Судебная практика в англии это
Обновлено: 20.05.2024
Ежегодно юридические школы по всей Великобритании принимают новых студентов. Но чтобы стать следующим поколением юристов, судей или общественных активистов необходимо прочитать тонны книг по прецедентному праву. В прецедентном праве судьи определяют, что означают акты Парламента, разъясняют общее право и разрешают споры между гражданами, организациями и, иногда, государственными учреждениями.
Время от времени газеты публикуют перечень наиболее значимых судебных дел, о которых необходимо знать студентам. Но не только студенты могут извлечь пользу, изучая эти кейсы, - в конце концов, судебные дела, рассмотренные сотни лет назад, могут стать прецедентом для принятия решений сегодняшними судами Англии и Уэльса.
Вот некоторые из наиболее важных судебных дел, которые сохранила история: они могут научить нас пониманию того, каким образом право отражает социальные и политические взгляды своего времени, одновременно раскрывая принципы и закономерности, которые являются составной частью британской версии справедливости.
1. Дело о прокламациях, 1610 год
Более 400 лет назад главный судья Англии и Уэльса сэр Эдвард Коук постановил, что король Яков I не может запретить строительство новых зданий в Лондоне без согласия парламента. Король Яков считал, что у него есть божественное право издавать любые законы, которые он пожелает. Но суд воспротивился его мнению и решил, что монархия не может использовать свою власть таким произвольным образом.
Данное решение положило началу установления принципа английского права.
К концу столетия Славная революция заложила основу сегодняшней конституционной монархии, согласно которой, кто бы ни был королем или королевой, уважал законодательную власть избранного парламента.
Сэр Эдвард Коук.
( От автора статьи:
В 2016 году Джина Миллер подала иск против правительства Великобритании, утверждая, что выход Британии из ЕС, т.е. Брексит, невозможен без согласия Парламента (статья 50 Лиссабонского договора 2007 года). В 2017 году Верховный суд вынес решение в пользу Миллер на основании Дела о прокламациях 1610 года. Так что нет никаких сомнений в том, что даже самые старые дела все еще могут влиять на современное общество.)
2. Энтик против Каррингтона, 1765 год
Джона Энтика, который был писателем и школьным преподавателем, подозревали в написании нескольких антиправительственных памфлетов. Госсекретарь послал Натана Кэррингтона вместе с группой других людей короля обыскать дом Энтика в поисках улик. Затем Энтик подал в суд на мужчин за нарушение границ владения.
3. Р против Дадли и Стивенса, 1884 год
Яхта, командиром которой был Дадли, потерпела кораблекрушение. Спасшиеся после кораблекрушения оставались на шлюпке без воды и практически без еды. Чтобы выжить, они убили и съели самого молодого члена экипажа (подростка звали Ричардом Паркером). Оставшихся членов экипажа спас проходивший мимо корабль. После того, как они прибыли в порт, они откровенно рассказали о случившимся, полагая, что их защищает морской закон.
Суд заменил обвиняемым смертную казнь на шесть месяцев лишения свободы.
4. Карлилл против Карболик Смоук Болл Ко, 1893 г
Суд решил, что это обещание вместе с использованием миссис Карлилл продукта в соответствии с указаниями составляет юридически обязательный контракт, и она имеет право на вознаграждение. В этом деле исследуются многие принципы, которые должны присутствовать в современных контрактах, такие как оферта и акцепта, для того, чтобы мы могли заключать юридически значимые соглашения друг с другом. Однако, это самое известное из дел, возможно, вообще никогда не было бы возбуждено, если бы миссис Карлилл не была замужем за адвокатом.
5. Донахью и Стивенсон, 1932 год
Тем не менее суд расширил действие закона о халатности, чтобы требовать разумной осторожности в отношении тех, кто может быть затронут действиями человека или компании. Была ли действительно улитка? Мы не знаем наверняка, так как Стивенсон умер до того, как были заслушаны доказательства.
6. Фэган против комиссара столичной полиции, 1969 год
Для обвинения в совершении уголовного преступления часто необходимо не только совершить противоправное действие, но и иметь преступный умысел. Если водитель - м-р Фэган, управляя автомобилем, сдавал назад и случайно наехал на ногу полицейского и не стал убирать автомобиль после крика полицейского, то можно ли это расценить как нападение на полицейского?
Фэган пояснил, что у него не было преступного намерения, он наехал случайно, и он просто ничего не сделал, когда полицейский крикнул ему убрать автомобиль с ноги. Бездействие и отсутствие умысла не могут говорить о виновности. Однако, суд обвинил Фэгана в нападении на констебля при исполнении обязанностей. Суд решил, что в данном случае было сочетание действия и намерения, что доказывает его вину в совершении преступления.
7. Р против Р, 1991
Закон постоянно развивается вместе с меняющимися взглядами общества. В этом деле Палата лордов отменила норму общего права, согласно которому мужчина не мог быть обвинен в изнасиловании своей жены. Эта норма была основана на декларации 1736 года, согласно которой:
- по их взаимному брачному согласию и контракту жена отдала себя мужу, и от этого согласия она не может отказаться.
Здание Парламента, Лондон
8. Дело Белмарша, 2004 год
Источник: Eight cases from across history which still shape the law today,
by Nicholas Clapham, Senior Teaching Fellow, School of Law, University of Surrey
На протяжении второй половины XI – первой половины XII в. сложилась новая королевская юстиция. Первоначально ее деятельность ограничивалась узким кругом дел, непосредственно касавшихся короны или споров между крупными вассалами. Со временем королевская юстиция усилила вмешательство и в другие категории дел, в особенности связанные с земельными спорами и со статусом держателей земельных прав – сначала в виде единичных приказов о защите права, потом все более систематически. Параллельно сокращались судебные полномочия шерифов и значение земских судов.
Преобладание королевской юстиции было установлено судебной реформой Генриха II (1154 – 1189), тесно связанной со всей его централизаторской политикой (см. § 26). Централизация суда была достигнута, во-первых, возможностью рассмотрения дела по выбору истца не только земскими, но и королевскими странствующими судьями, во-вторых – учреждением центральных официальных судов под властью короля.
Странствующие судьи появились еще до реформы (с 1130-х гг. известны разъездные судебные комиссары). Но лишь с 1166 г. институт таких судей стал постоянным. Первоначально они представляли комиссии из баронов и прелатов, которым поручалось расследовать обвинения против шерифов. С конца XII в. в их компетенцию были включены уголовные дела, дела, связанные с созывом ополчения.
Постоянным судебным ведомством стал королевский суд в Вестминстере (curia regis). Для обсуждения запросов судебных комиссаров было назначено 5 постоянных судей. Со временем при суде сложился свой персонал, установилась коллегиальная практика обсуждений. В конце XII в. обособилось гражданское отделение суда.
Согласно Вестминстерскому статуту, принятому в интересах сословий в период кризиса XIII в., было установлено, чтобы королевские судьи являлись для слушания дел непосредственно в графства. Там они разбирали дела с участием местных присяжных. Суд присяжных также получил официальное признание с реформами Генриха II. Уголовные обвинения в рядовых преступлениях должны были выдвигаться особым собранием жителей графств – в числе 24 (с XIV в.) (Большое жюри); Дальнейший разбор дела велся судьями. Они выносили приговор с привлечением 4–6 представителей сотен (Малое жюри). Впоследствии участие присяжных было признано необходимым и при решении земельных споров королевскими судьями. Присяжные играли важную роль особенно в уголовных делах: они определяли событие преступления и человека, подлежащего ответственности.
Помимо основных, в разное время существовало не менее 4 особых судов королевской юстиции, носивших наименование Казначейской палаты. Самый древний был учрежден в 1357 г. для разбора апелляций на Суд казначейства, другие образовались в XV – XVI вв. Все они были апелляционными: здесь рассматривались жалобы на судебные ошибки, допущенные при рассмотрении исков высшими судами короны. Компетенция их была формализованной и основывалась только на традиции.
Проводить большинство судебных слушаний только в Вестминстере (Лондоне) было невозможно. Невозможным было и регулярное присутствие присяжных от земств в центре (хотя шерифам и предписывалось обеспечивать их явку). Поэтому система странствующих судов, совмещенная с централизованным контролем и апелляцией, постепенно вытеснила остатки старой юстиции. С конца XII – начала XIV в. суды (получившие название ассизов) стали проводить регулярные, в год 3 – 4 раза сессии-объезды судебных округов, каждый из которых включал несколько графств. В 1285 г. такой порядок, поначалу только уголовного суда, был распространен и на большинство гражданских дел. (Одновременно компетенция старых судов и шерифов была ограничена совсем небольшими исками на сумму не более 40 шиллингов; еще более сократило ее появление в XIV в. мировых судей.) В XIV – XV вв. уже все виды и гражданских дел разбирались в судах ассизов. Однако ассизы выясняли только вопросы факта. Окончательные решения выносились в Вестминстере, куда направлялись специальные состязательные документы и протокол о решении присяжных. Со временем, когда судьями ассизов могли стать только юристы и когда их стали сопровождать адвокаты, решение по делам могло быть вынесено полностью и на месте.
В результате деятельности сложной системы королевских судов XII – XV вв. сложилось общее право новой монархии (общее – в сравнении с прежними разрозненными земскими обычаями и судебной практикой). Это право опиралось на королевскую санкцию защиты тех или других прав, которая предоставлялась от имени короны в каждом единичном случае заново: либо опираясь на предшествующее аналогичное разрешение (приказ о праве), либо основываясь на новом разрешении, полученном от высших юридических инстанций короны. Для систематизации состоявшихся уже рассмотрении и решений Вестминстерские суды стали составлять (с конца XIII в.) свитки общих тяжб. В них подводились итоги разбора дел и возникших при рассмотрении процессуальных осложнений. Позднее такие свитки стали регулярно обнародоваться частными правоведами, а с конца XV в. – в печатном виде. С появлением свитков (или ежегодников) сложилась практика ссылаться на предыдущие судебные решения по сходному делу – на основании полного совпадения или по аналогии. Защита прав в системе общих судов приобрела во многом прецедентный (т.е. основанный на предыдущем решении) характер. Вначале прецедент был только ссылкой на традицию, на наличие права, но позднее он стал обязательным: суд не мог игнорировать содержание сходных решений, особенно если речь шла о решениях вышестоящих инстанций.
Частное обвинение в фелонии продолжало древнюю традицию частного уголовного преследования. До XV в. такие обвинения были частным делом, но потом стали затрудняться разными формальностями. Основным способом опровержения обвинения был судебный поединок.
В порядке суммарного производства разбирались малозначительные обвинения и в основном в земских судах, а также мировыми судьями. С XVI в. такой единоличный процесс стал преобладающим.
В XVI в. возникло также несколько специализированных судов – суд лорда Адмиралтейства, по страховым делам и т. д., – которые действовали в общей традиции новой канцлерской юстиции.
Право справедливости
Из формы trust позднее развились специфические виды совместной собственности и общей собственности, характерные преимущественно для английского права.
Прецедентное право, как я уже отметил, — источник (форма) не только общего права. Прецедентно по своей природе и другое право — право справедливости. У него был другой источник — судебная деятельность (правоведение), осуществляемое в юрисдикции лорд-канцлера. В таком широком понимании прецедентное право (неписаное) противопоставляется статутному праву — праву писаному, источником (формой) которого служат акты парламента. Писаное и неписаное право предполагает и разные типы правоведения.
Важно отметить, что авторитет судебного прецедента как источника (формы) права в английской правовой системе, а также его юридическая сила — не результат прямого выражения воли законодателя (парламента). В то время как парламент создает право, суды его применяют, то есть не придумывают, а открывают: додумываются до него даже в том случае, если результатом их трудов оказывается прецедент как источник (форма) права.
Судебные прецеденты (judicial precedents), представляя собой судебные решения, тем не менее несут в себе новое качество — быть источником (формой) права. Такой источник (форма) права предполагает:
- методы, которыми пользуются судьи в рамках прецедентной деятельности;
- авторитет английской судебной системы.
Традиционное отрицание возможности судейского нормотворчества в странах континентальной Европы связано с тем, что в них господствовала идея верховенства закона, или права писаного. Здесь законы (писаное право законодателя) выполняли ту же роль, которая в правовых системах общего права возлагалась на судебные прецеденты (неписаное право, как его находили судьи). Иными словами, ни то ни другое не было, по определению римлян, jus commune.
Особенность прецедентного (судейского) права заключается в его неписаном характере. Писаные нормы имели немало преимуществ: формальная определенность, абстрактный характер.
Прецедентная система права действует по вертикали, определяя обязанность судей следовать решениям вышестоящих судов. Решения обязательны для всех нижестоящих судов, но не связывают вышестоящие. Так, решения высшей апелляционной инстанции английской правовой системы — судебного комитета палаты лордов — обязательны для всех нижестоящих судов, но не все подобные решения становятся прецедентами в смысле источника права. Решения Апелляционного суда также обязательны для всех судов, кроме палаты лордов, а решения Высокого суда правосудия обязательны для всех судов, кроме палаты лордов и Апелляционного суда, но само по себе такое положение не гарантирует им роль источников права.
Из всей судебной практики прецедентами могут быть только те решения судов, которые вынесены большинством голосов членов суда. Если мнения судей разделяются, то каждый судья излагает свое мнение отдельно. Особое мнение судьи (не большинства) не имеет силы прецедента (dissenting opinion). Однако не исключается, что особое мнение по одному делу может стать впоследствии мнением большинства по другому делу.
Метод (тест) Уэмбо. Первый тест на определение ratio decidendi предложил американский адвокат и правовед Юджин Уэмбо в конце XIX в. Для определения ratio desidendi в прецеденте он воспользовался простым силлогизмом. За большую посылку он предложил принимать ratio decidendi, а в качестве меньшей посылки — фактическую ситуацию дела; выводом служит принятое судом решение по делу. Если мысленно изменить содержание ratio desidendi, полагал Уэмбо, когда его определили правильно, должно измениться и решение. Если изменение большей посылки не приводит к изменению решению, то большая посылка — obiter dictum. Английский юрист Руперт Кросс, исследовав метод Уэмбо, обратил внимание на то, что он позволяет определить отсутствие ratio decidendi. Поэтому позитивно ответить на вопрос о том, в чем состоит ratio decidendi, с помощью теста Уэмбо нельзя1. Особые сложности с тестом Уэмбо возникают, когда возможно более одного ratio decidendi.
Процесс выбора применимого прецедента достаточно субъективен: он зависит от оценки судьей фактов дела, от того, исходит судья из строгих логических построений или из идеи справедливости. Однако часто решения, которые могут быть приняты на основании логики или по соображениям политического толка, оказываются сомнительными с точки зрения справедливости и права. Выбор прецедента дает возможность судье отойти от прецедента, не отменяя его. Судья определяет, какому прецеденту он намерен следовать. В этом состоит власть судьи, никто не может оказать на него влияние. Для него нет иной власти, кроме него самого, он сам и есть власть в данном случае, принимает политическое решение. В общественном сознании такое положение воспринимается как доктрина верховенства права. В результате не судья подчиняется праву, а право зависит от его субъективных установок: английскую Фемиду изображают без повязки на глазах.
Судья может отклонить прецедент по нескольким основаниям:
Действие прецедента во времени
Определить точную дату вступления прецедента в силу невозможно: неписаная норма формируется неопределенное время. Выделяют перспективное действие (применение только к фактам, которые имеют место после принятия прецедента) и ретроспективное (к фактам до и после его принятия).
Проблемы действия прецедента во времени — неопределенный срок вступления прецедентной нормы в силу и возможность по усмотрению судей обратить норму в прошлое, настоящее и будущее.
Действие прецедента в пространстве
Публикация прецедентов
Как мы уже отметили, английская правовая система относится к типу правовых систем, где основу составляет общее право. Их историческое своеобразие состоит в том, что основной массив правовых норм формируется вследствие судебного, а не законодательного правотворчества. Даже в современных условиях, когда значение правотворческой деятельности законодательных органов неизмеримо возросло, особенно в сравнении с прежними временами, участие в ней судебной власти не утратило своей роли.
Согласно основному требованию доктрины судебного прецедента судебные дела должны решаться одинаково, если одинаковы обстоятельства таких дел, а изменения в судебную практику нижестоящих судов можно вносить лишь при соблюдении судебной иерархии (hierarchy of the courts).
Новое издание судебных прецедентов патронировало судебные инны в лице их руководителей (Masters of the Bench) и обеспечивало авторитет публикуемых материалов. Конечно, сегодня судебные отчеты публикует не только Инкорпорированный совет, но его публикации считаются официальными (хотя у них нет такого статуса).
Публикации материалов, которые позволяют определять действующее право, проходит три исторических периода: первый — с XIII в. до 1865 г. (период Годовых книг и частных изданий); второй — с 1865 г. по 1880-е годы (издание судебных отчетов под эгидой Инкорпорированного совета); третий период — современный, знаменуемый переходом на электронные средства публикации судебных материалов. В истории общего права никогда не стояла задача полностью опубликовать все имеющие значение прецедента судебные решения, а следовательно, невозможно было определить право с надлежащей полнотой. Современный период поставил в повестку дня решение данного вопроса, поскольку стало технически возможно опубликовать все решения высших судов и обеспечить неограниченный доступ к ним. С 14 ноября 1996 г. в Интернете публикуются все решения палаты лордов.
Издания судебных решений организованы по сериям. Многие из таких серий публикует Инкорпорированный совет, но есть и другие издания.
Судебные отчеты Инкорпорированного совета
Как упомянуто выше, издания Инкорпорированного совета расцениваются как наиболее авторитетные, и в официальных случаях принято ссылаться на них. Специальная директива судам определяет приоритетность ссылок на серии, публикуемые советом. Основные из них — Судебные отчеты (Law Reports), Еженедельные судебные отчеты (Weekly Law Reports), Судебные отчеты по трудовым спорам (Industrial Cases Reports).
Все судебные решения, публикуемые в указанных сериях, в обязательном порядке редактируются и проверяются судьями.
Другие серии судебных отчетов
Публикации судебных отчетов в газетах и журналах
Публикации судебных отчетов в Интернете
Описание дела (ссылка) предусматривает три признака: дату, код суда и порядковый номер дела. В каждом суде ведется своя порядковая нумерация дел.
Введена следующая система кодов, присвоенных судам.
| Наименование суда | Код суда |
|---|---|
| Палата лордов (House of Lords) | UKHL |
| Судебный комитет Тайного совета (Privy Council) | UKPC |
| Апелляционный суд (Court of Appeal) | |
| Коллегия по уголовным делам (Criminal Division) | EWCA Crim |
| Коллегия по гражданским делам (Civil Division) | EWCA Civ |
| Высокий суд правосудия (High Court of Justice) | |
| Административный суд (Administrative Court) | EWHC Admin |
| Cyд королевской скамьи (Queen's Bench Division) | EWHC (QB) |
| Канцлерское отделение (Chancery Division) | EWHC (Ch) |
| Специализированные суды (Specialist Courts) | |
| Патентный суд (Patents Court) | EWHC (Pat) |
| Коммерческий суд (Commercial Courts) | EWHC (Comm) |
| Адмиралтейский суд (Admiralty Courts) | EWHC (Admlty) |
Номер параграфа указывают в квадратных скобках. Опубликованные судебные решения на параграфы не подразделяют и номер параграфа не указывают.
Например, ссылка на дело № 123, рассмотренное Апелляционным судом в коллегии по гражданским делам в 2003 г., в электронном виде приобретет такую форму: [2003] EWCA Civ 123; ссылка надело № 45, рассмотренное Канцлерским судом в 2003 г.: [2003] EWHC 45 (СИ).
Кто составляет судебные отчеты?
В настоящее время система материального права стала более определенной, однако она не сумела пошатнуть авторитет процессуальных норм. Современные англосаксонские суды иногда больше радеют за отправление процедуры, чем за материально верный исход дела. Юрист, возбудивший дело в суде, должен в первую очередь обладать хорошим знанием процедур, а затем уже владеть вопросами материального права, где определены субъективные права и обязанности сторон. Надзорная и контрольная инстанции изначально проверяют правильность проведения самого процесса, а уже затем обоснованность применения прецедента. Решение подлежит отмене, если при всей верности обоснования оно имеет процессуальное нарушение.
6.4. Источники нрава
Английские традиции, как указывает Р. Давид, родились в стране, где не было свода законов, но были суды, вынужденные творить право, используя его главный источник – судебную практику 1 . Может быть, поэтому для англосаксонской правовой семьи нехарактерно деление источников права на законодательные и доктринальные, которое существует в романо-германском праве. Закон, согласно англосаксонским традициям, имеет вспомогательное, но, заметим, не второстепенное значение. Доктрина, напротив, широко применяется и представлена в виде основных принципов, лежащих в основе регулирования общественных отношений.
[Закрыть] . Исследователь В.А. Туманов под судебной практикой предлагает рассматривать некие правовые положения, существующие в виде правил, указаний, определений, обладающих общепризнанностью и общеобязательностью[141] 141
Туманов В.Л. Роль судебной практики в развитии советского права // СССР – Франция: социологический и международно-правовой аспект сравнительного правоведения. М., 1987. С. 36.
Представляется, что, рассматривая судебную практику как источник права, мы должны исходить из общепризнанной концепции понимания источников всей англосаксонской правовой семьей, а не отдельными ее правовыми системами. В Англии, действительно, в силу исторических причин судебная практика и судебный прецедент настолько сильно интегрированы друг с другом, что трудно определить, где форма, а где содержание английского права. В США после проведенной систематизации ряда законодательных отраслей скорее судебная практика будет определяться как источник права США.
В силу судейского характера англосаксонского права источником здесь является судебная практика как результат деятельности английских судов, где судебный прецедент занимает основное место. Только в одних правовых системах англосаксонского типа одновременно с прецедентным элементом в судебную практику включены и другие ее звенья, например доктринальное начало, разум судьи и т. п., а в других, в частности английской, судебный прецедент занимает практически всю сферу судебной практики и считается источником английского права.
Прецедент не сразу занял ведущее положение в системе англосаксонского права. Его роль была нивелирована в XVII в., когда право справедливости доминировало над общим правом, а сами нормы вырабатывались судами благодаря другим источникам – разуму и доктрине. Но уже в XIX в. известными Актами о судоустройстве было определено обязательное применение всеми судами прецедентов. Именно в это время упрощается судебная система, выпускаются новые сборники судебных решений. В современной прецедентной практике наметилась негативная тенденция чрезмерного обновления устаревших, по мнению правоприменителей, прецедентов. Законодатель в сложившейся ситуации мало чем может помешать, поскольку его акты проходят апробацию судебной практикой. Скорее всего, нынешним англосаксонским судам понадобится новая систематизация прецедентов, которая уже проходила в середине XIX в. Пока же высшие судебные инстанции пытаются ограничить рост числа прецедентов за счет сокращения публикуемых решений. Так, по некоторым данным, лишь 10 % решений Высшего суда Англии подлежат опубликованию, а значит, являются обязательными для нижестоящих судов[142] 142
Давид R, Жоффре-Спинози К. Указ. соч. С. 259.
Первый подход заключается в широкой трактовке понятия закона, который рассматривается как любой акт, изданный законодательной и исполнительной властью. В данном определении используется доктринальный элемент, суть которого сводится к тому, что закон – это определенная разновидность социальной команды, в соответствии с которой, во-первых, до общества доводится информация о том, что можно и чего нельзя делать, во-вторых, реализуется некое послание к властям об исполнении требований закона.
Второй подход сводит понятие закона до уровня акта, издаваемого в письменной форме высшим законодательным органом, обязательного для исполнения и обеспечиваемого принудительной силой государства[144] 144
Sim R., Расе Р. Op. cit. Р. 53.
[Закрыть] . Данная трактовка закона предложена теми направлениями англосаксонской юриспруденции, которые ратовали за кодификацию современного законодательства. Поэтому предлагаемое определение ничем не отличается от романо-германского подхода.
В англосаксонском праве все законы по отношению к судебной практике можно условно разделить на три группы: дополняющие судебные решения, уточняющие судебные решения, подкрепляющие судебные решения.
Особое место занимают законы, дополняющие судебную практику. В основном они касаются социальных областей жизни общества: социального обеспечения, здравоохранения, образования и т. п. Появление данных законов обусловлено научно-техническим прогрессом и развитием социальных сфер общественной жизни. Эти законы очень далеки от традиций судебной практики, поэтому можно сказать, что наряду с традиционной системой права в англосаксонских странах появляется новая автономная система, мало подчиненная авторитету судебных решений.
Законы, подкрепляющие судебные решения, не имеют существенного значения для совершенствования системы англосаксонского права. Скорее авторитет уже имеющегося судебного решения подкрепляет новоявленный закон, а не наоборот.
Отдельные исследователи выделяют еще одну группу законов – отменяющих положения общего права. Отмечается, что данные нормативные акты, как правило, являются актами парламента, формирующими статутное право, которое приобретает все большее значение как источник англосаксонского права. На наш взгляд, такая группа законодательных актов не имеет самостоятельного значения и ее можно рассматривать как разновидность законов, дополняющих судебную практику, поскольку социальная значимость отмены прецедента законом практически ничтожна. Как подметила исследователь И.Ю. Богдановская, отмененные силой парламентского акта прецеденты, которые есть в каждой отрасли права, применяются судами в течение многих лет[146] 146
Богдановская И.Ю. Закон в английском праве. М.: Наука, 1987. С. 112.
[Закрыть] . И практически не закон, а новый прецедент отменяет старое вердиктное правило.
Обычай (custom), или, как принято его называть в традициях континентального права, правовой обычай, является своеобразным источником современного англосаксонского права. Несмотря на то что роль данной формы права все более утрачивает свое значение, ее продолжают использовать на случай правового пробела в регулировании общественных отношений, а в отдельных странах, например в Англии, применяют в силу авторитета, сложившегося исторически. Не стоит также забывать о том, что обычай – первый источник права, на основе которого рассматривались юридические споры в англосаксонском обществе, а затем формировалось и само современное общее право.
Определение обычая в его доктринальном и правоприменительном значениях разнится у представителей романских и англосаксонских правовых систем. Континентальные юристы основное внимание уделяют доктринальному, научному определению обычая[147] 147
Давид R, Жоффре-Спинози К. Указ. соч. С. 93–94; Свечникова Л.Г. Понятие обычая в современной науке: подходы, традиции, проблемы (на материалах юридической и этнологической наук) // Государство и право. 1998. № 9. С. 98–102.
[Закрыть] . Англосаксонские юристы, напротив, сущность правового обычая рассматривают сквозь призму правоприменительной, прежде всего судебной, практики. Сложилось много понятий обычая, данных не только англосаксонскими юристами, но и представителями других общественных наук – философии, социологии, политологии и т. д. Однако наиболее адекватная формулировка обычая приводится юристами, которые по понятным причинам заинтересованы в прагматичном определении этого источника права.
[Закрыть] . Кроме того, в качестве одного из принципов выделяется разумность обычая[149] 149
Романов А.К. Указ. соч. С. 181.
Исторически сложилось так, что процесс превращения обычаев в прецеденты был остановлен деятельностью королевских судов, и те из обычных норм, которые не были санкционированы судебными решениями, так и остались самостоятельными источниками права. Этому способствовала и усиливавшаяся формализация права: все старые традиции, а вместе с ними и нормы обычая со временем признавались нерушимыми.
И наконец, разумность обычая – еще одна его качественная черта. Фактически речь идет о том, что ни один обычай не рассматривается в качестве нормы без его одобрения судом, поскольку именно суду предоставлено право признавать обычай разумным и санкционировать его применение. Таким образом, судебный критерий является основным в определении формы и факта существования обычно-правовой нормы.
[Закрыть] . Иными словами, в ситуации, когда отсутствуют прецедент, закон и обычай, разрешение жизненной ситуации отдается на откуп разуму. Такое определение, конечно, слишком ограничено. В нашем представлении использование разума – это прежде всего применение англосаксонскими судьями правовой доктрины, которая может определяться по-разному, но в принципе представляет собой способ исследования традиций и авторитетных мнений, сложившихся в англосаксонской правовой среде. О данных формах существования правовой доктрины речь пойдет отдельно. Пока же отметим, что следование традициям и мнениям авторитетных юристов – историческая традиция англосаксонской правовой семьи.
Общее право, действительно, создавалось с помощью разума английского судьи. Если у континентального юриста базой являлось уже оформившееся римское право, то у англосаксонского не было ничего, кроме собственных обычаев, к тому же часто не отвечавших современным потребностям. Ликвидация правового пробела посредством разума в дальнейшем приобрела устойчивую тенденцию, поэтому и сегодня юристы англосаксонской семьи свои решения часто основывают на разуме, т. е. используя потенциал правовой доктрины.
6.5. Понятийно-категориальный аппарат
Курс англосаксонского права стал вводиться в университетах лишь в конце XVIII – начале XIX в: с 1758 г. курс английского права преподавался в Оксфордском университете, а с 1800 г. – в Кембридже. С этого времени страны, заимствовавшие английскую правовую модель, начинают отправлять своих юристов на обучение туда, где преподавалось общее право. До формирования общесемейных правовых категорий в одних регионах правовые понятия формировались под воздействием местных традиций – языковых и этнических, в других – под влиянием соседних правовых культур. В общем же плане процесс формирования общности правового понятийного фонда происходил у всех этих стран на базе уже сложившихся представлений о системе, источниках права и авторитете судебного решения. Одни правовые системы получили такое представление в результате рецепции, другие, подобно Англии, сами определяли эту общность.
6.6. Англосаксонский тип юридического мышления
Англосаксонский тип юридического мышления теоретически представлен теми же элементами, что и континентальный. Различие данных типов мышления заключается в содержании их составляющих, что в принципе и позволяет нам отличать один тип юридического мышления от другого.
Для англосаксонских юристов право – это прежде всего право судебной практики (case law). Законодатель здесь выполняет в большей степени политическую, нежели правотворческую функцию и имеет в области формирования норм права меньший авторитет, чем судья. Законопроект так и останется законопроектом, несмотря на его одобрение парламентом, если он не будет подтвержден целым рядом судебных решений. Причина этого состоит главным образом во взгляде на природу англосаксонского права, которое, по мнению его субъектов, должно иметь либо судебное происхождение, либо судебное подтверждение. Какие бы прогрессивные законы ни издавал парламент, они не будут оценены без участия судей. Юридический режим англосаксонской семьи отдает предпочтение лишь судебному порядку формирования прецедента как конкретного правила поведения. Юрист данной семьи не допускает, что в его правовой семье может существовать еще какая-то процедура создания права. Этот подход закрепил ведущее положение судебного прецедента как источника права. При этом либеральный взгляд на роль других источников становится резко консервативным, как только любой из источников попробует без участия судебной практики определять характер права. В свое время по этой причине резкой критике подвергались обычай и доктрина.
Англосаксонские юристы признают нормативность континентального права, но, изучая романскую семью, большее внимание обращают на судебную практику Такой же подход характерен и для континентального юриста, который в англосаксонском праве пытается усмотреть универсальную роль закона. Право англосаксонских систем более открыто, нежели континентальных. В связи с этим англосаксонский юрист считает свое право вненациональным, принадлежащим всем правовым системам, где оно формируется судебными решениями. Кроме того, в англосаксонском правосознании право не является совокупностью норм, а законы не составляют права. Даже совокупность судебных решений не соответствует понятию права. По мнению англосаксонского юриста, последнее есть нечто большее, чем законы или даже прецеденты. Ведь очень часто судья самостоятельно выносит решение, не имея нужного прецедента, а руководствуясь соображениями справедливости. Такой взгляд привел англосаксонского юриста к определению права как продукта разума.
Своеобразны взгляды англосаксонских юристов и на внутреннюю структуру права. Отрасли англосаксонского права являются не более чем комплексами судебных решений, поэтому англосаксонский юрист не может говорить, например, об отраслях гражданского или административного права в их континентальном понимании.
Англосаксонский юрист не заботится и об общей сбалансированности системы права. По его мнению, каждая из норм-прецедентов сама должна найти себе место. Если этого не происходит, юрист не расстраивается из-за ее потери, считая такую норму излишней или несвоевременной. Правда, в некоторых случаях отсутствие контроля за сбалансированностью системы приводит к тому, что отторгаются нужные нормы-прецеденты, а иногда появляются прецеденты-дублеры. Но это скорее исключение, чем правило.
Единство англосаксонского юридического мышления определяется в первую очередь характером самого англосаксонского права. Не имеет значения, знает ли судья заранее, исходя из содержания прецедента, как должно быть решено дело. Тем более это относится к обратившемуся в суд неискушенному в юридических тонкостях гражданину. Англосаксонское право и не требует такого знания. Решить конкретное дело можно не только исходя из имеющегося прецедента, но и полагаясь на собственный разум. Такой подход характерен исключительно для англосаксонского типа юридического мышления.
А заодно и решить давно назревшие проблемы доступности правосудия для англичан.
Дистанционные слушания позволяют экономить время и деньги, ускорить рассмотрение гражданских дел и расчистить завалы нерассмотренных претензий граждан, компаний и бывших супругов друг к другу.
Собирались давно, но решились только сейчас. Точнее, вынужденно ускорились из-за пандемии коронавируса. И уверяют, что в деле дистанционного правосудия Лондон теперь впереди планеты всей.
"Пандемия, при всем ее ужасе, придала ускорение давно назревшим реформам. В ближайшие два года онлайн-правосудие в Англии и Уэльсе станет реальностью при рассмотрении большинства дел, будь то компенсации, взыскания, трудовые или семейные споры", - сказал Джеффри Вос, второй человек в английском правосудии после лорда-главного судьи.
Он возглавляет все гражданское судопроизводство, а также апелляционный суд в Англии и Уэльсе. Именно от него зависит скорость перемещения английских судов в цифровое будущее.
Сэр Джеффри уверен, что в результате нынешней трансформации Англия закрепит за собой статус лидера виртуального правосудия, причем не только среди стран с развитыми, эффективными и независимыми судебными системами, но и в мире в целом.
"В некоторых государствах судебная система также частично переведена в онлайн. Например, трибунал по гражданским делам в провинции Британская Колумбия в Канаде; частично в Китае и Казахстане. Однако ни одна ключевая юрисдикция с прецедентным правом до сих пор не создала всеобъемлющую систему онлайн-судов".
В дни первого локдауна в марте 2020 года британский парламент принял "Коронавирусный акт", которым облегчил дистанционное правосудие. В результате только в первый месяц число судебных заседаний по видео- и аудиосвязи возросло в пять раз.
Автор фото, PA Media
Неоготика Высокого суда Лондона теперь напичкана видеокамерами
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
Конец истории Подкаст
Юристы рады переменам. Можно меньше времени тратить на поездки в контору и в суд, не нужно тягать тяжеленные папки и толкаться в обеденных очередях.
Судьи тоже счастливы - они и без того перегружены.
Но есть и недовольные.
Правозащитники опасаются ущемления прав на справедливое судебное разбирательство. Они говорят, что у многих нет ни возможности, ни средств обеспечить себя нормальной видеосвязью. И указывают еще на одну проблему: обезличивание и конвейерный подход к делам, в которых прямой контакт с судьей может оказаться решающим.
Прежде всего речь о рассмотрении дел об убежище, экстрадиции, а также других ситуациях, когда бесправные и уязвимые ищут в суде защиты от мощной государственной машины. Потому что личное мнение судьи, проникшейся к подзащитному, способно склонить чашу весов в сторону просителя, даже если правила и нормативы не на его стороне.
Расцвет виртуального правосудия уже приносит горькие плоды искателям убежища в Великобритании.
В мае 2021 года судья Высокого суда Лондона Николас Мостин напрямую сослался на укоренившуюся в пандемию практику онлайн-слушаний и постановил, что двое обратившихся за убежищем просителей высланы из страны законно, поскольку их право на справедливое разбирательство не нарушено. В Турции, решил судья, интернет работает превосходно, и даже в далекой деревне, где живет депортированный, есть 3G, а местами и 4G.
Судья Мостин бросил перчатку самому Верховному суду Великобритании, который всего четыре года назад вынес противоположное решение. Председательствовал на том заседании лорд Уилсон.
"Должен сказать, что цифровой мир полностью изменился с того момента, когда лорд Уилсон выносил свое решение. В 2017 году идея проводить все заседания удаленно, включая и те, где дают свидетельские показания, казалась анафемой и судьям, и юристам", - написал в своем вердикте судья Мостин.
"Я не думаю, что Верховный суд пришел бы к такому выводу, разбирай он это дело сегодня. Я считаю, что вывод был бы такой, что после марта 2020 года произошла такая трансформация в использовании видеосвязи, что сейчас уже невозможно утверждать, что дистанционная апелляция из-за границы несправедлива с процедурной точки зрения".
В марте 2020 года, к которому отсылает судья Мостин, в Великобритании был введен первый локдаун. И уже через два месяца лорд-главный судья Иан Данкан Барнетт сказал ставшую крылатой фразу: "Наши суды уже никогда не вернутся в февраль 2020-го, в этом я уверен".
Прошел год, и судья Верховного суда лорд Сейлс повторил то же: назад пути нет, будущее за дистанционными судами. И выразил надежду, что английское правосудие сможет закрепить и развить достижения ковидного времени и выйти в мировые лидеры.
Читайте также: