Суд как правовой институт

Обновлено: 18.05.2024


Автор предлагает рассматривать деятельность судебной власти как одну из функций государства, которая реализуется в способности и одновременной возможности государства отстаивать и защищать нарушенные или оспариваемые права физических и юридических лиц, осуществляется на основании действующего законодательства через систему судов в предусмотренной законом процессуальной форме, с последующим обеспечением в виде принудительного исполнения. При всем этом государство также относится к той категории субъектов, законные интересы которого также подлежат судебной защите. Суть деятельности судебной власти сводится к всестороннему рассмотрению правового конфликта и последующему справедливому его разрешению на основании закона, в чем и заключается основная роль судебной власти в правовой жизни общества.

Ключевые слова: судебная власть, роль судебной власти, место судебной власти.

The author proposes to consider the activities of the judiciary as one of the functions of the state, which is implemented in the ability and simultaneous ability of the state to defend and protect the violated or disputed rights of individuals and legal entities, is carried out on the basis of the current legislation through the system of courts in the procedural form provided by law, followed by enforcement. At the same time, the state also belongs to the category of entities whose legitimate interests are also subject to judicial protection. The essence of the activities of the judiciary is reduced to a comprehensive consideration of the legal conflict and its subsequent fair resolution on the basis of the law, which is the main role of the judiciary in the legal life of society.

Keywords: the judiciary, the role of the judiciary, the place of the judiciary.

Одним из перспективных и наиболее важных факторов реализации конституционных распоряжений является процессуальный механизм обеспечения и охраны гарантий, закрепленных Конституцией [3], как оптимального и эффективного инструмента объединения общества и его устойчивого правового развития. Используя аналитическую базу вопросов, связанных с конституционной ролью суда в современном обществе, важно, прежде всего, остановить внимание на том факте, что представляет собой сам институт суда. Ведь именно суд является одной из составных частей базовых культурных традиций права, важнейшим элементом общего правового наследия, а также значимым достижением современной правовой цивилизации.

Признанные положения доктрины права позволяют лучше осознать причины того, что сегодня позитивный потенциал суда оказывается более актуализирован в качестве основы урегулирования споров и воспроизводства общественного доверия в условиях нарастающих социальных, культурных, этнических, религиозных, геополитических и иных разногласий.

Влияние судебной власти на современное общество чрезвычайно многогранное и его невозможно свести только к правоприменительным аспектам. Роль суда, определяемая в современном правовом государстве, состоит, прежде всего, в необходимости обеспечить защиту прав и законных интересов граждан и служить гарантией для самого права от сторонних неправомерных действий и решений с целью обеспечить господство права [4, C. 4]. Стоит отметить, что именно суд, находясь в условиях бюрократического кризиса государственности и ослабления классических институтов публичного представительства, берет на себя значительный вес ответственности за поддержание устойчивости конституционно-правового режима и становится, к слову, ключевым гарантом реализации конституционных принципов и ценностей, правовых регламентов в общественной и государственной жизни. Помимо прочего, суд призван обеспечивать цивилизованное разрешение юридических споров, конфликтов, коллизий, которые сопряжены с социально-экономическими, экологическими, национально-культурными, религиозными, административно-политическими и иными важными жизненными интересами.

Институты правосудия обеспечивают и гарантируют устойчивую связь публичной власти и гражданского общества, содействуют реальному, результативному включению граждан к механизму государственного правотворчества. Определение позиции и роли суда в современном обществе становится знаковым вопросом, ответ на который зависит, в том числе, от того, что суды активно вовлекают в мотивацию по рассматриваемым делам, помимо анализа нормативно-правового регулирования, иные факторы и обстоятельства, характеризующие в широком смысле реальный социальный контекст и ценности, признаваемые обществом на конкретном историческом этапе [1]. Однако, несмотря на осторожное отношение к судебной активности подобного рода и значимости для суда решать только вопросы права и проявлять политическую нейтральность, важно учитывать тот факт, что увеличивающееся влияние суда на общественную жизнь не может не взаимодействовать с воздействием на деятельность суда общественного мнения в аспекте процессов демократизации.

Вовлечение институтов правосудия в разрешение конституционно обусловленных вопросов правовой жизни имеет объективный и определяющий характер, при этом гарантируется не только через прямое погружение соответствующих институтов в осуществление и корректирование юридической практики, но и с помощью:

– создания и эволюции теории права отечественного государства и общества;

– осуществления целей по реализации правовых гарантий Конституции и охране конституционных основ правовой системы в целом;

– воспитательного и идеологического воздействия на общественное правосознание, формирования правомерных векторов индивидуальной психики субъектов правоотношений в рамках защиты и утверждения авторитета права и Конституции, укрепления доверия к ним.

Высший закон государства признает в судебной власти один из ключевых элементов основы конституционного строя, организационную составляющую системы разделения властей. В этой связи право на судебную защиту представляет собой абсолютное, не подлежащее каким-либо ограничениям правомочие (ст. 46 Конституции). Указанное позволяет сделать вывод о том, что суд является тем институтом, который может решать споры о праве окончательно и на основе общеобязательности исполнения решения. При этом речь не идет о банальном определении судом той нормы права в системе действующего законодательного регулирования, которая применима в конкретной ситуации, поскольку ни неясность подлежащих применению норм, ни даже их полное отсутствие — не могут служить оправданием отказа в правосудии. Применяя ту или иную норму права, тем не менее, суд не становится только институтом, провозглашающим мнение законодателя, поскольку он параллельно с законодателем ориентируется на публичные и частные ценности конституционного строя, от которых невозможно отступить, даже ориентируясь на закон. При рассмотрении судебного дела позиция судьи должна восходить к Конституции (ч. 1 ст. 120) и содержательно определяться принципом приоритета прав человека, обеспечение непосредственного действия которых Конституция напрямую связывает с правосудием (ст. ст. 2, 18).

Судебные органы структурно синтезированы в механизм народовластия, поскольку по своему конституционному предназначению они служат гарантом того, что современная организационная основа и практическое функционирование этого механизма будут соответствовать основам конституционного строя. Они устанавливают в уточненном варианте нормативно-правовое содержание конституционно-статусных характеристик человека в качестве равноценного участника конституционного использования права и носителя ценностей правовой демократии, чем призваны обеспечивать достоинство личности во всех сферах, включая взаимоотношения с государством, с которым гражданин может вступать во взаимоотношения в лице его органов. Именно с судебной деятельностью тесно связано претворение в жизнь осознания непосредственного действия основных прав и свобод как оказывающих в общей системе конституционного регулирования проходящий эффект, в связи с чем правосудие содействует укоренению конституционных ценностей в качестве реального основания и допустимых пределов в отношении и публичной власти, самоорганизации гражданского общества и правомерного поведения как правового регулятора.

Таким образом, все вышеуказанное позволяет сделать вывод о том, что непосредственно институты правосудия наделены функционалом оказывать определяющее воздействие на процесс обеспечения гарантий прямого действия Конституции в аспекте ее верховенства. При этом юридическая ценность Конституции как непосредственного регулятора общественных отношений воплощается через конституционно обусловленное судебное усмотрение. Судебное усмотрение, в свою очередь, служит основанием к разрешению правовых споров (конфликтов) судьей, который руководствуется законом, что проявляется в рамках прямого достоверного соотнесения применимых к конкретному делу отраслевых норм права с конституционными принципами и нормами, и правовой совестью самого судьи.

Основные термины (генерируются автоматически): судебная власть, конституционный строй, правовая жизнь, современное общество, суд, гражданское общество, непосредственное действие, публичная власть, судебная жизнь, судебная защита.


Одни судьи отказываются приобщать к материалам дела заключения юристов: мол, они и сами имеют юридическое образование и способны дать правовую оценку спора. Другие воспринимают такие заключения с радостью и даже ссылаются на них в мотивировочной части решений. И сторонники, и противники привлечения к судопроизводству научной общественности сходятся в одном: не стоит возлагать на юридические заключения слишком большие надежды.

Институт аmicus curiae (лат. – "друг суда") активно применяется в странах прецедентного права, поскольку там высшие суды формируют правовые позиции, обязательные для нижестоящих инстанций, а значит, заинтересованность в исходе дела есть и у лиц, которые не являются участниками конкретного процесса. "Это может быть объединение, ассоциация или ученый, у которых есть глубокое понимание отрасли, в то время как у суда его нет в меру другой специфики деятельности", – рассказала руководитель практики "ФБК Право" Александра Герасимова.

В нижестоящих судах в России практика приобщения к материалам дела научных заключений тоже имеется, хотя законодательно нигде не закреплена. Некоторые стороны для обоснования своей позиции уже заказывают в научных институтах или у отдельных ученых за плату исследования по определенным вопросам или по делу целиком, предоставляя имеющиеся в их распоряжении материалы, а затем предлагают суду ознакомиться с результатами такого исследования.


Арбитражный суд не может предложить сторонам обратиться к специалистам в области права, поскольку сам является таковым (принцип jura novit curia – лат. "суд знает законы"). Однако при разрешении вопроса о судебных расходах он оценивает качество оказываемых услуг с точки зрения владения представителями научными доктринами (постановление Президиума ВАС № 16291/10), что говорит о необходимости их использования. А это неизбежно означает, что предоставлять научные заключения можно.

Юрий Воробьёв, партнер "Пепеляев Групп"

Взгляд сторон

Практикующие юристы по-разному относятся к научным заключениям. "Я многократно обращался к специалистам по правовым вопросам для подготовки заключений. Делал это всегда либо для подкрепления собственной юридической позиции и придания ей большей весомости с учетом научных регалий и статуса заключения, либо для разъяснения сложного правового вопроса при отсутствии у меня соответствующей компетенции. То есть это не то действие, которое необходимо делать по каждому делу, но если подобная возможность есть, то почему бы ей не воспользоваться? Ведь адвокат должен руководствоваться принципом "я сделал для защиты доверителя все, что возможно", – считает старший партнер АБ "ЗКС" Андрей Гривцов. "Я положительно отношусь к привлечению к судопроизводству научной общественности. Если речь об истинном amicus curia (которое всегда готовится не за плату и не по заказу сторон спора), то они уместны только в высшей судебной инстанции; а если речь о заключении, оплаченном стороной, то они могут быть представлены в любую инстанцию", – заявил партнер Saveliev, Batanov & Partners Сергей Савельев.

– такова стоимость юридического исследования в зависимости от сложности вопроса, квалификации исследователя, сроков подготовки и иных факторов (по словам Валерия Еременко)

Другие юристы отвергают такую практику. "По моему мнению, приобщение сторонами спора разного рода заключений по вопросам права – это попытка манипулирования судом. Другое дело – ссылки сторон на правовую доктрину. Их я считаю полезными, но тут не мешало бы навести порядок. Правовая доктрина – это не мнение отдельных ученых, а некие устоявшиеся правовые позиции, которые общепризнаны среди ведущих специалистов и излагаются в учебниках лучших юридических вузов", – заявил партнер MGP Lawyers Денис Быканов. "По своей сути юридическое заключение есть не что иное, как подмена анализа со стороны суда неким юридическим документов, но за подписью какого-либо лица, имеющего учетную степень и, возможно, уважение в юридическом сообществе. Поэтому я считаю, что при правильном и формальном применении процессуальных кодексов юридические заключения не должны приобщаться к материалам судебных дел, так как не являются доказательствами (ст. 64 АПК, ст. 55 ГПК и ст. 74 УПК)", – соглашается руководитель проектов "Хренов и Партнеры" Роман Беланов.

Взгляд суда

"Большинство судей в уголовном процессе не только приобщают к материалам дела представленные юридические заключения, но ссылаются на них в судебных актах. Почти всегда это выглядит как иная точка зрения, подтверждающая позицию, занятую судом. Иногда судья просто берет юридическое заключение за основу судебного акта", – рассказал Беланов. "Судьи приобщают правовые заключения и рассматривают их как часть правовой позиции сторон, а не как доказательство", – отметил Савельев. "Изначально судьи настроены критически к таким заключениям и ссылаются на то, что они обладают высшим юридическим образованием и способны сами давать оценку обстоятельствам дела. Тем не менее у меня ни разу не возникало проблем с приобщением заключений. Они не несут самостоятельного доказательственного значения, однако являются своего рода ориентирующими документами", – рассказал Гривцов. "На моей практике суд всегда приобщал заключения по узкоспециальным правовым вопросам. А вот по общим вопросам права заключение приобщать бесполезно", – считает партнер, соруководитель судебно-арбитражной практики АБ "Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры" Валерий Еременко. "Эти документы не имеют официального правового статуса в российских судах. Поэтому компетентные судьи обычно справедливо отказывают в их приобщении – тем более они сами обладают познаниями в области права", – заявил Быканов. "Как правило, в приобщении научных заключений суды отказывают, при этом даже не озвучивая мотивы такого отказа (№ А40-248759/2015)", – сообщила управляющий партнер "Тиллинг Петерс" Оксана Петерс.

Как показывает практика, суды больше всего ценят правовые заключения, подготовленные известными учеными или специалистами какой-то узкой области, – например, по экологическому или бюджетному праву. По словам Беланова, в большом числе случаев проекты юридических заключений готовят сами заказчики, а ученые мужи их только подписывают – если согласны с написанным, что оговаривается заранее.

Может ли суд вызвать эксперта, подготовившего правовое заключение, и задать ему уточняющие вопросы? Мнение юристов разделилось. "Закон не наделяет лиц, подготовивших заключение по заказу сторон, процессуальным статусом – поэтому суд (кроме КС) не может вызвать их для пояснения своей позиции", – отметил Савельев. "Такие лица не могут считаться экспертами или специалистами, поскольку их заключения не являются заключениями эксперта или специалиста (п. 44 постановления Пленума ВС от 27.06.2017 № 23). С учетом того, что процессуальный статус этих лиц не определен, суды не вызывают их для дачи пояснений: к ним даже не могут применяться нормы об обязанности предупредить об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения", – уверена Петерс. "Тем не менее у меня ни разу не возникало проблем с допросом в судебном заседании специалиста по правовым вопросам", – рассказал Гривцов.


В моей практике не было ни одного случая победного разрешения дела только в результате использования заключения специалиста по правовым вопросам. Но из историй других адвокатов я знаю, что такое случается. Особенно если заключение подготовлено ведущими теоретиками права, когда-то читавшими лекции самому судье.

Андрей Гривцов, старший партнер АБ "ЗКС"

Битва заключений

Практика показывает: не стоит возлагать на юридические заключения слишком большие надежды. Например, в громком споре "Роснефти" с "Системой" развернулась настоящая битва научных заключений. АФК "Система" представила письменное мнение сотрудников НИУ ВШЭ и РАНХиГС, из которых следовало, что преобразование башкирской компании было правомерно и необходимо для привлечения инвесторов (см. "Система" опубликовала заключения Clifford Chance и ученых-юристов по реорганизации "Башнефти"). Сотрудники Института экономики РАН – его научный руководитель Руслан Гринберг, заведующий Сектора энергетической политики Владимир Волошин и глава Научного направления "Института современной экономики и инновационного развития ИЭ РАН" Андрей Городецкий – пришли к выводу, что преобразование проводилось в соответствии с требованиями законодательства и положениями уставов. Доктора юридических наук Тамара Абова и Сергей Занковский согласились с тем, что "Башнефть" не понесла убытков. Кроме того, по спору высказались профессор, завкафедрой гражданского права юрфака МГУ Евгений Суханов и завкафедрой гражданского права Уральского государственного юридического университета, директор Уральского филиала Исследовательского центра частного права им. С. С. Алексеева при Президенте Бронислав Гонгало – оба правоведа поддержали "Систему" (см. "Четыре довода "Системы": юристы прокомментировали позицию компании по иску "Роснефти").

"Роснефть" тоже обратилась за заключением в Исследовательский центр частного права им. С. С. Алексеева при Президенте. Первый заместитель председателя Совета Андрей Егоров, а также профессор кафедры общих проблем гражданского права Роман Бевзенко подчеркивали, что "выражают свою независимую и беспристрастную научную позицию по поставленным вопросам". При этом их симпатии были на стороне "Роснефти" (см. "Система" опубликовала заключение юристов, подготовленное по просьбе "Роснефти"). Финансовый научно-инновационный институт экономико-правовых исследований (ФНИИ ЭПИ) согласился с позицией "Роснефти" относительно того, что реорганизация "Башнефти" была нецелесообразной и экономически невыгодной. Несмотря на все усилия, ни решение суда первой инстанции, ни решение апелляции стороны не устроило. Спор удалось завершить только путем заключения мирового соглашения.

АФК "Система" раскритиковала специалистов из ФНИИ ЭПИ, подготовивших заключение для "Роснефти": в их числе, в частности, упоминается 22-летний студент Финансового университета при Президенте РФ, у которого еще нет диплома о высшем образовании (см. "Система" раскритиковала экспертов, согласных с позицией "Роснефти" по спору на 170,6 млрд руб."). "Некорректность поставленных в правовом заключении вопросов, сомнительная репутация эксперта – на всем этом необходимо акцентировать внимание суда. Можно предложить кандидатуры или уже готовые заключения других экспертов. Зачастую это приносит свои плоды", – сообщил юрист КА "Юков и партнёры" Сергей Прозоров.

Читайте также: