их заложниками. И наоборот, нет ли признаков того, что преступники в скором времени могут перейти к насильственным действиям.

Переговорщику необходимо уметь с помощью техники психологической оценки в любой момент определять степень эмоциональной устойчивости оппонента по переговорам, делать выводы о своевременности перехода к активным действиям.

Преступники, захватившие заложников, часто относятся к одному из четырех основных типов:

• параноидальные шизофреники, страдающие манией преследования — таким людям переговорщик предоставляет возможность дать выход своим чувствам;

• психопатически-депрессивный тип, представители которого выглядят беспомощными, неадекватными, склонными к самоубийству;

• антисоциальные личности, эгоистичные и безответственные — характерный криминальный тип, не принимающий возражений и склонный во всем винить других. Это очень тяжелые партнеры по переговорам, В этом случае лучшая тактика для переговорщика — убеждать, что он поможет преступнику остаться в живых;

• неадекватные личности с непредсказуемыми реакциями, легко поддающиеся внешним влияниям.

Далеко не всегда террористы, захватившие заложников, относятся к одной из перечисленных категорий. В большинстве случаев им свойственны общие характерные черты. В частности, неразвитое чувство самосохранения или чувство собственного достоинства.

1 декабря 1988 года в городе Орджоникидзе (ныне — Владикавказ) четверо вооруженных террористов захватили автобус ЛA3-695 с 30 школьниками и их учительницей. Террористы требовали от властей самолет, три миллиона долларов и возможность вылета за границу. Было решено предоставить террористам самолет Ил-76. Однако аэропорт Орджоникидзе не смог принять лайнер такого размера, поэтому Ил-76 посадили в аэропорту Минеральные Воды. Туда же направилась и колонна, состоящая из захваченного автобуса, машин КГБ, частных автомобилей родителей захваченных детей и машин сопровождения ГАИ.

* * *

Синдром обязан своим названием инциденту, имевшему место летом 1973 года в Стокгольме. Неудавшееся ограбление банка закончилось захватом заложников. Одна из женщин настолько прониклась интересами налетчика, что позже вышла за него замуж. При проявлении стокгольмского синдрома заложники могут активно защищать своих мучителей, предупреждать их о выдвижении штурмовой группы, вставать между преступниками и бойцами спецназа. Например, при штурме иранского посольства в Лондоне женщины-заложницы своими телами прикрыли от бойцов SAS самого молодого из террористов.

В случае длительного пребывания в роли заложников люди начинают враждебно относиться к властям, которые, как им кажется, мало делают для облечения их участи. Специалисты ФБР провели специальный анализ, который показал, что в процессе штурма заложники с большей готовностью выполняют приказы преступников, чем тех, кто их спасает.

Кроме того, переговорщик всегда должен помнить, что он сам тоже может стать жертвой этого феномена, а потому обязан постоянно следить за тем, чтобы между ним и оппонентами по переговорам не установилась слишком тесная эмоциональная связь. Как мы уже писали, переговорщик должен производить впечатление незаинтересованного лица.

Стараясь тем или иным способом разрешить конфликт с заложниками, сотрудники большинства спец-подразделений следуют одному важному принципу: переговорщик никогда не отдает команды, а командиры никогда не занимаются переговорами.

Подбор переговорщиков и их подготовка

Очень желательно, чтобы переговорщик общался с террористами на их родном языке. Хорошо иметь в составе группы переговорщика-полиглота, но и ему понадобится помощь носителя языка для точного смыслового перевода идиоматических выражений. Например, в Сент-Луисе, где живет Л. Томпсон, обосновалась многочисленная колония беженцев из Боснии. В связи с этим правоохранительные органы привлекли в свой штат людей, которые хорошо знают сербскохорватский язык.

Следует как можно чаще организовывать совместные тренировки переговорщиков и группы захвата. Такие тренировки помогают обеим сторонам лучше понимать потребности и возможности друг друга. Позволяют исключить возникновение взаимной неприязни, что является не таким уж редким явлением. Простой пример: переговорщик и группа захвата часто по-разному относятся к просьбам террористов. Если для переговорщика просьба оппонентов является возможностью поторговаться, получить что-то взамен, то для штурмовой группы это лишь помеха в процессе подготовки штурма. В процессе совместных тренировок переговорщики узнают, какого рода информация особенно важна для группы захвата, и впоследствии своевременно предоставляют коллегам важные сведения. С другой стороны командиры штурмовой группы начинают лучше понимать, какую существенную помощь им может оказать переговорщик. Простой звонок в последние секунды перед штурмом может отвлечь преступника, заставить его переместиться в определенную часть помещения.

Присутствие хорошего переговорщика абсолютно необходимо при разрешении практически любого инцидента с захватом заложников. Он способен разрядить обстановку, убедить преступника сдаться без применения насилия с чьей-либо стороны, что представляет собой самый желательный исход. Но и в том случае, когда невозможно закончить дело миром, переговорщик может обеспечить группу захвата ценной разведывательной информацией, потянуть время, чтобы усыпить бдительность злоумышленников и дать группе захвата возможность подготовиться к эффективному штурму. А в определенный момент, когда уже начата операция проникновения, он может отвлечь внимание преступника.

Читайте также: